Текст книги "Неземная любовь"

Автор книги: Шеннон Уэверли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Глава одиннадцатая

Прошла почти неделя, прежде чем Челсии удалось поговорить с Ником снова.

– Челсия? Привет, это Ник.

От радости она едва не выронила трубку.

– Привет.

– Я хочу попросить тебя об одолжении. Твой фургон еще бегает? – Да.

– Могу я его позаимствовать на время? Она старалась дышать ровно.

– Смотря когда.

– Завтра днем.

– Пожалуйста.

– Отлично. Мне нужно перевезти вещи из Бостона, я их оставил там на хранение. Летнюю одежду, мою стереосистему и прочее. Во всяком случае, ничего такого, что отразилось бы на амортизаторах.

– Плевать мне на амортизаторы. – С чего это он вдруг решил воспользоваться ее рыдваном? Ему по карману заказать целый транспортный парк.

– Челсия?

Она отозвалась не сразу. Ей безумно нравилось, как он произносит ее имя, и хотелось, чтобы это длилось бесконечно.

– Я слушаю.

– У меня к тебе еще одна просьба. Мне необходимо твое присутствие.

– Что ты сказал?

– Мне должны завтра подключить газ в квартире, а меня не будет. Вот я и подумал, не могла бы ты…

– Не могла бы я провести день в ожидании газовщика?

– Да.

– А что мне за это будет? – Она прижалась лбом к оконному стеклу и, улыбаясь, смотрела, как под майским ветром раскачиваются кусты сирени.

– Может быть… что-нибудь из китайской кухни?

– А гадальное печенье с предсказанием судьбы я тоже получу?

– Полагаю, что да.

– А ты ручаешься, что там будет предсказано именно то, чего я хочу?

– Под мою ответственность.

– Тогда считай, что мы договорились.

Ну вот, они снова принялись дурачиться, словно пара влюбленных подростков. Но к чему это все приведет? Ник в высшей степени здравомыслящий человек. Он не может не понимать, что происходит. Он должен отдавать себе в этом отчет. А вдруг с его стороны это всего лишь игра, преходящее увлечение, ни к чему не обязывающий флирт? Нет, такого просто не может быть, это совершенно не в его натуре. А что, если он на самом деле питает к ней какие-то чувства, только не знает, как с этим быть? Если он разрывается на части, пытаясь сделать выбор?

– К какому времени нужен фургон?

– Часам к двенадцати, к часу.

– Хорошо. К этому времени он будет готов.

– Только знаешь, Челси…

– Что? – Она испугалась, что скажет какую-нибудь глупость, если разговор будет продолжаться в том же духе.

– Пожалуй, удобнее будет, если ты сразу на фургоне приедешь ко мне.

– Да, верно.

– Я могу оставить тебе свою машину.

– Имеет смысл.

– Значит, завтра увидимся.

– Да, примерно в полдень.

– Челси?

– Да? –  Ее шепот был полон ожидания. Ей так не хотелось расставаться с его голосом.

– А как ты вообще?

Она, закрыв глаза, мысленно произнесла: Ужасно. Я влюблена в тебя. Однако вслух прозвучало лишь:

– Хорошо.

– Ну и отлично. Ладно, до завтра.

Она кивнула и положила трубку на рычаг.

Где же она? За последний час Ник уже в сотый раз задавался этим вопросом. Он высунулся из окна и оглядел улицу. Не то, чтобы Челсия опаздывала – ему просто не терпелось ее увидеть.

Ник заставил себя сесть в одно из кресел, перешедших к нему вместе с квартирой. Он убеждал себя, что единственная причина, по которой он встречается сегодня с Челсией, заключается в очень нужном ему автофургоне, но пальцы, с силой вцепившиеся в обивку кресла, и стук крови в висках свидетельствовали о другом, яснее ясного показывая, что все это совсем не так.

С тех самых пор, как они вместе с Кэти поднялись на воздушном шаре, он только и думал о том, когда увидит ее снова. В тот вечер она едва не свела его с ума. Он не ожидал, что влечение к ней будет таким стойким и таким острым – вечером в ресторане ему стоило огромных усилий, поддерживая разговор, скрывать свои чувства, которые рвались наружу.

