Текст книги "История евреев с древнейших времен по шестидневную войну"

Автор книги: Сесиль Рот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

За несколько лет до смерти Наси (1579 г.) его политическое влияние пошатнулось, и верх взяла миролюбивая партия во главе с великим визирем. Однако реакция против евреев в целом не наступила. Прежнего фаворита никто не тронул, а вместо него приобрел влияние врач визиря. Это был итальянский еврей германского происхождения по имени Соломон Ашкенази. Благодаря своим способностям, знанию языков и тактичности, он приобрел в Константинополе отличную репутацию и стал пользоваться влиянием, равным лишь влиянию Наси, хотя и не столь очевидным. Отчасти его усилиям был обязан Генрих Ва-луа своим избранием на польский трон в 1573 году. Влияние, которое Соломон Ашкенази имел на венецианского посла, обеспечило отмену эдикта 1571 года об изгнании евреев из Венеции. В 1574 году этот много разъезжавший врач был отправлен чрезвычайным посланником в Венецианскую республику, и он отлично справился с порученной ему миссией.

Со смертью в 1574 г. султана Селима II закончился золотой век евреев Турции. Османская империя проявляла признаки упадка. Турецкие евреи в какой-то степени утратили ту международную широту взглядов, которая была характерна для первого поколения после изгнания из Испании. Среди них уже не появлялись выдающиеся государственные деятели. Мы читаем о все более частых отклонениях от старых норм, об унизительных законах, целью которых было отделить евреев от правоверных мусульман, о преследованиях со стороны различных пашей, о терроре янычар. Вместе с тем не было коренной перемены в политике правительства, не было и крупных катастроф в жизни евреев. Еврейский народ должен всегда с благодарностью вспоминать Турецкую империю, потому что в один из самых мрачных периодов в истории евреев, когда не было иного убежища и надежды на помощь, Турция широко распахнула двери перед беженцами и приняла всех желающих.

4. Имена еврейских деятелей XVI века при турецком дворе навсегда останутся в памяти в связи с предпринятой ими смелой попыткой восстановить еврейский центр в Палестине. С первоначальным населением, находившимся в полном упадке после отмены Сангедрина в 925 г., покончили завоевания крестоносцев и затем татарское вторжение в середине XIII века. Правда, в еврейском сознании Палестина никогда не утрачивала своего значения. Во все века туда отправлялись паломники помолиться у могил патриархов и иногда оставались там жить. Так, например, в 1211 году в Святую Землю отправилось не менее трехсот английских и французских раввинов. Основателем современного поселения, однако явился Овадья ди Бертиноро, благочестивый итальянский ученый, известный своим комментарием к Мишне, который приехал в Палестину в 1488 году. Его сильный характер, ученость и красноречие привели к тому, что он был немедленно принят как духовный глава общины. Он организовал регулярные занятия, основал ешибот (религиозную школу) для изучения Торы, создал благотворительные организации, уничтожил взяточничество и улучшил отношения с мусульманскими властями. Таким образом была подготовлена почва для численного роста общины, что и произошло несколько лет спустя.

После изгнания из Испании, естественно, помыслы многих беженцев обратились к стране, с которой столько веков были связаны их надежды и молитвы. Еврейское население Палестины стало быстро расти. Многие ученые и раввины, считавшиеся раньше величайшими светочами знания в Испании, Португалии и Сицилии, поселились на Святой Земле вместе со своими учениками. Значительные общины возникли не только в Иерусалиме, но и в Хевроне и особенно в Сафеде (Цфате). Приток ученых был столь значителен, что в 1538 г. некий Яков Верав счел, что пришло время вновь превратить Палестину в центр еврейской духовной жизни, восстановив Сан-гедрин и старый, давно забытый порядок посвящения в раввины. Это революционное предложение вызвало такую волну протеста, что пришлось его оставить. Возрождение еврейской жизни было еще преждевременным.

