Текст книги "Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах"

Автор книги: Шарлотта Хепти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Меграфикс уронил камень, и тот с грохотом проломил сцену.

– Этот камень из-под вашего Бульвара, – сказал Меграфикс – Мои собратья ждут возле театра. Они принесли еще много таких камней.

Может, кто-нибудь из публики еще сомневался в его словах, но они предпочли оставить свои сомнения при себе.

– А теперь разрешите представить вам женщину, которая знает о Городе – о нашем Городе – больше, чем кто бы то ни было, – выкрикнул Альберт. – Это Араминта!

Галерка изумленно ахнула.

Из-за кулис вышла Араминта.

– Я Араминта, Кармидийская Королева, – заговорила она. Голос у нее было сухой, будто пропитанный пылью. – Я уже слышала немного о том, что здесь происходит. Слышала, что волшебок выселяют из родных домов, заставляют участвовать в балаганных представлениях. Слышала, что скоро сюда придут жители Внешнего Мира и отберут у нас Город. Пострадаете даже вы, горожане, считающие, что знаете всё на свете. Ничего-то вы не знаете! Ваш город полон волшебства.

Мэр обернулся к Эльфине.

– Мне всё равно, поверите вы или нет, но я вас предупреждаю, – продолжала Араминта. – А мне надо найти моего ребенка, дочку, которая родилась на барже в Краснолунье почти тридцать лет назад. Я была в тюрьме и не могла вернуться домой.

Эльфина вскочила с кресла и перегнулась через барьер ложи. Ее пальцы впились в толстый бархат перил, и он порвался, как бумага.

– Теперь моя дочь – взрослая женщина, – говорила Араминта – Она где-то здесь, в Городе. Может быть, даже сидит в этом театре. Я прошу ее: подойди ко мне. Я дни и ночи мечтала о встрече с ней. Она – сумеречница, как и я.

Ее голос брал за душу.

Араминта подошла к краю сцены.

– Она этого не знает. Меня увели от нее, когда ей было всего шесть лет. У меня есть вещь, очень нужная ей, ее талисман. Мой собственный талисман отобрали в тюрьме, но этот я спрятала. Он принадлежит ей. Это секрет сумеречников, место, где хранится наша энергия. Мать всегда вырезает такой талисман для своего ребенка.

Араминта обвела публику взглядом и подняла руку. На ее ладони блеснул какой-то черный предмет на тонкой серебряной цепочке.

– А-РА-МИН-ТА! – принялись скандировать Кармидийцы.

Тут за кулисами, у самого занавеса, Отто увидел свою мать с серой кошкой на руках. Возле нее стоял дедушка Кулпеппер и крепко держал Гепси, которая отчаянно вырывалась и показывала пальчиком на потолок.

– Не дайте им разрушить наш Город ради денег, как разрушили мою жизнь! – вскричала Араминта. – Вы всю жизнь были разделены надвое, но что, если ненавистный враг на самом деле скрывается в наших сердцах?

Высоко под потолком жалобно заплакала Зебби.

Отто так сильно дернул висевшую у него на шее цепочку, что кожу будто опалило огнем. Он понял, что черная резная кошка с рубиновыми глазами – талисман Араминты. Он встал, раскрутил фигурку над головой и, что было сил, бросил ее на сцену.

Араминта вскрикнула и бросилась к талисману.

Тут уж закричали все зрители: у них на глазах очертания Араминты начали бледнеть и расплываться в воздухе. Фигура престарелой женщины стала размытой, будто ее скрыли струи водопада.

А еще через мгновение на сцене стояла тигрица.

– Видите? – крикнул Отто Советнику Кринк. – Разве вы не знали?!

Эльфина, отбиваясь от Мэра и мистера Слейта, вскочила на барьер ложи. Постояла там с секунду и… сделала шаг в пустоту зрительного зала.

Зал захлестнули крики ужаса. Но Эльфина мягко, как кошка, приземлилась в проходе. И ринулась к сцене – навстречу тигрице.

Отто видел, как его мать опустила на пол серую кошку. Дедушка, видимо, пытался ее остановить. В суматохе он выпустил Гепси. Та взмыла к потолку, громко зовя Зебору.

Эльфина вскарабкалась на сцену и встала перед тигрицей. Ее лицо исказилось от боли. Мать и дочь шагнули друг к другу. Потом сверкнула молния, раздался треск, похожий на удар грома, и Советника Кринк охватили языки зеленого пламени.

Теперь уже все зрители вскочили со своих мест.

– ТЫ ЗАБРАЛА МОЕГО СЫНА! – крикнула Долорес.

Пламя взвилось огненным фонтаном и угасло.

Крики ужаса сменились потрясенным молчанием. Эльфина превратилась в камень.

