Текст книги "Пока смерть не разлучит нас (ЛП)"

Автор книги: Шеррилин Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4

Вэлкан приземлился на балконе своего большого особняка, с которого открывался вид на уединенную долину, и перекинулся обратно в человеческую форму. Пятьсот лет назад это место было общедоступно из-за грунтовой дороги, которая вела по горному склону ко внутреннему двору. Двести лет назад Вэлкан закрыл ее, оставив зарастать, после того как осознал, насколько часто смотрит на эту дорогу, ожидая возвращения Эсперетты.

Теперь дорога была полностью захвачена кустами ежевики и ползучими растениями: лес восстанавливал свою территорию. Попасть сюда можно было только одним путем – прилететь или телепортироваться. Две вещи, помогающие держать подальше всех, у кого здесь не было дел.

Вэлкан остановился у резного каменного балкона, оглядываясь на город. Он уже уничтожил Даймонов, которые прибыли в город, чтобы поохотиться на туристов, и у него все еще оставалось несколько часов до рассвета. По ночам дом был абсолютно мрачным и безмолвным. Виктор решил остаться в гостинице с семьей – несомненно, из страха перед настроением Вэлкана.

И у парня были все основания испугаться. Вэлкан не любил сюрпризы, а прибытие Эсперетты определенно классифицировалось как сюрприз. Веры должны были сказать ему, что стоит ожидать ее приезда. То, что они сделали, было непростительно.

Позолоченные французские двери в его комнату бесшумно распахнулись при его приближении, затем со стуком захлопнулись позади. Давным-давно его жена была в ужасе от его сверхъестественных способностей. Его нынешние силы не шли ни в какое сравнение с силами, с которыми он родился как смертный. В те времена он был ограничен простыми предчувствиями, проклятиями, снадобьями и заклинаниями, что работали с кровью и ритуалами.

Сейчас его силы были действительно неистовыми. Телекинез, [7]7
  Телекинем (от греч. τῆλε + κίνησις, дословно: «движение на расстоянии») – термин, которым в парапсихологии принято обозначать способность человека одним только усилием мысли оказывать воздействие на физические объекты.


[Закрыть]способность оборачиваться в летучую мышь и пирокинез. [8]8
  Пирокинез – от греч. πυρ («огонь») и греч. κίνησις (суффикс, обозначающий движение) – термин парапсихологии, обозначающий способность вызывать огонь или значительное повышение температуры на расстоянии силой мысли.


[Закрыть]Спустя века он стал монстром, которого боялась Эсперетта. Вэлкан протянул руку, и к нему подлетела бутылка бурбона. [9]9
  Бурбон (Bourbon) – виски, производимый в США, главным образом из кукурузы. Выдерживается в бочках не менее 2 лет, обычно 4 года.


[Закрыть]Откупорив ее, он сделал глоток виски прямо из бутылки, пройдя мимо зеркала, в котором не появилось его отражение.

Он смеялся над этим. Пока не приблизился к камину, где висел портрет Эсперетты. Взглянув на ее лицо, он застыл на месте. И как всегда у него перехватило дыхание.

Вэлкан заказал портрет прямо перед их свадьбой. Он нанял Джентиле Беллини [10]10
  Беллини Джентиле – итальянский художник. Родился предположительно в 1429 г. в Венеции, умер в 1507 г. в Венеции. Сын Якопо Беллини и предположительно старший брат Джованни Беллини. Чрезвычайно почитаемый при жизни художник. В 1479 г. был послан в Константинополь к Султану Мехмеду II, который просил прислать хорошего портретиста. Художник был известен за портреты венецианских дожей и полноразмерные сюжетные полотна. Большая часть работ погибла во время пожара во Дворце Дожей в 1579 г.


[Закрыть]и для выполнения работы был вынужден практически похитить его из Венеции. Но Вэлкан знал, что никто, кроме этого художника, не в силах передать ее юность и невинность.

Беллини не разочаровал. Если не превзошел все ожидания Вэлкана.

Эсперетта так нервничала в тот день. С яркими летними цветами в темно-рыжих волосах, одетая в легкое золотистое платье, она была совершенной мечтой. Беллини разместил ее в саду снаружи резиденции Вэлкана – саду, ныне ставшем сучковатым, уродливым месивом из-за отсутствия ухода. Она неимоверно волновалась, пока не заметила Вэлкана, сидящего на стене и наблюдающего за ней.

