Текст книги "Хуже, чем мертвый"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Кот корчился на увядающей траве, и внезапно у него появилась человеческая нога.

– Господь всемогущий! – сказала я и хлопнула себя рукой по рту.

Затем у существа стало две ноги – две волосатых ноги, затем появился пенис, затем существо, не прекращая вопить, полностью превратилось в мужчину. Спустя две ужасные минуты на лужайке лежал ведьмак Боб Джессап, дрожа всем теперь уже человеческим телом. Спустя еще минуту он прекратил орать и только дергался. Не то, чтобы все стало хорошо, но барабанным перепонкам определенно было легче. Затем он оказался на ногах, прыгнул на Амелию и решительно попытался её задушить. Я схватила его за плечи, пытаясь оттолкнуть его от неё, а Октавия сказала:

– Ты ведь не хочешь, чтобы я снова применила к тебе магию, не так ли?

Угроза оказалось эффективной. Боб отпустил Амелию и, задыхаясь, стоял на холодном воздухе.

– Не могу поверить, что ты это со мной сделала! – сказал он. – Не могу поверить, что провел несколько последних месяцев как кот!

– Как ты себя чувствуешь? – спросила я. – Слабости нет? Может, тебе нужно в дом? Тебе дать какую-нибудь одежду?

Он вопросительно посмотрел вниз. Осознав, что уже некоторое время стоит без одежды, он внезапно почти весь покраснел.

– Да, – сказал он натянуто. – Я хотел бы какую-нибудь одежду.

– Пойдем со мной, – сказала я.

К тому моменту, когда я проводила Боба в дом, сгустились сумерки. Боб был невысоким парнем, и я подумала, что мои штаны ему подойдут. Нет, Амелия была не на много выше и пожертвовать ее одеждой будет справедливее. На лестнице я нашла корзину, полную свернутой одежды, которую Амелия, очевидно, хотела захватить в следующий раз по пути в свою комнату. Надо же, там была старая синяя водолазка и пара черных тренировочных штанов. Я, не сказав ни слова, вручила одежду Бобу, который взял её дрожащими пальцами. Покопавшись в куче, я нашла пару простых белых носков. Он сел на кушетку, чтобы натянуть их. Это было все, что я могла ему предложить. Его ноги были больше чем у меня или Амелии, так что наша обувь отпадала.

Боб обнял себя руками, как будто опасаясь, что может исчезнуть. Его темные волосы были прилизаны к черепу. Он моргал, и я задавалась вопросом, что случилось с его очками. Я надеялась, что Амелия их где-нибудь сохранила.

– Боб, может быть, тебе принести попить? – спросила я.

– Да, пожалуйста, – сказал он.

Казалось, что ему трудно заставить свой рот произносить слова. Он забавно поднес руку ко рту, и я поняла, что точно также делала моя кошка Тина, когда понимала лапу, чтобы облизать её перед тем, как вычистить себя. Он осознал, что делает, и резко опустил руку. Я подумала принести ему молоко в миске, но потом решила, что это будет оскорбительно. Вместо этого принесла холодный чай. Он проглотил его, скорчив гримасу.

– Извини, – сказала я. – Мне следовало бы спросить, любишь ли ты чай.

– Я люблю чай, – сказал он и уставился на стакан так, словно только что осознал, что чай и жидкость, которую он проглотил, одно и тоже. – Просто я отвык от него.

– Я люблю чай, – сказал он и уставился на стакан так, словно только что осознал, что чай и жидкость, которую он проглотил, одно и тоже. – Просто я отвык от него.

Да, я знаю, что это действительно ужасно, но практически открыла рот, чтобы спросить, не принести ли ему немного кошачьего корма. У Амелии стоял пакетик Вискаса на полке у задней двери. Я сильно прикусила губу.

– Будешь бутерброд? – спросила я, не имея ни малейшего понятия, о чем с ним разговаривать. О мышах?

– Конечно, – сказал он. Казалось, он не знает, что делать дальше.

Я сделала ему бутерброды с арахисовым маслом и желе, и с ветчиной и соленым огурцом на пшеничном хлебе с горчицей. Он съел оба, жуя очень медленно и тщательно. Затем сказал: «Извини», и пошел в ванную комнату, закрыл за собой дверь и надолго там остался.

