Текст книги "Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах"

Автор книги: Шарлотта Хепти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Натаниэль Крейн

Спустя несколько минут Отто, Долорес, бабушка Кулпеппер (в обличье единорога), близнецы (в коляске) и толстый кот Шиннабак осторожно вышли из Гершелского дома.

Они повернули направо и двинулись на восток.

На бабушку Кулпеппер надели соломенную шляпку и попонку, чтобы встречные принимали ее за ослика. На ее спине, вцепившись когтями в попону, сидел и сердито дулся Шиннабак. Близнецы ехали в коляске и весело галдели. Отто и Долорес тащили тяжелые сумки.

Близилась полночь. Им надо было дойти до Бульвара, пересечь его, а там уж до Полудня было рукой подать.

Долорес испуганно озиралась. За каждым углом могла таиться опасность.

– Слушай, Отти, – сказала она. – Если столкнемся с полицией, бери близнецов и беги. Если мы потеряем друг друга, доберись до «Огнебочки» и смотри, не оброни конверт, который дал тебе папа.

Конечно, не потеряет. Как бы не так!

– Мне кажется, его вряд ли арестовали. Он, скорее всего, сумел спастись, – пропыхтел Отто, с трудом поспевая за матерью.

– Я тоже на это надеюсь, – откликнулась Долорес, но по ее тону было ясно: она в этом отнюдь не уверена. – Я, конечно, надеюсь, что его не арестовали, но, если это всё же случилось, нам придется показать то, что в конверте, кому-нибудь еще. Если честно, Отто, твой отец (да хранит его Господь!) не совсем, как бы это выразиться, прирожденный вождь… Я знаю, они считают его Королем, но…

– Он и есть НАШ король, – вскричал Отто. – И у него ЕСТЬ ПЛАН!

За спором они не заметили бредущего навстречу человека. Бабушка Кулпеппер, которой шляпа сползла на глаза, чуть не врезалась в него.

Незнакомец едва успел отскочить с дороги. Это был тот самый худой кривоногий мужчина с Бульвара, которого утром пытались арестовать городовые.

– Ой, простите, ради Бога, – принялась извиняться Долорес, поправляя на бабушке шляпу. – Вы не ушиблись?

– Вы что, с ума сошли?!

– Нет, нет, что вы, мне, право, очень неловко, но моя мама, то есть еди… то есть наш ослик не видел, куда идет.

– Я не об этом. Вы что с ума сошли – разгуливать по улицам после комендантского часа с единорогом в шляпе и громадным подозрительным котом?! Кого вы хотите провести этим маскарадом? В Полиции Обыденности, конечно, дураки, но не настолько…

Долорес изумленно уставилась на него.

– Да еще этот мальчишка. Они его мигом узнают! На днях под Башней его чуть не схватили, но вмешалась сама мадам Пышкинс. О чём вы, без сомнения, знаете…

Глаза Долорес распахнулись еще шире.

– Полно, полно, – сказал незнакомец.

– Мама, это тот самый человек, о котором я тебе рассказывал. Помнишь, когда женщина что-то делала со своим зеркальцем, – напомнил Отто.

Бабушка Кулпеппер фыркнула.

– Кажется, мы не представлены, – довольно высокомерно заявила Долорес.

Человек рассмеялся.

– Что вы знаете о цитрусах, желтых таких? Первый раз в жизни вижу волшебку, которая говорит с акцентом уроженки Верхнего Города.

– Я там родилась, – просто ответила мама.

Кривоногий человечек всмотрелся в нее, в Отто, в них всех, потом огляделся по сторонам.

– Сюда идут городовые, – сказал он. – Уберите мальчика из виду. И сами спрячьтесь куда-нибудь. Быстро!

Долорес торопливо покатила коляску к переулку и свернула в темноту, подальше от уличных фонарей. За ней последовали все остальные.

Они сгрудились за мусорными баками. Даже бабушка Кулпеппер присела.

Отто видел, как городовые остановились у входа в переулок, посовещались немного, потом двинулись дальше.

Удивительно. Всё те же самые офицеры!

– Как странно, – прошептал он, выбираясь из укрытия. – Я везде встречаю одних и тех же. Я этих двоих уже много раз видел!

Тощий незнакомец снова засмеялся.

– Шестью восемь – сорок восемь, – сказал он, стряхивая с брюк апельсиновую кожуру.