Их глаза встретились и задержались друг на друге, и скромнейшая, самая прекрасная улыбка, когда-либо озарявшая лицо женщины, была запечатлена художником. Этот образ до сих пор мог поставить Вэлкана на колени.

Зарычав на картину, он заставил себя идти вперед, подальше отсюда. Он должен был сжечь его несколько веков назад. Он до сих пор не был уверен, почему не сделал этого.

На самом деле он мог прямо сейчас послать в портрет энергетический разряд и сжечь его…

Его рука нагрелась в ожидании. Но он сжал ее в кулак и, покинув свою комнату, спустился на первый этаж, где Брэм и Стокер ждали его возвращения. Подозвав тибетских мастифов, [11]11
  Тибетский мастиф – одна из древнейших пород собак на земле. Собака обладает густой ровной шерстью, что позволяет содержать её круглый год в уличных условиях, даже не строя конуры. По характеру спокойная, сдержанная собака, пожалуй, одна из немногих пород собак, сочетающая в себе способность жить в семье и безупречно охранять дом. В отношениях с другими собаками относительно дружелюбна, на агрессию способны ответить адекватно. Одной из главных отличительных особенностей породы является чистоплотность (иногда схожая с кошачьей) и независимость по отношению к хозяину. Дрессировка собаки не составляет особого труда, собака послушная и быстро запоминающая. Данная порода по сообразительности очень сильно напоминает немецкого дога.


[Закрыть]он продолжил свой путь в рабочий кабинет, где его пыл поутих, а огонь почти догорел.

Он швырнул огненный шар, заставляя его разгореться с новой силой. Комната наполнилась приглушенным оранжевым светом, заставив тени пугающе танцевать вдоль холодных каменных стен. Он погладил собак, пока они приветствовали его радостным лаем и облизыванием. Потом они прыгнули, заняв свои места позади его стула с подушкой. Вздохнув, Вэлкан сел так, чтобы иметь возможность смотреть на огонь, который никак не мог согреть его. Свет причинял боль глазам, но, если честно, ему было наплевать.

Он взглянул на собак по обе стороны от него.

– Радуйтесь, что вы кастрированы. Если бы и я был так удачлив.

Потому что прямо сейчас его тело было напряжено и жаждало ту единственную, которая никогда вновь не покорится его прикосновению.

Его гнев возрос, он сделал еще один жадный глоток только чтобы выругаться из-за того, что алкоголь не мог ничего сделать с ним. Как Темный Охотник он никогда не сможет напиться. От этой боли не было избавления.

Зарычав, он швырнул бутылку в камин, разбив ее на тысячи осколков. Пламя вспыхнуло, жадно поглотив алкоголь. Собаки, любопытствуя, подняли головы, пока Вэлкан взъерошил волосы.

Раньше было плохо, но теперь стало намного хуже, когда она так близко от него. Ее запах до сих пор преследовал его, делая еще более диким, чем прежде.

Ты должен пойти к ней и заставить принять тебя обратно.

Вот что сделал бы Молдавский военачальник Вэлкан Данести. Он никогда не позволял хрупкой женщине руководить им.

Но этот мужчина умер в ту ночь, когда невинная юная женщина взглянула на него глазами столь голубыми, столь доверчивыми, что они тотчас украли его сердце. Возможно, это было наказанием за то, что он жил такой жестокой смертной жизнью. Желать то единственное, что никогда не сможет получить. Спокойное, мягкое прикосновение Эсперетты.

Обеспокоенный своими мыслями, он поднялся на ноги. Брэм тоже поднялся, пока не понял, что Вэлкан всего лишь собрался пройтись по комнате. Пес устроился поудобнее, пока Вэлкан прикладывал максимум усилий, чтобы прогнать свои воспоминания.

Но, к сожалению, невозможно вырвать сердце из своей груди, а он знал, что пока не сделает этого, никогда не вырвется из тюрьмы, на которую обрекла его жена.

Ретта пришла в чувство от жалящей головной боли и обнаружила себя прикованной к железному стулу. Комната, использовавшаяся в промышленных целях как старый товарный склад или что-то вроде того, была темной и сырой и наполнена омерзительным зловонием, напоминающим запах от пары старых спортивных носок, смешанный с запахом протухших яиц. Все, что она могла сделать, – не дышать этой вонью, пытаясь освободить запястья от веревок, которые ее удерживали.

Она могла расслышать приглушенные голоса в соседней комнате…

Эсперетта напряглась, пытаясь расслышать слова, но все, что она уловила, было лишь неясным шепотом, пока не раздался громкий рев:

– Смерть Данести!

