Текст книги "Другие так не умеют"

Автор книги: Сесиль фон Зигесар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

ЧЕРЕЗ ДВЕ ДВЕРИ ОТ НИХ ПРОИСХОДИТ ПОГРОМ ЛЮКСА

Чуть дальше по коридору, в еще большем люксе, Дэн, Дженни, два участника «Рэйвс» и одна очень загорелая француженка сидели и курили сигары, экспрессом доставленные сегодня в номер с Кубы. Весь номер был завален распотрошенными коробками экспресс-доставки «ФедЭкс»: персики из Джорджии, свечи из Франции, водка из Финляндии, крепкий эль из Ирландии, хлебные палочки из Италии, гель для душа из Лос-Анджелеса и сверхострый чеддер из Вермонта.

Как будто все вышеупомянутое нельзя было купить в городе, где есть всё.

Ллойд попросил консьержа прислать побольше халатов, и они по одному разделись и закутались в халаты. Дженни не знала, куда деть штаны и рубашку, а ее лифчик было практически невозможно скрыть, поскольку у халата была плохая привычка распахиваться в районе декольте. Она решила запихнуть свою одежду в золотисто-белый шкафчик для косметики под раковиной и затянула пояс халата максимально туго, прежде чем вернуться из ванной обратно в номер.

– Съешь персик, – предложил ей Дамиан со своим соблазнительным ирландским акцентом. Он достал один идеально спелый плод из коробки и передал ей. Он тоже переоделся в халат, и Дженни стало интересно, снял он трусы или нет. От этой мысли щеки у нее покраснели, а халат снова распахнулся. Дамиан похлопал подушку для сидения, лежащую рядом с ним на золотом дамасском диванчике. – Иди сюда, присядь. Съешь, а потом попробуешь обыграть меня в «Терминатора».

Дженни взглянула на стопку игр для приставки «ПлэйСтэйшн» на журнальном столике. Обыграть? Да она в жизни не играла в компьютерные игры.

– Или ты предпочитаешь что-нибудь поизысканней, типа ароматной итальянской хлебной палочки? – спросил Ллойд с дивана с другой стороны от журнального столика. Он побарабанил двумя хлебными палочками себе по коленям. – Они прекрасно идут под эль. Просто макаешь, – пояснил он, полностью окуная хлебную палочку в бутылку с ирландским элем, – и хрумаешь. – Он похлопал подушку для сидения рядом с собой, повторяя жест Дамиана. – Попробуй.

Не в состоянии решить, кто из парней симпатичнее, Дженни отрезала крохотный кусочек чеддера от огромной головки, лежащей на журнальном столике, и присела на пол. Моника тоже сидела на полу, попыхивая самокруткой и читая французский глянцевый журнал со скучающим видом, потому что Дэн пошел в ванную принять душ и переодеться в халат.

– О-ля-ля, я только сейчас поняла, кто ты! – взвизгнула Моника, роняя, пепел на пол от возбуждения. – Ты же модель с тех шикаррных рразворротов в «W»! Мне очень понрравились фотки, А та блондинка– она пррэкррасна, поп?

– Ну, ты еще прекрасней, – застенчиво ответила Дженни, в восторге от того, что ее узнали. Ей захотелось себе такой же клевый французский акцент, как у Моники. С акцентом все звучало гораздо круче.

Дэн вышел из ванной со своими рэпперскими шмотками под мышкой. Теперь, пройдя санобработку и слегка протрезвев, он подумывал о том, чтобы выбросить их в окно. Эй, чувак, а ты нам не говорил, что у тебя сестра– модель, черт возьми, – сказал Дамиан.

– Если даже чертова Моника впечатлена, то она, должно быть, офигенно крутая, – согласился Ллойд.

Пацаны. Дай им немного крепкого ирландского эля, и они ни с того ни с сего начинают говорить как британцы.

Дэну было так стыдно за свое выступление, что он едва осмеливался смотреть на своих товарищей по группе.

– Она немножко участвует в модельном бизнесе, – пробормотал он.

Марк, басист «Рэйвс», открыл дверь люкса, возвращаясь после выгуливания своей бернской овчарки по кличке Триш. Триш была огромной и черной, с уматной бело-коричневой мордой, как у сенбернара! Он назвал собаку в честь бывшей девушки – любви всей его жизни, несмотря на то, что она бросила его в девятом классе, – и никогда не расставался с ней.

