Текст книги "С любовью, Лукас (ЛП)"

Автор книги: Шантель Седжвик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 19

Дорогая Окли,

Все, кто приходили ко мне сегодня, были такими грустными. Я знаю, что я виноват. Моя болезнь стала для всех ношей. Простите меня за это. Как бы мне хотелось, чтобы вы снова были счастливы.

Наша семья никогда не была особо близкой, но мы всегда ладили. Не потеряй это, Окли. Не позволь нашей семье развалиться. Не позволяй маме увять без улыбки. Заставь ее снова улыбаться. Она заслуживает быть счастливой. Как и ты.

С любовью, Лукас.

Я скучаю по дням, когда мы смеялись и улыбались. Но стоит мне подумать, что все меняется в лучшую сторону, как все распадается к чертям.

Карсон звонил мне на сотовый три раза, а на домашний – два. Я отказалась отвечать. Мама спросила меня, что случилось, но я не захотела с ней разговаривать. Я не могу. Чувствую себя ужасно. Карсон заслуживает объяснений, но я не осмеливаюсь встретиться с ним лицом к лицу.

Мне нужно время, чтобы упорядочить свои спутанные мысли. Мне нужно время выяснить, чего я хочу и кто я на самом деле. Моя жизнь катится под откос, и, честно говоря, Карсон единственный, кто пытался меня вытянуть.

Прошел всего день, а я уже скучаю по нему. Интересно, он звонил, потому что зол или хочет меня видеть? Может, и он по мне скучает.

Солнце припекает, пока я сижу на ступеньках крыльца, ничего не делая, ничего не говоря. Просто уставившись на океан напротив и задаваясь вопросом, серфит ли сегодня Карсон. И желая быть достаточно храброй, чтобы выяснить это самой.

Позади меня открывается дверь, и выходит Джо. Я знаю, что это она, так как мамы сегодня нет. Снова.

– Привет. Не возражаешь, если я присоединюсь?

Я пожимаю плечами.

– Конечно.

Она садится рядом со мной, ее пальцы перебирают запутанные пряди ее волос.

– Ты здесь весь день хандришь. Если тебя что-то беспокоит, то разговор со мной поможет.

Я медленно выдыхаю и стараюсь сосредоточиться на песчинках, усыпающих ее пешеходную дорожку.

– Если тебе есть о чем поговорить.

Мне не хочется говорить про Карсона, и я молюсь, чтобы она не поднимала эту тему.

– Вопрос снят. – Она кладет что-то на свои колени, и я смотрю, что это. Памятный альбом или что-то в этом роде?

– Что это?

Она улыбается.

– Я надеялась, что ты с удовольствием посмотришь вместе со мной. – Она открывает его, и я внезапно вижу лицо двухлетнего Лукаса.

– Что...откуда он у тебя? – Я наклоняюсь ближе, рассматривая его зубастую улыбку и платиновые светлые волосы.

– У меня есть намного больше. – Она кладет половину альбома на мои колени и переворачивает страницу.

Десятки фотографий меня и Лукаса. С тех пор, как мы были детьми, и до настоящего времени. Я смотрю на нас внимательно, когда нам было двенадцать и четырнадцать. У него веснушчатое лицо с огромной улыбкой, я стою рядом с ним, мои волосы короче и светлее, и я смеюсь на чем-то, что, возможно, он сказал.

– Откуда это все?

Она пожимает плечами.

– От твоей мамы.

– Она присылала их тебе?

– Милая, вы моя семья. Ты думала, что если я живу так далеко, то у меня нет фотографий любимых племянницы и племянника?

Я снова трогаю веснушчатого Лукаса.

– Я никогда так не думала.

Она какое-то мгновение молчит.

– Он всегда о тебе заботился, не так ли. – Это не вопрос, но я сглатываю комок в горле и все равно киваю.

– Да, – шепчу я.

Пролистываю несколько последних страниц. Те самые, снимки на которых сделаны год назад или около того. Есть один со мной, где я держу медаль с соревнований по плаванию. Вот эту делал Лукас. Вот Лукас играет в баскетбол, я фотографирую. Вот Лукас смеется и держится за мои завязки от толстовки. Единственное, что видно, это мой нос, так как он крепко стянул капюшон.

Я долгое время смотрю на последнюю фотографию. На ней Лукас на больничной кровати, показывает большой палец на одной руке, а второй прикрывает мое смеющееся лицо.

