Текст книги "Отныне и вовеки"

Автор книги: Шарон Фристоун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Тонкие пальцы Мартина крепче сомкнулись на ее локте.

– Не сомневаюсь, что найду способ развлечь вас не хуже этих двоих, – мягко произнес он, подталкивая Лив к верхней площадке лестницы. Проведя ее по боковому коридору, он миновал две двери и остановился перед третьей. – Фернанда приготовила вам угловую комнату. Надеюсь, она вам понравится. – И, распахнув дверь, Мартин провел ее внутрь.

– Вот это да! – Лив ничего подобного еще не видела.

Огромная круглая кровать с расшитым золотом покрывалом занимала центр комнаты, шелковые драпировки спускались вниз голубыми лентами. В двух стенах находились четыре окна, изогнутые изящными арками, и, подойдя к ним, Лив изумленно ахнула, настолько завораживал открывавшийся из них вид.

Мебель была вся в золотых и голубых тонах. Между двумя окнами стоял изысканный резной секретер, и от помещавшегося рядом обитого атласом старинного дивана его отделяло такого же цвета кресло и прелестный низкий столик.

Лив медленно обернулась. Мартин вошел в комнату вместе с ней и теперь стоял у кровати.

– Эта кровать по преданию из гарема одного шейха, – заметил он с видом небрежного превосходства, и в его глазах зажегся вызывающий золотой огонек. – Нравится вам?

– Конечно. Кому такое может не понравиться? – воскликнула Лив, восхищенно оглядываясь вокруг. – Я видела целые семьи, живущие в палатках размером меньше этой кровати.

Мартин хмыкнул.

– Вон там ванная и гардеробная, ведущая в гостиную, откуда есть выход в холл. – Он пересек комнату и открыл дверь в той стене, где не было окон. Лив последовала за ним и снова громко ахнула.

Стены были отделаны испещренным тонкими прожилками белым мрамором. Дверь в позолоченной раме вела, по-видимому, в гардеробную. Все аксессуары были выполнены в золоте. Двойной душ, раковина, биде, а ванна оказалась огромным утопленным в полу круглым бассейном из чистого белого мрамора.

– «Развратная» – первое слово, которое приходит на ум, – сухо заметила Лив, отступая назад в спальню, и тут обнаружила, что Мартин стоит прямо у нее за спиной.

Его сильные руки тяжело опустились на плечи Лив. Она сделала попытку стряхнуть их, не желая, чтобы он к ней прикасался. Однако пальцы сильнее впились в ее кожу, и Мартин медленно развернул ее к себе лицом.

– Тебе это очень подходит: развратная комната для развратной женщины… Роберта.

В первое мгновение Лив решила, что ослышалась, и ошарашенно вскинула глаза на Мартина. Он смотрел на нее жестко и презрительно, а в плотно сжатом рте и совершенно неподвижном лице читалась такая угроза, что Лив поняла: нет, она не ошиблась. Кровь отхлынула от ее лица. Он знал – с первой минуты знал, что она и есть та самая Роберта. Он ее помнил. И играл с ней весь уик-энд, как хитрая черная пантера, готовящаяся к прыжку. И вот теперь он нанес удар и ждет, как она отреагирует.

Со времени их короткого свидания, наложившего такой тяжелый отпечаток на всю ее жизнь, Лив научилась скрывать свои чувства. За годы учебы на медицинском и за те несколько лет, в течение которых ей приходилось ухаживать за больными и умирающими, она стала настоящим экспертом по маскировке. По ее лицу зачастую ничего нельзя было прочесть – качество, необходимое для врача. И вот теперь оно ей пригодилось.

– Если здесь кто и развратник, так это ты, – ледяным тоном отрезала Лив и, с трудом оторвав от него взгляд, оглядела комнату. – Не понимаю только, к чему было разыгрывать мелодраму. Если ты узнал меня, то почему сразу об этом не сказал? – Она отступила на шаг.

– Я мог бы задать тебе тот же вопрос, – саркастически протянул Мартин. – Но я и так знаю ответ, я прочел его на твоем лице, как только моя сестра представила нас друг другу. Ты побелела как простыня, и на твоем лице был написан ужас. – Он мрачно окинул ее взглядом. – Чего ты испугалась? Что я начну рассказывать, что серьезная преданная своему делу докторша когда-то таскалась по свету с модельным агентством и при этом имела прискорбную склонность к случайным связям?

