Текст книги "Сомнамбула. Книга 3. Бегство Сквозь Время"

Автор книги: Сергей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Здравствуйте, Анна, – сказал корабль. – Не желаете ли кофе? Может быть, чай? Сок? Вино?

– С‑спасибо… – удивленно оглядываясь, замотала головой девушка и шепотом спросила у Гумилева: – А почему Надежда?

– Традиционно исины всех кораблей, созданных на верфях нашей корпорации, носят это имя и имеют такую голосовую оболочку, – ответил Степан Николаевич. – История эта древняя и печальная. Надежда Алферова – так звали капитана первой терраформирующей станции, построенной еще в начале двадцать первого века. Станция проходила испытания в Арктике и подверглась нападению экстремистов. Надежда погибла на боевом посту. В память о ней мы сохранили имя и голос.

Анна вздохнула. И впрямь печально. А еще она поняла, что имел в виду Гумилев, когда говорил о неофициальном названии корабля: «Почему – поймешь потом».

– Надежда, – обратилась она к исину корабля. – Если можно, мне стакан воды.

– Холодной, горячей, с газом, без газа, минеральной, обогащенной кислородом, ароматизированной? – в голосе Надежды послышался намек на улыбку.

– Простой, без газа. Питьевой. Холодной.

– Прошу!

На подлокотнике одного из трех кресел, стоящих перед пультом, с легким щелчком открылась ниша и оттуда выплыл стеклянный, чуть запотевший стакан.

– Как видишь, комфорт тут – как в VIP‑каюте самого современного межпланетного лайнера, – с гордостью сказал Гумилев. – А ведь «Надежда» – корабль многофункциональный. Ее покрытие поглощает девяносто девять процентов всех известных видов излучений, скорость приближается к субсветовым, запас хода составляет два диаметра Солсиса, а бортовое вооружение… хм… впрочем, об этом… Одну секундочку… У меня срочное сообщение…

– Что случилось? – удивилась Петровская, но Степан Николаевич, посерьезнев, сделал извиняющий жест и отошел в глубину отсека, что‑то быстро говоря в микрофон.

Анна пожала плечиками и прошлась вдоль кресел, разглядывая их. Конечно же, это были не простые кресла, а самые настоящие пилотские ложементы, сверх того оборудованные множеством дополнительных функций. Подхватив стакан, девушка отсалютовала им темному куполу над головой.

– Спасибо, Надежда!

– Всегда рада, – отозвался корабль.

Гумилев тем временем становился все мрачнее и мрачнее. События на Луне разворачивались таким образом, что становилось понятно – все летит в тартарары. Хваленый Космофлот во главе с великой и ужасной «Беллоной» вчистую проиграл битву за Луноград. Генерал Белов, старый друг Степана Николаевича, скончался, не приходя в сознание. Киберкрепость «Железная скала» захвачена, причем каким‑то невероятным способом нападавшим удалось перепрограммировать ее корветы типа «Филин», и они в пух и перья разбили всю армейскую инфраструктуру, подавив организованное сопротивление правительственных войск. Связи со штабом «Беллоны» нет. Связи с Генеральным штабом нет. Бои идут на улицах Новой Москвы и Лунограда.

И самое главное: Оберпротектор Колоний Гай Руднев бежал из столицы Луны в неизвестном направлении. А это означало только одно: экстремисты победили. Степан Николаевич не сомневался – на достигнутом они не остановятся, будут атаковать все мало‑мальски крупные поселения, принадлежавшие Объединенному человечеству. А значит, угрозе подвергнется и корпорация «Кольцо».

Поэтому Гумилев приказал срочно созвать Совет директоров корпорации. Отдав необходимые распоряжения, он повернулся к Анне, натянуто улыбнулся.

– Душа моя, я вынужден тебя оставить. Дела, дела… Думаю, тебе будет лучше остаться на борту «Надежды».

– Почему? – удивилась Петровская.

– Ну… – замялся Гумилев и тут же нашелся: – А разве тебе здесь не интересно? Ты ведь еще ничего не видела! Осмотришь корабль, поболтаешь с… Надежда!