В тот вечер он даже твердо решил поговорить с Грейс. Он не может больше притворяться, что намерен на ней жениться. Он вообще не собирается вступать в брак – ни с ней, ни с кем бы то ни было. Они с Кэти прекрасно проживут вдвоем. Но именно сейчас ему необходимо понять причину того безумного волнения, что пробуждает в нем Челсия, и он не упустит представившейся ему возможности. Разумеется, он должен проявлять осторожность. Их влечет друг к другу, но нельзя позволить этому чувству перерасти в нечто большее. Полюбить, оказаться втянутым в чужую жизнь, нести за нее ответственность – такого развития событий он по-прежнему стремился избежать.

Однако этот пожар в крови – он больше не в силах с ним бороться. Столько времени прошло с тех пор, как он ощущал нечто похожее, столько времени, что ему стало казаться, будто он утратил всякую способность испытывать подобные чувства, будто в нем не осталось ничего, кроме потребности работать, обеспечивать свою маленькую семью, оберегать дочь. Он забыл, что можно или должно чувствовать так, чтобы считаться полноценным человеком.

Ник знал – что бы ни произошло между ним и Челсией, это ни к чему не приведет. Однако он не предполагал, чтобы ее это слишком заботило. Она сама сказала, что не заинтересована в серьезных отношениях. Верх ее устремлений – добиться успеха своего предприятия. Они обсудят все это вечером, когда он вернется после поездки в Бостон. Высказаться прямо и честно, объяснить принципы, на которых могут быть построены их отношения, – вот самый правильный путь.

Только сначала ему бы следовало поговорить с Грейс. Он был полон решимости это сделать, когда они вернулись из ресторана. Уложив Кэти, он спустился вниз, чтобы найти Грейс, но она, видимо, уже легла. А следующим вечером, когда он ждал, что она зайдет к нему в кабинет, ему на глаза попался ее старый школьный альбом – своеобразный отчет о жизни класса. Класса, в котором училась и Челсия. В тот момент, когда в комнату заглянула Грейс, он как одержимый листал страницу за страницей, всматриваясь в каждую фотографию, вчитываясь в подписи, пытаясь установить, кто был приятелем Челсии, какие платья она надевала на школьные балы, что за песни любила.

Он взглянул на Грейс, чувствуя неловкость, словно его застигли за неблаговидным занятием.

 Грейс же сказала неожиданно улыбнувшись:

– «Хочешь убедиться, что я выгляжу так же, как десять лет назад?» Ему не хватило духу сказать «нет».

Услышав, что к дому подъехала машина, он стремительно вскочил с кресла и ринулся к окну. Из фургона вылезла Челсия, показавшаяся ему еще более прекрасной, чем он воображал. Пол ходуном заходил под его ногами, и сердце бешено забилось ему в такт. Он определенно должен поговорить с Грейс в самое ближайшее время.

– Привет, проходи.

Челсия переступила порог и оглядела гостиную своими большими серыми глазами.

– Гм. Очень мило.

– Ты так считаешь?

– Да. Вот, я принесла цветы. Подарок на новоселье. – Темные ресницы затрепетали, когда она опустила глаза. От застенчивости? Ник был в этом не уверен.

– Спасибо. Я еще никогда не получал цветов от дамы. Дай-ка я поставлю их в воду.

– В доме от них уютнее. То есть я хочу сказать – в квартире. – Да, она определенно нервничала. – Когда вы переезжаете?

– Я мог бы остаться здесь уже сегодня.

– Грейс будет скучать без тебя.

Он неопределенно пожал плечами, ставя вазу на журнальный столик. На этот раз Челсия надела блузку розового цвета, оттенок которого в точности соответствовал румянцу ее щек. Блузка была явно большего, чем нужно, размера, но нисколько не скрывала достоинств фигуры, так соблазнительно подчеркнутых узкими джинсами, что он с трудом отвел от нее взгляд. Ему лучше уйти прямо сейчас, если он вообще собирается уйти.

– Ну, я пошел. – Он подбросил в воздух ключи от фургона. – Поездка займет, по крайней мере, часов пять, может быть, шесть.

– Не гони.

– Не буду. Машина стоит за домом, ключи в кухонном столе. Если газовщик все сделает быстро, и ты захочешь уехать… – Фраза осталась незаконченной. Мысль, что он не застанет ее, когда вернется, показалась непереносимой.