– Что вы хотите сказать? – спросила Долорес.

Он опять засмеялся, но, увидев их недоумевающие лица, посерьезнел.

– Вы и в самом деле ничего не знаете? – спросил он. – Вы родились в Верхнем Городе, вы принцесса. Только посмотрите на то, как вы одеты, как держитесь. Вы самая настоящая волшебка и понятия об этом не имеете!

Отто решил, что этот худощавый ему не нравится.

Долорес гордо вздернула подбородок.

– Не желаю с вами спорить, – с достоинством заявила она. – Моей семье грозит опасность. Нам надо попасть в Полудень. И если вы, волшебки, в самом деле так любите помогать друг другу, как про вас рассказывают, то, пожалуйста, дайте совет.

– Вы, волшебки, – передразнил худощавый. – Вы, волшебки…

– Простите, – перебила его мама. – Для меня это всё в новинку.

– Я это заметил.

– Мама, – Отто дернул Долорес за рукав. – Пойдем, нам пора…

Они двинулись дальше, а незнакомец (безо всякого приглашения) побрел за ними.

– Меня зовут Натаниэль Крейн, – представился он. – Часовой мастер и торговец кошками. А кто вы такие – я даже не спрашиваю. Я чую ваш запах. Это у меня в крови. Вы ведьмица, но сами ничего об этом не знаете, правда? И этот единорог – тоже ведьмица, только, так сказать, в состоянии релаксации. А этого кота я сразу узнал. Уж котов-то я никогда не перепутаю. Шиннабак, верно?

Шиннабак хмуро прищурился. Природа не одарила его особо богатой мимикой.

Они свернули за угол и очутились на короткой улочке, ведущей к Бульвару.

Мимо прогрохотал пустой трамвай.

– Вот вам и ответ, – сказал Натаниэль. – Езжайте на трамвае.

– Пойдем лучше пешком, – предложил Отто.

– Вряд ли я смогу посадить в трамвай моего, гм, ослика, – сказала мама.

– Водитель может не разрешить, верно? – сказал Натаниэль. – Что ж, водителя я беру на себя. Дождитесь маршрута на Полудень. Трамваи туда ходят, не так ли?

Они подошли к трамвайной остановке. На стене висел плакат:

СПИСОК НЕБЫВАЛЫХ ЯВЛЕНИЙ – НОВЫЙ ВЫПУСК. ПРИНЕСИТЕ КОШЕК ИЛИ БАБОЧЕК В ГОРОДСКУЮ РАТУШУ – И ПОЛУЧИТЕ ПРЕМИЮ! ОСОБЫЕ НАГРАДЫ ЗА СОЛНЕЧНЫХ БАБОЧЕК.

На этой улице народу было больше. Навстречу попалось несколько прохожих. Они удивленно взирали на бабушку Кулпеппер. Кто-то выкрикнул оскорбление, предложив убираться в речные трущобы, где им самое место.

Отто изо всех сил качал коляску. Стоять на месте было гораздо хуже, чем идти.

– Хорошая у тебя стрижка, – заметил Натаниэль. – Гораздо лучше, чем была при нашей первой встрече.

Отто пропустил его слова мимо ушей.

– Пошли лучше, мам, – повторил он в третий раз. – Эти городовые ушли в другую сторону. А больше никто меня не узнает.

– Эти городовые, ЭТИ городовые, – презрительно фыркнул Натаниэль. – Снова здорово! Ты что, не понимаешь: шестью восемь – сорок восемь. Ты ведь знаешь Алису? Алису и Фьюми, которые учат детей читать? Которые учат всех детей? – Все они – множественники. Понял? Алиса – множественница. И Фьюми тоже. Все Алисы – одна и та же Алиса, а все Фьюми – один и тот же Фьюми. Они просто умножаются. А по ночам превращаются в одну Алису и одного Фьюми. С городовыми то же самое. Их всего двое. Мистер Шесть и мистер Восемь. Оба – множественники. Они умножаются, как Алиса и Фьюми. И проникают везде. Находятся одновременно по всему городу! Одни и те же двое. Понял? Обо всём, что случается с одним мистером Шесть, тут же узнают все остальные мистеры Шесть и помнят об этом. То же самое с мистером Восемь. Они – волшебки, работающие на врага. Кстати, Алису арестовали…

Пока Отто обдумывал слова Натаниэля, к остановке с грохотом подкатил трамвай.