Лив была не в силах отвечать. В течение последних двадцати четырех часов она жила в страхе, что он ее вспомнит. Ну, не то чтобы в страхе, но в нервном напряжении. А теперь, когда это случилось, она начисто лишилась дара речи.

– Кстати, твой дядя ошибся. Я видел, как ты приехала. Мне сразу показалось, что это ты, но меня немного сбили с толку твои волосы: ты их укоротила и они явно посветлели. Впрочем, время тебя пощадило. Честно говоря, сейчас ты еще более красива, чем в восемнадцать лет. – Карие глаза скользнули по крепкой высокой груди Лив, четко обрисованной мягкой трикотажной рубашкой, и снова впились в ее лицо. – И твоя фигура, – прибавил Мартин. – Ты чуть-чуть пополнела, и тебе это идет.

У нее просто было позднее развитие, могла бы с горечью объяснить ему Лив. На нее внезапно волной нахлынули воспоминания о тех первых месяцах, когда он ее бросил. Теперь ее грудь стала полнее, но талия оставалась по-прежнему осиной. Она уже давно не заботилась о своей фигуре, а если и вспоминала о ней в последнее время, смотрясь в зеркало, то только затем, чтобы погоревать о том, какими роскошными стали ее формы.

– Ты хочешь сказать, что я растолстела?

– Вовсе нет. – Рука Мартина властно легла на ее грудь, и Лив против воли ощутила накатившую жаркую волну желания.

– Убери от меня руки, – вскрикнула она, свирепо отбрасывая его руку. Воздух в комнате, казалось, так и завибрировал от напряжения.

Мартин лишь негромко расхохотался.

– Надо же, как ты защищаешь свою честь. – Его глаза нахально впились в ее рубашку в том месте, где сквозь тонкую ткань предательски проступили напряженные соски. Затем он посмотрел Лив прямо в лицо, и его зубы сверкнули в неожиданно угрожающей усмешке. – Перестань, мы оба прекрасно знаем, что я могу свести тебя с ума в одну минуту. Однажды я дал тебе почувствовать вкус секса, и тебе так понравилось, что ты тут же прыгнула в постель к первому мужчине, который встретился тебе после меня. Ты ничего не можешь с собой поделать.

Что за ахинею он несет? От этого чудовищного заявления у Лив кровь так и вскипела в жилах.

– Да как ты… – В ярости она подняла руку, но Мартин перехватил ее на полдороге, стиснул железной хваткой и заломил за спину, плотно прижав Лив к своему телу.

– Нет, моя радость, я не собираюсь являться на ужин с отметиной на лице, одной с меня вполне достаточно, – сухо заявил он. – Но нам надо поговорить.

Лив закрыла глаза и стала мысленно считать до десяти. Она не собиралась обсуждать вопросы морали с этой нахальной свиньей. Тем более что представления о морали он не имел как такового. Если она начнет предъявлять ему претензии насчет их прошлого, то ничем хорошим это не кончится. Есть шанс, что она сорвется, бросится на него и начнет кричать, как сумасшедшая. Слишком тяжелой была рана, которую он ей нанес.

Медленно, с колоссальным трудом Лив обрела некое подобие самообладания и, открыв глаза, взглянула в суровое лицо Мартина.

– Если хочешь мне что-то сказать, говори. Но я лично считаю, что нам нечего сказать друг другу. Да, наши пути пересеклись много лет назад, но с тех пор много воды утекло.

Мартин слегка пожал плечами, и его резко очерченное лицо снова приняло бесстрастное выражение.

– Как ты сказала, много воды утекло и что было, то прошло. Но меня волнует настоящее.

– И чего же ты хочешь? – У Лив пересохло во рту.

Он медленно обвел ее взглядом, в котором не было ни капли теплоты. Однако у Лив возникло ощущение, что ее словно обожгло. Его рот искривился в легкой жестокой усмешке, от которой ей стало по-настоящему страшно. Спохватившись, она подняла свободную руку, уперлась ему в грудь и попыталась освободиться от его хватки, но было уже поздно: его губы с рассчитанной точностью прижались к ее губам.