Челсия прошлась по комнатам, осматривая квартиру. Ник выбрал себе отличное жилище, пусть даже и временное, – большое, светлое, прекрасно обставленное. Его комнаты, где он будет: есть, спать, играть с Кэти. Остановившись на пороге кухни, она с умилением представила, как он сидит здесь по утрам за завтраком, потом вошла и, рисуя в воображении все те блюда, какие здесь будут готовиться, пальцами провела по поверхности кухонного стола.

И тут же отдернула руку. К ее удивлению, стол отнюдь не блистал чистотой. Так же, как и плита. Тщательно обследовав кухню, она возвратилась в гостиную. То же самое. Все помещение нуждалось в основательной уборке, и мысль, что Ник и Кэти, – особенно Кэти, – въедут в грязную квартиру, ужасно ее огорчила.

Сегодня вечером? Он ведь сказал, что собирается остаться здесь вечером. А в кухне нет ни крошки еды. Кровати не застелены, из душевой кабинки пахнет сыростью.

Она открыла шкафчик под раковиной в ванной комнате. Ну, разумеется. Чего-чего, а уж моющих и чистящих средств и приспособлений там было предостаточно. Недоверчиво улыбаясь при мысли о предстоящем подвиге, она потянулась за жесткой щеткой.

При продаже дома Ник избавился и от большей части мебели. Тем не менее упаковка и погрузка того немногого, что у него еще оставалось, заняли гораздо больше времени, чем он рассчитывал потратить на это. Потом он предполагал заглянуть в банк, но быстро понял, что не успеет, и никаких сожалений по этому поводу не испытал. Да и одет он был совершенно неподобающе для визита к своим старым друзьям. Кроме того, ему больше не казалось таким уж интересным и важным обсуждение свежих сплетен, касающихся прежних сотрудников, а между Бостоном и Беркширом пролегал немалый путь.

Назад он тащился с черепашьей скоростью, но исключительно из-за того, что выжать большее из фургона не было никакой возможности. Он ни на минуту не отпускал педаль газа, отжимая ее до пола. Добравшись до предгорий, Ник пожалел, что фургон не может взлететь. Бостон показался чужим. Просто большой шумный город, где некогда довелось жить. Теперь его домом был Беркшир, затерявшийся в горах озерный край с мостами через перевалы, с деревушками Рокуэлла, новыми друзьями и работой, которая, наконец, приносит удовлетворение. И там его ждет Челсия.

Он непроизвольно улыбался, думая о предстоящем вечере. Первое, что он сделает, когда приедет, – это установит стереосистему, которая сейчас, тщательно упакованная, покачивается где-то у него за спиной вместе со всей его музыкальной коллекцией. Пока они будут ужинать, ей станет ясно, что он просто помешан на бразильцах. Но если ей не по душе самба, ничего страшного. У него есть рок. У него есть классика. Все, что она пожелает.

Усмехнувшись, он скосил глаза на три большие бумажные сумки, лежащие рядом на сиденье. Пожалуй, ему не стоило впадать в такой раж в китайском ресторане. Но дело в том, что он пока не знает ее вкусов и потому купил всего понемножку. Так что все складывается отлично. У них будет время поужинать не торопясь. Сколько угодно времени. Днем Кэти оставалась с Грейс, но вечером ее должен забрать Ларри на ужин с «ночевкой».

Он предложит Челсии расположиться в гостиной на ковре. Они притушат огни, сбросят обувь и устроят настоящую богемную пирушку. При одной мысли об этом он чувствовал, как в нем нарастает нетерпение. Все будет происходить непринужденно и естественно. В духе Челсии.

А когда они покончат с едой и вдосталь наговорятся о пустяках, он скажет ей о главном – о своих надеждах на будущее. Вряд ли она станет возражать против этого. Разумеется, скажет откровенно, ясно даст ей понять, как будут строиться их отношения. Ни один из них не должен рисковать своей свободой.

А потом?..

Волна нестерпимого жара пробежала по его жилам, так что он с трудом перевел дыхание. Боже, как же ему хотелось, чтоб этот старый драндулет мог летать.

