Текст книги "Дикари (ЛП)"

Автор книги: Шеридан Энн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

Мои брови хмурятся, когда я встречаю ее разгоряченный взгляд, и она качает головой.

– До тебя еще дойдет очередь, – выдыхает она, крепче вцепляясь в изголовье кровати. – Но я ждала слишком чертовски долго, чтобы скользнуть вниз по твоему толстому члену и оседлать тебя, и ничто меня не остановит.

Ну, блядь. Как я могу отказать женщине, которая говорит такие сладкие слова?

Я ослабляю хватку на ее талии, давая понять, что я полностью в ее распоряжении. Она получит все, что захочет. Черт, даже если это означает, что я буду трахать ее миллион раз, прежде чем у меня появится шанс наконец попробовать ее на вкус. Все это будет стоить того. Схватив ее за волосы, я оттягиваю ее голову назад, заставляя посмотреть мне в глаза. Ее губы оказываются так близко, что я чувствую, как ее горячее дыхание смешивается с моим.

– Сделай все, что в твоих силах.

Дьявольский, темный блеск появляется в ее глазах, и мое лицо расплывается в ухмылке. Я думаю, что только что выпустил на волю зверя, и, черт возьми, я так рад этому. И подумать только – это она пыталась отправить меня и моих братьев обратно в ад, но я начинаю задаваться вопросом, не является ли она скорее дьяволом, чем ангелом.

Она опускается между нами и просовывает руку мне под спортивные штаны, ее маленький тугой кулачок обхватывает мой напряженный член. Удовлетворение пронзает меня. Я дрочил миллион раз с тех пор, как познакомился с этой маленькой дьяволицей, но ничто не может сравниться с ощущением ее кулака, сжимающего мой член.

Поскольку мои спортивные штаны стесняют ее движения, я приподнимаю бедра, поднимая нас обоих с матраса, прежде чем стянуть штаны, давая ей полную свободу делать все, что она, блядь, захочет.

– Срань господня, – выдыхает она, прижимаясь своим лбом к моему, пытаясь отдышаться. – Почему вы все такие огромные?

Порочная ухмылка растягивает мои губы, и, конечно, слышать, как она ссылается на размер членов моих братьев, не самое лучшее для мужского самолюбия в такой позе, но, учитывая наши странные отношения, мне придется пропустить это мимо ушей.

Чувствуя ее отчаянную потребность в прикосновениях, я поднимаю ее со своих колен ровно настолько, чтобы сорвать шорты с ее великолепных бедер, и, черт возьми, на ней нет трусиков. Она сбрасывает их, и я, не теряя времени, опускаю ее обратно, чувствуя, насколько она готова для меня.

Шейн прижимается ко мне, двигая кулаком вверх-вниз, проводя большим пальцем по моей головке, и я улыбаюсь от возбуждения, вспыхивающего в ее ярко-голубых глазах.

Она чертовски великолепна, но когда она смотрит на меня с этой дьявольской ухмылочкой в глазах, предупреждающей меня, что она собирается трахнуть меня, как чертов босс – все, что я могу сделать, это попытаться не кончить прямо ей в руку.

Шейн встает на колени, и, не в силах больше ждать ни секунды, она помещает мой член прямо у своего входа и медленно опускается на него, ее жар поглощает меня, как никогда раньше. Она стонет и задыхается, опускаясь все ниже, хватая меня за руки и впиваясь ногтями в мою кожу, пока приспосабливается к моему размеру.

Она опускается по самые яйца, и я с шипением втягиваю воздух сквозь зубы.

– Черт, – рычу я, грохот вибрирует в моей груди, когда она задыхается и покачивает бедрами, приспосабливаясь. – Я скучал по этой сладкой киске.

Моя руки обвивается вокруг ее тела, путешествуя вниз, пока я не могу обхватить ее идеальную попку. Я крепко сжимаю ее, и она снова покачивает бедрами, заставляя нас обоих вздрогнуть от неоспоримого удовольствия. Она ослабляет хватку на моих руках и обнимает меня за шею, балансируя, прежде чем по-настоящему начать двигаться.

– О, черт, – шипит она, прежде чем резкий стон срывается с ее губ.