Натаниэль поднял руку. Отто заметил, что ногти у него на пальцах короткие и очень острые.

По улице, не торопясь, прошли дозором еще двое городовых.

– Скорее, – шепнула Долорес. – Пока никого нет.

Натаниэль же завел разговор с водителем; распахнул потрепанную куртку и показывал ему что-то, скрытое за пазухой. Отто заметил, как блеснули золотом часы, приколотые к подкладке.

– Это кто – лошадь? – крикнул водитель, поглядывая через костлявое плечо Натаниэля.

– Ослик, – ответила Долорес. И как можно спокойнее добавила: – Обычно мы берем для него два билета, потому что он занимает очень много места.

Бабушка Кулпеппер и в самом деле занимала немало места. Сердито фыркая, она кое-как протиснулась в трамвай и встала в проходе. Шляпа свалилась, и Отто в панике напялил ее обратно.

– Баба! Баба! – закричали проснувшиеся близнецы.

Долорес расплатилась с водителем, который не сводил глаз с Натаниэлевой куртки.

– Вот эти – замечательная штука, – тараторил Натаниэль, пока семейство Тишей рассаживалось по местам. – Показывают время и предсказывают, какой у вас выдастся день. Если лампочка начинает мигать – лучше совсем не вставать с постели.

– Нам в этом месяце зарплату еще не дали, – хмуро сказал водитель. – Так что им придется мигать каждый день, всё равно по счетам платить нечем…

Пробормотав что-то сочувственное, Натаниэль продемонстрировал следующие часы – по его словам, именно они больше всего подходили водителю трамвая.

Долорес и Отто уселись на заднюю скамейку и взяли близнецов на колени.

– Обнаруживают золотые обломки, – слышал Отто убаюкивающий голос Натаниэля. – В здешних местах с давних времен теряли прорву золота. Особенно в Полудне, где старые деревянные дома.

Трамвай свернул на Бульвар и обогнал двоих городовых.

Еще один поворот – и впереди показался Полудень.

– Почти приехали, – шепнул Отто. Натаниэль продолжал отвлекать водителя:

– Самые дешевые из этой серии… показывают, когда вам пора принять ванну… но их надо носить довольно высоко на запястье. Если быть точным, почти под мышкой…

– Остановите у Жемчужного Дуба, пожалуйста, – крикнула Долорес.

Так называлась их остановка. Гигантский Жемчужный Дуб, растущий на Жемчужной улице, считался самым древним деревом в Городе. Однажды, давным-давно, молния расщепила его надвое от верхушки до самых корней, но он продолжал расти, и две половинки тесно сплелись ветвями. Дуб был громадный, кряжистый и величественный.

Бабушка Кулпеппер, пятясь, кое-как выбралась из трамвая и спустилась к подножию этой местной достопримечательности. На ее спине по-прежнему восседал верный Шиннабак. Время от времени он грозно шипел, изливая свои кошачьи чувства.

– Большое спасибо, – поблагодарила Долорес водителя, который всё-таки купил несколько новых часов, несмотря на то, что у него на руке поблескивали еще вполне хорошие старые.

Натаниэль устремился к узкому извилистому переулку, круто поднимавшемуся к прачечной «Огнебочка». Он похож на большого рыжего кота, решил Отто. Желтые глаза, золотисто-рыжие волосы, веснушки тянутся загадочными полосками, совсем как на кошачьей морде. То и дело украдкой бросает быстрый взгляд на пустые витрины магазинов, на путаницу эркеров в верхних этажах, принюхивается…

– Зайду поприветствую мадам ле Грей, – сказал Натаниэль. – Но потом, принцесса, мне надо будет уйти. Давеча я подыскал ей великолепную кошку, Пинфракку. Она питает слабость к Натаниэлю, наша мадам ле Грей.

Отто скорчил рожу.

Прачечная, разумеется, была закрыта по причине позднего часа, но за высоченными стеклами витрин трепетало с десяток свечей.

– Пусть вода смоет ваши заботы, – прошептала Долорес, читая вывеску над входом. – Сегодня и ежедневно.

Отто нажал на кнопку звонка. Ему не терпелось попасть внутрь, а еще больше – распрощаться с Натаниэлем.

Из-за стиральных машин появилась высокая фигура в махровом халате. Женщина открыла дверь, и уличные фонари осветили тонкое лицо, серые глаза и множество крохотных ракушек, поблескивающих в пышных волосах.