Амелия и Октавия вошли раньше, чем Боб вернулся.

– Мне так жаль, – сказала Амелия.

– Мне тоже, – добавила Октавия. Она выглядела старше и как-то меньше.

– Вы все это время знали, как помочь ему? – я старалась, чтобы мой голос звучал спокойно и без тени осуждения. – Ваша неудавшаяся попытка была обманом?

Октавия кивнула.

– Я боялась, что больше не смогу приходить сюда, если вы не будете нуждаться во мне. И мне придется все время проводить с племянницей. Здесь так хорошо. Я собиралась вскоре рассказать, потому что меня ужасно мучила совесть, особенно с тех пор как я здесь поселилась.

Она покачала седой головой.

– Я плохая женщина, потому что позволила Бобу так долго оставаться котом.

Амелия была потрясена. Очевидно, что «грехопадение» её наставницы стало просто невероятным событием для моей соседки, еще более усугубившим её собственную вину за то, что произошло с Бобом. У неё был вид человека охваченного предсмертной агонией.

Боб вышел из ванной и подошел к нам.

– Я хочу вернуться к себе в Новый Орлеан, – сказал он. – Где, черт возьми, мы находимся? И как я сюда попал?

Лицо Амелии застыло. Октавия помрачнела. Я бесшумно вышла из комнаты. Будет неприятно, когда женщины начнут рассказывать Бобу о Катрине. Я не хотела быть рядом, когда ко всем его неприятностям, прибавится еще и это.

Я задавалась вопросом, где жил Боб, цела ли его квартира или дом, уцелело ли его имущество? Жива ли его семья? Я слышала, как голос Октавии становился то громче, то тише, а затем наступила пугающая тишина.

Глава 21

На следующий день я взяла Боба в торговый центр, чтобы купить ему одежду. Амелия сунула ему в руку немного денег, и молодой человек взял их, потому что у него не было выбора. Он не мог дождаться, чтобы удрать от Амелии. И я не могу сказать, что виню его.

По пути в город, Боб ошеломленно таращился по сторонам. Когда мы зашли в магазин, он пошел в ближайший проход и начал тереться головой об угол. Я улыбнулась Марсии Албанис, состоятельной пожилой даме из школьного совета. Я не видела ее с тех пор, как она проводила свадебную церемонию Хейли.

– Кто твой друг? – спросила Марсия. Она была по природе своей общительна и любознательна. Она не спросила о том, почему он трется головой, что заставило меня полюбить ее навечно.

– Марсия, это Боб Джессоп, мой гость, – сказала я и пожалела, что не подготовила историю. Боб кивнул ей с широко открытыми глазами и протянул руку. Ну, он хотя бы не уткнулся в нее головой, требуя почесать ушки. Марсиа пожала Бобу руку и сказала, что рада встрече.

– Спасибо, я тоже рад встрече, – ответил Боб. О, боже, он казался вполне нормальным.

– Боб, вы долго пробудете в Бон Темпс? – спросила Марсиа.

– О, боже, нет, – ответил он. – Извините, мне нужно купить обувь. – И направился, (плавной и виляющей походкой) в ряды с мужской обувью. На его ногах были ярко зеленые шлепки, которые одолжила Амелия, и которые к тому же были ему малы. Марсиа, очевидно, была поражена, но я совершенно не могла придумать хорошее объяснение.

– Увидимся, – сказала я и пошла вслед за Бобом. Боб взял кеды, несколько пар носков, двое штанов, две футболки и ветровку, плюс нижнее белье. Я спросила Боба, что ему нравиться из еды, и он спросил, могу ли я приготовить лососевые крокеты.

– Уверена, что смогу, – ответила я, успокаиваясь, так как он попросил что-то простое, и взяла лососевые консервы. Он также хотел шоколадный пудинг, и это тоже было достаточно просто. Остальное меню он оставил на мой выбор.

