Текст книги "Поединок (СИ)"
Автор книги: Сеславия Северэлла
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– Только один вопрос. Отчего ты не ответила на мое письмо? И не дождалась меня, а выш– ла замуж за Федора?
– Письмо? Какое письмо? – Евдокия была крайне удивлена.
– Перед отъездом в Нижний Новгород я написал тебе письмо, где просил дождаться меня, и стать моей женой. Крекшин должен был его передать. Он обещал.
Женщина была поражена сказанным, и удивленно, с долей непонимания смотрела на Ивана.
– Почему вы меня об этом спрашиваете? Прошло столько времени. Да и не было никакого письма. Это неудачная шутка, Иван Васильевич.
– Шутка? Ах, если бы, Евдокия Федоровна, – грустно произнес Истомин. – Мне не зачем так шутить. Видимо, это мой лучший друг пошутил надо мной.
– Я, заверяю. Мне никто не передавал никакого письма от вас. Более того, Димитрий Оси– пович подробно объяснил мне насколько я не подхожу в жены такому достойному дворя– нину как Истомин. И что сей Истомин не желает видеть меня, и почтет за честь забыть о моем существовании.
Евдокия и Иван посмотрели пристально друг другу в глаза. Для Истомина это могло бы перерасти в поцелуй, если бы его Дуня хоть как-то дрогнула под напором его эмоций. Но этого не произошло.
– Я не знал об этом, – пытался оправдаться Истомин, все также, не отрываясь, глядя на худенькую молодую женщину. Но она отвела взгляд, и посмотрела в сторону мужа.
– Как я хотел бы все исправить, – проникновенно проговорил Иван, – И чтобы ты, а не Софья была со мной.
– Полно, Иван Васильевич, – Евдокию не тронули слова Истомина, потому что были ска– заны слишком поздно. Внезапно к ним подошел Енай, и внимательно посмотрел на Ивана. Евдокия примиряющее взяла мужа за руку, давая понять, что все хорошо, и никто её не обижает. Иван отступил на несколько шагов, удивленно глядя на жесты Евдокии. Он закрыл глаза от нахлынувшей на него ревности и обиды.
– Так не должно было быть, – проговорил он, посмотрев на Еная, затем на Дуню, отступил ещё на несколько шагов и ушел. Енай обнял жену, чувствуя, как напряжена его Дуня.
– Он оскорбил тебя, моя княгинюшка? – тихо спросил Бравлин.
Евдокия вздохнула, почему-то вспоминая Крекшина, который рассказывал ей в красках, насколько она не подходит его другу Истомину.
– Нет. Всё хорошо.
– Пойдём. Актёры уже готовы показать нам Акт о Калеандре и Неонильде. Всех звали на представление.
Евдокия последовала за мужем. А Истомин ушёл, не предупредив Софью. На улице он нашёл ямщика, и отправился в трактир. Там он надеялся забыться за кружкой тминной водки с солеными сливами, ведь ему предстояло шагнуть в новый этап своей жизни. После спектакля и танцев, провожатым Софьи опять стал Лецкий. Алексей помог без помех добраться домой, обеспокоенной отсутствием мужа, молодой женщине. Она долго не решалась выйти из своей кареты. Софья внимательно смотрела то на свой дом, то на Алексея.
– Что с вами, Софья Павловна?
– Я боюсь. У меня дурное предчувствие.
– Не бойтесь. Может быть, Иван Васильевич, уже ждет вас дома.
– Знаете, Алексей Семенович, моя тётушка, уехала в наше имение под Великим Новгоро– дом, когда мы поженились с Иваном. Она говорила мне, что я буду счастлива со своим мужем. Но вот она уехала, и мне доброго слова сказать некому. Только вы всегда поддер– живаете меня.
– Она пишет вам?
– Да пишет. Но слова, сказанные человеком, который находится рядом, гораздо более утешительные.