Более реальный путь был предложен Наси – герцогом Наксосским. Он был, по-видимому, первым человеком, думавшим о восстановлении еврейской Палестины практическими средствами. Благодаря своему влиянию при Высокой порте-дворе султана-он добился разрешения отстроить лежавший в развалинах город Тивериаду (Тиверию). Не довольствуясь восстановлением города и его укреплений, он попытался превратить его в промышленный центр, создав там текстильное производство, которым евреи Ближнего Востока занимались давно и весьма успешно. Было посажено множество тутовых деревьев. Специалистам в разных странах были разосланы приглашения приехать и поселиться в новой колонии. Несчастные евреи папских государств, положение которых ухудшалось изо дня в день, должны были быть перевезены на собственных судах герцога. Однако взгляды герцога слишком опередили свое время. Возникли бесчисленные трудности политического, экономического и духовного порядка, которые он не смог преодолеть, и эксперимент закончился неудачей.

5. Важнейшим из новых центров еврейской жизни и учености был Сафед в Верхней Галилее. Во времена испанского изгнания там жила лишь горсточка евреев. Спустя сто лет в городе уже было не менее восемнадцати школ по изучению Талмуда и двадцать одна синагога. Но изучавшиеся здесь предметы очень отличались от предметов, изучавшихся за XIII веков до того, во времена расцвета Сангедрина. Наряду с талмудическими штудиями о том, как следует поступать человеку в том или другом случае, здесь преобладало мистическое стремление понять, как человек появился на земле, познать природу неведомого. Все это именовалось каббалой и передавалось устно из поколения в поколение.

Преследования в средние века заставили евреев все больше обращаться к миру сверхъестественного в противовес тяготам и превратностям повседневной жизни. В XIII веке в Испании была написана книга, названная по ее первому слову "Зогар" ("Сияние"). Она представляла собой мистический комментарий на арамейском языке к Пятикнижию, наполненный рассуждениями о происхождении вселенной, о природе божества, об аллегориях, содержащихся в Священном Писании, и о скрытом смысле каждого эпизода и высказывания в нем. Основная идея заключалась в том, что Божий Закон (Тора) не может содержать ничего тривиального и что в каждом стихе, строке, слове, даже букве или черточке скрыт некий высший мистический смысл, который может раскрыть посвященным самую суть человеческого бытия.

Предполагалось, что книга была составлена во втором веке новой эры рабби Шимоном бен Иохаи. Однако ее противники, пренебрегая очевидной древностью некоторых отрывков, утверждали, что это современная подделка, и даже указывали, кто, по их мнению, выполнил ее. Скорее всего, истина лежит где-то посередине, поскольку, хотя книга и является, очевидно, позднейшей компиляцией, она, несомненно, содержит элементы, восходящие к большой древности.

В течение первых двух веков после своего появления "Зогар" и вообще каббала не оказывала глубокого влияния на жизнь еврейской массы, хотя в каждой стране появились страстные приверженцы каббалы. С изгнанием евреев из Испании начался новый этап. Казалось очевидным, что эта катастрофа – самый темный час ночи, который сменится рассветом – окончательным освобождением, предсказанным древними пророками Израиля. "Зогару" постепенно стали уделять все больше внимания, надеясь найти в нем какое-нибудь указание на время, когда можно ожидать пришествия мессии. Мистически настроенные ученые отправлялись в Верхнюю Галилею, где происходило действие "Зогара", где жил когда-то ее святой автор и где еще сохранилась его могила. Таким образом Сафед стал, так сказать, центром возрождения мысли о загробной жизни. Люди вели здесь традиционный образ еврейской жизни, равную которой по интенсивности трудно найти где-либо; она была вся проникнута мистицизмом. Тщательно выполнялись все религиозные предписания с особым вниманием к их скрытому внутреннему смыслу. "Зогар" изучали больше, чем Талмуд, и годовщину смерти Шимона бен Иохаи отмечали паломничеством на его могилу.

Деятельность одного человека дала этим тенденциям новое направление. Исаак Лурия родился в 1534 году в Иерусалиме в семье беженцев из Германки. Погрузившись в изучение "Зогара", он стал вести жизнь отшельника. Семь лет он провел в размышлениях, живя в одинокой хижине на берегу Нила, посещая свою семью лишь по субботам и говоря только по-древнееврейски. Такой аскетический образ жизни привел к естественному результату: рабби Исаак стал видеть галлюцинации, поверил в то, что он постоянно связан с Ильёй-пророком и что его душа поднимается в небеса, где ее посвящают в тайны мироздания Шимон бен Иохаи и другие великие учителя, незримо присутствующие в его школе. В конце концов он перебрался в "священный" Сафед, и вокруг него вскоре собрался кружок учеников, среди которых были некоторые из лучших умов того времени. Благодаря им, он стал известен под именем Ари ("Лев") – аббревиатура слов Ашкенази рабби Исаак.

