Текст книги "Мастер соблазна"

Автор книги: Шэрон Кендрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава вторая

«Все будет совсем не так, как ты себе представляла. Люди станут относиться к тебе совсем по-другому. Соррель, возвращайся ко мне, если попадешь в беду».

Соррель вновь и вновь вспоминала слова, которые Малик сказал ей на прощание – перед тем, как захлопнуть за ней дверь лимузина. Она уехала от него.

Навсегда?..

Это просто смешно. Конечно, она увидит его снова. И вообще, она проделала такой долгий путь и перевернула свою жизнь с ног на голову не для того, чтобы все время думать о Малике.

Здесь, в Англии, Соррель поняла, как трудно ей не думать о нем. Также она не могла не сравнивать свой новый образ жизни с прежним, к которому она привыкла. Все было совсем по-другому, не так, как в Харастане. После замкнутого мирка дворца Малика девушка наконец-то ощутила вкус свободы…

Но, похоже, за свободу надо платить.

Хорошо, что у нее было достаточно денег – по крайней мере, на первое время. Соррель решила снять квартиру, но не в Лондоне – столица показалась ей слишком большой и шумной, и она боялась затеряться в ней. Так что этот вариант она отмела сразу – так же, как и квартиры в маленьких скучных провинциальных городках.

В конце концов Соррель выбрала Брайтон. Она проводила в нем каникулы, когда была ребенком.

Она помнила, что этот чудесный прибрежный город очаровал ее с первого взгляда.

Соррель удалось найти подходящую квартиру на набережной. Просторная, с огромными окнами от пола до потолка, она была залита солнечным светом. Хозяин, очень успешный художник, Джулиан де Хавилленд, поставил Соррель в известность, что он сдает свои комнаты только людям «с хорошей энергетикой». Девушка подозревала, что эта квартира, обставленная лишь самой необходимой мебелью, вряд ли могла пользоваться ажиотажным спросом, но сама она была от нее в восторге.

– Пожалуй, я сниму ее, – сказала она, глядя из окна на то, как солнце отражается в море.

– К сожалению, здесь нет занавесок, – сказал Джулиан, запуская пятерню в свои уже и без того взъерошенные волосы.

– А кому они нужны? – беззаботно ответила Соррель, подумав, что раздеваться она будет в ванной комнате.

– Вы работаете в Брайтоне? – с любопытством спросил художник, глядя, как она проводит ладонью по мраморному камину.

– Нет. У меня вообще нет работы, – сказала она, но, заметив, что этим только разожгла интерес. Джулиана, поспешно добавила: – Ну, пока нет. Как раз собираюсь заняться поисками…

Соррель вдруг поняла, что ей действительно придется искать работу, ведь только так она сможет познакомиться с новыми людьми.

– А кто вы по профессии? Чем хотите заниматься?

Хороший вопрос. А чем я занималась раньше?

– Я говорю по-французски и по-немецки…

– Бегло?

– О да. – Соррель не стала упоминать о своем владении харастанским языком. Она не намерена была афишировать, что является почти родственницей шейха Харастана.

Это было бы нечестно по отношению к Малику.

Конечно, некоторые просто подумали бы, что она фантазирует, но многие, несомненно, захотели бы воспользоваться ее знакомством с шейхом в корыстных целях. А Соррель не хотела рисковать их с Маликом дружбой ради…

Дружбой?..

Малик не стал утруждать себя ответами на ее послания по электронной почте, ни разу не взял трубку, когда она звонила… Шейх проигнорировал открытки, в которых Соррель в самой непринужденной манере писала ему, что великолепно проводит время и наслаждается свободой, делая вид, будто не скучает по нему и своей жизни в чудесной экзотической стране.

