Текст книги "Приди, рассвет"
Автор книги: Шеннон Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)
– Тебе нужно быть очень осторожным.
– Да, Уорик – блестящий воин, хорошо обученный, беспощадный. Я буду осторожен.
– Я имею в виду не Уорика. Если ты попытаешься захватить его жену, она вполне может убить тебя.
– Это верно. Но я не дам ей такого шанса. Возможно, нужно сделать так, чтобы перед смертью он поверил в то, что она предала его... Ибо она дочь викинга.
Глава 19
Темнело, а Меллиора все еще оставалась на холме, где покоилось тело ее отца. Ей казалось, что она будет ближе к нему, находясь здесь, что, закрыв глаза, снова перенесется в то время, когда отец был жив, когда думалось, что она всегда будет управлять миром и никогда не будет переживать нынешней боли и уколов ревности.
Она помнила отца огромным, златовласым, рыжебородым; его смех разносился по всему залу, он чуть ли не в каждой фразе переходил с одного языка на другой. Он любил общаться с людьми. Он столь же блестяще владел тактикой боя, как и Уорик. Он часто взывал к своим друзьям, когда служил королю. Нередко он сиживал здесь, где сейчас сидит она, на этом холме, и смотрел в морскую даль. Он любил море, но еще больше любил Шотландию. Он смотрел на эту землю глазами матери. И говорил о матери постоянно, до самого последнего своего дня. Для него ее мать и море стали чем-то единым, чем-то непостижимым, прекрасным, сулящим штормы и мир, постоянно меняющимся и чарующим.
Меллиора положила голову на руки и закрыла глаза. Адин видел мир таким, каким хотел его видеть, и он сделал его своим. Она всегда верила, что может создать свой собственный мир, построить жизнь по-своему. Король отнял у нее эту возможность.
Она услышала цокот копыт Меркурия и поднялась, удивленная и отчасти раздосадованная тем, что муж приехал за ней.
Уорик остановил Меркурия чуть поодаль и некоторое время молча смотрел на нее сверху вниз, затем медленно подъехал поближе. Меллиора не двигалась, ждала. Потом погладила Меркурия по морде. Меркурий дружелюбно отреагировал на ее прикосновение.
– Вот ты где. Опять среди мертвых.
Меллиора вскинула голову.
– Я часто приходила сюда задолго до смерти отца. Здесь красиво и покойно.
– Да, именно. Как среди мертвых.
– Мертвые порой гораздо приятнее живых.
– Потому что не могут возразить тебе? Или ты думаешь, что великий Адин сейчас поднимется и изгонит всех негодяев с земли?
– Жаль, что он не может этого сделать.
– Да, увы. Уже поздно, темно, Адина нет, а в твоем зале тебя ожидают гости, миледи.
Меллиора отступила на шаг.
– Нет. Это ты – великий лэрд, всемогущий герой, я же не представляю никакой ценности. Сэр Перси приехал к тебе с предложением о том, как поступить с твоим дорогим другом. Иди и обсуждай с ним это. Если меня там не будет, тебе будет меньше хлопот. Сэр Перси делал все, чтобы не сказать правды о причине своего приезда. Для него вечер будет гораздо приятнее без меня.
– Я уезжаю завтра, а ты сейчас возвращаешься со мной.
Внезапно она почувствовала боль в животе.
– Завтра? Значит, ты уезжаешь завтра. Оставь меня в покое и владей до отъезда сам Голубым островом.
– Меллиора, ты оказывала мне сопротивление из-за этого острова и вышла за меня замуж ради него. И я вовсе не столь жесток, чтобы забывать, что это твой остров. Ты здесь хозяйка.
– Превосходно! Когда ты уедешь, я займусь домашними делами. Знаю, ты прекрасно можешь обойтись без чьей-то помощи. Как же, ты великий сподвижник короля! Мой отец, викинг, управлялся сам в течение многих лет.
– Ну да, твой отец. Великий человек.
– Да, мой отец был великим человеком, он служил королю, но не склонялся так низко к земле, чтобы не замечать ничего другого, кроме грязи!
– Меллиора, я сожалею, что твой отец умер, но я устал выслушивать речи о его величии.
– Ты не хочешь понять того, о чем я говорю.
– Проклятие, леди, если хочешь, чтобы я поступал так, как твой отец, ты это получишь.
– Я не знаю, что ты имеешь в виду. Мой отец не был тираном.
– Тираном? Не был? – переспросил Уорик, спешившись и наступая на нее, пока она не оказалась прижатой спиной к каменному кельтскому кресту. – Дорогая жена, возможно, он не был тираном в то время, когда ты знала его. Но это было уже после того, как он пришел сюда, захватил эту землю, женился на твоей матери и заключил мир с Давидом. Адин далеко не всегда и не во всем был деликатен. Он приплыл сюда на баркасе с носом в виде головы дракона – сын ярла, воинственный викинг. Он совершил набег на это место, сровнял его с землей и силой взял твою мать. Я рад, что все обернулось столь хорошо для них обоих, что он был счастлив иметь ребенка от обожаемой жены, но, любовь моя, он нагрянул сюда незваный: пришел, увидел, победил.
– Ты рассказываешь все так, как это слышал!
– Я рассказываю так, как все было!
– Тебя здесь не было!
– И тебя тоже. Я имею в виду – во плоти. Я слышал, что ты была зачата уже при первом набеге.
– Ты слышал! – воскликнула Меллиора. – В этом все дело! А вот я слышала, что ты был норманном, английским выскочкой, что ты подбирал крошки с пола шотландского короля! Я это слышала – и, стало быть, это должно быть правдой?
– Может, остановимся на этом, миледи? – сдержанно спросил Уорик.
– Остановимся? Не я начала эту схватку. Я пришла, чтобы побыть здесь в одиночестве. Ты же вторгся сюда.
– Я пришел, чтобы отвезти тебя домой, миледи. Становится темно, нас ожидают гости, не говоря уже о наших людях.
– Мне очень жаль. Ты часто обвиняешь меня в том, что я веду игры. В этой игре я не могу принимать участия. Ты собираешься к своей любовнице. Элинор – норманнка, я это понимаю, и у тебя с ней много общих интересов.
Уорик криво улыбнулся.
– Во мне есть кровь разных племен, во всяком случае, так мне рассказывали. Ты хочешь, чтобы я был похож на твоего отца, миледи? Да ради Бога! Только боюсь, что я тебя тем самым сильно разочарую.
– Нет! – крикнула Меллиора, когда он шагнул к ней. Она попыталась спрятаться за крест, но он продолжал преследовать ее. – Уорик...
Он поймал ее, взвалил па плечо и зашагал к Меркурию, не обращая внимания на ее попытки приподняться и объясниться.
– Уорик, клянусь тебе, я никогда не видела, чтобы мой отец угрожал моей матери...
– А ты когда-нибудь видела, чтобы твоя мать вела себя грубо по отношению к гостям или отказывалась занять место за столом, в особенности в присутствии гостей?
– Да, она иногда не приходила обедать! Когда бывала больна...
– Ты не больна.
– Я страшно больна. Благодаря тебе меня теперь тошнит...
– Я усажу тебя рядом, чтобы удостовериться, что ты здорова.
Меллиора скрипнула зубами и застучала кулаками по спине Уорика.
– Спусти меня на землю, Уорик! Ты не можешь так поступать!
– Удивительно! А я полагаю, что могу. Как всякий старый лэрд.
– Я тебе исцарапаю всю спину!
– Не думаю. Иначе я так тебя выдеру, что у тебя вся задница окажется в волдырях.
– Пусти меня! Я не обязана присутствовать на обеде и притворяться, что у нас все замечательно.
– В таком случае мы пропустим обед вместе, любовь моя. Не снимая Меллиору с плеча, Уорик сел на Меркурия.
При этом она стукнулась подбородком о его спину. Он коленями сжал Меркурию бока, и когда боевой конь пустился легкой рысью к замку, Меллиора прекратила всяческое сопротивление, поскольку главной задачей для нее теперь было удержаться. Однако она почувствовала себя оскорбленной, когда они проезжали через ворота, понимая, что их видят находящиеся в будке стражники, и снова стала колотить мужа кулаками по спине, приходя в ярость оттого, что он не реагирует на это.
– Отпусти меня, это зашло слишком далеко! – потребовала она.
– Отпустить тебя? – замедляя шаг Меркурия, переспросил Уорик. – Чтобы ты повернулась ко мне спиной, когда у нас гости? Может, Адин давал твоей матери такую свободу, чтобы она унижала его подобным образом? Думаю, что нет. Если леди отказывается появиться в зале, значит, она в тяжелом положении, и внимательный любящий лэрд ни на минуту не оставит ее одну.