Судя по тому, как распространилось его влияние и легенды о нем, он должен был обладать незаурядной притягательной силой. Хотя сам он ничего не подготовил для издания, записи его бесед, собранные учениками, особенно беженцем из Калабрии Хаимом Ви-талем, вскоре распространились по всей диаспоре и оказали огромное влияние на теорию и практику иудаизма. Все детали ритуала, каждая буква молитв, каждый поступок в повседневной жизни приобрели новый внутренний смысл, граничивший иногда с суеверием, но часто красивый и даже глубокий. Это было самое одухотворенное проявление иудаизма, вышедшее из Палестины со времени Второго Храма.

в. Одним из тех, кто жадно поглощал мистические высказывания "Льва каббалы" в Сафеде, был Иосиф Каро (1488-1578 гг.). Однако ему довелось оставить след не в мистицизме, но в более практической области. Уже в конце XII века, как мы видели, великий Маймо-нид свел в единый свод традиционное учение, содержавшееся в Талмуде. Спустя сто с небольшим лет выдающийся ученый – беженец из Германии Ашер Вен Ехиель (1280-1328 гг.), который стал духовным главой общины в Толедо, составил конспект юридического материала, содержащегося в каждом трактате Талмуда, истолкованного и дополненного более поздними авторитетами. Его сын Яков бен Ашер (умер в 1340 г.) использовал конспект отца как основу для кодекса, сходного методически с трудом Маймонида. Свой кодекс он назвал "Четыре ряда" ("Арба турим").

Еще в юности Иосиф Каро начал писать подробный комментарий к этой книге. Однако "Арба турим" была слишком объемистой и устаревшей, и Каро составил ее сокращенное изложение, дополненное материалами из его огромного комментария. Эту книгу он назвал "Шулхан арух" ("Накрытый стол"), намекая этим, что пища готова, и остается лишь приняться за еду. В ней методично и ясным языком изложена вся еврейская религиозная и юридическая практика поведения дома, в синагоге, на работе и в суде. Книга, впервые опубликованная в 1567 году, сразу же приобрела высокую репутацию и, неоднократно переиздаваемая, с необычайной быстротой распространилась по всей диаспоре. Она была принята как последнее слово в еврейском светском и религиозном праве. Даже ученые предпочитали обращаться к ней, чем рыться в трудах авторитетов, на которых она ссылалась. На "Шулхан арух" были потом составлены комментарии и суперкомментарии. Для тех, у кого не было возможности знакомиться со всей книгой, составлялись сборники извлечений из нее. Для не знающих иврит выполнялись переводы этих извлечений. Каждый упомянутый автором книги обряд почитался священным. Каждый поступок еврея дома, в синагоге и на работе, от вставания утром до отправления ко сну вечером, был описан, приведен в стереотипу и тем самым лишен жизненности.

Вместе с упадком еврейской жизни во многих общинах (в частности на юге Европы и в Леванте) быстро пришло в упадок и изучение Талмуда. Единственным руководством по иудаизму служила книга Каро, и все изучение ограничивалось ею, "Зогаром" и новой мистической литературой. Талмуд и Мидраш, Раши и Тосафот, средневековые глоссы, комментарии и своды – вся зрелая литература прошлых времен была в значительной степени забыта. Однако в Северной Европе имелось еще место, где сохранялись традиционные ценности. Польша явилась второй гаванью, где нашла себе прибежище еврейская жизнь в мрачный период, последовавший за средневековьем.

XXIV. ПОЛЬША (до 1648 г.)

1. В Восточной Европе, на землях, связанных с незапамятных времен со славянскими народами, евреи начали селиться очень давно. Археологические данные показывают, что евреи жили в Киммерийском Босфоре (в Крыму) еще в первом веке нашей эры. Надгробия на греческом языке свидетельствуют о наличии приверженцев традиционного иудаизма даже в этом отдаленном месте. С течением времени район еврейского расселения расширялся, несмотря на распространение христианства. Постепенно влияние иудаизма стало ска-зьваться на некоторых полуварварских племенах этого района.