Она прыгает на мне сверху, ее скользкая киска двигается вверх и вниз по моему члену, покрывая его своим возбуждением. Ее голова откидывается назад, и я беру в рот ее упругий сосок, проводя языком по тугому бутону.

– ДА, РОМАН! – выкрикивает она, и по мере того, как она возбуждается, ее тело покрывается легкой испариной.

Она опускается на меня, и мой член содрогается, ее тугая киска легко скользит вверх и вниз по моей длине, как гребаная перчатка, созданная специально для меня, доказывая, насколько она потрясающая. Я всегда знал, что она трахается как чертова порнозвезда.

Она крепко сжимает меня, и я ослабляю хватку на ее ягодицах, скользя рукой ниже и чувствуя, где мы соприкасаемся. Мои пальцы смешиваются с ее возбуждением, и я отстраняюсь всего на дюйм, поднимая их выше к ее заднице и прикасаюсь к ней. Она задыхается, а затем стонет.

– О Боже, да, – говорит она, тяжело дыша, когда я немного сильнее надавливаю на ее попку.

Она прижимается ко мне, и я ухмыляюсь.

– Черт возьми, ты жадная маленькая штучка.

– Не отказывай мне, блядь, Роман ДеАнджелис. Дай мне именно то, что я хочу.

Я глубже проникаю в ее попку, и мне нравится, как она оживает под моими прикосновениями. Черт возьми, я не думал, что какая-либо женщина способна отдавать больше энергии, чем она уже отдает, но Шейн продолжает меня удивлять. Она взлетает, как гребаная ракета, крепче сжимая мой член, двигаясь вверх и вниз.

Она наклоняется вперед, задевая меня своим клитором.

– О, черт, – вскрикивает она, запрокидывая голову и низко постанывая. Я отчаянно хочу всадить свой заряд глубоко в ее жаждущую киску, но я ни за что не собираюсь портить шоу. Я продержусь столько, сколько ей нужно, даже если это убьет меня.

Она берет меня глубже, жестче и быстрее, и мои пальцы впиваются в ее кремовую кожу.

– Черт, Роман, – вскрикивает она. – Я сейчас кончу.

Чертовски вовремя. Не могу дождаться, когда почувствую, как она взорвется вокруг меня.

Я толкаюсь в нее, входя еще глубже, прежде чем провести языком по ее соску. Она стонет, ее глаза прикрываются, когда она насаживается еще немного, желая всего, что может получить, и, черт возьми, я не виню ее. Я заставлял ее ждать так чертовски долго.

Ее рука сжимается вокруг моей шеи, когда я притягиваю ее ближе, наши тела трутся друг о друга, пока она двигается, а когда она подается бедрами вперед и ее маленький сладкий клитор задевает меня, ее тело разрывается в диком спазме.

– Чееееерт, – стонет она, ее киска сжимается и бьется в конвульсиях вокруг меня, разлетаясь на миллион измученных маленьких кусочков. Она запрокидывает голову, ее глаза прикрываются, хватка на мне крепнет, и, черт возьми, я позволяю себе кончить, жестко входя в ее тугое влагалище, изливая все до последней капли глубоко в нее.

– Твою мать, императрица, – выдыхаю я, пытаясь отдышаться. Я трахался с самыми разными женщинами в миллионе разных поз, но ничто даже близко не сравнится с тем, как она только что заставила меня кончить.

Ее тело медленно начинает расслабляться, когда она прижимается ко мне, тяжело дыша, в то время как ее киска продолжает сокращаться.

– О Боже мой, – бормочет она, ее губы скользят по моему плечу, и я снова обвиваю рукой ее тело, прижимая ее ближе и не давая ей стечь измученной лужицей на матрас. – Это… черт.

Она замолкает, у нее нет сил закончить предложение, и я улыбаюсь, зная, что только что обрел свою вечность.

Шейн выдерживает паузу, медленно восстанавливая свою энергию, и только когда она начинает извиваться на мне, я поднимаю ее подбородок со своего плеча и ловлю ее губы своими.

– Надеюсь, ты еще не закончила, – говорю я ей, отстраняясь от нашего нежного поцелуя, прежде чем опустить ее на матрас и нависнуть над ее истощенным телом. – Потому что я хочу десерт.

