Текст книги "Дьявол может плакать (ЛП)"

Автор книги: Шеррилин Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Ксирена причмокнула:

– Я еще не ела телок. Здесь есть такие?

Сими кинула косой взгляд на сестру:

– Я знаю одну такую рыжую на Олимпе.

Кэт покачала головой:

– Сими!

– Что? – Она невинно похлопала ресницами.

– Если её съест Ксирена, то у меня не будет неприятностей с этим.

Син хмыкнул:

– Словно возня с детьми. О боги, как атланты это выносили?

Кэт помассировала рукой висок. Она думала о том же.

– Обычно они немного тише.

Его это, кажется, не убедило.

– Правда?

– Аполлимия держит их на коротком поводке.

При упоминании имени Аполлимии Ксирена зашипела:

– Смерть сучке-богине! Чтоб она сдохла на пламенном вертеле в печи Шаронте.

Син засмеялся над проклятием Ксирены.

– Черт, Кэт, ты не можешь отрицать очевидное. Есть еще хоть кто-нибудь, кроме тебя, кто любит твою семью?

Она разочарованно вздохнула:

– Иногда мне кажется, что нет.

– Честно говоря, только ты одна, – раздраженно сказала Ксирена. – Никто больше не любит твою семью.

– Да! – Сими помедлила. Она прикрыла рукой рот и прошептала сестре. – Это правда?

– Да.

– Да! – Сими потрясла в воздухе кулаком, чтобы доказать свою правоту.

Син покачал головой:

– Кажется, у меня от них будет мигрень.

– У тебя не может болеть голова, – напомнила Кэт.

– Тогда она вздуется… До размера двух демонов.

Она рассмеялась над его кислым тоном.

– Ты хотел помощи. Я предоставила тебе кавалерию.

Ну, она это сделала. Но Син еще подумает тысячу раз – действительно ли лекарство лучше болезни.

– Странно, но мне кажется, что наша кавалерия может бросить нас… а потом съесть.

Кэт нервно взглянула на него.

– Итак, где они остановятся?

Син колебался. Оставить их одних – для него не очень хорошая идея.

– Их можно оставить одних?

Она пожала плечами:

– Я не думаю, что они опаснее Даймонов, выслеживающих себе обед в твоем казино.

– У них нет крыльев и рогов.

Ксирена снова стала разглядывать людей.

– И у нас тоже. Пока мы этого сами не захотим.

Сими подняла руку, как ученица в школе.

– Если Даймоны едят туристов, то нам тоже можно?

– Нет! – Хором отрезали Кэт и Син.

– Ну, тогда фу. – надулась Сими. – Почему к Даймонам особое отношение?

Ксирена скривилась от раздражения.

– Может, нам пора обратно на Катотерос. Там у нас куча драконов, чтобы есть, если мы голодны.

Лицо Сими побелело.

– Ты ешь домашних зверьков акри? Плохая Ксирена. Он не любит, когда они исчезают. Ооо, лучше спрячься, когда он вернется домой и поймет, что они исчезли. Он будет очень расстроен.

Кэт прочистила горло, надеясь увести их от этой темы и вернуться к важному вопросу. Она посмотрела на Сина.

– Ты можешь поселить их в комнату с QVC**, и они будут безумно счастливы.

– QVC? – хором спросили демоницы.

Сими посмотрела на часы:

– Сейчас же время Диамоник. Где тут телевизор?

Син почесал бровь, потом позвонил Кишу и выделил демонам комнату дальше по коридору от его квартиры.

Демоны все еще оживленно обсуждали аромат от Диамоник, когда Киш пришел забрать их и показать им комнату

Син остался в дверном проеме и наблюдал, как они уходят.

– Это те демоны, которых ты вызвала?

– Да, – сказала она с улыбкой, подходя ближе. – Это они. Мы только должны позаботиться, чтобы с Сими ничего не случилось. Ашерон убьет нас обоих.

Взгляд Сина потеплел, как только он посмотрел на неё.

– Почему-то я сомневаюсь, что он убьет тебя. Но я, с другой стороны, могу стать покороче на пару голов.

Она нахмурилась:

– Пару?

Он показал на свое плечо, потом кивнул головой на пах.

– А, – засмеялась Кэт. – Ты ужасен.