Этим вечером мы рано поужинали, перед тем как я должна была идти на работу, и Боб казался очень довольным крокетами и пудингом. Он гораздо лучше выглядел – после душа и в новой одежде. Он даже разговаривал с Амелией. Из их разговора я поняла, что они полазили по сайтам, посвященным Катрине, и что он связался с Красным Крестом. Семья его тети, в которой он вырос, жила в бухте Сент-Луис, на юге Миссисипи, и все мы знали, что там случилось.

– Что ты теперь будешь делать? – спросила я, решив, что у него уже было время подумать.

– Я должен поехать и посмотреть, – ответил он. – Я попытаюсь узнать, что случилось с моим жильем в Новом Орлеане, но семья – важнее. И я должен подумать, что им сказать, чтобы объяснить, где я был и почему не связался с ними.

Мы все молчали, так как это была сложная задача.

– Ты можешь сказать им, что был околдован злой ведьмой, – сказала Амелия угрюмо.

Боб фыркнул.

– Они могут даже поверить в это, ведь они знают, что я не обычный человек. Но я не думаю, что они смогут поверить, что это продолжалось так долго. Может быть, я скажу им, что потерял память. Или что поехал в Вегас и женился.

– Ты до Катрины регулярно с ними связывался? – спросила я.

Боб пожал плечами.

– Раз в две недели, мы не были слишком близки. Но я определенно попытался бы с ними связаться после Катрины. Я их люблю. – На минуту он отвел взгляд.

Мы еще немного поискали новые идеи, но действительно не было весомой причины, почему он не мог выходить на связь так долго. Амелия сказала, что купит Бобу билет на автобус до Хаттисберга, и он попытается оттуда добраться в наиболее пострадавшие районы, чтобы разыскать родственников.

Амелия очищала совесть, тратя свои деньги на Боба. Я не возражала. Она должна была это сделать, а я надеялась, что Боб найдет родственников, или, по крайней мере, выяснит, что с ними случилось, и где они сейчас живут.

Прежде чем уйти на работу, я остановилась в дверях кухни на минуту или две, глядя на них троих. Я пыталась увидеть в Бобе то, что увидела Амелия, что-то, что так сильно ее привлекло. Боб был худым и не особенно высоким, с прилизанными черными волосами. Амелия отыскала его очки, они были тонкими и в черной оправе. Я видела каждый дюйм Боба и осознала, что мать Природа была великодушна к нему по части мужского достоинства, но, несомненно, этого было недостаточно, чтобы объяснить пылкие сексуальные приключения Амелии с этим парнем.

Потом Боб засмеялся, впервые засмеялся с тех пор как стал снова человеком, и я всё поняла. У Боба были белые, ровные зубы и прекрасные губы, и когда он улыбался, в нем было что-то сардоническое, интеллектуально-сексуальное. Загадка разгадана.

Когда я приду домой, его уже не будет, так что я попрощалась с Бобом, думая, что никогда его больше не увижу, если он, конечно, не решит вернуться в Бон Темпс отомстить Амелии.

Когда я ехала в город, я размышляла, можем ли мы взять настоящего кота. В конце концов, у нас есть кошачий туалет и кошачья еда. Пожалуй, я спрошу об этом Амелию с Октавией через пару дней. Этого времени, им наверняка будет достаточно, чтобы все перестали быть такими дерганными по поводу кошачьего облика Боба.

Когда я зашла в Мерлот, готовая приступить к работе, у барной стойки сидел Олси Герво и разговаривал с Сэмом. Не ожидала встретить его снова. Я замерла на секунду, но продолжила путь. Я кивнула и помахала Холли, чтобы сказать, что принимаю смену. Она показала палец, показывая, что она должна разобраться еще с одним счетом, и будет свободна. Со мной поздоровалась какая-то женщина, а один из мужчин даже спросил, как дела, и я тотчас почувствовала себя уютно. Это было мое место, мой второй дом.

Джаспер Восс хотел еще рома с колой, Сомик – кувшин пива для себя, своей жены и другой пары, а одна из наших алкоголичек, Джейн Бодхаус, была готова что-нибудь скушать. Она сказала, что ей все равно, что это будет, так что я принесла ей порцию жареной курочки. Заставить Джейн есть вообще было проблемой, но я надеялась, что она съест хотя бы половину. Джейн сидела в противоположном от Олси конце бара, и Сэм кивнул мне, показывая, что я должна присоединиться к ним. Приняв заказ Джейн, я с неохотой подошла. Я прислонилась к краю барной стойки.