– Спасибо. За то, что поделилась этим со мной. – Мой трясущийся голос не скрывает глубины моей печали, но каким-то образом я стараюсь держаться.

– Не за что. И знай, что я всегда рядом, чтобы поговорить, если понадоблюсь. Знаешь, я кое-что знаю о парнях.

Я выдавливаю улыбку.

– Спасибо. – Я благодарна ей за то, что она не давит на меня. Очевидно, она знает, что я избегаю Карсона, но не подняла эту тему, даже когда я сказала ей передать ему, что я недоступна.

Она замечательная, моя тетя.

Джо приобнимает меня за плечи и сжимает, а затем отпускает.

– Я люблю тебя, малышка. И твои родители тоже. Особенно мама. Может, она и не показывает это все время, или так, как тебе это нужно, но она тебя любит. Ты все, что у нее осталось.

Я знаю.

Глава 20

Дорогая Окли,

Сегодня был дрянной день. Те игры для Xbox, которые ты мне принесла, подняли мне настроение, так что спасибо. Нет ничего лучше того, чтобы провести время, убивая кучу пришельцев. Ты всегда знаешь, как меня приободрить.

Я скучаю по тебе, когда ты на ночь уходишь домой. Я никогда не озвучивал тебе это в лицо, так как ты остаешься настолько долго, насколько хочешь, но это правда. Я скучаю, когда ты уходишь. Ты та, ради кого я борюсь. Та, кто прошел со мной все это суровое испытание. Поэтому спасибо тебе. Спасибо за то, что была моим лучшим другом и позволяла мне день ото дня надирать тебе зад в «Фазу 10» и «Уно». И за то, что притворялась, будто умеешь играть в Xbox, хотя это не так. Но ты и так в курсе.

Ох, и кстати, когда я умру...Все игры — твои. Заботься о них и даже не думай продавать! Однажды у тебя появятся дети, и даже несмотря на то, что эти игры будут древними, я хочу, чтобы у них было что-то от дяди Лукаса.

Спокойной ночи!

С любовью, Лукас.

Прошла неделя. Я так долго прячусь в своей комнате, что начинаю сходить с ума. Джо брала меня на другую свою работу, за что я ей благодарна. В этот раз мы спасли маленького морского льва, который запутался в леске, и как только освободили его и немного осмотрели, мы вернулись домой, и я впала в рутину сидения в своей комнате, несколько раз играя на гитаре, а затем пялясь на фотографии, висящие на моих стенах.

Гламурная и скучная жизнь.

Я так и не поговорила с Карсоном. Хотя он не сдался. Он несколько раз стучался в мою дверь, звонил, писал сообщения, разговаривал с Джо. Смотрю на последнее сообщение и вздыхаю.

Мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, перезвони.

Выключаю телефон. Не знаю, что еще делать.

Я видела его несколько раз с тех пор, как ушла с пляжа. Но не вблизи. Наблюдала, как он серфил, и не хотела быть сталкером. Но мне хотелось сделать несколько фотографий, поэтому я взяла с собой фотоаппарат и сделала несколько снимков. Потом пошла домой и снова закрылась в комнате.

Смешно, насколько девушки могут быть драматичными. Я всегда думала, что в тех фильмах, которые я смотрела, девушки глупили – они убегали от проблем и никогда об этом не говорили. Но я веду себя точно так же. И это медленно сводит меня с ума. Я знаю, что смешна. Знаю, что должна все объяснить Карсону, но часть меня все еще верит, что я для него недостаточно хороша. Я не хочу давать себе ложную надежду, что я достаточно хороша.

Не могу не думать о том, что сказал бы Лукас, если бы был здесь. Вообще-то, я точно знаю, что бы он сказал.

Не будь глупой, Окли. Поговори с ним.

Снова беру телефон, пальцы порхают над клавиатурой. Затем снова вздыхаю и кладу его обратно.

Может, завтра.

Глава 21

Дорогая Окли,

Завтра меня отпускают домой. Я знаю, что будет, когда окажусь там. Тело болит. Я устал. Чувствую, что вся эта химия и лекарства затягивают меня в черную дыру. Я так больше не могу. Если бы я был сильнее, то, возможно, сражался бы упорнее, но это дохлый номер.