– Я не узнаю вас, Софья Павловна. Вы еще так молоды. Где же ваша кипучая энергия, где мечты? Вы так любили ассамблеи и танцы, а теперь?
– Обнимите меня, Алексей Семенович, я прошу вас.
Софья посмотрела на мужчину, пытаясь справиться со слезами. Лецкий помедлив, прио– бнял Истомину, она положила голову ему на плечо.
– Мой кучер отвезет вас домой. Вы мой ангел хранитель, Алексей Семенович. Я очень вам благодарна, – тихо проговорила Софья, чуть не плача. Истомина, немного успокоившись, попрощалась с Лецким, и вошла в дом. Слуга доложил хозяйке, что её ждут. Она вошла в гостиную и увидела Крекшина. Истомина от неожиданности чуть не вскрикнула, ощущая предательский холодок накрывший её.
– Димитрий Осипыч, вы?
– Я, – Крекшин поднялся с резного стула навстречу Истоминой. Софья беспомощно огля– нулась. Бежать было не куда.
– Вы бледны, дрожите?– произнес наигранно обеспокоенно Димитрий, и бережно обнял её за плечи. – Пойдемте, сударыня, у печки сподручнее.
Крекшин заботливо отвел Софью на второй этаж в другую комнату и усадил в кресло. И она интуитивно поняла, что Крекшин пришел сюда, как победитель. Крекшин прошёлся по комнате, как полноправный хозяин. Снизу донесся шум. Димитрий поспешил выйти на лестницу. Там неприметный человек снял черную шляпу и поклонился.
– Димитрий Осипович.
Софья поднялась, и тихо, в дурном предчувствии, пошла за ним.
– Истомин убит, я выполнил все как велено.
Крекшин довольно кивнул головой. Женщина прикрыла рот рукой, пытаясь подавить возглас ужаса. На что Крекшин обернулся и вкрадчиво проговорил.
– Да, я совсем забыл вам сообщить, моя дорогая.
Истомина непонимающе посмотрела на него.
– Князь Андрей Васильевич Верейский арестован, и допрошен с пристрастием. Шпион-с, знаете, кардиналу Флёри3333
Андре – Эркюль де Флёри с 1726 года глава правительства короля Людовика XV, фактический правитель Франции
[Закрыть] писал, супротив государыни заговорщик.
Софья сползла на ковер, с минуту она непонимающе оглядывалась, мелкая дрожь запол– няла её, а потом рыданья взорвали её сердце. Крекшин свысока смотрел на плачущую женщину, и чувствовал себя всесильным человеком, празднуя в своем гордом сердце свою победу.
Прошло два дня. Софья вся в черном, шла по холодному коридору Трубецкого раската Санкт-Петербургской крепости, рядом вышагивал Димитрий Осипович.
– Я все устроил, вас пустят к Андрею, хотя не велено.
Надсмотрщик загремел ключами. Железная дверь, тяжело охая, и скрипя, отварилась, и Истомина увидела измученного человека. Он полусидел в кандалах на холодном полу, привалившись к стене. Глаза его были закрыты. Софья неотрывно, смотрела на любимого. Сердце её сжималось от жалости и сострадания. Она хотела подойти к нему, обнять его, согреть его своей любовью, но Крекшин удержал её за локоть.
– Пойдемте, Софья Павловна, он уже два дня как без памяти.
Димитрий Осипович взял под руку подавленную молоденькую женщину и увел из казема– та. Истомина старалась не оглядываться, надеясь при Крекшине хоть как-то сохранять самообладание. Но дикий ужас сковывал её душу, ум и сердце. Выйдя из крепости, и пройдя караул, Крекшин помог ей сесть в карету.
– Я обязательно, приеду к вам вечером. Оттого насколько вы будете сговорчивы, зависит не только ваша судьба, но и князя Верейского, – Крекшин хищно улыбнулся половиной своего лица. Карета тихо вздрогнула, и покатила по мостовой. Софья долго оглядывалась, глядя в окно, боясь, что Крекшин передумает, догонит карету и поедет с ней. Но он не стал её преследовать, абсолютно уверенный, что жертва некуда от него не денется. Прое– хав несколько кварталов, она увидела Лецкого, во дворе одного дома. Софья попросила кучера остановиться, вышла из кареты и быстро направилась к Алексею. Она вошла в ворота, прячась за ними, так чтобы кучер не увидел её и не доложил Крекшину.
