Текст книги "Хуже, чем мертвый"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Я собралась и приступила к роли гостеприимной хозяйки. – Могу я вам предложить бокал вина, мистер Кармайкл, или чего-нибудь ещё? А как насчет тебя, Амелия?

– Зови меня Коуп, – сказал он улыбаясь. Это слишком походило на усмешку акулы, чтобы согреть мое сердце. – Конечно, мне стакан чего-нибудь. А тебе, детка?

– Какого-нибудь белого вина, – сказала она, и я услышала, как она предлагает отцу присесть, когда шла на кухню. Я подала вино, добавила к нему поднос с крекерами, тёплым плавленым бри и абрикосовый джемом, смешанным с острыми перчиками. У нас были симпатичные небольшие ножи, которые хорошо смотрелись с подносом, а Амелия достала салфетки под стаканы.

У Коупа был хороший аппетит, и он наслаждался сыром. Он потягивал арканзасское вино и вежливо кивал. Что ж, по крайней мере, он не плевался им. Я редко пью и не являюсь винным знатоком. На самом деле, я не являлась никаким знатоком вообще. Но наслаждалась вином, глоток за глотком.

– Амелия, расскажи мне, чем ты занимаешься, пока ждёшь восстановления своего дома, – сказал Коуп. Разумное начало разговора.

Я хотела сказать ему, что она не спит со мной, но подумала, что это было бы слишком откровенно. Я с трудом пыталась не читать его мысли, но клянусь, с ним и его дочерью в одной комнате, это походило на слушание телевизора.

– Я заполнила анкету в одном из местных страховых агентств. И работаю в баре «У Мерлотта», неполный рабочий день, – сказала Амелия. – Я разношу напитки, и время от времени закуски.

– И что, работа в баре интересна? – Коуп не казался саркастичным. Естественно, я была уверена, что Сэма также для него проверяли.

– Это не плохо, – сказала она с небольшой улыбкой. Это было большой сдержанностью для Амелии, так что я заглянула в ее мозг и увидела, как она заставляет себя включиться в разговор. – Я получаю хорошие чаевые.

Её отец кивнул. – А вы, мисс Стакхаус? – вежливо спросил Коуп.

Он знал обо мне все, может, кроме цвета лака на ногтях, и я была уверена, добавит это к моему файлу, если сможет.

– Я работаю у Мерлотта полный рабочий день, – сказала я так, как будто он этого не знал. – Уже много лет.

– Вы из местных?

– О да, моя близкие всегда жили здесь. В общем, с тех пор как стали американцами. Но наша семья выродилась. Остались только мы с братом.

– Брат старший или младший?

– Старший. Он недавно женился.

– Так может быть, скоро появится маленький Стакхаус, – сказал он с таким видом, как будто считал это хорошим событием.

Я кивнула, как будто эта возможность мне тоже нравилась. Мне очень не нравилась жена моего брата, и я думала, что, кстати, было вполне возможно, что любые дети, которые у них могут появиться, будут довольно отвратительными. Фактически, один уже ожидался прямо сейчас, если Кристалл снова не потерпит неудачу. Мой брат был вер-пумой (укушенным, не врождённым), а его жена была врождённой… чистой вер-пумой. Быть принятым в небольшой общине Хотшота нелегкое дело, и будет еще труднее для детей, которые изначально не будут чисты.

– Папа, подлить тебе еще немного вина? – Амелия сорвалась со стула как пуля и поспешила на кухню с полупустым бокалом. Отлично, я осталась наедине с её отцом.

– Сьюки, – сказал Коуп. – Вы были очень любезны, позволяя моей дочери жить с вами всё это время.

– Амелия платит аренду, – сказала я. – Она покупает половину продуктов. Она платит за себя.

– Тем не менее, мне жаль, что вы не позволили мне заплатить вам за беспокойство.

– Того, что платит мне Амелия, достаточно. В конце концов, она также оплачивает некоторые усовершенствования.

Его лицо вытянулось. Может он подумал, что я выпросила у Амелии бассейн на заднем дворе?

– Он установила кондиционер в своей спальне наверху. И провела дополнительную телефонную линию для своего компьютера. А также поменяла ковёр и шторы в своей комнате.

