Текст книги "Своенравная невеста"

Автор книги: Шелли Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 16

Мэв торопливо направилась к лестнице. Значит, у Кайрена сделка с королем? Видимо, это имеет отношение к ней, и она не успокоится, пока не узнает, чего от него ждать.

Поднимаясь в комнату мужа, она снова почувствовала тошноту, однако любопытство пересилило недомогание, ибо все ее мысли были сейчас заняты предстоящим разговором.

Мэв распахнула дверь и увидела Кайрена. Он натягивал высокие черные сапоги, которые подчеркивали длину его мускулистых ног. От воспоминаний у нее сладко заныло внизу живота. Какая же она дура! Она думает о таких вещах в тот момент, когда ей нужно получить ответы, а не поддаваться его очарованию.

При ее появлении Килдэр поднял голову.

– Доброе утро, моя... – начал было он.

– Эрик дал понять, что у тебя какая-то сделка с королем Генрихом. Рассказывай!

Он вздохнул, но Мэв услышала в его вздохе подавленное ругательство.

– Да, и будь ты проклят, если не расскажешь мне все и немедленно.

– Мэв... – Он протянул к ней руку, но она увернулась.

– Что ты должен сказать?

– До того как я покинул Лондон, – неохотно произнес Кайрен, – король Генрих сделал меня графом Килдэром и приказал выбрать жену из вас четверых.

– Пока ты не сообщил мне ничего такого, чего бы я не знала, – нетерпеливо ответила Мэв.

– Я не хотел ехать в Ирландию и не хотел брать себе жену. Меня ждали в Испании. Эрик об этом знал. Это была его сделка с королем... но я согласился.

– И какова суть вашей сделки? Кайрен опять заколебался.

– Милая Мэв, для тебя это прозвучит неприятно, а я не хочу делать тебе больно.

– Ты не введешь меня в заблуждение своим бойким языком. Говори!

– Мы пришли к соглашению, что, если я подавлю мятеж и сделаю жену беременной, я свободен. Я могу покинуть Ирландию и вернуться сюда только тогда, когда на свет появится ребенок.

Мэв пришла в дикую ярость. С самого начала он хотел всего лишь заполнить ее живот ребенком, а потом бросить. Значит, он только удовлетворял животную похоть? Значит, ни о каких чувствах не может быть и речи? Ему в тягость и брак, и она сама?

Но все те ласки и его дела, казалось, свидетельствовали о том, что ему все-таки это небезразлично. Согласившись на сделку с королем, он думал только о свободе и жизни.

В любом случае Мэв проклинала смятение чувств и нерешительность, из-за которых влюбилась в Килдэра. И вот результат: один день – счастье, на другой – предательство. Это больше, чем она может осмыслить.

– Мэв, я знаю, о чем ты думаешь. Я собирался уехать еще до того, как по-настоящему узнал тебя. Я делил с тобой постель, потому что хотел тебя, а не ради выполнения сделки.

Кайрен снова протянул к ней руку, но Мэв отступила. Возможно, это правда. Возможно, он говорит то, что, как ему кажется, она хотела бы услышать. Сердце у нее разрывалось. Он всегда находил способ убедить ее, и она всегда распознавала его манеру делать из нее дурочку. Но больше это не пройдет!

– А ребенок? Что случится, когда ты вернешься к его рождению? Ты приедешь, чтобы забрать его у меня и увезти в Англию. Разве не так?

Кайрен провел рукой по волосам и вздохнул.

– Да. Хочу воспитать его англичанином, а потом вернуть, чтобы он здесь правил.

Наконец он сказал правду, но слишком поздно – она уже зачала с ним ребенка. Боль в душе казалась нестерпимой.

Она любила его. А он скрыл причину своего приезда сюда, притворился, что интересуется ею, обманывал ее сестер, поверивших в его порядочность. Только Флинн не верил болтовне Килдэра, когда он говорил о своих обязанностях в Пейле. Возможно, он даже в ответе за казнь Квейда. Неужели все дни с Кайреном были только ложью?

Сейчас Мэв думала именно так. И никогда еще не чувствовала такой обиды и ненависти.

– Вы презренный человек! – выкрикнула она. – Каждое ваше слово, каждый поступок – сплошная ложь, чтобы добиться того, чего вам хотелось. Вы не обижали других, пока не добились, чего хотели.