– Слушаю.

– Приказываю оказать нашей гостье максимум внимания. Выполнишь все, о чем она попросит. Вопросы?

– Вопросов нет, – спокойно ответил корабль.

– Ну и отлично, – Гумилев сделал над собой усилие, улыбнувшись Анне самой искренней и доброжелательной улыбкой, и поспешил к лифту.

– Степан Николаевич, а как же Матвей?… – крикнула ему вслед девушка, но президент корпорации «Кольцо» уже канул в недрах лифтовой шахты.

Он очень спешил, уверенный, что оставил свою гостью в самом безопасном и надежном месте станции.

Оставшись в одиночестве, озадаченная Анна сделала глоток воды, поставила стакан и задала исину корабля первый пришедший ей в голову вопрос:

– Надежда, а вы помните свое прошлое?

Ответ пришел не сразу.

– Уважаемая Анна, я вынуждена уточнить ваш вопрос, – сказала Надежда. – Вы имеете в виду, имею ли я память о жизни Надежды Алферовой?

– Ну да, – кивнула Петровская. – И давай просто «Аня» и на «ты», а?

– Принято к исполнению, – отозвалась Надежда. – Отвечаю на твой вопрос: воспоминания Надежды Алферовой погибли вместе с ее мозгом в две тысячи девятом году. Но все исины, принадлежащие к семейству «Надежда», имеют в своей памяти ее биографию и данные о последних часах жизни.

– Понятно‑о… – Анна уселась в ложемент и опять спросила: – А исины знают, что такое любовь?

Надежда рассмеялась низким, грудным голосом.

– Наверное, какие‑нибудь специально запрограммированные и знают. Но судя по имеющейся у меня информации, понятие «любовь» не имеет четких границ, хотя я могу озвучить определение…

– Давай! – заинтересованно скомандовала Анна.

– Любовь, – послушно начала Надежда, – это в первую очередь чувство, свойственное мыслящим существам и устремленное на другую личность, общность личностей или идею.

– Ни‑че‑го не поняла, – Петровская откинулась в ложементе, отметив, что умное кресло тихонько заурчало, видоизменяя спинку под ее фигуру. – А попроще?

– Я попытаюсь, – виновато сказала Надежда. – Как тебе вот такое: любовь возникает как самое свободное и непредсказуемое выражение глубин личности. Ее нельзя принудительно ни вызвать, ни преодолеть.

– Вот это уже похоже на правду, – вздохнула Анна и повторила: – Нельзя принудительно ни вызвать, ни преодолеть…

– С философской точки зрения термин «любовь» весьма субъективен, – продолжила Надежда, но Петровская оборвала ее:

– Не надо с философской.

– Тогда, может быть, ты хочешь услышать о типах любви? – вкрадчиво поинтересовалась Надежда.

– Каких еще типах?

– Еще в Древней Греции различались следующие виды любви: эрос – страстное, стихийное чувство, восторженная влюбленность, любовь‑болезнь; филиа – любовь, связанная с социальными или индивидуальными качествами индивидуума, любовь‑дружба; сторгэ – семейная любовь‑нежность, и наконец, агапэ – жертвенная и снисходящая любовь к человеку или идее, любовь‑служение.

«А у нас с Матвеем что? – подумала Анна. – Эрос? Да, наверное. Был эрос. Но теперь он любит Соню ван Астен. А я? Я‑то продолжаю его любить! И получается, что у меня по отношению к нему агапэ, любовь‑жертва. Правда, может быть, все не так плохо? Отец Матвея сказал, что, возможно, ему подсадили чужую личность. Если личности можно подсаживать, наверняка их можно и убирать. Есть какие‑то медицинские технологии…»

– Аня? Ты слышишь меня? – голос Надежды звучал встревоженно.

– Слышу, – устало ответила Петровская. – Я думала. Понимаешь, у меня есть жених, Матвей. Вернее, был жених… Теперь он – другой.

– Не поняла. Недостаточно информации.

– Да все тут понятно. Его сейчас зовут Максим Верховцев и он любит другую.