Как мило. И страшно.

Дэн сел на полу рядом с сестрой. Триш улеглась около него и положила голову ему на колени. У нее был ужасный запах изо рта, словно она нажралась рыбных консервов вперемешку с прокисшим молоком.

– Слышь, Марк, а Дженни у нас, оказывается, супермодная топ-модель, – объявил Ллойд.

Марк застенчиво глянул на Дженни, затем взял из стопки гостиничный халат и надел его поверх одежды. Он напоминал современного вампира – кучерявые чёрные волосы, бледная кожа и почти черные глаза.

Дженни хихикнула, наслаждаясь всеобщим вниманием. Уже час ночи, а она тусуется в отеле «Плаза» в одном халате и нижнем белье с участниками крутейшей группы мира! Присутствие брата ее слегка смущало, но немножко и приободряло.

Моника встала на колени и погладила Триш по ушам. Затем ее рука скользнула по спине Дэна.

– Идиом в спальню, – прошептала она ему на ухо.

Дженни слышала каждое слово Моники – хотя и не специально. Она смело встала, подошла к дивану и села рядом с Ллойдом. В конце концов, она же знаменитая модель – где хочет, там и сидит.

Ллойд дал ей хлебную палочку.

– В южной Италии их считают афродизиаками.

– Врешь! – Дамиан запустил спелым, сочным персиком Ллойду в голову. Фрукт пролетел мимо и расквасился о непорочно-белую стену за его спиной.

Каждая настоящая рок-звезда должна уметь разгромить гостиничный номер.

– Не слушай этого засранца, он всегда заливает, – предупредил Дамиан, внезапно утратив ирландский акцент. Он притащил к дивану три джойстика от приставки и уселся так, что Дженни оказалась стиснутой между ним и Ллойдом.

Можно подумать, ее это смущало.

Дженни чувствовала покалывание в стопах и звон в ушах. Сегодня учебный день, а она, топ-модель, сидит в гостиничном номере с тремя знаменитыми рок-звездами. Вот бы ее Серена сейчас увидела.

Моника силой подняла Дэна. Нога Дамиана выпрямилась и пнула ее под зад, но Моника сделала вид, что не заметила. Она утащила Дэна в соседнюю спальню и захлопнула за собой дверь.

– Только не шумите слишком громко! – прокричал Дамиан им вслед.

Марк лег на то место, где сидел Дэн с Моникой, и устроил голову на своей собаке. Триш лизнула его бледную щеку и положила массивную черную лапу ему на шею.

Ах. Какая сладкая парочка.

Дженни никогда еще не ощущала себя такой знаменитой, и все это было заслугой ее брата. Он заслужил переспать с какой-то клевой француженкой. А она заслужила сидеть между двумя красивейшими парнями из всех, кто когда-либо появлялся на обложке журнала «Роллинг стоун». Вот бы еще какой-нибудь репортер постучался в дверь и сфотографировал их. Ей хотелось, чтоб об этом узнал весь мир – это было слишком прекрасно, чтоб оставаться тайной, пусть даже у нее и были бы потом неприятности.

Не беспокойся, дорогуша, – у мира есть интересная способность узнавать почти всё.

Примечание. Все настоящие имена, названия мест и событий были изменены или сокращены, дабы защитить невинных. А именно – меня.

ЭЙ, НАРОД!

А вы еще думали, что «Трайбека Стар» – это круто!

Отель «Плаза» переживает возрождение, причем по-крупному. Прошлой ночью погромом люксов в «Плазе» занимались одни из наших самых-самых любимцев. Это случилось слишком поздно, чтобы попасть в сегодняшние газеты, но зайдите на «Шестую страницу» на сайте «Нью-Йорк пост», там все есть. Полный черно-белый фотомонтаж: очаровательную крошку Дж на прощание в губы целует лид-гитарист «Рэйвс» прямо на покрытой красным ковром лестнице «Плазы», а ударник хлещет ее по попке палочками, прежде чем заключить в свои крепкие объятия. Она даже домой поехала в халате из «Плазы», легкомысленно бросив свою одежду в номере, и рассылала из такси воздушные поцелуи, как Мэрилин Монро нашего времени.