Я рад быть дома, когда это произойдет. Быть с тобой и с родителями. Правда, я еще не готов покинуть эту жизнь, но у меня нет выбора. Я знаю, что буду в порядке. Просто беспокоюсь о тебе. Ты та причина, по которой я так долго протянул. Ты продолжаешь твердить мне, чтобы я оставался сильным и боролся. Но я устал бороться. Поэтому я скажу это тебе, и лучше бы тебе это сделать. Будь сильной за меня.

С любовью, Лукас.

Чувствую онемение. Так невыносимо думать о последних днях жизни Лукаса. Закрываю тетрадь и сижу, уставившись в пол. Я сильная. По крайней мере, я так думаю. Что еще он от меня хочет?

Что если бы все было по-другому? Что если бы я боролась вместо него? Он бы все еще был жив. У него еще был бы шанс с Эмми. Но в таком случае, мы не были бы вместе. Либо он теряет свою сестру, либо я своего брата. Ничто из этого не честно.

Выглядываю в окно и вздыхаю. Мне нужно с кем-то поговорить. Стоит начать с мамы, но время неподходящее. Для нас обеих. Мои мысли возвращаются к Карсону. Мне нужно извиниться за то, что вела себя как ненормальная. Интересно, исчезли ли у него теперь ко мне чувства. Чем дольше я думаю об этом, тем больше понимаю, насколько глупо я поступила. Я не следовала совету Лукаса, хоть он и настаивал. Я не рисковала, я не жила. Я была на пике, но позволила страху перед неизвестным и потерей удержать меня. И теперь я знаю – я хочу быть с Карсоном. Мне хочется увидеть, куда это заведет, даже несмотря на то, что однажды я уеду. Почему бы нам не проверить, получится ли у нас, пока не наступит определенный день? И потом, после этого.

Я должна найти его и объяснить свое сумасшествие. Очень надеюсь, что он меня простит.

Я предупреждаю маму, куда отправляюсь, и иду на пляж. Точно знаю, где его найти, если он не на работе, на что я очень надеюсь.

Серферов не так много, из-за чего мне не так страшно. Я могу двигаться и не беспокоиться о том, что меня переедут. Небо сегодня светло-серое, немного дует ветер.

Карсон уже здесь. Я узнаю его желтую доску, когда он падает с волны. Не уверена, что собираюсь ему сказать, но точно знаю, что нам есть о чем поговорить. И начну я с извинений.

Беру доску и захожу в воду. Сегодня холоднее, хотя это может быть потому, что на мне нет гидрокостюма. Когда вода доходит до талии, я залезаю на доску и начинаю грести. Преодолевая волну, вижу, что Карсон сидит прямо за ней. Он ждет меня. Его обычная улыбка исчезла, темные глаза выглядят грустными.

– Привет, – говорю я. Сажусь на доску и опускаю ноги в воду, в этот раз более мутную. Совсем не вижу своих ног.

– Привет, – говорит он. Он наблюдает за мной, а потом отворачивается в сторону пляжа.

– Хорошие сегодня волны? – Как глупо. Ну что за способ начать разговор? Я знаю, что он злится на меня, а сейчас, возможно, думает, что мне все равно. Жду, когда он мне ответит, но он просто пожимает плечами.

– Карсон, – начинаю я.

Он поднимает руку.

– Ты ничего не должна объяснять.

– Должна.

– Ты мне ясно все сказала, и я не думаю, что могу услышать что-то еще.

Я вздыхаю.

– Пожалуйста. Позволь мне объяснить. Я облажалась, ладно?

Он молчит, смотрит на воду перед собой.

– Можешь послушать меня секундочку? Пожалуйста?

– Конечно. – Он все еще не смотрит на меня, но я все равно начинаю говорить.

– Прежде всего, я хотела бы извиниться. У меня не было причины игнорировать тебя на прошлой неделе. У меня никогда прежде не было парня. Я не знаю, что делать и как себя вести. Не знаю, что я чувствовала. Все настолько сбивало с толку. Да и до сих пор сбивает. – Качаю головой. – Мне так жаль, что я все испортила.

Он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и открывает рот, чтобы что-то сказать, но я его прерываю:

– У меня было много времени на раздумья с тех пор, как мы переехали сюда. После смерти Лукаса...Я никогда не думала, что переживу ее. И я не пережила. Но я начинаю жить заново. Единственная причина, почему я так далеко зашла, это ты. Ты помог мне излечиться. Ты не сдался, и я не понимаю почему. – Как бы мне хотелось, чтобы он понял, как он мне помог. Так сложно открываться кому-либо, но, по какой-то причине, ему открыться легко.

