Текст книги "Брешь в стене"

Автор книги: Сергей Михайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Глава пятнадцатая

В двадцать минут одиннадцатого дверь в номер Шарля Левьена распахнулась и на пороге возникла грузная фигура Ли Брунсвика.

– Грифон! – ахнул француз, отрываясь от вечерней газеты. – Значит, мы у цели?

– Именно, – буркнул Брунсвик, или Грифон, плотно закрывая за собой дверь и быстро входя в комнату. – Вызовите сюда Риччи и Миллера.

– А Сэндерса?

– Делайте, что я сказал, – повысил голос Грифон, упершись тяжелым взглядом в лицо француза.

Левьен поднял телефонную трубку. Пока по телефону шел обмен короткими фразами, Грифон нервно курил.

– Миллер сейчас будет, а Риччи нет в номере, – заявил Левьен, кладя трубку.

– Проклятье! – выругался Грифон. – Где его черт носит?!

Раздался чуть слышный стук, и в комнату вошел Миллер. При виде пятого члена группы он слегка вздрогнул.

– Вы?!

– А вы что, ожидали увидеть здесь Саддама Хусейна? – грубо отозвался Грифон. – Сядьте!

Миллер сел. Несколько минут прошло в тягостном молчании.

– Позвоните этому болвану еще раз, – потребовал Грифон.

Но не успел Левьен взяться за трубку, как в номер влетел Риччи, растрепанный, с горящими от возбуждения глазами.

– А, это вы, Грифон, – бросил он на ходу, с трудом переводя дух, – рад видеть вас живым и здоровым… Все, господа, нам крышка, пора уносить отсюда ноги. Пока нас не сцапали.

– Без соплей, Риччи! – рявкнул Грифон. – Выкладывайте, что случилось, и побыстрей.

– А случилось то, – сузил глаза Риччи, – что на углу гостиницы я только что нос к носу столкнулся с фараоном.

Левьен пожал плечами.

– Ну и что? Да мало ли их здесь бродит!

– Тихо! – оборвал его Грифон. – Дальше!

– Да плевать я хотел на всех остальных, вместе взятых! – взорвался Риччи. – Этот тип из Милана! Вам ясно, что это значит? Он следит за мной! За мной!

– Из Милана? – растерянно спросил Левьен.

– Он сделал вид, что не узнал меня, – продолжал Риччи, не в силах совладать с собой, – но я видел, как он смотрел на меня!

– Он вас знает? – быстро спросил Грифон, нахмурившись.

– Шапочное знакомство. Его жена вместе с моей работают в меховом ателье.

– Совпадение исключается?

– Абсолютно. Ладно бы в Лондоне, но в эдакой дыре – нет, это невозможно.

– Сядьте и успокойтесь, – властно потребовал Грифон. – Вы что, Риччи, наследили в этом вашем Милане?

Итальянец пожал плечами.

– До некоторого времени я считал, что замещение двойника прошло более или менее гладко, – сказал он, хмуря лоб. – Но буквально два дня назад Сэндерс…

– А, Сэндерс! – подался вперед Грифон. – Продолжайте, это интересно.

– Так вот, Сэндерс как-то упомянул в разговоре о небольшом недоразумении, которое произошло у меня с дочерью.

– У вас ведь две дочери? – спросил Грифон, внимательно глядя Риччи в глаза.

– Да, близнецы, – продолжал тот. – Джоанна и Елена. Но здесь, в этом дурацком мире, оказалось, что их зовут иначе, вернее, только одну – Джоанну.

– Ее имя здесь?

– Ева.

– И Сэндерс знал об этом? – сощурился Грифон.

– Выходит, знал. Он напомнил мне об этом, когда между нами произошел небольшой конфликт, и, честно признаюсь, тогда его осведомленность произвела на меня впечатление.

– Вы говорили кому-нибудь о недоразумении с дочерью? – спросил Грифон.

– Я еще не до конца спятил, – проворчал Риччи.

– И тем не менее это стало известно Сэндерсу. Хорошо! – Грифон криво усмехнулся. – Но ваша жена, разумеется, в курсе этой, мягко говоря, неувязочки с именами?

– Конечно. Я дважды или трижды называл Еву Джоанной – и все это было при ней.

– Значит, она единственная, кто мог знать о столь интимной подробности вашего семейного быта, – подытожил Грифон, бросая окурок в окно. – Та-ак. Если же при этом учесть, что вместе с ней в ателье работает жена этого вашего земляка из миланской полиции, то ниточка ведет прямиком… Чувствуете логику, Риччи?