Но Дж – не единственная начинающая модель, гуляющая с лид-гитаристом «Рэйвс». Один работник отеля даже записал, как тот поет песню для С по телефону. С завершила звонок словами: «Папочка, я тебя люблю». Ах вот как?

А как же его женитьба на загадочной француженке где-то с год назад, да еще с такой эксклюзивной церемонией в Сент-Бартсе? Если вы приглядитесь к снимку, где он целует Дж, то увидите, что у него таки есть золотое кольцо на безымянном пальце левой руки… кроме того, в компании также присутствовала прекрасная француженка, хотя она была целиком поглощена общением с Д, офигенным новым фронтменом группы. Правда, его дебютное выступление вышло немножечко позорным, но, как истинная француженка, она слишком возбуждена, чтобы заботиться о подобных мелочах.

Самое загадочное, что С живет у Б в ее люксе, что напоминает старые сплетни об их совместном купании в ванне, когда они занимались, как бы это поточнее выразиться, интимом в стиле «девочка с девочкой». Как будто все недостаточно запутанно и пикантно без этого!

Что-то в этих француженках есть

Я знаю, что уже разглагольствовала на эту тему, но как это получается, что все ученицы «Л'Эколь Франсэз» выглядят на двадцать пять лет в свои четырнадцать? И почему все наши знакомые парни тайно или не очень вожделеют их? Я дохожу до белого каления, когда слышу, как компания школьниц обсуждает тебя на какой-нибудь вечеринке – на франглийском, так что ты ни хрена не можешь понять. Они питаются исключительно горячим шоколадом и картошкой-фри, они дымят, как паровозы, их никогда не видно на беговых дорожках или спортплощадках в Центральном парке. При этом среди нет толстых и прыщавых. Такое ощущение, что их маманы и гран-маманы познакомили их с «Ланком» и «Шанель» еще в-раннем младенчестве, и все альфа-оксикислоты или как их там впитались в их организм, обеспечивая идеальную кожу, идеальное тело и ноги, которым удобнее всего на трехдюймовых каблуках. В их школе даже разрешается ходить на каблуках – в отличие от всех остальных школ Верхнего Ист-Сайда, – что служит лишним доказательством в пользу моей теории. Когда речь заходит о женском образовании, французы, похоже, следуют какой-то своей программе. Не то чтоб нам было завидно, конечно.

Также замечены

Мамаша Б размахивает чековой книжкой в итальянском консульстве – что же она затеяла на этот раз? К и И делают одинаковую эпиляцию линии бикини в «Марии Боните», крошечном салоне «Но-Лита», где как раз предлагали скидки. Ч (который на время выпал из поля зрения после того, как ему отказали все вузы сразу) отнес свою обезьянку на… э-э… починку… в незаметную клинику в Челси. Судя по всему, обезьянка унаследовала склонность своего хозяина к флиртам и набрасывалась на всех собак, кошек и хорьков в районе.

Ваши письма

В: Дорогая сплетница!

Я знаю, это ты сняла тот фильм, о котором все только и говорят в Каннах. Чего же ты ждешь? Давай скорее дуй сюда и получай свой приз!

магнт

О: Дорогая магнт!

Может, ты подумаешь, что я как-то уж очень подозрительно отнекиваюсь, но я в последний раз повторяю: я ни хрена не понимаю, о чем ты! Хорошего отдыха в Каннах!

Сплетница

В: Дорогая Сплетница!

Что нам делать остаток года, если мы уже знаем, куда будем поступать?

скучающаЯ

О: Дорогая скучающаЯ!

Я тебя умоляю – разве не этого мы все так ждали? Когда наконец появится время на шоппинг, пьянки, рестораны и развлечения? Время на то, чтобы жить полной жизнью? Если у тебя нет собственного бассейна и тебя никто не зовет в бассейн на крыше в Сохо, задайся целью подружиться с кем-то, у кого есть доступ к бассейну, и проведи остаток мая, поворачивая бикини от «Эрес», чтобы равномерно загореть!

Сплетница

В: Дорогая Сплетница!

Что делать, если очень-очень нравится одна девушка, но она тебя игнорирует?