Она втягивает воздух, когда я облизываю губы, и, не теряя ни секунды, я скольжу вниз по ее телу, раздвигаю эти прекрасные бедра и, наконец, накрываю губами ее сладкую маленькую щелку.

30

Шейн

У меня дрожат колени, когда я в недоумении добираюсь до своей личной ванной комнаты. Конечно, мне привиделись последние два часа. Все это должно быть в моей голове.

Роман. Блядь. ДеАнджелис.

Святоооое дерьмо.

Я знала, что это будет хорошо, но, черт возьми, ему пришлось потратить много времени и сил, чтобы наверстать упущенное, и он наверстал! Я была с ним несколько раз, но это было либо вместе с мальчиками, либо основательная взбучка с единственной целью прочистить ему мозги. Эмоции всегда уходили на второй план, но то, что мы только что сделали… это было совсем другое. Это что-то значило, и это было именно то, на что я надеялась.

Роман ДеАнджелис наконец раскололся и признал то, что мы оба знали с самого начала: он безумно влюблен в меня, и я не хотела бы, чтобы было по-другому. Он отталкивал меня с самого первого дня, но каждый раз это только укрепляло связь между нами. Теперь единственная проблема – заставить меня признать то же самое.

Я знаю, что чувства есть, такие же как к Леви и Маркусу, но на самом деле произнести это вслух страшно. Может быть, парни все-таки намного сильнее меня. Но, честно говоря, эти три маленьких слова, возможно, и вырвались у Маркуса, но в тот момент, моя спина была прижата к двери маленькой кладовой, и меня нельзя винить за словесный понос, который вырвался у меня в ответ после такого тщательного траха.

Закрывая за собой дверь ванной, я захожу в душ, наклоняюсь и включаю струю на полную мощность, давая себе минуту, чтобы осознать все, что только что произошло.

Означает ли это, что мы с Романом теперь вместе? Я почти уверена, что это так, но когда правила устанавливает такой человек, как Роман ДеАнджелис, никогда нельзя быть уверенной на сто процентов. Все, что я знаю, это то, что в тот момент, когда он вошел в мою комнату и заглянул мне в глаза, я поняла, что время пришло. И, черт возьми, это время давно пришло.

Тихий вздох срывается с моих губ, когда я вхожу прямо под воду, слишком отвлеченная Романом, чтобы сначала проверить температуру. Вода быстро нагревается, и я снова погружаюсь в нее, подставляя голову под горячие брызги. Я вся покрыта слоем пота, и после двух часов жаркого, требовательного траха этот душ похож на сверкающую, ярко-красную вишенку на торте.

Смыв шампунь с волос, я беру мыло и намыливаю его между ладонями, и как раз в тот момент, когда я собираюсь нанести его на тело, раздается тихий стук в дверь, прежде чем она распахивается.

– Я собираюсь что-нибудь приготовить на ужин, – говорит он. – У тебя тут все в порядке?

Его глаза темнеют, когда он наблюдает, как мои руки блуждают по телу, размазывая мыло по каждому дюйму кожи.

– Я более чем в порядке, – говорю я ему, мой тон понижается при одном воспоминании о том, как его толстый член толкается глубоко внутри меня, а его губы путешествуют по моему горлу, но его язык определенно был лучшим сегодня. У этого человека есть навыки, о которых большинство могло бы только мечтать. – Все в порядке, если только тебе что-то не нужно…

Низкий стон вырывается из глубины его груди, когда моя мыльная рука скользит все ниже и ниже по моему телу.

– Блядь, – бормочет он, с трудом сглатывая, загипнотизированный моими движениями. Он поправляет свой член в штанах, и если бы не тот факт, что после ужина ему нужно подготовиться к чертовски важной деловой встрече, он, вероятно, уже был бы рядом, поставил меня на колени, а его толстый член упирался бы мне в горло. – Не искушай меня, черт возьми.

Я опускаю руку между ног, и тихий вздох вырывается из моих губ, когда мой большой палец касается клитора. Я прикрываю глаза от внезапного приступа удовольствия, но когда снова сосредотачиваюсь на Романе, его глаза пылают дикой потребностью.