Святые хоралы, особенно если учесть, что технически она была одной из них. Допустим, она не хотела объявлять о своем родстве, но на бумаге…

– Она очнулась.

Ретта повернула голову, чтобы увидеть в дверном проеме высокого костлявого мужчину. Одетый в черные слаксы и водолазку, он напомнил ей, вкупе с золотой коронкой, прилизанного городского наркоторговца. И он смотрел на нее так, словно она была низшей формой жизни на планете.

– Спасибо, Джордж, – сказал пожилой мужчина, одетый в черные слаксы, голубую, застегнутую на все пуговицы рубашку и фуфайку, появившийся позади него. Было в этом мужчине какое-то врожденное зло. Он определенно принадлежал к тому типу парней, которые любили отрывать крылья бабочкам, когда были детьми. Просто ради забавы.

И завершал процессию ее «хороший» друг Стивен, высокий и белокурый. Поначалу он нравился ей, потому что был полной противоположностью ее мужу. Если черты Вэлкана были угрюмыми и напряженными, то черты Стивена – задорными и милыми. Он напоминал ей очень молодого Роберта Редфорда.

Если бы она только знала, что Стивен вовсе не был соседским мальчишкой. По крайней мере, если тебе не посчастливилось жить по соседству с Мюнстерами. [12]12
  Американский телевизионный ситком 1960-х годов, повествующий о повседневной жизни семьи монстров.


[Закрыть]

Она пристально смотрела на него с каждой унцией ненависти, которую чувствовала.

– Где я, и что я здесь делаю?

Ответил пожилой мужчина:

– Вы наша заложница и Вы в нашем… убежище.

Ого, он был так любезен.

– Заложница для чего?

Ответил Стивен:

– Чтобы заставить твоего мужа прийти к нам.

Она рассмеялась над абсурдностью этого заявления.

– Вы шутите?

– Никаких шуток, – сказал старик. – Веками моя семья охотилась за ним, пытаясь убить порочную чудовищную тварь, которой он стал.

– И мы охотились за тобой, – произнес «Тощий», отступая от дверного проема.

Старик кивнул.

– Но всегда и ты, и он спасались.

– Вау, это говорит не в пользу ваших навыков, если учесть, что я даже не знала о преследовании.

Он бросился вперед, чтобы ударить ее, но Стивен остановил его.

– Не надо, Дитер. Она всего лишь пытается спровоцировать тебя.

– И у нее получается.

Ретта откашлялась, чтобы привлечь их внимание к себе.

– Просто из любопытства, почему вы охотились за мной?

Стивен подошел к ней поближе и самодовольно ухмыльнулся.

– Потому что ты – то единственное, как мы знаем, что заставит Вэлкана выступить открыто. Он никогда не попадался на те приманки, что мы ему подбрасывали… до сих пор.

– М-да, что ж, дружище, у меня для вас плохие новости. За мной он тоже не придет.

Дитер издевательски усмехнулся.

– Конечно, придет.

Она покачала головой.

– Вряд ли. Экстренное сообщение, парни. Все вы оказались замешаны в уголовном преступлении без веской на то причины. Я видела муженька ранее сегодняшней ночью, и он четко объяснил, что больше никогда не хочет видеть меня вновь.

Мужчины обменялись озадаченными взглядами.

– Она врет? – по-немецки спросил Стивена старик.

Ретта заставила себя не закатывать глаза. Несомненно, они не настолько глупы, чтобы думать, будто она не говорит по-немецки?

– Должно быть, – резко ответил Стивен. – Святой Боже, мужик был посажен на кол из-за нее. Все столетия, что наш род следит за ним, он никогда не был с другой женщиной, иначе мы бы использовали ее, чтобы добраться до него. Нет даже упоминания о случайных связях, и он постоянно следит за Эспереттой. Посмотрим правде в глаза, оборотни никогда бы не пожертвовали дочерью, которая осталась с ней, если бы он не был абсолютно непреклонен в желании защитить ее. Мужчина, который ненавидит ее, так бы не поступил.

Тощий согласился:

– Оборотень, которого я пытал и убил, сказал, что Вэлкан хранит ее комнату такой, какой она покинула ее пятьсот лет назад. Там даже есть платье, которое она надевала на свадьбу. В его спальне висит ее портрет, написанный, когда она была человеком, и лежат фотографии, посланные ему, чтобы доказать, что она жива и счастлива. Каждую ночь он пристально вглядывается в снимки. Не может быть, чтобы он не защищал ее неприкосновенность. Если бы он ненавидел ее, то уничтожил бы все воспоминания о ней столетия назад.

– Более того, – с оттенком злобы произнес Стефан, – она живет как монахиня. Я не смог добиться от нее даже поцелуя за все то время, что знал ее. Она просто пытается защитить его. Я уверен в этом.

От этих слов у Ретты перехватило дыхание. Это была правда. Она никогда не прикасалась к другому мужчине. Никогда ни одним не интересовалась. Конечно, она говорила себе: однажды обжегшись на молоке, будешь дуть и на воду. И у нее не слишком хорошо получалось назначать свидания, не говоря уже о замужестве, смертным мужчинам, которые начнут задаваться вопросом: почему она не стареет. Несмотря на то, что было множество способов лгать о пластической хирургии, прежде чем ее бессмертие станет очевидным.

И все это время она убеждала себя, что Вэлкан не был верен ей. Во времена их жизни ни одна женщина даже ожидать не могла супружеской верности от своего мужа. Это было немыслимо. Даже ее отец, будучи убежденным христианином и требуя абсолютной преданности от своих подданных, был известен наличием любовниц.

Так она убедила себя, что Вэлкан на самом деле не тосковал по ней. Что он получил все, что хотел, и использовал ее, чтобы убить ее отца.

Могло ли быть такое, что Вэлкан действительно любил ее? Что ему не хватало ее?

Если это так, то она заслуживает смерти от их рук. Потому что если это правда, то она веками наказывала мужчину за одно-единственное преступление – любовь к ней.

Никто не должен страдать из-за этого.

Конечно же, она не была настолько глупа. Или была?

Я просто бешеная сучка.

Неудивительно, что Вэлкан велел ей проваливать. Еще повезло, что он не придушил ее. Стиснув зубы, чтобы остановить боль, сжигающую ее изнутри, Ретта попыталась как можно отчетливее вспомнить то, что он сказал в ту ночь, когда она покинула Румынию. Она могла видеть лунный свет на его лице, кровь на его доспехах.

Они спорили, но теперь она не могла вспомнить ничего, кроме своего смятения и страха перед ним. Ретта была абсолютно убеждена в том, что Вэлкан пытался убить ее, похоронив заживо. Что он лгал о настойке, которую дал ей.

Но лгал ли он?

Пожалуйста, пусть я не ошиблась. Пожалуйста.

– Он не придет за мной, – произнесла Ретта сквозь сжатые зубы. – Я знаю, он не придет.

Дитер сузил свои крысиные глазки.

– Увидим. Не то, чтобы это имело значение. Так или иначе, мы убьем тебя.

Было почти пять утра, когда Вэлкан обнаружил себя в одиночестве в своей спальне. Опять же он всегда был один в своей спальне. Боже, он был таким глупцом. Любой уважающий себя мужчина просто нашел бы согласную женщину и удовлетворил жар в чреслах, вызванный женским телом.

Но Вэлкан отказывался отрекаться от клятвы, данной Эсперетте. Он поклялся перед Богом своего отца чтить ее и беречь себя только для нее, и он придерживался этой клятвы.

Даже несмотря на то, что ненавидел себя за это.

Лишь одна женщина владела его помыслами, вот почему он презирал ее так сильно. Она оставила его ни с чем. Забрала даже его мужское достоинство.

Будь она проклята!

Внезапно раздался стук в дверь.

– Я просил оставить меня одного, Виктор, – прорычал он, думая, что это был его оруженосец.

– Это не Виктор, – ответила Ралука с той стороны двери.

Не похоже на нее отважиться появиться здесь, когда рассвет так близок. Не то чтобы рассвет имел для нее какое-то значение, но обычно Вэлкан в это время готовился ко сну.

Хмурясь, он открыл дверь, думая о своем, и обнаружил ее, заламывающую руки. Ее сыновья и Франческа стояли позади нее, и все они разделяли беспокойство своей матери. Его внутренности сжались.

– Что случилось?

Ралука сглотнула.

– Они забрали ее.

Он тут же понял, что «она» – это Эсперетта.

– Кто?

– Орден Дракона, – гневно выпалил Андрей, – как только они известили нас о том, что держат ее, мы попытались освободить ее, но…

– Но? – повторил Вэлкан.

Франческа выступила вперед.

