Текст книги "Дерево из ниоткуда"

Автор книги: Серж Брюссоло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Хорошо, хорошо, как скажешь, – сдался Себастьян. – Но есть еще одна проблема. Запас моих лекарств от ликантропии не бесконечен. Когда пилюли закончатся, я превращусь в оборотня. Необходимо, чтобы мы спустились вниз прежде, чем это случится, чтобы я смог возобновить свои рецепты. Такие лекарства, знаешь ли, продаются не в каждой аптеке. Ты ведь знаешь, я не шучу – если я преображусь, это кончится плохо. В таком состоянии я никого не узнаю ни своих, ни чужих. А ты видела, на что способны мои приятели-оборотни?

– И сколько у тебя времени?

– Неделя, не больше.

– Надеюсь, мы успеем отыскать бабушку Кэти до этого срока.

Болезнь Себастьяна серьезно осложняла дело, но мы были обречены двигаться вперед.

– Тогда поторопимся! – сказала я, старательно изображая уверенность в себе.

Подъем возобновился. По мере того как мы лезли все выше, листва становилась плотнее. Некоторым листьям было неприятно наше вторжение, и я чувствовала, как их острые кромки царапают мне кожу на руках. Иногда они объединялись, образуя непреодолимые заграждения, которые мне приходилось обходить путем весьма опасных акробатических упражнений.

На третьем привале я уже была на пределе своих сил. Изрезанные руки кровоточили. У Себастьяна появился глубокий порез на левой скуле, который выглядел так, словно его нанесли острым кинжалом. Мне пришлось заклеить рану пластырем.

– Не переживай, – сказал он со вздохом. – Через полчаса на его месте останется едва заметный шрам. У оборотней все заживает очень быстро – одно из немногих преимуществ моей болезни.

Мы все еще не встретили ни одной живой души, и мной постепенно овладевало отчаяние. Меня преследовало ощущение, что дерево просто потешалось над нами. Быстро холодало. Листва была теперь такой густой, что смотреть вниз не имело смысла – различить землю было невозможно. Я заметно дрожала, и Себастьян помог мне натянуть ветровку. Его забота пробудила во мне воспоминания о прежних временах, когда мы были счастливы, и у меня защемило сердце.

– Давайте перекусим! – решил синий пес, уловив мое настроение. – Нам нужно хорошенько подкрепиться.

Себастьян достал из своего рюкзака пакет с бисквитами, курагу и шоколад.

– Далеко мы на этом не уйдем, – пробурчал он. – Даже если мы хорошенько затянем пояса, наши запасы провизии закончатся уже через пару суток. На этом дереве есть нечего; скоро мы так ослабеем, что не сможем продолжать путь. А стоит чуть закружиться голове – мы потеряем равновесие и…

– Тра-та-та! – оборвала я его. – Люди, которые шли перед нами, должны были чем-то питаться, верно?

Я умолкла. Порезы и царапины на тыльных сторонах ладони невыносимо зудели. Я уже стала задумываться, не выделяют ли листья ядовитый сок?

– Самое лучшее, что мы сейчас можем сделать, – вставил синий пес, – это как следует отдохнуть. Привяжите себя к ветке покрепче и постарайтесь уснуть. Если что-то случится, я вас разбужу.

Мы размотали веревки, обвязанные у нас вокруг поясов, и как можно крепче привязали себя к ветке, на которой сидели. Было очень неудобно, и к тому же, как только мы перестали двигаться, нас охватил пронизывающий холод. Зря мы не захватили одежду потеплее.

Я продремала около двух часов, а когда проснулась, обнаружила, что руки у меня страшно опухли. Пальцы превратились в толстые сосиски, и при попытке ухватить любой предмет я невольно морщилась от боли.

Себастьян склонился надо мной, и его лицо исказилось от тревоги. У него самого не осталось никаких следов от отравленных порезов: вирус ликантропии в его крови защитил его от всех вредоносных воздействий дерева.

– У тебя жар, – сказал он, потрогав мой лоб. – Ты не сможешь продолжать восхождение в таком состоянии.