– Алексей Семенович! – слезы текли по лицу Софьи.
Лецкий удивленно смотрел на плачущую испуганную женщину.
– Спасите меня! – Софья рухнула на колени перед Алексеем.
– Что случилось? Встаньте, Софья Павловна, – Лецкий непонимающе смотрел на Софью.
– Я умоляю, вас, спасите меня от Крекшина! – горько рыдала молодая женщина, – Он всех убил! Он всех убивает! Он чудовище!
– Я не понимаю. Что случилось?
– Он убил Ивана. Андрей арестован, и я не знаю за что. Он приходит в мой дом, как хозя– ин, и угрожает мне.
Лецкий опустил глаза. Это то, что в полной мере было ему известно. Иван, конечно, был жив, но не захотел возвращаться домой к Софье. А за Андрея хлопотала Евдокия, стараясь спасти его жизнь. Алексей помог подняться плачущей женщине. Ему стало её жалко. Его сердце сострадало чужой боли.
– Помните. Вы мне говорили, что не дадите меня в обиду Крекшину. Мне не к кому обра– титься. У меня нет знатного покровителя в Петербурге. Тетушка обещала меня предста– вить моему родственнику Михаилу Андреевичу Белосельскому, который имел личное зна– комство с государем Петром. Но он служит унтер – лейтенантом на корабле «Святой Але– ксандр», и редко бывает в Петербурге.
Софья прижалась к Лецкому.
– Я боюсь этого человека. Он может погубить кого угодно.
Алексей понимал, что не должен оставлять Софью в беде.
– Я могу предложить вам в качестве убежища мою скромную квартиру. Возможно, скоро ситуация разрешится. Вы можете полностью положиться на меня, Софья Павловна.
– Вы мне очень дороги, мой ангел хранитель, – проникновенно произнесла молодая жен– щина. Лецкий удивлено посмотрел на Софью, словно увидел её в первый раз.
– Так не должно было быть, но вы мне очень дороги, Алексей Семенович, повторила Исто– мина.
– В этом Мире в беде всем нужна помощь, – проговорил Алексей, – не бойтесь, у вас будет защита.
Истомина направилась за Лецким. Они вышли со двора другим путем, не замеченные кучером. Софья почувствовала, что её прежняя жизнь осталась где-то позади. Что было впереди, она не знала. Но в ней не было страха. Отчего-то присутствие Лецкого давало ей чувство защищенности. В этот же день вечером, Истомин вошел в дом своей жены, чтобы собрать вещи. Он всегда чувствовал себя там неуютно, а в это вечер особенно. Слуга шарахнулся от вдруг воскресшего хозяина, но кричать не стал.
– Кто в доме?
– Димитрий Осипович. Софья Павловна еще не вернулась.
Истомин поднялся на второй этаж. Крекшин, растянувшись в кресле хозяина, попивал рейнвейн. На полу валялось несколько бутылок.
– Кого я вижу, друг мой любезный, Дмитрий Осипович! – голос Истомина прозвучал угро– жающе. Крекшин ашь поперхнулся.
– Иван? Жив!? Однако сколько лжецов на Свете.
Иван налетел, на пытающегося подняться с кресла, оторопевшего Димитрия, остервенело и яростно. Завязался бой, в котором сплелись боль и ярость, тоска и ненависть, желание возмездия и чувство, что уже ничего не вернуть. Не смотря на то, что Крекшин изрядно выпил, хмель не помешал ему давать Ивану агрессивный отпор. Бывшие друзья сража– лись друг с другом беспощадно.
– Ты чудовище! Кто дал тебе право распоряжаться моей жизнью! – орал Иван.