– Уорик...
– Да, леди, мы приехали. Отличная прогулка, замечательный вечер.
Они миновали ворота и оказались в центре внутреннего двора. Уорик спешился и позволил ей стать на ноги. Меллиора увидела его юного оруженосца Джеффри, который готов был принять поводья и позаботиться о Меркурии.
Уорик пронзил Меллиору взглядом.
– Так что нас ожидает? – тихо спросил он.
– Отпусти меня. Стража смотрит.
– Что ты намерена делать?
– Войти в башню.
Уорик поднял бровь и отпустил ее. Она повернулась и направилась к башне, вошла в открытую дверь, кивнула стражнику и двинулась к лестнице.
Уорик шел следом, она словно не замечала его присутствия, его дыхания у себя над самым ухом.
Ей вдруг показалась привлекательной видимость домашнего покоя и захотелось пойти в большой зал.
– Ну уж нет! – насмешливо возразил Уорик. – Разве великий Адин позволил бы, чтобы обед состоялся сейчас, когда присутствовать на нем считают ниже собственного достоинства? Думаю, что нет. – Он схватил Меллиору за руку и повернул к себе.
– Уорик, у нас гость...
– И это тебя так вдруг обеспокоило? Думаю, что если сэр Перси может обойтись без тебя, он вполне переживет и мое отсутствие.
– Но есть еще домочадцы...
– Великолепно, домочадцы могут развлечь нашего гостя. Я хочу быть таким, как Адин, миледи.
– Ты не такой, как Адин!
– Прекрасно. Буду самим собой.
Напуганная выражением его глаз, она попыталась вырваться. Однако он удержал ее, притянул к себе и повел по коридору. Дойдя до спальни, он с такой силой пнул дверь ногой, что дерево содрогнулось и застонало. Когда они вошли, Уорик закрыл дверь таким же образом.
– Прекрати, Уорик, и оставь меня в покое! – крикнула Меллиора.
– Нет, леди, не прекращу.
Она извивалась в его объятиях, словно рыба на крючке, затем стала бить его ладонями по груди. Уорик подошел вместе с ней к камину, опустился на колени и, уложив ее на меховые шкуры, глядя ей в глаза, строго сказал:
– Выслушай меня.
Меллиора затрясла головой, изо всех сил стараясь удержать слезы, которые наворачивались на глаза.
– Нет, я не стану слушать...
– Станешь! Можешь мне верить или не верить, но у меня нет ни малейшего желания ехать в Тайн.
– Мне наплевать!..
– Тебе не наплевать, иначе ты не учинила бы этот шум.
– Но ты все же поедешь в Тайн! И увидишь ее.
– Ты видишь Эвана ежедневно.
– Это совсем другое! Мы с ним никогда не...
– Не важно! Ты любила его. Не стану отрицать, что Элинор и я были любовниками. Мне теперь остается либо увидеть ее, либо ослепить себя.
Меллиора отвернулась и уставилась в огонь камина. Он взял ее за подбородок и повернул лицом к себе.
– Я чувствовал, женясь на тебе, что беру в жены обоюдоострый меч, хотя и привлекательный. Но затем я признался, что нашел тебя весьма красивой, хотя меня ты назвала всего лишь не слишком отвратительным.
– Уорик...
Он приблизил рот к ее рту. Меллиора попыталась вырваться, но ей не удалось. Поцелуй был крепким, обольстительным, беспощадным. Она некоторое время сопротивлялась, но в конце концов ответила на него.
Он положил руку ей на лиф, перебирая пальцами вышитые завязки. Меллиора схватила его за руку, удивляясь тому, что, несмотря на свой гнев, хочет его.
– Нет, – пробормотала она.
– А супружеский долг? – коротко напомнил он.
Меллиора открыла рот, чтобы возразить, но новый поцелуй не позволил ей этого сделать. Его пальцы развязывали шнуровку платья. Сердце у нее отчаянно стучало, однако она еще пыталась сопротивляться. Платье все же оказалось приспущенным, и она ощутила, как его ладони накрывают и ласкают ее груди. Уорик заключил ее в объятия и снова стал целовать. Его руки гладили ей ноги, бедра, скользили между ног.