Синий пес выбрался из рюкзака и обнюхал меня.

– Дело плохо, – шепнул он. – Это какой-то яд, неизвестный на земле. Против него нет противоядия.

Их разговор доносился до меня сквозь туман лихорадки. Мне казалось, что я плаваю в котле с кипятком.

– Нужно спустить ее вниз, – решил Себастьян.

– Ни в коем случае! – возразил пес. – Даже если признать, что оборотни разбежались, во что я лично не верю, город совершенно обезлюдел, в нем не найти ни одного врача. Только бабушка Кэти могла бы изготовить лекарство, которое способно помочь, но для начала нужно найти, где она прячется.

В этот самый момент где-то над нами, из гущи листвы, послышался странный смех – смех, который я уже однажды слышала. Раздался шелест раздвигаемых веток, и сверху появилась небольшая фигурка, с невероятной ловкостью приземлившаяся на ветку, на которой мы все сидели. Из-за бреда мне поначалу показалось, что это обезьяна, но потом я поняла, что вновь прибывший – мальчик примерно нашего возраста, довольно плотного сложения и одетый в лохмотья. Его круглое, похожее на луну, личико показалось мне симпатичным.

– Привет! – бросил он. – Меня зовут Джомо. Я наблюдал за вами, пока вы карабкались наверх. А вы здорово лазаете по деревьям, ребята!

– Ты из города, – отозвался Себастьян. – Я узнал тебя. Ты приходил в пекарню за булочками с изюмом.

– Точно, точно! – кивнул Джомо, посмеиваясь. – А ты и есть тот самый «мохнатый пекарь»! Так тебя называли в округе.

Последнее замечание Себастьяну явно не понравилось – он недовольно поморщился. Джомо непринужденно сидел на ветке на корточках, что было очень странно. И еще мне показалось, что двигался он с гораздо большей скоростью, чем обычный человек. Каждый его жест выдавал невероятную быстроту движений.

– Она больна, – заявил он, ткнув пальцем в мою сторону. – Дереву девушка не нравится. Яд убьет ее еще до наступления ночи. Если она хочет остаться в живых, ей следует засвидетельствовать свою покорность.

– Покорность? – изумился Себастьян.

– Да-да, как делаем мы все. Она должна согласиться стать членом клана.

– А как это делается? – спросила я, приподнявшись на локте.

Джомо снова издал заливистый смешок, как будто все происходящее было всего лишь забавной шуткой, и весело замигал глазами, пока на его лице сменялась вереница неуловимых гримас. Это поведение чем-то напомнило мне ужимки шимпанзе в зоопарке.

– Листья, – наконец объявил он с самым торжественным выражением. – Листья – вот ключ ко всему. Нужно съесть их.

– Съесть? – поперхнулась я.

– Да, да! Дерево создало эти листья специально для удовлетворения всех наших потребностей. Они питают нас и утоляют нашу жажду. Они также защищают нас от холода, страха высоты и недостатка кислорода. Если употреблять их регулярно, можно без всякого вреда для себя взобраться на самую вершину черного дерева. Если ты съешь один листик, его сок нейтрализует действие яда в твоей крови, и уже через какой-нибудь час ты полностью поправишься. Что до меня, то я питаюсь ими с тех пор, как поселился здесь, в кроне. И заметьте, я в отличной форме! Внизу, в городе, я был толстым неуклюжим увальнем, и все надо мной смеялись. А здесь я наделен невероятной ловкостью, я даже могу прыгать с ветки на ветку и никогда не промахиваюсь. И это только начало! Чем больше ешь эти листья, тем больше у тебя появляется новых способностей.

Он говорил с таким пылом, который невольно настораживал. Через каждый десяток слов его речь прерывалась очередным приступом пронзительного смеха.

– А какие они на вкус, эти листья? – осторожно поинтересовался синий пес. – Я, знаете ли, не травоядный. Трудно представить, что я буду с удовольствием жевать этот ваш черный салатик.

– Листья приспосабливаются к вкусам каждого, – пояснил Джомо. – Просто, когда ты кладешь их в рот, тебе следует постараться вообразить как можно лучше, что именно ты сейчас хочешь съесть. Если ты подумаешь о жареной курице, они приобретут вкус жареной курицы, если ты подумаешь о вишневом пироге, то они…

– Достаточно, мы поняли, – перепил Себастьян, которого энтузиазм мальчишки явно раздражал.

Джомо неожиданно умолк, и его жизнерадостное личико угрожающе нахмурилось.

– В ваших интересах прислушиваться к моим советам, – прошипел он, – иначе долго не протянете. Холод и нехватка кислорода убьют вас. Не говоря уже о страхе высоты. Начиная с определенной высоты от него страдают даже самые крепкие. Людей тянет неотрывно смотреть вниз, это как наваждение. Пустота затягивает их, и они падают. А сок листьев исцеляет от этого страха. Дерево растет быстро. За то время, что мы разговариваем, оно уже выросло на метр. Если вы не присоединитесь к нашему клану, ветки и листья позаботятся о том, чтобы избавиться от вас. Нас или отравит, или просто столкнут вниз. И так кажется чудом, что вы все еще живы, А если по какой-то случайности вы не погибнете при падении, в чем я сильно сомневаюсь, вас прикончат оборотни! Уж поверьте, это отнюдь не первый раз, когда они попытались подняться по стволу.

Глава 4

У меня не было ни малейшего желания стряпать себе сандвичи из окружающих меня черных листьев, и я так и сказала Джомо, но он в ответ только пожал плечами.

– Поступай как хочешь, – бросил он, – но ты очень скоро об этом пожалеешь. Если ты по-прежнему будешь упрямиться и противиться дереву, ты никогда не доберешься до верхних ветвей, Так навсегда и останешься посредственным жалким человечишкой вместо того, чтобы получить доступ к свершениям Ускоренной Эволюции.

После этого он одним прыжком, на который не был бы способен ни один человек, скрылся в густой листве, оставив нас в полном потрясении.

– Он действительно изменился, – пробормотал Себастьян. – Я его хорошо знаю. Он трижды в день приходил к нам в пекарню за пирожными или другими сладостями. Это был мальчишка, страдающий одышкой. Он едва ноги переставлял.

– Судя по его виду, он не сбросил ни грамма, – проворчал синий пес, – однако скачет не хуже тренированного кенгуру.

Это укрепило меня в мысли, что дерево преобразовывало людей под себя, и я с тревогой задумалась о том, какой же я увижу бабушку Кэти.

Я попросила Себастьяна порыться в заднем кармашке моего рюкзака и достать из него лекарственный пузырек. Это было заживляющее средство, которое когда-то приготовила бабушка Кэти и которым я раньше частенько пользовалась. На донышке оставалось всего несколько таблеток, но этого должно было хватить, чтобы вылечить меня, – по крайней мере, я на это очень надеялась.

– Что это? – с опаской спросил Себастьян.

– Волшебное лекарство, – объяснила я. – Лечит почти от всего, если, конечно, еще не совсем выветрилось. Я таскаю этот пузырек уже так давно, что лекарство наверняка потеряло восемьдесят процентов своей эффективности. Ну да поглядим.

В бутылочке оставалось всего три пилюли. Я положила одну в рот. Спустя полчаса опухоль на моих руках спала и зуд утих.

– Класс! – хором оценили Себастьян и синий пес.

– Поберегите восторги, – вздохнула я. – Возможно, действие лекарства будет кратковременным. По крайней мере, сейчас мы можем продолжить подъем.

Но с этой минуты положение дел заметно ухудшилось.

Мы быстро осознали, что теперь ветки стараются спихнуть нас в пустоту. Они внезапно распрямлялись, как будто на пружинах, и хлестали по спинам или прищемляли пальцы, намереваясь заставить нас разжать хватку. И могу вас заверить, что силы им было не занимать!

Я трижды теряла равновесие, и Себастьян подхватывал меня буквально в последний момент. Если бы не он, мы с синим псом непременно разбились бы о землю, до которой было не меньше двухсот метров.

Продвигаться вперед стало практически невозможно. Ветки так и хлестали нас по рукам и лицу. Нам пришлось отступить и прижаться к стволу. Наша одежда была сильно изорвана, тело покрылось синяками… мы оказались совершенно беспомощны. Я почувствовала, что Себастьян рядом со мной сильно дрожит – но не от страха, а от гнева. Его тело стало таким горячим, что мне пришлось отодвинуться.

– Я не принимал сегодня свои лекарства. – прошептал он в качестве объяснения. – Я хотел быть в хорошей форме на случай, если у нас возникнут проблемы.

Говоря, он все время отворачивался в сторону – наверняка, чтобы скрыть от меня свои пожелтевшие глаза.

Внезапно, как будто почуяв опасность, толстая ветка резко размахнулась и хлестнула его прямо в грудь. Себастьяна снесло ударом и швырнуло вниз. Я закричала, глядя, как он кубарем полетел через густую листву. Он убьется, точно убьется… В какой-то миг он поймал мой взгляд, и я осознала, что его глаза не просто стали желтыми – зрачки в них сделались вертикальными, как у настоящего хищника. Из кончиков его пальцев выросли когти – и эти когти он вонзил в кору дерева, как острые ножи. Это остановило его падение. Затем Себастьян начал медленно подниматься, каждый раз цепляясь когтями за ствол. Мне было слышно, как он царапает древесину, оставляя в ней глубокие борозды. Мне показалось, что дерево затрепетало, явно страдая от наносимых ему ран.

Когда Себастьян наконец уселся на ветку, за которую я отчаянно хваталась, его вид привел меня в ужас. Клыки удлинились и теперь торчали из под верхней губы. Охваченный яростью, он принялся кромсать ветки ударами когтей – это выглядело так, будто мой бывший вознамерился сокрушить куст острым клинком. Вокруг нас дождем посыпались срезанные листья.

Внезапно, не в силах больше держаться на двух ногах, Себастьян упал на четвереньки. Судя по всему, его преображение набирало силы. Он приблизился ко мне, грозно ворча, и я сжалась в своем уголке, ожила s что он вот-вот оторвет мне голову.

– Он говорит «лекарство в моем правом кармане…», – перевел синий пес, который хорошо понимал язык любых животных.

Я неуверенно проткнула руку и нащупала пузырек с пилюлями. От Себастьяна исходил прямо-таки адский жар – казалось, его одежда сейчас вспыхнет. Трясущимися руками я откупорила пузырек, достала одну таблетку и сунула ему в рот. При этом мне пришлось коснуться его клыков, от чего у меня побежали мурашки. Наверное, то же самое испытывают ветеринары, когда им приходится давать аспирин бенгальскому тигру. К моему великому облегчению, после приема лекарства жуткие симптомы ликантропии быстро исчезли.

Похоже, демонстрация силы, которую устроил Себастьян, произвела впечатление на ветки. Они уже не пытались хлестать нас. Это укрепило меня в мысли, что дерево – действительно живое существо, которое боится боли.

Мы не обсуждали то, что произошло, потому что Себастьян явно был очень смущен и старательно избегал моего взгляда. Синий пес демонстративно сопел носом, как бы подчеркивая, что запах волка еще не вполне выветрился. Что ж, он и Себастьян никогда особенно не ладили. Я хорошенько шлепнула пса, чтобы он немедленно прекратил – вовсе не стоило раскачивать нашу и без того неустойчивую лодку взаимоотношений…

В полном молчании мы подкрепились нашими скудными припасами. Усталость одолевала нас, а кроме того, меня не покидала уверенность: залечив свои раны, дерево не замедлит поквитаться.

Остаток дня мы провели, упорно карабкаясь вверх по стволу. У меня было ощущение, что мы не двигаемся с места.

Устроившись на вечерний привал, мы почувствовали первые симптомы боязни высоты. Всеми овладело жуткое головокружение. Я готова была в любую минуту свалиться вниз. Вцепившись изо всех сил в вепсу, я попробовала закрыть глаза, но это оказалось еще хуже: мой мозг словно превратился во взбесившийся волчок.

– Нам нужно привязаться, – прохрипел Себастьян, – иначе мы непременно сорвемся.

Я почувствовала, как он неловко привязывает меня веревкой к толстому суку. Я приподняла веки и тут же застонала: земля неумолимо притягивала меня. Какая-то неведомая сила принуждала меня броситься вниз, как будто земное притяжение внезапно удесятерилось. Мне хотелось только одного – ползать в траве. Стоячее положение казалось мне каким-то невероятным извращением. Мне хотелось превратиться в слизняка, в улитку.

– Это наваждение, – протявкал пес из недр рюкзака у меня за спиной. – Держись, не поддавайся ему.

Мы застряли на месте, не в силах сдвинуться. Дерево наконец-то нашло способ остановить нас. Меня стошнило прямо на Себастьяна, которого тут же вырвало на синего пса, а пса вывернуло наизнанку в мой рюкзак. Кошмар какой-то!

Я уже была на грани обморока, когда из гущи листвы возник Джомо. Легко пританцовывая, он пробежал по ветке с той же непринужденностью, с какой кошка прогуливается по водосточному желобу. Присев рядом с нами на корточках, он насмешливо оглядел нашу троицу.

– Ну что, – усмехнулся он, – теперь вы усвоили урок? Сопротивляться нет смысла. Если будете упорствовать, то погибнете этой же ночью – сами броситесь с высоты. Я знаю, каково это, сам прошел через подобное. Мы все прошли. Ешьте листья, это единственное средство, которое может вам помочь. Ну как, вы готовы?

Был ли у нас выбор? Нестройным хором мы пробормотали стыдливое «да». Джомо протянул руку и сорвал три черных листочка на тонкой веточке.

– Сосредоточьтесь на чем-нибудь очень вкусном, – прошептал он ободряюще. – Скажем, свежеиспеченный пряник, или шоколад, или клубничное мороженое.

– А как насчет немного подгнившего мяса? – поинтересовался пес, гастрономические вкусы которого несколько отличались от человеческих.

Джомо протянул каждому из нас по листочку. Они были совершенно черные и немного липкие от сока. Я с отвращение откусила кусочек от своего, упрямо повторяя про себя: «Лимонный торт… лимонный торт…», и – представьте себе – это сработало! У меня действительно возникла иллюзия, что меня угощают ароматным лимонным тортом.

По желтоватому отблеску, промелькнувшему в глазах Себастьяна, я догадалась, что он загадал себе что-то вроде несильно прожаренный бифштекс с кровью.

И немедленно, словно по волшебству, кошмарное головокружение прошло, и пустота под нами ослабила свою смертельную хватку.

– Вот видите, я вас не обманывал, – торжествующе заявил Джомо. – Благодаря этим чудесным листьям вы никогда больше не будете испытывать ни голода, ни жажды, ни холода. Теперь вы – полноправные члены клана черного дерева. И у вас появятся новые, неведомые вам силы. Готовьтесь к приятным сюрпризам!

Мною овладели совершенно потрясающие ощущения. Я готова была глупо смеяться, как будто то, о чем он говорил, было мечтой всей моей жизни. Я внезапно воспылала любовью к Джомо, как к своему самому лучшему другу. Если бы он предложил мне выйти за него замуж, я бы тут же согласилась без всяких колебаний. Сквозь розовый туман в голове ко мне медленно пришло осознание, что я нахожусь под действием какого-то неизвестного наркотика. Я погрузилась в созерцание своих ног, которые теперь казались мне самой прекрасной вещью на свете – чудом искусства, которое достойно навсегда быть вписанным в культурное наследие человечества. Особенно левая нога, которая, бесспорно, могла считаться вершиной совершенства. Я даже была немного разочарована, что вокруг не толпятся восторженные зрители, готовые отдать что угодно за счастье любоваться ею.

Синий пес цапнул меня за плечо.

– Эй, – позвал он, – вернись-ка на землю. А то того и гляди взлетишь.

Себастьян выглядел ничуть не лучше. Он счастливо хихикал, пытаясь хватать ртом круживших вокруг насекомых, и вообще вел себя как полный кретин.

– В первый раз листья всегда оказывают на людей подобное действие, – ободряюще заявил Джомо. – Не беспокойтесь, через пару минут это пройдет.

И действительно, свистевший в моей голове ветер безумия постепенно улегся, оставив просто ощущение довольства. Я чувствовала себя отлично отдохнувшей, полной сил, умной, красивой, находчивой, душой любой компании… и еще тысяча эпитетов в таком же роде. Честное слово, я бы ничуть не удивилась, если бы узнала, что мне присудили титул мисс Вселенной или Нобелевскую премию по физике.

– Что ж, отлично, – сказал Джомо. – С этой минуты вы будете следовать за мной и повиноваться каждому моему слову и взгляду. А я буду объяснять вам, что следует делать в тех или иных обстоятельствах. И не стоит медлить – оборотни внизу уже перестраиваются для новой атаки.

Глава 5

– Сейчас я представлю вас племени первого уровня, – продолжал Джомо с важностью профессора. – И если вы будете следовать всем моим советам, вскоре перейдете на второй уровень и так далее.

– Нужно будет проходить какие-то испытания? – встревожилась я.

– Нет, преображение само решит за вас. Имейте в виду, ваша судьба еще не определена. Дерево может отвергнуть вас. Но, надеюсь, этого не произойдет. Тот, кто не пройдет метаморфоз, будет обречен на верную смерть. Ускоренная эволюция, которую несет в мир наше дерево, дарит нам шанс измениться… перейти на более высокую стадию органического развития.

Я не понимала ни слова из той абракадабры, которую он нес, но былое чувство безмятежного счастья куда-то улетучилось, и я почувствовала себя куда менее уверенной в благополучном будущем.

В пятидесяти метрах выше обитатели дерева построили большую платформу, которая служила им своего рода насестом. На нем, немного сгорбившись, сидели десять-пятнадцать человек; их странные позы чем-то напомнили мне позы обезьян. Я также отметила, что они построили себе из листьев и веток небольшие полукруглые шалашики.

Здесь были и мужчины, и женщины, и дети, – все пристально рассматривали нас, как будто мы были инопланетянами.

– Очень странно, – прошептал синий пес. – Я не могу проникнуть в их мысли. Они общаются на языке, которого на Земле никто не знает.

– Быть такого не может, – запротестовала я. – Это же люди, которые жили в городке у озера. Самые обычные люди.

– Это правда, – подтвердил Себастьян. – Я узнаю их. Здесь почтальон Фрэнсис, и Горой, который держал киоск с хот-догами, и Мартина-цветочница… и еще другие. Я сталкивался с ними каждый день.

– Я знаю, что говорю, – упрямо возразил пес. – Их сознание заполнено странными образами, и их слова ни на что не похожи. Я даже не уверен, что человек смог бы их выговорить. Чтобы правильно произносить эти звуки, нужно иметь совсем другое строение голосовых связок, чем то, которым обладаете вы, земляне.

Я ничего не успела ответить, так как Джомо обратился к остальным, чтобы представить нас. Наблюдая уголком глаза за нашими новыми «друзьями», я заметила, что их кожа покрыта каким-то странным пушком… я не решаюсь назвать «это» шерстью, хотя именно так все и выглядит. Их руки и ноги покрывал светло-зеленый мех, пока еще не очень густой. У некоторых из них зеленоватая шерсть начала завоевывать щеки и лоб. Выглядело это довольно безобразно, на мой взгляд. В этот же момент из одного шалаша появилось совершенно невероятное существо. Это был невысокий мужчина довольно плотного сложения. Его лицо пока сохраняло человеческие черты, чего нельзя было сказать об остальном теле. Правая рука походила на могучую лапу гориллы, а левая исчезла, превратившись в птичье крыло. Одним словом, он был похож на обезьяну на полпути превращения в орла. В целом зрелище поражало до глубины души.

– Бог мой! – охнул Себастьян. – Это же Батино, городской колбасник! Три недели назад он выглядел совсем иначе.

Я стиснула зубы. Теперь мне становилось ясно, в какую ловушку мы угодили. Все эти в прошлом обычные городские обыватели постепенно превращались… во что-то неведомое. И я не сомневалась, что это превращение происходило из-за регулярного употребления в пищу черных листьев.

– Так вот что нас ожидает, – прошептал синий пес. – Атомная сосиска! Мы превратимся в крылатых обезьян!

Джомо с улыбкой повернулся к нам, приглашая преклонить колени перед бывшим колбасником, который теперь почитался вождем клана черного дерева.

– Ботино служит всем нам примером, – торжественно объявил он. – Он уже приступил ко второй фазе превращения. Скоро он сможет подняться на следующий уровень, где живут гуизаврели.

– Кто-кто? – пролепетала я.

– Летучие обезьяны, если тебе так больше нравится, – поправился Джомо с легким раздражением в голосе. – Стать одним из них – великая честь. Именно там Ботино научится летать.

Все это время колбасник взирал на нас без всякого выражения, не произнося ни слова.

– Не стоит обижаться, что он с вами не разговаривает, – продолжал Джомо. – На этой стадии превращения человеческий язык уже почти полностью стерся из его памяти. Он пока еще немного понимает его, но произносить слова уже не может.

– Отлично! – буркнул мне на ухо синий пес. – По крайней мере, это избавит нас от выслушивания всякой чуши.

Ботино внушал мне страх. Казалось, его голова приставлена к телу крылатой гориллы по какой-то нелепой ошибке. В довершение картины вокруг его шеи болтался изорванный ворот рубашки, стянутый пестрым галстуком – остатки одеяния, которое он носил до того, как превратился в монстра.

Я представила на его месте саму себя: полумартышку-полуголубя, и у меня по спине пробежал холодок. Неужели мы все кончим подобным образом?

В этот самый миг из одного из шалашей появилась бабушка Кэти. Я с трудом сдержала испуганный крик. Она тоже была вся покрыта зеленой шерстью!

– А с ней вы, полагаю, хорошо знакомы, – радостно сказал Джомо. – Теперь я могу быть уверен, что вы в надежных руках, она обучит вас всем необходимым правилам. Но только запомните, что отныне вам следует отказаться от всякой надежды на возвращение назад. Тот, кто однажды начал питаться черными листьями, уже не сможет остановиться. Ваше превращение неизбежно. И вам следует мысленно приготовиться к этому великолепному приключению!

Кэти подошла к нам. Она улыбалась, но взгляд ее был таким же пустым, как у Ботино, как будто она уже не принадлежала нашему миру. Она держалась вежливо, но отстраненно и ни словом, ни жестом не показала, что узнает нас и рада встрече.

Хлопнув в ладоши, Джомо подал знак племени собраться вокруг него.

– Время еды! – объявил он.

Все торопливо задвигались, усаживаясь в большой круг на платформе. Подражая остальным, мы тоже уселись, согнув ноги по-турецки. Кэти оказалась напротив меня, по-прежнему без малейшего следа мысли на лице. Я пристально вглядывалась в ее черты в надежде, что она встретится со мной взглядом или под-мигнет, но напрасно.

– Ее сознание совершенно пусто, – шепнул мне синий пес. – Она ни о чем не думает. Похоже, она даже нас не узнала. Думаю, твоя бабушка стала такой же, как и прочие здесь.

У меня тоскливо заныло под ложечкой. Значит, мы безнадежно опоздали!

Джомо принялся срывать черные листья и раздавать их собравшимся, начав с Ботино – видимо, в знак особого уважения.

Люди набросились на «угощение» с прямо-таки пугающей жадностью. Поскольку Джомо неотрывно наблюдал за нами краем глаза, нам пришлось последовать их примеру, чтобы не возбудить подозрений.

Я сжевала причитающийся мне лист, мысленно повторяя: «Клубничный пирог, клубничный пирог…»

Именно в этом и крылась ловушка. Пробуждая в людях аппетит любимыми лакомствами, дерево заставляло их поедать все больше и больше отравленных листьев.

Я старалась бороться с одолевающим меня чувством блаженной сытости – теперь то я понимала, что это лишь обман. Дерево хотело заставить нас мутировать.

Состояние бабушки Кэти приводило меня в отчаяние.

Когда с едой было покончено, Джомо снова взял слово, чтобы восславить великое чудо Превращения и бесконечное счастье, которое ожидало нас в том случае, если мы достигнем третьего уровня.

– Гуизаврели, – вещал он с неприкрытым восторгом в голосе, – это волшебные птицы, которые могут путешествовать в межзвездном пространстве, не опасаясь ни космического излучения, ни отсутствия кислорода. Они также способны перелетать с одной планеты на другую, не нуждаясь ни в скафандрах, ни в ракетах. Они просто парят, не ведая усталости. Благодаря этому весь космос открыт для них, они могут странствовать из конца в конец вселенной и бесконечно открывать для себя новые миры. Гуизаврели живут много сотен лет и никогда не болеют. Вы не можете позволить себе упустить такой шанс. Только подумайте о том, что вашу планету скоро целиком захватят оборотни. Вирус ликантропии уже уничтожает человечество, и скоро ужасной болезнью будут охвачены все страны без исключения. Единственный способ уберечься от нее – это мутировать, изменить свою природу.

– Мутировать? – удивилась я.

– Да, именно так. Гуизаврели не чувствительны к вирусу, и инфекция не властна над их организмом Став одними из них, вы тоже приобретете устойчивость против ликантропии и избежите превращения в кровожадных чудовищ.

Он продолжал в том же духе еще добрый час, рисуя нам восхитительные пейзажи и невероятные формы жизни, которые мы сможем увидеть своими глазами, когда превратимся в крылатых обезьян. Меня подспудно терзал вопрос – а откуда он столько про это знает, если сам еще даже не порос зеленой шерстью?

– Уж не сделало ли дерево его своим агитатором-вербовщиком?

Из-за съеденных только что листьев мне очень хотелось ему верить, и от его слов в моем сознании вспыхивали дивные, заманчивые картины. Мне уже самой ужасно хотелось поскорее стать гуизаврелем, и состояние бабушки Кэти перестало казаться мне таким уж тревожным. В конце концов, нам будет так хорошо парить вместе, крыло к крылу, через космическое пространство, навещая неведомые прежде миры!

Синий пес прихватил меня зубами за икру, чтобы вернуть в сознание.

– Прекрасно! – заключил Джомо, снова хлопнув в ладоши. – А теперь вам всем пора отдохнуть. Возвращайтесь каждый в свой шалаш. Сон очень важен, так как трансформация вашего тела осуществляется именно тогда, когда вы спите. Не забывайте об этом. Ведь каждый из вас, конечно же, хочет пройти метаморфоз как можно скорее. Не исключено, что оборотни сумеют добраться сюда, и когда это случится, вы сможете рассчитывать только на свои крылья.

Затем, повернувшись к нам, он добавил:

– Кэти даст вам кров, раз уж вы все из одной семьи. Слушайтесь ее советов, Бодрствование только задерживает ее, но это одна из наших лучших учениц. Я знаю, что ей не терпится достичь третьего уровня.

Когда я уже проходила мимо него, он ухватил меня за локоть.

– Не стоит завидовать Ботино, – прошептал он ободряюще. – Скоро ты станешь такой же, как он. Твои руки и плечи тоже покроются красивым зеленым мехом… Просто наберись немного терпения, и твой час непременно настанет!

Я изобразила радостную улыбку. Да уж, в том, что касается проницательности, Джомо стоило бы брать дополнительные уроки!

Мы двинулись следом за Кэти. Ее шалашик оказался таким низким, что нам пришлось опуститься на четвереньки, чтобы войти внутрь. Там оказалось так тесно, что нам пришлось устроиться кружком. Кэти сидела неподвижно, положив руки на колени. Она была больше похожа на восковую фигуру, чем на живого человека. Мне хотелось ухватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть; при взгляде на ее безразличное застывшее лицо у меня на глаза наворачивались слезы.

И вдруг она подняла правую руку, приложила вытянутый палец к губам и едва слышно прошептала: «Тсс!», а потом подмигнула нам. У меня вырвался огромный вздох облегчения.