Текст книги "Странница"

Автор книги: Шарон Крич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

55. Сырость

Сырость, сырость, сырость. Все кругом промокло. Только в носовой каюте немного посуше, там мы и устраиваемся, когда удается урвать часок-другой для сна.

У Софи в ноге все еще стреляет и жжет, но ходить она уже может. Она до сих пор очень нервная, но изо всех сил старается делать вид, что все в порядке.

Мы устали, устали, устали. Несколько минут назад Брайан пробормотал: «Все в порядке, идем ко дну», – попытался пошутить.

И все же мы идем под парусами! Мы с Софи взяли грот на двойные рифы, а штормовой трисель установили на бизань-мачту. «Странница» имеет потрепанный вид, но ценой больших усилий по восстановлению такелажа мы продвигаемся вперед.

Яхта снова жива! Брезентовое покрытие кабины снова на месте, керосиновый нагреватель работает и руль (он погнулся, когда меня швырнуло на него) налажен.

Мы добьемся своей цели.

56. Быть нужным

Поскольку наша спутниковая аппаратура теперь превратилась в мусор, по выражению дяди Дока, мы пытаемся определиться с помощью секстана. Только Брайан и дядя Стю умеют им пользоваться, и я слышала, как Коди им сказал:

– Как же я рад, парни, что вы знаете, как обращаться с этой штуковиной!

Те посмотрели на Коди и улыбнулись и даже не сказали ему ничего резкого в ответ.

Подошел Коди и сел рядом со мной.

– Знаешь, единственное, чего все хотят, – это быть нужными. – Он завязал на каждом моем шнурке по концевому узлу. – И еще хорошо бы, чтобы кто-то это заметил, – добавил он.

– Ты нам очень нужен, Коди, – сказала я.

– И ты тоже, Сьерра-Оскар, – кивнул он.

С тех пор как нас настигла белая волна, я очень тревожусь, стоя на вахте. Сейчас волны не так высоки, но все же ужасно страшные. Я все время озираюсь, опасаясь, что любая волна с шапкой пены на вершине способна превратиться в ту роковую волну.

Кажется, прошло сто лет с тех пор, как мы ловили омаров и собирали моллюсков на Грэнд-Мэнане, делали вылазку на остров Вуд и так неистово стремились в океан, легкомысленно не думая о том, что нас может ожидать.

У меня такое чувство, что со временем я должна заново полюбить плавание под парусом, потому что сейчас я его разлюбила. Я хочу к Бомпи, хоть на время хочу забыть об океане. Но мы еще не добрались до Бомпи. Мы посреди океана.

Мне кажется, что внутри у меня было нечто сокрытое до времени, ну, как аварийная помпа под полом каюты «Странницы». И как только волна снесла преграды, все всплыло, и я не знаю, как теперь с этим жить.

Умница Коди обнаружил и вышел на связь с канадским военным кораблем, который установил местонахождение нашей «Странницы». Сейчас мы находимся вблизи от трасс морских судов, и теперь, даже если обнаруживать всего одно судно в день, Коди сможет связаться с ним по высокочастотному радио, чтобы уточнить наше местонахождение.

Мы в тысяче миль от Ирландии, до нее осталось меньше недели пути, а если повезет, там и до Англии недалеко.

О Бомпи!

57. Раздумья

Я думаю о Бомпи. Наконец-то я его увижу.

Почему же мне страшно?

58. Маленький ребенок: вперед-назад

Когда я спал, мне приснилась Софи. Во сне она разговаривала на радиокоде, а я пытался расшифровать ее слова, но фразы, что я записывал, не имели смысла. Она говорила все громче, я писал все быстрее, но не было смысла в записанном тексте.

Вчера Софи рассказала мне историю, но на этот раз не про Бомпи. Я спросил, помнит ли она что-нибудь из детства.

– Почему люди всегда меня об этом спрашивают?

И, когда я уже решил, что она повернется и уйдет, Софи начала рассказывать. Еще одна история о маленьком ребенке. Вот что с ним было.