– Почему ты меня игнорировала? – спрашивает он. – Что я сделал?

Поднимаю глаза, чтобы встретиться с его взглядом, который любопытный, но терпеливый. Всегда такой терпеливый.

– Дело не в тебе... – Я останавливаюсь. Думаю о том, что сказал мне Диллон. Вот самая большая причина. Мне не хочется быть плохой. И я не такая, но буду казаться такой, если расскажу, что мне сказал Диллон. А затем все, что сказал его папа... Глубоко вдыхаю. – Диллон кое-что сказал.

Он хмурится.

– Что именно?

– Он не пытался быть недоброжелательным, но кое-что мне сказал. О том, что я уеду, как только начнется лето. Он не хочет, чтобы я сбила тебя с толку и уехала. Он не хочет, чтобы тебе было больно.

– Ты серьезно? – Он закатывает глаза. – Конечно, он так и сказал. Ты же ему нравишься.

– Что? Нет.

– Слушай, я давно знаю Диллона, и он никогда не заботился достаточно о моих чувствах, чтобы сказать девушке, которая мне нравится, расстаться со мной, потому что он не хочет, чтобы мне было больно. Он злится, что ты никогда не проводишь с ним время. – Он качает головой и изучает меня. – Это не единственная причина, по которой ты меня игнорируешь. Что еще?

Я провожу рукой по воде и избегаю его взгляда.

– У меня слишком много багажа.

Он пожимает плечами.

– И у меня.

– Но не такого, как у меня.

– У всех есть багаж, Окли. Никто не идеален. Если ты думаешь, что это меня напугает, то ты ошибаешься.

– А должно бы.

Он тянется и берет меня за руку. Он так серьезен. Мое тело дрожит от холода, но Карсон продолжает:

– Но не пугает.

– Мне кажется, будто я предаю Лукаса. Мне кажется, что, если я буду счастлива, он будет грустить. Я должна горевать. И чувствовать...вину за то, что испытываю все эти потрясающие ощущения с тобой, а у него никогда этого не будет.

Он вздыхает.

– Ты думаешь, он бы расстроился, если бы узнал, что ты живешь своей жизнью и что ты счастлива? Я так не думаю. Думаю, он бы гордился тем, что ты продолжаешь жить дальше. Не надо забывать кого-то, чтобы двигаться дальше. Они могут быть с тобой. А все воспоминания? Они никогда не пропадают.

– Я знаю, что они не пропадут. Но все еще трудно осознавать, что новых воспоминаний у меня с ним не будет.

– Я знаю. Я также знаю, он не хотел бы, чтобы ты печалилась. – Он сжимает руку. – Что еще?

Что еще? Я не знаю, что еще. Я имею в виду, что знаю, но не уверена, хочу ли об этом говорить. Никогда не могла делиться своими чувствами. Он своего рода давит. Я встречаюсь с его взглядом. Он наблюдает за мной. Выражение его лица любопытное, но мягкое.

– Правда в том, что... Я...Я потеряю тебя, когда уеду. Не хочу увлекаться кем-то, кого снова могу не увидеть. Я не хочу быть просто мимолетным увлечением.

Он улыбается.

– Поверь мне, это не мимолетное увлечение. Я никогда и ни к кому не чувствовал то, чточувствую к тебе. Ты упрямая и веселая. Скромная и замкнутая, но когда я каким-то образом ломаю эти барьеры, ты милая и заботливая. Ты такая талантливая и красивая. Если бы ты посмотрела на себя так, как на тебя смотрю я... – У него срывается голос, и он качает головой, улыбаясь. – Я думал о тебе каждый день с того первого дня, как мы познакомились. Знаю, говорят, что любви с первого взгляда не существует, но думаю, что они ошибаются. Я знал, что хочу встречаться с тобой уже с той секунды, когда ты почти упала в тот водоем. Немного времени ушло на убеждение, но, наконец, ты согласилась. Каким-то образом.

Я не знаю, что сказать. Я в шоке, мягко говоря. Точно не влюбилась в него так быстро. И даже несмотря на то, что он не сказал о своей любви, может, он это и имеет в виду. Это выражено в тоне его голоса, в том, как он смотрит на меня. Не знаю, люблю ли я его в ответ, но если перестану вести себя как идиотка, то, может, смогу это выяснить.