– Как жаль, что ты занят, – поддразниваю я. – Мне придется позвать сюда одного из твоих братьев.

Его глаза пылают, и я смеюсь, отдергивая руку. Я более чем счастлива снова сделать это, но я бы солгала, если бы сказала, что не измотана. Меня трахали сверху и снизу, слева и, блядь, справа. Один член, два члена, три. Этой киске нужен перерыв, хотя бы на ночь.

– Иди, – смеюсь я. – Я выйду через минуту.

Его темные глаза сужаются, пока он смотрит на меня еще мгновение, но после короткой паузы он, наконец, кивает.

– Хорошо, просто позови, если тебе что-нибудь понадобится.

Теплая улыбка расплывается по моему лицу, и когда напряжение от его потребности спадает, и у него не остается ничего, кроме обожания, я снова вспоминаю, насколько все это запутано. К этому придется привыкнуть. Черт, что же мы будем говорить друг другу теперь, когда мне не нужно спорить со всем, что он говорит? Я уверена, что в конце концов мы найдем общий язык, и все встанет на свои места, но это определенно потребует адаптации.

Роман начинает уходить, и когда его взгляд опускается, он тут же погружается в глубокую задумчивость. Дверь между нами закрывается, и я тяжело вздыхаю. Он нервничает из-за сегодняшней встречи с семьей, все трое парней нервничают, но я верю в них. Они собираются завоевать преданность семьи, и Джованни не останется ничего другого, кроме как уйти.

Не желая, чтобы мальчики надолго погружались в свои мысли, я быстро заканчиваю принимать душ и хватаю полотенце. Я вытираюсь и привожу себя в порядок, прежде чем вернуться в свою комнату и найти что-нибудь из одежды: что-то, что вызовет уважения, но не будет кричать об отчаянии. Вариантов бесконечное множество, но в то же время я чувствую, что мне абсолютно нечего надеть. В конце концов, сегодняшняя встреча обещает быть грандиозной, и я хочу, чтобы она прошла идеально.

Черт, быть женщиной – отстой.

После двадцати минут раздумий я остановилась на паре черных брюк, сапогах до колена и топе. К черту все эти попытки произвести впечатление. Это слишком сложно. Я хорошо постаралась, но я не могу постоянно менять себя. Это сводит меня с ума. Кроме того, если я не нравлюсь им такой, какая я есть, то нахуй их.

Выходя из своей комнаты, я прислушиваюсь к парням. Я слабо слышу Романа внизу, на кухне, и мягкий стук барабанов Леви разносится по воздуху. Сладостный покой разливается в моей груди. Я могла бы более чем привыкнуть к жизни с парнями. Это нетрадиционно, но идеально.

Мой желудок урчит, и я начинаю спускаться к Роману, когда по коже пробегают мурашки, а в животе поселяется тревожное чувство. Моя спина напрягается, а взгляд перемещается по коридору, так как меня не покидает странное ощущение, что за мной наблюдают.

Я прищуриваюсь и делаю медленный вдох, поворачиваюсь и оглядываю коридор, чтобы обнаружить, что он совершенно пуст.

– Маркус? – Спрашиваю я, в моем тоне скользит подозрительность. Однажды у меня уже было такое странное чувство, и произошло оно за несколько мгновений до того, как трое придурков ДеАнджелис преследовали меня по замку с волками-убийцами. Это был один из самых страшных моментов в моей жизни, но больше эти засранцы меня так не достанут.

Маркус не выходит из тени, и я издаю разочарованный стон, прежде чем развернуться и продолжить путь по коридору.

– Я знаю, что ты там, Марк, – бормочу я, чертовски хорошо зная, что он меня слышит. Я продолжаю двигаться, но чувство вины захлестывает меня, и я останавливаюсь, чтобы оглянуться в тень. – Знаю, я сказала тебе, что мы с Романом просто собирались поговорить, и, думаю, даже соседи знают, чем это обернулось, но клянусь, это не меняет моих чувств к тебе.

Тишина. Полная, блядь, тишина.