– Приветствую вас, – сказала мадам Моргана ле Грей. Голос у нее был таким же, каким его запомнил Отто, – строгим и серьезным.

– Добрый вечер. Извините за беспокойство в столь неурочное время, – сказала Долорес. – Нам посоветовала прийти сюда мисс Чёркинс.

– Чёлкинс, – поправил Отто.

– Чёткинс, – поправилась Долорес.

Тут мадам ле Грей, кивнув Долорес и Отто, подошла к бабушке Кулпеппер, сняла с нее шляпу и торжественно поклонилась. В ответ бабушка Кулпеппер грациозно выгнула шею. Она была очень красивым единорогом.

– Добро пожаловать, – сказала мадам ле Грей, обернувшись к Долорес. – И приветствую вас, Натаниэль Крейн.

В этот момент на пороге появилась изящная кошечка, вполовину меньше Шиннабака во всём, кроме ушей – они были огромными. Она подбежала к Натаниэлю и потерлась об его ногу.

– Ах ты, Пинфракка, ах ты, негодница, – ласково проговорил тот.

Отто услышал зловещий гул. По улице ехала подметальная машина.

– Мама! – вскричал он. – Это они!

Мешкать было нельзя.

Моргана ле Грей помогла Долорес вкатить коляску в дверь. За ними, слегка спотыкаясь на ступеньках, процокала бабушка Кулпеппер. Шиннабак недовольно шипел.

Мадам ле Грей заперла дверь и торопливо повела их через прачечную.

– Но мистер Крейн… – вспомнил Отто о кривоногом человечке.

– О нём не беспокойтесь, – ответила мадам ле Грей. – Он сам о себе позаботится.

Проходя последним через дверь в обшитой деревянными панелями стене, Отто оглянулся и увидел, что мимо прачечной по улице проехала подметальная машина. В ней сидели двое городовых. Мистер Шесть и мистер Восемь.

Потом его взгляд упал на рыжего кота, стремглав метнувшегося в подворотню на противоположной стороне улицы. Наверно, это кошка мадам Морганы, Пин… как ее там. Но, войдя в гостиную с уютными бархатными диванами, Отто заметил, что Пинфракка сидит на плече у мадам ле Грей. Значит, это всё-таки была не она.

– Меня зовут Долорес Тиш, – представилась Долорес. – Альберт Тиш – мой муж. – Она твердо посмотрела мадам ле Грей в глаза. – Нам посоветовала прийти сюда его коллега. Этот единорог – моя мать, это мой сын Отто, а это…

– Не волнуйтесь, – перебила ее Моргана ле Грей. – Тут вы в безопасности. Присаживайтесь.

УТРО у Морганы

Папа!

Отто хотел закричать. Он раскрывал рот, извивался всем телом, пытался исторгнуть из себя хоть звук. Но ничего не получалось.

Он сел, дрожа. И открыл глаза.

– Папа! – прошептал он.

В комнате было тихо. Лишь посапывали мать и близнецы. Зебби спала на диване, Долорес – на полу, к ее шее приникла Гепси.

Сам Отто лежал на другом диване. Повсюду валялись разбросанные подушки и одеяла Стены были окрашены в сливовый цвет, сквозь занавески пробивались солнечные лучи.

– Хочешь позавтракать? – послышался голос.

Отто аж подпрыгнул.

В дверях стояла неведомо откуда появившаяся мадам ле Грей.

– Пойдем в кухню, – пригласила она. – Нечего их будить, пусть спят. Мы с твоей бабушкой немного поболтали.

Отто понуро побрел за ней. Голова всё еще кружилась после сна о папе.

Кухня, выложенная белым и синим кафелем, была залита солнцем. На кресле в углу гордо восседал толстый кот Шиннабак.

А за столом сидела бабушка Кулпеппер, уже в человеческом облике, и пила чай из большой глиняной кружки. Отто подумал, что в обличье единорога она нравилась ему гораздо больше.

– Отто, – воскликнула бабушка Кулпеппер. – Рада тебя видеть!

Это было странно. Но, в конце концов, и всё вокруг было странным.

– Ночью твоя бабушка превратилась обратно, – пояснила Моргана ле Грей, протягивая Отто поджаренный хлебец. – По-видимому, она неплохо отдохнула. – И, к удивлению Отто, дружески подмигнула.