– Нет! Это ты чудовище. Безвольное и тщеславное! – парировал Димитрий. – Ты знал, что я делал за твоей спиной! И молчал! Молчал и улыбался! Тебе было выгодно прятаться за мои решения! Потому что ты ничтожество!
– Да кем ты себя возомнил! – ревел Истомин. – Я из-за тебя друга предал!
– Из-за меня?! Нет, дудки! Это твоя зависть Федору привела тебя в тайную канцелярию с доносом! Он был храбрым, а ты трус! Если бы ты хотел жениться на Дуньке, ты бы женился! Никого бы не послушал, и не спрятался бы! А ты презирал её худородство! А Федор нет! Он всегда был лучше тебя! Благороднее! За то ты его и предал!
– Это ложь! Ложь! – Иван отшвырнул Крекшина на лестницу.
Крекшин не удержал равновесие, поскользнулся и со всего маха слетел вниз, ударившись головой о последнюю ступеньку, и затих. Иван, выбежавший вслед за Крекшиным, и остановился, глядя на беспомощное мертвое тело своего когда-то лучшего друга. Он сел рядом с ним на порожки, обхватив голову руками, и заплакал от бессилия. Скупые слёзы отчаянья жгли Истомину душу. Дороги назад не было. Смерть Крекшина разом отсекла всю прошлую жизнь Ивана. Это обстоятельство приводило его в ужас, и наводило его на мысль, что выбрав однажды бегство, он должен много пострадать за свой неправильный выбор. И вдруг Истомин смирился. Внезапно он успокоился, встал, решив принять обсто– ятельства свой жизни в полной мере, какими бы они ни были впереди. А когда он принял это решение, в нём что-то окончательно изменилось. Иван подошел к столу, взял перо, пододвинул к себе чернильницу, и начал писать письмо Евдокии, своё последнее письмо.
Время шло и в Петербурге разгорались страсти между князем Меньшиковым и Девиером. В этой истории не обошлось без Аграфены Петровны Волконской, урожденной Бестужевой-Рюминой. Так случилось, что она собрала вокруг себя людей, ненавидевших Меньшикова в числе которых оказался даже Абрам Петрович Ганнибал. Но Александр Данилович был проворнее многих придворных. 02 мая 1727 года Волконской было прика– зано покинуть двор, и отбыть на выбор либо в Москву, либо в свои деревни. Что же касается Антона Мануиловича Девиера, то его взяли под караул 24 апреля 1727 года. Он был обвинен в желании устранить от престола внука Петра Первого Петра Второго. Его лишили титулов, имений, чинов, били кнутом и сослали в Сибирь. Только в 1743 году государыня Елизавета Петровна простила его, и он смог вернуться в столицу. Триумф же князя Александра Даниловича закончился 08 сентября 1727 года, в день, когда он был арестован по приказу императора Петра Второго, сына того самого царевича Алексея, смертный приговор которому подписал светлейший князь Меньшиков и с ним еще сто двадцать пять человек высоких чинов.