Я закатываю глаза и отворачиваюсь. Похоже, сегодня мы играем в игры. Маркус был собственником с самого начала наших запутанных отношений, так что я действительно не удивлена. Хотя всем было бы чертовски легче, если бы мы просто сели и обсудили все, как это делают нормальные люди.

Я ускоряю шаг и усмехаюсь про себя, чувствуя, что он не отстает от меня. Он может быть мудаком и в лучшие времена, но иногда его мудацкое поведение – это как раз тот извращенный сценарий, от которого по моим венам разливается самый сильный трепет. Теперь, если он захочет преследовать меня прямо через территорию дома и загнать в темную комнату, я буду готова к этому.

От этой маленькой грязной мысли моя улыбка становится шире, и я ускоряю шаг, видя, насколько он готов поиграть, и когда я оглядываюсь через плечо, я вижу, как его черная толстовка исчезает в открытом дверном проеме, я усмехаюсь.

– Ну-ну, – поддразниваю я, останавливаясь и оборачиваясь. – Разве не забавно, как поменялись роли?

Я возвращаюсь в комнату, готовая поймать его на месте преступления в самой извращенной игре в прятки, и как раз в тот момент, когда я достигаю открытого дверного проема, ведущего в темную комнату, из кухни доносится голос Романа.

– Ужинать, ублюдки.

Мягкий стук барабанов прекращается, прежде чем глубокий тон Леви разносится по особняку.

– Да, да, – ворчит он, раздраженный тем, что приходится остановиться. – Иду.

Я делаю шаг в темную комнату как раз в тот момент, когда другой голос прорезает тишину.

– Единственный ублюдок здесь – это ты, – кричит Маркус на весь дом, его низкий голос доносится снизу.

Мои глаза расширяются от страха, а сердце выпрыгивает из моей гребаной груди.

О, черт.

Из моего горла вырывается сдавленный крик, но прежде, чем звук успевает сорваться с моих губ, из тени выплывает темная фигура, его темные глаза смотрят прямо в мои. Он успевает рукой закрыть мне рот, и он крепко сжать мою талию.

Учащенное биение моего сердца почти причиняет боль, и я изо всех сил пытаюсь отдышаться, мой пульс оглушительно отдается в ушах. Незнакомец прижимает меня спиной к стене, освещая себе лицо лучом света и доказывая раз и навсегда, насколько я была неправа.

Этот мужчина – высокий, смуглый, красивый, с чертовски сильной хваткой, но одно я знаю точно: я понятия не имею, кто он такой. Черные дреды обрамляют его скульптурное лицо, а черные глаза смотрят на меня в ответ.

– Мы можем сделать это легким или трудным способом, – предупреждает он меня. – Закричи, и я убью твои маленькие игрушки внизу, это ясно?

Паника проникает в мою грудь, пока я пытаюсь придумать план действий. Этот человек слишком силен, чтобы я могла попытаться сбежать, но он ни за что на свете не сможет расправиться с парнями. Он один, а их трое.

Я медленно киваю, и мужчина нерешительно убирает руку с моего рта, позволяя мне сделать глубокий вдох.

– Чего ты хочешь? – Я рычу, пронзая его убийственным взглядом.

– Скажи им, что тебе нужна минутка, – требует он, его тон яростный и властный, но что-то в нем подсказывает мне, что он не собирается вытаскивать нож и убивать меня. Но могу ли я доверять ему?

Я с трудом сглатываю, не уверенная, что делать, но он точно не оставляет мне выбора. Если я закричу, то, скорее всего, буду мертва еще до того, как мальчики доберутся сюда, но если я этого не сделаю, мне придется выяснить на горьком опыте, чего он хочет.

Втягивая воздух, я готовлюсь закричать изо всех сил, когда он наклоняется ко мне, его широкая грудь прижимается к моей, как свинцовая гиря.

– Даже, блядь, не думай об этом, – предупреждает он. – У меня внизу шесть человек с тремя бомбами наготове. Братья ДеАнджелис окружены, и они, блядь, не подозревают об этом. Я предупреждал тебя, что мы можем сделать это легким или трудным путем. Что ты выберешь?

Черт.

Я ни за что на свете не собираюсь так рисковать их жизнями, и, не имея другого разумного выбора, я вздыхаю и свирепо смотрю на мудака передо мной, обращаясь к парням внизу.