Он сжимает мою руку.

– Ты идеальна для меня, знаешь это?

Я вспыхиваю.

– Я очень даже уверена, что это ты идеальный.

Он рассматривает мое лицо и снова сжимает мою руку.

– И не говори насчет отъезда. У нас есть остаток весны и, возможно, лето, да?

– Возможно.

Он осматривается. Мы немного отплыли подальше.

– Давай выбираться. Ты замерзла. Можем поговорить на пляже, пока будешь согреваться.

Я хочу сказать ему миллион вещей, но вместо этого просто киваю. Позже у нас будет время для разговора.

– Хорошо.

Он опускает мою руку и, пока я гребу, что-то ударяется о мою доску так сильно, что я падаю в воду. Слышу, как Карсон зовет меня по имени, а потом ухожу под воду.

Что-то скользит мимо моих ног, и я паникую, пробираясь к поверхности.

Карсон все еще кричит, и через секунду я понимаю, что происходит.

– Акула! – кричит он. – Возвращайся на пляж, сейчас же!

Опасность, должно быть, настоящая, а то он бы не кричал, но я ни в коем случае не уплыву отсюда без него. Беру свою доску, забираюсь на нее на всей скорости и лихорадочно гребу в его сторону.

Я нахожусь практически рядом с ним, когда вижу, как в нескольких футах по воде скользит громадный плавник. Душа уходит в пятки, и я замираю, когда вижу, что он направляется прямо к Карсону. С ужасом наблюдаю, как он падает с доски и входит в воду с брызгами. Я зову его по имени, как только он исчезает. Он появляется на поверхности так же быстро, но как только его взгляд встречается с моим, его утягивают под воду.

Я не думаю, просто двигаюсь. Зову Карсона, в то же время развязываю лодыжку и спрыгиваю с доски. Вода вокруг меня красная, и я начинаю паниковать, когда Карсон не появляется на поверхности будто несколько минут, но, возможно, и несколько секунд. Я осматриваюсь, не зная, что делать, когда позади меня на пляже раздаются крики.

А затем голова Карсона выныривает в нескольких футах от меня. Акула все еще атакует его, и он борется с ней. Через несколько секунд я подплываю достаточно близко, чтобы увидеть темный глаз акулы. Я не думаю, просто ударяю кулаком в любую часть акулы, до которой могу дотянуться.

Акула без предупреждения отпускает его, и я хватаю Карсона под руки. Тащу его к своей доске.

– Карсон, – зову я снова и снова, но он не отвечает. Осматриваюсь, напуганная тем, что акула вернется, но сосредотачиваюсь лишь на том, как доставить Карсона до берега. Стараюсь держать голову над поверхностью воды, изо всех сил двигая ногами.

Я рыдаю. Понятия не имею, где моя доска, и вокруг нас все красное. Мои ноги превратились в желе, и я более чем уверена, что у меня шок. У меня появляется лучик надежды, когда Карсон произносит мое имя, но затем он снова отключается и начинает уходить под воду. Я не могу его удержать, так сильно трясусь, и когда думаю, что утоплю нас обоих, сбоку от меня появляется Диллон с тремя серферами, которых я прежде не видела. Они забирают у меня Карсона, и Диллон берет меня за руку и тянет к доске, которая плавает в нескольких ярдах. Не знаю, как не заметила ее.

– Ты ранена? – кричит он. Я смотрю на него и больше не чувствую свое тело. Все онемело. – Окли! – Он обхватывает мое лицо, и через секунду у меня получается сфокусировать взгляд. – Ты ранена?

– Где Карсон? – спрашиваю я. Мой голос писклявый, как у ребенка.

Он оборачивается.

– Сюда едет скорая. Он практически на пляже. – Осматривается. – Нам нужно выбраться из воды на случай, если акула вернется.

Он берет мою доску и тащит нас к берегу. Когда мы оказываемся достаточно близко, Диллон помогает мне встать. Я прислоняюсь к нему в качестве поддержки.

– Твои руки, – говорит он.

Смотрю вниз и вижу, что костяшки в крови. Я правда побила акулу? Все кажется сном. Это не могла быть я. Я недостаточно сильная и недостаточно храбрая, чтобы такое совершить.