– Я чувствую себя великолепно, – заявила бабушка Кулпеппер. – Как будто снова стала молодой. Как меня утомили годы, проведенные в Обыденном виде! – Она шумно отхлебнула чай. – Мадам Моргана, вы наверняка полюбите близнецов, они такие легкие, такие беззаботные, прямо порхают…

– Мой папа исчез, – сказал Отто. Есть ему совсем не хотелось…

Мадам ле Грей, стоявшая сзади, положила руку ему на плечо. Рука у нее была очень сильная – она не гладила, а почти что стискивала.

– На сегодняшнее утро самое главное – то, что вы все здесь, в безопасном месте. Именно этого хотел твой отец. Я уверена, он сделает всё, что в его силах. Он не виноват в том, что не способен…

– Он над чем-то работал, вроде головоломки, и собирался решить ее. – Отто упрямо взглянул на двух женщин, вызывая их на спор.

Но дамы ничего не ответили. Из соседней комнаты послышались тихие голоса – это проснулись Долорес с близнецами.

ПОЛЕТ на Ковре

После завтрака Отто решил прогуляться по саду. Сад был маленький, обнесенный высокой кирпичной стеной, с множеством цветов. Отто уселся как можно дальше от дома – на самом деле это было не очень далеко – и принялся думать о папе, об Алисе, о бабушке Кулпеппер – обо всех, кто оказался не теми, кем он их считал.

– Я, наверно, тоже в своем роде волшебка, – сказал Отто сам себе. Он не умел летать, как его сестренки. Когда он огорчался, комнату не заливали феерические цвета. Бумаги не взлетали к его рукам. Неужели Долорес в самом деле ведьмица?! Ведьмицы совсем другие. Они колдуют с помощью кошек. Кошки усиливают воздействие. Интересно, что это означает?

Он вернулся в дом, прошел через прачечную. Стиральные машины и сушилки стояли выключенные. «Закрыто из-за болезни персонала». На улице за дверями бурлила толпа. В витрине магазина напротив появился новый плакат Городской Ратуши:

РАЗЫСКИВАЕТСЯ

АЛЬБЕРТ ТИШ,

ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК,

ВЫДАВАВШИЙ СЕБЯ ЗА БИБЛИОТЕКАРЯ.

ЛЮБАЯ ИНФОРМАЦИЯ БУДЕТ ЩЕДРО

ВОЗНАГРАЖДЕНА.

Внизу была фотография, впрочем, довольно расплывчатая.

Люди останавливались и читали плакат. Подошли две овцы, постояли-постояли и двинулись дальше. Подбежала маленькая девочка в мешковатом черном платье. Под мышкой она держала какой-то сверток.

Девочка перешла улицу и направилась к прачечной.

Это была Мэб.

Отто отодвинул щеколду на двери.

Возле Мэб остановилась женщина с детской коляской.

– Ты из трущоб на реке, верно, милочка? – прошептала она. – Не гуляй здесь в одиночку, кругом полно невежд. Мы-то не верим, что эти ямы на дорогах – ваших рук дело, но кое-кто верит.

– Да встретимся мы снова в лучший день, – ответила Мэб, вошла в прачечную и принюхалась. – У вас хлеб печется?

Отто даже не заметил, что в доме витает запах свежевыпеченного хлеба. Наверное, неугомонная бабушка Кулпеппер взялась за работу. Она не могла сидеть без дела.

– Впрочем, это не важно, – заявила Мэб. – Всё равно нам надо идти. Придумай какой-нибудь предлог, отпросись у своей дорогой мамочки.

– Куда? Зачем? Не на ковре?

– Это ненадолго. Дело очень важное. Взлетим из сада. Я обойду дом и подожду тебя там.

– Откуда ты знаешь, что здесь есть сад?

– Не болтай, поторапливайся. Я всю жизнь летаю над Городом, забыл? Ты уже позавтракал?

Почему она без конца говорит о еде?!

– Да, конечно.

– Ну так жду тебя за домом. Давай, быстро…

Чтобы мама не беспокоилась, Отто написал ей записку, что скоро вернется, и положил ее в гостиной на каминную полку, под большой стеклянный шар.

Мэб ждала его под рябиной.

Ну почему коврик у нее такой маленький?!