Наиболее важным из них было племя хазар – смешанный народ монгольского происхождения, занимавший территорию между Волгой, Доном и Кавказом. В течение двух столетий хазары были одним из важнейших независимых государств к северу от Византийской империи. В начале VIII века н. э. князь (каган) Булан принял иудаизм, признав его достоинства. Его примеру последовала большая часть хазарской знати. Один из его потомков, Овадья, особенно известен благодаря рвению, с которым он распространял иудаизм, сооружал синагоги и приглашал к себе в страну иноземных еврейских ученых. Правящий класс целиком иудаизировался, значительная часть простого народа тоже приняла новую веру, хотя в соответствии с традиционными еврейскими принципами веротерпимости последователи других религий не преследовались. Весь золотой период Хазарского царства оно было преимущественно иудейским. Однако его расцвет длился недолго. В 965-969 гг. киевский князь неоднократно вторгался в Хазарию и успешно воевал с каганом. В районе Крыма хазары еще полстолетия сохраняли независимость, пока в 1016 году кратковременный союз русских и византийцев не положил ей конец.

2.. История последующих веков в Восточной Европе довольно смутна. Из летописей нам известно о фанатичных греческих священниках и епископах, об отдельных погромах и убийствах, о еврейских купцах с Запада, иногда даже из Испании, смело проникавших в глубь Руси; о крупных раввинах, селившихся в Новгороде и Киеве; о постепенном расширении района еврейского заселения на север, на территорию современной Польши; о евреях-торговцах и сборщиках налогов, иногда даже, чеканщиках, монеты которых носили еврейские надписи.

Нашествие татар в 1240-41 гг. явилось поворотным пунктом в истории всей Восточной Европы. Русь была завоевана варварами – татаромонголами, вскоре принявшими ислам. В течение нескольких веков страна была оторвана от цивилизованной Европы, и наше знание условий жизни евреев в этот период в основном базируется на догадках. Правда, Польша не была завоевана татарами, но, начиная с 1241 года, она неоднократно подвергалась их набегам, опустошавшим страну и превратившим ее главные города в кучи развалин. Когда набеги наконец прекратились, положение в стране было ужасное. Средний класс, никогда не бывший особенно крепким, почти совершенно исчез, торговля и ремесла не существовали. С середины XIII века правители Польши стали привлекать в страну купцов и ремесленников из Германии.

Вместе с немцами и вслед за ними в Польшу прибыло большое число евреев, привлеченных экономическими возможностями на новом поле деятельности. С тех пор, как в Германии стали обычными преследования евреев, т.е. с начала эпохи крестовых походов, у евреев появилась тенденция переселяться дальше на восток. С течением времени эта тенденция все усиливалась. В 1264 году король Болеслав Благочестивый предоставил евреям привилегии, гарантировал им свободу предпринимательской деятельности и защиту от преследований. Под его покровительством еврейское население Польши стало быстро расти. Как немецкие иммигранты ввели в стране ремесла, так евреи открыли новые пути торговли и обеспечили приток денежных средств. Какую часть еврейского населения Польши составляли новоприбывшие из Германии, установить невозможно, но они сумели навязать свою более высокую культуру местным единоверцам, которые переняли немецкую одежду, культуру, методы обучения и даже язык. В результате огромное большинство евреев России и Польши, каково бы ни было их происхождение, а также их потомки в других странах до сих пор говорят на средневерхненемецком диалекте (идиш), который принесли с собой эти иммигранты.

Хотя правители Польши обычно хорошо относились к евреям и продолжали политику Болеслава, отношение населения не всегда было таким же. Привилегии, предоставленные евреям, задевали как завистливых поляков-торговцев, так и фанатичных церковников. Христианские иммигранты из Германии принесли с собой нетерпимость. Церковные синоды требовали претворить в жизнь антиеврейские постановления Лютеранских соборов. В середине XV века фанатичный доминиканец Иоанн из Капистрано, неистовый враг гуситского движения, с таким же успехом возбудил антиеврейские настроения и эксцессы в Польше, как и в других местах Европы.