сплошной/облом

О: Дорогой сплошной/облом! Во-первых, смени себе ник на что-то пожизнерадостней и попривлекательней, типа «супер/секси». Во-вторых, убедись, что у тебя в порядке дезодорант и наряд не совсем уж безнадежный. Потом пригласи ее потусоваться, желательно в такое место, где будут другие знакомые ей люди, с которыми ей комфортно, чтобы она могла повеселиться, даже если решит, что ты робкий неудачник и ей это неинтересно. Удачи!

Сплетница

Сегодня понедельник, начало учебной недели – знаю, фууу. Но если говорить откровенно, то как что-то еще может показаться скучным после такого уик-энда? Как волки в овечьей шкуре, мы все смотримся так невинно в школьной форме, но этот уик-энд еще много кому аукнется.

Я первая сообщу, когда наступит полный конец!

Ты знаешь, ты меня любишь.

Сплетница

ДЖ, Б И С ВЫЛЕТАЮТ КАК ПРОБКИ

– Я слышала, эта новенькая шлюха занималась групповухой с каждым членом группы – даже с новым вокалистом, который ей типа брат, – прошептала Кэти Фаркас своей лучшей подруге Изабель Коутс – соавтору по подготовке Великого Спа-Уикэнда школы Констанс Биллард. Кэти сделала в своих длинных землянично-блондинистых волосах новый пробор розовой черепашьей расческой, приглаживая их руками. – Ты видела ее фотки на сайте «Пост»? Она даже поленилась одеться перед тем, как выйти из отеля!

Девушки выглядывали в окна третьего этажа библиотеки Констанс Биллард, делая вид, будто они разучивают свои роли для капустника на тему девушек в бикини и грязевых масках, который они должны были завтра ставить в актовом зале как рекламу Великого Спа-Уикэнда. Не то чтоб он сильно нуждался в рекламе. Ведь все унесут с собой по сумке роскошной подарочной продукции от «Ориджинз», а их кожа будет сиять аж до самого выпускного. Это будет самый клевый в истории День Великого Прогула.

Изабель отобрала у Кэти расческу и зачесала свои лоснящиеся темные волосы в хвостик.

– Я слышала, что Нейт с друзьями чуть не погиб в кораблекрушении, но Блер опять зажималась с Сереной и все пропустила. Представляешь, ты приезжаешь, а тут твоя девушка изменяет тебе, типа, с другой девушкой?

Кэти скорчила гримару и согласно вздрогнула.

– Кошмар.

Изабель прижалась своим приплюснутым носом кокну.

– Смотри!

Блер и Серена быстро спускались по Девяносто третьей улице, держа друг дружку под руку и застенчиво улыбаясь, как будто их только что посвятили в интереснейшую тайну. Вместо обычной пристойной длины до середины бедра, форма Блер доходила ей до самых колен. Было абсолютно очевидно, что она выпросила ее у Серены.

А ну-ка, ну-ка…

Как раз когда девушки сворачивали к большим синим дверям школы Констанс Биллард, подъехало желтое такси, и из него вышла Дженни Хампфри, доедая хлебную палочку. Она успела поменять гостиничный халат на розовую футболку и сине-белую весеннюю форму Констанс Биллард. На ней также красовались довольно эффектные ярко-розовые босоножки на платформе от «Джимми Чу», разительно не сочетавшиеся с формой, и огромные солнечные очки а-ля Джеки О. в розовой черепашьей оправе.

Опа – не будем пялиться, но кое-кто считает себя модной штучкой.

– Где она взяла эти босоножки? – изумленно ахнула Кэти. – На них очередь длиной в пару миль!

– Да это, небось, подделка, просто отсюда не видно, – ответила Изабель.

Обеим девушкам очень не хотелось сознаваться в своих догадках – что скорее всего босоножки и очки Дженни купил Дамиан или Ллойд из «Рэйвс», ведь завидовать малолетке – это уж совсем некруто.

Как только Серена, Блер и Дженни вошли в здание, перед ними возникла миссис М, внушительная директриса Констанс Биллард.

– Девушки, – скомандовала миссис М. – Я хочу поговорить с вами тремя у себя в кабинете. Ваши родители уже едут.

Че-че? подумали все три в унисон.

Прикольно.