– Мэв, это несправедливо! Я никогда не хотел приезжать сюда. Я тебе это говорил!

– Тогда зачем вы затащили меня в свою постель, отчего не позволили мне выйти за Квейда и не оставили меня в покое?

– Мой долг запрещал это и... и... – Он проглотил комок, подступивший к горлу. – Что-то у меня внутри отказывалось дать тебе разрешение на брак с другим.

– Как нежно все это звучит! – горько рассмеялась она. – У меня есть основание верить человеку, который, сделав жену беременной, намерен украсть ее ребенка? Человеку, который создал ребенка, чтобы удовлетворить своего короля?

– Я согласился на сделку, надеясь помочь своему наставнику Гилфорду. Король грозил отобрать у него деньги и власть, если я не исполню требование. Я обязан Гилфорду своей жизнью. Что мне оставалось делать? Позволить старому человеку гнить в нищете?

Мэв не ответила. Побуждения Кайрена выглядели достаточно благородными, но вдруг это не единственная причина? Если он хотел только спасти старого человека, почему не заручился ее помощью, вместо того чтобы обманывать?

– Вы должны были рассказать мне о вашей сделке, а возможно, послушать, что скажу я. В конце концов, это я ношу ребенка!

– Теперь я уже не знаю, хотел ли я выполнять условия сделки. Почему, ты думаешь, я не выказал радости, когда ты сообщила мне, что беременна? Я просто не знал, что делать!

Снова оправдания. Мэв уже до смерти от них устала.

– Тогда я помогу вам, милорд. Уезжайте. – Она показала на дверь. – Уезжайте как можно дальше от Лэнгмора и никогда, ни под каким предлогом сюда не возвращайтесь. Здесь вас не ждет ничего, кроме моей ненависти!

Лицо Кайрена исказилось от горя, и она чуть не потянулась к нему, чтобы утешить, но быстро одумалась. Вдруг страдание на его лице только очередная уловка?

– Мэв... Теперь я понимаю, что должен был тебе рассказать. Но, черт побери, ты же неделями со мной не разговаривала! Я что, обязан был загнать тебя в угол, припереть к стенке и требовать, чтобы ты меня выслушала?

– Да, если нужно.

– Ты бы стала еще больше сопротивляться, а я хотел видеть тебя своей женой вне зависимости от сделки.

– Невзирая на то, хочу я этого или нет. Вы не знаете, как заботиться о других людях. Вы не знаете, как любить.

Мэв посмотрела на мужа, надеясь, что гневное выражение скроет ее настоящие чувства. А чувствовала она себя расстроенной, преданной. Она понимала, что ей уже никогда не стать прежней.

– Я был глупцом, думая, что мы сможем жить как муж и жена в относительном согласии. Но политикой нам предназначено ненавидеть друг друга. И вряд ли это изменится, – мрачно сказал он и повернулся к двери. – Через час меня здесь уже не будет.

Кайрен без остановки скакал на запад, пока не начало смеркаться. Болел каждый дюйм тела, зад свело от бесконечной тряски в седле, голова шла кругом от дневных событий.

Случилось то, чего он и боялся, – Мэв теперь для него потеряна. Прощаясь, Эрик старался убедить его остаться в Лэнгморе, говорил, что Мэв со временем наверняка все поймет, что он связан с женой узами брака.

Эрик редко ошибался, но именно на сей раз это случилось. Усталость, горе, крушение надежд лишили Кайрена способности думать. Как Мэв сумела настолько быстро овладеть его сердцем?

Кайрен покачал головой. Зная, что ничего уже не исправить, он загнал свои горькие мысли в самый дальний угол сознания. Сейчас ему нужно решить, куда отправиться, к какой битве присоединиться.

Почему-то решение отправиться на войну не вызвало у него обычного в таких случаях возбуждения.

Сумрак окутал холмы.

Глядя на розовые и оранжевые полосы у горизонта, Кайрен представил себе Андалусию, темноволосых женщин, золотые отмели, дикие горы Сьерра-Морены.

Но приятные картины опять затмил образ рыжеволосой Мэв с золотыми манящими глазами. Она будто бы стояла на продуваемом ветрами склоне холма, покрытом вереском...

Кайрен с проклятием заставил себя вернуться к реальности.