Двенадцатое июля 1729 года. Праздник апостолов Петра и Павла. Великий Новгород. Зверин – Покровский монастырь. Церковь Покрова Богородицы. Это была очень красивая праздничная служба в недавно восстановленном монастыре, который закрыли во время правления Петра Первого. Жена священника вышла из храма, неся на руках маленького мальчика. Она улыбалась. На душе у неё было радостно и спокойно. Софья назвала своего сына Андреем, в память о своей мятежной жизни, которая привела её в тихую семейную гавань. Сегодня был особенный день. Скоро к ним с мужем должны приехать гости Енай и Евдокия, и их верная экономка Марфа. Праздничная служба удалась на славу. Особенно отличились певчие, превзошедшие самих себя в честь праздника. Отец Алексей всех поблагодарил. Ему всё еще было не просто выполнять церковные обязанности, поскольку Лецкий был рукоположен в священники только год назад. После того, как он привел в свою скромную квартиру Софью, ему пришлось многое передумать о своей жизни. Ну, а когда Истомин написал в своем письме Евдокии, что отпускает свою жену Софью, и чинить препятствий её счастью не будет, у Алексея не осталось выбора, или кто–то там на верху не оставил ему выбора. Сначала Лецкий предложил Софье встретиться с Андреем Верейским, с которого, благодаря Евдокии и её отцу, были сняты все обвинения, и он был освобожден. На это его предложение княжна Сегорская только расплакалась, не сказав ни слова. Софье было стыдно перед Андреем, она чувствовала свою вину, и потому не хотела более докучать ему. Всё чего добился от неё Алексей, были слова: «Пусть он будет счаст– лив». Так и случилось. Князь Верейский поправился и удачно женился, получив придан– ное и выгодную должность. Отец Алексей последним вышел из храма. На улице стоял великолепный день. Светило солнце, звенели колокола. Нарядные прихожане жертвовали монастырю кто что мог. Лецкий посмотрел на жену. Она вызывала в нём светлые чувства, как если бы это было послушание во славу Божию. Да она была его послушанием, его милосердием и состраданием, проявленным к молодой женщине, оказавшейся в сложных жизненных обстоятельствах. И Софья это ценила, понимая, что она получила достойное утешение. Женщина прижала покрепче к себе сына. Отец Алексей, выйдя из храма, огляделся, обратив внимание на монаха, который просил милостыню на углу церкви. Он сидел на земле, согнувшись, с висящем на шее, ящичком для сбора пожертвований, поло– жив перед собой суму и клюку.
– Я подам, – сказала Софья.
Она передала сына мужу, и поспешила подойти к чернецу. Женщина протянула ему два медных пятака. Монах поднял на неё благодарные глаза и замер.
– Иван? – только и смогла прошептать Софья.
– Нет, госпожа. Ивана давно нет, – смиренно проговорил Истомин. – Меня зовут брат Фё– дор.
Он поправил небольшой ящик.
– Я иду с Валдая на Валаам, – Истомин посмотрел на смотрящего в его сторону отца Алексея.
– Прощайте, Софья Павловна. Может, еще свидимся.
Он поднялся на ноги, поклонился Софье в пояс, и медленно ушел. Княжна на мгновение вспомнилось, как она на первой своей ассамблее в первый раз увидела Истомина, краси– вого загадочного мужчину, так впечатлившего юную девушку. Могла ли она тогда поду– мать, что ждет её. И вот теперь она смотрит в след своему бывшему мужу, отрекшемуся от всего мирского, и принявшему имя преданного им друга. Да, Иван умер, а Федор ожил. Он ожил в его сердце своим благородством и мужеством, он пророс в душе друга солнеч– ным светом покаяния. Жизнь продолжалась. А одинокий монах, шел своей дорогой, и перед ним разлеталась в разные стороны стая голубей, скрываясь в голубом безмя– тежном небе.
В оформлении обложки использована картина художника Рудольфа Альфреда Хогера (1877 – 1930) «Сценка в стиле рококо» сайт: https://commons.wikimedia.org/
Rudolf Alfred Höger / Public domain/ https://commons.wikimedia.org/wiki/File:Rudolf_Alfred_Höger_Rokokoszene.jpg
This is faithful photographic reproduction of a two– dimensional, public domain work of art. The work of art itself is in the public domain for the following reason (это точная фотографическая репродукция двухмерного произведения общественная собственность. Само произведение искусства находится в свободном доступе по следующей причине
Это произведение находится в свободном доступе в стране его происхождения, а также в других странах и регионах, где срок действия авторского права равен жизни автора плюс 70 лет или менее .
Это произведение находится в свободном доступе в США, поскольку оно было опубликовано (или зарегистрировано в Бюро авторских прав США )
до 1 января 1925 года.
Этот файл был признан свободным от известных ограничений в соответствии с законом об авторском праве, включая все связанные и смежные права.