В течение восьми лет, прошедших с их встречи, Лив не раз целовали, но ни один поцелуй не мог сравниться с этим. Мартин силой заставил раскрыться ее плотно сжатые губы, и это одновременно ужаснуло и возбудило Лив. За эти годы мастерства у него не убавилось, он действовал точно и рассчитанно, пока поцелуй не превратился для Лив в настоящую битву, мучительную схватку, в которой она всем своим существом боролась за то, чтобы ему не поддаться. Молчаливый стон замер у нее в груди, когда она ощутила, что тонет в море чувственности и ее сопротивление против воли слабеет.

Словно почувствовав победу, Мартин осторожно отстранил ее от себя, и тут Лив поняла, что такое настоящий страх. Как могло тело предать ее с такой легкостью?

– По-моему, тебе лучше сейчас уйти, – пробормотала она, не глядя на него.

Он схватил ее за подбородок и заставил поднять голову. Жесткий взгляд остановился на ее губах, слегка вздувшихся от поцелуя, и в его глазах мелькнуло нечто похожее на удовлетворение.

– Ты спрашиваешь, чего я хочу? – насмешливо протянул он. – Ты это и сама знаешь. Того же, чего хочет каждый мужчина, глядя на тебя. Но я хочу немного больше.

– Ты просто отвратителен, и я тебя ненавижу. – Лив произнесла эти слова совершенно безжизненным тоном. – И твои безумные идеи меня не касаются.

Обозвав ее развратницей, она намекнул, что она спала с кем попало, и тем самым нанес ей глубочайшее оскорбление. И это притом, что сам был редким бабником. Какая наглость!

– Еще как касаются, причем напрямую. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. – Слова прозвучали очень буднично, таким тоном он мог бы поинтересоваться который час.

Лив вытаращила на него глаза, совершенно ошеломленная.

– Это либо дурацкая шутка, либо ты совсем спятил, – сквозь зубы прошипела она, когда к ней вернулся дар речи.

– Отнюдь. Я просто рассуждаю логически. Мой дед очень стар и болен. Ему осталось жить совсем недолго, и он порадуется, если будет знать, что я женат.

– Зато я не порадуюсь. – Лив сбросила его руку со своего подбородка. Она уже не была той глупой, потерявшей голову от любви девчонкой, которую он когда-то совратил, и не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что Мартин снова собирается ее использовать.

– Какая жалость. Мне казалось, твоя двоюродная сестра и Майкл очень симпатичная пара.

Лив испуганно вскинула глаза на его жесткое лицо и увидела, как насмешливо изогнулись чувственные тонкие губы.

– Стоит мне немного нажать, и их свадьба в сентябре не состоится, – холодно продолжал Мартин. – Я ведь с самого начала считал, что Майклу рано жениться в двадцать два года, и прямо сказал об этом Анамарии. Но они с Сирилом так носятся со своим единственным чадом, что ни в чем не могут ему отказать. Я без труда смогу убедить Майкла повременить с женитьбой до конца учебы, а тем временем позабочусь о том, чтобы привить ему вкус к la vida loca [1]1
  Сумасшедшая жизнь (порт.).


[Закрыть]. Он слишком много и слишком прилежно учился, так что, полагаю, веселая жизнь ему понравится, тем более что в его жилах тоже течет немалая часть южной крови. Мне жаль твою кузину, но я не сомневаюсь, что она найдет, в кого влюбиться.

– Ты, ты… – Лив не находила слов, чтобы дать определение такой мерзости. – Ты что, и в самом деле постараешься их разлучить? – ахнула она, поражаясь, до какой низости способен опуститься этот человек. Внезапно в голове у нее прояснилось, и Лив с уверенностью сказала: – У тебя ничего не выйдет. Они любят друг друга и не позволят тебе вмешиваться в их жизнь.

– Если ты готова рискнуть счастьем своей двоюродной сестры, ради Бога. – Мартин саркастически усмехнулся. – Но мы-то с тобой хорошо знаем, как хрупка любовь.