– Да, я могу выстоять против многих созданий, но Эш, я точно знаю, может легко прислать мне мою же задницу в коробке. По этой причине я пытаюсь всеми возможными способами остаться у него на хорошем счету.

Она не была уверена, что правильно поняла выражение.

– Ведь ты на самом деле его не боишься?

– Определенно не боюсь. Просто очень уважаю. Я благодарю судьбу, что они заставили его пожить немного человеком. Иначе ты можешь представить, на что была бы похожа Вселенная? Подумай о силах, которыми владеют он и Аполлимия. А теперь прибавь к этому типичное эго бога.

Да, это было воплощение ночных кошмаров.

Но также вставал вопрос: это ли сделало Ашерона таким, каким он был. Этот вопрос Кэт обдумывала больше всего.

– У тебя есть совесть. Не могу представить тебя идущим по головам людей, чтобы получить то, что ты хочешь.

– Я сейчас не такой, каким был, имея божественные силы. Когда я был молод, я был зол и унижен тем, что наш отец нам сделал, и, как богу, мне многое нужно было доказать. Между нами говоря – существование в человеческом обличье заставляет изменить взгляд на многое.

Желудок Кэт сжался от его тона. Её взгляд наткнулся на шрам у него на шее. Она протянула руку, чтобы дотронуться до него, и подумала о том, как много боли эта рана принесла ему. Пришлось прикусить губу, чтобы не начать извиняться перед ним за то, что забрала его силы.

Она была так молода и глупа. Как большинство детей, она была слепа к материнским недостаткам. Она хотела только угодить Артемиде и сделать её счастливой. Как она могла знать, что одна ошибка принесет так много боли одному человеку и изменит мировую историю.

Если бы она могла забрать его силы у матери и вернуть ему, но Артемида никогда не позволит ей сделать это. Если бы Кэт попыталась, то потеряла бы мать навеки, но даже несмотря на её недостатки, Кэт любила мать. Она никогда не сделает ничего, что ранит её.

Син отнял руку Кэт от шеи и поцеловал её ладонь. Даже сейчас было что-то дикое в его взгляде. Он позволял ей быть рядом, но мог наброситься на нее в любой момент. Это было жутковато и возбуждало.

– Мы все еще должны найти моего брата, – напомнил он.

Кэт кивнула.

– Хорошо. Думаю, будет лучше, если я пойду одна. Я дам знать, если бабушка сможет помочь со сфорой. – И если она будет в хорошем настроении. Для такого дела им было нужно, чтобы Аполлимия была довольна и готова помочь. Иначе визит будет пустой тратой времени и может привести к её отказу помогать им.

Кэт отступила от Сина, но перед тем, как она испарилась, он удержал её рукой.

– Спасибо тебе, Катра. Я ценю помощь.

Она не знала почему, но от этих слов у нее заболело сердце.

– Всегда пожалуйста.

Он склонил голову и легко пожал её руку

– И я никогда не забуду твой подарок мне. Спасибо тебе снова.

Она подошла и нежно поцеловала его в щеку.

– Я скоро вернусь.

Артемида заколебалась, приблизившись к своей спальне. Она в нерешительности покусывала ноготь. Может, лучше ей просто пока пойти в храм Зевса и подумать о чем-то своем…

– Что ты натворила?

Она подпрыгнула от голоса Ашерона у себя за спиной.

– Я думала, ты в кровати, – просипела она. – Мне нужно было сходить в ванную.

– О.

Серебристый вихрь его глаз прожигал насквозь, когда он смотрел на нее.

– Что ты натворила Арти? И не говори «ничего». Я знаю, между прочим, когда ты притворяешься, и это выводит меня из себя.

Она ненавидела, когда он разгадывал её так легко. Как он это делал?

Но она отказывалась занимать оборонительные позиции. Она сделала так, как поступала всегда: перешла в наступление.

– Ну, это твоя вина.

Он закатил глаза.

– Конечно же. Все всегда моя вина. И что же я натворил в этот раз?

Она в ярости сузила глаза, но часть ее ужасалась. Больше всего она боялась его реакции, когда она скажет ему, что ей нужно… И еще, почему ей это нужно.

– Ты должен пообещать мне две вещи прежде, чем я тебе скажу. – Тик пробежал по его скуле.

– Что?

Она отступила на шаг, чтобы увеличить между ними дистанцию.