– Мне нужна минутка.

– Умный ход, – предупреждает парень. – А теперь ты пойдешь со мной, и ты сделаешь это, не издав ни звука, черт возьми.

31

Сучья и низко расположенные ветки впиваются мне в кожу, пока слишком уверенный в себе психопат с дредами ведет меня через лес за особняком ДеАнджелисов, а двое его людей следуют за нами. Его хватка на моей руке крепкая, но он не сжимает ее, как другие в прошлом, и мне приходится задуматься, может, он не так плох, как я думаю. Глупый, но, возможно, не такой уж и плохой.

– Они убьют тебя, – предупреждаю я его, когда мы выходим с противоположной стороны леса на пустую дорогу. Два черных внедорожника стоят на обочине, и мы мчимся к ним так, что мои ноги едва поспевают за их нелепым темпом.

– Пусть попробуют, – ворчит мужчина. – Если они знают, что для них хорошо, они будут держаться подальше.

Из меня вырывается неподобающее леди фырканье, когда я пристально смотрю на мужчину.

– Ты понятия не имеешь, с кем имеешь дело, да?

Он свирепо смотрит в ответ.

– И ты, по-видимому, тоже, – говорит он, когда мы подходим к первому внедорожнику. Он останавливается у задней двери и протягивает руку, чтобы открыть ее, прежде чем заглянуть внутрь машины. – Садись.

Все кричит во мне, чтобы я не садилась в машину, но я не пройду и фута, как они настигнут меня, и я не хочу видеть, что произойдет, если я попытаюсь сделать что-то, что они не оценят. Кроме того, у меня в руке GPS-трекер, и хотя я никогда не проверяла с ребятами, работает ли он, я должна верить, что они знают, что делают. Они придут за мной, вопрос только в том, сколько времени им понадобится, чтобы понять, что меня нет?

Я забираюсь на заднее сиденье машины, не слишком впечатленная тем, что внутри меня уже ждет другой мужчина. Я стараюсь держаться в стороне, но когда рядом со мной пристраивается этот придурок с дредами, у меня не остается другого выбора, кроме как переместиться в центр.

Ужас расцветает в моей груди, когда я смотрю, как двое других мужчин забираются на передние сиденья машины, и, прежде чем я успеваю опомниться, водитель трогается с места со скоростью миллион миль в час. Другой внедорожник следует за нами, и мои брови приподнимаются. Я не знала, что там кто-то есть. Я решила, что эта машина для тех, кто еще остался в особняке.

Мы сворачиваем на нескольких улочках, прежде чем, наконец, выезжаем на главное шоссе, и я не упускаю из виду то, как водитель вдавливает педаль в пол, давая внедорожнику столько газа, сколько он может выдержать, и мчится по дороге, как долбаный реактивный самолет.

Три других черных внедорожника выстраиваются в ряд, и моя спина напрягается, я оглядываюсь по сторонам, когда мы превращаемся в нечто вроде конвоя.

– Что, черт возьми, это такое? – Требую я ответа несмотря на то, что знаю, что я абсолютно не в том положении, чтобы задавать вопросы.

Никто мне не отвечает, но я и не ждала этого. Поэтому я сижу в тишине, отмечая каждый поворот и каждую мелкую деталь, о которой мне хотелось бы знать в любой другой раз, когда меня забирали против моей воли. Хотя, признаюсь честно, эти парни не надели на меня наручники и не надели мешок на голову, и это либо очень мило с их стороны, либо чертовски глупо. Я еще не решила. В любом случае, "Похищение 101" говорит о том, что эти придурки – любители. Парни никогда бы не совершили такой глупой ошибки… если только они не планировали сохранить эту маленькую встречу в тайне… или, может быть, они не планируют оставлять меня в живых достаточно долго, чтобы это имело значение.

Черт.

Мы едем около часа, прежде чем машина сворачивает на заброшенную грунтовую дорогу, и нервы простреливают мне вены. Мы должны быть недалеко от того места, куда, черт возьми, направляемся. Проходит еще пятнадцать минут, и я начинаю волноваться. Если они везут меня куда-то, чтобы выманить парней, то какой смысл прятаться так далеко? Они только усложняют себе задачу.