– Максим Верховцев? Не тот ли это Верховцев, что является лидером экстремистской организации «Армия пробуждения», которая в настоящий момент заканчивает военную операцию по захвату Луны?

– Что?! – Анна пораженно вскинула голову к темной сфере экрана. – Захват Луны? Максим захватил Луну?

– Могу включить новостной канал, – с готовностью сказала Надежда.

– Н‑не надо… – прошептала Петровская.

В ее измученной голове возникло видение: смеющийся Матвей, попирающий ногой золотой песок Лунной Ривьеры и обнимающий пышногрудую губастую красотку в бикини – почему‑то экстремистка Соня ван Астен представлялась Анне именно такой, вульгарной и пошлой девицей.

Сжав кулачки так, что ногти вонзились в кожу, Петровская запрокинула голову и отрывисто выкрикнула:

– Летим туда!

– Недостаточно информации. Что ты подразумеваешь под «туда»? – голос Надежды выражал абсолютное спокойствие.

– Летим, летим!! – завизжала Анна. – Его надо спасти! Выводи корабль!

– Требую подтверждения приказа на активацию бортовых систем, – деловым тоном произнесла Надежда.

– Приказ подтверждаю, – Петровская несколько успокоилась, пару раз глубоко вдохнула и выдохнула.

Теперь она поняла, что должна делать, и как только это знание поселилось в ней, исчезли и страх, и боль. Она без трепета наблюдала, как пульт управления кораблем расцвел сотнями огоньков контрольных индикаторов, как неяркое жемчужное сияние охватило обзорный экран.

– Причальный гравитрон запущен, – информировала девушку Надежда. – Силовые держатели отключены. Маршевые двигатели в режиме прогрева. Ожидаю команды на деблокировку шлюзовых створов.

Анне на секунду стало жарко – а вдруг эти самые створы имеет право открыть только Гумилев или кто‑нибудь из высшего руководства «Кольца»? Петровская понимала, что она сейчас фактически угоняет «Надежду», но остановить себя не могла. Пресловутый эрос, любовь‑болезнь, владел сейчас всем ее существом, и повинуясь ему, девушка выкрикнула:

– Створы деблокировать!

– Поехали! – промурлыкала Надежда древнюю, как само освоение космоса, ритуальную команду, и Анна почувствовала, как под нею еле ощутимо качнулся ложемент.

Огромные створки наружного шлюза секретного отсека станции «Амур» беззвучно разошлись, и «Надежда» медленно выплыла в открытый космос.

На полусфере экрана, окружавшего Анну со всех сторон, отобразился прошитый холодными звездами космос и сияющая огнями громада станции «Амур», нависшая над «Надеждой». Изображение было столь правдоподобным, что Анне на секунду почудилось, что над ней и вокруг нее ничего нет, только пустота открытого космоса. Переборов страх, Петровская взяла себя в руки и строго приказала:

– Надежда! Включить полную защиту от обнаружения!

– Есть, – отозвался корабль.

– Переходим в режим радиомолчания. На запросы и сообщения никому не отвечать!

– Есть, – все так же четко и уверенно ответила Надежда.

– Запуск маршевых двигателей!

– Система заканчивает подготовительный цикл. Курс?

– Ну… – замешкалась Анна, но тут же нашлась: – Земля! Да, пока Земля, а там разберемся…

– Даю обратный отсчет, – по экрану поплыли большие красные цифры. Надежда дублировала их появление голосом: – Девять, восемь, семь… Плазма в рабочем режиме! Четыре, три, два, один…

– Старт! – выкрикнула Анна, вцепившись в подлокотники.

Сразу по выходу «Надежды» из отсека Гумилев получил по закрытому каналу связи соответствующий сигнал, но заседание Совета директоров корпорации «Кольцо» было в самом разгаре и Степан Николаевич не мог позволить себе прерваться. Он только грустно покачал головой, мысленно обругав себя за то, что сам приказал исину корабля выполнять все приказы Анны.

А после того, как Надежда по команде Петровской включила режим радиомолчания и запустила систему поглощения излучений, корабль исчез с экранов диспетчерской службы станции «Амур».