– Первое – что ты не убьешь меня. Никогда. И второе – ты останешься здесь еще на неделю.

Эш колебался. Это должно было быть еще хуже, чем обычно, если она хотела заключить с ним подобную сделку. Все внутри него завязалось узлом от ярости. Он чувствовал, как его глаза становятся красными, щеки горели. Но её это не заботило.

И он достаточно хорошо знал, если не даст ей то, чего она хочет, она никогда не скажет, что так сильно волновало её.

– Окей, ладно.

– Скажи это, Ашерон. Я хочу, чтобы ты был связан словами.

Он выругался, потом произнес сквозь зубы.

– Хорошо. Обещаю, что не убью тебя, и …

– Никогда.

Эш глубоко вздохнул, потом продолжил:

– Никогда. – Боги, как он хотел её задушить.

– И ты останешься здесь еще на неделю… Пока я не захочу, чтобы ты для меня кое-что сделал.

Его кровь превратилась в лед.

– Что сделал?

– Скажи это, Ашерон, и я скажу тебе.

Это уже приводило его в ярость. Он только надеялся, что сможет сдержать свое слово. Если нет, он погибнет вскоре после нее.

– Ладно. Я не покину это место еще неделю, пока ты не захочешь, что бы я что-то сделал.

Она облегченно вздохнула.

– Хорошо. Теперь стой здесь.

Что ж… Он остался и ему было интересно, что, черт возьми, с ней произошло… Кроме того, что она осталась холодной и эгоистичной.

Она в это время отошла на другую сторону комнаты, подальше от него.

– Что ты делаешь, Артемида?

– Я должна была тебе что-то сказать.

– Должна, – исправил он. – И да, мы сие уже выяснили. Что это?

– Ты злишься.

Ему было отвратительно, что она продолжает играть в эту игру.

– Ты не заставляла меня пообещать не делать этого.

– Только потому, что я знала – ты все равно это сделаешь и тогда умрешь.

– Артемида!

– Хорошо, – сказала она, тяжело дыша. – Не повышай на меня голос. Я не переношу, когда ты так делаешь.

– Я уже близок к тому, чтобы сделать что-то посущественнее, чем повышать голос.

– Окей, пусть будет так. Помнишь, когда тебя впервые воскресили?

Помнит ли он? Это постоянно преследовало его. То был один из самых болезненных моментов его жизни, называемый агонией.

– Что с того?

– Ну… – Кусая губы, она вцепилась руками в платье. – Были месяцы, когда ты не приходил в мой храм, даже если я пыталась позвать тебя.

– Да. Я был просто немного раздражен тем, что ты и твой брат мне сделали.

– Но я призываю тебя вспомнить, что я сделала все от меня зависящее, чтобы тебя позвать.

С его точки зрения она была слишком заинтересована в этом, но он постарался найти способ снять её стресс, несмотря на то, что больше хотел её придушить.

– Я помню, Артемида. Ты, черт возьми, почти свела меня с ума своими пронзительными криками, чтобы я пришел к тебе.

– И в итоге, когда ты пришел, помнишь ли ты, что произошло?

Эш еще раз разочарованно вздохнул. Он четко помнил этот момент.

Артемида встретила его вне стен своего храма, в лесу. Он стоял посреди поляны, яростно глядя на нее. Он был голоден и в гневе. И хотел её крови в худшем значении этого слова.

Она осторожно приблизилась, как будто побаивалась его.

– Пожалуйста, не злись на меня, Ашерон.

Он горько рассмеялся:

– О, злость не может отразить того, что я на самом деле чувствую. Как ты осмелилась вернуть меня обратно?

Она нервно сглотнула.

– У меня не было выбора.

– У всех есть выбор.

– Нет, Ашерон, у нас его нет.

Как будто он мог в это поверить. Она всегда была эгоистичной и тщеславной, и, несомненно, в том и была единственная причина его воскрешения, когда он должен быть мертв.

– Ты поэтому позвала меня? Чтобы извиниться?

Она покачала головой.

– Я не прошу прощения за то, что сделала. Я бы поступила так же еще раз.

– Превосходно, – прорычал он.

Она отмахнулась от его слова.

– Я хочу, чтобы между нами был мир.

Мир? Она сумасшедшая? Ей повезло, что он сразу не убил её. Если бы не страх за невинных людей, он бы уже сделал это.

– Между нами никогда не будет мира. Никогда. Ты разрушила всякую надежду на это, когда смотрела, как твой брат убивает меня, и отказалась говорить в мою защиту.

– Я была напугана.

– А был избит и выпотрошен на полу, как жертвенное животное. Прости меня, если я не могу понять твою боль. Я немного занят своей. – Он повернулся, чтобы уйти, но она его остановила.

Тогда он услышал приглушенный плач ребенка. Ашерон сердито смотрел, как она извлекает сверток из складок своего пеплоса.

– У меня есть ребенок для тебя, Ашерон.

Он отдернул от нее руку. Ярость заполнила каждую часть его тела.

– Ты сука. Неужели ты думаешь, что он сможет заменить моего племянника, которому ты позволила умереть? Я ненавижу тебя. Всегда буду тебя ненавидеть. Хотя бы раз в жизни поступи правильно и верни его матери. Последнее, что нужно ребенку, это остаться с такой бессердечной гадюкой, как ты.

Она ударила его с такой силой, что его верхняя губа треснула.

– Уйди и сдохни, никчемный ублюдок.

Смеясь, он вытер кровь тыльной стороной ладони, с ненавистью глядя на нее.

– Я могу быть никчемным ублюдком. Но это лучше, чем быть фригидной шлюхой, которая принесла в жертву единственного мужчину, который любил её потому, что была слишком зациклена на себе.

Выражение ее лица опалило его.

– Не я здесь шлюха, Ашерон. Ты. Купленный и продаваемый каждому, кто заплатит твою цену. Как ты осмелился хоть на минуту подумать, что стоишь богини.

Боль от этих слов высушила его сердце и душу.

– Ты права, госпожа. Я не стою тебя или кого-то еще. Я просто кусок дерьма, который предназначен, чтобы его бросили голым посреди улицы. Прости, что замарал тебя.

И потом он исчез, и две тысячи лет избегал любого контакта с ней. Единственное, что он принимал от нее, была бутылочка с её кровью, чтобы он мог питаться и жить.

Если бы у него был выбор, он никогда больше не увидел бы её. Но потом она использовала украденные у него силы, чтобы создать Темных Охотников. Прикрываясь тем, что они будут защищать человечество от Даймонов, которых создал Аполлон. На самом деле она использовала Охотников, чтобы привязать к себе Ашерона. И вынудить его заключить сделку в обмен на их свободу.

Они были единственной причиной, по которой он имел с ней дело.

Они и вина, которую он ощущал из-за их создания.

Будь они за это прокляты.

Но это было древнее прошлое. Его лучше оставить.

– Почему ты ворошишь такие горькие воспоминания сейчас, Артемида?

И как только слова слетели с его губ, на него снизошло понимание.

«У меня есть для тебя ребенок, Ашерон.»

Эш отступил назад, не веря, и боль ударила его прямо в живот.

– Ребенок…

Артемида кивнула:

– Она была твоей дочерью.

9 глава

Ашерон, пошатываясь, отошел от Артемиды, ярость рвалась наружу острыми как бритва когтями. Он оперся рукой о стену и увидел, как его кожа синеет. Дыхание прерывалось, зубы удлинились до клыков, а зрение затуманилось.

Он хотел крови Артемиды так сильно, что мог её отведать. Более того, он хотел перегрызть её глотку.

– Будь ты проклята! – прорычал он.

– Я пыталась тебе сказать! Я дала тебе её, но ты её отверг.

Он повернулся и яростно взглянул на нее.

– Ты сказала: «У меня есть ребенок для тебя». Не: «У меня ребенок от тебя», Артемида. Здесь большая чертова разница. Я думал, что ребенок не больше чем просто жертвоприношение от кого-то из твоих почитателей, и ты пытаешься сбагрить его мне, чтобы он заменил мне моего мертвого племянника, и ты это знала. – Все её служанки попали к ней именно так. Более того, для людей было нормой отдавать детей в жертву богам.

Он запустил руки в волосы, ненавистные воспоминания поднялись волной и прошли сквозь него.

Он снова видел себя юношей на холодной каменной плите, прикованным и удерживаемым слугами, в то время как к нему приближался хирург со скальпелем.

Ашерон зашипел и вздрогнул от непозабытой боли.