Риччи упрямо замотал головой.

– Нет тут никакой логики, Грифон. Что из того, что я ошибся в имени дочери? Положим, я был пьян. Нет, не попрется фараон в такую даль только потому, что я спьяну сболтнул что-то не то. Ваша версия не проходит, Грифон.

– Не надо спешить с выводами, приятель, – усмехнулся Грифон. – Ведь вы сами только что утверждали, что ваш миланский дружок пасет именно вас. Так?

– Да, утверждал. Ну и что? Возможно, я наследил в чем-то другом. Не помню. Важно, что я раскрыт.

– Ладно, Риччи, этот разговор становится бессмысленным. Давайте не будем искать логику в действиях полиции. Ведь мы многого не знаем из того, что знают они. Перейдем сразу к результатам. Итак, Сэндерсу стало известно то, что, возможно, дошло до слуха миланского фараона. Надеюсь, теперь вы улавливаете логику, Риччи? Не забывайте, что в свое время Сэндерс тоже служил в полиции.

Ганс Миллер сидел как на иголках. Он чувствовал, как пылают его уши, и едва сдерживался, чтобы не вступить в разговор. Последние слова Грифона вывели его наконец из состояния равновесия.

– Послушайте, господа, Сэндерс здесь ни при чем, – заявил он горячо.

– Вам что-нибудь известно, Миллер? – резко повернулся к таксисту Грифон и вперил в него пристальный взгляд.

Наибольшим благом как для Сэндерса, так и для всего дела в целом Миллер счел нарушить данное боссу слово и рассказал сообщникам все, что произошло на женевской вилле Джилберта Сэндерса неделю назад. Когда его голос смолк, в номере воцарилась напряженная тишина. Первым молчание нарушил Шарль Левьен.

– Значит, полиция шла по нашему следу с самого начала, – упавшим голосом пробормотал он.

– Вы очень догадливы, Левьен, – зло съязвил Грифон. – Вам бы ясновидцем быть, а вы в серьезную игру ввязались – игру для мужчин, заметьте. Провалиться в таком простом деле! Вы что, не знали, что ваш дружок Лебон, черт бы его побрал, носом видит лучше, чем вы глазами?!

– Знал…

– Так какого же дьявола вы дали ему возможность уйти?! – Грифон грохнул огромным кулаком по столу.

– Кто ж знал…

– Вы! Вы знали! – гремел Грифон, яростно вращая глазами. – А вы, Миллер, почему вы проканителились с вашим двойником и позволили ему подохнуть своей смертью? На что вы рассчитывали, я вас спрашиваю?! Слюнтяи!.. – Он обвел всех троих презрительным взглядом. – Так знайте, господа, – отчетливо роняя слова, произнес Грифон, – этот ваш Сэндерс провел вас, как сопливых щенков!

– Провел? – Левьен побледнел.

– Вы в своем уме, Грифон? – вскочил Миллер.

– Представьте себе, Миллер, ваш дружок Сэндерс – полицейская ищейка.

– Не может быть! – прошептал Миллер, уставившись стеклянными глазами на Грифона. Он был потрясен.

Риччи дико и вычурно выругался по-итальянски.

– А ведь я ж его, мерзавца, с самого начала расколол, – пробормотал он, обхватив голову руками. – Э-э, знать бы раньше! Я б его… своими собственными руками… – Он заскрипел зубами и сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели. Глаза его светились ненавистью. – Сэндерс уже в городе?

– Да, – ответил Грифон, – и Миллер тому свидетель.

– Как вы вычислили его?

– Перед засылкой сюда майор Гросс снабдил нас двоих – меня и Сэндерса – особыми инструкциями. Он предвидел возможность подмены одного из нас двойником и решил уменьшить риск провала операции до минимума. При встрече здесь, в Гринфилде, мы должны были обменяться условными фразами. Я в точности выполнил инструкцию, Сэндерс же свою фразу так и не произнес. Это значит только одно: под видом истинного Джилберта Сэндерса работает его двойник.

– Проклятый фараон! – снова выругался Риччи. – Теперь-то я понял, зачем он затеял этот спектакль с экзаменом Левьена. Подлец!..

– Какой спектакль? – Голос Грифона звенел, словно туго натянутая струна. – Выкладывайте, Риччи, все, что вы успели сообщить этому Сэндерсу! Все, до самой мельчайшей подробности.