Горы Уиклоу, места его детства совсем близко, он находится всего в миле от Бэлкорти. Не понимая, как он очутился здесь, Кайрен развернул жеребца, поехал на север, перебрался через реку и увидел обугленные руины своего дома.

Когда-то мощная главная башня теперь стала черной, перекошенной, обвалившейся отвремени,.согнувшейся под дождем, снегом, ветрами и людским пренебрежением. Только закрыв глаза, он мог представить замок прежним, живым, полным интриг, силы и жестокости.

Кайрен опять вспомнил прошлое. Его мать презирала мужа за варварский образ жизни – битвы, отсутствие изысканной одежды, грубые манеры и поведение. Отец всегда ругался, пытаясь доказать себе, что он более мужественный, отважный и влиятельный. Кайрен до сих пор не знал, что побудило Десмонда столь жестоко обойтись с женой.

Подгоняя жеребца, он въехал в бывшие ворота замка, огляделся и почувствовал могильный холод. Большая часть крыши обрушилась, поскольку огонь сжег балки, которые ее поддерживали, черные стены кричали о несчастье, и Кайрен опять удивился, почему он здесь. Воспоминания, которые он прогонял двадцать лет, с новой силой нахлынули на него.

Он хотел уехать отсюда, все забыть, однако что-то заставило его спешиться, пройти по ароматной траве, где когда-то лежал деревянный пол, и коснуться умирающих стен.

Они будто сразу возродили прошлое, и он увидел отца, кричавшего на молчавшую в дерзком неповиновении жену. Она сжимала в одной руке Библию, а в другой четки. Десмонд назвал Джоселин шлюхой, обвиняя в том, что она спала со всеми его родственниками. Кайрен помнил свое удивление, поскольку часто видел отца валяющимся на соломенном тюфяке с другими обитательницами замка. Его мать никогда не устраивала по этому поводу ссор, только погружалась в свою духовность, игнорируя мужа.

Наконец Джоселин сообщила родственникам, что намерена освободиться от угнетения. Десмонд поклялся, что никогда ее не отпустит, затем ударил жену. Еще, еще и еще...

Кайрен покачал головой, отказываясь вспоминать, что случилось потом. Он не в состоянии изменить прошлое. Окунуться в него, пережить все заново – слишком легко, но это принесет только боль.

Если он поддастся сердечному порыву и вернется в Лэнгмор, может произойти то же самое, что когда-то случилось в Бэлкорти: душа умрет, стены рухнут от ненависти, останутся покинутые и забытые всеми руины. Людей постигнет та же участь, а он не мог сделать этого с Мэв.

Если он вернется, ее ненависть лишь усилится. Любя ее, Кайрен знал, что не сможет этого вынести, он должен сделать все от него зависящее, чтобы Мэв была счастлива... и всегда будет тосковать по ней.

Последнюю неделю в Лэнгморе царила тишина, если не считать плач маленького Джеральта.

Каждую ночь Мэв рыдала в подушку, надеясь, что Фиона, с которой они продолжали делить комнату, не слышит ее страданий.

Наступило очередное весеннее утро. Мэв проснулась, но глаз не открывала. Кроме боли в сердце и тошноты, ее мучили воспоминания о Кайрене, о муже, которого она не могла забыть.

Если бы ей удалось заставить сердце ненавидеть его, как она ему говорила, стало бы намного легче. Но ее сердце не хотело мириться с потерей, и она тосковала по Килдэру, жаждала увидеть его лукавую улыбку, снова почувствовать его нежные прикосновения. Она вспоминала то счастливые минуты, проведенные с ним, то как он помогал ее сестрам, его внимание и осторожность, когда он занимался с ней любовью.

Только рассудок напоминал о его мерзкой сделке, убеждая, что Килдэр много раз обманывал. Своим обаянием Кайрен умел соблазнять женщин, говорил им то, что они хотели слышать, но держал сердце закрытым. Он и ее заманил в ловушку своей улыбкой, и Мэв забыла о правде.

– Ты спустишься к завтраку? – спросила Джейн, вошедшая в комнату.

Мэв открыла глаза, посмотрела на кровать Фионы. Она была пуста.

Должно быть, уже поздно.

– У меня нет аппетита, – вздохнула она.

– Тебе нужно копить силы для ребенка, – напомнила сестра. – Ты же хочешь, чтобы он родился здоровым.

Мэв кивнула.

– Ты скучаешь по Килдэру? – спросила Джейн, вдруг оказавшись возле кровати.

Мэв закусила губу, стараясь не заплакать. Кайрен не достоин ее слез. Да, он способен на доброту, но только когда это его устраивает. И все же он не мог ответить любовью на ее любовь, не мог быть честным, если не оказывался в безвыходном положении. Человек вроде него не достоин того, чтобы о нем горевали.

Так почему она продолжает страдать?

– Мэв, я не знаю, что между вами случилось, но я...

– Тогда не говори ничего. Я справлюсь с этим сама.

– Я думаю, он тобой очень интересовался. То, как он смотрел на тебя... Это больше чем похоть, сестра. Он спас Флинна, и даже теперь пребывание нашего брата в тюрьме Лэнгмора держится в секрете. Он позволил нам всем навещать его. Прежний граф никогда бы такого не сделал.

Ее собственная сестра защищает врага? И она должна терпеть бунт в семье?

– Я замужем не за прежним графом! – воскликнула Мэв. – И меня совершенно не беспокоит, лгал мне прежний граф или нет. Кайрен молча наблюдал за смертью Квейда. Он заключил сделку с королем, чтобы, подавив восстание и сделав меня беременной, получить свободу. Мне об этом он не сказал ни слова! Почему я должна хотеть такого человека?

Джейн села на край постели.

– Он уехал прежде, чем ты прогнала его из Лэнгмора? – поинтересовалась она.

– Нет, но...

– Он этого не сделал, – отрезала сестра. – Он не отправил Флинна к лордам в Пейл, хотя такой поступок мог принести ему больше власти и уважения.

– Нет, но...

– Я думаю, сестра, что, услышав о его сделке, ты испугалась, как бы человек, которого ты любишь, не покинул тебя навеки прежде, чем ты сама его прогонишь. Ты думала, что таким путем избежишь боли?

Мэв хранила молчание. Неужели она сделала то, в чем Джейн ее обвиняет? Ее снова охватило отчаяние, а потом гнев.

– Почему он уехал? – закричала она. – Совсем не потому, что я ему приказала. Он никогда меня не слушал.

– Возможно, он следовал твоей воле. Я думаю, он тобой интересовался, Мэв, он не хотел твоего презрения и беспокойства. Кайрен уехал, чтобы не расстраивать тебя.

– Почему ты его защищаешь? Он же англичанин и явился сюда, чтобы покорить нас, сделать английскими рабами.

– Если бы это было правдой, он бы давно убил многих из нас или превратил в слуг, отправил бы в тюрьму или уморил голодом. Вместо этого Килдэр заботился о Лэнгморе, заботился о тебе, помогал при рождении маленького Джеральта, спас жизнь Флинну. Его сделка с королем произошла задолго до того, как он встретил тебя.

Все, о чем говорила сестра, соответствовало действительности, но у Мэв что-то внутри продолжало сопротивляться.

– Но он скрыл от меня свою гнусную сделку!

– Ну скажи он тебе, и что бы это изменило? – Джейн ласково погладила ее по плечу. – Разве ты могла бы ему вечно противиться? Нет. Ты бы все равно любила его, опасаясь, что он скоро тебя покинет.

Мэв закрыла глаза. Это ужасно, но Джейн опять права. У ее старшей сестры не было причин действовать заодно с англичанином. Может, Джейн видела то, чего не видела она сама?

– Я не знаю, что делать, – прошептала Мэв, чувствуя, как глаза щиплет от слез.

– Это придет к тебе, милая сестра. Просто слушай, что говорит твое сердце.

Глава 17

Апрель сменился маем, а тот, в свою очередь, июнем. В первых числах месяца Кайрен сидел за кружкой эля, пытаясь не вспоминать, что минуло сорок восемь дней с тех пор, как он в последний раз держал в объятиях Мэв, видел ее улыбку.

– Эверил, любовь моя, – уговаривал Дрейк беременную жену, держа на руках двухлетнюю Нессу. – Ты не можешь целый день скакать верхом, навещая с Гвинет сельских жителей. Ты сейчас такая хрупкая...

– Она перенесла уже две беременности, дурак ты этакий, – фыркнула Гвинет, спускаясь в зал. – Я за ней пригляжу. Твоя ваза не разобьется.