Теперь обнаружить его можно было только по гравитационному следу, который оставляли маневровые двигатели, но гравитометры такой мощности и частоты имелись лишь на секретных военных станциях семейства «Око».

Удалившись на несколько километров от станции «Амур», «Надежда» совершила оборот вокруг своей оси. Затем шестнадцать сегментов на одной из сторон матового полиэдра провернулись, открывая вогнутые чашки отражателей, в центре которых бились крохотные язычки плазмы. Спустя долю секунды они полыхнули слепящим огнем. Получив ускорение, «Надежда» унеслась с орбиты Венеры, канув во мраке космоса.

Это произошло за пятнадцать минут до того, как Максим Верховцев вошел в кабинет мертвого Оберпротектора Колоний Гая Руднева.

Эпизод 3 Дары данайцев

Станция «Око‑500»; борт крейсера «Вольный»; Луноград; борт фотонного крейсера «Справедливый», штурмовой модуль «Дамокл»

На секретной военной станции «Око‑500», принадлежащей сводной аэрокосмической бригаде по противодействию глобальному терроризму и экстремизму «Беллона», происходило то, чего еще вчера личный состав не мог бы представить даже в кошмарных снах.

В святая святых станции – Центральном информационном отсеке – шумел митинг.

Свободные от вахт и дежурств офицеры, нижние чины, волонтеры из числа гражданских, даже научный персонал станции собрались здесь и битый час, перекрикивая друг друга, обсуждали последнее сообщение, пришедшее по официальному правительственному каналу.

– Мы давали присягу! – кричали одни. – Офицерская честь не позволяет…

– Оберпротектор принял яд! – надрывались другие. – Это низко! Это самое настоящее дезертирство! Нас предали!

– Так ли уж не правы эти звездные борцы? – осторожно вопрошали третьи. – В их лозунгах, конечно, многовато экстремизма, но на то они и лозунги. А вот какова будет их экономическая программа? Быть может, стоит сперва разобраться…

– Всех экстремистов – в шлюз! – вопили четвертые. – Война до победного конца! «Беллона» не сдается!

Единственным человеком, сохранявшим в этом хаосе спокойствие и выдержку, был командир «Око‑500» полковник Дацюк. Гладко выбритый, в наглухо застегнутом парадном мундире, он сидел во главе длинного стола и внимательно следил за экраном переносного инфомонитора, на который выводились все данные со следящих систем станции.

В этот момент несколько офицеров из боевого охранения станции попытались хором запеть гимн Объединенного человечества:

– Озаренная солнцем народов семья смотрит в будущее с надеждой…

Группа технического контроля в полном составе демонстративно засвистела и заулюлюкала. Страсти накалились настолько, что словесные баталии грозили перерасти в банальную потасовку.

Полковник Дацюк поднялся и резко хлопнул ладонью по столешнице.

– Внимание, господа! Тихо!

В «Беллоне» вопросам дисциплины и субординации всегда уделялось повышенное внимание. Голос командира подействовал на митингующих отрезвляюще. Наступила тишина.

– Согласно только что полученной информации, – продолжил полковник, – обнаружен незарегистрированный борт, движущийся в район сосредоточения наших сил на орбите Марса. Дежурная смена – по местам! А политические дискурсы оставим до лучших времен. Все, выполнять!

Спустя несколько секунд в Центральном информационном отсеке остались только те, кому это было положено по штатному расписанию. Да, в «Беллоне» вопросам дисциплины и субординации всегда уделялось повышенное внимание…

Станция «Око‑500» представляла собой кубический обитаемый модуль, соединенный цилиндрами переходов с шарами отсеков контроля и слежения. Вокруг этого геометрического безумия раскинулись многокилометровые сети антенн, сегменты солнечных батарей и пластины генераторов силового поля, формирующие сложную систему поиска и сбора рассеянной в пространстве информации. «Око‑500» было всеведущим и всезнающим. Оно могло засечь любой радиоконтакт и перехватить его. Десятки могучих исинов управляли тоннами сложнейшей аппаратуры. Поиск не ограничивался только радиоволнами, он велся гораздо шире, фактически охватывая весь электромагнитный спектр излучений.