Жил-был ребенок. Он не понимал, что происходит вокруг. Ему хотелось есть, он замерзал или боялся, он хотел к мамочке и папочке. И когда чужие люди сказали ему, что мамочка и папочка улетели в рай, такое чудесное место, где тепло и солнечно и где нет ни печали, ни страданий, маленький ребенок тосковал и недоумевал, почему родители не взяли его с собой в это прекрасное место.

И куда бы ни попал этот ребенок, люди спрашивают, что он помнит о родителях, улетевших от него в райские кущи. Но он не хочет вспоминать об этом печальном событии. У него достаточно забот. Он хочет быть здесь и сейчас, думать о сегодняшних и завтрашних делах, а не о том, что осталось в прошлом.

Однако, вопреки его желанию, нечто внутри ребенка толкало его вперед, а что-то другое тянуло назад, к прошлому.

Когда Софи умолкла, я не знал, что ей ответить. Единственное, что пришло мне в голову:

– Ты не хотела бы сейчас пирога?

– Да, – кивнула Софи.

Софи стала очень тихой, словно прислушивается к музыке, слышной ей одной. Порой она придвигается ко мне близко-близко, словно надеется, что я с ней заговорю. И мне кажется, я снова вижу тот сон, потому что не знаю, каких слов она ждет от меня.

59. Новые уны

Я заметила, что дядя Мо старается быть добрее к Коди. Он больше не кричит на него, не называет тупицей. Коди, похоже, не знает, как реагировать. Он посматривает на отца, словно изучает его.

Лицо у Коди выглядит получше. Мы отыскали шовный материал в аптечке, и я смогла наложить швы на раны у глаза и на носу. Когда прибудем в Англию, Коди придется показаться врачу. Дядя Стю сказал, что рука Брайана тоже нуждается в помощи врача, да и моя нога тоже. Правда, она уже заживает и не так сильно болит, но еще держится отвратительный кровоподтек вокруг колена.

С дядей Стю происходит забавное превращение. Казалось бы, сейчас у него так много поводов для беспокойства, а он стал спокойней и добрее.

Когда Стю спросил меня о больной ноге, он добавил:

– Странная штука – быть отцом. Чувствуешь себя ответственным за все, так стараешься защитить своих детей и так трясешься над ними, что порой не можешь правильно оценить обстановку. А потом вдруг осознаешь, что не в состоянии контролировать события, и приходится только надеяться, что все будет хорошо. – Он оглянулся на Брайана, составлявшего очередной список на камбузе, и закончил: – И иногда просто оставляешь все как есть и надеешься, что дети сами себя спасут.

Я поняла, что он имел в виду. Интересно, подходит ли это к детям? Должны ли мы оставить все как есть, если не можем контролировать события? Может быть, оставить родителей в покое и пусть будет, что будет? Но тут у меня в голове все перепуталось, и я даже не могла с точностью сказать, где я и что делаю.

Теперь мы с Коди снова стоим на вахте вдвоем, вот мы и принялись обсуждать произошедшее. Не знаю, понимают ли остальные, как волна подействовала на нас двоих, потому что, если не считать дядю Дока, никто не видел и не испытал на себе первого удара волны, крушившей нас словно орехи щипцами.

Еще я думала о волне, что снилась мне прежде. Очень странно, что волна из моего сна была в точности как наша: так же высока, тех же очертаний. Единственное различие в том, что волна из моего кошмара была черной, а та, что ударила «Странницу», – белой.

В кошмарном сне я всегда нахожусь на берегу, обычно играю на пляже. Однажды, помню, мне приснилось, что волна наступала издалека, и я бросилась строить дамбу из мешков с песком. Не могу избавиться от чувства, что волны из моих сновидений предсказывали мне волну, что настигла нас в океане.

