Текст книги "Другие так не умеют"
Автор книги: Сесиль фон Зигесар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)
ЗДЕСЬ ВСЕ СВОИ
– Я больше всех в классе посещаю факультативов, и у меня средний балл «отлично», – пожаловалась Блер.
– Тогда тебе надо было подавать на досрочное поступление, – посоветовал Стэн-5.
– Да ты не понял. Я поцеловала парня из приемной комиссии, – громко прошептала Блер, напоминая заевшую пластинку. – Мой советник по поступлению сказал, что меня ни за что не возьмут досрочно.
Стэн-5 пожал плечами.
– Там конкурс меньше. Больше шансов блеснуть.
Блер заскрежетала зубами, чтобы не разразиться потоком ругани. Она планировала досрочное поступление в Йель с тринадцатилетнего возраста. Почему она послушалась этого дебила мистера Глоса с его париком и кровью из носа, вместо того чтобы довериться собственной интуиции? И почему она не встретила Стэна-5, скажем, на год раньше, когда от него действительно был бы толк?
Они лежали на животе посреди двуспальной кровати в комнате, отведенной специально для Стэна-5 его дедом, и уже пролистали все йельские брошюры с 1947 года, смеясь над одеждой, которую носили в то время, и пошлыми подписями под фотографиями. Например, «За наше здоровье!» и «Здесь все свои!». Комната была набита йельской продукцией: здесь были вымпелы йельской команды по плаванию, бакалаврский диплом по английскому языку и драматургии Стэна Третьего, вырезка из нью-хейвенской газеты, где Стэн Третий назывался самым выдающимся юным актером в Йеле, и желтая карточка с выпиской Йельского университета, где были указаны все семестры, когда старик Стэн Третий попадал в деканский список лучших студентов.
– Такое ощущение, что для твоего деда Йель – это вся жизнь, – заметила Блер. Ее босоножки были наполовину обуты, наполовину сняты, и она покачивала их на пальцах ног.
Стэн-5 перевернулся и уставился в потолок.
– Ага, – без всякого выражения ответил он.
Блер не могла понять, чем он так недоволен. В конце концов, для нее Йель тоже был всей жизнью, но она до сих пор не выкарабкалась из списка ожидания,
Стэн-5 протянул руку и накрутил прядь темных волос Блер на палец.
– Давай лучше оставим эту тему, – сказал он, отпуская их, – а то тебя и вправду накроет депрессия.
– Но… – начала была Блер. Когда ж они уже станут составлять план по ее приему в Йель?
Стэн-5 подкатился к ней и взял ее за руки, притягивая к себе.
– Давай вообще просто помолчим, – сказал он, жадно вглядываясь в ее лицо. – Я же сказал, мы с дедушкой на очень короткой ноге. Так что не волнуйся насчет поступления, о'кей?
В кино после этого замедлилась бы музыка, головы бы сблизились, а мальчик и девочка принялись бы целоваться так страстно, что их одежда в итоге оказалась бы сваленной в кучу на полу, а окна бы запотели. Стэн-5 устроит ее в Йель! Но по какой-то причине – может, из-за количества йельских сувениров на стенах и по всему полу, может, из-за того, что она выпила четыре бокала шампанского на вечеринке, куда ее даже не приглашали, а может, из-за того, что целоваться с кем-то, кроме Нейта, казалось настоящей авантюрой, – Блер не могла вот так вот просто закрыть глаза и поцеловать Стэнфорда Пэрриса Пятого. У нее получалось только фыркать и хихикать, как двенадцатилетняя девочка. Она оттолкнула его, фыркая и хихикая с такой силой, что аж поперхнулась.
– Что такое? – спросил Стэн-5, приподнимаясь на локтях. Его светлые волосы упали ему на глаза, и он поправил их рукой.
Блер снова фыркнула. Она чувствовала себя как-то непонятно и запутанно, и ей было крайне необходимо по-женски поболтать с Сереной.
– Не знаю. – Она встала и сунула ноги в босоножки. – Э-э, мне нужно кое-кого найти. Может, патом как-нибудь пообщаемся?