– Они держат ее связанной внутри клетки. Электрической клетки. Мы не можем добраться до нее, нас просто парализует.

Вэлкан бросил на них озорной взгляд.

– Отлично, оставим ее потомиться и поразмышлять о том, как сильно она предала меня. Когда солнце сядет, я вытащу ее.

Веры обменялись нервными взглядами, прежде чем заговорила Ралука:

– Все не так просто, мой Принц. Они посадили ее на небольшой табурет без перекладин. И этот табурет стоит на электрифицированном полу. Если она опустит ноги на пол или сдвинется с табурета, то мгновенно умрет.

Франческа кивнула.

– У них хватит энергии, чтобы осветить весь Нью-Йорк Сити.

Вэлкан хотел ответить, что ему все равно, но страх в сердце тут же сказал ему, какой огромной ложью это было.

Но прежде чем он смог пошевелиться, к нему подошла Ралука, положив руку на его рукав.

– Вы знаете, что тоже не можете пойти.

Он сузил глаза.

– Я не боюсь их.

– Рассвет слишком близко, – настаивала Ралука. – Вы закончите так же, как и Илия, если пойдете. Они изучили наши слабости.

Вэлкан взял ее руку в свои ладони и нежно сжал. Илия был ее парой и умер от рук Ордена. Он был захвачен пять лет назад, когда один из Ордена использовал электрошокер. Электричество пронеслось по его клеткам, превращая его из человека в волка и обратно. Это была одна из немногих вещей, которые могут полностью вывести из строя Вер-Охотника. Достаточное количество электричества может в итоге убить их.

И если Эсперетта у Ордена, значит, они также знают и слабость Вэлкана.

– Ты оставишь ее умирать? – спросил он Ралуку.

Он видел сожаление на ее лице. Она была кормилицей Эсперетты еще до того, как его жена была отдана на воспитание в монастырь.

– Не по собственной воле. Но лучше она, чем вы.

– Мам! – выкрикнула Франческа. – Без обид, но я выбираю Ретту. Она невинная жертва.

Ее мать, рыкнув, повернулась к ней.

– А Принц защищал нас веками. Если бы не он, сейчас я была бы мертва, также как и твои братья.

– Мы зря тратим время, – сказал Вэлкан, обрывая их перепалку. – Мне нужно, чтобы вы доставили меня к ней, и я мог освободить ее, прежде чем взойдет солнце. – Он видел намек в глазах Ралуки. – Разве не за этим ты пришла?

Она покачала головой.

– Я пришла только потому, что знала, – вы будете в ярости, если я не расскажу вам о произошедшем.

Она была права. Он бы никогда не смог оставаться в стороне и смотреть, как Эсперетте причиняют боль, даже если ненавидел ее.

– Не бойся. Вы можете перенести меня туда, и я вырублю электричество, затем вы сможете перенести нас обоих оттуда задолго до того, как взойдет солнце.

Франческа поморщилась.

– Все не так просто. Выключатель находится внутри клетки. Вас убьет током, пока вы будете пытаться выключить его.

Вэлкан вздрогнул от этой перспективы, но это ничего не меняло. Он надеялся лишь на то, что сможет использовать телекинез. Но электричество было единственной вещью, которую он не мог перемещать усилием мысли. Его живая сущность делала его крайне непредсказуемым, и Вэлкан мог нечаянно поранить или убить кого-то, пытаясь мысленно управлять им. Он должен будет отключить рубильник вручную.

– Отлично. Это не убьет меня.

Это будет всего лишь чертовски больно.

– Это еще не все, – тихо сказал Виктор.

Ему не терпелось услышать, что же еще.

– Это?..

– У них есть блок питания генератора и другой выключатель, который также находится внутри другой электрической клетки. Если ты выключишь его, нам не хватит времени, чтобы добраться до нее, прежде чем они поджарят нас, и в отличие от тебя, мы не неуязвимы.

Ралука кивнула.

– И они держат ее во внутреннем дворе. Стены которого обрамлены зеркалами, чтобы отражать лучи восходящего солнца прямо в направлении вас, стоит вам прийти за ней. Их цель – сделать так, чтобы ни один из нас не выжил.

И они проделали неплохую работу, готовя эту ловушку.

Вэлкан устало вздохнул, обдумывая то, что должно было случиться. Но это не имело значения.

– Моя жена в опасности. Доставьте меня к ней.