Уорик быстро сбросил одежду.
Ему понадобилось лишь несколько секунд, чтобы войти в нее. Меллиора закрыла глаза, чувствуя, как в ней разгорается пламя страсти и одновременно пламя гнева и как они борются между собой. Когда наступила высшая точка наслаждения, Меллиора заставила себя сдержать крик сладострастия. А потом услышала его шепот:
– Поскольку ты моя жена, то возможно такое решение: ты поедешь со мной.
– Что?! – едва не подпрыгнула Меллиора.
Он притянул ее к себе.
– Поедешь со мной. Будешь рядом со мной. И спать мы будем вместе.
– И ты хочешь, чтобы я поехала? – удивленно и недоверчиво спросила Меллиора.
– Да, леди. А ты думаешь, мне приятно оставлять тебя здесь, когда я знаю, что у тебя на уме другой?
Меллиора некоторое время молча смотрела Уорику в глаза.
– Да, сэр, если тебе так хочется, я поеду с тобой, – чопорно проговорила она наконец.
– В таком случае мы едем вместе, – подытожил Уорик, заключая ее в объятия.
Она прижалась спиной к его груди. Так они и остались лежать на меховых шкурах, глядя на игру пламени в камине. Затем она закрыла глаза и положила пальцы на его руку, которая ее обнимала, терзаясь сомнениями, уж не сон ли это, который в любой момент может растаять...
Игранна стояла возле дома, наблюдая за коровами, заходившими на ночь в коровник. И вдруг ее охватило неожиданное чувство страха. Обернувшись, она увидела мужчину. Высокий, плотный, с намечающимся брюшком. Фигурой он напоминал викинга, хотя чем-то все же от них отличался. Он был гладко выбрит и этим походил на норманна. Волосы аккуратно подстрижены, однако...
Он явно ночевал в лесу. В волосах торчали травинки. Одежда на нем была рваная и, судя по всему, он был голоден. Он шел к ней и улыбался...
– Девушка, тошно вспоминать о том времени, которое я провел в лесу, но что было делать? Лодки ушли, я остался без друзей. Надеюсь, сейчас здесь все спокойно? Стража спит, потому что хозяин в доме. У меня будет еда, много еды этой ночью, правда же? Будет очаг и женщина, которая меня обогреет, и кое-что еще...
Незнакомец говорил на нормандском французском. Может быть, не знал, что Игранна понимает его?
У его пояса висел массивный меч в ножнах.
Глядя на нее, он еще шире расплылся в улыбке и перешел на гэльский язык. Судя по акценту, он изучал его где-то на юго-востоке.
– Я возьму тебя. Я очень голоден, и ты меня насытишь. Мы будем сыты и довольны. Если ты порадуешь меня в постели, я пощажу старого норвежца и его старуху. Иди ко мне, не бойся.
Игранна, оцепенев, смотрела на незваного гостя. Мелькнула мысль, что, живя в лесу, мужчина слегка тронулся умом. Она попятилась от него и невольно вскрикнула.
Из дома мгновенно выскочил Эван. Увидев мужчину, он бросился к нему и оттолкнул сестру назад.
– Что такое? – спросил незнакомец. – Крестьянский сын превратился в воина? А ну-ка подойди, парень, если хочешь почувствовать мой поцелуй... поцелуй моего меча, поцелуй смерти. А лучше отойди-ка в сторону, дай мне взять эту женщину, и тогда ты, может быть, останешься в живых, как и ее старики.
– Ты кто такой? Зачем сюда пожаловал? – спросил его Эван.
– Кто я такой? Человек, который живет за счет меча, хочет умереть от меча, чтобы оказаться в Валгалле.
– Ты норманн? Норвежец?
– Норманн, норвежец... какая разница? Голодный воин. Опьяненный запахом мяса, который доносится из дома. Старуха вкусно готовит. Отойди в сторону, пока я не распорол тебя от глотки до паха.
– Я...
– Ты Маккинни, верно?
– Кто тебя послал? – продолжил допрос Эван. Незнакомец расхохотался.
– Ну да, как драться с врагом, если ничего о нем не знаешь? Подозрение – страшное оружие, оно может погубить человека. Ты ничего не узнаешь, Маккинни. Иди, дерись со мной, если только способен.
Эван поманил пальцем мужчину к себе.
– Ах ты, наемник паршивый! Дерьмо вонючее! Сейчас мы схлестнемся с тобой и увидим, кому достанется поцелуй смерти!
Игранна вскрикнула, когда услышала звон мечей.
Мужчины перемещались по двору, то нападая, то переходя в защиту.
Эван запрыгнул на кучу собранного сена, его противник вовремя уклонился от, казалось бы, неотвратимого удара меча.
Незнакомец что-то говорил. Тихонько. Угрожая Эвану и дразня его.
Однако Эван не расслаблялся и оставался начеку.
Высокорослый незнакомец сделал выпад, готовясь нанести укол Эвану в живот. Эван успел отпрыгнуть назад. Затем оба схватились в ближнем бою.
Викинг закричал. Взывая к своим богам, подумала Игранна. Видно, он проигрывал бой. Эван собирался убить его. Спаси ему жизнь, Боже! И тогда они могут узнать, почему напали викинги.
Но дородный викинг взывал не к богам. Он звал на помощь. Он знал, что рядом есть кто-то еще.
– Эван! – крикнула Игранна, пытаясь предупредить брата.
Высокорослый незнакомец упал, поверженный, и тут же появилась тень другого мужчины. Он вышел вперед – свежий, не уставший, готовый к бою. Его меч ударился о меч брата. Завязалась смертельная схватка.
Мужчина вдруг отпрянул назад и, повернувшись, побежал. Очень скоро его поглотил сумрак ночи.
– Эван! – закричала Игранна и бросилась к брату. Он посмотрел на нее и смущенно улыбнулся. И тогда она увидела, что Эван прижимает руку к животу. Сквозь пальцы капала кровь.
Он упал, цепляясь за сестру.
– Беги за помощью, не оставайся со мной... Я выживу... Они вместе с... Даро, – шепотом сказал Эван.
– Что? – в смятении воскликнула Игранна, оглядываясь по сторонам. О Господи, он истекает кровью!
– Он сказал мне, что они заодно с Даро, когда мы дрались... И еще сказал, что мы падем как Рим – изнутри...
– Но, Эван...
– Беги, зови на помощь, зови стражу в башне... Они должны знать... он ушел, но может вернуться... Кто-то наблюдает изнутри и рассказывает им, что происходит в крепости...
– Эван, помолчи, прошу тебя! Он закрыл глаза и обмяк.
– Эван! – крикнула она и забилась в рыданиях.
Глава 20
Меллиора проснулась от стука в дверь. Лежавший рядом Уорик поднялся, быстро натянул на нее меховое покрывало, накинул на плечи одежду и открыл дверь. Перед ним стояли Ангус и Фагин, оба встревоженные и мрачные.
– Маккинни тяжело ранен викингом и лежит в доме своей семьи, – доложил Ангус.
Услышав эти слова, Меллиора ахнула и вскочила на ноги.
– Эван... он убит?
– Нет, леди, он привязан к жизни прочной нитью, – сказал Фагин.
– Викинги? – спросил Уорик. – Новый набег?
– Это был один из уцелевших, скрывавшийся в лесу, – поспешил объяснить Фагин. – Похоже, он был один и его выгнал из леса голод... Сейчас прилив, вас ожидает лодка.
– Я быстро, – сказал Уорик и, захлопнув дверь, стал одеваться. Меллиора несколько мгновений оцепенело смотрела на него, затем, отбросив покрывала, тоже стала натягивать одежду.
– Что ты делаешь? – спросил Уорик.
– Я поеду с тобой.
– В таком случае поторапливайся. Не хочу показаться суровым и черствым, но если ему суждено умереть, я обязан первым поговорить с ним.
Ангус и Фагин ожидали их в коридоре. Все спустились по лестнице. Внизу их встретил Джеффри, оруженосец Уорика, с лошадьми, на которых они должны были доехать до лодок.
Кажется, понадобилась вечность, чтобы добраться до материка. В домах горели огни и были зажжены столь дорогостоящие свечи. Люди толпились возле дома, ожидая прихода лэрда к постели своего любимого главы клана. Меллиора торопливо шагала за Уориком, напуганная и безмолвная. Эван! Как быстро она его разлюбила. А он остался таким же преданным. И вот теперь, защищая ее страну, может умереть.
Войдя в дом вместе с Уориком, она увидела лежащего на кровати Эвана. Лицо его было мертвенно-бледным. Рядом с кроватью сидела Игранна, промокая брату раны. Уорик остановился в дверях. Меллиора бросилась к Игранне, за ней последовал Фагин.
– Игранна...
Заплаканная сестра чуть подвинулась.
– Меллиора, я пыталась остановить кровь. Тут свежие раны. Самая тяжелая, мне кажется, вот здесь, сбоку.
Меллиора быстро осмотрела раны лежащего друга, придя к выводу, что в основном они неглубоки. Сдвинув повязку, она затаила дыхание, увидев огромную рану повыше паха. Из нее все еще сочилась кровь. Меллиора крепко прижала пальцы к ране, и кровь замедлила свой ток. Меллиора тщательно ощупала пальцами живот. Дай Бог, чтобы были повреждены лишь мышцы. Надо приложить примочку. Она боялась взглянуть Эвану в лицо, ибо испытывала чувство вины перед ним. К тому же она знала, что за ней наблюдает муж. Наблюдает за тем, как она щупает обнаженное тело мужчины, за которого собиралась выйти замуж. На минуту у нее защемило сердце. Вот он лежит без сознания, весь израненный. И в то же время являет собой впечатляющее зрелище: поджарый, мужественный, настоящий мужчина в расцвете сил. Она не имеет права на ошибку. Это вопрос жизни и смерти Эвана.
– Сожми здесь! – быстро сказала она Игранне и, шагнув назад, обратилась к Фагину: – Думаю, что повреждены только мышцы, не более того. Я хочу остановить кровь, зашить раны и приложить примочку с морскими водорослями.
Фагин обошел ее и сам осмотрел и ощупал рану длинными пальцами. После этого кивнул:
– Да, Меллиора. – И повернулся к Уорику: – Лэрд Уорик, у вас сильная рука, и если бы вы стали здесь...
Уорик подошел и положил руку на рану, как показал ему Фагин.
– Я принесу иглы, – предложила Игранна. – Бабушка пошла за водорослями и морской водой для примочки.
Кровотечение резко уменьшилось. Эван оставался все таким же мертвенно-бледным. Меллиора застыла в ожидании. Фагин осторожно приложил свои пальцы к тому месту, где уже находились пальцы Уорика.
Меллиора работала вместе с Фагином всю свою сознательную жизнь. Она умела накладывать аккуратные, маленькие швы и знала, что ее прикосновение к телу оказывает целительное действие. Но сейчас пальцы превратились в ледышки, она боялась двинуться и прикоснуться к Эвану – боялась, что он умрет. Как может выжить человек, потерявший такое количество крови?
– Меллиора! – строго окликнул ее Уорик.
Встретив его взгляд, она шагнула к постели раненого.
Игранна снова омыла кожу вокруг раны. Огни мигали, Меллиоре было плохо видно. Пот выступил у нее над бровью. Но вдруг стало светлее: Уорик поднес свечу поближе. Закусив нижнюю губу, Меллиора принялась за работу.
Эван не шевелился. Она то и дело бросала взгляды на его лицо, чтобы удостовериться, что он жив. Грудь его тихо приподнималась и опускалась. Он дышал – значит, жил.
Меллиора ловким движением обрезала последний стежок. В комнату вошла очень древняя, высохшая от старости бабушка Эвана. Она стала прикладывать к ранам примочки с целебными морскими водорослями, произнося при этом молитвы на гэльском языке. Меллиора увидела миску с водой, намочила в ней лоскут ткани, выжала и положила Эвану на лоб. Затем смочила ему шею, плечи, грудь. Нужно было сбить жар. И делать это постоянно.
Наступило утро, поднялось солнце. Первая трудная ночь оказалась позади. Хлопоча возле Эвана, Меллиора не заметила, когда ушел Уорик.
Фагин оставался с ней. Кажется, он прочитал ее мысли и негромко проговорил:
– Он ушел недавно, Меллиора.
Игранна, которая выходила из комнаты, подошла к брату, пощупала его лоб и сделала новую примочку.
– Когда мы окончательно будем знать? – спросила она у Фагина.
– Каждый прожитый день делает его немного сильнее. Если он переборет жар за эту неделю, то можно надеяться, что он будет жить. Если, конечно, не было сильного внутреннего кровотечения...
Игранна всхлипнула. Она опустила голову, затем внезапно бросила взгляд на Меллиору. Кажется, в ней происходила внутренняя борьба. Решившись, она сказала:
– Меллиора Макадин, ты хозяйка этого острова, но, клянусь, если ты причастна к этому...
– Причастна к чему? – ошеломленно выпрямилась Меллиора.
– К тому, что сделал Даро.
– Даро?!
Игранна нервно вытерла слезы и, глядя Меллиоре в глаза, отчеканила:
– Викинг, дравшийся с Эваном, заявил, что его послал Даро.
– Даро не сделал бы этого.
– Не сделал бы? – усомнилась Игранна. Она говорила тихо, но твердо. – Возможно, даже с твоего благословения. Кто-то хорошо знает, что у нас здесь происходит. Он знал и о том, что Эван пришел на материк вместе со мной. Нападение большой группы можно заметить, а один или два человека могут проскользнуть и напасть на дом. Ты клялась, что будешь самостоятельно править этим местом, что будешь независимой, что король узнает твою силу. Ты говорила, что здесь не будет норманнского лэрда. И что эта крепость может пасть только изнутри.
Меллиора сжала кулаки.
– Я знаю тебя всю свою жизнь, Игранна! И я бы никогда этого не сделала! И не делала! Да разве я стала бы подвергать риску жизнь Эвана? Ведь я люблю его!
В комнате повисла тишина. Гробовая тишина. Обернувшись, Меллиора увидела, что в дверях стоит Уорик.
И смотрит на нее так, словно подозревает в чем-то.
Меллиора знала, что, пока она лечила Эвана, Уорик брал Игранну с собой. Игранна рассказала о подробностях нападения, показала ему тело убитого викинга и высказала те же самые обвинения в ее адрес, что и сейчас.
– Люди обыскивают холмы, утесы, пещеры и леса в поисках второго человека и, возможно, других из числа тех, кто выжил после нашего отпора, Игранна. Плотники уже начали сооружать стену вокруг жилых домов, чтобы впредь подобное не повторялось. Мы поставим здесь стражу, и живущие на материке не будут так уязвимы.
– Никто не опознал погибшего? – спросила Игранна.
Уорик покачал головой и посмотрел на жену.
– Меллиора...
Он протянул руку в ее сторону. У Меллиоры отчаянно заныло под ложечкой.
– Уорик, я... – начала было она, но почувствовала, что ей отказывает голос. – Он все еще в опасности, – неуклюже закончила она.
– Меллиора! – твердым голосом повторил Уорик. – Я не сомневаюсь в твоих талантах целительницы. И не подвергаю сомнению то, какое значение имеет жизнь этого человека. Но сейчас ты пойдешь со мной.
Сглотнув, Меллиора посмотрела на Игранну. Если она не пойдет сама, Уорик подойдет к ней и заставит подчиниться. Она боялась проявления его гнева. Гордо приподняв подбородок, она одарила Игранну сердитым взглядом, затем повернулась к мужу.
– Мой дядя не устраивал этого нападения, Уорик. Даро уважал моего отца. Он воевал рядом с тобой, воевал за короля Давида.
– Меллиора, – повторил Уорик, – пойдем со мной.
– Я никогда не предавала тебя или кого-то другого викингам.
– Меллиора, пошли, – непререкаемым тоном проговорил Уорик.
Ей стало не по себе. Он явно подозревал ее. Игранна обвинила ее, поверив на слово врагу.
– Иди, Меллиора. – Это был голос Фагина.
– Я буду ухаживать за братом вместе с Фагином, – сказала Игранна и, подойдя к Меллиоре, положила руку ей на плечо. Вероятно, услышав, насколько суров был Уорик с женой, она пожалела о своих словах и, возможно, поверила в невиновность Меллиоры.
– Он нуждается в постоянном уходе, кто-то должен сидеть при нем, не отходя ни на минуту.
– Да, Меллиора, я буду при нем все время, – сказала Игранна. – Фагин останется со мной.
Меллиора опустила голову. Кажется, Уорик потерял терпение и, решительно направившись к ней, вцепился пальцами ей в руку.
– Потом, жена, ты можешь вернуться, чтобы присматривать за любимым мужчиной, но сейчас пойдешь со мной! – со скрытой угрозой произнес он.
Меллиора закусила губу. Было очевидно, что Уорику с трудом удается совладать со своим гневом. Они вышли из дома. За дверью их ожидал Ангус.