Я сжимаю руки в кулаки на коленях, а чувак с дредами наблюдает за мной, отмечая каждую странную причуду и реакцию, словно пытаясь понять меня. Я отключаюсь от него, и через десять минут, которые, кажется, продолжаются целую вечность, грунтовая дорога улучшается и превращается в гравийную.

Внедорожник замедляет ход, и я выглядываю в окно, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь завесу пыли, поднимающуюся из-под шин впереди идущих машин. По обе стороны дороги начинают появляться старые, покосившиеся здания, и я хмурю брови, понимая, что это какой-то заброшенный город. Здесь есть старая заправочная станция, старый продуктовый магазин и что-то похожее на танцевальную студию. Эти места выглядят так, как будто они не видели дневного света более ста лет, и я не могу не задаться вопросом, что случилось с этим маленьким городком, из которого все уехали, да еще и всего в часе езды от цивилизации. Почему его до сих пор не купил какой-нибудь крупный застройщик и не превратил в торговый центр или закрытый комплекс? У этого места определенно есть потенциал и пространство. Лично я была бы рада эпическому аквапарку, но это всего лишь я.

Мы въезжаем все глубже в этот странный, заброшенный город, пока колонна машин, наконец, не начинает замедлять ход. Мы въезжаем на старую фабрику, которая выглядит так, как будто в прошлой жизни на ней могли печатать миллионы газет, но сейчас она просто стоит здесь и ждет, когда рухнет.

– Выметайся, – говорит парень с дредами, его пальцы сжимают дверную ручку.

Он выходит на пыльную фабрику, и я следую за ним, щурясь от позднего полуденного солнца, которое светит через разбитые окна. Частицы пыли мелькают на свету, и, когда вокруг меня формируется группа мужчин, я начинаю оглядываться по сторонам. На большой фабрике больше никого нет, но это не значит, что мы одни.

Какого черта им от меня нужно?

Мужчины останавливают меня в центре здания фабрики, и моя грудь сжимается от осознания того, что осталось всего несколько мгновений до того, как я узнаю причину, по которой они привезли меня сюда. Нас окружает тишина, и с каждой секундой она становится все громче. Я могу услышать, как падает булавка.

Из глубины фабрики доносится знакомое цоканье каблуков по грязному бетону. Звук становится громче с каждым шагом, и мое сердце колотится быстрее. Это определенно женщина, но кто? И что ей от меня нужно?

Я иду на стук каблуков, вглядываясь в тень, и, сделав еще три шага, наконец вижу ее.

Ко мне с важным видом подходит красивая женщина в черном коктейльном платье на бретельках, которое идеально облегает ее изящные изгибы. Она старше меня, скорее всего ей около сорока пяти, но выглядит ни на день старше тридцати. Ее темные волосы собраны в аккуратный пучок, а мягкий, естественный макияж создает атмосферу "Не связывайся со мной".

Эта женщина – крутая, и, хотя я никогда не встречала ее раньше, у меня есть неприятное чувство, что я знаю, кто это.

Джиа Моретти.

– С тобой нелегко связаться, – говорит она, окидывая взглядом каждый сантиметр моего тела и беззастенчиво оценивая меня. Ее губы сжимаются в тонкую линию, а взгляд сужается, и когда она наконец кивает и в ее глазах мелькает огонек одобрения, у меня в животе все сжимается. – Ты знаешь, кто я?

Мой взгляд сужается, я уверена, что у нее есть какой-то дерьмово продуманный план, как использовать меня против мальчиков.

– Я знаю, кто ты, – говорю я ей, пытаясь сделать вид, что мысль о том, чтобы находиться в присутствии этой женщины, не пугает меня до чертиков. – Я не знаю, чего ты хочешь от меня, но я точно знаю, что у тебя должна быть пара яиц эпического размера, чтобы забрать меня прямо из особняка ДеАнджелисов. Подобный подвиг не пройдет бесследно.

Джиа мгновение наблюдает за мной, ее взгляд сузился.

– Это угроза или комплимент?

Мои губы сжимаются в линию, и я пожимаю плечами.