Располагаясь высоко над плоскостью эклиптики основных планет Солнечной системы, в зените Солнечной системы, «Око‑500» как бы парило над обитаемыми мирами, находясь в курсе всех происходящих там событий. Но в отличие от «Ока‑300», «Ока‑300бис» и станций проекта «Нетопырь», основной задачей «Ока‑500» было не слежение за фронтиром системы, за кометами и астрообъектами пояса Койпера, не контроль гравитационных возмущений, не радиоразведка или тестирование приемопередающих устройств Солсиса, не мониторинг солнечной активности, а слежение за межпланетными трассами.

Иными словами, станция полковника Дацюка стояла на страже мира и порядка на коммуникациях Объединенного человечества. Благодаря ей командование «Беллоны» всегда имело самую полную и свежую информацию о состоянии конвойных судов на линиях Юпитер‑Марс, Юпитер‑Луна, о караванах с рудой, движущихся из глубин пояса астероидов к перерабатывающим заводам Фобоса, о рейсовых пассажирских лайнерах, частных судах и, конечно же, о перемещении военных кораблей Космофлота.

«Око‑500» знало все обо всех. Но только в том случае, если объект имел зарегистрированный в памяти исинов станции электромагнитный контур, сокращенно ЭМК. Отсутствие ЭМК не позволяло опознать судно, и оно автоматически заносилось в категорию подозрительных. Дело в том, что экстремисты, захватив рудовоз, транспортник или пассажирскую яхту, первым делом ломали кодировку блока ЭМК и выводили судно из реестра.

На момент провозглашения победы Космической революции таких объектов в памяти «Око‑500» значилось свыше тринадцати тысяч.

Конечно, не все они принадлежали экстремистам из «Армии пробуждения» или братства «Танцоров вечности», были здесь и посудины контрабандистов, и старательские калоши, и суда «армагеддонян», а то и просто частные кораблики, владельцы которых не могли себе позволить купить официальную лицензию и предпочли вступить в конфликт с действующим законодательством.

Но ни на станции, ни в штабе Космофлота, ни в аналитическом отделе «Белонны» никто не догадывался, что в Солнечной системе имеется корабль, построенный отнюдь не экстремистами, однако же умышленно не поставленный его хозяином на учет вовсе не из меркантильных соображений.

Корабль назывался «Надежда». И создан он был на секретной верфи корпорации «Кольцо» под личным контролем Степана Николаевича Гумилева.

– Исинка! – Максим вызвал искусственный интеллект и невольно поймал себя на том, что произносит это имя почти без злости. – Исинка, эй!

– Слушаю, – немедленно ответил из скрытых под потолком динамиков женский голос.

– Мы в пути больше суток. Почему нет погони?

– Ты прямо как маленький, – в голосе Исинки послышалась улыбка. – Еще когда «Вольный» уходил с лунной орбиты, я активировала одну из трех имевшихся на борту целей‑фантомов и отправила ее…

– Куда?

– На Землю. Так что если тебя и ищут, то там, в районе бывшего Карельского перешейка.

– Почему бывшего? – машинально спросил Максим.

– Там же ледник, – в голосе Исинки прозвучало удивление. – От двух с половиной до четырех километров толщиной. Ты что, забыл школьный курс истории?

Максим скрипнул зубами и откинулся в кресле. Проклятье, этот искусственный интеллект, похоже, переиграл все естественные интеллекты «Армии пробуждения». Тут ему вспомнился рассказ Исинки о том, каким образом ей удалось отвлечь от «Вольного» внимание товарища Дементьева вкупе со всем штабом. Максим скрипнул зубами еще раз. Да, это была комбинация, достойная занесения в анналы учебников по диверсионному делу…

Готовя захват крейсера «Вольный», Исинка с октября по апрель обитала в бортовой сети корабля, искусно маскируясь под архивные файлы, временные кластеры и постоянно перезаписывая себя, дабы не потерять базы данных в ходе плановых дефрагментаций системы. Параллельно она исподволь собирала сведения об управлении крейсером и внедрялась в блоки сбора и обработки информации.