Женщины обменялись снисходительными взглядами.

– А почему я должен тебе верить? – притворно возмутился Дрейк. – Ты всегда сбиваешь мою жену с пути истинного, ты, крикливая английская девица.

Гвинет лишь рассмеялась.

– Мне нравится это качество в моей жене, – отозвался Эрик.

Он шел по лестнице, гордо неся сверток с дочерью.

– Кстати, – с улыбкой промурлыкала Эверил мужу, – это ты постоянно сбиваешь меня с пути. В доказательство я скоро буду иметь третьего ребенка.

Последовал дружный взрыв смеха. Дрейк поцеловал дочь, которая просилась на пол, и отнес ее в сад к трехлетнему брату. Глядя на его счастливую улыбку, Кайрен вспомнил, как всего несколько лет назад опасался, что никогда больше не увидит своего шотландского друга улыбающимся.

– И я благодарю Господа, что ты позволяешь мне часто сбивать тебя с пути. – Дрейк нежно погладил жену по плечу.

Все опять засмеялись. Кайрен хотел было сделать основательный глоток и выругался, обнаружив, что кружка пуста.

Ему следовало бы радоваться за них. Его лучшие друзья, братья его сердца, нашли счастье в жизни и браке, это очевидно. Но душу грызла ревность. Да, он желал им благополучия, желал видеть их лица счастливыми. И, помоги ему Бог, он хотел того же с Мэв. Пусть его мечты глупы и невыполнимы, он не мог от них отделаться.

– Что скажешь ты, Кайрен? – окликнул его Дрейк. – Разве не своенравие – Гвинет сбивает Эверил с пути?

Кайрен попытался выдавить из себя улыбку.

– Не упрекай Гвинет за свои грехи.

– Ага! – торжествующе воскликнула та. – Кайрен видит правду.

– Ты подаешь моей любимой жене такие бунтарские идеи, – простонал Дрейк.

– А откуда ты знаешь, какие идеи принадлежат ей? – Эверил с дерзкой улыбкой посмотрела на мужа, и Эрик хлопнул его по спине.

– Тут она побила тебя, мой друг. Бедняжка Эверил замужем за тобой всего четыре года, и, без сомнения, это твоя вина, что ты оказываешь на нее подобное влияние.

– Я?! – Дрейк с притворным изумлением ударил себя в грудь. – Мои помыслы невинны и чисты.

Общий смех.

– Теперь мы все убедились в твоей способности ко лжи, – ответила Эверил. – Поднимись в часовню, дорогой. Такая лживость вопиет о покаянии!

– Тебе следует быть на моей стороне, любимая, – прошептал Дрейк.

– На стороне возмутительного лжеца? Никогда! Эверил хихикнула, а муж обнял ее и поцеловал в губы.

Стоявшие рядом Эрик и Гвинет обменялись нежными взглядами.

Кайрен отвернулся, понимая, что не может этого вынести. Их счастье манило его как приз, до которого он был не в состоянии дотянуться.

Он вскочил со скамьи, издавшей громкий скрип, и, прижав к бокам стиснутые кулаки, вышел из зала.

– Бедный Кайрен... – услышал он слова Эверил. Ему хотелось побыстрее оказаться вне досягаемости их сочувственных разговоров.

Когда он наконец поднял глаза, то, к своему удивлению, обнаружил, что находится в часовне. Обычно дом Господа мало его привлекал. Битвы и войны не оставляли времени для общения с Богом.

Кайрен опустился на одно колено, осенил себя крестным знамением и опять встал. Что дальше? Снова преклонить колени? Стоять здесь и молиться? Он вздохнул. Какого чуда просить у Бога? Чтобы Он вернул Мэв, ничего другого ему больше не надо.

Справа донесся вздох, а потом Кайрен увидел поднимающегося на ноги Гилфорда. Он бросился к наставнику, взял за руку и помог встать.

Тот кинул на него сердитый взгляд.

– Я не столь немощен, просто медленно двигаюсь.

– Извини, – сказал Кайрен, отпуская его руку.

– Что привело тебя сюда?

– Тишина, я полагаю. – Килдэр пожал плечами.

– Никогда не знал, что ты ищешь покоя и тишины, парень, – недоверчиво произнес Гилфорд. – Твоя жена взвалила на тебя груз тревог.