Коврик приподнялся в воздух, развернулся. Задел верхушки каких-то желтых цветов – и круто взмыл вверх. Внизу, как лоскутное одеяло, раскинулись сады и переулки Полудня. Летняя дымка окутывала Город. Величественными кругами реяли птицы-упаковщики. Они парили в восходящих потоках теплого воздуха, почти не взмахивая крыльями.

Вдали показались Бульвар, Кармидийская Башня, Городская Ратуша, затем, немного дальше, – Торговая Площадь и яркие палатки уличных рынков.

Потом внизу раскинулся парк – жаркий тропический уголок, где над деревьями порхали попугаи, а за ним – заснеженный каток, трамплины, с которых было так весело прыгать, длинная ледяная горка выбегая из парка, она петляла вдоль соседних улиц и возвращалась обратно.

Отто умудрился разглядеть даже Ответную улицу.

И повсюду росли деревья. И зеленели сады на крышах.

Куда они летят?

Разумеется, в Парк Шепотов. В то странное место, куда Мэб уже приводила его. Казалось, это было много лет назад.

Коврик резко спикировал вниз. Отто зажмурился и почувствовал толчок – они приземлились на мягкую зеленую лужайку.

– Я же говорила, что он придет, – услышал Отто голос Мэб.

– А почему он лежит? – раздался еще один голос.

– Укачало, – предположил третий.

Послышался смех.

Отто сполз с коврика и сел. Ноги подкашивались.

В траве стояли три фигуры. Мэб и еще двое детей – повыше и постарше, чем она и Отто.

– Спасибо, что пришел, Отто, – холодно проговорила Мэб. – Классная у тебя стрижка.

Рядом с ней стоял мальчик с ракушками, вплетенными в волосы – совсем, как у мадам Морганы, – и девочка с такими же лиловыми тенями вокруг глаз, что и у Мэб.

– Это Эймос, а это Лидия, – представила их Мэб. – Они хотят узнать, кто ты – один из нас или один из них.

– Зачем? – спросил Отто, стараясь сохранять спокойствие.

– Потому что если ты такой же, как мы, – объяснил мальчик, – то ты сможешь нам помочь. Ты – горожанин. Мы – нет.

– Мы хотим остановить то, что сейчас происходит, – сказала Мэб.

– Не говорите больше ничего, – девочка предостерегающе подняла руку. – Сначала испытание.

В первый момент Отто захотелось прыгнуть на ковер и улететь. Но ковер принадлежал не ему, а Мэб. Никуда он его не понесет!

– Испытание, – повторила девочка.

– Отто, – сказала Мэб. – Помнишь, как мы приходили сюда в прошлый раз?

Отто удивленно посмотрел на нее. Она говорила с ним, как взрослая с несмышленым малышом.

– Мы гуляли, – продолжала она, слегка порозовев. – Помнишь рыбок? Ты прошел под ними, они зашевелились, и ты сказал, что это, наверное, ветер.

Отто не сводил с нее удивленного взгляда.

– В этом и заключается испытание. Ты пройдешь под рыбками еще раз, чтобы все увидели, как они двигаются. Понятно?

– Пока что он него мало проку, – заметила девочка.

– Отто, прошу тебя, – прошептала Мэб. – Они мне не верят!

Отто поднялся на ноги и в сопровождении троих детей направился к рыбьему косяку. В лучах послеполуденного солнца он чудесно сверкал и искрился.

– Просто пройди под ними, – попросила Мэб.

– Той ночью я тебя не обманывал, – сказал он в ответ. – Это была не ловушка. Я хотел тебя спасти.

– Ты меня и вправду спас, – тихо проговорила девочка. – Ты меня уже дважды спас…

– Что вы там болтаете? – перебил их Эймос.

– Просто пройди под ними, – снова сказала Мэб.

Отто подошел к стайке парящих в воздухе рыбок.

Когда он оказался прямо под ними, рыбки затрепетали. Разбрызгивая вокруг себя веер солнечных искр, они развернулись, дружно нацелились острыми, как иголки, носами в противоположную сторону и продолжили вращаться дальше, пока не вернулись в прежнее положение.

И снова застыли. Отто вышел из-под косяка с другой стороны.

Он обернулся к ребятам – они, не двигаясь с места, удивленно взирали на него.

– Триста шестьдесят, – тихо произнес мальчик с ракушками.

– Ну что, теперь верите? – спросила Мэб.

– Да, да, ты не соврала.

– Отто, дело вот в чём, – начала Мэб. – У нас мало времени. Наш народ в опасности, из нас хотят сделать рабов…

– У нас должен быть Король, – выпалила вторая девочка, Лидия.

– Да, – подтвердил Эймос, не сводя глаз с Отто.

– Мы почти совсем про него забыли, – продолжала Мэб. – Но потом нам, нам троим, пришла в голову мысль найти его.

– Никто больше не понимает, зачем нам это нужно, – сказал Эймос. – Но мы хотим предложить ему нашу помощь. Ковры-самолеты есть только у нас троих. Мы много летаем, особенно по ночам, можем стать для него разведчиками, доставлять сообщения. Мы думали, ты знаешь, где его найти…

Все трое выжидательно смотрели на Отто.

– С чего вы взяли? – поинтересовался Отто.

– А разве ты не знаешь, где он? – спросила Мэб, снова становясь холодной, как лед.

– Не знаю.

– Странно, – заметил Эймос. – По всему выходит, что он твой отец…

Значит, они всё знают! Ну конечно, он же сам назвал Мэб имя Альберта, просто тогда он не знал, как много оно для них значит…

– Его хотели арестовать в библиотеке, – выпалил Отто. – Я не знаю, что произошло дальше. Думаю, он убежал. Нашу квартиру обыскали. Моей семье пришлось спасаться бегством. Сейчас мы прячемся в другом месте. Но он над чем-то работает, у него есть план.

– Мой отец тоже исчез, – признался Эймос, и на миг вокруг его головы вспыхнула голубоватая дымка.

– Когда он прощался, комнату словно залило множество разных цветов, – сказал Отто. – Голубые, зеленые… Они растекались по стенам.

– Некоторые из нас умеют это делать. Когда дети подрастают, их учат держать эти способности под контролем. Скрывать свои чувства… Твой отец, наверно, просто не хотел больше сдерживаться.

– А почему это надо скрывать?

Мэб выпучила глаза, а двое других расхохотались.

– Наверное, в самом начале, до того как пришли Обычники, мы ничего не скрывали, – сказала Мэб. – Но сейчас это называют Недобропорядочным. И таких вещей целая куча. Например, энергия. Вот Лидия – она рисовальщица.

– Художница?

– Нет, не художница, мистер Обычник, рисовальщица, Покажи ему, Лидия.

Девочка глянула на Отто.

– Для нас это не забава, – сказала она.

– А я и не смеюсь, – ответил Отто.

Лидия подняла руки.

– Покажи, – повторила Мэб.

– Погоди… Я думаю… Ага, подарок для нашего нового друга.

На траве рядом с Отто что-то зашевелилось. Вырисовался коричневый силуэт, сверкнула чешуя. Потянуло дымком. Отто попятился.

– Не бойся, – шепнула Мэб.

Силуэт принялся расти, корчась и извиваясь в воздухе. Протянулись к земле когтистые лапы. Дым стал гуще, Отто закашлялся. Прямо перед ним стояла дракониха Огнебочка. Зеленая, золотистая, пурпурная. Она была гораздо ближе, чем в тот вечер в прачечной, и казалась громадной. Глаза под длинными густыми ресницами горели яростным пламенем. На темно-зеленом языке мерцали угли.

– Великолепно, – прошептала Мэб.

Огнебочка распростерла крылья, склонила громадную голову и извергнула в воздух струю дымного пламени. Лицо Отто опалил жар.

Лидия опустила руки и тяжело села на землю.

Дракониха начала тускнеть, вновь превращаясь в коричневое облачко. Вскоре от нее осталась только струйка дыма в воздухе, да горьковатый дымный привкус у Отто на губах.

– Это Огнебочка, – с восхищением произнес он.

– Я не хочу делать это каждый вечер на потеху толпе зрителей, – едва слышно прошептала Лидия, пряча глаза. – Не хочу, чтобы меня показывали в цирке…

Наступило молчание.

– Я уже видел этого дракона, – сказал, наконец, Отто. – Папа давал ей лекарство; вылечил ее, когда она заболела.

– Вот поэтому я и нарисовала ее, – объяснила Лидия. – Потому что твой отец умеет обращаться с животными. Особенно с такими, как наши, – дикими и Небывалыми.

При слове «Небывалый» засмеялись все, кроме Отто.

– Откуда вы знаете о нём?

– Слухами Земля полнится, – уклончиво ответила Мэб. – К тому же есть один Кармидиец, задача которого – следить за твоим отцом, вроде как оберегать его, хотя он об этом не знает. Твой отец, когда решил стать сонником, поссорился со своим отцом – тот хотел, чтобы он остался в речных трущобах, но мать нашла дальнюю родственницу, которая интересовалась книгами, и она тоже стала сонницей и пошла работать в библиотеку…

– Мисс Чёлкинс! – воскликнул Отто. – Так, значит, она Кармидийка и работает в библиотеке, чтобы оберегать его, а он и не знает!

Отто заметил, что все трое быстро переглянулись.

– Сейчас мы всё тебе расскажем, – сказала Мэб. – Нам известно, что твой отец спасся. Мисс Чёлкинс тоже убежала Он велел ей пойти к вам и передать послание, а потом уйти. Сказал, что так будет лучше. Это она рассказала нам, где тебя искать.

– Мы получили послание, – сказал Отто. – Она доставила его, но не могла говорить в открытую. Почему вы не сказали мне, что папа спасся? Что вы еще знаете, но не хотите говорить?

– Больше ничего, – ответила Мэб.

– А где сейчас мисс Чёлкинс?

– Скрывается. Ее квартиру в городе обыскали. Она вернулась в Тигродом. Вот почему мы об этом и узнали. Но больше она ничего не стала говорить, а сейчас опять исчезла.

– Но если мисс Чёлкинс обязана оберегать моего отца, то почему она его оставила?

– Ох, Отто, – вздохнула Мэб.

– Он Кармидийский Король, – ответила Лидия. – И он велел ей уйти.

Отто обхватил голову ладонями.

С минуту никто не произносил ни слова. Эймос подошел к Отто и положил ему руку на плечо, но Отто, не поднимая головы, сбросил ее.

– А зачем, – спросил он, – вы привели меня в свой дурацкий парк и заставили ходить под этими дурацкими рыбами?

Он убрал руки от лица, и все увидели, что у него из глаз текут слезы.

– Потому что Мэб рассказала нам, что произошло тогда ночью. И нам надо было убедиться, что ты именно тот, кто ты есть.

– Что я Отто Тиш из квартиры номер 15 Гершелского дома на Ответной улице?!

– Что ты Кармидиец! И не просто Кармидиец, а сын Короля, обладающий громадной энергией.

– Смотри, – Мэб встала и подошла к мобилю. Потом медленно прошла под косяком рыб. Рыбки повернулись, как и над Отто, но всего на половину оборота.

– У меня сто восемьдесят, – сказала Мэб. – У нас у всех троих по стольку. А вокруг тебя энергия очень сильная.

– Ничего не сильная! Я ничего не умею…

– Некоторые способности проявляются с трудом, особенно редкие, унаследованные с давних дней. Например, внутреннее зрение, – сказала Лидия, задумчиво глядя на Отто.

– А что это такое?

– Умение заглядывать людям в душу, видеть, что они скрывают в своих сердцах. Говорят, таким даром обладал мой прапрадедушка, но с тех пор об этом больше ничего не слышно.

– А у тебя, малыш, триста шестьдесят, – сказал Эймос, – и это очень много. Так что не спорь, просто ты и вполовину сам себя еще не знаешь…

– Нам пора идти, – заторопилась вдруг Мэб. – И тебе тоже. Теперь, когда Король тебя призовет, ты сможешь многое ему рассказать.

У Эймоса на плече висела большая сумка. Он осторожно достал из нее какой-то сверток. Тусклый, пыльный и потрепанный…

Положил на землю и развернул.

– Это тебе, – сказал он.

Отто разинул рот.

– Мне? Мой собственный?

Это был ковер-самолет, такой же, как у Мэб, с узором из бабочек.

– Семейное наследство, – сказал Эймос. – Теперь он твой.

– Но…

– Садись давай, – перебила его Мэб.

Эймос и Лидия тоже готовились к полету. Мгновение, и вот они уже парят над парком.

– Поторопись, – сказала Мэб, взлетая вслед за ними.

– Спасибо! – крикнул Отто вдогонку.

Недолго думая, он сел на коврик и потянул за бахрому. Резким рывком, таким быстрым и крутым, что душа ушла в пятки, коврик взмыл в воздух.

Ребята летели через Город. Отто сидел, крепко вцепившись в ковер, и старался не смотреть вниз. Скорее бы всё это закончилось!