– Она живёт наверху?

– Да, – удивилась я. Неужели он этого не знал? Возможно, некоторые вещи его разведка не раскопала. – Я живу здесь, она соответственно там, мы делим кухню и гостиную, хотя думаю, что у неё наверху тоже есть телевизор. Эй, Амелия! – позвала я.

– Да? – Её голос проплыл из кухни в холл.

– У тебя всё ещё стоит тот маленький телевизор?

– Да, я подключила кабельное телевидение.

– Я просто спросила.

Я улыбнулась Коупу, показывая, что следующее слово за ним. Он думал о нескольких вещах, о которых хотел меня спросить, и думал о лучшем способе расположить меня к себе, чтобы получить больше информации. Имя всплыло на поверхность в водовороте его мыслей и так поразило меня, что мне пришлось удерживать на лице вежливое выражение.

– Первая квартиросъёмщица Амелии на Хлоя-стрит – она ведь была вашей кузиной, верно?

– Хедли. Да. – Моё лицо оставалось спокойным, когда я кивнула. – Вы знали её?

– Я знаю её мужа, – сказал он и улыбнулся.

Глава 3

Я знала, что Амелия вернулась и стояла за спинкой стула отца, и знала, что она застыла на месте. Я знала, что уже с минуту не дышала.

– Я никогда не видела его. – Я чувствовала себя так, как будто шла по джунглям и упала в скрытую яму. Я чувствовала радость, что была единственным телепатом в доме. Я никому не сказала, вообще никому, что нашла в ячейке Хедли, когда ходила в тот день в банк в Новом Орлеане. – Они развелись, до того как Хедли умерла.

– Вы должны найти время, чтобы познакомится с ним. Он очень интересный мужчина, – сказал Коуп, как будто не зная, что сообщил мне ошеломляющую новость. Конечно, он ждал моей реакции. Он надеялся, что я не знала о браке вообще и буду застигнута врасплох. – Он квалифицированный плотник. Я хотел бы разыскать его и нанять снова.

Стул, на котором он сидел, был обит материей кремового цвета, с вышитым на ней большим количеством крошечных синих цветов на изогнутых зеленых стеблях. Они были все еще симпатичными, хоть и поблекшими. Я сконцентрировалась на стуле, чтобы не показывать Коупли Кармайклу, насколько я раздражена.

– Он не интересует меня, независимо от того, насколько он интересен, – сказала я таким спокойным голосом, как будто мы играли в преферанс. – Их брак случился и закончился. Уверена, вы знаете, что у Хедли был другой партнер в то время, когда она умерла. – Вернее, была убита. Но правительство не находило времени, чтобы уделить больше внимания смерти вампира, если эта смерть не была вызвана людьми. Вампиры сами заботились о собственной безопасности.

– Я думал, что вы, тем не менее, захотите увидеть ребёнка.

Слава Богу, я увидела это в его голове за секунду или две до того, как он произнёс слова. Даже зная, что он собирается сказать, я почувствовала, что его «случайное» замечание поразило меня как удар в живот. Но я не хотела доставлять ему удовольствие, позволив это увидеть. – Моя кузина Хедли была безнравственной. Она использовала наркотики и людей. Она была не самым постоянным человеком в мире. Она была действительно симпатична и могла себя подать, так что у неё всегда были поклонники. – Так, я высказала все «за» и «против» о своей кузине Хедли. И я не сказала слова «ребёнок». Какой ребёнок?

– Как отнеслась ваша семья к тому, что Хедли стала вампиром?

Обращение Хедли было официально зарегистрировано. «Обращенные» вампиры обязаны были регистрироваться, когда входили в изменённое состояние своего существования. Они должны были назвать своего создателя. Это был своего рода правительственный контроль рождаемости вампиров. Держу пари, что Бюро по Вампирским Вопросам рухнуло бы тонной кирпичей на вампира, сделавшего слишком много маленьких вампиров. Хедли была обращена Софи-Анной Леклерк.

Амелия поставила бокал отца в пределах его досягаемости и вернулась на диван рядом со мной. – Папа, Хедли жила надо мной в течение двух лет, – сказала она. – Конечно, мы знали, что она была вампиром. Ради Бога, я думала, что ты захочешь рассказать мне все новости родного города.