Челсия, стоя в ванной у зеркала, посмотрела на свое отражение и со вздохом произнесла: «На кого ты похожа, Лаутон». Испачканная блузка, осунувшееся от усталости лицо, покрасневшие руки. Но зато квартира полностью готова к переезду Ника и Кэти. Она проявила такую небывалую энергию, ей все так удалось, что она сама поразилась. Она даже сбегала в магазин за продуктами, чтобы приготовить еду на завтра и к сегодняшнему ужину, который уже стоял на плите.

Она улыбнулась, представляя, как удивится Ник, войдя в дверь. Он осмотрит сияющие чистотой комнаты, вдохнет аппетитный запах жареных цыплят, взглянет на умело сервированный стол, и его похвала будет ей лучшей наградой.

Она усадит его за стол, подаст ужин, а пока он будет есть, распакует вещи. Переезды всегда так утомительны, он не сможет не оценить ее помощь.

А после того, как он поужинает, может быть, у них останется время поговорить. Ей необходимо разрушить то неверное представление, которое у него сложилось относительно нее. Она ответственный, серьезный человек, а не какая-нибудь легкомысленная девчонка. Ей хотелось, чтоб он знал: они оба разделяют одни и те же идеалы во всем, что касается дома, работы, семьи.

А после разговора?..

Челсия сама не знала, что она надеется получить в результате. Одобрение? Уважение? Уверение, что она как раз такая женщина, о какой он мечтал? Легкая улыбка озарила ее лицо.

Но сначала ей нужно привести себя в порядок. Она посмотрела на часы. Еще есть время заскочить домой и переодеться.

Он постучал в дверь. – Челси?

– Входи.

Переступив порог, Ник почувствовал неудержимое желание заключить ее в объятия. Но тут в нос ему ударила такая разнообразнейшая гамма ароматов, что он едва удержался на ногах. Преобладающими были запах хлорки, свежеиспеченного пирога и мясной подливки.

– Ты показал хорошее время, – сказала Челсия, улыбаясь чуть напряженно и ожидающе.

– Движение на дорогах небольшое. – Он водрузил сумки с едой на журнальный столик и, быстро оглядев комнату, уставился на нее. – Ты уже в другой одежде!

Выглядела она весьма изысканно. Пожалуй, даже слишком. Довольно-таки изящное бирюзовое платье в обтяжку, жемчуг, белые бальные туфельки.

Даже подкрасилась. Помада, тени и все такое прочее.

– Ты куда-то собралась?

– Нет. – Она закусила губу, и он понял, что не смог скрыть легкой досады, которой совсем не хотел обнаружить.

– Ну, хорошо. Ты выглядишь потрясающе. – Недоступная ни поцелую, ни прикосновению, но от этого не менее прелестная. – А чем ты занималась, пока меня не было?

– О, немножко похозяйничала. Мне что-то не сиделось.

– Господи… – Ник, наконец заметил это «немножко». Одного взгляда на ее руки было бы достаточно, чтоб догадаться. И сама она выглядела уставшей. Надежды, которые он лелеял весь день, становились все призрачнее. – Газовщик приходил?

– Угу.

Разумеется, приходил. Ник мог бы понять это по запаху из кухни. Он с досадой посмотрел на сумки, лежащие на журнальном столике. Она проследила за его взглядом.

– Что это?

– Всякие китайские деликатесы.

– О! – Она явно огорчилась. – Я увидела, что в доме нет ничего съестного, и поэтому вышла и купила продукты. Просто подумала, что вам с Кэти вряд ли понравятся пустые полки. Надеюсь, ты не против, что я приготовила и кое-что на ужин.

Ник чувствовал все возрастающее разочарование. Вечер совсем не походил на тот, каким рисовался в мечтах.

– Я же говорил тебе, что заеду в китайский ресторан.

Она сжала руки.

– Я забыла. Прости. Но это ничего. Теперь вам с Кэти хватит еды на всю оставшуюся неделю.

Ник прошел в кухню, почти боясь того, что он там увидит.

Ну, разумеется, обеденный стол накрыт – цветы, свечи, салфетки в фужере, уложенные веером. Пол вымыт, на подоконнике остывает шоколадный кекс.

– Челсия, ради Бога, что ты тут натворила? Она вошла за ним, ступая как-то неуверенно, и, скривив губы, спросила:

– Тебе не нравятся цыплята, поджаренные на решетке?

Ник провел рукой по лицу.

– Нет. Вернее, да. То есть я хочу сказать, что все прекрасно. Только стоило ли так хлопотать?