Кеилани встречает нас в воде и о чем-то меня спрашивает. Она плачет. Я не понимаю ни слова из произнесенных ею. Все, что я слышу, это сирены.

И крики людей.

Я осматриваюсь и вижу неподвижно лежащего на землеКарсона. Его гидрокостюм разодран на кусочки. Песок под ним становится красным. Вокруг кружат сотрудники скорой помощи, прижимают и оборачивают раны. Один из них надевает ему маску для искусственного дыхания.

А затем я вижу это: только одна нога вместо двух. Делаю шаг вперед, просто чтобы убедиться. В ушах начинает звенеть, вся кровь хлынула в голову.

Его нога. Прямо под коленом. Ее нет.

Его ноги нет.

Это чересчур. Чувствую, как покачивается мое тело, и Диллон ругается возле меня, когда я начинаю падать. Больше ничего не помню.

Глава 22

Просыпаюсь в своей постели. Я не знаю, как добралась до нее, помню немногое. В голове всплывает мужское лицо. Врач скорой помощи. Я помню его голубую рубашку и добрые глаза.

– Окли?

Я напрягаюсь и смотрю вправо. На кровати сидит мама.

Она придвигается ко мне и протягивает руку, откидывая волосы с моего лица.

– Как ты себя чувствуешь?

Карсон. Акула. Кровь. Отсутствие у него ноги. Желудок крутит, и мне кажется, что меня сейчас стошнит.

– Карсон в порядке? – произношу почти шепотом.

Мама колеблется.

Отталкиваю ее руку от своих волос и сажусь.

– Карсон в порядке?

Она вздыхает.

– Мы не знаем. Он потерял много крови. – Она снова колеблется, и я знаю, что ее взгляд говорит о том, что дела у него плохи. – Он в коме.

Нет. Этого не может быть. Он не может умереть. Не может. Он все, что у меня есть. Я не могу и его потерять. Не могу! Почему я его отталкивала?

Это моя вина. Если бы я не была такой глупой и эгоистичной, ничего бы не случилось.

Прикрываю рот, чтобы сдержать рыдания. Не знаю, что еще делать. Все мое тело дрожит, и я замерзаю. Клянусь, сейчас я вырублюсь.

Это должна была быть я.

Но это произошло не со мной. Такое происходит с людьми, которых я люблю больше всего.

Почему это не могло произойти со мной?

– Все будет хорошо, – говорит мама. Она обнимает меня, пока я плачу, и я прислоняюсь к ней и рыдаю. Я плачу из-за Карсона. Плачу из-за Лукаса. Плачу из-за мамы и папы. Плачу, пока не заканчиваются слезы.

После, как показалось, вечности, я наконец отодвигаюсь и ложусь. Голова болит, а глаза горят.

– Дорогая, тебе что-нибудь нужно?

Я качаю головой.

Она выглядит взволнованной, но встает.

– Отдохни немного. Я расскажу тебе, когда что-нибудь узнаю.

Я не отвечаю, просто сворачиваюсь клубком и смотрю в никуда.

***

Не знаю, сколько времени так прошло. Не помню, как заснула, но когда просыпаюсь, снаружи светло. Очень светло. Уже утро. Глаза опухли. Я могу это почувствовать. Стараюсь не смотреть в зеркало и на цыпочках пробираюсь на крыльцо. Смотрю на дом Карсона. На подъездной дорожке нет машин. Его семья, должно быть, в больнице – любая семья была бы там.

Часть меня тоже хочет туда направиться. Мне нужно знать, как у него дела, но я не могу себя заставить. После того, как Лукас вернулся домой, я убедила себя, что никогда снова не появлюсь в больнице. Это чересчур.

Я не знаю, чем заняться, поэтому сажусь в плетеное кресло и жду, когда что-нибудь произойдет.

Ничего не происходит. Несколько часов проходят в тишине, и я пристально смотрю через улицу на океан. Он выглядит таким спокойным. Будто ничего плохого не может в нем случиться. Он вводит в заблуждение. В одну секунду ты плывешь, а в другую...

Я сглатываю и качаю головой. Не думай об этом. Может, если я перестану об этом думать, все исчезнет? Может, это все сон?

Джо выглядывает за дверь и говорит, что ланч готов. Я ничего не отвечаю, и она уходит. Приходит спустя несколько минут и ставит тарелку на стол возле меня.

– Тебе нужно что-нибудь съесть.

Она стоит, ждет, когда я что-нибудь скажу, но я молчу. Я не голодна. Даже не смотрю, что она приготовила. Джо вздыхает и заходит внутрь, оставляя меня одну.

Кто-то открывает дверь позади меня, выходит на крыльцо и садится рядом со мной. Мама. Не знаю, что она хочет, но я не в настроении, чтобы с кем-то говорить.

– Как дела? – спрашивает она.

Я не отвечаю.

– Милая, Джо сказала, что сестра Карсона звонила несколько раз. Возможно, тебе стоит ей перезвонить.

Бедная Кеилани. Она переживает ужасное время. Я знаю, что значит наблюдать за смертью брата. Глаза горят, но я сглатываю и медленно дышу, чтобы успокоиться.

– Я не могу.

– Она думает, что если ты появишься в больнице, если он услышит твой голос...

Я качаю головой прежде, чем она заканчивает. Я не могу пойти. Не могу смотреть, как он подключен ко всем этим мониторам. Я видела такое прежде. И это чересчур.

– Окли...

– Нет, – отвечаю я тихо.

– Почему?

– То, о чем ты просишь... невозможно, – говорю я, голос дрожит. – Я не могу туда пойти. – Встаю и иду к двери. – Я уже потеряла Лукаса. Не могу смотреть, как умирает Карсон. Я не могу снова вернуться в это место.

– Я буду рядом с тобой, милая. Обещаю.

Я все равно качаю головой.

Она вздыхает.

– Это я виновата.

Смотрю на нее.

– Что?

– Это. Ты. Извини, Окли. Извини за все. За то, что не была с тобой. За то, что думала, что только мне позволено горевать. Ты в таком состоянии из-за меня.

– Нет, это я виновата. Я всех оттолкнула.

– И я... – говорит она.

Мы обе молчим, пока она не смотрит на меня.

– Ты его любишь?

Я? Люблю ли я его?

– Не знаю, – шепчу я. – Возможно.

– Тогда почему...

– Я просто не могу. – Чувствую, что стены, которые я выстроила вокруг себя, начинают рушиться. Из-за разнообразных эмоций, которые стараются вырваться наружу, сложно дышать. Грудь поднимается и опадает, и я делаю шаг назад. – Мне нужно убраться отсюда. – Толкаю дверь, и она захлопывается позади меня.

Слышу, что мама идет следом, но не останавливаюсь.

– Что ты имеешь в виду? Куда ты собралась?

Я игнорирую ее. Паника наполняет мое тело, и я знаю, что нахожусь на грани безумия. Я не могу здесь оставаться. Мне нужно убраться отсюда. Уехать в другое место, в котором все смогу забыть. Бегу в комнату и хватаю тетрадь Лукаса и свою сумку.

– Окли, остановись. Пожалуйста. Что ты делаешь?

– Я еду домой. – Беру ключи Джо со стола и выбегаю за дверь. Слышу, что мама кричит позади меня, но запрыгиваю в машину и запираю дверь прежде, чем она сможет меня остановить. Последнее, что я вижу, когда выруливаю с подъездной дорожки, что она стоит на крыльце и смотрит на меня.

***

В аэропорту много народа. Хотя, может, так всегда. Я не часто летаю.

Смотрю на билет в своей руке, стараясь игнорировать волнение в животе. Все хорошо. Если я уеду домой, все будет так, будто ничего не произошло. Я никогда не жила с тетей Джо. Никогда не училась серфить. Никогда не влюблялась в Карсона.

Будет легче забыть.

Снова звонит мой телефон, но я его игнорирую. Скорее всего,это мама или Джо. Знаю, что, возможно, они напуганы, но у меня нет выбора. И я могу сама летать на самолете. Я просто направляюсь домой. У меня даже нет багажа.

Экипаж самолета вызывает бизнес-класс и пассажиров с детьми в самолет. Я смотрю на номер сидения, указанный в билете.

Место 28Е, посадка через выход «C». Надеюсь, скоро вызовут мой отсек.

Я знаю, что должна была обдумать это получше. Никогда не действовала спонтанно. Если это можно так назвать. Задаюсь вопросом, что думает мама, но качаю головой. Она будет в порядке.

Достаю телефон и собираюсь позвонить папе, чтобы сказать ему, что лечу домой, и вижу их.