В тот момент, когда Максим вместе с сестрой Пантерой и братом Змеем штурмовал убежище олигарха номер один, Оберпротектора Колоний Гая Руднева, Исинка начала приводить свой план в действие. «Вольный» уже вышел из боя, получив ощутимые, но не критические повреждения. Сопротивление правительственных войск было сломлено, надобность в поддержке с орбиты штурмовых и десантных групп на поверхности Луны отпала. Но позиционные сражения в Лунограде и других городах еще продолжались. Информация о них стекалась в центральный отсек форта «Железная скала», лично к товарищу Дементьеву.

Перехватив один из каналов связи, Исинка подобрала голосовую оболочку, соответствующую голосу товарища Тау, командира десантно‑штурмового отряда «7 ноября». «Ноябристы» как раз производили зачистку комплекса правительственных зданий. Никаких других крупных формирований звездных бойцов поблизости от них не было.

Товарищ Дементьев услышал взволнованный голос товарища Тау, сообщивший буквально следующее: обнаружен секретный и хорошо охраняемый бункер правительственной контрразведки. Судя по всему, эвакуировать архивы, документацию и оборудование рыцари плаща и кинжала не успели и теперь постараются уничтожить ценнейшие сведения. ДШО «7 ноября» просит у командования подкрепления, чтобы сорвать планы противника и успеть захватить бункер до того, как контрразведчики опустошат базы данных и сожгут бумаги.

Конечно же, товарищ Дементьев чрезвычайно заинтересовался сообщением товарища Тау. Конечно же, товарищ Дементьев поднял всех, способных держать оружие – а в «Армию пробуждения» других не брали – и во главе сводной боевой группы на шести десантных катерах сам отправился в Луноград. Конечно же, товарищ Дементьев перевел форт в автоматический режим и на всякий случай приказал исину Смотрящему охранять его от вторжения извне – мало ли какая недобитая сволочь захочет пробраться внутрь.

И конечно же, товарищ Дементьев оказался, возможно, в первый раз в жизни, в дураках. Едва только десантные катера покинули «Железную скалу», оставив орбиты без контроля, как Исинка провела массированную вирусную атаку на все основные компоненты системы управления «Вольного», инициировала запуск лечащих программ, что в конечном итоге привело к перегрузке и сбою в работе компьютеров крейсера. Пока штатные исины разбирались с этой проблемой, Исинка перехватила контроль над ордами наноботов и с их помощью внесла конструктивные изменения в компьютерные сети «Вольного». Исины крейсера были попросту отрезаны от систем корабля. Они оглохли и ослепли. Так полновластным хозяином на «Вольном» стал фамильный искусственный интеллект рода Гумилевых. А заманить на борт товарища Альфу и пленить его оказалось делом времени.

И вот уже двадцать девять часов Максим летел в неизвестность, и все это время он размышлял над информацией, полученной в самом начале. Исинка, с помощью наноботов переоборудовав каюту капитана под комфортабельное узилище, обеспечила единственному пассажиру крейсера все условия для отдыха, но Максим даже не взглянул на изысканные яства и доставленную из медотсека кабинку релаксационного массажа. Он лишь пил кофе – чашку за чашкой – и мучительно соображал, как ему теперь быть, как выпутаться из всей этой истории.

И главное: что делать, если все рассказанное Исинкой про Матвея Гумилева окажется правдой? Хотя как такое вообще может быть? Нет, тут явно подвох. Скорее всего, весь бред про вторую личность, сидящую в голове Максима – часть общего плана по его психологической обработке. Деморализованный противник наполовину побежден, так всегда говорил Людвиг ван Астен.

Но кто придумал и реализовал операцию по похищению Верховцева, лидера звездных борцов и с недавнего времени главу Революционного Временного правительства? Кто стоит за этой Исинкой? Командование Космофлота? От него остались рожки да ножки. Причем рожки пленены бойцами товарища Дементьева, а ножки драпают изо всех сил и сейчас находятся где‑нибудь в районе марсианской орбиты.