У миссис М было мягкое одутловатое лицо, а ее волосы были выкрашены в темно-рыжий цвет под Тряпичную Энн и завиты химией, что делало ее похожей на любящую бабушку. Но внешность была обманчива: уж кем-кем, а любящей бабушкой она точно не была. В действительности она была злобной лесбиянкой, специально державшей у себя дома на окраине города подругу-трактористку и носившей татуировку на бедре «Оседлай меня, Бонда».

– Садитесь, девушки, – приказала она, примащивая свою широченную задницу, упакованную в синий брючный костюм от «Талботс», на антикварный стул за своим огромным столом красного дерева. Кабинет миссис М, был оформлен исключительно в красно-сине-белой гамме, и ученицы Констанс никак не могли взять в толк, считает ли она себя президентом или же просто демонстрирует свой патриотизм.

Серена, Блер и Дженни послушно опустились на жесткий синий диванчик напротив стола миссис М. Втроем им было здесь тесновато, но такая близость приободряла их.

– У двух из вас в следующем месяце должен быть выпуск, после чего я уже не несу за вас ответственности, – начала миссис М. – Но одна из вас только-только начала учебу в старших классах и уже успела стать на скользкую дорожку, не без вашей помощи. —

Она нацепила на нос очки и порылась в стопке папок на столе. – В данный момент положение у вас трех просто отвратительное.

Блер открыла было рот, но поспешно захлопнула его, когда в дверях кабинета миссис М появилась ее мать – в белом теннисном костюме и с беспокойно вопящей малышкой Йель в кенгурушке от «Берберри». Ремешки кенгурушки были затянуты не до конца, и она билась о ее бедро, будто громоздкая сумка.

– Я практикую один новый подход, называется «родительская привязанность», – отдуваясь, пояснила Элеонор. – Это чтоб упрочить связь между ребенком и родителем и поднять его уверенность в себе. – Она хихикнула и неуклюже поправила ремешок кенгурушки на своем плече. – Я так поняла, что надо вот так таскаться с ребенком весь день, но где же взять столько времени? У меня теннис в клубе, потом ланч в «Даниэле», потом процедуры в «Ардене», а еще мы с Сайрусом на этой неделе едем в Бриджхэмптон. Полчаса по понедельникам и средам – это все, что я могу выделить на упрочение связей!

Ладно, попытка – не пытка.

– Ой, Блер, дорогая, сегодня пробная распродажа у Диора, ты же, наверное, хочешь пойти? В полдень. Можем там с тобой встретиться.

Миссис М вздернула одну темную невыщипанную бровь. Шоппинг во время уроков – боже упаси! Хотя… если бы пробная распродажа была в «Талботс», она бы не устояла.

– Миссис Роуз. – Миссис М властно указала на широкий стул возле диванчика, где примостились девочки. – Я понимаю, что у вас много дел, но я бы хотела выразить свою обеспокоенность тем фактом, что ваша дочь, как выясняется, проживает в гостинице. Учитывая, что на кону стоит ее поступление в Йель, мне представляется неприемлемым, чтобы юная девушка жила в такой… – Она запнулась, подыскивая нужное выражение. – …В такой недисциплинированной среде.

Элеонор, не имея ни малейшего представления, о чем идет речь, одарила директрису сияющей улыбкой. Она заметила, что Блер на выходные исчезла, но не знала, куда именно, а вчера она не обратила внимания на то, что Блер не пришла ночевать, поскольку они с Сайрусом были на вечеринке по поводу открытия одного из его Новых зданий и сами вернулись около двух ночи. Она плюхнулась в кресло слева От стола миссис М и скрестила ноги, сунув Йель под мышку, как новую сумочку от «Эрме Биркйн». Йель Недовольно завыла, но Элеонор продолжала улыбаться, явно не в состоянии придумать ничего лучше.

Блер беспокойно заерзала на диванчике. Разве миссис М не понимает, что при такой матери лучше жить в отеле?

– Блер вчера ночевала у меня дома, – соврала Серена. Для девушки из Верхнего Ист-Сайда с внешностью куклы Барби у Серены на удивление хорошо получалось разглядывать свои ноги, или свои «Маноло», или во что она там была обута в данный момент. – Посмотрите, она у меня даже взяла форму поносить.

