Текст книги "Бесполезное путешествие"

Автор книги: Шарль Эксбрайя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Глава 8

Я приехал на вокзал на двадцать минут раньше. Меня охватило лихорадочное нетерпение. Я не находил себе места. Придет ли он? И если придет, то кто? Я надеялся, что им окажется Франсуа Лалоб, самый отвратительный из всех. Но время шло, и постепенно я приходил в отчаяние.

– Счастлив встретиться с вами, мсье Феррьер.

Я обернулся. Мне улыбался Сессье.

– Вы решили проверить, сдержу ли я слово?

– Нет, просто уезжаю вместе с вами.

– Чтобы следить за мной?

– Вы можете отказаться от моего общества.

– Почему вы вдруг решили ехать?

– Мой коллега Вириа пригласил меня к себе.

– В Уайонакс?

– В Уайонакс.

– Почему?

– Друзьям вопросов не задают. Их приглашения либо принимают, либо нет. Я принял. Вы пришли на вокзал с большим запасом времени.

– Я кое-кого жду, но, боюсь, он не подойдет, если увидит вас.

– Правда?

Пришлось ввести его в курс дела, иначе мое ожидание могло стать совершенно бесполезным. Когда я закончил, Сессье, ничуть не рассердившись, сказал:

– Вы не имели права говорить о преступлении, но, поскольку речь идет всего о нескольких часах, бранить вас я не стану. И все-таки вы очень интересный человек, мсье Феррьер. Сколько вам лет?

– Сорок пять.

– Просто чудо, что человек, дожив до сорока пяти, может оставаться таким наивным…

– Наивным?

– Вы действительно думаете, что убийца Сесиль Луазен придет, чтобы признаться в своем преступлении?

– Надеюсь. А вы окажите любезность и спрячьтесь, чтобы не спугнуть мою дичь.

Он исчез в здании вокзала, а я стал ждать.

За пять минут до прихода поезда возле меня остановилось такси, из которого вышел Хюбер Виже. Расплатившись с шофером, он подошел ко мне.

– Слава Богу! Я боялся, что приеду слишком поздно.

– Виже, вы ведь не станете утверждать, что это вы?

– Нет… Обождите… Я пришел сказать, что вы ошибаетесь… Я не убивал Сесиль и не знал, что она ждет ребенка, но я хотел сбежать с ней, убежденный, что смогу начать новую жизнь.

Этот пятидесятилетний мужчина с бантом вместо галстука казался мне смешным и одновременно вызывал жалость.

– Я уговаривал ее сбежать со мной, я твердо решил бросить все, чтобы не сдохнуть здесь от удушья.

– И она верила вашим обещаниям?

– Невероятно, правда? Но ей тоже очень хотелось сбежать.

– И вы… в последний момент вы испугались?

– Нет, я не испугался… мне стало стыдно. Я уже старик, а она очень молода. Я понял, что не имею права. И потом, моя озлобленная жена, мои бедные девочки. Это было бы преступлением, а я не преступник.

– Вы вели себя как идиот, Виже! Понимаете? Идиот! Ваша Сесиль, такая чистая, имела любовника и ждала от него ребенка! И, насмехаясь над вами, старикашкой, крутила любовь с тем, который ее убил! Ну и хохотал же убийца, сидя с вами за одним столом! Хотите знать мое мнение, Виже? По отношению к малышке вы все оказались трусами! Убил ее лишь один из вас, но вы все помогали ему в этом!

– Возможно, вы правы, мсье…

Я смотрел, как уходит этот жалкий человек. Его круглая спина была, казалось, воплощением мировой скорби.

– Ну что, он признался? – прошептал мне на ухо инспектор Сессье.

– Это не он, – проворчал я.

– Конечно… Знаете ли, мсье Феррьер, преступники редко признаются в своих преступлениях вот так, спонтанно.

– Но все они выглядели перепуганными только что, в кафе.

– Возможно, так оно и было?

– Потому что среди них находился преступник!