Казалось, Стэну-5 нравится быть возбужденным и раздосадованным. Он дерзко улыбнулся ей и выгнул свои светлые брови.
– Может.
Выходя из комнаты, Блер постаралась собраться. Не может, а точно.
ЖЕНЩИНЫ УМНЕЕ
– Я никогда не воспринимала Гамлета как такового трагичным, – неожиданно для самой себя говорила Серена Стэнфорду Пэррису Третьему. Она только просмотрела «Гамлета» по диагонали, когда о нем надо было писать сочинение по английской литературе, но она всегда умела мастерски пудрить мозги. Даже по обрывочным фразам она заметила, что Гамлет напоминает ей Дэна Хампфри, с которым она познакомилась незадолго до того. Такой же несчастный и нервный. – В смысле, ему бы только успокоительного дать какого-нибудь, типа «золофта», так завоевал бы, небось, всю Скандинавию и завел бы по жене в каждой стране.
Будем знакомы, мисс Я-Знаю-О-Шекспире-Все-Все-Все.
Мистер Пэррис кивнул.
– «Велбутрина». Я всегда его принимаю.
Типа ей это очень интересно.
– Я люблю читать, – продолжала Серена, ошеломленная словами, так и сыплющимися из нее. – Если делать нечего, – тут же поправилась она.
То есть почти никогда.
– Я думаю, это и будет моей главной проблемой, когда я буду выбирать, ну, профильный предмет. Я не смогу выбрать между языком и театром. – Она улыбнулась и застенчиво потянула свою коротенькую юбочку к коленям.
С каких это пор главную тусовщицу города волнует профильный предмет?
– Элементарно, моя дорогая. Именно поэтому и придумали широкий профиль! – Мистер Пэррис щелкнул подтяжками, явно радуясь возможности поделиться своей бескрайней мудростью со столь умопомрачающе прекрасной и умной юной леди.
– Слава богу, что я тебя нашла! – на одном дыхании выпалила Блер. Она мельком глянула на мистера Пэрриса. – Извините, что отвлекаю, сэр, но это срочно!
Серена всегда знала, когда у Блер что-то стряслось или просто крыша поехала, потому что ее ноздри начинали раздуваться, как у дикого зверя, и она забывала моргать. Сейчас она напоминала бешеную белку. Серена встала и пожала руку мистеру Пэррису.
– Мне было очень приятно побеседовать с вами, мистер Пэррис.
Мистер Пэррис наклонился и поцеловал ей руку.
– Мне было не менее приятно.
Блер закашлялась. Естественно, Серена уже успела околдовать старика, что было совершеннейшей несправедливостью, поскольку околдовать его нужно было ей, Блер. Нужно.
– Это правда срочно, – нетерпеливо выпалила она.
Не лучшее заклинание.
– Ладно, иду уже, – пробормотала Серена. Она взяла Блер под руку, и та потащила ее в парадный холл, где тут же вызвала лифт.
– Мы, кстати, куда? – поинтересовалась Серена, когда двери лифта открылись.
– В «Плазу»! – пискнула Блер, затягивая ее внутрь.
Резонно было предположить, что по прибытии туда они вряд ли будут обсуждать Шекспира.
А ВЫ-ТО ДУМАЛИ, ЧТО ЭНДИ УОРХОЛ МЕРТВ
Ванесса и Беверли поднялись по закрытому пандусу, ведущему в складское помещение в Уильямсберге, где проходила вечеринка друзей Беверли. Изнутри доносилась музыка – что-то воздушное и ритмичное, типа Бьорк, но Ванесса не могла определить наверняка. Какая-то женщина открыла черную железную дверь в конце пандуса и прошагала мимо них; на ней была желтая бандана, черные гольфы и флуоресцентно-желтые сабо. Судя по ее виду, она недавно рыдала. Левую руку женщина прижимала к груди.
– Эй, Бетена, – окликнул ее Беверли, но она не обратила на них внимания.
– А это что такое? – Ванесса заглянула в стоявшее посреди пандуса ведро, набитое, как она надеялась, очень натуралистичными мягкими игрушками.
– Котята, – ответил Беверли, будто это все объясняло.