– Сьюки, – сказал Олси, кивая мне. – Я пришел поблагодарить Сэма.

– Хорошо, – ответила я грубовато.

Олси кивнул, не глядя мне в глаза.

Через мгновение, новый вожак стаи сказал:

– Теперь никто не посмеет покушаться на нашу территорию. Присцилла напала в неподходящий для неё момент, когда мы были едины и предупреждены об опасности, а ведь она хотела стравить нас, пока мы не перебьём друг друга.

– Так она сошла с ума, а вам повезло, – сказала я.

– Мы объединились благодаря твоему таланту, – сказал Олси. – И ты всегда будешь другом стаи. Как и Сэм. Попроси нас что-нибудь сделать для тебя в любое время, в любом месте, и мы будем там. – Он кивнул Сэму, оставил плату на стойке и вышел.

– Хорошо иметь обязательство, сохраненное в банке, а? – спросил Сэм.

Я улыбнулась в ответ.

– Да, хорошее ощущение. – И в самом деле, внезапно, я почувствовала себя полной жизни. Когда я посмотрела на вход, то поняла почему. Входил Эрик, а за ним Пэм. Они сели за один из моих столиков, и я подошла, охваченная любопытством. А также, раздражением. Неужели нельзя держаться подальше?

Они оба заказали Настоящую Кровь, и после того как я подала Джейн Бодхаус ее порцию курицы, а Сэм подогрел бутылки, я подошла к их столику. Их присутствие никого не побеспокоило, если бы в баре не было Арлены и ее приятелей.

Они, без сомнения, посмеивались, когда я поставила бутылки перед Эриком и Пэм, и мне потребовалось усилие чтобы натянуть на себя мое профессиональное спокойствие, когда я поинтересовалась – не нужны ли им чашки.

– Бутылка – это замечательно, – сказал Эрик, – Она мне может понадобиться, чтобы раскроить несколько черепов.

Если я чувствовала хорошее настроение Эрика, то Эрик чувствовал мое беспокойство.

– Нет, нет, нет, – сказала я почти шепотом. Я знаю, что они могли меня слышать. – Давайте сохранять мир. У нас было достаточно войн и убийств.

– Да, – согласилась Пэм. – Убийства мы можем отложить.

– Я рада видеть вас обоих, но я очень занята, – сказала я. – Вы просто шляетесь по барам, чтобы получать новые идеи для Фэнгтазии, или я могу вам чем-нибудь помочь?

– Мы можем сделать кое-что для тебя, – сказала Пэм. Она улыбнулась двум парням в футболках Братства Солнца, но поскольку она была слегка зла, ее клыки были видны. Я надеялась, что зрелище охладит их, но так как они были козлами без крупинки здравого смысла, это только подогрело их рвение. Пэм поставила кровь и облизала губы.

– Пэм, – сказала я сквозь зубы. – Ради бога, прекрати усугублять ситуацию.

Пэм кокетливо мне улыбнулась, так мило, что это даже разозлило.

– Пэм, – сказал Эрик, и все провокации немедленно прекратились, хотя Пэм и выглядела немного разочарованной. Но она села ровнее, положила руки на колени, скрестила ноги у лодыжек. Никто не мог бы выглядеть более невинно или скромно.

– Спасибо тебе, – сказал Эрик. – Дорогая – ты, Сьюки – так впечатлила Фелипе де Кастро, что он дал нам разрешение предложить тебе нашу официальную защиту. Это решение лично короля, как ты понимаешь, и это обязательный договор. Ты сделала для него такое, за что только так он сможет тебе отплатить.

– Так это важное событие?

– Да, любовь моя, это очень важное событие. Это значит, что когда ты позовешь нас на помощь, мы будем обязаны прийти и рисковать своими жизнями ради тебя. Это обещание не из тех, что вампиры дают очень часто – чем дольше мы живем, тем более ревностно мы относимся к нашим жизням. Хотя, ты могла подумать, что наоборот.