Но она безумно скучала – по нежным закатам и огненно-красным восходам, по суровой красоте пустыни, по теплому ароматному воздуху дворцовых садов. И, если честно, могла ли она не скучать по всем тем привилегиям, которыми она пользовалась в Харастане? Разве она не привыкла к прислуге, выполнявшей каждое ее желание? Ей стирали и гладили одежду, готовили и подавали обед…

Но больше всего Соррель скучала по Малику, по его красивому лицу, глубокому, низкому голосу. Ей не хватало сладостного чувства ожидания, что он в любой момент может появиться из-за поворота в окружении своих многочисленных советников, которые неизменно почти бежали за ним, не в силах шагать так же широко и упруго…

Но все это говорило лишь о том, как безнадежны ее фантазии. Попытавшись проанализировать их с Маликом отношения, Соррель поняла, что их, по сути, и не было. Она всего лишь несколько раз в день мельком видела Малика, с восторгом слушала его, когда он произносил речи, но разве это похоже на дружеские отношения? Скорее, Соррель вела себя как фанатка, испытывающая благоговение перед знаменитостью.

Я никогда не была равной ему.

До того, как стало известно, что Малик является законным наследником трона, у нее еще оставалась надежда – он мог полюбить ее тогда… Но не полюбил. Возможно, Малик всегда чувствовал, что его ждет необычная судьба. Соррель осталось только покориться и научиться жить без него – сперва в Харастане, затем здесь.

Конечно, для меня это большой стресс, но именно он необходим мне, чтобы начать жизнь заново, думала Соррель, выписывая чек для Джулиана.

Джулиан взял его, свернул и положил в задний карман джинсов.

– Итак, если вы ищете работу и знаете несколько языков, почему бы вам не обратиться в «Альтернативное туристическое агентство»? – спросил он и, поймав ее удивленный взгляд, пояснил: – Оно специализируется на нестандартных туристических маршрутах, но и обычный тур там тоже можно заказать. К ним часто обращаются клиенты, не говорящие по-английски. У агентства есть маленький офис на набережной.

– И им сейчас нужны сотрудники?

Джулиан усмехнулся.

– Им постоянно нужны сотрудники. Много они не платят, но атмосфера там довольно расслабляющая.

Джулиан оказался прав. Агентство находилось в паре минут ходьбы от дома, где находилась квартирка Соррель, между магазином одежды и баром. На подоконниках офиса медленно увядали цветы, по столам были разбросаны журналы с вырезанными рекламными объявлениями, из магнитофона в углу доносилась музыка.

Соррель задали несколько элементарных вопросов на французском языке, и она тут же получила работу. Проводить в офисе надо было только первую половину дня и каждую вторую субботу… Она быстро подружилась со своими коллегами – Джейн, только что окончившей университет и не знавшей, чем заниматься дальше, и очень привлекательным молодым человеком по имени Чарли. Он работал манекенщиком, но решил временно отдохнуть.

– Да ты всегда отдыхаешь, – захихикала Джейн.

Общение с людьми ее возраста в дружеской обстановке принесло Соррель много удовольствия.

Впервые с того момента, как ее самолет вылетел из аэропорта Харастана, она смогла расслабиться.

Работа оказалась такой легкой, что Соррель могла бы выполнять ее с закрытыми глазами. В свободное время она поливала растения и читала все, что только смогла найти о Брайтоне.

Когда Джейн и Чарли расспрашивали Соррель о ее прошлом, она отвечала: мол, работала на Ближнем Востоке, но захотела перемен. Говоря так, девушка не кривила душой. Она понемногу привыкала к работе, но никак не могла избавиться от нервного напряжения.

Еще несколько месяцев назад я запросто общалась с политическими лидерами, президентами, королями и королевами… Куда же подевались мои обычные спокойствие и невозмутимость?

Окажись рядом с ней мудрый опытный советчик, он объяснил бы Соррель: ее волнение связано не только с необходимостью обосноваться в практически чужой для нее стране, она к тому же вынуждена была стать совсем другой личностью, в буквальном смысле слова начать жизнь с чистого листа.

Но такого человека не нашлось.