Боже, благослови Амелию. Мне было нелегко держать себя в руках, и только годами накопленный опыт, когда я телепатически подслушивала кое-что ужасное, сдерживал меня.

– Я должна проверить ужин. Извините меня, – пробормотала я, поднялась и вышла из комнаты. Надеюсь, что я не бежала. Я попыталась идти спокойно. Но уже в кухне, я продолжала идти через черный ход, веранду, внешнюю дверь и во двор.

Если я и думала, что услышу призрачный голос Хедли, говорящей мне, что делать, то разочаровалась. Вампиры не оставляют призраков насколько я знаю. Некоторые вампиры полагают, что не обладают душой. Не знаю. Это вопрос к Богу. А здесь, я болтала сама с собой, потому что не хотела думать о ребенке Хедли. И о том факте, что я не знала о ребенке.

Может, это было методом Коупли. Возможно, он всегда хотел продемонстрировать степень своего знания, как способ показать свою власть людям, с которыми имел дело.

Я должна была вернуться туда ради Амелии. Я приготовилась, натянула улыбку – хотя знала, что это была жуткая, возбужденная улыбка – и пошла назад.

Сияя, уселась рядом с Амелией. Они посмотрели на меня с надеждой, и я поняла, что прервала паузу в разговоре.

– О, – внезапно сказал Коуп. – Амелия, забыл тебе сказать. Кто-то звонил тебе домой на прошлой неделе. Кто-то кого я не знаю.

– Как её имя?

– Дай подумать. Миссис Бич записала его. Офелия? Октавия? Октавия Фант. Именно так. Необычно.

Я подумала, что Амелия собирается упасть в обморок. Она приобрела забавный цвет и оперлась рукой о диван. – Ты уверен? – спросила она.

– Да, я уверен. Я дал ей номер твоего сотового телефона, и сказал, что ты живёшь в Бон Темпс.

– Спасибо, папа, – проквакала Амелия. – Ах, держу пари, что ужин готов; пойду, проверю.

– Разве Сьюки только что не проверяла? – Он терпеливо улыбался, как мужчина, который думает, что женщины глупы.

– О, конечно, но он уже находится в конечной стадии, – сказала я, в то время, как Амелия вылетала из комнаты, как недавно это делала я. – Было бы ужасно, если бы он подгорел. Амелия так старалась.

– А вы знаете эту миссис Фант?

– Нет, не могу сказать, что я её знаю.

– Амелия выглядела почти испуганной. Никто ведь не пытается причинить моей девочке боль, правильно?

Он был совсем другим человеком, когда так говорил, и это мне могло почти понравиться. Несмотря на то, кем он был, Коуп не позволит никому причинить его дочери боль. Никому кроме него, разумеется.

– Я так не думаю. – Я знала, кто такая Октавия Фант, потому что мозг Амелии только что сказал мне, но сама она не говорила этого вслух, так что я не могла этим поделиться. Иногда вещи, которые я слышу вслух и вещи, которые слышу в своей голове, перемешиваются, и служат причиной того, почему у меня репутация сумасшедшей. – А вы подрядчик, мистер Кармайкл?

– Коуп, пожалуйста. Да, между делом.

– Предполагаю, ваш бизнес должен быстро развиваться сейчас.

– Если бы моя компания была вдвое больше, и то мы не смогли бы справиться со всей работой, которая должна быть там сделана, – сказал он. – Но мне ненавистно видеть Новый Орлеан оборванным. – Странно, но я поверила ему.

Ужин прошёл достаточно гладко. Если отца Амелии и смущало есть на кухне, он этого не показывал. Будучи строителем, он заметил, что кухонная часть дома была новой, и мне пришлось рассказать ему о пожаре, но это ведь могло случиться с каждым, верно? Я опустила только часть рассказа о поджигателе.

Коуп, казалось, наслаждался едой и хвалил Амелию, которая была неимоверно довольной. Он выпил стакан вина за ужином, не больше, и так же умеренно поел. Они с Амелией говорили о друзьях семьи и каких-то родственниках, так что я была оставлена в покое и могла подумать. Поверьте, мне было над чем подумать.