– Время от времени ты можешь встретить кого-то, кто хочет встретить рассвет после долгой жизни, – сказала Пэм, словно хотела внести ясность.

– Да, – сказал Эрик, хмурясь. – Время от времени. Но он предлагает тебе большую честь, Сьюки.

– Я действительно признательна вам за новости, Эрик, Пэм.

– Конечно, я надеялась, что придет твоя прекрасная соседка, – сказала Пэм. Она плотоядно посмотрела на меня. Так что, возможно, ее заигрывания с Амелией не были всецело идеей Эрика.

Я громко рассмеялась.

– Хорошо, ей будет, о чем подумать сегодня вечером, – сказала я.

Я так усиленно думала о предложенной вампирами защите, что не заметила приближения коротышки из последователей Братства Солнца. Сейчас он проталкивался мимо меня так, что протаранил мне плечо, преднамеренно ударяя меня в бок. Я пошатнулась, прежде чем получилось восстановить равновесие. Не все это заметили, но несколько клиентов – да. Сэм начал обходить вокруг барной стойки, Эрик уже был на ногах, когда я развернулась и опустила поднос на голову этого козла, со всей силой, что смогла собрать.

Он слегка пошатнулся.

Те, кто видели причину – начали аплодировать.

– Хорошо ты его, Сьюки, – крикнул Сомик. – Эй, придурок, оставь официанток в покое.

Арлен покраснела и разозлилась так, что почти взорвалась. Сэм встал перед ней, и что-то зашептал ей на ухо. Она зарделась еще больше и злобно уставилась на него, но держала рот на замке. Парень повыше, тоже из Братства Солнца, помог своему приятелю, и они вышли из бара. Ни один из них не говорил (не уверена, что коротышка мог), но у обоих на лицах было написано «Вы видели нас не в последний раз».

Теперь я поняла, где могут пригодиться обещания защиты от вампиров и статус друга стаи.

Эрик и Пэм закончили пить и просидели еще достаточно долго, чтобы доказать, что они не убегают только потому, что чувствуют себя непрошенными гостями и не уходят, чтобы преследовать почитателей Братства.

Эрик дал мне двадцатку сверху и, уходя, чмокнул, так же поступила и Пэм, что принесло мне еще один пристальный взгляд от моей бывшей подруги Арлены.

Этим вечером я слишком много работала, чтобы думать хоть о чем-то интересном, что произошло со мной за этот день. После того как все посетители ушли, даже Джейн Бодхаус (ее приехал забрать сын), мы вытащили украшения на Хэллоуин. У Сэма для каждого стола была небольшая салфетка, и на каждой было нарисовано небольшое лицо. Я была в восторге, потому что лица были очень искусно прорисованы, и некоторые выглядели как наши постоянные клиенты. На самом деле, одно выглядело очень похоже на моего драгоценного брата.

– Я и не представляла, что ты так умеешь, – сказала я, и Сэму это доставило удовольствие.

– Это было весело – ответил он, и повесил длинную гирлянду сухих листьев (конечно, на самом деле они были сделаны из ткани), вокруг барного зеркала и между некоторыми бутылками. Я собрала картонный скелет высотой в человеческий рост с небольшими заклепками в суставах, так что он мог принимать различные позы. Потом приспособила скелет так, чтобы было ясно, что он танцует. У нас в баре не будет унылых скелетов. У нас будет веселый скелет.

Даже Арлена стала немного приветливей, потому что мы занимались чем-то необычным и веселым, хотя и пришлось немного задержаться, чтобы сделать это.

Я была готова идти домой и залезть в кровать, когда пожелала спокойной ночи Сэму и Арлене. Арлена не ответила, но хотя бы не одарила недовольным взглядом, каким обычно награждала меня.

Естественно, мой день ещё не был закончен.

Когда я добралась до дома, на крыльце сидел мой прадедушка. Очень странно было его видеть там, в необычном сочетании тьмы и света, которое создавали охранные фонари и темнота ночи. На мгновение я пожелала быть такой же красивой, как он, и это заставило меня улыбнуться.

Я припарковала машину перед домом и вышла, пытаясь идти тихо, делая шаги так, чтобы не разбудить Амелию, чья спальня выходила окнами на фасад. В доме было темно, так что я была уверена, что все уже спали, если они, конечно, не задержались на автобусной станции, когда отвозили Боба.

– Прадедушка, – сказала я, – рада тебя видеть.

– Ты устала, Сьюки.

– Ты прав, я только с работы. – Мне было интересно, чувствовал ли он когда-нибудь себя усталым. Я не могла представить принца фейри, рубящего дрова или пытающегося найти течь в водопроводе.

– Я хотел тебя увидеть, – сказал он, – думала ли ты о чем-то, что я могу для тебя сделать? – Он говорил с большой надеждой в голосе. Что это была за ночь, когда все хотят показать свое расположение ко мне? Почему у меня раньше не было таких ночей?

Я подумала минутку. Оборотни помирились между собой. Квин нашелся. Вампиры освоились при новом режиме. Фанатики Братства покинули бар с минимальными неприятностями. Боб снова был человеком. Я не думаю, что Ниал захочет предложить Октавии комнату в свом доме, где бы он ни был. Хотя я предполагала, что его дом стоит у журчащего ручья или под дубом где-то глубоко в лесах.

– Есть кое-что, что мне нужно, – сказала я, удивляясь, что не подумала об этом ранее.

– И что же это? – спросил он довольным голосом.

– Я хочу узнать местонахождение человека по имени Реми Савой. Он, возможно, покинул Новый Орлеан во время Катрины. С ним может быть маленький ребенок. – Я дала прадедушке последний известный адрес Савоя.

Ниал выглядел уверенно.

– Я найду его для тебя, Сьюки.

– Буду очень рада.

– Ничего другого? Ничего больше не нужно?

– Я должна сказать… это звучит неблагодарно… но я не могу удержаться, чтобы не поинтересоваться, почему ты так сильно хочешь что-нибудь для меня сделать.

– А почему я не должен? Ты единственная моя живая родня.

– Но ты, кажется, не горевал без меня первые двадцать семь лет моей жизни.

– Мой сын не позволил бы мне приблизиться к тебе.

– Ты говорил это, но я не поняла. Почему? Он не давал знать, что хоть как-то заботится обо мне. Он никогда не показывался или не… – Играл со мной в слова, посылал подарок на окончание учебы, нанимал для меня лимузин, чтобы ехать на бал, покупал милое платье, обнимал меня все те многие разы, когда я плакала (взрослеть телепату так сложно). Он не спас меня от приставаний моего дяди, или не спас моих родителей, одним из которых был его сын, когда они тонули во время паводка, или не остановил вампира от поджога моего дома, когда я спала внутри. Все эти защита и присмотр от моего предполагаемого дедушки Финтана не принесли сколько-нибудь заметных плодов для меня, а если он что-то и делал, я ничего не знала об этом.

Случились бы еще худшие вещи? Трудно себе это представить.

Я представила, как мой дедушка каждую ночь у окна моей спальни отбивал атаки орд демонов, но я не могла чувствовать себя благодарной, если не знала об этом.

Ниал выглядел расстроенным, никогда не видела у него такого выражения лица.

– Есть вещи, которые я не могу тебе рассказать, – наконец сказал он. – Когда я смогу говорить о них, я расскажу.

– Хорошо, – сказала я сухо. – Но это не совсем тот доверительный разговор, какой я хотела бы иметь со своим прадедушкой. Должна признаться. Я тебе рассказываю обо всем, ты же не говоришь ничего.

– Возможно, это не то, что ты хочешь, но это все что я могу дать, – сказал Ниал с некоторой церемонностью. – Я люблю тебя, и надеялся, что это то, что имеет значение.

– Я рада слышать, что ты любишь меня, – сказала я очень медленно, потому что не хотела видеть его уходящим от этой Требовательной Сьюки. – Но было бы лучше, если бы доказал это поступками.

– Мои поступки не соответствуют моим словам?

– Ты исчезаешь и появляешься, когда тебе удобно. Все твои предложения помощи не из тех практичных предложений, что у большинства дедушек или прадедушек. Они собственными руками ремонтируют машины своим внучкам, или предлагают помочь с оплатой за колледж, или подстригают газон, так что им не нужно это делать. Или берут ее на охоту. Ты так не делаешь.

– Нет, – сказал он. – Не делаю. – Тень улыбки пересекла его лицо. – Ты не захочешь охотиться со мной.

Так, я не буду задумываться об особенностях его охоты.

– Так что я представить себе не могу, как все сложится между нами. Ведь я тебя совсем не понимаю.

– Я понял, – сказал он серьезно. – Все прадедушки, которых ты знала – люди, а я нет. Ты тоже не такая, как я ожидал.

– Ага, я поняла это. – Знала ли я любых других прадедушек? Среди друзей моего возраста, даже дедушки были не частым явлением, не говоря уже о прадедушках. Но те, что я встречала, были на сто процентов людьми. – Я надеюсь, я не разочаровала тебя, – сказала я.

– Нет, – сказал он медленно. – Удивила, но не разочаровала. Я с таким же трудом могу предсказать твои действия и реакции, как и ты – мои. Постепенно мы должны решить эту проблему. – Я снова удивилась, почему он не интересуется Джейсоном, одно имя которого отзывалось болью глубоко во мне. Когда-нибудь мне пройдется поговорить с ним, но сейчас я не хочу об этом думать. Я чуть было ни попросила Ниала проведать Джейсона, но потом изменила свое мнение и промолчала. Ниал посмотрел мне в лицо.

– Ты не хочешь мне что-то рассказывать, Сьюки. Я волнуюсь, когда ты так делаешь. Но моя любовь искренна и глубока, и я найду Реми Савоя для тебя. – Он поцеловал меня в щеку. – Ты пахнешь как моя родня, – сказал он одобрительно. И исчез.

Так что еще одна загадочная беседа с моим загадочным прадедушкой завершилась на его собственных условиях. Снова. Я вздохнула, вылавливая ключи из сумочки и открывая переднюю дверь. В доме было тихо и темно, и я прошла через гостиную в холл настолько бесшумно, насколько была способна. Я включила ночник и приготовилась ко сну, закрыв шторы от утреннего солнца, которое попытается разбудить меня на пару часов раньше.

Была ли я неблагодарной тварью по отношению к моему прадедушке? Когда я вспоминала все, что сказала, мне представилось, что я казалась излишне требовательной и плаксивой. В более оптимистичной трактовке, думаю, я выглядела сильной женщиной; человеком из тех, кто имеет своё мнение и не боится высказывать его.

Прежде, чем залезть в постель, я включила отопление. Октавия с Амелией не жаловались, но вот уже несколько дней по утрам было определенно холодно. Затхлый запах, который идет всегда, когда включаешь отопление первый раз, наполнил воздух, и я поморщила нос, когда уютно устраивалась под простыней и одеялом. Потом свистящий звук меня убаюкал.

Некоторое время я слышала голоса, прежде чем поняла, что они доносятся из-за двери. Я моргнула, увидела, что уже день, и закрыла глаза снова. Посплю ещё. Голоса продолжались, и было ясно, что они спорили. Я продрала один глаз, чтобы посмотреть на цифровые часы на прикроватном столике. Было девять тридцать. Ужас. Так как голоса не замолкали и не отдалялись, я неохотно открыла оба глаза одновременно, осознав факт, что день не был солнечным, и села, откидывая одеяло. Я двинулась к окну слева от кровати и выглянула наружу. Серо и дождливо. Пока я стояла у окна, в стекло начали бить капли, такой уж выдался день.

Я пошла в ванную, слушая голоса в тишине дома, пока окончательно не проснулась. Я открыла дверь и увидела двух моих соседок, стоящих как раз за нею, чего и следовало ожидать.

– Мы не знали, должны ли тебя будить, – сказала Октавия. Она выглядела обеспокоенной.

– Но я решила, что мы должны это сделать, ведь послание из магического источника, безусловно, важно, – сказала Амелия. По выражению лица Октавии было ясно, что она это говорила много раз за последние несколько минут.

– Какое послание? – Спросила я, решив игнорировать их разногласия по этому вопросу.