Первым делом Соррель купила подходящую новую одежду и теперь чувствовала себя не в своей тарелке – так необычно для нее было отсутствие строгого дресс-кода, к которому она привыкла в Харастане.

Ей казалось, она почти раздета – хотя, конечно, это было не так, особенно по сравнению с другими девушками. Соррель купила пару длинных юбок из легкой ткани и джинсы, но они слишком низко сидели на бедрах, а ее новые футболки слишком сильно облегали грудь. Соррель не привыкла ходить в таком виде, и ей приходилось постоянно напоминать себе, что это Англия, не Харастан.

На самом деле одежда, которую носила Соррель, была очень скромной, особенно принимая во внимание стоявшую в Англии невыносимую жару. Несмотря на то, что они оставляли дверь широко открытой, офис был похож на раскаленную печку, и даже ночь не приносила облегчения. Соррель постоянно мечтала о прохладе комнат дворца, где постоянно работали кондиционеры.

– Тебе не жарко в этой одежде? – однажды утром спросила ее Джейн – Ты же не на Ближнем Востоке! В сарафане гораздо прохладней.

– Да, наверное, ты права, – вздохнув, сказала Соррель, с легкой завистью посмотрев на обнаженные ноги Джейн. – Но я такая бледная – не то что ты.

– А ты разве не загорала… ну, там, где жила раньше? – спросила Джейн.

– Там такое не одобрялось.

– Вообще-то, мой загар не настоящий, – призналась Джейн и, увидев бледную кожу Соррель, счастливо рассмеялась. Потирая руки, она сказала с энтузиазмом: – Всегда хотела попробовать преобразить кого-нибудь, как в телешоу!

Соррель никогда не забудет этот день – сперва они отправились в салон красоты, где на все ее тело нанесли автозагар. Когда девушка увидела, что ее кожа как будто покрылась грязными пятнами, она даже вскрикнула от испуга, но ее заверили – цвет выровняется. Затем ее ногти на руках и ногах накрасили переливающимся розовым лаком.

– Ты никогда не делала педикюр? – удивленно воскликнула Джейн.

– Никогда, – подтвердила девушка, пытаясь представить себе, что бы сказал Малик, увидев ее. Соррель отогнала сомнения – теперь она европейская женщина и может делать все, что пожелает, – никто ее больше не контролирует и не опекает. Малик вычеркнул ее из своей жизни – как еще объяснить тот факт, что он не отвечает на ее письма и звонки?..

На глаза Соррель навернулись слезы, и она поморгала, чтобы прогнать их. Она бы хотела, чтобы ей не было так плохо и больно, ведь в реальности между ней и Маликом ничего не происходило. Она все напридумывала. Не было никаких знаков внимания с его стороны, и уж тем более он никогда не целовал и даже не дотрагивался до нее… К горлу подступил комок. Действительно, если не считать того раза, когда она еще ребенком училась ездить верхом и он подсадил ее на лошадь, Малик никогда не дотрагивался до нее.

На свадьбах своих братьев он не танцевал с ней, хотя у него была такая возможность. Конечно, он почти все время занят, но… Соррель нахмурилась, вспоминая. Он вообще ни с кем тогда не танцевал, даже с теми гостьями, которые так и увивались вокруг него.

Почему же он занимал все ее мысли? Зачем она постоянно мечтала о нем? Настало время двигаться дальше, и она уже сделала первые шаги – сняла квартиру, нашла работу… Раньше настоящая жизнь проходила мимо нее, но теперь Соррель была намерена наверстать упущенное. Она посмотрела на Джейн и попросила:

– Давай пойдем по магазинам после работы.

– Ну, наконец-то. Я думала, ты никогда мне этого не предложишь.

До приезда в Англию Соррель никогда не ходила по магазинам с кредитной картой. Ее родители предпочитали тратить не много, а после их смерти ей не приходилось делать покупки – все товары доставляли прямо во дворец, и шейх оплачивал то, что она выбирала. Таким образом, к этому моменту на ее счете скопилось довольно много денег, так почему бы их не начать наконец их тратить?..