Проницательность старика рассердила Кайрена. Неужели он столь открыто проявляет свои чувства? Видимо, да. Но он не хотел, чтобы ему об этом напоминали, и не хотел ничего обсуждать.

– Все в прошлом.

– Не думаю. – Гилфорд нахмурился. – Эрик с Дрейком в конце концов привезли своих жен сюда, пока разбирались с житейскими трудностями и улаживали отношения. Ты оставил свою Мэв в Ирландии. Как же мне тогда с ней познакомиться?

Теперь его жизнью правят бессонница и уныние, он сам не знает, что ему делать, а Гилфорд беспокоится о встрече с Мэв?

– Хочешь, могу объяснить, как добраться до Лэнгмора. Только не верь, если кто-нибудь тебе скажет, что в замок ты должен ехать через болото, поскольку мост разрушен.

Гилфорд коротко хохотнул.

– Так сделала Мэв? – Сгорая от унижения, Кайрен мрачно улыбнулся и кивнул. – Ах, мальчик, теперь ясно, что ты ее любишь. Ты не улыбался со дня своего приезда. Не взглянул на женщин, к которым всегда имел пристрастие, на одну даже рыкнул, хотя, как я помню, считал ее прежде более чем привлекательной. Черт возьми, он и сам это знает.

– История полугодовой давности. Я не нуждаюсь в твоем напоминании, Гилфорд.

Кайрен старался не выглядеть хмурым, но чувствовал, что не может сдержать эмоции и озабоченность отражается на его лице. С чего бы тогда Гилфорду самодовольно улыбаться?

– Оставь меня в покое. Эрик и Дрейк следуют твоим советам. Они – люди мыслящие, склонные к размышлениям.

– А ты у нас человек действия. Особенно в последние дни. Уставился в кружку с элем, отказываешься вернуться в Испанию, повоевать во Франции, взгляд постоянно сердитый. Да, мыслить при таком списке прегрешений, должно быть, очень трудно.

Кайрена разозлил сарказм наставника, но затем он понял, что тот, как всегда, прав. Ничто его не радовало, кроме мысли о возвращении к Мэв. Ничто не печалило больше, чем мысль, что жена никогда его не примет обратно.

Впереди черные дни, со вздохом подумал Кайрен, и он не имеет понятия, что ему делать, как устроить свою жизнь без Мэв. Почему вдруг свобода, к которой он так стремился до женитьбы, теперь превратилась в свободу, которая убивает?

– Ты сказал Мэв, что любишь ее? – спросил Гилфорд.

– Нет.

Он был слишком уверен, что Мэв никогда не ответит ему взаимностью. Он слишком боялся, что, открыв ей сердце, наверняка сделает их неминуемое расставание еще более мучительным.

– Возможно, теперь самое время признаться ей в любви, – продолжал Гилфорд. – Часто искреннее извинение и нежные слова прогоняют из сердца женщины гнев.

– Думаешь, я не знаю женщин?

– Я думаю, ты знал множество женщин, только ни разу не оставался с ними достаточно долго, чтобы понять их сердце.

Эти простые слова ошеломили Кайрена. Да, он всегда знал, как завлечь женщину к себе в постель. Но что он знал о том, как удержать ее? Ничего, и, если честно, совсем к этому не стремился.

– Боюсь, из вас троих тебе найти привязанность труд– ' нее всего. Твои родители не любили друг друга.

Кайрен поморщился. Он слишком много думал о неудачном браке Десмонда и Джоселин раньше и не хотел обсуждать его сейчас.

– Кайрен, ты меня слушаешь?

– Слушаю. Да, мои родители не любили друг друга.

– Если бы вы с Мэв поссорились и она перестала с тобой разговаривать, ты бы побил ее, как твой отец бил твою мать? Если бы она сосредоточилась на Библии, игнорируя тебя, начал бы ты силой добиваться ее внимания?

– Нет! – с отвращением воскликнул Кайрен.

– А стала бы Мэв крушить все на своем пути только ради того, чтобы оскорбить тебя?

Кайрен не мог вообразить столь нелепой картины.

– Мэв стремится к миру, – сказал он.

– Хм. В таком случае у тебя есть все для нормальной жизни.

– Ничего у меня нет! Ты думаешь, если мы не стараемся причинить друг другу боль, то все в порядке? Это не означает любить. Нас слишком многое разделяет.