– Вот это, – сказала Октавия, вручая мне большой темно-желтый конверт. Он был сделан из жесткой бумаги, как причудливое свадебное приглашение. На нем были написано моё имя. Без адреса, только мое имя. Более того, он был запечатан воском. Оттиск на воске представлял собой голову единорога.

– Супер-пупер, – сказала я. Это должно быть не обычное письмо.

Я прошла в кухню взять чашку кофе и нож, именно в таком порядке, обе ведьмы плелись за мной как девочки из церковного хора. Налив себе кофе, и отодвинув стул, чтобы сесть за стол, я просунула нож под печать и осторожно ее оторвала. Я открыла конверт и вытащила карточку. На карточке был написанный от руки адрес: 1245 Бьенвилль, Рэд Дитч, Луизиана. Вот и все.

– Что это значит? – Спросила Октавия. Они с Амелией стояли прямо за мной, так что хорошо все видели.

– Это тот адрес, что я искала, – сказала я, что было не совсем правдой, но достаточно близко к ней.

– Где этот Рэд Дитч? – Спросила Октавия. – Я никогда о таком не слышала.

Амелия уже доставала карту Луизианы из комода под телефоном. Она просматривала города, передвигая пальцем вниз по столбцам названий.

– Это не слишком далеко, – сказала она. – Видишь? – Она указала пальцем на маленькую точечку в примерно полутора часах езды на юго-восток от Бон Темпса.

Я выпила свое кофе так быстро как могла, и натянула джинсы. Немного накрасилась, расчесалась, и вышла к моей машине, держа карту в руке.

Октавия и Амелия проводили меня, умирая от любопытства, что же я собираюсь делать, и что за важное сообщение мне пришло. Но им оставалось только теряться в догадках, по крайней мере, сейчас. Я же удивлялась тому, почему я так спешила. Он вроде как не собирался исчезать, если только Реми Савой тоже не был фейри. Я думала, что это очень маловероятно.

Я должна была вернуться к вечерней смене, но у меня было достаточно времени.

Я ехала с включенным радио, и этим утром у меня было кантри-вестерн настроение. Тревис Трит и Кери Андервуд аккомпанировали мне, и к тому времени, когда я заехала в Рэд Дитч, я чувствовала свои корни. Городок был даже меньше, чем Бон Темпс, и это уже о чем-то говорило. Я предположила, что найти улицу Бьенвилль будет несложно, и оказалась права. Это была обычная улицы, какую можно найти где угодно в Америке. Дома были небольшие, опрятные, приземистые, с навесами для одной машины и маленькими двориками. В случае дома 1245, задний двор был огорожен, и я могла видеть энергичную черную собаку бегающую туда – сюда. Во дворе не было конуры – очевидно, собака жила в доме. Все было опрятно, но без фанатизма. Кусты вокруг дома были подстрижены, а двор был убран. Я объехала пару раз, и потом задумалась, что я собираюсь делать. Как я выясню то, что хотела узнать?

В гараже стоял пикап, так что Савой, вероятно, был дома. Я сделала глубокий вдох, припарковалась напротив дома, и попыталась направить мои особые способности на поиски. Но окрестности были полны мыслей живущих в этих домах людей, и это было трудно. Я подумала, что уловила две мысленные «подписи» из дома, на который смотрела, но слишком трудно было быть абсолютно уверенной.

– К черту, – сказала я и вышла из машины. Я положила ключи в карман куртки, и поднялась по дорожке к парадному входу. Постучала.

– Подожди, сынок, – сказал мужской голос внутри, и я услышала, как детский голос сказал:

– Папа, это меня! Я открою!

– Нет, Хантер, – сказал мужчина, и пошел открывать сам. Он отодвинул занавеску и посмотрел на меня через остекленную половину двери. Потом снял цепочку и открыл ее, но лишь когда увидел, что я была женщиной.

– Здравствуйте, – сказал он. – Чем могу помочь?

Я посмотрела вниз на ребенка, который извивался позади него, пытаясь посмотреть на меня. Ему было около четырех лет. У него были темные волосы и глаза. И он был вылитая копия Хадли. Потом я снова посмотрела на мужчину. Что-то в его лице изменилось за время затянувшейся тишины.