«Беллона»? Та же доля вероятности. Полицейскому управлению это вообще не под силу. «Танцоры вечности» потеряли всех своих иерархов и фактически слились с «Армией пробуждения». Стэлмены традиционно вне политики. «Армагеддоняне», или, как они сами себя называют, «Свидетели Люцифера», еще не оправились от ударов, нанесенных им «Беллоной» в прошлом году.

Получается – кто‑то из олигархов. Но Максим сразу отмел и главу концерна «Солярис» Пархоменко, и хозяина межпланетных трасс, президента компании «Спейс‑лайнс» Кричевского, и председателя совета директоров холдинга «Межпланетмонтажспецстрой» Хасанова, и главного банкира системы, создателя и бессменного руководителя банка «Глобал‑траст» Юрьева. Отмел, потому что на активы этих денежных мешков «Армия пробуждения» не покушалась. Попросту руки не дошли.

Значит, остается Гумилев. Корпорация «Кольцо». Вот тут конфликт уже налицо – именно предки Гумилева проводили терраформирование Луны и Марса, а он сейчас занимается Венерой, именно Гумилев получает доход с курортных зон колоний, именно ему принадлежат станции, поддерживающие на спутнике Земли пригодные для жизни условия. И, естественно, правительство платит Гумилеву за это. Корпорация «Кольцо» по сути – государство в государстве.

И ведь насколько ловко все придумано! Как там сказала эта Исинка? «Твой отец – Степан Николаевич Гумилев. Президент корпорации «Кольцо». Ага, отец. Папаша товарища Альфа, надо же! А что потом? Товарища Альфу объявят недееспособным? Или от его имени Временным правительством станет руководить Гумилев?

Максим неожиданно рассмеялся.

– Что случилось? – с тревогой спросила Исинка.

– Отстань, – отмахнулся он от искусственного интеллекта.

– Принято, – обиженно буркнула та и действительно замолчала.

«Ничего у вас не выйдет, господин Гумилев, – злорадно подумал Максим. – Звездные борцы без боя не сдаются. В конце концов, что такое моя жизнь в сравнении с Великой Космической революцией? Вот только Соньку жалко. Она, бедная, с ума, наверное, сойдет, когда узнает, что я исчез. А может, уже знает… Но ничего, ничего! Прав был Людвиг, когда говорил: «Мечтать о Справедливости и значит жить полной жизнью». Сейчас, когда Справедливость почти восторжествовала, я без колебаний принесу свою жизнь на ее алтарь!»

С этими мыслями Максим и заснул.

По Лунограду гуляли ветры. Они вертели флюгеры на башенках Дворца Оберпротектора, рвали листву с ветвей каштанов на бульваре Процветания и хлопали большой белой растяжкой, натянутой буквально пару часов назад над широченным Московским проспектом. На растяжке вручную было написано красными буквами: «КОСМОС БУДЕТ НАШ!».

Город выглядел безлюдным. Обыватели боялись покидать свои жилища, работники коммунальных служб решили, что вполне заслужили внеочередной выходной, полицейские солидаризировались с обывателями, а верных старому правительству военных большей частью поубивали во время вчерашних боев.

Поэтому улицы Лунограда оглашали лишь лихие посвисты ветра да гулкие шаги патрулей «Армии пробуждения». С лучеметами наперевес они расхаживали вдоль домов, бдительно следя за революционным порядком в городе. О нем, о порядке, сказал в своем обращении товарищ Альфа.

– Хоть и молодой, а как все провернул! – с одобрением говорил боец десантно‑штурмового отряда «7 ноября» Тимофей Поликарпов. – Не отсиживался за спинами, резиденцию штурмовал! И Руднева, говорят, грохнул. Сам! Орел!

– Руднев‑то вроде как ядку принял на грудь, – не согласился с Тимофеем командир Кондрат Рябов. – Тоже сам, что примечательно.

– Так ведь от страху, от страху же!

– Ну, ясное дело. Только, Тимоша, ты все же зря кипятишься. Нашу победу не один товарищ Альфа ковал. Это как бы во‑первых…

– А во‑вторых? – запальчиво выкрикнул Поликарпов и рванул с плеча импульсную винтовку. – Ты чего против товарища Альфы имеешь?!

– Да я ничего, – отмахнулся не испугавшийся Рябов. – Меня не товарищ Альфа, меня потеря темпа заботит…

– Чего‑чего?

– Вот что мы тут топчемся? Надо оставшиеся базы «Беллоны» брать, корпорацию «Кольцо» за вымя щупать. А мы Луноград пасем. Где сейчас наш товарищ Альфа, почему не командует?

– Ну… – Тимофей замялся, потом быстро огляделся, мазнув взглядом по окрестным особнячкам, и вполголоса произнес: – А вдруг ранен он? Или яд у Руднева такой сильный оказался, что и товарищу Альфе досталось?

– Вот и я о том же, – вздохнул Рябов. – И чего тогда получается? Революция‑то наша того… Без головы осталась?

– А товарищ Бета? Ну, товарищ Дементьев! Он что, будет сидеть, сложа руки? Да ни в жизнь! – горячо воскликнул Тимофей.

– Ну, товарищ Дементьев – ко‑онечно! – согласно кивнул Рябов. – Этот спуску никому не даст. Тут уж будь спокойничек.

– Точно! – Тимофей вздохнул. – Эх, жаль, буржуи кончились. А то еще бы где‑нибудь революцию устроили…

В этот момент товарищ Дементьев, находясь за десятки тысяч километров от Тимофея и Рябова, сидел именно что сложа руки. Сидел и смотрел на темный экран инфомонитора, по которому блуждал одинокий красный огонек скринсейвера.

Громада крейсера «Справедливый» медленно плыла по лунной орбите. Экипаж нес вахту, проводил приборку корабля, готовя его к новым походам. Запершись от всех в своей каюте, товарищ Дементьев проглядел сводки и рапорты, набросал проект первого декрета Временного правительства, а потом перешел к главной проблеме сегодняшнего дня. Перешел – и третий час кряду сидел без движения перед потухшим инфомонитором. Тишину нарушали лишь скребущиеся звуки, доносившиеся из клетки, подвешенной под низким потолком – археоптерикс Гриша, бывший питомец покойного Оберпротектора Колоний, поменял место жительства.

Пожалуй, впервые в жизни товарищ Дементьев оказался в столь затруднительном положении. Нет, в биографии нынешнего товарища Беты, одного из вождей «Армии пробуждения», бывало, конечно, всякое, начиная с ареста в пятьдесят первом и побега с каторги на Япете в пятьдесят втором. Но даже тогда, угнав рудовоз и бросив его в слепой рывок с поверхности планетоида, ежесекундно ожидая плазменного заряда в корму или удара гравитационным бичом, товарищ Дементьев ни секунды не сомневался ни в себе, ни в деле, которому служил.

А вот теперь сомнения, что называется, одолели начальника Отдела Особых действий. Вроде бы все сложилось как нельзя лучше – объединенные силы «Армии пробуждения» и «Танцоров вечности» разгромили правительственные войска, Марс и Луна захвачены, колониальная администрация низложена. Но сказать, что это только полдела – значит не сказать ничего.

Революция – это, конечно же, разрушение. Но за разрушением наступает время собирать камни. Мало захватить власть, ее надо удержать. И тут необходимо создание того, что буржуазные ученые называют институтами власти. А именно: правительственными, правовыми, трудовыми и экономическими.

Где взять толковых людей? Один крепкий хозяйственник товарищ Гамма все на себе не вытянет, это факт, а командиры подразделений звездных борцов, смелые и отважные ребята, в экономике смыслят еще меньше, чем в балете.

Если объявить свободные выборы, к власти опять прорвутся денежные мешки. Им купить голоса избирателей – раз плюнуть. Значит, сначала нужно провести национализацию промышленности и сырьевого сектора, чтобы вернуть все награбленное у жителей Солсиса добро его законным владельцам. Но товарищ Дементьев очень сомневался, что мультимиллиардеры вроде президента корпорации «Кольцо» Степана Гумилева откажутся без боя от своих состояний.