– Понятия не имею. Воспринимай это как хочешь, – говорю я ей, прежде чем указать на свои запястья. – Я предполагаю, что, поскольку я не скована и не с завязанными глазами, я здесь не как заключенная.

– Нет, – наконец говорит она. – Ты не пленница. Просто гость.

Обдумывая ее слова, я нерешительно делаю шаг вперед, выходя из центра круга, созданного ее приспешниками, и не удивляюсь тому, что они шагают вместе со мной.

– Аааа, – говорю я, выгибая бровь. – Может, я и не пленница, но и не гостья.

– Можешь ли ты винить моих людей за то, что они настороженно относятся к тебе? – спрашивает она. – Мы наблюдали за тобой очень долгое время. Любая женщина, способная заставить Джованни ДеАнджелиса трястись от страха и привлечь внимание всех трех его сыновей, – это женщина, которую я должна знать.

Неуверенность трепещет в моей груди.

– Что значит – вы наблюдали за мной? Откуда ты вообще знаешь, кто я?

Она делает шаг ко мне, властно вздернув подбородок.

– Я многое знаю, мисс Мариано, в том числе, что вы хладнокровно убили своего отца и зарезали одного из моих людей бензопилой.

Я качаю головой, когда воспоминание о том, что я сделала с Джеймсом, проносится в моей голове. Это было жестоко и хладнокровно. Это было похоже на тревожный звоночек, говорящий мне, как низко я пала, но это также было сделано в уединении на игровой площадке в замке парней. Она никак не может об этом знать.

– Как… откуда ты об этом знаешь?

– Когда ты окажешься на моем месте, то поймешь, что люди любят предлагать информацию в обмен на…

– Жизнь? – Я усмехаюсь, обрывая ее.

– Именно так, – говорит она. – А теперь скажи мне, почему ты решила, что нужно убить одного из моих людей?

Паника захлестывает меня, и я с трудом сглатываю, опасаясь, что одно неверное слово, слетевшее с моих губ, может привести к тому, что пуля пролетит прямо через мою голову.

– Он был никем, просто каким-то богатым мудаком, который думал, что ему сойдут с рук ужасные вещи, – объясняю я. – Он похитил женщину из ее дома и насиловал ее бесчисленное количество раз. Я спасла ее от него, и когда он подумал, что может прийти за мной, мы вскользь дали ему понять, что такое поведение недопустимо. Это было простое недоразумение.

Она прищуривается, но крепко сжатая челюсть ничего не выдает.

– И что случилось с той женщиной?

Я качаю головой. Я ни за что на свете не собираюсь раскрывать какую-либо информацию о Жасмин.

– Эта женщина тебя не касается. Она прошла через ад и заслуживает спокойной жизни, – говорю я, пристально глядя на нее, предупреждая, чтобы она отступила. – А теперь, пожалуйста, скажи мне, в чем дело.

– Ты дерзкая, – размышляет она. – Мне это нравится.

Не зная, что на это ответить, я игнорирую ее комментарий и пытаюсь подтолкнуть ее вперед.

– Мы с тобой обе знаем, что у тебя поджимает время. Братья ДеАнджелис отслеживают каждый мой шаг, и они, без сомнения, будут здесь с минуты на минуту. Итак, я предлагаю тебе сказать то, что должно быть сказано, прежде чем они придут и обрушат адский дождь на это место.

На ее губах заиграла улыбка, и она кивнула.

– Ты умная девушка, Шейн. Упрямо глупая, но умная. Ты быстро разобралась в этом мире и приспособилась выживать. Многие другие женщины до тебя не заходили так далеко. Но ты права, печально известные братья ДеАнджелис скоро будут здесь, и я уверена, что им будет что сказать, когда они прибудут.

– Почему у меня такое чувство, что это нечто большее, чем желание отомстить за убийство одного из твоих людей?

Она делает шаг ко мне и медленно обходит вокруг.

– Потому что так оно и есть, дорогая, – пробормотала она, наклонившись, чтобы прошептать мне это на ухо. Она завершает свой круг, пока снова не встречается со мной взглядом. – Джеймс был проблемой с того дня, как вступил в мои ряды. Ты оказала мне услугу, отняв у него жизнь.