Но по сравнению с соседними странами условия здесь казались более привлекательными, так как имелось обширное поле деятельности. Поэтому поток евреев из Западной Европы в Польшу не прекращался. В 1354 году Казимир Великий, по преданию, под влиянием своей любовницы-еврейки подтвердил и расширил привилегии, дарованные евреям хартией Болеслава Благочестивого столетием раньше. Всячески поощрялась предпринимательская деятельность евреев. Им разрешалось даже нанимать земли у знати и духовенства или брать землю в заклад. Чтобы обеспечить беспристрастность, компетенция в спорах, в которых затрагивались интересы евреев, была оставлена за королем. В 1388 году аналогичные привилегии были предоставлены евреям Литвы, условия жизни которых, несмотря на временное изгнание в 1498 году, были очень сходны с условиями жизни их единоверцев в Польше, с которой Литва объединилась в 1501 году.

Даже когда период террора в Германии закончился, польские правители продолжали поддерживать евреев. Правда, нередко случались эксцессы. В крупных городах, таких, как Краков, Люблин, Познань, имелись еврейские кварталы со стенами, воротами и стражей у ворот, совсем в немецком или итальянском духе. Время от времени принимался какой-нибудь законодательный акт, направленный против евреев, но в целом они могли рассчитывать на защиту короля, не опасаться за жизнь и имущество, и экономические возможности были здесь много шире и благоприятнее, чем где-либо. Для многих поколений евреев Северной Европы Польша казалась землей обетованной, и в нее непрерывно шел поток новых поселенцев: беженцев, спасавшихся от резни, молодых людей, искавших применения своим знаниям и умению, купцов из дальних стран – Италии или Балкан. В 1500 году численность евреев в Польше оценивается только в 50.000 человек; спустя полтора столетия она достигла полумиллиона. Как в результате изгнания из Испании большая часть сефардского еврейства оказалась в Турции и зависимых от нее странах, так и основная масса ашкеназийского еврейства – остатки общин средневековой Англии, Франции и Германии – с начала XVI века стала концентрироваться в Польше и на соседних славянских территориях. От них происходит большинство современных евреев, разбросанных по всему свету.

3. Польские евреи отнюдь не ограничавались теми жалкими занятиями, которыми вынуждены были заниматься их предки или современники в соседних странах. Среди них имелся очень широкий класс торговцев, занимавшихся разнообразной коммерческой деятельностью. Многие занимались ремеслами и мануфактурой. Евреи играли большую роль на крупных ярмарках, являвшихся центром польской торговли. Богатые евреи брали на откуп сбор налогов, в их руках был акциз и таможня. Часто они служили финансовыми советниками короля. Некоторые арендовали земли дворян или короны. Управляющие крупных имений по всей стране зачастую были евреи. Еврейские общины или отдельные семьи можно было найти почти в каждом местечке.

Самой характерной чертой жизни польского еврейства было его замечательное самоуправление. В 1551 году Сигизмунд Август, последний король династии Ягеллонов, издал декрет, разрешавший евреям его королевства избирать себе главного раввина и судей, подчиненных только королю. В их власти было разбирать все дела, связанные с еврейским правом. Эта мера справедливо расценивается как Великая хартия еврейского самоуправления в Польше, поскольку она явилась королевским подтверждением естественного стремления евреев жить в соответствии со своими традиционными законами.

Отличительной чертой экономической жизни Польши были крупные ежегодные ярмарки, устраивавшиеся в разных городах. Сюда устремлялись еврейские купцы со всех концов страны. Естественно, что, собравшись вместе, они обсуждали общие проблемы и разрешали спорные вопросы между разными общинами. В конце концов оказалось, что эти собрания дают отличную возможность определить ту долю общей подати, которую каждая община-кагал должна была внести в казну. Королевская власть, конечно, поддержала это начинание, и постепенно Ваад (Совет) стал полностью управлять еврейской жизнью в Польше Вначале его власть распространялась на век Польшу и Литву. Однако Великое Княжеств; Литовское имело свой налоговый аппарат, и потому еврейские общины Литвы откололись и создали свою отдельную организацию (1623 г.). Польский Ваад позднее стал называться Советом четырех земель (Польское королевство включало в себя Великую Польшу, Малую Польшу, Подолию и Волынь).

Совет являлся по сути парламентом польского еврейства и обладал такой же абсолютной властью, как любой иной парламент. Каждый год собирались пленарные заседания не только на весенней ярмарке в Люблине, но также в начале лета в Ярославле в Галиции. Во время заседаний польского Сейма в Варшаве Совет обычно посылал своего представителя (штадлаиа), обычно из числа близких ко двору лиц, чтобы тот представлял интересы евреев.

Власть Совета была полной. Помимо распределения налогов, он помогал проводить в жизнь королевские декреты, издавал законы, регулировавшие общественную жизнь евреев, и даже предписывал определенный покрой одежды. Совет делал все, что было в его силах, чтобы устранить соперничество между евреями. В его руках было обучение еврейских детей; он являлся апелляционным судом и разрешал споры между общинами. Все свои постановления Совет мог проводить в жизнь, если возникала необходимость, под угрозой отлучения от еврейства, опираясь при этом на поддержку государства. С тех пор, как пришел в упадок еврейский центр в Палестине, нигде евреи не имели большей автономии.

4. Как почти всегда бывало в еврейской жизни, ученость следовала по пятам за массой народа. Вместе со значительной частью немецкого еврейства постепенно перешло на восток и его интеллектуальное превосходство. В начале XV века Австрия и близлежащие территории славились выдающимися еврейскими учеными. Затем первенство перешло к Праге. Отсюда переехал в Краков знаменитый рабби Яков Поллак (ум. в 1541 г.) – первая крупная фигура среди еврейских ученых Польши. С его именем особенно связан любопытный метод изучения Талмуда, возникший в Южной Германии и известный под названием "пил-пул" ("схоластика"). Он представляет собой своеобразную умственную гимнастику, опирающуюся на текст из Талмуда. Метод этот был пустым, бесполезным и в какой-то степени даже святотатственным, но он чрезвычайно обострял ум. С течением времени, спустя несколько поколений, польское еврейство благодаря этому методу достигло такого уровня интеллекта и такой гибкости ума, которые, наверно, не знали себе равных.

Схоластический метод "пилпул" был усовершенствован Шаломом Шакна (1500-1559 гг.) из Люблина, который в 1541 году был назначен одним из главных раввинов Малой Польши. Его зять Моисей Исерлес из Кракова (1520-1572) считался одним из выдающихся знатоков Талмуда своего времени, к которому обращались с вопросами со всех концов еврейского мира. Его комментарии к труду Иосифа Каро "Шулхан арух" приспособили этот свод еврейской жизни к нуждам северного еврейства. Противоположную тенденцию представлял его современник и друг Соломон Лурил из Брест-Литовска, переселившийся затем в Острог (1510-1573), который обратился к источнику еврейской традиции – Талмуду и попытался истолковать его темные места в своем труде "Море Соломона". В последующих поколениях другие ученые поддерживали эту традицию, и Польша стала центром изучения Талмуда, как Сафед – "Зогара".

Но характерной чертой еврейской учености в Польше были не отдельные крупные ученые, но высокий общий уровень образования. Нигде больше образование не было так широко распространено и не достигало такого совершенства. В каждом городе имелся ешибот или талмудическая семинария, в каждой семье были ученики. Иметь ученого сына или зятя было предметом гордости каждого отца. Это было идеалом польского еврейства XVI и XVII вв., и в результате возник слой образованных людей, подобных которым еврейский мир, наверное, никогда прежде не знал.

XXV. ЖИЗНЬ В ГЕТТО

1. Принятый III Латеранским собором в 1179 году закон, запрещавший евреям и христианам жить вместе, долгое время не выполнялся. В большинстве стран евреи продолжали жить там, где хотели, и неевреев мало волновало то, что их дома стоят рядом с еврейскими. Места, где существовали особые еврейские кварталы, тщательно изолированные от остальной части города, были редкостью. Меньше всего этому закону следовали в Италии, под зорким глазом римских пап. Этот пример, столь отличный от их собственных предписаний, охотно перенимали повсюду. Однако в 1516 году Венецианская республика потребовала изолировать евреев города в особом квартале, известном под названием "Гетто нуово" ("Новый литейный двор"). Несколько позже к кварталу было присоединено "Гетто веккьо" ("Старый литейный двор"). Отсюда термин "гетто" распространился по всей Италии, где этим именем стали официально называться еврейские кварталы, созданные во второй половине XVI века.

Несмотря на некоторые различия в наименованиях, общая система повсюду: в Италии, во Франции, в Германии, Польше, Чехии – была сходна. Интересно познакомиться поближе с этим типичным образом еврейской жизни в Европе и с теми условиями, которые сложились в гетто.

Не следует думать, что условия жизни в гетто казались тогда такими же мрачными, как они кажутся нам. В большинстве случаев, действительно, евреи яростно боролись против его создания. Однако вскоре им стало ясно, что стены гетто, предназначавшиеся первоначально для того, чтобы запереть жертвы внутри, в то же время отлично защищали их от врагов. Не случайно ворота зачастую снабжались запорами с внутренней стороны – на случай опасности извне. Кроме того, с редкой для угнетенных масс проницательностью евреи поняли, что сегрегация, как бы унизительна она ни была, является хорошим средством сохранения национальной солидарности и культуры. Таким образом, мы сталкиваемся с удивительным парадоксом: в некоторых местах в Италии был установлен и долгое время соблюдался ежегодный праздник в честь создания гетто.

Вход в гетто вел под низкую арку и закрывался массивными воротами. Охраняли его христиане-привратники, плата которым шла за счет их жертв. В больших городах гетто имело второй вход, точно так же охраняемый, в противоположном конце; однако больше двух входов иметь запрещалось, хотя временами этим правилом и пренебрегали. Считалось серьезным преступлением еврею находиться вне гетто, а христианину – внутри его после заката солнца. Это последнее предостережение было вызвано как религиозными правилами, так и соображениями о чистоте расы, ибо половая связь между приверженцами разных религий считалась почти таким же преступлением, как кровосмешение, и наказывалось так же. Ворота гетто были закрыты и жители его заперты внутри также в дни больших христианских праздников до окончания мессы.

Однако тяготы были не столь велики, как может показаться. Правда, кое-где еврейский квартал представлял собой одну узкую улочку или один двор. Но в большинстве случаев – в Риме, Венеции, Люблине или Праге – имелся целый лабиринт улиц, настоящий город в городе. Названия улиц в этих старинных кварталах до сих пор свидетельствуют о еврейском характере жизни, которая когда-то била здесь ключом.

Во Франкфурте на каждом доме была прибита эмблема, по которой часто назывались семьи, жившие в доме. Ротшильды, Адлеры и Шаффы познакомили цивилизованный мир с названиями домов – Красный щит, Орел и Овца – на этой знаменитой "Еврейской улице", крупнейшей во всей Германии.

Одна особенность сразу бросалась в глаза посетителю гетто: большая высота домов. Размеры еврейского квартала обычно не изменялись, и единственный способ разместить растущее население (уровень жизни евреев был относительно высок, и семьи всегда были многодетными) был тот, который спустя несколько столетий в самых современных условиях получил развитие в Америке. Вместо того, чтобы расширяться в стороны, что было невозможно, приходилось расти вверх, добавляя все новые этажи к высокому зданию. Издали казалось иногда, что поднималась сама почва под еврейским кварталом, который возвышался над остальной частью города. Сооружения были чаще дерзкими, чем прочными. Нередко случалось, что они обрушивались, не выдержав дополнительной нагрузки, и превращали свадьбу или обручение в поминки. Особенно опасны были пожары в гетто, иногда приносившие страшные разрушения, прежде чем могла придти помощь извне. Франкфурт, Никольсбург и Верона надолго запомнили пожары, принесшие колоссальные разрушения.

Перенаселенность привела к еще одному важному результату. Евреи, которым закон запрещал владеть недвижимым имуществом, не могли купить себе дом даже в гетто. Жадность христианина-домовладельца ничем не сдерживалась, и жильцу всегда угрожала опасность быть выброшенным из дома без предупреждения, как только кто-либо предложит домовладельцу более выгодную арендную плату. Решение этой проблемы было найдено в применении старинного еврейского закона "Хазака" (право на владение). Этот закон устанавливал своеобразное право арендатора, защищавшее его от чрезмерных претензий и от эксплуатации. Никому ни при каких обстоятельствах не разрешалось прогонять арендатора или предлагать более высокую арендную плату. Таким образом, жить в доме и владеть им стали понятиями эквивалентными. Собственность можно было дарить или продавать, передавать по наследству сыну или включать в приданое дочери, но пока арендатор вносил арендную плату, он был в безопасности. Хазака, во многих случаях признавалась и гражданскими властями. Это поразительный пример приспособляемости еврейского закона к самым различным обстоятельствам и вместе с тем удивительно точный прообраз тех законов, к которым прибегают в наши дни в городах Европы и Америки для защиты квартиросъемщиков.