Тигрица Араминта вскинула голову и зарычала. Потом подняла огненно-рыжую лапу, и из ее когтей что-то выпало. Маленькая резная фигурка, талисман, который она берегла для своей дочери. Она катнула его по сцене, и талисман коснулся ног каменной Эльфины.

Камень треснул сверху донизу и раскололся.

Зал затаил дыхание.

В камне была замурована еще одна тигрица. Снежная тигрица – серебристая в черную полоску.

Она медленно переступила через каменные обломки и обвела зал неуверенным взглядом, жмурясь и моргая.

Рыжая тигрица склонилась над ней.

– Двое снова соединились, – прошептал Отто.

Половинки занавеса начали съезжаться.

Наступила напряженная тишина.

– Смотрите! Вверху! – крикнул кто-то.

Под потолком, залитым яркими лучами прожекторов, нашли друг друга Гепси и Зебора. Зебби больше не плакала.

Рука об руку поплыли они, окутанные пылающими облаками своих волос. Малышки смеялись. Кружились. Трепетали, как язычки пламени, как олицетворение самого света.

Как бабочки.

Снег

В огромный, таинственный Город Среди Деревьев пришла зима. Отто и Мэб летели над Бульваром.

Далеко внизу мистер Шесть и мистер Восемь приводили в порядок улицы, починяли фонарные столбы. После освобождения волшебок Полиция Обыденности стряхнула с себя чары замораживающего заклинания (на что ушло немало времени). Тогда мэр Крамб нашел бывшим городовым работу в Оперативном Отряде по Ремонту Мостовых, однако (под угрозой задержки заработной платы) попросил их не умножаться больше сорока восьми.

Близился вечер. Небо над западными горами стало розовым.

– Собираются снежные тучи, – заметила Мэб. – Бабушка приглашает тебя завтра к нам в гости. Сказала, что испечет блины. А ты куда собрался?

Отто круто взмыл вверх и облетел вокруг верхушки Кармидийской Башни. Давным-давно – по крайней мере, ему теперь казалось, что это было давным-давно – он слышал, что никому не известно, какие фигурки венчают башню, но полагают, что это могут быть жуки.

– Я должен был догадаться, – сказал он, осторожно спускаясь к Мэб.

– О чём?

– Бабочки. На вершине Башни – две бабочки.

– Конечно, бабочки, об этом даже младенцы знают…

– Такие же, как две бабочки в том предсказании, те, которые соединились вновь.

– Ты имеешь в виду своих сестер, мистер Отто? Ведь речь шла именно о них.

– Не называй меня так.

– Но мне казалось, ты хотел, чтобы я называла тебя Отто.

Он поднялся выше, туда, где ледяной воздух морозно покалывал лицо. Далеко внизу переливалась флагами и разноцветными палатками Арена, Высочайшим Постановлением Мэра Крамба превращенная в рынок. Отто развернулся над Крутосклоном и замедлил ход, поджидая Мэб. Всё-таки она тащила на себе целое дерево.

– Выпендриваешься? – спросила девочка, подлетая.

Он пропустил ее слова мимо ушей. На ладонь села первая снежинка.

– Давай-ка скорее, мистер Отто, а то я замерзла…

Вскоре они добрались до окраины Города. Под ними расстилалась пустошь, прорезанная пологими берегами по-зимнему серой, тихой реки.

– Смори, вон они…

По тропинке вдоль реки шли два человека.

– Не упади, Отто, а то люди засмеют…

Отто не упал. Правда, приземлился чуть дальше, чем рассчитывал – метрах в двадцати перед Альбертом и Араминтой, так что пришлось ему сворачивать коврик и идти им навстречу. А вот Мэб, куда лучше управлявшаяся с ковром-самолетом, просвистела прямо над макушкой его шляпы и опустилась в точности там, где надо.

– Мне кажется, это где-то здесь, – сказал Альберт. – Но сейчас всё изменилось. К тому же дело было ночью, а дерево, конечно же, не сохранилось. И было всё это давным-давно…

– Это только тебе кажется, что давным-давно, – сухо возразила Араминта – Его не обязательно закапывать в том же самом месте, тем более что дерево у нас есть.

Мэб протянула ей дубовый саженец, и Араминта почтительно прикоснулась к тонкому стволу.

– Такой молодой, – прошептала она. – И такой мудрый.

– Смотрите, – воскликнул Альберт. – Сюда Меграфикс идет!

Пещерник, чуть приволакивая ноги, стремительно шагал по тропинке. С ног до головы он был закутан в какие-то черные вязаные одежды.

– Меня задержали в шахтах, – сообщил он, прикрывая глаза когтистой лапой. – Мы почти закончили восстановительные работы, шахты снова откроются на будущей неделе. Почтительнейше приветствую Короля.