Свидетельства о браке и разводе Хедли были в банковской ячейке, когда я её вскрыла после ее смерти. В коробке были некоторые семейные вещи – несколько фотографий, некролог о ее матери, немного драгоценностей. Также там был локон красивых волос, темных и тонких, с небольшим количеством скотча, чтобы держать их. Всё это лежало в небольшом конверте. Я задумалась, когда увидела, насколько прекрасны волосы. Но не было свидетельства о рождении или других признаков, что у Хедли был ребенок.

Вплоть до сегодняшнего дня, у меня не было никакой определенной причины связываться с бывшим мужем Хедли. Я даже не знала, что он существовал, пока не побывала в банке. Он не был упомянут в её завещании. Я никогда не видела его. Он не объявился, когда я была в Новом Орлеане.

Почему она не упомянула ребенка в своем завещании? Любой родитель сделал бы это. И хотя она назвала Каталиадиса и меня совместными исполнителями завещания, она не сказала ни одному из нас – хорошо, она не сказала мне – что завещала свои привилегии ребенку.

– Сьюки, ты не передашь мне масло? – попросила Амелия, и по её тону можно было понять, что она не первый раз об этом просит.

– Конечно. Кто-нибудь хочет воды или ещё стакан вина?

Оба отказались.

После ужина я вызвалась мыть посуду. Амелия согласилась после небольшой паузы. Они должна были побыть наедине какое-то время, даже если она не получала удовольствие от перспективы.

Я вымыла, высушила и убрала тарелки в относительном спокойствии. Вытерла столешницы, сняла скатерть со стола и засунула её в стиральную машину, стоящую на веранде. Я пошла в свою комнату и некоторое время читала, не понимая большой части того, что происходило на странице. Наконец, я отложила книгу в сторону и вытащила коробку из ящика для нижнего белья. В этой коробке было все, что я взяла из банковской ячейки Хедли. Я проверила имя на свидетельстве о браке. Действуя на импульсе, позвонила в справочную.

– Мне нужен номер Реми Савой, – сказала я.

– Какой город?

– Новый Орлеан.

– Этот номер был отключен.

– Попробуйте Метэри.

– Нет, мэм.

– Ладно, спасибо.

Конечно, многие люди разъехались после Катрины, и многие из них навсегда. У людей, выживших во время урагана, во многих случаях не было причин возвращаться. В слишком многих случаях там негде было жить и негде работать.

Я задумалась о том, как мне искать бывшего мужа Хедли.

Очень неприятное решение заползало ко мне в голову. Билл Комптон был компьютерным ловкачом. Возможно, он мог разыскать этого Реми Савой, узнать, где он сейчас, обнаружить, был ли с ним ребенок.

Я крутила в голове эту идею, как сомнительное вино во рту. Учитывая «обмен любезностями» на свадьбе, я не могла представить, что обращаюсь к Биллу, прося об услуге, хотя он был бы правильным человеком для этой работы.

Волна тоски по Квинну почти сбила меня с ног. Квинн был умным и много повидавшим человеком, и у него, конечно, будет хороший совет для меня. Если я когда-нибудь увижу его снова.

Я встряхнулась. Услышала автомобиль, припарковавшийся на боковую дорожку перед домом. Тайрез Марли возвращался за Коупом. Я выпрямила спину и вышла из комнаты. На лице надёжно застыла улыбка.

В дверях стоял Тайрез, значительно заполняя их в ширину. Он был крупным мужчиной. Коуп наклонился, запечатлевая на щеке дочери поцелуй, который она приняла без намека на улыбку. Боб просочился через дверь и сел около нее. Он пристально смотрел на отца Амелии с широко открытыми глазами.

– У тебя есть кошка, Амелия? Я думал, ты ненавидишь кошек.

Боб переключил свой пристальный взгляд на Амелию. Никто не может смотреть так пристально, как кошки.

– Папа! Это было несколько лет назад! Это Боб. Он замечательный. – Амелия подхватила черно-белого кота и прижала к груди. Боб самодовольно начал мурлыкать.

