Текст книги "Тайны и загадки нашей жизни"
Автор книги: Сергей Волков
Жанр:
Публицистика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Часть вторая. История
ВЫШЕ – ТОЛЬКО ЗВЕЗДЫ!12 апреля исполняется сорок лет со дня первого полета человека в космос. Но история отечественной (а по сути – мировой) космонавтики началась несколько раньше, в далеком 1955 году, когда по постановлению Совета Министров СССР был создан «научно-исследовательский и испытательный полигон Министерства обороны СССР для летной обработки изделий Р-7, «Буря» и «Буран» с расположением головной части полигона в Кзыл-Ординской и Карагандинской областях Казахской ССР – в районе Н.Казалинском и Джусалы; район падения головных частей изделий в Камчатской области РСФСР – у мыса Озерный». Постановление, речь в котором идет о создании ныне всемирноизвестного Байконура, подписали тогдашние Председатель Совмина Н. Булганин и управделами Совмина А. Коробов. Вот с этой-то бюрократической бумажки и начался отсчет космической эпохи, именно эпохи, потому что тот путь, который за несколько десятков лет проделала советская, а затем российская космическая отрасль, сравним по своим деяниям только с историческими эпохами – Античный мир, Великое переселение народов, Великие географические открытия, Освоение космоса…
В 60-х годах не было, пожалуй, другой профессии, овеянной таким героизмом и романтикой, как профессия космонавта. В 70-х восторги поутихили – ну, летают, и хорошо. В 80-е к полетам на орбиту стали относится, как к рутине. Каждый советский человек знал – там, наверху, всегда есть пара-тройка наших парней, которые держат все под контролем, и спал спокойно. В народе прочно укоренилось мнение: «Теперь в космос слетать безопаснее, чем на машине по Кольцевой дороге проехать! И за что им только «звездочки» дают?»
А между тем космонавты и тогда, и теперь ежесекундно подвергаются огромному риску. Достаточно сказать, что метеорит размером с куриное яйцо, попади он в космический корабль, прошьет обшивку навылет, что приведет к мгновенной разгерметизации и гибели экипажа. И подобные «гостинцы» из глубин Вселенной на орбите – вовсе не редкость…
Фамилии погибших при освоении космоса советских космонавтом навечно вошли в памятный общепланетный список. Комаров, Добровольский, Волков, Пацаев отдали свои жизни ради того, чтобы человечество смогло вырваться из своей колыбели. Кстати, мало кто знает, что дублером погибшего в ходе испытаний космического корабля «Союз-1» Владимира Комарова был космонавт № 1 Юрий Гагарин. Если бы Комаров не полетел…
Помимо прохладного отношения к работе космонавтов обыватель и к космической технике относится как к легковому автомобилю – ну, корабль, ну космический, круглый, с окном. То ли дело у американцев – их «Шатлы» вон какие красивые! Говорят, что известную частушку, отражающую пренебрежительное отношение к космической технике «Над селом фигня летала, серебристого металла. Очень много в наши дни всевозможнейшей фигни!» придумали жители Архангельской области, проживающие в районе падения отработанных ступеней ракет, запускаемых с космодрома Плесецк.
Мы забыли, а возможно, никогда и не знали о тех проектах отечественного «космопрома», которые до сих пор вызывают восхищение и зависть заокеанских создателей «красивых «Шатлов». Например, даже в тексте постановления Совмина СССР о создании Байконура наряду с Р-7 уже упоминаются «Буря» и «Буран» (не путать с нашим челноком «Буран», который ныне украшает Парк Культуры в Москве), а ведь эти, как их тогда именовали «крылатые ракеты» – по сути реальные прообразы современных «Шатлов». Можете себе представить – космический челнок 46 лет назад! Причем если «Буран» первого поколения так никогда и не стартовал, то «Буря» летала, и еще как!
Всего было изготовлено 19 ракет и все они были использованы во время летных испытаний. Первый полет «Бури» состоялся 1 сентября 1957 года. Ракета была запущена с полигона в Капустином Яре. И не просто взлетела, а полетела так как это было запланировано. Правда, вместо рассчитанных 8000 километров «Буря» максимально удалялась от места старта на 6500 километров, не долетая до цели 1500 километров, но это было связано с тем, что «земля кончилась», дальше лететь было некуда – Камчатка, океан и США. Перед «бурьщиками» не ставилась задача по выведению на орбиту спутника, но потенциально «Буря» могла это сделать, и если бы это случилось, возможно, развитие космонавтики на Земле пошло бы по иному пути. Но конструкторам «Бури» из НПО Лавочкина не дали довести до конца этот проект. К тому времени уже была поставлена на вооружение межконтинентальная баллистическая ракета Р-7 и руководство СССР сочло нецелесообразным создавать еще один носитель. Робкие попытки отстоять работу ни к чему не привели. Последняя ракета была пущена с полигона Капустин Яр 16 декабря 1960 года.
Помимо «Бури» в тени остался и крайне смелый даже для нынешнего XXI века проект пилотируемого полета на Марс, который разрабатывался… в середине 60-х годов! Сергей Павлович Королев понимал, что без увеличения весовых габаритов выводимых на орбиту космических аппаратов дальнейшее освоение космоса невозможно. И к 1960 году уже была сформулирована концепция новой ракетно-космической системы, краеугольным камнем которой стал проект ракеты-носителя Н-1, способного выводить тяжелые искусственные спутники Земли. Особенно заманчивой представлялась идея пилотируемой экспедиции на Марс. По расчетам специалистов, для ее проведения необходимо было при 20 – 25 пусках Н-1 собрать (состыковать) на низкой околоземной орбите из отдельных блоков марсианский пилотируемый комплекс (МПК) стартовой массой около 1630 т. После экспедиции продолжительностью более 2,5 года (непосредственная посадка на Марс, пребывание на Красной планете, старт и обратный полет) к Земле возвращается лишь часть корабля массой всего 15 т. Приведенные цифры даже сейчас шокируют знатоков космонавтики!
Проработка тяжелого межпланетного корабля (ТМК) поначалу велась в свободное от основной работы время. В инициативном порядке на ней работали две группы проектантов – под руководством Г. Максимова и К. Феоктистова. Перед конструкторами встал целый перечень задач – создание системы жизнеобеспечения, решение проблем с запасом топлива, питания, длительного воздействия невесомости на человеческий организм. Было придумано и воплощено в жизнь много уникальных решений, до этого существовавших только в фантастической литературе. Например, для регенерации кислорода из выдыхаемого космонавтами углекислого газа должны были применяться контейнеры с водорослями типа хлореллы. Запасы пищи предполагалось хранить в сублимированном виде и тщательно отбирать перед полетом с точки зрения пищевой ценности и удельной массы. Для пополнения рациона в бортовой гидропонной оранжерее корабля предполагалось выращивать овощи, что позволило бы снизить массу запасов продуктов на 20 – 50 %. Так как оранжерея составляла неотъемлемую часть всех проектов межпланетных кораблей, серьезной проблемой стал подвод света к растениям. Эта задача была блестяще решена с применением крупногабаритных наружных солнечных концентратов.
В качестве энергетической установки для тяжелого межпланетного корабля создавались специальные ядерные реакторы, а двигатели должны были работать на по сию пору перспективном электро-реактивном принципе.
Для отработки прототипа замкнутой системы обеспечения жизнедеятельности ОКБ-1 в содружестве с Институтом медико-биологических проблем и заводом «Звезда», разрабатывающим катапультные системы для самолетов, скафандры и системы жизнеобеспечения, построило аналог жилого отсека ТМК – наземный экспериментальный комплекс (НЭК), в котором испытатели Г. Мановцев, В. Улыбышев и А. Божко провели целый год.
Проект пилотируемого полета на Марс вступил уже в стадию реального воплощения, были даже сформированы экипажи ТМК, среди членов которых популярна была переделанная версия известной песни. «И на Марсе будем яблони трясти!» – пели космонавты.
Но к моменту подготовки полета на Марс в отечественной космонавтике создалась сложная ситуация. Стало очевидно, что «лунная программа» с ее первоначальным престижно-пропагандистским напором провалилась – нас опередили американцы. Поэтому в начале 70-х официально было заявлено о создании орбитальных станций, одной из целей которых было выяснение возможности длительно летать в космосе без искусственной тяжести.
По мнению многих отечественных специалистов, работа по станциям могла идти в рамках проекта межпланетного полета. Необходимо было постепенно отработать ракету Н-1, что позволяло создать тяжелую орбитальную станцию как этап ТМК, а затем совершить одну из грандиознейших и впечатляющих экспедиций XX века. В этом случае наша космонавтика шла бы «своим путем», не вступая в изнуряющую «лунную» гонку. Накопив опыт, можно было бы приступить к реализации непосредственно «лунной» или «марсианской» программы.
Решение было принято, хотя задача облета Марса на тот период была не менее престижна. Да и осуществить ее было проще, чем высадку на Луну. Однако полное прекращение работ по одному из ключевых элементов обеих программ – Н-1 – поставило крест на полетах и к Луне, и к Марсу…
Помимо проекта полета на Марс тяжелого межпланетного корабля разрабатывался и другой не менее грандиозный план, так же связанный с ракетой-носителем Н-1. Это так называемый «проект «Аэлита», завеса секретности с которого была снята совсем недавно.
Изучая развитие российской космонавтики, американский энциклопедист Марк Вэйд впервые приоткрыл миру амбициозную советскую программу создания марсианского экспедиционного комплекса. Исходной точкой отсчета в истории «Аэлиты» стал 1969 г., когда выяснилось, что лунная гонка была выиграна американцами. Стараясь на долгие годы загрузить работой ракетно-космическую промышленность США, NASA начало лоббировать финансирование (с бюджетом порядка триллиона долларов) плана проведения марсианской экспедиции, следующей сразу за программой «Apollo». Советским ответом на космические инициативы США и стал проект «Аэлита». Ведущий конструктор советских пилотируемых кораблей в ОКБ-1 – все тот же К. Феоктистов, получил задание по подготовке к проекту «Аэлита» уникального межпланетного корабля, в котором должны были быть использованы преимущества повышенной грузоподъемности носителя Н-1М. Данный вариант пилотируемого корабля был назван марсианским экспедиционным комплексом (МЭК).
При обсуждении технических вариантов межпланетной экспедиции на теоретических занятиях в Центре подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина нашлись оптимисты, утверждавшие, что даже ракетоноситель «Протон» в связке с разгонным блоком «Д» и лунным кораблем «Союз 7К-Л1» вполне обеспечит облет Марса при точном определении оптимальных параметров полета самим экипажем. Однако все упиралось в возможности системы обеспечения жизнедеятельности экипажа, ресурсов которой явно не хватало на длительный полет даже одного космонавта. В отряде космонавтов даже нашелся смельчак, готовый рискнуть жизнью ради прорыва советской пилотируемой космонавтики в межпланетное пространство.
Во имя триумфа СССР, так и не слетавший в космос летчик-космонавт, доктор технических наук, ныне профессор и академик Академии космонавтики М.Н. Бурдаев вызвался в одиночку слетать к Марсу на уже испытанном тогда лунном орбитальном корабле «Союз 7К-Л1». В случае аварийной ситуации на обратном пути после облета Марса или при недостаточности ресурсов системы обеспечения жизнедеятельности космонавт готов был даже застрелиться (!) из пистолета, хранящегося в кармане защитного комбинезона скафандра. Но поддержки в ЦПК им. Ю.А. Гагарина такая инициатива не встретила.
Планировалось, что 150-тонный МЭК будет собран в течение двух запусков носителя Н-1М. Далее на околоземной орбите все модули должны были автоматически состыковаться в единый комплекс. Все еще беспилотный МЭК начал бы медленно ускоряющийся полет по спирали от Земли к Марсу. После того как МЭК покинул бы радиационные пояса Земли, ему вдогонку стартовали экипажи, размещенные на борту космических кораблей «Союз 7К-Л1» в связке с разгонным блоком «Д» и ракетоносителем «Протон». Космический корабль «Союз 7К-Л1», созданный ранее для программы облета Луны, должен был бы встретиться и состыковаться с МЭК на высокой околоземной орбите. МЭК с экипажем на борту продолжил бы медленно ускоряться, пока не достиг бы требуемой для межпланетного полета второй космической скорости.
После 135 суток межпланетного полета двигатели начали бы снова работать в течение 61 суток, для того чтобы затормозить МЭК и вывести его на высокую околомарсианскую орбиту. Далее еще в течение 24 суток полет по спирали выводил бы МЭК на низкую полярную марсианскую орбиту. После недельного пребывания на орбите Марса три члена экипажа должны были перейти в посадочный модуль для высадки на поверхность планеты. Завершив исследование поверхности в течение недели, экипаж стартовал на марсианскую орбиту, а затем в автоматическом режиме стыковался с базовым кораблем. После завершения периода орбитальных исследований планеты ионные двигатели МЭК должны были бы повторно разогнать комплекс для его перевода на спираль отлета от Марса. Потребовалось бы 17 суток, чтобы развить скорость, необходимую для схода с марсианской орбиты, и двигатель ускорял бы полет еще в течение 66 суток до тех пор, пока МЭК не перешел бы на траекторию быстрого возвращения к Земле, проходящую между орбитами Венеры и Меркурия. Двигатель был бы еще раз запущен для 17-дневного тормозного маневра в перигелии орбиты, чтобы понизить скорость возвращения к Земле.
К концу 1969 г. конструкторы В.П. Мишин и М.К. Янгель выиграли конкурс на реализацию проекта «Аэлита» и получили финансирование на пять лет. Но от ОКБ-1 требовалось сначала успешно провести летные космические испытания носителя Н-1, а затем полностью отработать вариант Н-1М. Далее прототип МЭК должен был быть проверен и отработан в полетах на орбите Земли. Его летно-космические испытания могли бы сопровождаться пилотируемой экспедицией с простым облетом Марса. Окончательные варианты комплекса или его более совершенной модификации должны были бы создаваться уже в следующем столетии.
Анализ стоимости всех вариантов проекта «Аэлита», сделанный госкомиссией, не привел к окончательному утверждению программы марсианской экспедиции. Более того, в 1974 г. после четырех пусков тяжелого носителя Н-1, закончившихся авариями, было полностью прекращено финансирование испытаний. Это, в свою очередь, привело к отказу от «Аэлиты» и всех других полетов, связанных с носителем Н-1М.
В истории отечественной космонавтики вообще немало белых пятен. Практически никому не известны экспериментальные космические летательные аппараты «Бор» (девять орбитальных полетов), которые использовались при создании не менее секретного орбитального самолета системы «Спираль». Многоразовая авиационно-космическая система «Спираль» включала в себя орбитальный пилотируемый самолет с ракетным ускорителем и гиперзвуковой самолет-разгонщик. Запуск орбитальной ступени должен происходить на высоте 24–30 километров при скорости, в 6 раз превышающей скорость звука. Работа над «Спиралью» началась в ОКБ А. Микояна всего через 4 года (!) после полета в космос Ю. Гагарина, а в 1977 и 1978 годах орбитальный самолет системы «Спираль» совершил 6 испытательных полетов.
Сегодня, когда наша страна переживает далеко не лучшие времена, когда космическая отрасль в упадке, когда утопили в океане последнюю орбитальную станцию, достижения отечественной космонавтики прошлых лет кажутся воплощенной в жизнь фантастикой. Реальность между тем такова: 11 декабря 1993 года легендарный Луноход-1 вместе с посадочной ступенью КТ станции Луна-17 были выставлен на аукционе Сотбис. При заявленной начальной цене 5000$ первый «лунный трактор» ушел за 68500$. По информации российской прессы, покупателем оказался сын одного из американских астронавтов. Вывоз приобретенной собственности с Луны – за счет покупателя.
Распродажа памятников нашей истории, пусть даже и находящихся на Луне, чести России не делает. Можно кивать на суровые времена, можно злорадствовать – да ни в жизнь этот американец наш «Луноход» не получит! И тем не менее на душе остается неприятный осадок…
Но не все так плохо. Россия не собирается отказываться от статуса космической державы. Единственные люди, которые не переживают по поводу затопления станции «Мир» – это сами наши космонавты. Они-то знают, что станция давно выработала свой ресурс, и находится на ней было просто опасно для жизни. Придет время – и на орбите появится новый «Мир», лучше и современнее прежнего.
Американцы и европейцы по прежнему отстают от нас в научно-техническом плане. Наш «космопром» понял, что ждать милостей от государства в виде госзаказ бессмысленно, и потихоньку сам начал выбираться из той ямы, в которую угодил в начале 90-х. НПО им. Лавочкина, например, делает сегодня разгонные блоки «Фрегат» для международной космической станции, а НПО «Энергомаш», ведущий производитель жидкостных ракетных двигателей, выиграло международный конкурс на двигатель для американской ракеты «Атлас-3» и продает в США наши высокие технологии. В России успешно осуществляется целый ряд проектов по коммерческому запуску спутников.
Конечно, это «не совсем то», что было раньше, но подобные работы позволяют сделать главное – сохранить научные и промышленные базы, уникальных специалистов, то есть не разбазарить тот потенциал, о котором в недавно обнародованном через Интернет докладе аналитиков NASA сказано: «учитывая темпы прогресса космической промышленности в СССР и России, можно быть уверенными – при достаточном финансировании российские специалисты уже сегодня могут создать космические аппараты, способные в краткие сроки достичь ближайших к Земле звездных систем».
Что ж, поживем – увидим…
ВОЙНА НА ОРБИТЕНаши успехи в сфере освоения космоса – предмет законной гордости каждого россиянина. Еще бы, ведь это мы запустили первый спутник, это наши соотечественники первыми увидели Землю с орбиты, вышли в открытый космос. Это наши станции первыми облетели Луну, достигли других планет Солнечной системы, да и на поверхность Луны мы бы тоже высадились бы первыми, не произойди в 1964 году смена политического руководства СССР.
Но если об этих и многих других достижениях советской, а потом и российской космонавтики знает весь мир, то успехи нашей науки и технологий, связанных с войной в космосе, по-прежнему остаются тайной за семью печатями…
Не следует забывать, что изначально все космические проекты и в СССР, и в США были сугубо военными. Первые баллистические ракеты создавались исключительно для доставки на территорию вероятного противника ядерных зарядов. Искусственные спутники Земли тоже в первую очередь выполняли военные задачи – обеспечение связи, разведка, наведение на цель ракет и т. д.
И буквально с самого начала космической эры задача борьбы с вражескими объектами на орбите стала одной из важнейших. Работы в этом направлении велись и у нас, и за океаном.
Американцы вначале пошли по пути создания противоспутникового ракетно-зенитного оружия. Уже 19 июня 1959 года в США провели первое испытание ракеты «Болд Орион», которая была запущена с бомбардировщика В-52 и должна была поразить спутник «Explorer-4», к тому времени выработавший свой ресурс. Испытания закончились провалом – ракета прошла в четырех милях от цели. Последующие пуски тоже не отличались особой эффективностью и работы над этой ракетой постепенно сошли на нет.
Советский Союз начал работы над противоспутниковыми системами в конце 50-х – начале 60-х годов. Перед тем, как была окончательно сформулирована концепция создания советских противоспутниковых систем, были рассмотрены несколько проектов. Они представляют определенный интерес в историческом плане, как иллюстрация возможностей советской науки и техники того времени.
Первый из предложенных вариантов, предусматривал запуск межконтинентальной баллистической ракеты с ядерной боеголовкой и ее взрыв в космосе. Этот проект был из разряда глобальных, которыми в те годы активно увлекались советские военные. Вспомнить хотя бы проект создания глобальной ракеты, термоядерные бомбы мощностью 100 мегатонн и тому подобное. У этого проекта было то преимущество, что гарантировано уничтожались все космические объекты, находившиеся на расстоянии до 1000 километров от места взрыва. Отрицательным фактором являлось то, что под удар попадали как спутники противника, так и свои собственные. К счастью для будущих поколений, от этого проекта практически сразу же отказались и испытаний ядерного оружия в космосе не проводили.
Второй проект в чем-то повторял американский, только наша противоспутниковая ракета должна была не поражать саму цель, а взрываться рядом, уничтожая спутник осколками.
Следующий проект родился на волне той эйфории, которая царила в советской космонавтике после полета человека в космос. Еще когда в космос летали корабли типа «Восток», в конструкторском бюро Королева приступили к разработке многофункционального пилотируемого корабля «Союз». Одна из модификаций этого корабля, так называемый «Союз-П» (перехватчик), должна была решать в пилотируемом режиме проблему инспекции и вывода из строя космических аппаратов противника. Сначала предполагали сближение корабля с целью, выход космонавтов в открытый космос с целью обследования спутника, а затем, в зависимости от результатов инспекции, вывод спутника из строя либо путем механического воздействия, либо его снятие с орбиты и помещение в контейнер корабля. Однако от такого сложного технически и опасного для космонавтов проекта отказались.
Следующий проект предполагал оснастить корабль восьмью небольшими ракетами. Менялся и алгоритм действия системы. По-прежнему корабль должен был сблизиться со спутником противника, но теперь космонавты не должны были покидать корабль, а визуально и с помощью бортовой аппаратуры обследовать объект и принять решение об его уничтожении. Если такое решение принималось, то корабль удалялся на расстояние до 1 километра от цели и расстреливал ее с помощью бортовых мини-ракет. Задержка с созданием корабля «Союз» вынудила отказаться и от этих планов.
Рассматривался и вариант создания спутника-«камикадзе», который, взрываясь сам, уничтожал цель. Причем рассматривался вариант не абсолютно точного попадания спутника-перехватчика в объект поражения, а вариант взрыва на некотором расстоянии от цели и ее поражение осколочным зарядом. Это был самый дешевый, самый простой и самый надежный вариант. В конце концов именно он и оказался базовым при создании противоспутниковой системы.
И, наконец, самый последний из нереализованных проектов, о котором хотелось бы упомянуть. Это проект размещения космических мин. Суть была в том, что на орбиты, близкие к орбитам спутников, подлежащих уничтожению, выводились заминированные спутники, которые совершали полет рядом с целью и уничтожались по команде с Земли одновременно с началом военных действий. Это как в футболе, когда за наиболее опасным игроком противника тенью следует «прикрепленный», или, на футбольном слэнге, «пасущий» игрок.
Все эти проекты сохранились ныне лишь в виде архивных документов. Но работа над ними позволила создать реальный космический аппарат, упоминание о котором до сих пор приводит в трепет руководство НАСА. Речь идет об «истребителе спутников»…