Джейн радовалась, как ребенок.

– Примерь вот это!

– Нет-нет, – запротестовала Соррель, – не могу. Ярко-красный – не мой цвет.

– Откуда ты знаешь, ты же даже не пробовала?

И в самом деле, откуда?

К удивлению Соррель, Джейн оказалась права – ярко-красный сарафан очень шел ей, особенно в сочетании с оранжевыми бусами. Она бы ни за что на свете не оделась так в Харастане, но ведь это был хороший признак. Новая жизнь – напомнила она себе.

Новая жизнь – новая женщина.

Соррель купила четыре платья, джинсовую мини-юбку, несколько оригинальных топов и босоножки на очень высокой танкетке, в которых ее ноги выглядели умопомрачительно длинными.

– Сегодня у тебя появится шанс надеть обновки, – промурлыкала Джейн.

Соррель замерла.

Я что-то пропустила?

– Почему сегодня? – спросила она.

– Послушай, – решительно начала Джейн. – Я не задаю вопросов, но вижу: тебя явно что-то мучает, однако ты не считаешь нужным говорить об этом. Но, думаю, я понимаю, в чем тут дело, и хочу тебе помочь. Клин клином вышибают, и мы начнем вышибать его прямо сегодня.

Соррель открыла было рот, собираясь возразить, что знакомство с мужчиной пока не входит в ее планы, но передумала.

А почему, собственно? Может, со мной что-то не так? Скорее всего, если я так реагирую.

Соррель уже исполнилось двадцать пять лет, но у нее еще никогда не было молодого человека, она ни разу не целовалась.

Мне просто необходимо избавиться от эмоциональной зависимости от Малика…

Подавив охватившую ее панику, девушка кивнула.

– И куда мы пойдем?

– В бар. В семь вечера.

Собираясь на встречу с подругой, Соррель вовсе не ощущала того радостного возбуждения, которое, как она подозревала, должны ощущать все нормальные девушки в предвкушении веселого вечера.

Но в глубине души она понимала, что голубое платье очень идет ей, ее роскошные светлые волосы блестят, спускаясь до самой талии, а длинные загорелые ноги выглядят великолепно, особенно в этих босоножках.

Когда она вошла в бар, присутствующие как один уставились на нее. Она оглянулась, думая, что все смотрят на кого-то, стоящего у нее за спиной, но оказалось, восхищенные взоры действительно устремлены на нее.

– А почему все так смотрят? – шепотом спросила она у Джейн, на всякий случай украдкой взглянув в карманное зеркальце – вдруг ее водостойкая тушь оказалась не такой уж и стойкой?

– Да ладно тебе, – кисло ответила подруга. – Ты просто сногсшибательно выглядишь – вот почему. Чарли, налей Соррель что-нибудь выпить.

Присев на высокий барный табурет, Соррель взяла бокал с белым вином и сделала маленький глоток. Так, еще одна проблема – в Харастане не принято употреблять алкоголь, хотя во дворце его всегда было достаточно – для иностранных гостей. Соррель попробовала шампанское только на свадьбах братьев Малика, и оно ей не очень понравилось. А когда она увидела, что Малик смотрит на нее, ей вообще пришлось отставить бокал в сторону.

Так больше продолжаться не может! Почему она не может выпить вина, как любой другой человек в цивилизованном мире?

Но два больших бокала оказали на Соррель более сильный эффект, чем она рассчитывала. Она не привыкла к алкоголю и не ела ничего с обеда, поэтому вскоре почувствовала, что барная стойка стала немного раскачиваться.

– С тобой все в порядке? – спросила Джейн.

– Мне нужно поесть.

– Да, мне тоже. Давай купим чего-нибудь и завалимся к тебе.

Соррель не хотела отказывать Джейн – это было бы невежливо, особенно после того, как та ходила с ней по магазинам. Девушка даже не возражала, когда несколько молодых людей, в течение вечера как-то незаметно подсевших к ним с Джейн, решили пойти с ними.