– Или просто потому, что все они немного любили Сесиль Луазен.

– Короче говоря, вы не считаете, что в ее смерти виновен кто-то из них?

– О! Мсье Феррьер, я хочу только одного – арестовать убийцу.

– В таком случае он может спать совершенно спокойно!

– Чтобы успокоить вас, скажу, что он вовсе не спит спокойно, а скорее всего совсем не спит.

Короткое путешествие прошло безо всяких приключений. Я ненавидел Сессье за его наглую уверенность. В течение всего пути мы не обменялись и двумя словами.

Выйдя из здания вокзала, я протянул руку своему спутнику.

– Прощайте, мсье Сессье, не думаю, что мы еще когда-нибудь встретимся.

– Кто знает?

Папаша Жаррье встретил меня не так, как я рассчитывал. Когда я вошел в гостиницу, он стоял в вестибюле.

– А, это вы…

– Да, я!

– Ну что, нашли убийцу?

– Нет.

Он хмыкнул.

– Я бы очень удивился, если бы вы сказали что-то другое.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего… В конце концов меня эта история не касается, у меня и так достаточно неприятностей… Надолго приехали?

– Мое присутствие вас смущает?

– Честно говоря, да!

– Ну что ж. Пойду поищу приюта в другом месте.

– Вы очень меня обяжете.

– Жаррье… Я полагаю, мы расстаемся, но сохраним хорошие отношения?

– Возможно.

– Что же произошло за время моего отсутствия?

– Много чего.

– Что же?

– Другие, более сведущие люди расскажут вам об этом. Прощайте!

Выйдя на улицу, я столкнулся с мадам Жаррье, которая шла из магазина.

– Мишель! Я так рада вас видеть! Но что это вы таскаетесь с чемоданом?

– Ваш муж выставил меня за дверь!

– Это еще что такое? Выставил за дверь? Кто ему дал право?

– Он хозяин в своем доме.

– А я, кто я тогда? Идемте.

Последовавшее объяснение было коротким и бурным. Жаррье, чувствовавший себя не очень уверенно, покорился. Я получил номер, закрылся в нем и сразу заснул.

Меня разбудил телефонный звонок. Прежде чем снять трубку, я посмотрел на часы: шесть часов вечера.

– Алло!

– Не кладите трубку, – холодно произнес Жаррье, – с вами будут говорить из комиссариата.

Я услышал характерные щелчки соединения.

– Мсье Феррьер?

– Да.

– Здравствуйте, это полицейский Маллеран.

– А, Маллеран… Как дела, старина?

– Отлично, мсье Феррьер, а у вас?

– Так себе. Чем могу служить?

– Не мне, комиссару.

– Что случилось?

– Он хочет, чтобы вы пришли к нему.

– Прямо сейчас?

– Если вас не затруднит.

– Ладно. Только немного приведу себя в порядок.

– Спасибо, мсье Феррьер.

– Почему он сам не позвонил мне?

– Я полагаю, он очень занят.

Показалось ли мне? На самом ли деле он был чем-то смущен? Глупости… Глупости… Почему он должен быть смущен, если Пьер занят?

Дежурный полицейский проводил меня в кабинет Пьера, и я очень удивился, увидев, что Сессье сидит рядом с Вириа. Сандрей встал:

– Мишель! Счастлив тебя видеть. Как доехал?

– Ей-Богу…

– Ладно, садись.

Я сел на стул, на который он мне указал.

– Итак, Мишель, расскажи о своем путешествии в Сен-Клод.

– Ты вызвал меня затем, чтобы послушать рассказ о моих прогулках по Сен-Клоду? Боюсь, что не смогу рассказать ничего нового. Сессье, вероятно, уже ввел тебя в курс дела?

– Ты забываешь о том, что я не имею права ему приказывать. Он мне не подчиняется.

– Ба! Следить за подозреваемым – услуга, которую друзья вполне могут оказать друг другу.

– Ты считаешь себя подозреваемым?