Если Майкл хоть в чем-то походит на своего дядюшку, то Кэрол же будет лучше, если он от нее отстанет. Лив уже была готова заявить об этом вслух, но внезапно вспомнила разговор с кузиной во время помолвки.

– Ты выплачиваешь ему содержание?

– Совершенно верно, – насмешливо отозвался Мартин. – Так что решать тебе. Или ты выходишь за меня замуж и Майкл продолжает получать содержание, или… – Мартин выразительно пожал плечами.

5

– Но почему именно я? – почти беззвучно произнесла Лив, в то время как ее мозг лихорадочно работал. Тут что-то не складывается. Мартин может без труда получить любую женщину на выбор. Ему явно не требуется прибегать к шантажу, чтобы заставить кого-то выйти за него замуж. – Ты же сам сказал, что придерживаешься традиций, так почему бы тебе не обратить свой взор на какую-нибудь молоденькую португальскую девушку? Не сомневаюсь, найдутся десятки таких, кто ухватится за возможность стать твоей женой.

– Я уже однажды это попробовал. На этот раз я хочу иметь зрелую жену со своими собственными интересами, которая не будет вмешиваться в мою жизнь. Женщину, которая знает что почем. Мне нужно взаимовыгодное соглашение, где чувствам нет места. Мне нужна женщина, которая будет согревать мою постель, не претендуя на то, чтобы согревать сердце. Зная тебя так, как я тебя знаю, думаю, ты идеально подходишь на эту роль.

Не считая того, что он познал ее физически, ему о ней ничего не известно, и тем не менее он походя приклеил ей ярлык абсолютно аморальной особы. Причем уже не раз заявлял об этом. Лив не могла объяснить почему. Но слышать это было больно, и она разозлилась на себя, а и еще больше – на него. Она возмущенно вскинула на него глаза и увидела на его лице холодную циничную усмешку, кривившую губы. Мартин был прямо-таки воплощением мужского превосходства и уже предвкушал победу, и эта неописуемая самоуверенность взбесила ее.

– Иди ты к черту! Вместе со своим гнусным предложением! – Ответ был не слишком достойный, но в ярости Лив уже плохо соображала, что говорит.

Мартин хрипло расхохотался.

– Я, конечно, могу отправиться к черту, как ты изволила изящно выразиться, но тебя я заберу с собой, можешь быть уверена. За тобой должок, а я всегда собираю долги… – Он стоял совсем близко, слишком близко.

– Я еще тебе что-то должна? – не веря своим ушам, воскликнула Лив. Этот человек, причинивший ей такую боль, еще смеет говорить, что она ему что-то должна! Нет, он явно сумасшедший…

Губы Мартина снова скривились в усмешке, от которой Лив похолодела.

– Можешь мне поверить, – протянул он, и в его голосе зазвучала открытая угроза. – Сержиу рассказал мне, как ты упала в его объятия, не успел я выйти за дверь, а потом бросила меня. Так что нечего изображать из себя святую невинность.

– Он просто пытался меня утешить. – Лив совершенно бесхитростно призналась, что была в объятиях Сержиу, не подозревая, как может истолковать ее признание Мартин. Однако сейчас она была слишком зла, чтобы думать о том, что говорит. – По крайней мере, Сержиу хоть был честен и рассказал мне правду! – в ярости выкрикнула она. – Чего не скажешь о тебе. С виду ты чтишь традиции, но морали у тебя не больше, чем у дворового кота. Спаси Господи твою несчастную жену, должно быть ее жизнь была настоящим адом. – Лив запнулась, сообразив, что зашла слишком далеко.

Глаза Мартина стали белыми от гнева.

– Моя покойная жена тебя не касается. Но как моей будущей жене тебе придется поучиться хорошим манерам.

– И не мечтай об этом, – отрезала Лив, невольно содрогнувшись при взгляде на его безжалостное лицо.

– Советую тебе поразмыслить хорошенько, Лив. – Его руки больно стиснули ее плечи. – Ручаюсь, ты согласишься.

Он притянул ее ближе к себе, так, что Лив ощутила слабый запах его одеколона. Кожа предательски зашлась жаром в тех местах, где он ее касался. Парализованная каким-то ужасным первобытным чувством, она молча смотрела, как его голова опускается все ниже. Прикосновение его рта было жестким и властным, почти свирепым, таким же свирепым, как пламя, охватившее ее от этого поцелуя.

Лив изо всех сил старалась не отвечать на его страсть, ее руки сами собой стиснулись в кулаки и прижались к бокам. Она уже почти победила, но тут губы Мартина внезапно стали нежными. Он легко коснулся сначала ее нижней губы, потом верхней, язык нежно ласкал ее рот до тех пор, пока губы Лив покорно не раскрылись навстречу его губам. У нее было такое ощущение, словно после многих лет скитаний она вернулась домой. Она услышала, как Мартин резко втянул в себя воздух, и ее тело само собой расслабилось, а руки обвились вокруг его шеи.

Когда он наконец оторвался от нее, Лив вся сжалась от сознания собственной слабости. Руки Мартина упали на ее плечи, и он мягко отстранил ее, глядя в полузакрытые глаза Лив. Ее лицо так и заполыхало краской стыда.

– Так я и знал. Есть вещи, которые не меняются. Я приду за ответом в семь часов и заодно провожу тебя на ужин. Кстати, тебе неплохо было бы поговорить с Кэрол. – Мартин понимающе усмехнулся. – Ручаюсь, она воспримет известие о нашем союзе с большим энтузиазмом.

Кровь отхлынула от лица Лив, и оно застыло как маска. К своему ужасу, Лив понимала, что Мартин прав в обоих отношениях. Одного его поцелуя было достаточно, чтобы превратить ее в рабу любви, а Кэрол была исполнена решимости выйти замуж за Майкла. Лив пришла в бешенство, но ей оставалось лишь проводить Мартина взглядом, полным бессильной ярости. На пороге он обернулся, и холодная маска на мгновение спала с его лица, уступив место гневу и решимости.

– И еще: не сделай ошибку, недооценив меня на этот раз, Лив. Все, что я сказал, абсолютно серьезно. Еще никогда в жизни я не был столь серьезен. – Выпустив эту прощальную стрелу, он вышел и тихонько притворил за собой дверь. Лив не знала, сколько времени простояла, глядя на дверь. Его тихий уход был куда более угрожающим, чем вспышка ярости. Она не сомневалась, что Мартин исполнен решимости осуществить свою угрозу и расстроить помолвку Кэрол и Майкла. Хуже того, она понимала, что как он сказал, так и сделает. Лив симпатизировала Майклу и знала, что он искренне любит ее кузину, но ведь он еще совсем мальчик. Какой молодой человек в двадцать два года сможет устоять перед соблазнами, которые предложит ему такой искушенный мужчина, как Мартин? Тому не придется прилагать особых усилий, чтобы воздвигнуть пропасть между юношей и девушкой, тем более под угрозой прекращения помощи Майклу. Мартин все держит в своих руках. Лив окинула взглядом роскошные апартаменты, и ей захотелось плакать. Слезы так и жгли глаза, но она безжалостно подавила их. Было время, когда предложение Мартина стало бы для нее сбывшейся мечтой. Но не теперь…

Она когда-то уже прошла через это. Месяц спустя после возвращения в Англию Лив обнаружила, что беременна. Тетке она ничего не сказала. Она чувствовала себя одинокой и несчастной и ей не с кем было посоветоваться. Через три месяца, спрятав гордость в карман, она набрала номер квартиры Мартина в Эшториле, не особенно, впрочем, надеясь, что застанет его на месте, ведь это было лишь временное его пристанище. Трубку снял Сержиу и с готовностью согласился сообщить Мартину, что Роберте надо срочно с ним переговорить, хотя Лив и не сказала зачем. Через полчаса Сержиу перезвонил ей домой и сообщил, что Мартин на следующей неделе женится и что ему не о чем говорить с «Робертой». В тот же день у Лив началось кровотечение, ее отвезли в больницу, и у нее случился выкидыш. Она до сих пор считала, что причиной потери ее бесценного младенца был шок от предательства Мартина. Прошло восемь лет, но рана еще болела.

Зеленые глаза Лив стали жесткими. Воспоминания о прошлом не могут решить ее нынешних проблем. Она направилась в ванную. Один взгляд на гардеробную сказал ей, что кто-то из горничных позаботился о том, чтобы распаковать ее вещи еще до того, как Мартин привел ее в комнату. Пустив воду, Лив сбросила одежду и, скрутив волосы в узел, заколола их шпильками, а затем ступила в быстро наполнявшуюся ванну. Через несколько минут она выключила воду, откинулась на специальную подушку, положенную на мраморное сиденье, установленное в ванне, и усилием воли постаралась отогнать тревожные мысли.

Однако это оказалось не так-то просто. Размышляя о том, что произошло за последние сутки, Лив поразилась тому, как ловко он ухитрился поймать ее в ловушку. Лив медленно поднялась и вышла из ванны. Закутавшись в белое пушистое полотенце, она невольно поежилась. Вся беда в том, что перед ее глазами постоянно всплывало лицо кузины, умолявшей ее вести себя любезно с ее мучителем. Лив не видела иного выхода из положения, как вести себя с ним так же жестко, как он держится с ней. Надо постараться подыграть ему и попробовать побить Мартина его же оружием.

Новая решимость придала упругость ее походке. Сжав губы, Лив вытерлась и направилась в гардеробную. Из ящика она достала черное нижнее белье, затем подошла к платяному шкафу и извлекла оттуда черное платье. Черное будет в самый раз, с кривой улыбкой подумала Лив.

Десять минут спустя она вошла в спальню и тут же приросла к месту. У окна стоял Мартин, одетый в белый вечерний пиджак, черные брюки и белую плоеную рубашку с красным галстуком-бабочкой. Он был просто на удивление хорош собой, однако Лив изучала его профиль с откровенной неприязнью.

– Вообще-то полагается стучать, – холодно заметила она.

– Я стучал, – отозвался Мартин, поворачиваясь к ней лицом. Его глаза медленно обвели ее фигуру, выражение их было загадочным.

Лив распустила волосы, оставив их падать вдоль плеч густыми прядями. Платье она надела из черного шелка со стойкой, полностью закрытое спереди, но оставлявшее открытыми плечи и спину. Юбка у этого платья была слегка расклешенной и на несколько сантиметров выше колена. На ногах у Лив были черные босоножки на низком каблуке, открывавшие пальцы с ногтями, покрытыми светлым лаком. Таким же лаком были накрашены и ногти на руках, губная помада тоже была подобрана в тон. Занимаясь макияжем, Лив призвала на помощь весь свой опыт общения с миром моды. Ей пришлось наложить на лицо тональный крем, чтобы скрыть бледность. Тени на веках, чтобы подчеркнуть огромные зеленые глаза, тонкая линия обводки для глаз, два слоя туши на загнутые длинные ресницы – и она была готова выйти на тропу войны.

– Черное свидетельствует о чем-то еще, помимо того что ты исключительно сексуальная женщина, – насмешливо протянул Мартин, в два шага перекрывая расстояние между ними.

– Я решила, что это наиболее уместный цвет для дуэньи, – в тон ему отозвалась Лив. – Ну что, идем?

Она уже собиралась прошествовать мимо Мартина к двери, но он остановил ее, положив руку на локоть.

– Не спеши. Я жду ответа. Ты выйдешь за меня замуж?

Лив так надеялась на чудо, она молилась про себя, чтобы их разговор был просто злобной шуткой Мартина, но увы…

– Послушай, Мартин. – Лив сделала попытку воззвать к его разуму, хотя ей хотелось плюнуть ему в лицо. – Я понимаю, что ты стремишься осчастливить своего деда, но я не хочу выходить замуж. Я врач, у меня есть работа.

– Безработный врач на данный момент, – с усмешкой уточнил Мартин. – Мне очень жаль, Лив, но возражать бесполезно. Ты по-прежнему хочешь меня, я это понял с первой минуты, как увидел тебя у Анамарии. Ты смотрела на меня во все глаза, и на шее у тебя быстро-быстро билась жилка. – Он поднял палец и коснулся того места, о котором говорил. – Да, тогда она билась так же быстро, как сейчас. Мне нужна жена. И другого ответа, кроме «да», я не приму. Лив затопила волна яростного гнева, но она постаралась сдержать себя. Она уже успела составить план. Он, правда, шел вразрез с ее принципами и характером, но это был единственный выход из положения, причем, на ее взгляд, гораздо лучший, чем выходить замуж за человека, которого она презирает.

– Я не шлюха и не прыгаю в постель к любому, кто мне предложит, – очень спокойно произнесла Лив. – И замуж за тебя не выйду. Но, если ты настаиваешь, я стану твоей любовницей на время моего пребывания здесь, при условии что ты оставишь Мики с Кэрол в покое. Если на этот раз она забеременеет, она сохранит ребенка и он заменит ей того, которого она потеряла. Лив было уже двадцать шесть, и она остро чувствовала, что лучшие годы для материнства быстро уходят. Она мечтала о ребенке, денег, чтобы растить его год-два, у нее достаточно, и, будучи врачом, она без труда найдет работу. Естественно, это означает, что ей придется прервать общение с тетей Клэр и дядей Джеффри, но это и так неизбежно, если Кэрол войдет в семью Мартина. Зато у нее будет ребенок, и это перевешивает все минусы.

– Любовница мне не нужна, – равнодушно отозвался Мартин. – Она у меня уже есть. Мне нужна жена. Да или нет?

От такой откровенной наглости у Лив на мгновение перехватило дыхание. Она уже не знала, плакать ей или смеяться. Она-то боролась со своими страхами, представляя себе, каково это – снова оказаться с Мартином в постели, планировала потихоньку от него родить ребенка! Ну и дура! Размечталась, что он снова хочет заполучить ее в свою постель. А оказывается, что место уже занято.

– Позволь мне прояснить ситуацию. – Лив сделала попытку рассуждать логично. – Ты хочешь, чтобы я разыгрывала роль твоей жены ради успокоения твоего деда, и больше ничего. – Она вгляделась в лицо Мартина, но на нем ничего нельзя было прочесть. – А в это время твои физические потребности будет удовлетворять любовница.

– Что-то в этом роде, – отозвался он, отпуская ее руку.

Лив смерила его долгим тяжелым взглядом.

– Почему же ты тогда не хочешь жениться на своей любовнице?

Мартин насмешливо приподнял бровь.

– Ты же не настолько наивна, Лив. Мужчины не женятся на своих любовницах. Как сказал один мудрый писатель, они лишь заполняют пустоту.

Почему ее удивило это дерзкое заявление, Лив сама не поняла. Пора было уже перестать чему-либо удивляться в этом человеке. Он целовал ее до тех пор, пока она не сдалась, лишь ради того, чтобы доказать свое мужское превосходство, а она-то строила иллюзии насчет того, что он ее хочет. Нет, она все-таки неисправимая дура. Если она была не нужна Мартину в восемнадцать лет, то вряд ли он соблазнится ее чарами теперь, когда она стала на восемь лет старше. Его любовница наверняка ослепительная юная красавица, готовая зарабатывать на жизнь, опрокидываясь на спину.

– Соглашайся, – ворвался в мысли Лив глубокий мужской голос.

– Когда состоится свадьба? – спросила Лив. В душе она была вовсе не согласна, но пока не видела иного выхода уберечь Кэрол от разбитого сердца. Может, если оттянуть время, что-то и удастся придумать.

– Через две, может три, недели. Сегодня ты будешь держаться со мной так же дружески, как с Кэрол и Майклом, а в последующие дни мы будем изображать влюбленную парочку, изредка обмениваясь поцелуями и ласками. Дед сообразит, что между нами что-то намечается, а к концу недели я объявлю о нашей свадьбе. Техническую сторону вопроса оставь мне.

– У меня есть выбор? – сухо осведомилась Лив. Глаза Мартина стали безжалостными и холодными.

– Нет, если тебе небезразлично счастье Кэрол, а ты внушила мне уверенность, что оно тебе небезразлично. Впрочем, ты ведь отлично умеешь изображать чувства, которых на самом деле не испытываешь.

Губы Лив искривила горькая усмешка. Чтобы такой тип, как Мартин, ставил под вопрос искренность ее чувств! Это можно назвать по меньшей мере иронией судьбы.

– Хорошо, я согласна, – коротко произнесла она.

Сильная рука легла на основание ее спины.

– Какая разумная леди, – протянул Мартин, и в его голосе, как показалось Лив, прозвучали нотки скрытого удовлетворения.

Он вывел ее из комнаты, и они спустились по широкой лестнице.

Когда они подошли к гостиной, Лив освободилась от поддерживавшей ее руки. Она поддалась на его шантаж, но разыгрывать влюбленную девицу с сияющими от счастья глазами явно не готова.

Высоко подняв голову, она проскользнула мимо Мартина в большую элегантную комнату.

– Кэрол, Мики, – кивнула она молодой паре, с довольным видом устроившейся на широком диване, обитом парчой.

И тут ее внимание привлек старик, медленно поднимавшийся из кресла с высокой спинкой. Взявшись за трость, он сделал шаг навстречу Лив. Когда-то это был крепкий высокий мужчина, но годы и болезнь ссутулили его широкие плечи. Черный смокинг висел на исхудавшем теле, как на вешалке, а галстук-бабочка на воротнике плоеной рубашки не мог скрыть болезненной худобы его шеи. Одного взгляда на него Лив было достаточно, чтобы понять: этот человек очень стар и немощен, и лишь безупречное воспитание заставило его встать, когда она вошла.

Подойдя к старику, Лив протянула ему руку.

– Вы, должно быть, сеньор Жоао Родригеш Андраде, прадедушка Майкла? – Слава Богу, что она хоть имя его запомнила. – Я доктор Лив Роберте, кузина Кэрол. Я буду ее дуэньей.

Выцветшие карие глаза на изборожденном морщинами лице внезапно весело сверкнули.

– Простите, моя дорогая, но вы слишком молоды для дуэньи. Мамаши, наоборот, должны остерегаться, как бы вы не увели женихов у их дочек. – Сеньор Жоао негромко засмеялся, а Лив про себя отметила, что он говорит по-английски совершенно правильно и почти без акцента. – Верно, внук?

Лив внезапно сообразила, что Мартин подошел и встал с ней рядом. Улыбка, адресованная деду, осветила его обычно бесстрастное лицо такой нежностью, что у Лив не осталось ни малейшего сомнения: Мартин к нему искренне привязан. И хотя мысль о навязанном ей браке была ей ненавистна, она начала понимать, почему Мартин так на нем настаивал. Старик вызвал и у нее симпатию.

– Ты прав, дедушка, – отозвался Мартин. – Но сядь и позволь мне предложить гостям напитки. – Подойдя к столику с напитками, он осведомился у Лив; – Что будешь пить?

– Сухое шерри, пожалуйста, – откликнулась Лив, не сводя глаз с сеньора Жоао.

Тот уселся назад в кресло и поднял на нее глаза.

– Такого врача мне еще встречать не доводилось, – улыбнулся старик, – а я перевидал их немало на своем веку. Если бы хоть один из них походил на вас, я бы вылечился в одну минуту.

– Да вы, оказывается, льстец, сеньор! – улыбнулась в ответ Лив.

– Это все, что мне теперь осталось. – Сеньор Жоао неожиданно лукаво подмигнул Лив, и та весело рассмеялась.

– Он ужасно любит пофлиртовать, так что не стоит его поощрять, – заметил Мартин, протягивая Лив бокал, наполненный янтарной жидкостью. Их пальцы слегка соприкоснулись, и по телу Лив пробежала дрожь удовольствия.

Поднеся бокал к губам, она сделала глоток, смочив шерри внезапно пересохший рот. Пора перестать так по-идиотски реагировать на малейшее прикосновение Мартина, твердо сказала себе Лив. Он ведь ясно сказал, что жена ему нужна только ради того, чтобы доставить удовольствие деду. Решительно приказав себе не забывать об этом, Лив нарочито весело включилась в общий разговор.

Родригу объявил, что обед подан, и общество перешло в столовую. Лив оглядела элегантное и богатое помещение с чувством, похожим на благоговение. Люстры и шторы казались предметами из другой эпохи. Обеденный стол, такой большой, чтобы за него свободно могли сесть человек двадцать, был сервирован тончайшим фарфором, приборы были серебряными, а бокалы для вина и воды – из самого лучшего хрусталя.