Во взгляде Гилфорда, пригвоздившем Килдэра к месту, читался скептицизм.

– Это случается. Порой ты можешь быть импульсивным, но ты не склонен к необдуманным и поспешным действиям. А Эрик говорил мне, что и Мэв вполне разумная женщина. Политика может разделить только глупцов, которые бездумно ей следуют. Если ты любишь Мэв, тогда не могу представить, что держит тебя вдали от жены. И если она беременна, то не станет избегать тебя или считать грубым варваром. Я уверен, что ты не принуждал ее к выполнению супружеских обязанностей и не брал силой, как твой отец твою мать.

Есть и более сложные вещи, чем это. Или нет? Но разве непримиримые противоречия не уготовили им с Мэв судьбу его родителей? А вдруг он все-таки ошибается?

Мысли гудели у Кайрена в голове, словно тысячи роящихся пчел.

– Что ты сказал, Гилфорд?

– Компромисс, сын. Умелый разговор. Вспомни, Дрейк и Эверил принадлежали к враждующим кланам, однако не позволили этому обстоятельству разрушить их счастье.

– Они идеально подходят друг другу. Улыбнувшись, Гилфорд хлопнул его по плечу.

– Возможно, Мэв идеальна для тебя, а?

Июнь принес Мэв освобождение от утренней тошноты. Не успела она порадоваться такому событию, как из Дублина прискакал всадник.

Улик Макконнел, один из оставшихся в живых повстанцев, теперь шпионивший в замке лорда Батлера, скакал в Лэнгмор с такой скоростью, будто за ним гнались черти. Мэв и Джейн выбежали ему навстречу.

Молодой человек спрыгнул с лошади, хватая ртом воздух, каштановые волосы падали ему на лоб.

– В чем дело, Улик? Какие известия ты нам привез? – нетерпеливо спросила Мэв.

– Эт... это лорд Батлер. Я не знаю откуда, но... – он перевел дух, – но до лорда Батлера дошли слухи.

– Слухи? – Мэв почувствовала беспокойство.

– Да, – кивнул Улик. – Он узнал, что ваш лорд... супруг уехал.

Шпион, который был всего несколькими годами старше Мэв, бросил на нее оценивающий взгляд, но она не испугалась.

– Да, он уехал. И что с того?

– Теперь, раз Килдэр уехал, лорд Батлер решил, что имеет право осмотреть тюрьму Лэнгмора.

– Ему известно, что Флинн находится здесь?

– Он подозревает. – Улик сделал глубокий вдох. – Кто-то из повстанцев, желая уберечь свою шею от петли, рассказал лорду Батлеру о пленении Флинна.

– Мы должны что-нибудь сделать. Немедленно, – быстро сказала Джейн. – Мы должны как-нибудь его освободить.

Джейн и раньше говорила, что они не могут держать их единственного брата и вождя их фейна пленником в собственном доме. До сегодняшнего дня Мэв не поддавалась уговорам сестры. Во-первых, Кайрен перед отъездом велел Патрику и двум из наиболее преданных солдат держать Флинна в темнице, а остальным приказал охранять замок. Во-вторых, Мэв не знала, как освободить Флинна, не причинив вреда солдатам. Она не хотела, чтобы они были наказаны. В-третьих, ее смущала жестокость брата. За последние несколько месяцев он стал очень кровожадным, и этого она вынести не могла.

Но теперь, когда в Лэнгмор собирается нагрянуть один из самых влиятельных лордов Пейла, выбор у нее невелик: либо освободить брата, либо увидеть, как прольется его кровь.

Ее решение никак не связано с Кайреном. Она не выпускала Флинна не потому, что хотела защитить своего безрассудного мужа от его английских собратьев. Она вообще не думала о Кайрене. Ну, только раз или два...

– Мы должны торопиться, леди. У нас всего несколько часов до приезда лорда Батлера и его людей.

Мэв кивнула, продолжая думать, как ей освободить Флинна из тюрьмы без ущерба для Патрика и других стражников.

Джейн схватила Улика за руку.

– Идем. Я знаю способ, мы удалим их обманом. Видимо, она тоже не хотела жертв, но Мэв все-таки предупредила:

– Никто не должен пострадать. Старшая сестра улыбнулась.

– Никто не пострадает, пока Улик не сможет отсюда убежать.