– Не я, а он.

– Не нервничай!

– Разве я похож на человека, который нервничает?

– Ты взволнован… Кричишь… Сессье еще не говорил мне о тебе. Видишь, твой рассказ я услышу первым. Ну, давай, я слушаю.

Что-то мне тут не понравилось. Казалось, Пьер, как и Жаррье, стал относиться ко мне не так, как раньше. И все-таки я как можно подробнее рассказал об изысканиях, которые провел в Сен-Клоде. Когда я закончил, Пьер объявил:

– Бедный Мишель, боюсь, твое путешествие было совершенно бесполезным. Никто из этих людей, очевидно, не является убийцей Сесиль Луазен.

– Что ты можешь об этом знать?

– Сессье проверил их алиби. Они безупречны.

– Но…

Сандрей взял листок бумаги, лежавший у него на столе, и стал читать вслух:

– «В ночь преступления Гастон де Ланкранк находился в Морезе, Жорж Бенак был в гостях у друзей, Франсуа Лалоб играл в кеч[1]1
  Вид американской борьбы.


[Закрыть] и за недостойное поведение был задержан службой порядка, что же касается Хюбера Виже, то в девять часов вечера он давал последний в этот день урок музыки».

Я был в ярости. Они смеются надо мной!

– Почему Сессье не рассказал мне об этом?

– Ты ведь так хотел сам вести расследование, он не стал тебя переубеждать… Кстати, в чем ты так хотел убедиться?

– Ну и вопрос! Во-первых, что убийца, как и жертва, приехал из Сен-Клода…

– Дело в том, Мишель, что мы совершенно не уверены в этом. Вероятно, убийца – житель Уайонакса.

– Уайонакса? Ты с ума сошел! Если бы у Сесиль была назначена встреча с кем-нибудь из местных, она не стала бы ждать его в кафе! И потом, если этот тип из Уайонакса, то он поехал бы за ней в Сен-Клод.

Двое других молча смотрели на меня. Их вид повергал меня в отчаяние.

– Я полагаю, – тихо продолжал Пьер, – мы все допустили одну и ту же ошибку – соединили в одном лице соблазнителя и убийцу.

– Что?

Сандрей успокаивающе махнул рукой.

– Подумай, Мишель… Сесиль Луазен ждала мужчину, он не пришел, и, я думаю, ты прав, он живет не в Уайонаксе. Но, раз он не встретился с Сесиль, откуда ему было знать, в какой отель ты ее отвел? И откуда он мог знать о том, что в этом отеле есть дверка, ведущая в сарай? Нет, очевидно, убийца не тот человек, которого Сесиль ждала в кафе. Совершенно ясно, что он постоянный клиент отеля, в котором вы остановились.

– Это ни в какие рамки не лезет! Зачем ему убивать Сесиль, если они вообще не были знакомы?

– Возможно, она немного знала его, иначе не открыла бы дверь.

– Ничего не понимаю.

– Повторяю, любовник и убийца не одно и то же лицо.

Сессье встал и подошел к двери. В тот момент я не обратил на это внимания.

– Послушай, Пьер, давай рассуждать логически… Только отец ребенка, которого искала Сесиль, мог быть заинтересован в том, чтобы избавиться от нее.

– Но никак не мог встретиться с ней в отеле.

– Тогда, может быть, ты мне скажешь, зачем человеку, у которого не было ничего общего с Сесиль, убивать ее?

– Я не сказал, что он решил ее убить…

– Я не совсем тебя понимаю. И потом, не забудь: я не отходил от Сесиль с того момента, как она вышла из кафе, а отель, насколько мне известно, она не покидала.

– Она не выходила из отеля, Мишель.

– Ну, так каковы твои выводы?

– К сожалению, я давно уже пришел к определенным выводам, старина.

Почему такой тон? Почему он сказал: «К сожалению, старина»? И тут я понял, что Сессье стоит позади меня. Я дрожал как осиновый лист. Пьер встал, подошел ко мне и положил руку на плечо.