– Пустяки. Мне самой это доставило удовольствие, – сказала она тихо, только голос у нее был какой-то безрадостный.

– Я успею до ужина принести вещи из фургона?

Она мельком взглянула на плиту и неопределённо пожала плечами.

– Я просто подумал, что хорошо бы установить стерео…

– А нельзя это отложить? Не такая уж это важная вещь.

Ладно, значит, не будет непринужденного ужина на ковре, не будет бразильской самбы. Ник с шумом вобрал в себя воздух и медленно выдохнул.

– Надеюсь, у тебя есть в фургоне простыни. Здесь вообще нет постельного белья.

– Думаю, найдутся. Я сейчас принесу.

– Хорошо. Пока ты будешь есть, я застелю кровати.

– А разве ты ко мне не присоединишься?

– Может быть, к десерту.

Ладно, значит, Челсии не будет тоже. Он рывком отодвинул стул, распрощавшись со своей последней мечтой.

– Ты предпочитаешь китайскую кухню или то, что я приготовила?

– Это. – Он рассеянно кивнул на плиту.

– Цыплята получились хорошо, но рулеты, боюсь, подгорели. – Она вскинула голову. Что, черт возьми, с ней происходит?

Нагнувшись к холодильнику, она достала оттуда бутылку белого вина, собираясь поставить ее на стол. Это было уже слишком.

– Челсия, в чем дело?

– Что ты имеешь в виду? – У нее будто сдавило горло.

– Вот это. – Он широким жестом обвел комнату. – И это. – Он дернул ее за подол. – Я уезжаю на каких-то шесть часов и нахожу здесь совершенно другого человека.

Челсия каким-то замедленным движением поставила бутылку, подбородок у нее задрожал.

– Прости. – Ник рукой откинул волосы и вздохнул. – Но сегодня ты едва себя не доконала. И, главное, зачем? Что на тебя нашло? Здесь есть служба по уборке квартир, ты же знаешь. Они просто по чистой случайности сюда не пришли.

– Где простыни? – Челсия уставилась в потолок, прежде чем он успел поймать ее взгляд.

– На заднем сиденье. Светлый чемодан.

Она кивнула и удалилась, цокая каблуками и еще выше закинув голову.

Ник, вряд ли разбирал, что он ест, напряженно прислушиваясь к шорохам в спальне. Наконец, отбросив салфетку, он широким шагом вышел из кухни.

Стоя у его кровати, она надевала на подушку наволочку. Слезы ручьем бежали у нее по щекам, хотя она не издавала ни звука.

Челсия подняла глаза. В дверях стоял Ник, наблюдая за ней. Что ж, так ей и надо. Как будто мало она сделала, чтобы показаться круглой идиоткой. Она вздумала ублажить его, убирая квартиру, готовя обед. Она надеялась, что он обрадуется.

Она и сама радовалась, пока он не пришел, пока она не увидела, кем выглядит в его глазах – настоящей кретинкой, надо полагать. Лицо Ника сказало ей это лучше всяких слов. Она, изображая домовитость, разыграла целое дурацкое представление, устроив всю эту нелепую возню у него в квартире.

Но зачем ей это было нужно? Ответ стал ей совершенно ясен, как только она взглянула на Ника, стоящего в дверном проеме. Она хотела стать хозяйкой в его доме. Она хотела соединить с ним свою судьбу. Как только она поняла, что не соответствует его представлению об идеальной жене, ей вздумалось изобразить из себя женщину его мечты.

В три шага Ник пересек комнату и обнял ее за плечи.

– Что случилось? – Он притянул ее к себе и заглянул в глаза.

– Я должна идти… – Она попыталась высвободиться, но он только крепче сжал ее. – Ник, пожалуйста.

– Что случилось? Тебе что-то не понравилось? – Его пальцы вцепились в нее мертвой хваткой.

Челсия посмотрела ему в лицо. Ник – это все, чего она хочет в жизни и чего у нее никогда не будет.

– Все, – произнесла она, наконец, подавляя рыдания. – Почти все. Прости, Ник. Я не должна была втираться в твой дом, в твою кухню и во все прочее. – Ей бы хотелось, чтобы у нее перестали дрожать губы. – У меня нет такого права. С моей стороны это было слишком самонадеянно. Мы действительно не настолько близки, чтобы я могла тут хозяйничать.