Рано или поздно мне придется научиться развлекаться.

В конце концов в ее квартиру набилось двенадцать человек. Кое-как поместившись на кухне, они разложили принесенную еду по тарелкам, а те, кому тарелок не хватило, ели из мисок. Вино наливали в кружки. Потом кто-то включил музыку и начались танцы. Джейн обнималась с парнем, которого, насколько помнила Соррель, звали Скотт. Вскоре еще одна парочка слилась в страстном поцелуе, устроившись на диване. Соррель мечтала, чтобы все поскорее ушли и она смогла бы спокойно поесть и лечь спать.

В этот момент Скотт оставил Джейн и попытался притянуть Соррель к себе.

– Потанцуй со мной, – пробормотал он.

– Я не могу… Скотт, отстань от меня, пожалуйста!

Внезапно раздался звонок в дверь. Соррель с облегчением отошла от Скотта, но внезапно ей в голову пришла мысль: я никого здесь не знаю!

Кто же это?

Может, хозяин квартиры?..

С сильно бьющимся сердцем Соррель вышла в холл. Открыв дверь, она замерла.

На пороге, окруженный телохранителями, стоял Малик.

Глава третья

Какое-то время Малик и Соррель молча смотрели друг на друга. Девушка поймала себя на мысли, что шейх выглядит как-то необычно, но не смогла понять, почему ей так показалось. Взгляд его черных глаз был холодным и жестким, и это напугало Соррель. Она вдруг поняла, что выглядит просто ужасно.

– Как это понимать? – отрывисто спросил шейх.

– Малик… – она хотела объясниться, но он взмахом руки заставил ее замолчать.

Увидев, что происходит за ее спиной, Малик содрогнулся.

– Что ты здесь устроила? – с отвращением проговорил он.

Не дожидаясь ответа, шейх обернулся к своим телохранителям и что-то отрывисто произнес. Телохранители прошли в квартиру. Соррель видела, как один из них подошел к радио и выключил его. Музыка стихла, все замерли, с недоумением глядя на смуглых темноволосых мужчин.

– Что за черт… – Скотт нетвердой походкой направился к Соррель, и она с трудом подавила желание предупредить его, чтобы он не приближался к ней и Малику.

Девушка видела, с каким омерзением Малик взглянул на Скотта. Шагнув в холл, шейх резко приказал ей:

– Вышвырни его отсюда.

Она знала: спорить с ним бесполезно и надеялась, что Скотт и остальные тоже это поймут.

– Быстро! – выкрикнул Малик.

Скотт прошмыгнул мимо них в открытую дверь.

– Не могли бы вы все уйти… пожалуйста, – торопливо сказала Соррель.

Ей не пришлось повторять дважды – ее гости тут же собрали свои вещи, разбросанные по всей комнате, и торопливо покинули квартиру.

– Ты пила? – прошипел Малик.

– Два или три бокала, и все.

– И все? – ему с трудом удавалось контролировать себя. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, чтобы не схватить ее и…

Он отдал еще один приказ телохранителям. Как во сне Соррель видела, что они вышли из холла. В квартире остались только она и Малик.

– Закрой дверь, – мягко сказал он.

– Малик…

– Я сказал, закрой дверь.

Ей пришлось подчиниться, внезапно она снова почувствовала себя шестнадцатилетней девчонкой.

Но взглянув в черные глаза Малика, Соррель осознала, что сегодня он смотрит на нее совсем иначе – не так, как тогда, когда ей было шестнадцать. В его взгляде она читала ярость и еще что-то, незнакомое ей. Соррель надеялась, что, выпустив пар, Малик сменит гнев на милость, однако шейх не торопился ее прощать. Его лицо превратилось в неподвижную маску, и Соррель вдруг поняла, что ее так удивило, когда она увидела Малика на пороге своей квартиры.

Он был в костюме!