– Успокойся, Мишель.

– Пьер… Ты ведь не думаешь… что это… что это я?..

Он сочувственно посмотрел на меня и скорее прошептал, чем произнес:

– Да.

Все поплыло у меня перед глазами, и я вцепился в стул, чтобы не упасть.

– По… почему? Зачем мне убивать женщину, которую я никогда раньше не видел?

– Она была похожа на Луизу.

– Она была похожа…

– Либо ты решил, что она похожа на Луизу, либо – что она Луиза…

Вириа не отводил от меня глаз, очевидно, готовый в любую минуту броситься на меня. Повернувшись к двери, я увидел Сессье. Они заманили меня в ловушку. Я схожу с ума… Я не убивал Сесиль! Я уверен, что не убивал Сесиль!

– Это неправда, Пьер!.. Ты ведь отлично знаешь, что это неправда… Эта девушка нравилась мне…

– До тех пор, пока ты не начал мучиться головной болью… Ты пригласил ее поужинать… Она рассказала тебе о своей любви к другому мужчине… Она сказала тебе, что ждет ребенка… И в твоем воспаленном мозгу произошло смещение понятий: Сесиль стала похожей на Луизу, ведь она хотела сбежать, как сбежала десять лет назад Луиза… Ты пришел в ярость.

– Это ложь! – завопил я.

– Ты ничего не помнишь, Мишель, но ведь ты хотел ее ударить. То ли Жаррье, то ли его жена, я уже не помню точно, вмешались, чтобы успокоить тебя… Протокол их допроса в папке. Похоже, другие клиенты были возмущены твоим поведением.

Жестокая тоска сдавила мне грудь. Я посмотрел на свои руки, они приводили меня в ужас… Неужели это я… Я… Я!

Я покачивался, сидя на стуле, и чувствовал себя загнанным зверем. Они только ждут команды, чтобы броситься на меня.

– Зачем же я совершил это бесполезное путешествие в Сен-Клод? Раз убийца я, кого я хотел там найти?

– Ты искал доказательства собственной невиновности. Ты не помнил об убийстве, но в глубине души у тебя было какое-то волнение. Иначе почему бы ты скрыл от нас настоящее имя Сесиль? И откуда ты узнал его?

– Я… я подслушал его… на почте… в окошке для писем до востребования.

– А может быть, она сказала тебе его во время ужина, когда ты вдруг стал называть ее Луизой? Подумай, Мишель… Может быть, ты смутно подозревал, что замешан в этой драме, и отправился в Сен-Клод в надежде найти преступника, признание которого дало бы тебе возможность спокойно вздохнуть. Ты спрашивал не их, а самого себя и хорошо понимал их, потому что они твои собратья по несчастному браку. Несмотря на лекарства, которые дал Жаррье, ты встал среди ночи и пошел к той, которая в твоих глазах уже полностью превратилась в Луизу. Она, должно быть, удивилась, увидев тебя, потому что знала, что ты болен. Возможно, ей было жаль тебя, и она говорила словами, которые обычно употребляла Луиза. Тогда, чтобы заставить ее замолчать, ты сжал ей горло…

– Нет!

Пьер схватил меня за лацканы пиджака и приподнял со стула.

– Постарайся, Мишель! Ты должен вспомнить! Была ночь… Ты зажег ночник… Надел тапочки… Ты не очень хорошо понимал, где находишься, и еще некоторое время сидел на кровати…

На лице Пьера выступили капельки пота. Я потерял всякое понятие времени, злость охватила меня, но я уже не мог сопротивляться. Без сомнения, Сандрей прав: я убийца, потерявший память.

– …Ты встал, выскользнул в коридор… Постучал в ее дверь, вошел и вообразил, что перед тобой Луиза… Ее чемодан стоял открытым на столе, как и тогда, десять лет назад, когда Луиза сообщила тебе о своем решении уехать…

Я слушал. Казалось, по мере того как он говорит, в тумане моей памяти наступает некоторое просветление. Я видел эту сцену. Но все произошло десять лет назад… Или совсем недавно?