Теперь я вижу новые сны, хуже прежних. В них я уже не на твердой земле, а в лодке, волна приближается, подхватывает меня, уносит далеко-далеко, и, когда я просыпаюсь, мне кажется, что волны все еще тянут меня в море.

Я постоянно записываю задания для себя: одно нужно сделать поскорее, другие дела отодвинуть на будущее. Я хочу научиться ткать, построить свой ткацкий станок, чтобы ткать шелковые ткани, как мама. Хочу полететь на воздушном шаре с газовой горелкой. Хочу совершить прыжок с парашютом. Проехать по Аппалачской дороге. Проехать на горном велосипеде тысячу километров. Спуститься на каноэ вниз по длинной-длинной реке, ночуя по пути в палатке на берегу. Подняться в горы. Построить хижину на острове, как та женщина с собакой на Грэнд-Мэнане.

И пусть рядом со мной всегда будут люди. Бомпи, Коди, дядя Док, мои родители. Даже Брайан и дядя Стю, пусть и они приходят.

Возможно, когда мы достигнем Ирландии, этот список дополнится походом на парусной яхте.

Сегодня вернулись дельфины, и, глядя на их прыжки, я смеялась. Они словно приглашали меня развлечься вместе с ними в воде.

Коди сказал, что, наверное, в начале пути мы накопили энергию, набрались сил, а когда волна настигла нашу яхту, эта энергия стала защитной оболочкой и спасла нас. В этом есть свой смысл, как и во всем, что произошло с нами за эти дни.

– Знаешь, о чем я думал, когда ударила волна? Я думал о Бомпи, – признался Коди.

– И я тоже! – Я и забыла об этом, пока Коди не напомнил. – Когда я почувствовала, что тону в пучине, я вспомнила, как Бомпи боролся с водой – в реке, в океане…

– Я тоже! Разве это не удивительно? – Коди расплылся в улыбке. – Знаешь, что я твердил себе, когда вода накрыла меня? Я твердил: «Держись, Коди!»

– И я тоже. Как странно.

– Может, у нас крыша поехала? – предположил Коди.

Вчера у нас с Коди был очень серьезный разговор о жизни. Мы обсуждали, что было бы, если бы люди никогда не умирали, а просто жили бы себе да жили.

Когда смерть проходит совсем рядом, ты словно умираешь, как и все, окружающие тебя, но ты, твое внутреннее «я», не прекращает существования. Наоборот, ты продолжаешь жить так, как прежде, но ты уже побывал на волосок от смерти и чудом спасся. Мы предположили, что, возможно, каждый из нас – не единая личность, а множество людей, проявляющихся в разных ситуациях. Как, например, корабельный линь, который расплетается и разветвляется, но в нем всегда есть один центральный канат.

От большого количества мыслей у меня заболела голова, и Коди сказал:

– Ночью в океане человеку часто приходят на ум странные мысли. Давай не будем больше думать. Лучше пожонглируем.

И мы стали жонглировать мокрыми носками.

60. Вопросы

Папа больше не кричит на меня и все время спрашивает, как я себя чувствую. Я собираюсь поговорить с ним, но не знаю, как начать.

Вот о чем я думаю: живешь себе, не замечая времени и не думая, что постоянно изменяешься. И вдруг понимаешь, что твои сегодняшние мысли отличаются от тех, что были вчера, и сам ты отличаешься от вчерашнего Коди и от Коди, который был месяц назад. Как это получается?

У меня такое чувство, что я проспал всю предыдущую жизнь, а мне бы хотелось, чтобы я постоянно задавал вопросы, как Софи. Тогда бы я узнал гораздо больше. Несмотря на эти мысли, я еще не знаю, как стать человеком, который всем интересуется, многое знает.

А мой папа – ведь я видел его почти каждый день, – как получилось, что он показался мне вдруг совсем чужим. Я о нем ничего не знаю. Не знаю, где он родился, чем занимается на работе, отчего у него на лбу шрам.