Ретта скрипела зубами, каждый мускул ее ног болел от напряжения, так как она удерживала их над полом. Напряжение проявило себя в маленьких слезах у нее на глазах. Это была самая мучительная боль, которую она когда-либо испытывала. Честно, она не знала, как долго еще сможет выдержать и не расслабить ноги.

Монотонное жужжание электричества было холодным напоминанием о том, что случится с ней, если она не будет держать их поднятыми…

– Ты можешь сделать это, – прошептала она.

Но что в этом хорошего? Они все равно решат убить ее, несмотря ни на что. Почему она всегда сражалась с неизбежным? Она просто должна опустить ноги вниз и покончить с этим. Избавить себя от страданий.

Вэлкан не придет за ней. Франческа не сможет. Все кончено. Не было нужды задерживать неизбежное, но Ретта все еще не могла заставить себя сдаться. Просто это было не в ее характере.

– Что такого в тебе и этой стране, почему ты постоянно находишь себе приключения, когда находишься здесь?

Она резко подняла голову, услышав этот глубокий, звучный голос, доносившийся до нее из-за спины, будто нежное прикосновение.

– Вэлкан?

Он выступил из тени и приблизился к краю наэлектризованного пола, отделявшего их друг от друга. Его лицо было скрыто тенями, но для нее он еще никогда не выглядел так привлекательно.

– Разве есть кто-нибудь еще настолько глупый, чтобы находиться здесь?

Ретта взглянула на небо, светлевшее с каждой секундой.

– Ты не можешь остаться. Уходи.

Вэлкан ничего не ответил, превратился в летучую мышь и полетел прямо к ней. Ее сердце колотилось, пока она наблюдала, как он приблизился к клетке, но отверстия между прутьями были слишком узкими, чтобы он мог вылететь из клетки вместе с ней.

Она могла поклясться, что слышала, как он чертыхается, прежде чем снова обратиться в человека. Как только он сделал это, сила электрического тока отбросила его на десять футов назад, на траву. В этот раз нельзя было ошибиться в его яростном проклятии.

– Забудь! – сказала она, еще раз посмотрев на небо. Рассвет был слишком близко. – Не обязательно умирать нам обоим.

Покачав головой, он устремился к клетке и схватился за прутья. Ретта съежилась от звука его поджаривающейся кожи, когда он схватил их. Все его тело сотряслось от силы электричества. Должно быть, это было невыносимо. И он все еще держался, дергая прутья, пока не прорвался сквозь них. Изумленная его силой и храбростью, она рыдала, в то время как он кинулся к рубильнику и выключил электричество.

– Здесь другой… – прежде чем она успела договорить, электричество вернулось. Она резко подняла ноги. Тысячи проклятий для людей, построивших это проклятое место, разом пришли ей в голову.

Вэлкан попытался ухватиться за клетку и на мгновение сердито рыкнул, прежде чем проломить кулаком металлический пол. Двумя секундами позже он выдернул снизу толстый провод и разорвал его пополам.

Жужжание прекратилось, электричество опять исчезло.

Слишком встревоженная, чтобы поверить в это, она ждала его возвращения. Секунда проходила за секундой, и когда она увидела потрепанного внешне Вэлкана, ее захлестнуло облегчение.

Он сделал это. Слезы струились по ее щекам, тогда как благодарность переполняла ее сердце. Несмотря на тот факт, что она была не достойна этого, он пришел за ней. И в этот момент она в точности вспомнила, почему любила этого мужчину. Она вспомнила все причины, по которым хотела провести всю свою жизнь рядом с ним.

Вэлкан потянулся к ней.

Пока солнечный свет не полоснул по его телу. Шипя, он резко подался назад, инстинктивно прикрывая лицо. Затем он сделал еще один шаг в ее направлении лишь для того, чтобы еще больше зеркал повернулось к нему.

Пока Стивен и остальные направляли на него зеркала, он медленно, с трудом шел прямо к ней, чтобы иметь возможность освободить ее руки. Она быстро освободилась от пут.

Ее гнев рос, Ретта попыталась прикрыть мужа собой, но была недостаточно крупна для того, чтобы закрыть его от смертоносных лучей, от которых его кожа покрылась волдырями и ожогами. Все его тело медленно горело, пока он пытался добраться до стены, где все еще были тени.

Он пошатнулся, в то же время Стивен и остальные покинули дом. Они шли, чтобы прикончить Вэлкана, но будь она проклята, если они доберутся до него, не сразившись с ней.