Ник наклонил голову, и тревога в его глазах сменилась каким-то странным выражением.

– Так ты думаешь, я расстроился из-за того, что ты… хозяйничала тут?

– А разве нет?

Он притянул к себе ее голову, так что они легонько стукнулись лбами.

– Нет. Я просто очень огорчился, потому, что мечтал о совсем другом вечере. Вот и все. Мне не хотелось, чтобы ты мыла, чистила, готовила. Мне только… хотелось быть с тобой.

Это признание подействовало на нее совершенно неожиданным образом. Она не понимала, печалиться ей или радоваться. Она только знала, что не в состоянии больше сдерживаться. Слезы потоком хлынули у нее из глаз.

Он нежно гладил ей волосы, ласково похлопывал по спине, а она, уткнувшись ему в грудь, захлебывалась от рыданий.

– Я б-была такой дурой.

– Ну, будет, будет. Я ничего не хочу слышать.

– Я насквозь промочила тебе рубашку, – всхлипывая, проговорила она.

– Меня это очень беспокоит.

Почему-то его слова показались ей ужасно смешными. Ник наклонился и прижался щекой к ее лицу, а губами коснулся волос. Челсия теснее приникла к нему, устраиваясь поудобнее. Ник был таким теплым и надежным – и именно тут, у его груди, ей хотелось бы быть всегда.

– О, Челсия, – прошептал он потрясенно, и в следующий миг их губы соприкоснулись.

Ник боялся, что она оттолкнет его. Он не собирался ее целовать, но не смог удержаться. Сжимая ее в объятиях, вдыхая запах ее волос, он утратил над собой всякую власть.

И она не сопротивлялась. Более того, она обняла его за шею и прильнула к нему всем телом. Ник застонал, чувствуя, что огонь, тлевший в его сердце с тех самых пор, как они встретились, вспыхнул с адской силой. Он жаждал целовать ее всю, касаться ее везде. К его удивлению, она, казалось, хотела того же.

Ему, наконец удалось оторваться от ее губ, и она уронила голову ему на грудь. Он чувствовал, как трепещет ее сердце.

– Снова я не сдержался, – прошептал он, касаясь губами мягкой копны ее волос. – Прости. Ты сводишь меня с ума.

Она, улыбнувшись, посмотрела ему в глаза, и от этого взгляда пол закачался у него под ногами. Неужели он когда-то мог думать, что способен прожить без этого?

Он снова приник к ее губам, наслаждаясь их вкусом, ощущая их нежность. Пальцы его погрузились в тяжелый шелк волос. Поцелуй все длился, лишая его сознания, и, когда он услышал ее стон, окружающий мир словно исчез, растворившись в сладострастном соприкосновении.

Под ладонями струилась шелковистая ткань платья, такая тонкая, что он ощущал жар ее кожи. Только этого ему уже недостаточно. Если он не поостережется, то просто порвет эту чертову застежку у нее на спине.

Он чувствовал, как она все теснее прижимается к нему, ощущал скользящие касания ног сквозь грубую ткань джинсов. Казалось, его вовлекает в мощный поток, неудержимый, как океанская волна.

Разве так это должно было произойти? Он думал, что у них будет музыка, китайские блинчики, неспешная беседа. Но когда она выгнулась ему навстречу, запрокинув голову, когда он так близко увидел нежную белую шею, зовущую к поцелуям, ему стало понятно, что им, ни к чему все эти ухищрения. Вот оно – средоточие его мечты, исполнение его желаний.

Челсия едва сознавала, как очутилась у него на руках. Спустя мгновение Ник бережно опустил ее на кровать и прилег рядом. Она свернулась у него под боком, согреваясь его теплом.

Он ласкающим движением откинул ей волосы и пристально посмотрел в глаза. Опьяненная его взглядом, она чувствовала себя на верху блаженства. Счастье переполняло ее.

– Ты так хороша… – выдохнул он в благоговейном изумлении.

– И ты. – Косточкой указательного пальца она провела по шершавой щеке. От легкого прикосновения он вздрогнул, как от боли, и тут же склонился над ней, чтобы прижаться губами к ее губам.

Он продолжал ее целовать, и страсть их разгоралась все жарче, пока Челсия совсем не потеряла разум. Она и не предполагала, что их вечер окажется таким бурным. Ужин давно остыл, они лежат вместе в кровати, одежда ее в беспорядке.