Его дыхание прерывалось, он подошел к ней к Артемиде, сжав руки в кулаки, чтобы не задушить ее.

– Они кастрировали меня. Я не могу быть отцом ребенка. Это невозможно.

Её лицо застыло.

– Как человек ты был бесплоден. Но в твой двадцать первый день рождения… – Его божественные силы высвободились.

Он потер лицо руками, вспоминая, это. Исчезли все шрамы с его тела. Он был восстановлен физически.

Очевидно, он был восстановлен не только снаружи. Та ночь отменила и их операцию. Черт побери, как он мог быть таким глупым?

– Почему ты не сказала мне, когда была беременна?

Она посмотрела на него:

– Я пыталась. Ты не хотел меня слушать или говорил: «Артемида, я ненавижу тебя. Иди умри». Это все, что я слышала от тебя в течение двух тысяч лет.

Эш усмехнулся, его пронзила острая печаль. В одном она была права. Именно он избегал её. Боже правый, ну кто мог догадаться, что она пыталась ему сказать именно это?

Хуже того, она держала дочь на расстоянии от него, он проклинал её за это. Сейчас он проклинал себя за то, что был таким глупым слепцом. Как он мог не знать? Как мог позволить своему гневу на нее ослепить его настолько, что он не заметил самого важного?

Он мог убить себя за собственную тупость. Отверг собственного ребенка. Только боги знали, что она могла подумать о нем и его отказе.

– Прошло одиннадцать тысяч лет, Артемида. Знаешь, ты могла напомнить мне об этом.

Её глаза были полны слез.

– Я тогда хотела тебя ранить, но я принесла её тебе, а ты оскорбил меня и отказался от того, что я в этой вселенной любила больше всего. Ты не представляешь, через что я прошла, пытаясь скрыть от всех, что я беременна. Я выстрадала её рождение в одиночестве, без помощниц. Никто не помогал мне ничем. У меня не должно было быть детей, ты знаешь.

Артемида все еще пыталась ранить его последним высказыванием, но он не собирался позволить ей.

– Тогда почему ты это сделала?

– Она была частью тебя, и она была моей. Единственное в жизни, что было полностью моим. У меня не было возможности от нее отказаться. К тому времени, как ты снова со мной заговорил, она выросла. Я не видела смысла терять тебя после того, как сделала все возможное, чтобы заставить тебя меня любить..

Эш горько усмехнулся.

– Счастлив за тебя, Арти. Ты могла любить мою дочь, а я для нее не больше чем незнакомец. Спасибо тебе.

– Не будь таким угрюмым. Я недолго держала её при себе, она убежала, чтобы найти твою мать. Она такая же, как отец, – всегда хочет наказать меня, в то время как все, что нужно мне, – удержать её.

Её слова заставили его похолодеть. Ты, должно быть, шутишь…

– Моя мать знает о ней?

– Конечно, эта стерва знает. Я вынуждена была отказаться от защиты моей дочери в пользу твоей матери, чтобы спасти тебя той ночью в Новом Орлеане, когда Страйкер чуть не убил тебя.

Эш кипел от ярости, но сам не понимал, почему. Он натерпелся от своей матери и Артемиды больше, чем мог сосчитать. В его жизни не было женщины, которая бы не лгала и не предавала его.

Ни одной.

Сими была единственным его светлым лучиком. И даже она за его спиной соблазнила его лучшего друга. Она потеряла невинность, а он приобрел врага, который не успокоится, пока Эш не умрет.

Или пока Эш не убьет его.

Да, женщины были его бичом на протяжении всего существования. Он жалел, что не родился геем, чтобы освободиться от столетий боли в их руках.

Но он не мог ничего сделать, чтобы изменить прошлое. Испустив долгий, злой вздох, он посмотрел на Артемиду.

– И где сейчас моя дочь?

– Вот почему я здесь. Я отправила её убить Сина.

– Ты что?!

Артемида взвизгнула и отошла от него на еще большее расстояние.

– Не волнуйся, она слишком похожа на тебя, и не станет этого делать. Поэтому я вынуждена была вызвать Деймоса, чтобы тот сделал это.

О уже лучше.

– Дай я угадаю. Деймос сейчас охотится за ними обоими?

Она кивнула.