– И я тебя тоже, – вежливо ответил Альберт. – И благодарю за то, что ты вышел из гор в такое время года. Мы знаем, что тебе это неприятно.

– Еще как неприятно! – подтвердил Меграфикс – Неприятно до крайности, но, тем не менее, помочь вам – для меня большая честь. По дороге сюда на мой нос опустилось что-то белое и необычайно холодное. Нечто вроде замерзшего мотылька.

– Это снег, – пояснил Альберт. – Вроде дождя, только холоднее.

– Отвратительно! – проворчал Меграфикс.

– Вот здесь – хорошее место, – окликнула их Араминта. – Не слишком близко к воде. – Она поднялась повыше по склону, остальные вскарабкались за ней.

Меграфикс склонился к земле и принялся копать ее огромными когтями. Замерзшая почва, твердая как камень, легко поддавалась. Во все стороны летели обледеневшие комья и песок.

Остальные благоговейно смотрели, как он работает. Даже Араминта, которая, казалось, видела и перепробовала всё на свете.

Меграфикс трудился без устали, размеренно, как будто это не требовало от него никаких усилий. Вскоре яма стала такой глубокой, что он вынужден был спуститься в нее, чтобы копать дальше.

– Достаточно, – сказал, наконец, Альберт.

– Еще немножко, – возразила Араминта. – На всякий случай…

Прокопав на полметра поглубже, Меграфикс вылез из ямы. Он даже не запыхался.

Араминта принесла ящик, а Альберт – свиток бумаги, тот самый, куда он скопировал рисунки предсказания. Араминта положила свиток в ящик, запечатала его, и все отступили на шаг, глядя, как Меграфикс забрасывает яму землей. Потом они посадили деревце.

– Как думаешь, корни скоро дорастут до него? – спросила Араминта.

– Думаю, скоро, – ответил Альберт.

Меграфикс утоптал землю вокруг деревца.

– Осторожнее, – предупредила Араминта.

С минуту все постояли молча, глядя, как небо и равнина вокруг них становятся всё тише и всё холоднее.

Потом Меграфикс распрощался и торопливо ушел, а Мэб с Араминтой решили вместе пешком вернуться в речные трущобы.

– Ты знаешь, что Тигродом был назван в мою честь? – спросила Араминта, когда они отошли подальше.

Ответа Мэб Отто не расслышал, поэтому так и не узнал, что наконец-то нашлась хоть одна вещь, про которую девочке не было ведомо всё на свете.

А Отто с Альбертом пошли домой.

Сначала они ничего не говорили, просто шли молча, бок о бок.

– Помнишь, на предсказании был рисунок сердца, разбитого надвое, а потом снова соединенного? – спросил, наконец, Отто.

– Помню, конечно.

– Так чье же это было сердце, как думаешь?

– Произошло так много всего, – ответил Альберт, немного подумав. – Не знаю, может, Араминты, может, Эльфины, а может, и самого Города.

Снег пошел гуще.

– В понедельник у мамы день рождения, – напомнил Альберт. – Ты не забыл?

– Я подарю ей шарф, – сказал Отто. – Его для меня связала мадам Моргана. Ты слышал, что ведьмицы открыли свой собственный магазин? Вот откуда у них такая потрясающая одежда.

– А я подарю ей вот это, – сказал Альберт и достал из кармана громадный лунный камень, который Меграфикс вручил Отто в бильярдной.

Оба остановились и долго-долго смотрели на камень.

– Будто лучик света, – сказал Отто. – Лучик луны.

– Как думаешь, ей понравится?

Отто поднял глаза и заглянул в спокойное лицо отца.

– На днях она мне сказала, что я должен гордиться тобой, потому что ты многое сделал для Кармидийцев. Ты их спас…

– Так сказала МАМА?

– Да, пап, сказала.

Альберт смотрел на огромный Город, залитый огнями тысяч уличных фонарей, свет которых терялся в пелене густого снегопада.

– Так сказала мама… – прошептал он.

– Смотри, смотри, вон там! – вскричал Отто, указывая в ту сторону, откуда они пришли. По тропе шел тигр, в полумраке казавшийся рыжевато-черным. Позади него мелькнула еще одна тень, сливавшаяся с белесым зимним пейзажем, почти неразличимая на фоне заснеженной земли. Тень пересекла тропу и направилась к Альберту и Отто. В воздухе затрепетало белое облачко ее дыхания.

На них в упор, не мигая, смотрела снежная тигрица. Она шла к ним. На какое-то мгновение она оказалась так близко, что стоило ей наклонить величественную голову – и ее лоб коснулся бы ладони Альберта.

Когда она проходила мимо, Отто почувствовал волну тепла, исходившего от ее тела. Потом тигрица снова ушла – словно растворилась в сумерках.