– Хммм. Хорошо, я буду тебе звонить. Пожалуйста, будь осторожна. Я очень не хочу волноваться о тебе, находящейся здесь, на другом конце штата.

– Но это всего несколько часов дороги, – сказала Амелия.

– Правда, – сказал он печально, но очаровательно. Пройдя шаг или два, добавил из-за плеча дочери. – Сьюки, спасибо за вечер.

Марли был в «Мерлотте», чтобы собрать информацию обо мне, это я ясно видела в его голове. Он собрал довольно много ненужных деталей. Он говорил с Арленой, что было скверно, с нашим поваром и с помощником официанта, что было хорошо. И ещё с различными посетителями бара. Он представит смешанный отчёт.

Мгновение, и автомобиль сорвался с места. Амелия, свалилась на диван с облегчением. – Слава Богу, он уехал, – сказала она. – Теперь ты видишь, что я имела в виду?

– Да, – ответила я, сидя рядом с ней. – Он влиятельный человек, не так ли?

– Всегда был, – сказала она. – Он пытается поддерживать отношения, но наши идеи не совпадают.

– Твой отец любит тебя.

– Любит. Но также он любит власть и контроль.

– И он не знает, что у тебя есть собственный вид власти.

– Нет, он вообще в это не верит. Он скажет тебе, что он – набожный католик, но это не правда.

– В некотором смысле, это хорошо, – сказала я. – Если бы он верил в твою власть ведьмы, то попытался бы заставить тебя сделать всё, что ему нужно. Держу пари, тебе не захотелось бы делать кое-что из этого. – Я прикусила язык, но Амелия не обиделась.

Ты права, – сказала она. – Я не хотела бы помогать продвигать его намерения. Он способен на это и без моей помощи. Я была бы довольна, если бы он просто оставил меня в покое. Он всегда пытается улучшить мою жизнь, на своих условиях.

– Кто звонил тебе в Новом Орлеане? – Хотя я знала, всё равно должна была притвориться. – Её имя Фант?

Амелия задрожала. – Октавия Фант, моя наставница. Она причина, по которой я уехала из Нового Орлеана. Я думала, что мой ковен сделает мне кое-что ужасное, когда узнает о Бобе. Она глава моего ковена. Или того, что от него осталось. Если кто-то покинул его.

– Упс.

– Да, дело дрянь. Я оказалась перед необходимостью платить по счетам сейчас.

– Ты думаешь, она появится здесь?

– Я только удивляюсь, что она до сих пор не появилась.

Несмотря на выраженный страх, Амелия была взволнована благосостоянием наставницы после Катрины. Она предприняла огромные усилия, выслеживая женщину, хотя не хотела, чтобы Октавия нашла ее.

Амелия боялась быть обнаруженной, особенно с Бобом, все еще бывшем в облике кота. Она сказала мне, что ее баловство с трансформационной магией будут считать тем более предосудительным, потому что она была все еще стажером или как там у них называется… в общем, на ступень выше новичка. Амелия не обсуждала инфраструктуру ведьм.

– Ты не думала попросить отца не раскрывать твоё местоположение?

– Попросив, чтобы он это сделал, я бы его настолько заинтересовала, что он разорвал бы всю мою жизнь, чтобы узнать, почему я об этом просила. Я никогда не думала, что Октавия позвонит ему, потому что знает моё к нему отношение.

Которое, мягко выражаясь, было противоречивым.

– Я кое-что забыла сказать тебе, – резко сказала Амелия. – Говоря о телефонных звонках, Эрик тебе звонил.

– Когда?

– А, вчера вечером. Перед тем, как ты вернулась домой. Ты была настолько переполнена новостями, что я забыла сказать тебе. К тому же ты сказала, что, так или иначе, собираешься ему позвонить. И я действительно была расстроена приездом отца. Прости, Сьюки. Обещаю, в следующий раз я напишу записку.