Они молоды. Возможно, моего возраста. У девушки темные длинные волосы, у парня светло-каштановые. Понятия не имею, кто они такие, но то, как они вместе двигаются, заставляет меня пристально смотреть.

Они держатся за руки и идут, улыбаясь, по терминалу. Останавливаются в нескольких футах от меня, и парень достает свой билет, смотрит на него и протягивает девушке. Что-то говорит ей, из-за чего она смеется и игриво отталкивает его. Он протягивает руку и обнимает ее за плечи, притягивая ближе. Она снова смеется, а он целует ее в голову. Через какое-то время, не замечая никого в этом здании, они предаются самому сладкому поцелую, который я когда-либо видела. Он касается ее щеки и откидывает волосы с ее лица. Кажется, будто весь мир для них остановился, и они единственные, кто имеет значение. Отстраняются друг от друга, и он целует ее руку, а затем они снова медленно идут.

Красивый момент. Мне тоже хочется такого, когда ничего не имеет значения, кроме человека, с которым ты разделяешь этот момент. Люблю ли я Карсона? Возможно ли так быстро влюбиться?

Женщина у стойки вызывает следующую группу пассажиров, из-за чего я паникую. Я уже купила билет, поэтому не могу повернуть назад, но начинаю обдумывать свое решение. Игнорируя мысли, атакующие мою голову, встаю и иду к женщине, чтобы вручить ей свой билет. Ее губы накрашены ярко-красной помадой, а светлые волосы убраны в тугой пучок. Она молода, лет двадцати. Я смотрю, как она сканирует на компьютере мой билет и протягивает мне его обратно с улыбкой на лице.

– Приятного полета, – говорит она.

– Спасибо, – бормочу я.

Начинаю идти к воротам, скручивая руки. Верно ли я поступаю? Я трусиха? Я не останавливаюсь. Не могу. Мои ноги продолжают двигаться, и я дохожу до сидения, присаживаясь между огромным мужчиной, от которого пахнет беконом, и старушкой, которая выглядит недоброжелательно.

В голове всплывает лицо Карсона. Его улыбка. Ямочка на щеке. Неудивительно, что я в него влюбилась. Потираю предплечья, когда мое тело окутывает озноб, и морщусь, когда в голове всплывает следующая картинка. Акула. Кровь. Мои крики. Я дрожу. Интересно, сколько трубочек и капельниц приковывают его к кровати в больнице?

Думаю о Лукасе. Обо всех наших воспоминаниях. Хороших, плохих. И тогда вспоминаю о тетради, засунутой в сумку. Достаю ее – если что и нужно мне прямо сейчас, то это Лукас.

Дорогая Окли,

Жизнь несправедлива. Ты это знаешь. Мы всегда задаемся вопросом, почему плохое случается с хорошими людьми.

Жизнь сложна. Но благодаря сложным ситуациям мы можем многому научиться. Возьми, к примеру, меня. Я узнал, как сильно может заботиться человек о ком-то еще. Я научился дорожить каждым моментом с любимыми. Научился не воспринимать все как должное — рукопожатие друга, разговор. Даже что-то такое простое, как дыхание.

Я узнал, что даже если это и сложно, жизнь имеет значение. Было бы легче просто убежать от своей жизни, но ты меня поддерживала. Ты еще не готова меня отпустить и, если говорить честно, ты гораздо больший борец в моей битве, чем я.

Когда я умру, не убегай от жизни. Даже если сложно. Она полна уроков. И счастья. И хороших вещей. Не отбрасывай ее. Иногда становится сложнее, иногда все несправедливо, но если заставишь себя посмотреть проблемам в лицо, все станет лучше. Все разрешится. И я знаю, что ты преодолеешь все препятствия, которые появятся на твоем пути. По крайней мере, пообещай, что попробуешь. За этот последний месяц ты совершенно точно показала мне, что можешь сделать. Поверь в себя. Я в тебя верю.

С любовью, Лукас.

Перечитываю письмо еще три раза.

Он забыл упомянуть, что жизнь – отстой. Но думаю, что это то же самое, что и несправедливость.

Лукас прав. Как обычно. Если он говорит, что я со всем справлюсь, значит, так и будет. Я не могу кинуть Карсона. Неважно, как сложно будет видеть его боль, я не могу так с ним поступить. Не после того, через что мы прошли. Серфинг, гитары, прогулки по пляжу – идеальная весна, полная воспоминаний, которые я не смогу забыть.