Но, в конце концов, кому до этого дело? Ник – вот он, рядом с ней, и это самое главное.

В голове забрезжила смутная мысль: куда это их заведет? Но ей казалось – она уже знает. Боже всемогущий, они лежат в одной кровати! Когда это нахлынуло на нее, невозможно было остановиться на полдороге. Никаких ужинов. Никаких разговоров. Просто естественное самовоспламенение. Она никогда не испытывала ничего подобного. Нужно ли ей останавливать его? – колеблясь, думала она, слыша шорох расстегиваемой молнии. И достанет ли у нее на это самообладания?

Ник осторожно стянул ей с плеч платье, не переставая целовать с таким жаром, что нервная дрожь волнами пробегала у нее по телу.

Остановить его? – спросила она себя снова. И ответ пришел сам собой. Она больше всего на свете хочет сделать его счастливым. Много ли радостей пришлось ему видеть за последние несколько лет?

Дыхание у нее прерывалось, когда она просунула руки ему под футболку и ощутила горячие, напряженные мышцы спины. В следующий момент он одним махом сбросил с себя футболку, и жесткие темные завитки волос, покрывающие ему грудь, проникли сквозь кружево лифчика, щекоча кожу. Челсия откинулась на подушки, сжигаемая неведомым прежде чувством невыразимого сладострастия.

– Мне… мне так нравится твое тело, – произнесла она робко, любуясь изгибом мускулистой шеи.

Отклик не заставил себя ждать.

– Челси, ты уверена, что не будешь жалеть?

– О Ник! – слабо вскрикнула она, прижимая его к себе. – Конечно, уверена. Я тебя люблю. Я люблю тебя. – Слова слетали с губ, словно птицы, слишком долго томившиеся в клетке.

Он лежал очень тихо, прижавшись щекой к ее уху. Челсия ждала, а потом попыталась шевельнуться. Ей хотелось получить в ответ на признание поцелуй, улыбку – хоть что-нибудь! Но он будто оцепенел, и даже дыхания его не было слышно.

Когда он осторожно отодвинулся и лег на спину, его глаза были закрыты, но она все равно видела в них боль. И тут же поняла, что совершила роковую ошибку.

Она любит его? Он закрыл лицо руками и твердил себе, что ему пригрезилось. Но, разумеется, знал прекрасно, что слышал это наяву. Жар остывающей страсти был еще ощутим, точно так же как и холодная испарина тревоги, закравшейся в сердце.

Молчание длилось. Любит ли он ее? Скажет ли ей об этом? Прямо сейчас? Дьявол! Этого не должно было случиться. Если бы он только был верен своему плану, поговорил бы с ней, поставил четкие границы, честно рассказал, чего им следует ждать. Так нет, он с ходу пустился во все тяжкие, забыв о какой бы то ни было осторожности. И получил по заслугам.

– Ник? – Голос Челсии раздался словно издалека. Он, повернув голову, посмотрел на нее, желая, во что бы то ни стало изгладить из памяти – и из жизни – последние несколько минут. – Ник, кажется, кто-то стучится в дверь.

– Странно. – Он сел, ощущая холод и пустоту. – Да, верно. – Быстро натянув футболку и пригладив рукой волосы, он спросил: – Ты в порядке?

Челсия привстала, не глядя на него, и кивнула. Платье складками сбилось вокруг узенькой талии. Губы будто накусаны пчелами, темные, почти черные волосы взъерошены. Только выглядит она еще более соблазнительно, чем когда-либо. Лишь бы стереть с ее лица это страдальческое выражение, причина которого – в нем.

– Дай я застегну тебе молнию.

– Нет. Я справлюсь сама. – Ему совсем не понравилось, что она избегает его взгляда. – Иди, открой дверь.

Он шумно вздохнул.

– Хорошо. Я сейчас вернусь.

Ник торопливо вышел. Это становится серьезным. Но он справится, хотя пока не знает как. Должен справиться. Челсия слишком важна для него. Он сделает все, вот только выпроводит незваного гостя, который столь настойчиво к нему рвется.

Он распахнул дверь, и сердце у него упало. Перед ним стояла Грейс Локвуд, уперев руки в бока и глядя на него с убийственной злобой.