– …Ты не хочешь, чтобы Луиза уходила, потому что ты любишь ее, Мишель… Ты говоришь ей, объясняешь, но Сесиль путается… Она готова закричать… И тогда, чтобы заставить ее замолчать, ты хватаешь ее за горло… и душишь… душишь…

Теперь мне казалось, что и на самом деле…

– …Когда она упала на кровать, ты бросился к ее вещам… у тебя было только одно желание: узнать, к кому уходит от тебя Луиза. – Пьер очень увлекся, пытаясь заставить меня вспомнить драму, главным действующим лицом которой был я. – …Ты открыл ее сумку, Мишель, достал ее бумажник и стал смотреть. Ты не сознавал, что это Сесиль, а не Луиза, потому что хотел во что бы то ни стало узнать, кто твой соперник. Фотографии не было… Она сожгла ее, мы нашли пепел… Ты порылся в ее чемодане и нашел письма, связанные желтой ленточкой, письма от соперника. Ты взял первое письмо и прочел… помнишь, Мишель, ты словно испытал удар кинжалом, когда узнал, как он называл ее: «Моя дорогая, только моя»?

– Откуда ты знаешь об этом, Сандрей?

Эти слова произнес не я, а Вириа. Мы с Пьером замерли на минуту, словно вопрос Вириа не умещался в наших мозгах. Я видел, как лицо Пьера постепенно приобретало нормальное выражение. Он медленно вздохнул, выпрямился и, оставив меня, повернулся к Вириа.

– Это вы со мной осмелились разговаривать в таком тоне, инспектор?

– С тобой, я повторяю вопрос: откуда ты знаешь, что она сожгла фотографию своего любовника? Кто рассказал тебе, какой ленточкой были связаны письма? И кто рассказал тебе о существовании этих писем, ведь мы их не нашли?

Хладнокровие уже вернулось к Пьеру, и он воскликнул:

– Инспектор Вириа! Приказываю вам замолчать! Я отстраняю вас от должности вплоть до решении командования, которому сегодня же будет направлен рапорт. Инспектор Сессье, призываю вас в свидетели.

Сессье покачал головой.

– Будет лучше, если вы ответите на вопросы моего коллеги, комиссар.

– Ага! Значит, вы сообщники. Но при чем тут вы, Сессье?

– Вы убийца, комиссар, вы убили эту несчастную девушку и приписали свое преступление другу, воспользовавшись состоянием его здоровья. Если хотите знать мое мнение, комиссар Сандрей вы самый низкий подонок из всех, кого я встречал.

– Честное слово, вы оба сошли с ума, – возмутился Пьер.

Вириа встал, подошел к Сандрею и, слегка толкнув его в грудь, сказал:

– Садись!

Пьер, подчинившись, подошел к своему креслу и буквально упал в него.

– А теперь слушай: мы с Сессье расставили для тебя ловушку, потому что я подозревал, что виновен именно ты. Мы сделали вид, что поверили в историю с Феррьером, убившим как бы в гипнотическом состоянии. Ты прав: убийца не мог не знать, где остановилась Сесиль Луазен, а знали об этом только Феррьер и ты. Ты утверждал, будто убийца и любовник – разные люди, но такое предположение верно только в том случае, если убийца – Феррьер. А если не он? В виновность Феррьера я не верил, честно говоря, маловероятно, чтобы его охватило желание убивать через десять лет после того, как ушла жена. Я говорил с его начальником и услышал только положительные отзывы. Я спросил у доктора Ветейля, мог ли Феррьер, приняв двойную дозу пипольфена, совершить обдуманное преступление. Доктор высказался однозначно: если Феррьер действительно принял снотворное, то должен был спать мертвым сном, а Жаррье поклялся, что дал ему двойную дозу. И наконец, волнение, которое проявил твой друг, его искреннее желание найти убийцу тоже свидетельствовали в его пользу. Мы с Сессье считали его виновность все более и более проблематичной, а ты с настойчивостью, казавшейся нам подозрительной, хотел сделать из него сумасшедшего преступника. А ведь ты говорил, что он твой лучший друг…

Пьер… Пьер, мой старый друг… Я слушал, и каждое слово Вириа ранило мою душу… Пьер, которому я так доверял. Пьер, который спас мне жизнь.