Пандус служил чем-то вроде выставочного помещения, потому что тут и там были разбросаны различные предметы искусства. Около ведра с котятами стояла восковая фигура Санта-Клауса в натуральную величину, несущего огромный прозрачный пластиковый мешок, полный голых кукол Барби с оторванными головами. У ног Сайты стоял ночник с воском, в котором плавали весьма реалистичные глаза. Пандус напоминал комнату страха, только чуть более жуткую.
Чуть?
– Здесь все художники, – объявил Беверли, – а эту вечеринку они проводят с марта.
Ванесса кивнула, хотя не очень поняла, что имеется в виду под «проведением», вечеринки. Чем-то это напоминало творческие «хэппенинги» на «Фабрике» Энди Уорхола в 1960-х – куча стильных творческих людей совместно творит стремное искусство, которого никто по-настоящему не понимает и которое даже не имеет особой ценности.
Поднявшись, Беверли толкнул дверь, и они зашли внутрь. Помещение представляло собой громадный склад, прохладный и темный, не считая света четырех огромных ночников с воском наподобие того, что им встретился по дороге. Никто не поздоровался с ними; к удивлению Ванессы, на складе было всего человек тридцать. Они маленькими группками сидели на полу, скрестив ноги, рисуя пальцами на страницах старых энциклопедий. Казалось, что они в полнейшем отрубе, будто не спали с марта, когда началась вечеринка. Никто ничего не пил и не ел, никто даже не разговаривал. Эта была такая антивечеринковая вечеринка.
На глазах у Ванессы женщина в мохнатом красном халате и красных резиновых сапогах отрезала клок своих длинных темных волос и бросила в громадный котелок, стоящий на электроплитке на полу. Высокий бледный тощий парень, на котором из одежды были только черные семейные трусы и черная же фетровая шляпа, подошел к котелку и помешал в нем деревянной линейкой.
– Брюс, – Беверли кивком приветствовал парня. – Это Ванесса. Она снимает фильмы.
Брюс кивнул и продолжал кивать дольше обычного, все помешивая в котелке. Ванесса очень пожалела, что у нее нет с собой видеокамеры. Она никогда не видела ничего подобного.
– Вы пришли сделать пожертвование? – спросил Брюс.
Ванесса не могла понять, к кому он обращается. Честно говоря, она впервые в жизни почувствовала себя совершенно растерянной. Все вечеринки, на которых ей раньше доводилось бывать, были предсказуемыми вплоть до безнадежной нудности. Она осторожно улыбнулась Беверли. Это был в общем-то приятный сюрприз.
Музыка внезапно сменилась саундтреком из «Шре-ка-2», и Ванесса ощутила еще большую растерянность. Она шагнула вперед и заглянула к Брюсу в котелок.
– Что это, кстати, такое?
Брюс поднял левую руку и пошевелил пальцами. Верхняя фаланга на среднем пальце его левой руки тоже отсутствовала, как и у Беверли.
– Я работаю над восстановительным проектом, – сказал Брюс, будто это все объясняло.
Беверли поднял левую руку и развел пальцы веером. Нет, Ванессу не проглючило. У него таки не было одной фаланги на среднем пальце.
– Большинство из нас сделали свой взнос. Но никто никого не заставляет.
Вот уж спасибо!
Ванессу было нелегко зацепить, но у них получалось.
– И что ты делаешь с… э-э, частями всякими… в котелке… когда они, типа, сварятся или что там?
Брюс усмехнулся, и на его бледной шее проступили синие вены. Он выглядел так, будто не ел несколько месяцев.
– Главное – не делать; главное – помешивать, – ответил он.
Беверли покивал так же странно и продолжительно, как до того Брюс.
– У Ванессы классная жилплощадь, – сообщил вдруг он, ни к кому не обращаясь. – Я подумываю там на время приземлиться. Идеальное место для чего-то в этом роде, – добавил он, все еще кивая.
Внезапно Ванесса решила, что искать соседей через Интернет было, вероятно, не такой уж и гениальной идеей. Сначала Беверли показался ей интересным, но, пожалуй, она предпочла бы жить с Дэном, несмотря на все его недостатки, или с одной из своих избалованных, самовлюбленных, одержимых модой одно,¬классниц, чем видеть котел вареных пальцев и черт-те знает что еще у себя на плите. Одно дело – творить искусство, которое кажется публике шокирующим и извращенским, и совсем другое – стараться произвести шокирующее и извращенское впечатление. Ведь Беверли и его друзья учились в колледже – неужели они ничему там не научились?
– Хочешь пить? – спросил Беверли. – Налить тебе воды?
Ванесса вдруг осознала, что это самые теплые слова из всего сказанного им за весь вечер. Ей не верилось, что она беспокоилась из-за своих родинок и подбирала духи специально для него. Она зевнула и окинула взглядом огромное пространство.
– Я не уверена, что выдержу тут долго, – ответила она, передразнивая отзыв Беверли о пении Дэна в клубе. – Я иду домой.
Беверли прикусил губу.
– Но у нас же получается. В смысле, пока что – разве нет? – спросил он.
– Вообще-то нет. – Ванесса изобразила слащавую, фальшивую улыбку, которой пользовалась ее одноклассница Блер Уолдорф, когда мысленно желала учителю заткнуться и сдохнуть, пытаясь отпроситься пораньше с уроков, чтобы посетить распродажу «Маноло Бланик».
– Ты точно не хочешь сделать пожертвование? – спросил Брюс, продолжая помешивать в котле.
Ванесса отстегнула колечко с губы и бросила его в зелье.
– Удачи вам, – сказала она, поворачиваясь к выходу.
Беверли и Брюс принялись кивать.
И насколько нам известно, кивают до сих пор.
ЧЕМ НА САМОМ ДЕЛЕ ЗАНИМАЮТСЯ ДЕВОЧКИ ЗА ЗАКРЫТЫМИ ДВЕРЯМИ ЛЮКС-НОМЕРОВ
– Помнишь, как мы в пятом классе тренировались целоваться на подушках? – Серена зарылась лицом в одну из огромных мохнатых подушек на гусином пуху с логотипом «Плазы» и принялась с ней обниматься. – О, милый, – проворковала она. – У тебя потрясающие губы.
Блер швырнула подушку Серене в затылок.
– Ты меня слушала вообще? – возмутилась она. – Я говорю, я почти поцеловала Стэйфорда Пэрриса Пятого!
Серена склонила голову набок и сдула с лица волосы. Она была без юбки, и ее белые хлопчатобумажные трусики сползли на середину попки.
– Так а почему ж не поцеловала?
– Не знаю. – Блер сняла с шеи золотой йельский кулон от «Картье» и бросила его на прикроватный столик. Затем она стащила платье через голову, раздеваясь до нижнего белья. Она накинула один из «плазовских» белых махровых халатов и открыла банку колы. – Я хотела, но никак не могла перестать смеяться. А потом я почувствовала себя дурой, вот и ушла.
Серена перевернулась и принялась тыкать в несуществующий жирок на своем животе.
– Тебе не кажется странным, что мы подруги, а нас тянет на таких разных парней? В смысле, мне он показался чистым снобом.
Тянет на таких разных парней? Не потому ли они обе потеряли невинность с одним парнем? Впрочем, ни одна из ниx не хотела снова портить отношения упоминанием этой темы.
Блер громко рыгнула.
– Тебе все кажутся снобами. И вообще, по-моему, он даже немножко застеснялся, что поступил в Йель, когда я сказала, что меня поставили в очередь. Он в Андовере типа троечника. Даже на факультативы не ходит. Единственная причина, почему его взяли, – это его дед.
У Серены округлились глаза. Она была хорошисткой и тоже не ходила на факультативы, но при этом поступила. А в ходе беседы с мистером Пэррисом она в принципе окончательно решила, что Йель – это ее вуз. Стоит ли говорить об этом Блер и портить такой прекрасный вечер в роскошном люксе только для них двоих?
Блер снова рыгнула, а Серена, погруженная в мысли, постучала пальцами ног с матово-розовыми ноготками по мягкому матрасу. Не стоит, решила она. Кроме того, (она была уверена, что единственная причина, почему Блер так зациклилась на Стэне-5, – это то, что он может помочь ей поступить в Йель.
В том-то и проблема с лучшими подругами. Иногда они знают тебя лучше тебя самой.
– О, давай прикалываться по телефону! – воскликнула Семена, отчаянно пытаясь сменить тему. Она села, схватила телефон и начала энергично тыкать пальцем в кнопки.
– Алло? Консьерж? Не могли бы вы прислать сантехника в номер 448? Возникли ужасные… э-э… неприятности с унитазом. Вы понимаете, о чем я? Отлично. Спасибо. – Она набрала другой номер. – Сэр? Это номер 448? Да, это консьержка вас беспокоит. Я только хотела сообщить, что заказанный вами мужчина-эскорт уже поднимается к вам. – Затем она позвонила в один из люксов дальше по коридору. – Папочка, я не могу уснуть, – сказала она детским голоском. – Спой мне песенку. – Парень на том конце провода запел песню «Рэйвс» под названием «Мороженце». Голос у него был точь-в-точь как у Дамиана. Хмм, что,6ы это значило?
– Ух ты, у тебя здорово получается, – прошептала Серена детским голоском. – Папочка, я тебя люблю, – проворковала она и повесила трубку. Она повернулась к Блер. – Ладно, это было тупо.
Блер промолчала. Ей до сих пор не верилось, что ее повело от Стэна-5. Это же был всего-навсего поцелуй, да и не то чтоб Нейт сильно парился из-за того, с кем она целуется, поскольку он, судя по всему, напрочь забыл о ее существовании.
Внезапно раздался стук в дверь.
– Черт! – пискнула Серена, ныряя под одеяло с головой. – Это консьерж!
Блер затянула пояс халата и босиком прошлепала к двери.
– Кто там? – спросила она, нервно касаясь двери кончиками пальцев.
– Это я, – ответил голос Нейта.
Блер отскочила назад, словно ее шарахнуло током.
Она снова затянула пояс халата.
– Кто «я»? – раздраженно спросила она, хотя прекрасно знала, кто это.
– Я, Нейт, – отозвался он из-за закрытой двери. – Мне можно войти?
– Тсс! – прошептала Серена с кровати, – Я притворюсь Стэном-5!
Блер обернулась и увидела, что Серена разлеглась под одеялом на животе, широко расставив длинные ноги, предусмотрительно спрятав волосы под подушку и выставив свои довольно крупные ступни на обозрение. Ее запросто можно было принять за парня. Даже скомканная серая юбочка на полу вполне могла бы быть шортами.
Серена приподняла голову и коварно улыбнулась. Блер хихикнула и жестом велела ей лечь назад. Затем она приоткрыла дверь, но только дюйма на четыре.
– Сейчас не самое подходящее время, – загадочно прошептала она.
Нейт был растрепанным, и выглядел устало. Блер была уверена, что на нем те же штаны цвета хаки и поношенная черная футболка, что и вчера днем, когда она уходила от него, а его волосы явно были грязными, поскольку потеряли золотистый отлив. Теперь они были просто коричневыми. А еще у него между зубами застряла какая-то темно-коричневая дрянь, типа крошек от кекса.
Или от жеваных «Орео».
– Мне надо принять душ, – зевнул Нейт.
– Только не здесь, – не сдавалась Блер. Она поправила халат, дабы намекнуть, что под ним ничего нет. Затем она сделала шаг назад, чтобы Нейту было видно весь номер. – Я занята.
Она наблюдала, как взгляд Нейта скользнул с бело-золотой двери по золотисто-бежевому ковру и устремился к кровати. Пару ночей назад она схватила бы его за шкирку и швырнула в постель, чтобы наброситься на его неправдоподобно сексуальное тело и отдать ему свое, чем они и занимались все время после того, как она решилась дойти до конца. Но он двое суток не звонил ей и срочно нуждался в чистке зубов. Он упустил свой шанс.
Лежа под одеялами, Серена на славу постаралась изобразить здоровый посткоитальный храп. Блер стиснула зубы, чтобы не прыснуть. Хотя вообще-то ей было не до смеха. Уж слишком она разозлилась на Нейта.
Нейт прижал ладони к щекам, словно пытаясь удержать свое распадающееся лицо. Он рассчитывал переночевать у Блер: а) потому что она была в гостиничном номере и было бы реально клево принять горячий душ, вдоволь позаниматься сексом, насладиться ванной с пеной, заказать кучу всякой всячины в номер и смотреть фильмы, пока они не заснут в объятиях друг друга; б) потому что ему очень не хотелось идти домой и принимать на себя гнев адмирала Арчибальда. Его точно бы наказали, то есть запретили бы выходить из дома до конца его дней, и он бы никогда уже не увидел Блер; и в) потому что пока он баловался с Лекси, он понял, что ему больше не нравится целоваться ни с кем, кроме Блер.
Ну, может, обо всем этом следовало подумать, например, вчера.
Серена дрыгнула ногой и издала носом трубный звук, как спящий слон.
А это еще что за хрен? не терпелось спросить Нейту, но от мысли о том, что он узнает, кто это, он еще плотнее прижал руки к щекам. Он снова перевел взгляд на Блер, у которой был такой вид, словно ей уже наскучила эта игра.
– Я был на яхте, – начал объяснять он. – Я потерял телефон. – Тут он врубился, что это не объяснение.
В некоторые моменты никому не хотелось бы оказаться на твоем месте, правда?
– Иди домой, Нейт, – отмахнулась от него Блер. – Тебя родители ищут.
Нейт отпустил лицо, сунул руки в карманы к попятился к лифту. На штанах у него виднелись следы шоколадных «Орео». Зрелище он собой представлял довольно жалкое.
– Из Йеля никаких новостей? – спросил он, неуклюже пытаясь нащупать контакт.
– Нет, – холодно ответила она.
Нейт ждал, что она скажет еще что-нибудь, но не дождался. Вместо этого Блер потянулась и лениво зевнула, как будто она так долго занималась сексом с большим, страстным, пылким мужчиной на кровати, что аж говорить разучилась.
– Можешь прислать мне мейл или типа того, – сказала она Нейту и потянулась к дверной ручке.
Типа они с Нейтом хоть когда-нибудь переписывались. Когда каждый день после школы много часов кряду видишь человека голым, можно вполне обойтись и без электронной почты.
Уголки рта у Нейта опустились, словно он был готов расплакаться. Формально Блер не послала его – и никогда не посылала, почему они и продолжали постоянно сходиться и разбегаться в течение последних трех лет. Но это было до того, как они сблизились так, что дальше некуда, а теперь у Блер в постели лежал какой-то случайный мужик.
– Ладно. Успеха тебе завтра в школе.
– Пока. – Блер закрыла дверь и оперлась на нее. – Ушел, – прошептала она.
Серена подняла голову, и ее бледные светлые волосы рассыпались по всей постели.
– Это было весело, – заметила она несколько вопросительным тоном.
Блер подошла и присела у нее в ногах.
– Очень весело, – безжизненно согласилась она. Подруги встретилась взглядами. Ни одна не улыбалась.
Потом Серена хихикнула.
– Наверное, было бы еще веселее, если б я вправду была Стэном-5.
Блер промолчала. Она только что фактически рассталась с Нейтом – опять, – предварительно упустив шанс пошалить с парнем, который вполне мог бы устроить ее в Йель. Что ж, одно можно было сказать наверняка: она не позволит Стэну-5 уйти из ее рук.
Серена откинула одеяло и схватила с прикроватного столика меню обслуживания номеров в кожаном переплете.
– Давай закажем филе-миньон с картошкой-фри и пивом и будем смотреть старые фильмы!
Она всегда была мастером сменить тему.
Блер подобрала под себя ноги и потянулась за пультом от телевизора. Может, по «ТКМ» или «АКК» идет фильм с Одри Хепберн. Она с надеждой прощелкала каналы. Ага! «Моя прекрасная леди». Что ж, тоже неплохо.
Серена закурила ультралегкую «Мерит», затянулась и сунула сигарету в рот Блер. Потом она взяла телефон и, массируя Блер плечи, заказала почти все из меню обслуживания номеров отеля «Плаза»,
Может, у кого-то и хреновая жизнь, но Серена не допустит, чтобы им жилось хреново.