Ретта заняла позицию, готовясь к битве, пока не почувствовала как кто-то схватил ее сзади. Он повернулась, чтобы нанести удар, но остановилась, увидев дружелюбное лицо.

– Это я, – сказала Франческа, перенося их со двора.

В одну секунду Ретта была на волоске от смерти, а в следующую появилась в комнате, которую не видела веками…

Спальне Вэлкана.

Сердце Ретты забилось от страха.

– Мы не можем оставить его.

– А мы и не оставили.

Она оглянулась, Виктор перенесся в комнату с Вэлканом на буксире, прежде чем тот повалился на пол между Андреем и Виктором. Ужас наполнил ее, когда она увидела, в каком он был состоянии. Весь в крови и обожжен. Запах паленых волос и плоти затопил ее сознание, делая слабой.

Но ей было все равно. Напуганная тем, что он умирает, она бросилась к Вэлкану и перевернула его. Ее начали душить скопившиеся слезы, когда она увидела повреждения, нанесенные мужу.

– Вэлкан?

Он не ответил. Он просто пристально посмотрел на нее и моргнул.

Отодвинув ее в сторону, Виктор и Андрей подняли Вэлкана с пола и перенесли на кровать.

Ретта последовала за ними, желая помочь.

– Вы должны уйти, – холодно сказал Виктор, пока Андрей старался изо всех сил стянуть рубашку Вэлкана с его плоти, которая, казалось, сплавилась с ней. – Вы и так причинили достаточно неприятностей.

– Он мой муж.

Виктор сузил свои холодные голубые глаза.

– И Вы ушли от него пятьсот лет назад. Помните? Сделайте ему одолжение и позвольте истории повториться.

– Виктор! – зарычала Франческа. – Как ты смеешь?

– Все в порядке, – сказала Ретта, успокаивая подругу. – Он всего лишь выполняет свою работу.

Затем Ретта повернулась и встала прямо перед Виктором. Заговорив, она понизила голос и позволила еле сдерживаемым эмоциям проявить себя в каждом звуке:

– Встанешь у меня на пути еще раз, мальчик, и начнешь понимать, что в этой семье клыки есть не только у Вэлкана.

Высказавшись, она продолжила свой путь, оставив его позади, к кровати, где лежал Вэлкан.

Она не была уверена, был ли он все еще в сознании, пока не остановилась около него. Ее внутренности сжались от вида его покрытой волдырями и обуглившейся кожи.

Но от боли в его глазах у нее перехватило дыхание. Несмотря на то, что часть ее хотела бежать от его ужасающего вида, она потянулась и положила свою ладонь на неповрежденную часть его щеки.

Он закрыл глаза, словно наслаждаясь ее прикосновением.

– Спасибо тебе, Вэлкан, – выдохнула она.

Он вздохнул, как если бы собирался ответить, но прежде чем смог это сделать, потерял сознание.

Виктор встал рядом с ней.

– Вы собираетесь просто глазеть на него или действительно собираетесь помочь нам позаботиться о нем?

Она взглянула на Виктора, лицо которого выражало всю ненависть, звучащую в его голосе.

– Какая же ты задница, Виктор.

Он открыл было рот, чтобы ответить, но Франческа зажала ему рот своей ладонью.

– Перестань, младший братик. Сегодня они оба через многое прошли.

Скривив губы, он подошел к другой стороне кровати, где Андрей все еще пытался снять рубашку. Ретта помогла ему раздеть Вэлкана, но когда она увидела глубокий шрам в центре груди Вэлкана, прямо над его сердцем, она остановилась. Его не было здесь, когда он был смертным. Он выглядел так, будто кто-то заколол его прямо в сердце.

– Что именно? – проговорила она, дотрагиваясь до него. – Как это случилось?

Виктор одарил ее странным взглядом.

– Не можете вынести вида дела рук вашего отца?

Она нахмурилась.

– О чем ты говоришь?

– Шрам, – тихо ответил Андрей. – Это то место, где его проткнуло копье, после того, как ваш отец приказал посадить его на кол.

Ретта резко отдернула руку, не желая верить в это.

– Не вижу ничего забавного в твоей шутке.

– Я не шучу.

На нее накатила тошнота, когда она посмотрела вниз на лицо Вэлкана, покрытое волдырями от ожогов. Затем она взглянула на мрачно кивнувшую Ралуку.

– Я не понимаю, – прошептала Ретта.