По мере того как говорил Вириа, комиссар съеживался в своем кресле. Я не хотел больше ничего слышать, потому что понимал: Вириа прав. Пьер действительно убил Сесиль Луазен, свою любовницу.

– Если Феррьер не убийца, то убийцей мог быть только ты. Ты всегда любил женщин. Твои приключения трудно пересчитать. Я съездил с твоей фотографией в Сен-Клод, и Сессье нашел гостиницу, в которой вы занимались любовью. Хозяйка узнала тебя по фотографии.

Я вдруг подумал о Каролине, которая сейчас готовит мужу ужин, и заплакал.

– Сесиль Луазен хотела уехать из Сен-Клода. Ты пообещал, что уедешь с ней. Не знаю, каким образом ты собирался избавиться от нее, когда она надоела бы тебе. Вероятно, просто бросил бы ее, как бросал многих других. Но тут возникла неприятная неожиданность – она ждала ребенка. Когда она сообщила об этом, тебя охватила паника. Ты не хотел ради девчонки, которая была для тебя лишь развлечением, терять должность и богатую жену… Когда Сесиль сообщила, что приедет и будет ждать тебя в кафе, ты понял, что пропал. Не знаю, каким образом, но тебе удалось сохранить инкогнито. Она, без сомнения, не знала ни твоего имени, ни места работы… Ты присылал ей письма до востребования в Сен-Клод. Заперевшись в кабинете, ты с ужасом думал о том, как выйти из положения, и тут появился Феррьер. Возможно, ты уже готов был обратиться к нему за помощью. Случайно встретив Феррьера, ты узнал о его встрече с Сесиль и воспользовался случаем. Ты решил не только убить девушку, но и пожертвовать другом. Хитро, а? Твоя жена призналась, что той ночью ты выходил из дому, потому что тебя срочно вызвали в комиссариат. Но пошел ты не в комиссариат, а в гостиницу. Ты заботливо позвонил Жаррье, якобы для того, чтобы узнать, что произошло за ужином, как он уложил спать Феррьера и в каком номере остановилась Сесиль.

Жалкое зрелище. Вся ненависть Вириа воплотилась в этих логичных пояснениях. Наконец ему удалось взять столь долгожданный реванш… Мне было тошно от его столь явного удовлетворения. Поистине пиршество гиены.

– Но мы не знали, как вынудить тебя признаться. Пришлось сделать вид, что мы поверили в виновность Феррьера. Мы надеялись на сцену, которую ты разыграл. Нужно было, чтобы этот несчастный признался в преступлении, которого не совершал. И произошло странное явление. Убеждая Феррьера в том, что он убил Сесиль, добиваясь, чтобы он пережил заново сцену, произошедшую десять лет назад, ты, сам того не замечая, уподобил себя ему и описывал свои действия… Я всегда считал тебя плохим полицейским, Сандрей, но сегодня мы получили подтверждение этому.

Длинный рассказ Вириа кончился, воцарилась тишина. Пьер, кажется, был очень далеко отсюда. Потом он шевельнулся, скользнул взглядом по инспекторам и пристально посмотрел на меня. Через несколько секунд он прошептал:

– Мишель… прости.

Я ехал в поезде в направлении Бург-ан-Бресс. Пьера посадили в тюрьму сразу же после того, как он признался.

Я никогда больше не приеду в Уайонакс.

Луиза унесла часть моей молодости Пьер убил все, что еще оставалось. Мне больше не за что ухватиться. Теперь я старик.