– Я приказала ему не ранить Катру, но он не слушал. И как-то он узнал, что она моя дочь.

Теперь все это приобретало смысл.

– Ты хочешь, чтобы я остановил Деймоса?

– Я хочу, чтобы ты его убил.

Он недоверчиво усмехнулся.

– Не качай головой, – прошипела она. – Я знаю, что ты можешь это сделать. Ты убийца богов. Его силы не сравнятся с твоими.

Он кинул на ее убийственный взгляд.

– О, ты даже не представляешь, Арти. На полном серьезе. Ты просто счастливица, что я еще не сразил тебя прямо на том месте, где ты стоишь.

– Ты не можешь. Ты поклялся, что не станешь этого делать.

– Да, но сейчас я думаю, что твоя смерть стоила бы моей.

– Ты не осмелишься.

Он зарычал, зная, что она права. Если он умрет, его мать вырвется на свободу, и все человечество сгинет в пламени ярости. Черт его возьми за то, что его это волнует.

Он мелено выдохнул, потом спросил Королеву Тайн об очевидном.

– И как же я могу защитить свою дочь, если ты не позволишь мне уйти отсюда еще две недели?

– Если ты понадобишься Катре, то можешь идти к ней. Но сначала ей должна угрожать опасность.

Эш замер, впервые услышав имя дочери.

– Катра? – По-гречески это означало «чистая»

Артемида кивнула.

– Она выглядит в точности, как ты. – Подняв руку, она вызвала изображение лица Катры, чтобы он смог её увидеть.

Слезы подступили к его глазам, когда он увидел красоту их дочери, но он не дал им волю. Он смотрел на картинку и понял, что он её знает. Это лицо он видел в снах. Женщина со светлыми волосами, которую он не мог узнать. Каким-то образом его подсознание знало, что она существует, и пыталось ему сообщить.

– Я её когда-нибудь видел? – спросил он; голос больше походил на шепот.

– Только однажды, насколько я знаю. Она исчезала вместе с другими кори1, когда ты появлялся неожиданно. Ты взглянул на нее, но потом я заставила тебя посмотреть на меня.

Он помнил это. Он был озадачен тем, что одна из кори была явно выше Артемиды, но он знал, что Артемида не выносит, когда рядом с ней находится женщина выше ростом.

– Высокая блондинка…

– Да.

Эш подавил боль, готовую вырваться наружу. Думать, что он был так близко к ней… Это ранило его глубже.

– Она знает обо мне?

– Я никогда не скрывала от нее происхождение отца. Именно поэтому она ушла к твоей матери.

Его замутило.

– Что ты сказала ей, Арти? Что я отверг её?

Её глаза вспыхнули.

Ты знаешь, Ашерон, я тоже устала от того, что ты причиняешь мне боль. Правда устала. Если бы ты вел себя лучше по отношению ко мне, то узнал бы всю правду. Поэтому не позволяй себе больше со мной такого тона. Я все сделал правильно. Именно ты сбежал от нее. Я была здесь для нее, растила её, пока ты дулся.

Дулся. Да. Это так на него похоже. Он учился управлять своими силами и пытался контролировать совсем молодую Сими, которая никогда раньше не была в человеческом мире. Первые годы после того, как Артемида вернула его, были очень тяжелыми и страшными.

И не к кому было обратиться. Его мать была резка и нелогична каждый раз, когда он пытался с ней заговорить. Артемида постоянно придиралась. Если бы не появился Савитар, чтобы показать ему, как использовать силы, он бы совсем запутался.

Но это прошлое, и он не мог его изменить. Все, что он хотел сделать, – это удостовериться, что отныне никто не причинит вреда его дочери.

– Сими!

Он не успел договорить, а Сими уже появилась

– Акри! – Она светилась от удовольствия. – Ты сейчас вернешься домой?

Он кинул злобный взгляд на Артемиду.

– Не прямо сейчас. Но у меня для тебя есть задание.

Она выглядела немного смущенной.

– Правда?

– Да. У меня внезапно появился кое-кто, за кем ты должна будешь приглядывать. Я хочу, чтобы ты убедилась, что с ней ничего не случится. Ты поняла?

Сими побледнела:

– Ты ведь не хочешь, чтобы Сими присматривала за сучкой-богиней, правда? Потому что – не обижайся, акри, – это неправильно, а я люблю тебя, акри, сильнее всего, что Сими любит. Даже сильнее Даймоник2.