– Тогда почему мне все утро звонят родители школьниц и родители потенциальных школьниц, которые волнуются, что их дочери будут спать в гостиницах с пьяными рок-музыкантами? – вопросила миссис М. – Мне даже позвонили из одного издательства и сообщили, что в следующем году школа Констанс Биллард будет удостоена чести быть упомянутой в их путеводителе по колледжам как одна из пяти лучших школ, куда надо отправлять дочь, если хотите, чтобы она спала со знаменитостями или просто встречалась с ними.

– Круто, – не удержалась Дженни и тут же об этом пожалела.

Миссис М обожгла ее взглядом, говорящим: «Даже и не думай, дрянь малолетняя». Похоже, директриса не знала, какой совет по воспитанию дочери дать Элеонор, причем эта проблема, наверное, возникала уже не раз, учитывая тот факт, что большинство родителей учениц Констанс Биллард не воспитывали дочерей сами. Для этого у них была прислуга. Многочисленная.

– Я уверена, что раз девочки были вместе, они не могли ничего натворить, – заметила Элеонор с находчивостью, которой Блер от нее не ожидала.

– Мы даже из номера не выходили, – добавила Блер и снова захлопнула рот. Ну кто ее просил? Серена же только что сказала, что они провели ночь у нее дома.

Тут в дверях кабинета миссис М одновременно возникли мать Серены, Лиллиан ван дер Вудсен, и отец Дженни, Руфус Хампфри. Как правило, Руфус не выходил из дома (и даже не просыпался) раньше одиннадцати, поэтому вид у него был еще более всклокоченный и вызывающий, чем обычно. Его длинные жесткие волосы с проседью были зачесаны назад и собраны в пучок, скрепленный огромной блестящей фиолетовой пластмассовой заколкой, которую Дженни купила себе в четвертом классе, а одет он был в серые тренировочные брюки, Обрезанные на манер капри, и красную фланелевую рубашку с одним закатанным рукавом и пачкой «Кэмел» без фильтра в нагрудном кармане. Обувь была нормальней – классические коричневые мокасины, – но она Не очень хорошо сочеталась со спортивными брюками и откровенно кошмарно смотрелась без носков.

Миссис ван дер Вудсен была по обыкновению безупречно одета и спокойна, источая аромат свежесрезанных лилий и французского мыла. Она прижала длинные загорелые руки к груди, рискнув помять свое мятно-зеленое льняное платье от «Шанель», лишь бы все части ее тела держались подальше от Руфуса.

– Извините, что опоздали на допрос, – проворчал Руфус. Он метнул в Дженни угрожающий взгляд. – Я просто сгораю от нетерпения.

Миссис ван дер Вудсен подошла и грациозно чмокнула миссис М в щечку. Это был поцелуй того рода, которыми покровители часто одаривают директоров различных организаций, получивших от них миллионы долларов.

– Это я виновата, что девочки опоздали в школу, – призналась она. – Мой шофер срочно поехал забирать вещи из химчистки, поэтому им пришлось ждать.

Серена с благодарностью взглянула на мать, и та понимающе подмигнула.

Теперь понятно, откуда у Серены взялась манера быть учтивой в трудные моменты.

Внезапно малышка Йель издала такой желудочно-кишечный звук, который только младенцам разрешается издавать в общественных местах. Элеонор достала мобильный и набрала няню. Она была по горло сыта упрочением связей, большое спасибо, и не собиралась идти на риск собственноручной смены подгузников.

– Оставайтесь в машине, я сейчас выйду, – лихорадочно приказала Эленор.

У миссис М был такой вид, будто она неожиданно осознала, что в комнате слишком много людей и надо срочно что-то предпринимать, иначе все пойдет наперекосяк.

Можно подумать, до того все было в порядке.

Директриса тяжело вздохнула, как будто проведенный на ферме в Вудстоке уик-энд с Вондой пролетел слишком быстро и пора подумать о досрочном выходе на пенсию.

– Серена и Блер. Вы почти выпускницы, ваши родители – занятые люди. Давайте договоримся: пускай вы уже почти взрослые, но я бы предпочла, чтобы вы ночевали у себя дома, особенно в учебные дни.

Элеонор кивнула и поспешно подхватила кенгурушку с вопящей малышкой Йель, явно мечтая поскорее передать ее в умелые руки няни. Миссис ван дер Вудсен печально улыбнулась, как будто выражая уверенность, что любые устроенные Сереной неприятности можно всегда уладить демократичным чмоканьем в щечку и обещанием солидного пожертвования в фонд развития Констанс Биллард. Руфус издал нечленораздельный звук, будто ему не терпелось остаться в кабинете наедине с Дженни и миссис М, чтобы разъяснить им что к чему.

Зазвенел звонок, возвещая конец первого урока.

– Нам уже можно идти на урок? – невинно спросила Блер, будто пропустить физкультуру было бы для нее уж совсем нестерпимо.

– Можно, – смилостивилась миссис М. Серена и Блер встали, оставив Дженни одну на диванчике. – Только не забывайте, девочки, – добавила директриса, – ваш прием в колледж может быть аннулирован, если вы не будете соответствовать стандартам; указанным в ваших выпускных свидетельствах.

– Спасибо за предупреждение, – ответила Серена, послушно дергая головой в неком подобии полуреверанса, а затем схватила Блер за локоть и спешно покинула кабинет. Они поцеловали на прощание своих мам и помчались по лестнице в актовый зал, перепрыгивая через ступеньки и беспрестанно повторяя: «И что вся эта хрень означает?!»

– Дженнифер, – произнесли миссис М и Руфус практически хором.

Дженни скрестила лодыжки и подложила под себя руки, чувствуя себя очень маленькой и беззащитной в отсутствие старших подруг. Ее отец опустился на диванчик рядом с ней и приобнял ее за плечо. От него пахло черствыми луковыми бубликами и плохим кофе. Его тренировочные штаны были покрыты сигаретными ожогами.

– Ты всегда была такой хорошей девочкой. – Он нежно сжал ее за плечо. – Хорошо успеваешь. Прекрасно рисуешь. Много читаешь. Уважаешь папу – в основном. – Он с иронией взглянул на миссис М. – И вы хотите сказать, что все эти годы я заблуждался?

Миссис М впервые за много недель расплылась в настоящей улыбке. Ей нравился Руфус Хампфри. Да, он был неопрятным и невменяемым, однако отец-одиночка, воспитавший двух детей, это заслуживает уважения. Единственная проблема была в том, что он жил не с той стороны парка и играл не по тем правилам, по которым играл весь Верхний Ист-Сайд, начиная с яслей в Брик-Черч на Парк-авеню. Он ни разу не пожертвовал школе ни цента и не участвовал в акциях по сбору денег. Он никогда не предлагал школе построить новую библиотеку, бассейн или спортзал в обмен на гарантии поступления в Гарвард для Дженни. Кроме того, он был склонен защищать свою дочь гораздо больше, чем большинство знакомых ей родителей, в основном потому, что он сам менял ей подгузники, сидел с ней по ночам, когда она не могла заснуть, наказывал ее за проступки и, соответственно, ощущал личную ответственность за ее поведение.

Ого, ничего себе концепция.

Дженни искренне надеялась, что все происходящее окажется лишь неприятным сном, которые иногда снились ей от переедания шоколадных пончиков «Энтенманн». Правда, она уже давно не ела пончиков. Насколько она помнила, весь ее вчерашний ужин состоял из шести тонких хлебных палочек, доставленных из Италии «Федеральным экспрессом» прямо в люксовый номер отеля «Плаза».

Не говоря уж о седьмой, которую она завернула в расшитое золотом гостиничное полотенце в качестве сувенира на память.

– Спасибо, что пришли незамедлительно, мистер Хампфри, – начали миссис М. – И надо признаться, я согласна с вами. Дженнифер – умная, творческая и в целом послушная девочка. Однако у нее появляется репутация несколько… вольной девушки, и родители её сверстниц начинают задавать вопросы.

Руфус смущенно дернул себя за бороду. Как откровенный анархист он, должно быть, чувствовал себя в высшей степени неуютно в патриотично оформленном кабинете миссис М, Да еще и вынужденный защищать якобы вольное поведение дочери перед представительницей власти.

– Что вы имеете в виду под «репутацией несколько вольной девушки»?

Миссис М сняла очки и аккуратно положила их перёд собой.

– Мистер Хампфри, вам известно, что вчера ваша дочь не ночевала дома?

Руфус кивнул.

– А вы имеете что-то против? – спросил он.

Дженни хихикнула и тут же прикрыла рот рукой.

– Ну а как вы думаете, где она была? – не отступала миссис М, и ее мягкое лицо тряпичной куклы становилось строже с каждой минутой.

Руфус фыркнул, и Дженни поняла, что его анархистская кровь начинает закипать.

– Мне незачем думать, где она была. Она мне сказала. Она провела ночь у своей подруги Элизы. Где-то в этом районе.

– У Элизы Уэллс, – хрипло дополнила Дженни. – Она в моем классе учится.

– Да-да. Однако Элиза не опоздала в школу на целый час. Более того, она прибыла вовремя и одна. А ваша дочь появилась только что – по той причине, что ей пришлось сначала заехать домой и переодеться. Потому что на самом деле она провела ночь в гостинице, в номере-люксе, с одной довольно известной рок-группой.

У Руфуса отвисла челюсть, выставив на всеобщее обозрение его кривые, темные от кофе зубы. В кои-то веки он утратил дал речи. Дженни обняла себя руками, не отводя глаз от голубого ковра.

– Причем это не первый ее проступок, – продолжала миссис М. – Вспомним о том компрометирующем снимке ее с неким мальчиком, который пару месяцев назад гулял в Интернете. Впоследствии я послала вам письмо, где предложила, чтобы Дженни посещала школьного психотерапевта несколько раз в неделю, но ответа от вас так и не получила. А в прошлом месяце Дженнифер снялась в популярном журнале для подростков в одном купальнике, что встревожило очень многих родителей ее одноклассниц – особенно тех, у кого также есть сыновья-подростки.

Руфус утер пот с лица. – Господи, Дженни, – прохрипел он.

Даже сама Дженни вынуждена была согласиться, что в описании миссис М она напоминает первоклассную шлюху, но она не собиралась даже и пытаться себя оправдать. Кроме того, большую часть жизни она была довольно приличной девочкой – побыть распутницей было даже как-то прикольно.

– Так что, вы её отстраняете от занятий, или как? – поинтересовался Руфус.

Да, да, Пожалуйста, подумала Дженни, втайне радуясь. И отправьте меня прямиком в пансион.

Миссис М покачала головой.

– Пока нет. Это только предупреждение. Но если Дженнифер и далее будет нарушать общественный порядок либо из-за ее поведения будут поступать жалобы от одноклассниц и их родителей, мне придется принять меры, дабы сохранить репутацию данного учреждения.

Прозвенел третий звонок, возвещая о начале второго урока.

– У меня сейчас латынь, – пискнула Дженни. – Можно я пойду?

– Никуда вы не пойдете, юная мисс, – прорычал ее отец, еще крепче обнимая ее за плечи. Руфус был мягкотел, но в ярости бывал довольно страшен.

– Нет, пожалуйста. Вы оба свободны, – ответила миссис М. Она отодвинулась на стуле и сложила руки на груди, приобретя уж совсем лесбийский вид.

Дженни рывком поднялась на ноги и вылетела из кабинета, не давая отцу сказать последнее слово – а заодно не дожидаясь, пока миссис М отправит ее домой за столь грубое нарушение школьной формы.

– У вас усталый вид, мистер Хампфри, – донесся до нее голос миссис М. – У меня прекрасная ферма в Вудстоке. Приезжайте как-нибудь в гости.

– О, Вудсток – обожаю Вудсток! – воскликнул Руфус. – Я там в поход ходил в 1974-м. Мы с парой моих друзей-поэтов взяли напрокат фургон…

Дженни взбежала по лестнице к классам, испытывая неожиданное возбуждение от того, что была на волосок от исключения из школы. Какая разница, что ее фотка гуляет по колонкам светской хроники в качестве неопознанной низенькой кучерявой шлюхи и «нарушительницы общественного порядка»? В итоге она запомнится; всем как девушка, что постоянно тусовалась с «Рэйвс». Все будут постоянно спрашивать, не она ли встречается с Дамианом, и наконец-то сбудется ее мечта – она попадет в рубрику «Шестая страница»!