Все только и говорят об Ирландии, а у меня странное чувство, словно мы туда и не собираемся, может, я еще не готов туда попасть. А что будет с Софи, когда мы приедем к Бомпи? Может, поэтому я и не хочу в Ирландию? Я боюсь за Софи.

Я продолжаю думать, откуда Софи знает истории о Бомпи, если это действительно его истории? И только ли ей одной он рассказывал о борьбе с водой, а если ей одной, то почему он так поступил? Потом мне вспомнилась одна из историй Бомпи, которая не связана с водой. О том, как умирал его отец. Вчера ночью мне приснилось, что Бомпи рассказывает эту историю мне, и, проснувшись, я подошел посмотреть на отца, крепко спавшего на соседней койке. Я тыкал в него пальцем, пока не разбудил.

– Просто хотел проверить, – объяснил я ему.

Часть VI Земля

61. Эй, на палубе!

Коди, дядя Док и я ранним утром стояли на вахте, как вдруг Коди крикнул:

– Эй, на палубе! Смотрите!

Я впилась глазами в темноту:

– Что? Где?

– Видите, вон там темная штуковина возвышается? Мы долго вглядывались в «темную штуковину», пока не поняли, что это всего лишь низко висящее облако.

– Эй, на палубе! Вижу! – крикнул Коди спустя полчаса.

– Где?

– Вижу огни – вон там!

– Ты имеешь в виду огни проплывающих яхт?

– Наверное, я ошибся, – согласился Коди.

И вот перед самым рассветом мы увидели темное возвышение над серо-голубыми облаками.

– Эй, на палубе! Вижу землю! – радостно кричал Коди.

Мы ясно различали гору. Земля. Ура, видим землю!

– О, гора, моя прекрасная гора! – распевал Коди. Земля, земля, земля! О, благословенная земля!

О, родная, милая земля!

Мы разбудили остальных и несколько часов плыли вдоль южной оконечности Ирландии. Какое облегчение держать курс вдоль берега, а не идти по компасу в океане! О, милая земля!

Дядя Док был в прекрасной форме. Взобравшись на ограждение, он читал стихи. Он сказал, что это из «Сказания о Старом Мореходе»:

О, счастье! Словно бы во сне

Маяк и кирху на холме

Я вижу; и зовет меня

Отчизна милая моя!

Я даже попросила его прочитать стихи снова, чтобы я могла записать их, и он сказал, что кирха – это церковь. Удивительно, но именно с того места, где мы находились, мы видели на берегу и маяк, и церковь.

Мы продекламировали стихотворение все вместе с дядей Доком, и, когда закончили, Коди добавил: «О, Розали!»

– Почему ты это сказал? – удивился дядя Док.

– Не знаю. Просто она подходит к стихам, – ответил Коди.

Мы продвигаемся вдоль юго-западного побережья и уже приближаемся к Кроссхэвену. Дует легкий ветер, солнце сияет вовсю, освещая прибрежные скалы и кудрявую зелень полей Ирландии. Мы проплывали мимо старинных замков и ферм, пасущихся коров и снующих маленьких автомобилей. Мне так хотелось надуть резиновую лодку и причалить к берегу.

Но внизу в каюте разгорелся нешуточный спор между дядей Стю и дядей Мо. Они немало пошумели и покричали друг на друга.

62. Земля

Мы на суше! Мы живы, и мы на земле!

Когда мы впервые увидели землю, настоящую землю с зелеными деревьями и разъезжающими машинами, я думал, что у меня начались галлюцинации.

Но мы не сразу последовали в гавань, потому что между отцом и дядей Стю произошла ужасная, нешуточная ссора. Все началось с того, что дядя Стю спросил, кто будет улаживать вопрос с ремонтом «Странницы». Тогда остальные смогут арендовать машину и поехать к Бомпи, а не ожидать окончания ремонтных работ, прежде чем отправиться в Англию.

В разгар препирательств по этому поводу они вдруг заспорили о том, кто из взрослых останется с яхтой, а потом дядя Стю сказал, что Софи тоже останется, нечего ей ездить к Бомпи! Брайан согласился с ним. Тут вниз спустилась Софи и заявила:

– Я поеду к Бомпи, и нечего спорить.

Что за неприятности.

Мы попытались позвонить маме, но телефон не отвечал. Тогда Софи позвонила своим родителям и тоже не получила ответа. Тогда дядя Стю позвонил жене и услышал автоответчик, поэтому мы оставили сообщение о нашем прибытии. Я не мог поверить, что никого не оказалось дома! Мне казалось, все сидят и ждут у телефона нашего звонка, но дядя Док сказал, что никто точно не знает, когда именно мы достигнем земли. Это могло произойти и три дня назад, и на следующей неделе. Наверное, он прав.

Но как было бы приятно услышать знакомый голос, поздравляющий нас с прибытием!

Софи немного испугалась.

– Куда все подевались? – продолжала она твердить.

Сейчас мы ковыляем по берегу, пытаясь заново научиться ходить по твердой земле, а мой отец отправился нанимать машину для отъезда в Англию, хоть мы так и не решили, кто из нас поедет.

Но зато мы на суше! И мы живы!

63. Взрыв эмоций

Я не собиралась продолжать свой дневник после прибытия на землю, а вот Коди все еще ведет свой «непутёвый» дневник. Говорит, что путешествие еще не закончено.

Вчера после полудня, поставив «Странницу» в док, мы высыпали на сушу, и это было так непривычно. Мы выглядели глупо с нашей походкой вразвалку, словно земля раскачивалась под ногами и мы не могли стоять прямо. Впервые у меня началась морская болезнь, и где же? На суше!

Мы пошли в паб и заказали всевозможные кушанья – большие тарелки с мясом, плавающим в подливке, пышный теплый хлеб, свежие овощи и фрукты. Как непривычно, что не нужно держать тарелку во время еды, а еще удивительнее, что можно одновременно есть и пить.

Мы болтали как ненормальные, говорили со всеми, кто только хотел слушать. В один прекрасный момент я огляделась, и оказалось, что каждый из нас разговаривал с разными людьми, но все мы рассказывали о нашем путешествии.

– Видели бы вы этот шторм!

– Оба гика сломались…

– Волны были высоченные, как горы…

– Сломался радар, все сломалось…

– Думал, пришел нам конец…

– Лицо разбил в кровь…

– Ветер такой, что вам и не снился, просто все ревело вокруг…

– Сломалось…

– Ветром сорвало…

– Ударило…

Это был мощный всплеск эмоций, мы наконец дали выход своим чувствам. Слушатели кивали, внимая нашим рассказам, и вставляли свои замечания.

– Море – дьявольская штука…

– Она такая бедовая…

– А мой дядя утонул в море…

– В девяносто втором году пропало семнадцать лодок…

– Видишь мою ногу? Это протез. Настоящую забрало море…

Шло время, мы все рассказывали и рассказывали о нашем странствии, и мне казалось, что окружающим не было дела до наших приключений. Но как важна была для нас возможность поделиться с людьми пережитыми событиями, а тем – рассказать о своих злоключениях.

В самый разгар общения я вдруг заметила, как странно поглядывает на меня Коди, прислушиваясь к моим словам, словно я несла что-то несусветное. Я попыталась припомнить, что же я только что сказала, но была так увлечена беседой, что не смогла сосредоточиться.

Когда за окнами стемнело, мы чувствовали себя среди собеседников, как среди старых добрых знакомых. Нам посоветовали, где можно остановиться на ночь, и проводили до стоянки «Странницы». Глядя на плачевное состояние «малышки» дяди Дока, люди сочувственно качали головами. Потом наши новые знакомые помогли нам дотащить всю мокрую одежду и пожелали спокойной ночи и добрых снов на их родной ирландской земле.

Мне снились странные сны, в них теснилось множество людей. Там был и друг Дока Джои с острова Блок, и Фрэнк со всей семьей с Грэнд-Мэнана, женщина с собакой, Розали, ирландцы из паба, среди которых то там, то здесь возникали Коди, дядя Док, Стю, Мо и Брайан. И я. Встречались и другие – люди, казавшиеся мне знакомыми, но исчезавшие в толпе прежде, чем я могла их узнать.

64. Новое тело

Совсем темно, но мне не спится. Все вокруг пахнет и выглядит по-другому. Нет качки, не шумят волны, не дует ветер. Мы ночуем в ирландской гостинице на вершине холма, из ее окна я вижу гавань и даже могу различить «Странницу», танцующую на волнах.

Вчера был особенный день. Мне словно дали новое тело, и оно не знало толком, как себя вести. Ходил я неуклюже, задевал предметы и все время хотелось потрогать вещи, ставшие вдруг незнакомыми: пол, подушку, сухие полотенца.

Вечером мы все немного разошлись, говорили так много, словно нам кто-то вернул дар речи. Никогда не слышал, чтобы Софи так много говорила. Поначалу я и сам так разговорился, что никого не слушал. А потом услышал, как Брайан рассказывает:

– Я спал, когда волна обрушилась на нас, и подумал: все, я покойник! Никогда в жизни так не боялся! Чувствовал себя испуганным цыпленком на мясном рынке! – Он стукнул кулаком по столу и схватился за горло. Я удивился тому, что Брайан смог описать ужасное событие почти как смешное.

Потом я услышал, как Софи говорит кому-то:

– Ага, это мои двоюродные братья, – указывая на нас с Брайаном, – и мы задумали это путешествие, еще когда были совсем маленькими…

Я хотел поправить ее, но потом понял, что у нее в голове перепутались наше время и детство отца, дяди Стю и дяди Дока.

– Брайан и не думал, что мы сможем осуществить задуманное, но я всегда в это верила, – продолжала Софи.

Потом она рассказала про волну, как та нависала над яхтой.

– Она была такая черная и огромная, что…

Волна была белая.

65. Кто поедет к Бомпи?

Мы едем на машине к Бомпи: я, Коди, Брайан, дядя Мо, дядя Стю и дядя Док. Это дядя Док нашел человека, который возьмется за ремонт «Странницы», пока мы все вместе съездим к Бомпи. Это решение было принято после жаркого спора. Все стали нервными, надулись и почти не разговаривают друг с другом. Дядя Док сильно разочарован тем, что мы не можем плыть на «Страннице» вокруг побережья Ирландии, потому что ему хотелось заехать к приятелю в один из приморских городков. В конце концов он уговорил остальных дядьев, что заедет туда на машине и пробудет там совсем недолго.

– Мы не будем задерживаться! – настаивал дядя Стю.

– Мы не станем торчать там целую неделю, – вторил ему дядя Мо.

В гостинице не нашлось телефона, поэтому мы до сих пор не позвонили домой. Это очень беспокоит меня. Куда все подевались? Надеюсь, мы сможем позвонить от приятеля дяди Дока.

Мы набились в машину, как селедки в бочку, писать трудно, потому что Брайан постоянно заглядывает мне через плечо, пытаясь подсмотреть, что я пишу. За рулем дядя Стю, и если нам крупно повезет, то мы доедем живыми. Дороги здесь узкие, а дядя Стю постоянно забывает о правостороннем движении. Мы уже чуть не раздавили стадо овец и пару фермеров.

Вокруг такая красота: зеленые-зеленые поля и скалы, смотрящиеся в море. Неужели всего несколько дней назад нас действительно болтало в океане? Мне бы хотелось, чтобы наша команда не пребывала в плохом настроении, тогда мы могли бы остановиться в одном из маленьких городков, но мужчины твердо решили сделать небольшую остановку только у друга дяди Дока, а потом сразу ехать к Бомпи.

Меня разрывают два противоположных чувства: я очень хочу увидеться с Бомпи и одновременно боюсь этой встречи.