Её честность заставила его улыбнуться.

– Не Артемида, Сим. Мне нужно, чтобы ты наблюдала за женщиной по имени Катра.

Она нахмурилась:

– Акра-Кэт?

Его посетило очень плохое чувство.

– Ты её знаешь?

Она занервничала, а это плохой знак.

Артемида издала звук отвращения.

– Он знает, что это его дочь, идиотка.

Сими повернулась и взглянула на нее, выгнув бровь:

– Идиотка? Moi?3 Сими? Почему, я верю, что сучка-богиня закончила и попалась. Она думает, что она – это я, но я не виню её. Все женщины хотят быть мной потому что я красива, и ношу стильные вещи и бижутерию. Но, поверьте, я не телка-богиня.

– О, пожалуйста, ты, тупая демоница. Как будто я когда-то хотела быть тобой.

Глаза Сими вспыхнули черным так быстро, что Эш едва успел схватить её и удержать от съедения сучки-богини.

– Нет, Сими. Оставь её в покое.

Потом он перевел взгляд на Артемиду.

– Оскорбишь её еще раз, и она станет самой мелкой твоей заботой.

Артемида прыснула.

– Ты не можешь причинить мне вред.

– Ты права. Я не могу. Но ты никогда не говорила, что я прямо сейчас не могу отдать тебя моей девочке.

Сими счастливо засмеялась.

– О, я наконец-то могу съесть сучку-богиню? О, конфетка!

Артемида мгновенно исчезла.

Эш это бы понравилось, не будь он так расстроен. Он отпустил Сими и повернул лицом к себе.

– Ты знала о моей дочери?

Она опустила голову, как ребенок, испугавшийся порки – того, что он никогда с ней не делал.

– Акри зол на Сими?

Он притянул её к себе и прижал к своей груди

– Как я могу быть зол на тебя? – Она единственная в его жизни любила его вне зависимости от условий или преград. Но это не облегчило боль от того, что она хранила этот секрет. – Жаль, что ты мне не сказала.

– Но богиня королева сказала, что это заставит тебя плакать. Она сказала, что это причинит тебе столько боли – столько же, сколько и ей, потому что ты не можешь быть с ней. Я не хочу, чтобы ты сидел и плакал, как акра.

Он обнял ее сильнее.

– Я знаю, Сим, все хорошо.

Она отстранилась, что взглянуть на него снизу.

– Ты печален, акри?

– Немного.

Сими взяла его руки в свои.

– Сими не хотела ранить тебя, акри.

– О, детка, ты не ранила меня. Все будет хорошо.

– Окей, – нежно сказала она. – Потому что если ты не в порядке, я съем телку-богиню ради тебя и сделаю так, что все будет хорошо.

Он улыбнулся ей.

– Ты не можешь этого сделать.

Она надулась.

– Даже маленький кусочек? Может, её пятку или пальчик. Она не заметит… пока не захочет что-нибудь взять, а потом, кого это заботит. Ну, может, тебя, но больше никого.

– Нет, Сими. Твои маленькие кусочки размером с акулий укус. Я хочу, чтобы ты нашла Катру и охраняла её для меня.

– О, Сими точно знает, где она. Я только от нее.

У него отвисла челюсть. Если честно, он не понимал, почему все его так шокирует.

– Ты что?

– Она с тем бывшим богом, который ненавидит телку-богиню, как и я. Они позвали меня и Ксирену, чтобы мы помогли им сражаться с теми галлу-демонами, которых ты разрешал мне кушать. Несомненно, они их сейчас и ищут. – Она полезла в сумочку и достала оттуда баночку с барбекю-соусом. – Я полностью готова!

Эш потряс головой, пытаясь понять.

– Галлу сейчас на свободе?

Она кивнула:

– Син сказал, что они приходят дюжинами – как раз достаточно, чтобы приготовить для нас хорошую закуску.

Да, а еще – чтобы подвергнуть человеческую расу большой опасности

– Иди, Сими. Приглядывай за Катрой для меня.

– Хорошо, акри. Но только не грусти. – Она послала ему воздушный поцелуй прежде, чем испариться.

Он устало вздохнул, оглядев пустую комнату. Все рушилось, а он был заперт здесь из-за ненасытности Артемиды. Где здесь справедливость? «Что, черт возьми, происходит?» Он должен знать.