Тот, выпятив грудь, оскорбленно заявил:

– Я умею бегать лучше всякого английского мошенника.

Джейн с хитрой улыбкой кивнула.

– Тогда идем, – сказала она. – Мэв, как только услышишь крик, позаботься, чтобы Патрик и другие оставили свой пост. В твоем распоряжении всего несколько минут, так что действуй быстро.

Крик? Мэв это совсем не нравилось.

– А где ты возьмешь ключи?

– Старый Патрик полюбил тебя еще с той поры, когда ты была крошечным ребенком. Неужели он не впустит тебя, чтобы ты навестила брата в такой прекрасный день?

Мэв кивнула. Почему она сама до этого не додумалась? Потому что ее мысли ежеминутно заняты Кайреном.

– Жду несколько минут, пока ты... крикнешь, Джейн.

– Ладно. Мы идем обсуждать план. – Она потянула Улика за собой.

Он интересует сестру? Ее улыбки – тому подтверждение. Да и молодой повстанец, если судить по его взглядам, не остался равнодушным к очарованию Джейн.

– Улик? – помимо своей воли Мэв произнесла это вслух.

Парень вспыхнул.

– Скажи Флинну, что моя лошадь будет ждать его возле дороги у переправы через реку Барроу.

Джейн снова потянула его за руку, и они скрылись из виду.

Понимая, что у нее нет выбора, Мэв без энтузиазма направилась к тюрьме. Патрик был на месте, но сегодня утром почему-то один. Ей до смерти не хотелось обманывать старика, которого она знала с раннего детства, но от этого зависела жизнь ее брата, а возможно, и Кайрена.

Нет, она должна выкинуть мужа из головы. Он бросил ее, когда узнал о ребенке. Он уехал, дав понять, что, если у него и есть какие-то чувства к ней, этого недостаточно для того, чтобы остаться. Поэтому она потребовала, чтобы он покинул Лэнгмор. Тогда Мэв не собиралась выслушивать его, а теперь гадала, не спровоцировал ли он ее каким-то образом на те необдуманные слова.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от мыслей, она улыбнулась старому ирландцу.

– Доброе утро, Патрик.

– Утро доброе и тебе, миледи. Сейчас начиналось самое трудное.

– Не могла бы я увидеться с братом? Я недолго, всего на пару минут.

Судя по выражению его лица, Патрик был недоволен такой просьбой, и она молила Бога, чтобы он ей не отказал.

– Мне нужно спросить его про конторские книги Лэнгмора. Поскольку мой муж уехал, я не знаю, как поступить.

Мэв претило изображать из себя беспомощную женщину, зато она добилась, чего хотела. Патрик кивнул.

– Это нелегко. Я так думаю, женщинам не понять арифметику и тому подобное. – Он замолчал, потом все-таки решился: – Да, ты можешь провести несколько минут с твоим братом.

Мэв одарила его самой лучезарной улыбкой, старик улыбнулся в ответ и впустил ее.

Пройдя по темному заплесневевшему коридору, они остановились возле двери Флинна. Всепоглощающий запах человеческих испражнений, пота и страха вызвал у Мэв новый приступ тошноты, но она взяла себя в руки, надеясь, что сохранила дружелюбное выражение. Патрик кивком велел ей зайти в камеру Флинна, а потом ушел и запер за собой дверь.

Мэв повернулась к брату, который сидел на покрытом соломой полу, и едва не отшатнулась, увидев, какой яростью пылают его глаза.

– Флинн? – с беспокойством спросила она.

Тот встал, подошел и окинул ее свирепым взглядом.

– Английский придурок, которого ты называешь своим мужем, давно уехал, а ты лишь изредка заходишь к родному брату? Вытащи меня отсюда! Время не ждет.

Мэв нахмурилась, придя в замешательство от этих слов. Флинн нетерпеливо схватил ее за руку.

– Чего ты ждешь? Приглашения от Христа?

Брат опасно повысил голос, и Мэв быстро шикнула на него.

– У нас есть план, – шепотом сказала она. – Через минуту Джейн закричит, чтобы отвлечь стражников. Я позову Патрика и скажу ему, что хочу бежать на ее поиски. Когда он войдет, схвати его и запри в своей камере. Улик Макконнел оставил свою лошадь у дороги. Переправься через реку и скачи подальше отсюда.