Теперь настал черед рассказывать итальянцу. Грифон внимательно слушал, с каждым словом хмурясь все больше и больше.

– И голову нашему несчастному доктору, – Риччи кивнул на Левьена, – он наверняка специально проломил, чтобы иметь возможность выудить у него необходимые сведения.

Миллер стоял у окна и потухшим взором смотрел в темноту ночи, а его французский сообщник сидел, вжавшись в кресло, обезумев от страха и выбивая зубами отчетливую дробь. Приступы панического ужаса одолевали Левьена теперь все чаще и чаще.

– Это конец, – бормотал он, уставившись в одну точку, – это конец.

– Перестаньте трястись! – прикрикнул на него Грифон. – Щенок!

– Что же теперь делать? – еле слышно спросил Миллер.

– Действовать! – отрубил Грифон. – Немедленно! В связи с изменившимися обстоятельствами руководство операцией я беру на себя. Вы говорите, Риччи, что Сэндерсу известен окончательный срок завершения всей операции?

– Да, Грифон, – ответил итальянец, – помнится, один из вопросов на этом пресловутом «экзамене» касался именно сроков. Конец сентября – такой он получил ответ.

– Отлично! – Грифон, казалось, воспрянул духом. – Здесь-то мы их и обойдем. Операцию проводим завтра.

– Завтра? – встрепенулся Миллер.

– Как завтра? – очнулся от своих мыслей Левьен, с ужасом глядя на Грифона.

– Я согласен с Грифоном, – произнес Риччи, потирая руки от предвкушения предстоящих действий. – Сейчас внезапность – наш козырь. Иначе Скотланд-Ярд нагрянет сюда в полном составе.

– Скотланд-Ярд нам не помеха, – возразил Грифон, – по крайней мере, не они – наш главный противник.

– Сэндерс? – сверкнул глазами Риччи.

Грифон покачал головой.

– Нет, Сэндерс мелкая сошка. Им я займусь сам. – При этих словах Миллер вздрогнул. – Нет, Риччи, есть сила пострашнее, чем полиция.

– Кто же это?

– Придет время – узнаете, – уклончиво ответил Грифон.

– Послушайте, Грифон, – нетерпеливо произнес итальянец, – мы подошли к последнему рубежу, завтра кульминация всей этой эпопеи, но мы до сих пор ничего не знаем о предстоящей операции. Может быть, пора наконец раскрыть свои карты? А, Грифон?

– Риччи прав, – сказал Миллер. – Сначала Сэндерс держал нас в неведении…

– Он сам ничего не знал, – усмехнулся Грифон.

– Допустим, – кивнул Миллер. – Но теперь и вы продолжаете ту же игру. Просветите нас, будьте так любезны.

Грифон поднял на швейцарца тяжелый взгляд.

– Я не буду ссылаться на инструкции майора Гросса, как это неоднократно делал ваш приятель Сэндерс, – глухо произнес он, – я предпочитаю действовать своим умом. – Он взглянул на часы. – До начала операции осталось менее двенадцати часов. За эти часы может многое произойти, и кто-нибудь из вас – кто знает? – не справится с желанием поделиться моими тайнами с Сэндерсом или, скажем, с гостями из столицы, которые, кстати, еще с полудня пасутся у ваших дверей. Здесь риск мне не нужен.

– У наших дверей? – нахмурился Риччи. – Кто же это?

– Трое шпиков, – резко ответил Грифон, – которые действуют по указке Сэндерса и докладывают ему о каждом вашем шаге.

– Опять Сэндерс! – зарычал Риччи. Маленькие, словно у хорька, глазки злобно сверкнули.

– А потому, господа, – продолжал Грифон, – я сообщу вам о начале операции и лично проинструктирую каждого завтра, в одиннадцать часов утра. Это время и будет считаться началом военных действий. До этого часа исключить всякие контакты как с Сэндерсом, так и с кем бы то ни было еще. Самим ничего не предпринимать. Завтра, ровно в одиннадцать, я позвоню в номер Риччи и назначу место встречи. Все трое немедленно должны явиться по указанному адресу. При себе иметь портсигары.

– А как же быть с сыщиками? – спросил Риччи.

– С этими молодчиками я разберусь сам! – Грифон сузил глаза. – Обещаю, что к началу операции ни один фараон не будет стоять на нашем пути.

– И Сэндерс? – с надеждой спросил итальянец.

– И Сэндерс.

Миллер снова вздрогнул. Тон их нового босса вызывал у него дрожь и бессознательный страх.

Грифон тяжело поднялся с кресла и еще раз обвел сообщников пристальным взглядом.

– Я надеюсь на ваше благоразумие, господа! – В голосе его прозвучала неприкрытая угроза. – Итак, завтра в одиннадцать.

Он вышел, громко хлопнув дверью.

Глава шестнадцатая

Детектив Майкл Джонс мок под дождем уже более десяти часов и проклинал судьбу, погоду и своего шефа, Тома Мак-Росса, на чем свет стоит. Смены в ближайшее время не ожидалось, и он, смирившись, приготовился трястись от холода и сырости всю ночь. Небольшая порция виски ему сейчас очень бы не помешала, но шеф категорически запретил прибегать к горячительным напиткам.

Пост Майкла Джонса находился под аркой старого трехэтажного дома

– как раз напротив служебного входа в гостиницу Джона Грофа. За десять часов ни один из тех троих, чьи фотографии лежали в нагрудном кармане сыщика, не переступили порога этого входа. От Тома Мак-Росса, который выходил с ним на связь каждые полтора часа, Джонс знал, что двое его коллег так же терпеливо караулят два других возможных пути отступления из гостиницы: главный вход и пожарную лестницу. Но до сих пор все было тихо: ни одно из лиц, вверенных попечению трех детективов, не пыталось покинуть гостиницу – если не считать, конечно, кратковременной отлучки этого смуглого итальянца…

Сзади послышались шаги, гулким эхом отозвавшиеся под сводами низкой арки. Джонс обернулся. Плотная фигура человека в плаще медленно двигалась прямо на него. Скрывшись в густой тени, Майкл Джонс вжался в стену: он предпочитал остаться незамеченным, дабы не возбуждать нездорового любопытства случайного прохожего. Прохожий же, поравнявшись с сыщиком, остановился, извлек из плаща портсигар, вынул сигарету, похлопал себя по карманам и вдруг произнес, не глядя на Джонса:

– Спички есть?

Понимая, что он раскрыт, сыщик сунул руку в карман и нащупал там изрядно отсыревший коробок. Шагнув навстречу незнакомцу, он оказался в освещенной области. Мужчина резко повернулся, продолжая держать портсигар в руке. Их глаза встретились.

Острая, парализующая боль пронзила все тело Джонса. Внезапно нахлынувшая волна ужаса тут же сменилась тупым безразличием. Сознание медленно застилала какая-то смутная пелена. Еще миг – и боль стала отступать, но вместе с болью исчезало и ощущение собственного тела. Последний отблеск угасавшего сознания внезапно вырвал из ускользавшего мира отчетливый запах озона и холодное голубоватое пламя, молнией блеснувшее перед исчезающим взором. «Нет!» – хотел крикнуть он, но не успел.

Майкл Джонс, сыщик из Скотланд-Ярда, прекратил свое материальное существование.

Ли Брунсвик, или Грифон, довольный проведенной операцией, спрятал портсигар и чиркнул зажигалкой. С наслаждением затянувшись, закурил.

– Еще один. Прекрасно, Грифон. Теперь очередь Мак-Росса…

– Часы пробили полночь. Ганс Миллер осторожно толкнул дверь. Та подалась. Он шагнул в темноту чужого номера.

– Сэндерс! – шепотом окликнул он. – Это я, Миллер!

Ответа не последовало. Тогда он закрыл за собой дверь и нащупал на стене выключатель. Вспыхнул свет. Номер был пуст.

– Сэндерс! – снова позвал он.

Сэндерс вырос перед ним словно из-под земли. Миллер так и не понял, откуда он появился.

– А, это вы, Миллер. Заходите. А я тут задремал в темноте. Что-нибудь случилось?

Миллер не отрываясь смотрел в глаза боссу.

– Случилось, – чуть слышно произнес он.

– Что-нибудь серьезное? – насторожился Сэндерс. – Говорите же, Миллер, не тяните!

– Мне все известно о вас, Сэндерс. Вы – двойник.

Сэндерс замер. Его тело напряглось, готовое к схватке с врагом.

– Та-ак, – протянул он, встретившись взглядом с Миллером. – Интересно!

– Вы действуете заодно с полицией, – продолжал таксист. – Как видите, я знаю и об этом.

Несколько долгих минут оба пытались проникнуть в мысли друг друга.

– Что вы от меня хотите? – холодно спросил Сэндерс.

– Ничего, – покачал головой Миллер. – Кроме одного: позвольте мне быть вам полезным.

– Вот как! – усмехнулся Сэндерс. – Интересное предложение. И чем же оно вызвано?

Миллер заговорил быстро, скороговоркой, опасаясь, что Сэндерс усомнится в его искренности.

– Верьте мне, Сэндерс! Я искренне хочу помочь вам. У меня есть для вас очень важные сведения. Вы согласны выслушать меня?

После недолгого раздумья Сэндерс кивнул:

– Выкладывайте.

– Около двух часов назад Шарль Левьен попросил меня зайти к нему в номер. Там я застал Грифона…

– Объявился, голубчик! Это с ним я сегодня беседовал в баре?

– С ним. И именно тогда он расколол вас, Сэндерс.

– Гм… Любопытно. В чем же я промахнулся?

– Вы неверно ответили на его условную фразу.

– А, так это был пароль! Ладно, черт побери… То-то он сразу же исчез.

– Таким образом, о вашей связи с полицией известно всем участникам предстоящей операции.

– Проклятье!..

– Теперь о самом важном. Операция назначена на завтра.

Сэндерс помрачнел и сжал кулаки.

– Он все верно рассчитал, этот ваш Грифон, – глухо произнес он, глядя в пол. – Диверс приедет только к вечеру… Что же предпринять?..

– Кроме того, Грифону известно, что за гостиницей наблюдают трое сыщиков из Скотланд-Ярда. Боюсь, что этим несчастным грозит опасность…

И Миллер передал Сэндерсу весь разговор, состоявшийся часом раньше в номере Левьена.

– Этот фрукт не так прост, – покачал головой Сэндерс, когда швейцарец умолк. – М-да, случай не из легких… И все-таки, Миллер, – он поднял глаза на собеседника, – почему вы пришли ко мне?

Миллер смутился и отвел взгляд в сторону.

– Помните, – произнес он чуть слышно, – вы обещали мне устроить встречу с тем мальчиком… который остался жив…

– Помню, – тихо ответил Сэндерс, – и сдержу свое слово.

– Этим вы меня и купили, Сэндерс. Вы не представляете, как это для меня важно!

– Вы правы, чужих переживаний не дано понять никому.

– Но главное в другом, – продолжал Миллер. – Я не хочу быть причиной чьей-то смерти. Я не хочу убивать. А меня толкают на это, не спрашивая моего согласия. Они там были уверены, что я безропотно подчинюсь любому их решению, лишь бы спасти свою шкуру. Потому и поступили со мной как с бессловесной и бездумной марионеткой. И майор Гросс не ошибся, когда остановил свой выбор на тех четверых… – Он кивнул в сторону двери. – Сэндерсу, вашему двойнику, была обещана крупная сумма денег, а остальным – жизнь и полная реабилитация по возвращении в наш мир. Но я – совсем другое дело. Впрочем, окончательно прозрел я только сегодня, хотя процесс этот начался уже давно…

– Пятого сентября, – догадался Сэндерс.

Миллер вздрогнул.

– Да, пятого сентября. Именно в тот день я понял, что тогда, три года назад, судьба предоставила мне право выбора, выбора между жизнью и бессмертием, жизнью в позоре и бессмертием в своем деянии. Я пренебрег выбором – и убил того мальчика. Да нет, что я говорю! Никакого выбора передо мной тогда не стояло, я просто наехал на него – и все! Да, я очень сожалел о случившемся, горевал и клял судьбу – только судьбу, но никак не себя! У меня и в мыслях не было крутануть тогда руль в сторону и ценой собственной жизни сохранить жизнь невинному созданию. Это даже не трусость, не малодушие, а какой-то животный страх перед возможностью собственной смерти. Вы понимаете меня, Сэндерс?

Сэндерс кивнул и закурил.

– И лишь в вашем мире я понял, – печально продолжал Миллер, – что мог быть для меня и иной выход. Ваш мир… Ваш мир намного лучше нашего, добрее, что ли, гуманнее. Я узнавал: за преступление, которое я совершил там, здесь бы меня к смерти не приговорили. Знаете, какой приговор мне был вынесен? Три года тюрьмы с последующей смертной казнью… Да-да, Сэндерс, не удивляйтесь, – заверил собеседника Миллер, заметив, что тот широко раскрыл глаза. – Ваши законы намного человечнее. Вообще смертью у вас карают очень редко, а во многих странах смертная казнь отменена вовсе. У нас же кара превратилась в месть. Помните, как у Моисея? «Око за око, зуб за зуб». Жизнь за жизнь

– и никаких исключений. Но просто отнять жизнь им мало, надо еще насладиться страданиями приговоренного к смерти – и ему дают срок тюремного заключения. Месяц, пять месяцев, год, три, пять лет… Каждый получает свой срок в зависимости от тяжести содеянного. Но за особо тяжкие преступления месть иная: та же смерть в конце, тот же срок в начале, но каков он, этот срок, преступник не знает. Он может быть казнен и завтра, и через десять лет. Он не спит ночами, ожидая рассвета, – обычно приговор приводится в исполнение ранним утром. Многие сходят с ума, но это не освобождает их от грядущей расплаты. – Миллер с тоской посмотрел в окно. – Хотел бы я взглянуть им в глаза – тем, кто выносит подобные приговоры! Неужели их не мучают ночные кошмары? А тех, кто издает подобные законы?.. Наверное, сам воздух в нашем мире насыщен ненавистью и злобой.

Он с горечью покачал головой.

– Не отчаивайтесь, Ганс. – Сэндерс впервые назвал Миллера по имени. – Никакой воздух не способен отравить человека, если он благороден и честен.

– Видеть не могу этих подонков, – с омерзением скривил губы Миллер. – Грифон профессиональный головорез и убийца, Риччи подлец, каких мало, а Левьен трус и мелкая душонка. – Он вынул из кармана портсигар и положил его на стол. – Возьмите, я больше не могу носить с собой эту штуку. От нее пахнет смертью.

– Оставьте его у себя, Ганс, – произнес Сэндерс. – Он вам еще пригодится.

Взгляд Миллера отражал сомнение и надежду, боровшиеся в его душе.

– Вы хотите, чтобы я участвовал в операции? – спросил он с дрожью в голосе.

– Вы можете отказаться, – пожал плечами Сэндерс, – но, признаюсь честно, ваше участие и ваша помощь, которую, кстати, вы сами же и предложили, для меня были бы очень кстати. Вы уже сделали выбор, придя ко мне. Так сделайте его еще раз.

– Я готов! – с горячностью воскликнул Миллер.

Взгляд его засветился огнем нетерпения и жажды деятельности. Сэндерс неожиданно улыбнулся.

– Вашу руку, Ганс! – Он крепко стиснул руку Миллера. – Рад, что вы с нами.

– Что я должен делать? – деловито спросил таксист, готовый броситься в бой прямо сейчас.

Сэндерс задумался.

– Гм… Вопрос не из простых. Что мы имеем пока? Сильного и умного противника в лице Грифона – и больше ничего. Ни целей готовящейся акции, ни подробностей самой операции мы не знаем. Более того, Грифон настолько подозрителен и осторожен, что не доверяет даже вам, – я имею в виду вас троих. Ведь место завтрашней встречи он держит в глубокой тайне.

– Может быть, стоит обратиться в полицию и взять эту банду еще до того, как они совершат преступление? – предложил Миллер.

Сэндерс с сомнением покачал головой.

– Нет, этот вариант не пройдет. Во-первых, местная полиция не в ладах со Скотланд-Ярдом и может не просто не помочь, а даже помешать захвату группы Грифона. Во-вторых, даже захватив их, мы не узнаем, какую цель преследует майор Гросс. Риччи и Левьен об операции ничего не знают – с них и спрос невелик, а Грифон – крепкий орешек, и расколоть его нам будет, возможно, не по зубам. Где в этом случае гарантия, что майор Гросс не пошлет вторую группу, а если нужно, то и третью, четвертую с аналогичным заданием? Нет, мы должны позволить операции начаться, взять ее под строгий контроль и самим завершить, изменив соответственно сценарий и, главное, финал. Вам я предлагаю следующее. Вы возвращаетесь к себе в номер и полностью выполняете инструкции Грифона. Завтра, дождавшись звонка, вы все вместе отправляетесь к нему и следуете его указаниям. Дальше действуйте по обстоятельствам. Я постараюсь найти способ связаться с вами. Вот это, – он вынул из кармана предмет величиной чуть больше пуговицы, – постоянно носите с собой.

– Что это? – спросил Миллер.

– Микрофон. Завтра, при получении последних инструкций – если таковые, разумеется, будут, – задайте Грифону побольше вопросов. Главное: цель операции, место проведения, подробные функции каждого из участников группы. Я постараюсь быть в радиусе действия передатчика и все слышать. От вас пока что нужно только одно – выведать как можно больше деталей.

– Я сделаю все, как вы говорите, Сэндерс, – кивнул Миллер и поинтересовался: – У вас есть кто-нибудь в этом городе, на кого вы можете положиться?

– Да, четверо сотрудников Скотланд-Ярда. По крайней мере с одним из них у меня налажена связь.

– А остальные трое, я так понимаю, ведут наблюдение за гостиницей?

– Совершенно верно.

Миллер покачал головой.

– С Грифоном шутки плохи. Он обещал расправиться с ними. Их следовало бы предупредить.

Сэндерс нахмурился.

– Вы правы, Ганс, я сейчас же звоню Мак-Россу.

Но не успел он протянуть руку к телефону, как тот тихо, но настойчиво зазвонил. Сэндерс поднял трубку.

– Мистер Сэндерс? – донесся до него тревожный голос Тома Мак-Росса.

– Я. Что-нибудь случилось, Мак?

– Не исключено, шеф. Мои агенты не выходят на связь.

– Проклятье! – выругался Сэндерс и многозначительно взглянул на Миллера. – Все трое?

– Да, шеф.

– Рация в порядке?

– В порядке. Я проверял.

– Ваши соображения, Мак?

– Боюсь, случилось наихудшее. Думаю пройтись по постам и лично все проверить.

– Не трудитесь, Мак, если с ними действительно что-то случилось, то следов вы все равно не найдете. У меня есть сведения, что здесь поработал профессионал высшего класса. Он следов не оставляет.

– Кто мог это сделать? – глухо спросил Мак-Росс после длительной паузы.

– Те, кому невыгодно наше присутствие в Гринфилде.

– Каковы будут ваши распоряжения, мистер Сэндерс?

– Во что бы то ни стало свяжитесь с Лондоном и сообщите, что операция назначена на завтра. Запомнили? На одиннадцать утра. Пусть срочно высылают людей. Диверса мы ждать не можем… Что такое, Мак?

– Кто-то стучит в мою дверь, шеф, – донесся приглушенный голос детектива. – Пойду открою.

– Будьте осторожны, Мак! – крикнул Сэндерс, забыв о необходимости соблюдать тишину. – Это может быть Ли Брунсвик!

– Не беспокойтесь, мистер Сэндерс. – Голос Мак-Росса вдруг стал на редкость спокойным. – Том Мак-Росс сумеет за себя постоять.

– Не вешайте трубку, Мак, – приказал Сэндерс.

– О'кей, шеф, если это убийца, вы узнаете об этом.

Сэндерс услышал, как трубка на том конце провода коснулась чего-то твердого. Он буквально впился в наушник и замер. Глаза его были широко раскрыты.

Он слышал уверенные неторопливые шаги – Мак-Росс шел к двери. Затем вопрос:

– Кто там? – И следом длинная пауза.

Звук открываемой двери. Снова пауза. И вдруг крик:

– Это он!

Крик Тома Мак-Росса звучал в ушах Сэндерса все пять минут, что медленно, бесконечно медленно отсчитывали старые настенные часы, но время там, в комнате бесстрашного лондонского сыщика, похоже, остановилось: мертвую тишину не нарушил ни один шорох. Судорожно вздохнув, Сэндерс положил трубку.

– Все кончено, – глухо произнес он. – Мак-Росс был четвертым. Грифон верен своему слову.

Глаза его потемнели, черты лица заострились.

Миллер вскочил.

– Хотите, я убью этого мерзавца! – выкрикнул он, гневно сверкнув глазами.

– Не хочу, Ганс, – устало ответил Сэндерс. – Брунсвиком займется полиция, а вы – вы делайте свое дело… Дьявол! – Он внезапно грохнул кулаком по столу, но тут же взял себя в руки. – Следующим буду я, – тихо добавил он.

– Вы?! – в ужасе спросил Миллер.

– Я, Ганс, – усмехнулся Сэндерс. – Грифон настойчив и хладнокровен, он быстро и умело убирает препятствия со своего пути.

Миллер быстро заходил по комнате.

– Послушайте, Сэндерс, – горячо заговорил он, – вам нужно перебраться в другой номер, и немедленно! Я сейчас же договорюсь с хозяином.

Сэндерс покачал головой.

– Второй час ночи, Гроф давно уже спит. Да и пойдет ли он нам навстречу? Нет, Ганс, я встречу Грифона здесь.

– Во-первых, Джон Гроф – мой старый друг, – возразил Миллер, – и для меня сделает все, что я ни попрошу. Во-вторых, его уже давно – с тех пор, как он похоронил жену, – мучает бессонница. Он будет только рад, если мы его потревожим в столь поздний час.

– Ваш друг? – Сэндерс удивленно вскинул брови. – Джон Гроф, владелец гостиницы, – ваш друг?

– Да, Джон Гроф мой хороший знакомый еще по Цюриху. Я познакомился с ним лет семь-восемь назад, когда он привозил свою супругу в Швейцарию на лечение. Он оставил мне свой адрес, но за эти годы я так ни разу и не побывал у него. А сейчас судьба случайно свела нас снова. Представьте, Сэндерс, как я был удивлен, увидев его здесь! Пришлось соврать, что приехал навестить его. До чего же старик был рад!

– Миллер внезапно запнулся. – Боюсь только, что вести о смерти Ганса Миллера, моего двойника, дойдут до него…

– Теперь мне понятно, – улыбнулся Сэндерс, – почему Гроф «забыл» вписать вас в свой гроссбух. Вы числились не среди постояльцев, а среди друзей.

И Сэндерс рассказал Миллеру о вечернем визите чудака Грофа и их беседе.

– Он действительно чудак, – кивнул Миллер, – но добрая и честная душа. Вот увидите, Сэндерс, он с радостью поможет нам.

– Что ж, – сдался Сэндерс, – ступайте на переговоры со стариком Грофом. Надеюсь, вы сами найдете, что ему сказать.

– Не беспокойтесь, я все сделаю в лучшем виде, – торопливо заверил Миллер и вышел.

– Сэндерс достал рацию.

– Наконец-то, Джил! – услышал он едва различимый голос Клода Реналя. – Я уже думал, тебя нет в живых. Как дела?

– Плохо, – ответил Сэндерс и вкратце рассказал комиссару о событиях минувших суток, включая убийство Тома Мак-Росса и его агентов.

– Слушай меня внимательно, Клод, и запоминай. Немедленно свяжись с Лондоном и сообщи им все новости. Постарайся разыскать Диверса – его присутствие здесь было бы очень желательно. Если удастся, выясни, откуда будет звонить Грифон завтра в одиннадцать. Я знаю, ты мастер в этой области. Эта информация нам может пригодиться.

– Будь спокоен, Джил, – заверил его Реналь, – я еще не утратил былую хватку.

– Я снабдил Миллера микрофоном, – продолжал Сэндерс. – Завтра, когда Грифон будет открывать свои карты, вся их беседа будет мною прослушана. Думаю, тебе тоже будет полезно послушать ее.

– Не только послушаю, но и запишу. Магнитофон всегда со мной.

– И учти, Клод, завтра придется действовать без заранее подготовленного плана.

– Нам не впервой импровизировать, – бодро ответил Реналь. – Мы и не в таких передрягах бывали.

– Нет, Клод, с духами из потустороннего мира мы сталкиваемся впервые. – Голос Сэндерса звучал напряженно. – Держи со мной постоянную связь, любой свой шаг корректируй со мной. Нас всего трое, вернее, с Миллером – четверо, против банды отъявленных негодяев и убийц, одержимых какой-то навязчивой идеей. Рисковать в этом деле нельзя, нужно действовать наверняка. Ты все понял, Клод?

– Да, Джил. Я хочу тебя предостеречь: Грифон наверняка захочет избавиться от тебя…

– Знаю, – перебил друга Сэндерс, – и с минуты на минуту собираюсь перебраться в другой номер… Все, Клод, заканчиваю: у двери чьи-то шаги.

Сэндерс торопливо спрятал рацию в карман, и тут же из-за двери послышался приглушенный голос Джона Грофа:

– Откройте, мистер Сэндерс! Это я, Гроф…

Сэндерс впустил стремительно вбежавшего хозяина гостиницы. Миллера с ним не было: сообразительный таксист благоразумно рассудил, что вторично появляться в номере «разоблаченного» Сэндерса было бы верхом неосторожности. Глаза Джона Грофа блестели.