Это было не в первый раз, когда Амелия забывала говорить мне о звонке. Я не была рада, но не стала ворошить прошлое, к тому же день был у нас достаточно напряженным. Я надеялась, что Эрик разузнал о деньгах, которые королева была должна мне за мои услуги в Роудсе. Я еще не получила чек, и очень не хотела докучать ей, так как она испытывала ужасную боль. Я подошла к телефону в моей комнате, чтобы позвонить в Фангтазию, вечер в которой должен быть в полном разгаре. Клуб был открыт каждую ночь кроме понедельника.

– Фангтазия, бар с укусом, – сказал Кланси.

О, великолепно. Мой наименее любимый вампир. Я произнесла свою просьбу, как можно более тщательно.

– Кланси, это Сьюки. Эрик просил, чтобы я перезвонила.

Наступило молчание. Держу пари, что Кланси пытался решить, мог ли он не позвать Эрика к телефону. Он решил, что не мог. – Одну минуту, – сказал он. Краткая пауза, в течение которой я слушала «Незнакомцев в ночи» Фрэнка Синатры. Потом Эрик взял трубку.

– Привет, – сказал он.

– Извини, что не перезвонила тебе до настоящего времени. Я только получила твоё сообщение. Ты звонил по поводу моих денег?

Молчание. – Нет, совершенно по другому поводу. Ты пойдёшь со мной завтра ночью?

Я уставилась на телефон. Я не могла связно мыслить. Наконец, я сказала:

– Эрик, я встречаюсь с Квинном.

– И как давно ты его видела?

– С Роудса.

– Как давно ты его слышала?

– С Роудса. – Мой голос был деревянным. Я не желала говорить с Эриком об этом, но мы достаточно часто обменивались кровью, чтобы иметь намного более сильную связь, чем мне нравилось. Фактически, я ненавидела нашу связь, которую мы были вынуждены подделать. Но когда я слышала его голос, я чувствовала себя довольной. Когда я была с ним, я чувствовала себя красивой и счастливой. И я ничего не могла с этим сделать.

– Я думаю, что ты можешь подарить мне один вечер, – сказал Эрик. – Это не звучит так, как если бы Квинн одолжил тебя.

– Это грубо.

– Это Квинн жесток, пообещав тебе быть здесь, а потом не сдержав своё слово. – В голосе Эрика прозвучали темные нотки с оттенком гнева.

– Ты знаешь, что с ним случилось? – спросила я. – Ты знаешь, где он?

Наступило многозначительное молчание. – Нет, – сказал очень мягко Эрик. – Я не знаю. Но в городе есть кое-кто, кто хочет встретиться с тобой. Я обещал, что устрою это. И хотел сам отвезти тебя в Шривпорт.

Так значит, свидания не намечалось.

– Ты имеешь в виду этого парня, Джонатана? Он приехал на свадьбу и представился сам. Должна сказать, что не очень о нём позаботилась. Без обид, если он твой друг.

– Джонатан? Какой Джонатан?

– Я говорю об азиате; может, он таиландец? Он был на свадьбе Бельфлёров вчера вечером. Он сказал, что хотел видеть меня, потому что остановился в Шривпорте и много слышал обо мне. Он сказал, что отметился у тебя, как вампир с небольшим доброжелательным визитом.

– Я не знаю его, – сказал Эрик. Его голос стал намного более резким. – Я узнаю здесь в Фангтазии, видел ли его кто-нибудь. И напомню королеве о твоих деньгах, хотя она… не в себе. Теперь ты сделаешь, что я прошу?

Я покривлялась в трубку. – Думаю да. Кто хочет со мной встретиться? И где?

– Должен буду позволить остаться этому «кто» в тайне. Насчёт «где» – мы пойдём обедать в хороший ресторан. Ты бы назвала его изысканным.

– Ты ведь не ешь. Что ты будешь делать?

– Я представлю тебя и останусь, пока ты нуждаешься во мне.

В переполненном ресторане ничего не должно случиться. – Хорошо, – сказала я не очень любезно. – Я выйду с работы приблизительно в шесть или шесть тридцать.

– Я должен буду забрать тебя в семь.

– Лучше в семь тридцать. Я должна буду переодеться. – Я чувствовала себя сварливой, и так оно и было. Мне была противна таинственность этой встречи.

– Ты почувствуешь себя лучше, когда увидишь меня, – сказал Эрик. Черт возьми, он был абсолютно прав.