Ее глаза расширились от изумления. Во дворце он всегда носил национальную одежду, и она привыкла видеть его в широких шелковых халатах. Сейчас ей было странно смотреть на него, одетого в европейский костюм светло-серого цвета. Мягкие брюки обтягивали его крепкие бедра, пиджак облегал широкие плечи и мускулистый торс, а в расстегнутом вороте рубашки Соррель заметила темные волосы на его груди. Девушка смутилась. Она никогда не видела Малика таким. Харастанская одежда скрывала фигуру, а европейская, наоборот, подчеркивала ее.

– Ты выглядишь по-другому, – неожиданно мягко произнес он.

Только теперь Соррель поняла, что шейх, возможно, тоже поражен увиденным.

Неужели он собирается сделать мне комплимент?

Малик медленно оглядел ее с головы до ног. Раньше он никогда так не делал. На Соррель было короткое шелковое платье, и под тонкой тканью он видел колыхание ее груди. Ее пышные волосы цвета белого золота шелковистым водопадом спадали по ее плечам. Но это была не та Соррель, которую он знал, – его поразила не только ее одежда, но и косметика, так изменившая ее лицо.

Да, накрашенные тушью ресницы подчеркивали ее голубые глаза, делая их неотразимыми, а помада сделала губы еще соблазнительнее. Но куда же делась ее невинная красота?

Малик почувствовал, как заколотилось его сердце, когда он приблизился к ней. С яростью и отчаянием он спросил:

– Итак, ты достигла своей цели, Соррель?

Что за игру он затеял?

Соррель была готова на все, чтобы с его лица пропало это злое жесткое выражение.

– Какой цели? – переспросила она. Его сердце забилось еще сильней.

– Ты специально оделась как проститутка, чтобы потерять девственность с первым попавшимся мужчиной?

Потерять девственность?

У Соррель закружилась голова, но на этот раз вино было ни при чем. Она никак не могла поверить услышанному. Неужели Малик мог так о ней подумать? Он смотрел на Соррель с таким презрением, что ей захотелось умереть. Чтобы не расплакаться, она сильно закусила губу. Какое право он имеет обвинять и критиковать ее? Хорошо, пусть он был ее опекуном и очень хорошо справлялся с этой ролью в течение многих лет. Но она выросла! Соррель не собиралась позволять Малику оскорблять ее только за то, что она вела себя так, как и другие девушки ее возраста.

– Я одета не как проститутка! – воскликнула она.

– Правда? – Усилием воли сдерживая свой гнев, шейх высокомерно посмотрел на нее. – Ты так и не ответила на мой вопрос!

– Я и не собираюсь тебе отвечать!

Малик резко втянул в себя воздух. Было ли это признанием ее вины? Но он не мог заставить ее отвечать ему – тем более когда она стояла перед ним в этом…

– Переоденься, Соррель.

– Извини?

– Нет, Соррель, извиняться уже поздно, – медленно сказал Малик.

Вот еще не хватало!

– Я просто не могу поверить, что это происходит наяву. Ты врываешься сюда, расспрашиваешь меня о моей личной жизни, а потом приказываешь переодеться, будто я пятилетний ребенок, который опрокинул на себя банку с гуашью!

Еще бы, если бы ей было пять лет, она бы не посмела дерзить мне!

Она просто глупая маленькая девчонка! Неужели она не понимает, что ее обнаженные ноги и вздымающаяся в вырезе платья грудь заставляют меня…

Потрясенный тем, какое направление приняли его мысли, Малик не мгновение замер.

– Не играй со мной, Соррель, – нервно проговорил он, – Разве ты не понимаешь, какие чувства будит в мужчине женщина, выставляющая свое тело на обозрение? Это то, чего ты добиваешься? Чтобы мне было трудно сконцентрироваться на разговоре с тобой?

Соррель опешила. Малик заметил ее? Конечно, он имел право с неодобрением относиться к ее одежде, ведь он судил по стандартам своей страны, а они были гораздо строже, чем европейские. Если честно, она и сама думала, что ее платье слишком короткое. Это Джейн убедила ее купить его, а Соррель просто поддалась на уговоры.

В первый раз за вечер она уважительно склонила перед ним голову.

– Хорошо, – тихо сказала она. – Я переоденусь во что-нибудь более подходящее, если ты хочешь чувствовать себя как дома, Малик.

С этими словами она вышла, и шейх позволил себе немного расслабиться. Физическое напряжение, охватившее его, когда он увидел Соррель, начало спадать. Он был ошеломлен, сбит с толку, а такое с ним не часто случалось. Возможно, он просто устал, слишком многое на него свалилось в последнее время. И все же…

Пользуясь тем, что его никто не видит, Малик провел языком по пересохшим губам. Он опять вспомнил, как Соррель стояла перед ним – длинные стройные ноги, высокая волнующая грудь, шелковистые блестящие волосы. Он отчаянно попытался не думать о ней, но у него не получалось.

Для него Соррель всегда была ребенком. Он и не заметил, как она превратилась в женщину.

Конечно, свободное платье скрывало от него ее фигуру, для этого оно и было придумано.

На секунду Малик задумался о правильности своего решения – должен ли он сделать то, что запланировал? Да, она подчинилась его просьбе надеть нечто менее вызывающее, но станет ли она слушаться его и дальше? Что, если Соррель уже вкусила все прелести свободы? У спутницы шейха Харастана должна быть безупречная репутация.

Малик вздохнул. Его жизнь сильно изменилась с тех пор, как он превратился из советника шейха в правителя большой богатой страны.

Жена его отца не могла иметь детей. Многие на месте шейха женились бы еще раз, но он решил завести любовницу – точнее, любовниц. У него родилось трое детей от трех разных женщин. Младший сын был наполовину французом. Мать среднего сына жила в Италии. И только старший, Малик, мог гордиться своим харастанским происхождением. Его мать была из благородной семьи. К сожалению, она умерла при родах.

Малик рос не только без матери, но и без отца – он узнал правду слишком поздно. Но он понимал: именно одиночество помогло ему закалить характер и стать тем, кем он являлся сейчас. На самом деле, Малик оказался отлично подготовлен к своей новой роли, ведь править страной – значит быть одиноким…

Шейх прошел на кухню и несколько секунд изучал царивший там беспорядок, как археолог мог бы изучать руины, оставшиеся после какой-нибудь неизвестной цивилизации. То, что Малик увидел, повергло его в шок.

Сомнительного вида пища подсыхала в пластиковых контейнерах, на столе и стенах расплылись брызги, полупустые бутылки стояли в лужицах пива. В Харастане трапеза, даже самая скромная, всегда превращалась в своего рода праздник, там к еде относились с уважением. Если было необходимо, к обеду подавали хорошее вино, однако харастанцы предпочитали сок граната с мякотью лайма, тутовыми ягодами и ложкой меда.

Малик взглянул на грязные тарелки и поморщился. В Харастане никогда бы не назвали этот кошмар праздником. К этому стремилась Соррель, когда захотела покинуть Харастан? Это и есть ее мечта, ее судьба?

Резко развернувшись на каблуках, Малик прошел в большую гостиную, не включая там света. На окнах не было занавесок.

Если бы мои телохранители узнали об этом, у них случился бы коллективный припадок, невольно подумал Малик. Ему неожиданно понравилось, как эта комната выглядела в лунном свете. Из окна он увидел море – на его темной глади мерцали серебристые блики.

Таким же красивым было море в моей любимой Бальсоре, где я ребенком учился плавать…

Малик вздохнул, вспоминая прошлое, где так легко было уйти от проблем всего лишь с помощью воображения. Внезапно он услышал знакомый нежный голос.

– Малик?

Обернувшись, он замер, пораженный. Перед ним стояла Соррель, красивая и свежая, как обычно, но все же что-то в ней неуловимо изменилось, хотя она и сняла это ужасное короткое платье и туфли на высоком каблуке, в которых она выглядела чересчур доступной.

Сейчас ее одежда была более закрытой, но каким-то непостижимым образом это привлекало его еще больше – длинную кружевную юбку она скомбинировала с футболкой, подчеркивающей ее высокую грудь. Малик напрягся, и собственная реакция на появление Соррель привела мужчину в отчаяние. Конечно, это только его проблемы, не ее, и разбираться с ними предстояло ему. Возможно, пришло время устроить себе небольшой праздник плоти – не с ней, разумеется! Найти молодую красивую девушку, которая не откажется стать его любовницей, не так уж трудно. В последнее время у Малика не было времени на подобные развлечения, со дня коронации он только работал не покладая рук, практически без сна и отдыха. Неудивительно, что он так отреагировал на Соррель, вовсе не желая этого.

С момента вступления на престол Малик не мог позволить себе расслабиться ни на секунду. Он боялся, что народ Харастана, все еще скорбящий по своему правителю, не примет нового шейха. Он делал все возможное, чтобы не обмануть ожидания людей, за которых теперь нес ответственность.

Править страной – это не просто работа, это образ жизни. День и ночь приходилось думать о проблемах государства, и вполне естественно, что Малику было не до женщин.

– Так лучше? – мягко спросила Соррель.

Намного лучше, хотел прошептать Малик. Невероятным усилием воли он заставил себя прикрыть глаза, чтобы спрятать от Соррель их лихорадочный блеск.

– Здесь есть комната, которая не так просматривается, как эта? Что-нибудь более закрытое и уединенное? – требовательно спросил он.

Соррель затрепетала. Разве не об этом она мечтала всю свою сознательную жизнь?

Теплая ночь, полная луна, только мы вдвоем…

Однако ее объял испуг… Ужас, если говорить точнее.

– Малик, – неуверенно проговорила она, – ты уверен?

– Конечно, я уверен! – Малик нахмурился. – Или ты думаешь, что мы продолжим разговор здесь, у огромных окон без занавесок, где какой-нибудь снайпер сможет меня подстрелить?

Слава богу, в комнате царил полумрак, и Малик не видел, как покраснела Соррель.

– О Малик, – прошептала девушка, поняв, насколько эгоистичными были ее мысли. Она даже не подумала, что Малику может угрожать опасность! – А… такое возможно?

– Это всегда возможно, – небрежно бросил он. Не мешало бы ее немного напугать, если я намереваюсь сделать ее частью своего плана.

– Хорошо, – поспешно сказала Соррель. – Пойдем.

Малик сам предложил ей перебраться в более укромное место и теперь не мог отказаться от своих слов, однако он очень надеялся, что она не приведет его в спальню. К его облегчению и недоумению, это оказалась совсем другая комната.

– Ванная? – изумленно проговорил он, когда Соррель включила свет.

– Я понимаю, это немного… необычно…

– И не говори, – буркнул он. Впервые за несколько недель на его губах заиграла улыбка.

– Но здесь вообще нет окон, так что лучше места не найти. – Соррель пыталась загладить свою вину и вернуть его расположение. Она убеждала себя, что чувствует себя в его компании так же легко и непринужденно, как и раньше.

– Да, пожалуй, ты права. – Малик огляделся, запоминая каждую деталь – бутылочки на туалетном столике, свечи, флаконы с пеной для ванны…

Ее ванны.

Он глубоко вздохнул, пытаясь не обращать внимания на внезапно появившееся напряжение в низу живота.

Какого черта она привела меня сюда?

Потому что повиновалась моему приказу!

– Я не могу разговаривать здесь, – хрипло произнес он. – Ты уже ужинала?

Соррель покачала головой. Она как раз собиралась поесть, когда он ворвался в ее квартиру со своими телохранителями. Малик достал из кармана мобильный телефон и набрал номер. Ему сразу же ответили, и он сказал в трубку, неотрывно глядя в глаза Соррель:

– Подайте машину к выходу. И закажите в ресторане столик на двоих.