– Как Эван? – тихо спросил он.
– Жив. И вполне может выжить.
– Прибыл гонец от Давида. На границе новые неприятности.
– В Тайне?
– В восточной земле Питера. Его явно пытаются втянуть в активные действия.
– Готовь наших людей. Мы выезжаем утром.
Уорик подвел Меллиору к лодке, нос которой был украшен головой дракона, лодке ее отца, лодке викингов, – лодке, которая должна была перевезти их на остров во время прилива.
На острове их ждал Меркурий. Меллиора не выразила ни малейшего протеста, когда Уорик посадил ее на своего громадного коня и сам сел позади. Они направились в крепость. Здесь уже было много людей, повозок, лошадей. Они ехали в молчании, то и дело останавливаясь, чтобы ответить людям, которые негромко спрашивали о самочувствии Эвана, после чего возвращались к своим делам.
Когда они оказались в спальне, Меллиора подошла к камину, повернулась и решительно заявила:
– Я не имею никакого отношения к этому набегу. Я соглашалась на замужество вовсе не для того, чтобы устраивать с Даро заговоры в ущерб своему имуществу и своему народу.
Уорик закрыл дверь, снял накидку, ножны, положил клеймор – оружие отца – на кровать.
– Ты слышишь меня? – воскликнула Меллиора.
Глядя на нее, Уорик скрестил на груди руки.
– Эван – твой человек, – сказал он. – А Игранна – твоя подруга.
– Именно! С какой стати я бы стала вредить им?
– Эти люди, как выясняется, остались, когда викинги отступили. Но так ли это? Может, кто-то решил, что крепость фактически неприступна и проще всего убить тех, кто ее охраняет, по одному. Интересная мысль.
Меллиора взорвалась от ярости.
– Так ты и в самом деле считаешь, что я сплю с тобой и одновременно строю планы, чтобы мой дядя захватил это место?
– А ты спишь со мной по своему желанию? – вежливо осведомился Уорик.
Она отвернулась и схватилась за каминную полку.
– Одно лишь слово из чьих-то уст – и ты уже готов меня обвинить бог знает в чем! Это слово было сказано врагом, которого мы даже не видели! И пожалуйста, ты уже поверил ему! Ты – скотина и выродок.
Она сделала попытку ударить его, но он поймал ее руку и притянул к себе. Его пальцы сжимали ее как тиски. Меллиора отчаянно пыталась вырваться. Она не могла выносить его прикосновений, его запаха, ибо это напоминало об их близости, о чувствах, которые все больше овладевали ею, о влечении к нему, о мгновениях ревности. Ей удалось вырваться, и она отбежала в другой конец комнаты.
– По-твоему, Эван, умирая, лжет...
– Проклятие! Я ни с кем не вступаю в заговоры, чтобы навредить ему!
– Я знаю. Ты его любишь, – сухо сказал Уорик. Меллиора резко повернулась к нему.
– Он – друг и хороший человек. Он служил тебе, и ты сам высоко ценил его.
– Тебе нет необходимости защищать его передо мной. Другое дело – объяснить свои собственные слова и действия.
Она некоторое время смотрела на мужа, затем тихо сказала:
– Ты можешь верить или не верить, но мне вовсе не хочется здесь оставаться. Я хотела ехать с тобой. Но сейчас... Я должна остаться.
– Если я тебе это позволю.
Меллиора не торопилась с ответом. В душе ей хотелось, чтобы он не позволил, чтобы настоял на ее поездке с ним. Однако при всех знаниях Фагина и любви Игранны к своему брату талантами Меллиоры как целительницы никто из них не обладал.
– Ты обязан позволить. Он может умереть. Он верно и добросовестно тебе служил.
– И ты любишь его. Меллиора покачала головой.
– Между нами ничего нет. И ничего не было. Тебе это известно. Никогда и ничего, кроме слов, праздных обещаний и мечтаний...
– Мечты, миледи, могут быть гораздо более опасны, нежели грехи плоти, – заметил Уорик.
– Ты едешь к любовнице. К той самой, с которой делил плотские радости, – с горечью сказала Меллиора.
– Ты еще можешь поехать со мной.
– Но я должна остаться.
– Должна?
– Ты и сам это знаешь. Он может умереть! Пожалуйста, не запрещай мне...