Глаза Ралуки были добры, когда она объясняла:

– После того как ваш отец убил вас, Принцесса, он жестоко обратился против Вэлкана. Он неделями пытал его, пока наконец-то не посадил его на кол на площади Тирговисте. Вот так он умер и получил возможность стать Темным Охотником.

Она все еще не могла поверить в это. Ее отец так сильно любил ее. Мог ли он в действительности, даже будучи в ярости, убить ее? Он мог ненавидеть мир, но его дети для него всегда были неприкосновенны.

– Почему Вэлкан не рассказал мне?

Виктор фыркнул.

– О, даже и не знаю. Может потому, что Вы убежали от него, когда он попытался, и не остановились, убегая.

– Виктор, – рявкнула Ралука.

– Все, перестаньте «Викторить» меня. Я говорю правду, которую все вы слишком боитесь сказать. Она должна понять через что ему пришлось пройти, чтобы сохранить ее в безопасности. Что он выстрадал как человек. Ради нее. – Виктор обернулся к Ретте. – Вэлкан не возражал против собственной смерти – он рассчитывал на это. Это твоя смерть уничтожила его. Он сдался твоему отцу, зная, что ублюдок посадит его на кол. Он думал, что если ты выпьешь снотворную настойку, твой отец увидит тебя, одетую для погребения, и оставит все как есть. Вэлкан планировал, что моя мать заберет тебя в Германию, где жила Франческа, и будет охранять тебя, пока твой отец пытает его. Он и помыслить не мог, что твой отец вонзит нож тебе в сердце, пока ты лежишь мертвая.

Это был не тот план, что Вэлкан поведал ей. Они должны были лежать рядом друг с другом, словно мертвые, а затем очнуться, когда ее отец благополучно уйдет, убедившись в их смерти. Затем Вэлкан собирался отвезти ее в Париж, где они могли бы быть вместе, не страшась ее отца, преследовавшего Вэлкана. Свободные от войны, что велась между их семьями.

Ретта посмотрела на Франческу, ища правды, но впервые ее подруга хранила безмолвие.

– Вэлкан сдался моему отцу?

– Как ты думаешь, что он собирался сделать? – зло спросил Виктор.

– Он сказал мне, что мы оба выпьем настойку, мой отец увидит нас мертвыми и оставит нас в покое.

Виктор кивнул.

– И ты выпила ее первой.

– Конечно, и потом я увидела, как он выпил ее сразу же после меня.

Виктор покачал головой.

– Он не глотал ее. Пока ты была без сознания, он выплюнул ее и уложил тебя для осмотра твоим отцом. Он боялся, что если вы оба будете без сознания, твой отец обезглавит вас обоих. Поэтому Вэлкан остался в сознании и сказал твоему отцу, что ты умерла от болезни. Дракула пообещал ему, что увидев тебя, он будет удовлетворен, заберет его и уйдет. Вэлкан подчинился, и ему пришлось наблюдать за тем, как твой отец тебя убивает.

И она убежала от него…

Ее взгляд вновь переместился на Франческу за подтверждением.

– Почему ты не рассказала мне?

Ее взгляд был наполнен грустью, Франческа вздохнула.

– Ты не хотела ничего слышать. Если я когда-либо пыталась встать на его сторону, ты кричала на меня, поэтому я научилась избегать этой темы.

Это было правдой, и Ретта знала это. Ей некого было винить кроме себя.

Сердце Ретты болело при мысли о том скольких лет… нет, веков, она лишила себя и Вэлкана из-за своей глупости и неумолимости. Неудивительно, что Виктор ненавидит ее. Она заслужила это.

Стиснув зубы, она посмотрела на картину над камином – на ту, что была ее свадебным портретом. Слезы навернулись ей на глаза, когда она воскресила в памяти тот день, когда был сделан набросок. Образ Вэлкана, сидящего на стене и наблюдающего за ней с обожанием на лице. Он выглядел как лесной эльф, оживший, чтобы охранять ее.

Она сморгнула слезы, прежде чем взглянуть на кровать, где лежал ее муж.

– Мы должны вылечить его.

– Зачем? – спросил Виктор.

– Чтобы я могла извиниться.

Но на практике вылечить Вэлкана оказалось проще сказать, чем сделать. Солнечные ожоги тяжело пережить даже бессмертному. К тому же стоит упомянуть, что они до сих пор были под угрозой Ордена, находившегося неподалеку и желающего всем им смерти. По крайней мере, здесь, в доме Вэлкана, Орден не мог добраться до них.