Закрыв глаза, он попытался найти Сими и галлу, но все, что он видел – туманная дымка без реальных форм и очертаний. Это его не удивило. Обычно в храме Артемиды ему приходилось очень постараться, чтобы увидеть что-то внизу. Она не хотела, чтобы он знал, потому что это делало его даже более беспокойным, чем обычно.

Но был кое-кто, кто мог поведать ему все, что ему было необходимо знать…

Ашерон вышел на балкон в главной комнате Артемиды и откинулся на перила. Снова закрыв глаза, он выпустил свое подсознание из тела, через космос, пока не оказался в саду матери. Это было единственное послабление, которое ему было дозволено. Подсознание было его ментальной частью, а не телом, поэтому он мог использовать его, пока был заперт на Олимпе.

Только так он мог видеться с матерью. Если когда-нибудь он появится рядом с ней во плоти, то так отпустит её из тюрьмы и позволит разрушить мир – что было её единственной целью в жизни.

Его целью было это предотвратить.

Перенесшись на Калосис, он нашел её сидящей у бассейна. Обсидиановые скалы переливались также, как её бледная кожа, а она пыталась использовать темную воду, чтобы сотворить сфору. Его мать подняла порцию темной воды и придала ей в воздухе форму темного переливающегося шара.

Но его ошеломила женщина, стоящая рядом. Это лицо он видел раньше, но только в снах. Её черты были похожи на его, но многое в её лице было и от матери.

Его дочь.

– Катра?

Шар распался и каплями упал обратно в воду, а они обе повернулись к нему. И когда эти зеленые глаза встретились с его глазами, ему захотелось заплакать. Но боль для него не была чем-то новым. Он так привык её скрывать, что это не отнимало больших усилий.

– Апостолос, – прерывисто сказала его мать и поднялась на ноги. Она переводила взгляд с Ашерона на Кэт. – Ты злишься?

Кэт не могла пошевелиться, ожидая ответа. Но по тому, как он произнес её имя, она поняла, что кто-то рассказал ему о ней. И она не могла поверить, что её отец был здесь… с ними. Но понимала, что на самом деле он не здесь. Он был просто привидением. Он не мог контактировать с матерью, потому что это её бы освободило.

Он все еще напряженно смотрел на Кэт.

Она мечтала об этом моменте, когда он узнает её, миллион раз за всю жизнь. Только в её мечтах она была счастлива, а не дрожала. Она пыталась представить себе возможные сценарии их встречи, но ни один из них не был похож на этот.

Сейчас она хотела подбежать к нему и крепко обнять. Если бы она только могла. Он был так холоден, что она боялась даже пошевелиться.

– Папа? – Нерешительно спросила она.

Он отвернулся, единственная слеза скатилась по его щеке, и он исчез. Это заставило глаза Кэт увлажниться от её собственных эмоций, он душили её, в горле встал ком.

Бабушка нежно положила руку ей на плечо.

– Иди к нему, Катра. Ты ему нужна.

Кэт кивнула и перенеслась с Калосиса на Олимп. Она оказалась на балконе, где когда-то веселилась и играла еще ребенком.

И её отец был всего в двух шагах от нее.

Кэт не знала, что сказать или сделать. Она хотела побежать к нему. Или, еще лучше, сказать что-нибудь. Но ничего не приходило на ум, ведь она чувствовала его боль и печаль.

Он все еще стоял как статуя, пристально глядя на сад внизу.

Внезапно он начал задыхаться, как только его сознание вернулось в тело. В момент, когда он повернулся и встретился с ней взглядом, её сердце остановилось. Слезы заструились по щекам от пронзивших её эмоций. Кэт сердито смахнула их.

– Обычно я так не плачу. Я на самом деле не такая эмоциональная.

Ашерон все еще молчал. Он только подошел к ней, как будто не мог поверить в то, что видел. Он остановился прямо перед Кэт и уставился на нее, словно на привидение.

Вблизи он казался огромным. Гораздо более сильным. Она думала, что для дочери нормально немного побаиваться отца. Но, если честно, она была напугана.

– У тебя была хорошая жизнь? – мягко спросил он.

Это единственный вопрос заставил её плакать еще сильнее; она кивнула: