355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Волков » Тайны и загадки нашей жизни » Текст книги (страница 6)
Тайны и загадки нашей жизни
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 17:25

Текст книги "Тайны и загадки нашей жизни"


Автор книги: Сергей Волков


Жанр:

   

Публицистика


сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

В боях и походах

Особое внимание Олег Семенович уделяет истории боевого коневодства. Это не удивительно – его отец, названный в честь легендарного командарма Первой Конной Семена Михайловича Буденного, в Великую Отечественную войну служил в конном корпусе не менее легендарного генерала Доватора, а дед, прошедший и Первую мировую, и Гражданскую, начинал свою карьеру офицера-кавалериста еще под Порт-Артуром, во время русско-японской войны.

– Лошади и их близкие родственники – ослы, на протяжении последних пяти тысяч лет активно использовались в военных действиях. На колесницах, запряженных парой лошадей или ослов, воины передвигались по полю боя гораздо быстрее и могли наносить значительно больший урон противнику, чем пехотинцы. А со времен Александра Македонского кавалерия была одним из важнейших родов войск вплоть до Первой мировой войны, когда ее вытеснили с поля боя танки и бронеавтомобили.

Особенно грозную силу представляла собой кавалерия кочевников. Для людей, живущих в степях и полупустынях, лошадь была не просто средством передвижения. Она давала своему хозяину силу своих мышц, чтобы защитить себя и свой род в случае вражеского набега, свою крепкую шкуру – чтобы укрываться от непогоды, свои жилы и кости – чтобы делать оружие, свое мясо и молоко, наконец – чтобы человек мог прокормиться сам и накормить своих близких.

Конница скифов, гуннов, половцев, монголов не имела себе равных по своим боевым качествам. Огромные массы всадников, действовавшие, как единый организм, наводили ужас на своих противников. Крепконогие, подвижные, неприхотливые степные лошадки, которые могли сутками не есть, выдерживать резкие перепады температур, и которым в пищу годилась самая жесткая трава, позволяли степнякам совершать дальние переходы, нанося неожиданные удары по неприятелю.

Сейчас таких лошадей уже нет, впрочем, в Якутии я работал с местной породой полудиких мохнатых лошадок – прямых потомков монгольских лошадей Чингизхана, про которых поэт сказал:

 
«Мчаться вперед крепконогие кони.
Их тех обгоняет народов страх…»
 

Это удивительные лошади! Достаточно сказать, что они живут в тайге, не замерзают в сорокоградусные морозы, зимой добывают себе корм сами из-под снега, и ударом копыта способны убить взрослого человека.

Европейская кавалерия практически никогда не могла противостоять степнякам. И на Западе, и на Руси до вторжения Батыя всегда делали ставку на защиту коня и всадника броней. Естественно, конь, несущий на себе воина в полном вооружении и доспехах и плюс к этому свою собственную броню, был очень сильным, но очень медлительным. Тем не менее против пеших противников такие всадники оказались достаточно эффективны. А с распространением в Европе стремян кавалерия стала особенно грозной силой – новые высокие седла арабского образца с опорами для ног позволяли рыцарям крепко держаться в седле, свободно орудуя копьем и мечом. Но тяжеловооруженным всадникам требовались лошади все больших размеров, и в том, что европейское рыцарство к XVI веку полностью угасло, немалую роль сыграла лошадь – она просто физически не могла нести на себе столько железа.

Многопалый предок

У Олега Семеновича собрано множество информации о лошадях и их предках, есть уникальные гравюры, рисунки, картины. Но особенно привлекает внимание изображение странного, невзрачного существа в рамке над письменным столом…

– А это и есть прямой предок всех лошадей и пони – первобытная лошадь, которая обитала около 50 миллионов лет назад в Северной Америке. Размером эта лошадка была чуть больше собаки, жила она в лесу и питалась листьями и сочной, мягкой растительностью. На передних ногах у нее было по четыре пальца, а на задних – по три.

Около 25 миллионов лет назад климат на Земле изменился, влажные тропические леса остались без воды и постепенно засохли. Наши лошадки были вынуждены приживаться на открытой местности – в степях и саваннах. Смена среды обитания привела к тому, что изменился жевательный аппарат лошади, который стал пригоден к поеданию грубой травы, шея удлинилась, удлинились и ноги, а пальцы увеличились в размерах и ороговели, превратившись со временем в копыта.

В эпоху ледниковых периодов древняя лошадь по перешейкам между материками мигрировала в Европу, Азию и Африку. Около десяти тысяч лет назад, с окончанием оледенения и поднятием уровня мирового океана, эти перешейки исчезли, а материки отделились друг от друга проливами. В последствии в Америке лошади вымерли, и вновь были завезены туда уже во времена Великих Географических Открытий европейцами.

К периоду одомашнения насчитывалось четыре основных конских типа, два – пони и два – собственно лошадей. Пони жили на северо-западе Европы и в Северной Евразии. Лошадь обитала южнее, была высокого роста, тонкая в кости и приспособлена к жизни в жарком климате. Такой тип ближе всего подходит к внешнему виду нынешнего ахалтекинца.

Традиции коневодства уходят корнями во времена, когда на просторах Евразийского материка возникали первые очаги одомашнивания лошади – это было примерно шесть тысяч лет тому назад. Предположительно было одомашнено два типа дикой лошади: мелкие, широколобые степные лошадки, отдаленно похожие на тарпанов, отдельные экземпляры которых сохранились до XIX века, и более крупные дикие лесные лошади, с узким лбом, длинной лицевой частью головы и тонкими конечностями. Домашние лошади долго сохраняли многие признаки своих диких предков.

Первыми стали совершенствовать своих лошадей народы Древнего Востока. В VII–VI веках до нашей эры лучшими в мире считались несейские лошади Персидского царства. Коневодством славились области, примыкавшие к Каспийскому морю, южные районы Узбекистана и Таджикистана. В конце первого тысячелетия до нашей эры славу несейских лошадей унаследовали лошади Парфянского царства, образовавшегося на месте северных провинций Персии и Бактрии, т. е. на территории Узбекистана, Таджикистана, а также севера Ирана и Афганистана. Парфянские кони золотисто-рыжей масти были статными и для тех времен очень высокими – 150 см в холке. Эти лошади в ту пору являлись желанной военной добычей для любого государства.

Развитым коневодством славились и древние народности Закавказья, на территории Армянского нагорья лошадей использовали для езды верхом еще в третьем тысячелетии до нашей эры. Совсем другим было в те времена коневодство в лесной полосе Восточной Европы – здесь лошадей использовали в основном на мясо, они были мелкими, их рост составлял 120–140 см.

На протяжении всего периода совместного сосуществования человек активно работал над проблемой выведения новых и совершенствования существующих пород лошадей. Многие прекрасные породы были созданы уже в последние 3–4 столетия. В России, в прошлые три века были выведены такие уникальные породы как: орловский рысак, русский рысак, владимирский тяжеловоз, буденновская порода. Причем последняя выводилась исключительно как боевая лошадь, и совместила в себе лучшие качества всех своих предков. Я могу дать руку на отсечение, что ни в одной кавалерии мира за всю историю существования этого рода войск никогда не было подобных лошадей!

В наступившем году Лошади я хотел бы пожелать всем людям побольше счастья, любви и добра – и к друг другу, и к животным, в особенности к лошадям!

ТАЙНА «ЛИБЕРИИ» ИЛИ ГДЕ СКРЫТА БИБЛИОТЕКА ГРОЗНОГО?

Помимо монтеров, бомжей и диггеров, давно обживших подземелья Москвы, немалый интерес к столичным катакомбам проявляют и ученые, в частности, историки и археологи. Конечно, в таком древнем городе, как Москва, спуск под землю в любой его точке может принести интересные находки, но настоящей мечтой нескольких поколений сперва русских, потом – советских, а теперь и российских ученых стала библиотека Ивана Грозного – таинственная и легендарная «Либерия».


А при чем тут Иван Грозный?

Действительно, причем? Как-то так уж сложилась, что библиотека названа его именем, а между тем Иван IV Васильевич имеет к ней весьма косвенное отношение.

Все началось еще в начале XV веке, когда племянница последнего императора Византии Софья Палеолог была сосватана за Великого князя Московского Ивана.

Тут требуется некоторое отступление от темы, чтобы прояснить ситуацию:

Византийская империя являлась прямой наследницей еще той, Великой Римской империи, а Константинополь считался Вторым Римом, центром Вселенной.

Когда первый Рим пал под ударами орд варваров, многое из культурного, духовного, да и материального наследия античности было вывезено в Византию. Плюс к тому в Константинополь на протяжении десяти веков свозились разнообразные ценности со всего обитаемого мира.

Продержавшись тысячу лет, к XV веку Византия захирела и пала, но богатейшие сокровища империи, в первую очередь культурные и духовные, удалось спасти – они в качестве приданного приехали вместе с Софьей в заснеженную Москву.

Московское княжество унаследовало и атрибуты вселенской власти – в нашем гербе появился двуглавый орел, символ единения Востока и Запада, Великий князь Московский стал именоваться царем (то есть цезарем, властелином), а Москва получила почетный статус Третьего Рима. Причем пророчество гласит: «Четвертому же Риму не бывати».

Вот так в Москве оказалась бесценная «Либерия» – библиотека византийских императоров, в которой были собраны уникальные книги и артефакты со всего обитаемого мира.

О деяниях и заслугах мужа Софьи Палеолог царя Ивана III хорошо известно – при нем было свергнуто ненавистное ордынское иго, при нем образовалось сильное Московское царство, и т. д.

Сын Ивана III Василий Иванович во многом наследовал отцу. Историки называют царствование Василия продолжением Иванова. Василий Иванович шел во всем по пути, «указанном его родителем, доканчивал то, на чем остановился предшественник, и продолжал то, что было начато последним. Это касалось не только военных побед московитов, но и покровительства культуре – при Василии Ивановиче «Либерия» начала пополняться новыми книгами, и была предпринята первая попытка систематизировать библиотеку.

И в первый период царствования сына Василия – царя Ивана IV, в последствии получившего прозвище Грозный, в «Либерию» тоже шли новые поступления, в частности, много старинных арабских книг из покоренной Казани. Однако потом на Грозного царя нашло некое помрачение, которое не смогли объяснить ни современники государя, ни нынешние историки.

Россию завертело в кровавой метели. Поход на Новгород, Ливонская война, Опричина, бегство в Александровскую слободу, перенос столицы в Вологду, казни приближенных, оргии и разгульные пиршества, переходящие в жуткие побоище. Иван Грозный, говоря современным языком, стал маньяком…

Где-то под конец своего царствования Иван Васильевич вдруг распорядился спрятать «Либерию», причем спрятать так, чтобы ни пожары, ни иные стихийные бедствия, ни враги, ни даже приближенные царя не смогли воспользоваться библиотекой. В XVI веке это означало только одно «Либерию» поместили в глубокие секретные подземелья.

Зачем же царю понадобилось скрывать библиотеку? Не следует забывать, что Иван IV был образованным и начитанным человеком. Он прекрасно понимал ценность находящихся в «Либерии» книг и документов. Но именно поэтому, видимо, он и посчитал их опасными – свитки с древними знаниями, еретические тексты, христианские апокрифы, магические книги и бог еще знает какие сокровища человеческой мысли нужно было скрыть с глаз людских – так мыслили омраченный царь.

Сам Иван Грозный, несомненно, знал о месте, где укрывалась библиотека. Но он умер внезапно, за игрой в шахматы, и с момента, как сердце московского царя перестало биться, «Либерию» окутала дымка таинственности…

А была ли библиотека?

Это, собственно, вполне разумный и оправданный вопрос. Дело в том, что достоверных сведений о том, что Палеологи вывезли книги из Константинополя, нет. «Либерия» вполне могла погибнуть в огне пожаров. Однако есть несколько но…

Первые дошедшие до нас сведения о царской библиотеке содержатся в так называемом «Сказании о Максиме Философе» которое обычно находится в сборнике сочинений Максима Грека. В нем сообщалось, что сын Ивана III Василий «обрете в некоторых палатах бесчисленное множество греческих книг», заключенных в «книгохранительнице».

Приглашенный из Афона ученый монах Максим Грек, увидев это книжное сокровище, якобы произнес, что даже у греков он не видел подобного множества книг. В дальнейшем Максиму поручили заняться переводом греческой «Псалтыри» на русский язык.

По мнению некоторых исследователей, автором «Сказания о Максиме Философе» был не кто иной, как князь Андрей Курбский – бывший друг, а затем антогонист и противник Ивана Грозного. В «Сказании…» есть целый ряд мест, совпадающих с другими сочинениями Курбского. В них, кстати, он часто ссылается на античных авторов, в том числе на Цицерона и Аристотеля, ему известны произведения Эразма Роттердамского и Энея Сильвия Пиколомини, поэтому рассказ князя о царской «книгохранительнице» приобретает особенную достоверность и историческую ценность. Где же, как не в царской библиотеке, смог отыскать и прочесть эти произведения Курбский?

Не менее достоверным источником сведений о «Либереи» считается хроника ливонца Ниештадта. В ней говорится, что в то время, когда в России находились пленные юрьевские немцы, некий пастор Иоан Веттерман и еще несколько лиц, знавших московитский язык, были приглашены царем в качестве переводчиков древних книг, хранившихся замурованными в его подвалах. В 1556 году пастор смотрел книги в присутствии дьяков Андрея Щелкалова, Ивана Висковатова и Никиты Фуникова. После осмотра книг Веттерман в восторге заявил, что охотно отдал бы за такие книги все свое имущество, лишь бы передать их в протестантские университеты. Дьяки от имени царя предложили немцам перевести какую-либо книгу на русский язык, но те испугавшись, что их заставят переводить книги до самой смерти (то есть их было очень много!), под благовидным предлогом отказались. «… Обо всем этом заключает хронист Ниештадт, – впоследствии мне рассказывали сами Томас Шреффер и Иоганн Веттерман».

Значит, книги все таки были – слишком весомы свидетельства очевидцев. Почему же «Либерию» до сих пор не нашли? Может быть, плохо искали?

История поисков

Первым проникнуть в Кремлевские подземелья с целью поиска библиотеки путем раскопок попытался еще в XVIII веке пономарь церкви Иоанна Предтечи «что на Пресне», Конон Осипов. Осенью 1718 года он просил у князя-кесаря Ивана Федоровича Ромодановского «дозволения» поискать в подземельях палаты с сундуками, которые видел дьяк Макарьев, ходивший в 1682 году по приказу царевны Софьи Алексеевны в подземный Кремль. За каким делом посылала туда Софья дьяка Большой казны Василия Макарьева, пономарь не знал. Однако ему было известно, что тот прошел подземным ходом от Тайницкой до Собакиной (Арсенальной) башни через весь Кремль. По пути и встретились дьяку две палаты до самых сводов заставленные сундуками которые он мог разглядеть сквозь решетчатое окно запертой двери. Софья Алексеевна просила дьяка в тот тайник до государева указа не ходить.

Найденный Кононом Осиповым вход в подземную галерею из Тайницкой башни оказался засыпан землей. Попытки расчистить ее от грунта с помощью выделенных солдат вызвали новые обрушения. А просьба «подвесть под тое землю доски (установить крепь), чтобы тое землей людей не засыпало» осталась неудовлетворенной, поэтому надежду отыскать палаты с загадочными сундуками пришлось отложить. В декабре 1724 года Осипов предпринимает еще одну попытку добраться до галереи, на этот раз со стороны Собакиной башни. На новом «доношении» пономаря попавшего из Комиссии фискальных дел в Сенат, а затем и к императору, рукою Петра I начертано «Освидетельствовать совершенно». Московский вице-губернатор обязан был подчиниться и выделил для этого команду арестантов приставив, однако, к ней архитектора, в задачу которого входило наблюдение за подземными работами. Из-за сложностей возникших в связи с постройкой здания «Цейхгаузного двора», фундамент которого встал на пути раскопок, повышения уровня грунтовых вод и опасений архитектора по поводу обрушения основания стены Кремля, работы были прекращены.

Неудачи не смогли остановить упрямого пономаря. Не сумев попасть в галерею через существовавшие когда-то входы, Конон Осипов пытался проникнуть в нее сверху. Заложенные сразу в нескольких местах траншеи: у Тайницких ворот, в Тайницком саду близ Рентареи, за Архангельским собором и у колокольни Ивана Великого, также не дали результата. Лишь за Архангельским собором отыскали каменные погреба. «Пономарь Осипов в Кремле-городе поклажи искал, – доносил в Сенат секретарь Семен Молчанов, и по его указанию от Губернской канцелярии рекрутами рвы копаны… и той работы было немало, но токмо поклажи никакой не отыскал».

Спустя сто с лишним лет, в 1894 году, раскопки тайника были организованы директором Оружейной палаты князем Н. С. Щербатовым при поддержке московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Работы проводившиеся с мая по сентябрь в районе Никольской, Троицкой, Боровицкой и Водовзводной башен и продолжавшиеся полгода, были приостановлены на неопределенное время из-за смерти Александра III и коронации Николая II. По прошествии времени денег для их возобновления в казне не нашлось. Работы по обследованию подземных сооружений продвигались крайне медленно, поскольку все ходы оказались заполненными землей и глиной. Все же в результате раскопок удалось собрать интересные сведения об устройстве военных тайников Кремля.

В 1913 году Щербатов обратился в «Русское военно-историческое общество» с предложением продолжить работы по изучению Кремлевских подземелий, однако дальше общественного приветствия этой инициативы дело не пошло – вскоре началась Первая Мировая война.

После революции одним из самых страстных исследователей, посвятивший большую часть своей жизни поискам легендарной библиотеки, расположенной, по его мнению, в тайнике под Кремлем, устроенным зодчим Аристотелем Фиораванти, стал археолог и спелеолог Игнатий Яковлевич Стеллецкий. Долгие годы раскопок, проводимых в трудное время сталинского террора, позволили ученому исследовать множество подземных ходов на территории Кремля, Китай-города, Новодевичьего монастыря, Сухаревой башни и т. д.

Несмотря на препятствия комендатуры кремля и постоянную оглядку на сотрудников НКВД, пристально следивших за деятельностью Стеллецкого, ему все же удалось отыскать и исследовать часть подземной галереи, которой пользовался дьяк Василий Макарьев. В 1945 году Игнатий Яковлевич начал работу над документальной историей «Либерии», мечтал написать книгу о подземной Москве. К сожалению, смерть помешала планам ученого.

Новый всплеск интереса общественности к проблемам поиска библиотеки произошел в 1962 году, во времена хрущевской оттепели, когда при поддержке главного редактора «Известий» Аджубея в газете «Неделя» были напечатаны отдельные главы из неизданной книги Стеллецкого. Публикации вызвали поток читательских писем и способствовали созданию общественной комиссии по розыску библиотеки под председательством академика Тихомирова. По результатам работы комиссии предусматривались архивные изыскания, изучение топографии Кремля, археологические раскопки. Однако после прихода к власти Брежнева и смерти в 1965 году Тихомирова руководство страны отказало в поддержке работе комиссии и Кремль снова стал недосягаем.

Вообще, создается полное впечатление, что загадку «Либерии» крепко хранят некие таинственные силы. Как только кто-то из исследователей вплотную подбирается к кремлевским подземельям, тут же происходит какое-либо событие, делающее дальнейшие изыскания невозможными.

И сегодня попасть в подземный Кремль практически нереально – там всем заправляют российские спецслужбы, которые мало интересуют научные тайны. Впрочем, в связи с последними событиями в США их можно понять.

Так или иначе, загадка «Либерии» остается, и кто знает, может быть, еще на нашей памяти она все таки будет разгадана. Поживем – увидим…

ЦЕНЗУРА БЫЛА, ЕСТЬ И БУДЕТ?Дела давно минувших дней…

Западная цивилизация сегодня утверждает, что одним из краеугольных камней, на которых держится демократия в развитых странах, является свобода слова. Но по иронии судьбы именно в государствах, ныне стоящих на так называемом западном пути развития, зародилось, развивалось и достигло небывалого размаха такое проявление несвободы и государственного контроля за свободой слова, как цензура.

Скорее всего, первый из официально задокументированных случаев применения цензуры относится к 605 г. до н. э. Именно тогда царь Иудеи Иоаким приказал сжечь книгу пророчеств пророка Иеремии. Возможно, это деяние Иоакима стало также началом практики самоцензуры – существует мнение, что библейские авторы после истории с Иеремией начали более активно использовать намеки и умолчания.

Официально же цензоры появились в анналах истории в 443 г. до н. э. В городским магистрате Рима вводится новая должность – «цензор». Кроме контроля за выполнением городских законов и ведения списка римских граждан, цензоры занимались борьбой с нарушениями нравственности.

Первый случай массового уничтожения книг тоже относится к деяниям, совершенным гражданами Римской империи. В 48 г. до н. э. ни кто иной, как сам Гай Юлий Цезарь из политических соображений повелел сжечь крупнейшее собрание книг античного мира – Александрийскую библиотеку, в результате чего безвозвратно погибло примерно 700 тыс. уникальнейших книг. Что интересно – примерно через 400 лет восстановленную библиотеку разрушили по эдикту римского же императора Феодосия (христианский император повелел сжечь библиотеку, потому что в ней хранились труды языческих авторов).

Еще через три столетия остатки многострадальной библиотеки были в третий раз и, на этот раз окончательно, уничтожены по приказу халифа Омара, который заявил: «Если эти книги противоречат Корану, значит они вредны. Если эти книги содержат то же, что содержит Коран – они бесполезны».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю