Текст книги "Донбасс: Русь и Украина. Очерки истории"

Автор книги: Сергей Бунтовский

Соавторы: Алексей Иванов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 36 страниц)

Сделав «язык для народа, а не народ для языка», удастся оживить литературный процесс методом привлечения к нему новых масс как читателей, так и писателей. И, возможно, мы тогда хотя бы выйдем на уровень советской украинской литературы, где издание книг стотысячным тиражом было обычным делом, а популярность авторов определяла не комиссия по присуждению Шевченковской премии, а народ.

Пока же остаюсь счастливым человеком, поскольку могу называть литературный навоз литературным навозом, несмотря на то, что кому-то хочется выдать его за литературный мармелад.

Конечно же, если отказаться от тезиса, что нашим очень талантливым гуманитариям не повезло с народом, то надо признать, что сейчас официальный украинский язык семимильными шагами удаляется от языка народа, который должен на этом языке разговаривать. Но, может быть, отечественным филологам пора перестать считать, что народ – это раб, которому какую бы лингвистическую глупость ни спустили «сверху», должен её безропотно принимать. Ведь человек – существо общественное. Не в последнюю очередь потому, что осуществляет общение и общаться хочет на понятном для себя языке.

Униаты как раскольники украинской религиозной жизни

Многие галичане очень любят хвастаться перед остальными жителями Украины тем, что якобы они хранители исконного украинского языка, культуры и религии. Однако при ближайшем рассмотрении этот тезис разваливается, как карточный домик. Подавляющее большинство того, что в Галичине принято рассматривать как «своё», на самом деле является всего лишь наследием 700-летнего польско-австрийского ярма.

Как можно в таких условиях говорить о сохранении языка и культуры, если галичане сдали даже то, за что держатся до последнего все оккупированные народы? А именно – религию. Современные галичане верят совсем не в то и не так, во что верили в Древней Руси, Галицко-Волынском княжестве и Великом Княжестве Литовском.

Поэтому считаю, что будет небезынтересным рассмотреть вопрос о том, как возникла и развивалась так называемая греко-католическая церковь (униатская) на территории современной Украины.

Кстати, «униатство» – это сугубо афро-азиатское явление, применявшееся католиками, чтобы загнать под патронат Папы Римского остатки древних восточных церквей, терпящих жестокие гонения от мусульман. В Европе также были предприняты попытки применить принцип Церковной Унии, но нигде, кроме Галичины, они не обернулись особым успехом.

Изначально возникновение униатской церкви связано с попытками римских пап на протяжении целого тысячелетия то дипломатическими ухищрениями, то огнём и мечом подчинить себе православную церковь – с тем, чтобы окатоличить русский народ, в особенности его западную и юго-западную ветви.

Главным двигателем идеи подчинения западнорусского населения зарубежному центру, возглавляемого не славянином, стали иезуиты. В 1569 году иезуиты появились в Литве и уже через год организовали в Вильно (Вильнюсе) школу-коллегиум для сыновей феодалов и духовенства. Там же они основали свой монастырь, первым настоятелем которого был иезуит Пётр Скарга.

Иезуит Скарга поддержал польского короля Стефана Батория в агрессивной войне против Руси: он уговорил крупнейших польских и литовских магнатов оказать королю военную помощь. В войне против русского государства иезуиты во главе со Скаргой принимали активное участие путём организации шпионажа. Будучи капелланами в польской армии, иезуиты не только шпионили, но и призывали к окатоличиванию и завоеванию Руси. Захватив белорусский город Полоцк, Стефан Баторий, получивший от папы римского огромные суммы на военные нужды, передал все православные храмы и монастыри города иезуитам.

Учитывая неудачные попытки открытого обращения в католичество народов Руси, римская церковь решила проводить его в форме унии православной церкви с католической. Подготовка унии иезуитами велась в двух направлениях: дезорганизацией, дискредитацией православной церкви и широкой пропагандой союза с Римом.

Польские короли, боясь влияния Великой Руси через православную церковь на угнетённых ими западноруссов, не раз пытались создать независимую от Москвы митрополию с центром в Киеве. На должности высших православных иерархов – митрополита и епископов – в подъяремной Западной Руси польские короли часто назначали людей, дискредитировавших православную церковь в глазах верующих.

Так, например, в 1583 году киевским митрополитом стал двоеженец Онисифор Девочка. Он разрешил жениться всем своим епископам, назначал священниками двоеженцев и троеженцев, что запрещалось законами православной церкви под страхом отлучения. Митрополит Онисифор и большинство его епископов вызвали своим поведением такое возмущение среди верующих, что король вынужден был просить прибывшего в 1589 году в Польшу константинопольского патриарха Иеремию снять Онисифора и посвятить в митрополиты человека, «выдвигаемого русской шляхтой».

Им оказался тайно подготовленный иезуитами епископ Михаил Рагоза. Под давлением польского короля патриарх Иеремия посвятил Рагозу в сан митрополита – несмотря на то, что был осведомлен о недоверии православных к Рагозе из-за его связей с иезуитами. Чтобы предупредить неблаговидные поступки сомнительного митрополита, сразу же после посвящения его, вопреки церковной практике, патриарх назначил в киевскую митрополию своего экзарха (наместника) в лице луцкого архиепископа Кирилла Терлецкого и дал ему права, ставящие его выше митрополита.

Между тем Кирилл Терлецкий сам имел тесные связи с иезуитами. Фактически им руководил католический епископ Мацеевский, впоследствии возведённый папой в сан кардинала за заслуги в создании унии. Таким образом, всесильные иезуиты добились, что во главе православной церкви в Белой и Малой Руси были поставлены их агенты – Рагоза и Терлецкий.

В XVI веке пропаганда идеи унии церквей приобрела большой размах. Руководитель иезуитов в Польше Пётр Скарга в 1577 г. издал книгу «О единстве церкви божией под единым пастырем», посвятив её князю Острожскому. Привлечению этого князя к унии Папа придавал большое значение. Иезуиты начали окатоличивание и ополячивание русских и литовцев с их политической элиты – магнатов и шляхты. В Вильно была организована иезуитская академия, в которой обучалось до 700 слушателей.

Если в отношении православной шляхты иезуиты применяли метод прямого окатоличивания, то для широких масс западнорусского народа, активно сопротивлявшегося прямому окатоличиванию, был применён другой метод – уния православной церкви с католической при сохранении православной обрядности. Эти меры преследовали главную цель: разорвать связь русских Речи Посполитой с их исторической Родиной и религиозным центром – с Великой Русью.

В 1589 году в Москве наконец-то был создан русский Патриархат, что вселяло чувство надежды на скорейшее освобождение у всех русских, проживавших на оккупированных поляками территориях. Прибывший в Москву константинопольский патриарх Иеремия посвятил в патриархи всея Руси митрополита Иова. Это событие подстегнуло иезуитов и короля Польши Сигизмунда III к решительным действиям по скорейшему обращению в униатство западных русских.

Иезуит Антонио Поссевино писал Папе Римскому: «Кажется, выгоднее будет постепенно обращать русских в католическую веру, разрешив им придерживаться своих обрядов и богослужения, а в дальнейшем уже убедить их принять обрядность римской церкви».

Настаивая на официальном провозглашении унии с католицизмом, иезуиты от имени польского короля обещали православным иерархам уравнять их в правах и привилегиях с католическим духовенством Польши и даже допустить их в сенат. Униатской шляхте обещали предоставить право занимать государственные должности, а мещан-униатов уравнять в правах с католиками.

В 1590 г. иезуиты добились, что три православных епископа во главе с Кириллом Терлецким постановили присоединиться к католической церкви. Король Сигизмунд III в секретной грамоте от 18 мая 1592 года хвалил ревностность епископов, согласившихся на унию, и дал королевское слово оберегать их честь и прерогативы.

В 1592 г. на место умершего епископа Мелетия Владимирского выбран был Ипатий Потей, ревностный сторонник унии. Потей, воспитанник Краковской иезуитской коллегии, был сперва кальвинистом, затем перешёл в православие но тайно ратовал за католицизм. Ипатий сразу сошелся с тайными униатами-архиереями и сделался главным среди «тайных униатов».

В июне 1593 г. князь Острожский, не знавший о тайных замыслах Ипатия, стал советовать Потею сговориться с митрополитом и другими православными архиереями, чтобы они поехали в Москву просить царя и русское духовенство «стараться, чтобы больше Церковь Христова смуты, а народ русский такого гонения и ослабления, не терпели» и рассказать в Москве, какому давлению подвергается православие со стороны латинян. Естественно, Потей отклонил предложение князя ехать к царю.

В мае 1594 г. епископ Кирилл Терлецкий наконец-то решил открыться и объявил своей изумленной пастве, что уния уже состоялась и что Потей и он по приказу Сигизмунда III едут в Рим к «Апостольскому Наместнику Папе».

12 июня 1595 года Терлецкий и Потей на первом соборе епископов в Бресте составили письмо к Папе Римскому с просьбой присоединить их к католической церкви. 26 сентября того же года они, получив от короля (при посредничестве Петра Скарги) деньги на дорогу, выехали в Рим. Через три дня после прибытия в апостольскую столицу они были приняты папой Клементом VIII.

25 декабря 1595 г. в Ватикане состоялось торжественное «завершение унии». В присутствии кардиналов, епископов, католического духовенства и иностранцев в зале, в котором с великими почестями принимались только повелители стран, короли и князья, папа принял Терлецкого и Потея. После вручения письма о принятии в лоно католической церкви, составленного на первом соборе епископов в Бресте, Терлецкий и Потей провозгласили и подписали «исповедь веры», разработанную для униатов, и присягнули папскому престолу. В заключение папа Клемент VIII, высказав «великую радость по поводу возвращения русинов в лоно католической церкви» и призвав их к послушанию папскому престолу, санкционировал униатам богослужение по православному обряду.

После торжественного провозглашения унии Клемент VIII издал послание, обязывающее митрополита Рагозу созвать на своих землях собор всех епископов, которые должны были принять униатскую «исповедь веры» и присягнуть римскому престолу. Кроме того, папа написал личное письмо королю Сигизмунду III с просьбой уравнять в правах униатское духовенство с католическим и убеждал короля в необходимости дать униатским епископам и митрополиту «достоинство сенаторов». «Благодаря этому, – писал папа, – возникнет большее уважение к ним народа… а святая уния глубже пустит корни».

Несмотря на усилия изменников-епископов протест православных против унии стал разрастаться с новой силой. Против унии выступило и низшее православное духовенство, открыто называя изменниками митрополита Рагозу и епископов. В этих условиях на Правобережной Украине началось первое большое восстание русского народа под руководством Лободы и Наливайко против магнатов, шляхты и воинствующего католицизма. Движение носило ярко выраженный религиозный характер. Отряды Наливайко и Лободы нападали на имения униатской шляхты. Недаром иезуиты и униаты называли православных, которые не покорялись унии, «наливайковской сектой».

…Казацко-крестьянские восстания и протесты против унии напугали митрополита Рагозу и епископов-униатов. Митрополит вынужден был даже несколько раз выступить с публичными заявлениями о том, что он будто бы не признает унию. Львовский епископ Балабан также категорически отрицал своё участие в переговорах об унии. Вслед за львовским епископом Балабаном отрёкся от унии и перемышльский епископ Копистенский.

Весной 1596 г. князь Острожский и возглавляемая им значительная часть православной шляхты подали королю Сигизмунду III протест против унии и требовали, чтобы король отстранил от должностей митрополита и епископов-униатов, а на их место назначил православных. Однако король ходатайство сторонников православия оставил без внимания и решил довести дело унии до конца. А чтобы подкупить митрополита и епископов, передал им в вечное пользование новые монастыри и богатые имения.

Для завершения и провозглашения унии был созван специальный собор в Бресте. Хотя митрополит Рагоза объявил, что собор начнётся 8 октября 1596 года, на самом деле он начался на два дня раньше. Этот манёвр был рассчитан на то, что униаты-епископы смогут закончить дело келейно ещё до того, как на собор съедутся противники унии – их решили поставить перед свершившимся фактом.

На собор своевременно прибыли: главный организатор унии Пётр Скарга с тремя иезуитами, митрополит Рагоза, архиепископы Полоцкий, Владимиро-волынский и Пинский, представители папы римского и три представителя польского короля. Отсутствовали, разумеется, противники унии – многочисленная группа православных во главе с князем Острожским, Львовским и Перемышльским епископами, представитель вселенского константинопольского патриарха Никифор и представитель александрийского патриарха Кирилл.

Униаты вместе с католическими епископами и королевскими представителями собрались в Николаевской церкви. За закрытыми дверями выработали тактику в отношении сторонников православия. Было решено пригласить их на собор только в том случае, если православные согласятся не выступать против унии.

Прежде всего, надо было уговорить князя Острожского. Эту задачу взял на себя Пётр Скарга. Однако князь отверг какое бы то ни было соглашение с униатами и иезуитами. Униаты ответили репрессиями. Митрополит Рагоза в грамоте предал проклятию противников унии, лишил сана православное духовенство, отлучив его от церкви, и сообщил, что церковные должности будут переданы только тем, кто признает единение с католической церковью. По приказанию королевских представителей собор закончили быстро, и уже не в Николаевской церкви, а в католическом костёле, где митрополит Рагоза и епископы приняли католическоуниатское вероисповедание и присягнули на верность папе римскому.

В заключение состоялось совместное богослужение униатов и католиков, по окончании которого иезуит Пётр Скарга произнёс речь «О единстве церкви божией под единым пастырем».

Униатская церковь признала основные догматы католицизма и власть папы римского, сохранив лишь православную обрядность. Эта уступка православию была продиктована необходимостью считаться с отрицательным отношением православных к католической церкви, проявить известную гибкость, чтобы добиться подчинения православной церкви Ватикану.

Заключив унию с епископами православной церкви, Ватикан потребовал от униатского духовенства соблюдения только главных положений католицизма: безусловного признания главенства папы над униатской церковью и поминовение его во время богослужений, а в части исповедания веры – признания, что Святой Дух исходит от Бога-отца и Бога-сына. В обрядовом же отношении для привлечения широких масс верующих униатской церкви было разрешено придерживаться старой православной практики богослужения и обрядности при совершении религиозных таинств причащения, крещения, покаяния, миропомазания и так далее.

Православное духовенство, подписавшее Брестскую унию, значительно укрепило своё привилегированное положение на Правобережной Украине. Польша гарантировала неприкосновенность богатств униатской церкви так же, как и владений униатских магнатов.

В конце XVI – первой половине XVII века в ответ на усиление национально-религиозного и социального гнета в Юго-западной Руси прокатилась широкая волна казацко-крестьянских восстаний. В результате приведших к проведению 8 января 1654 года Переяславской Рады и воссоединению двух частей Руси. После этого на большей части малороссийских земель очаги униатства были ликвидированы.

Но на западнорусских землях, которые остались под властью королевской Польши, воинствующие католики решили окончательно уничтожить православие. Не прекращая жестоких гонений и преследований православных верующих и духовенства, правительство Польши по требованию Ватикана издало в 1667 году постановление, по которому униатское духовенство «на вечные времена» уравнивалось в правах с католическим духовенством и шляхтой. Новым постановлением 1668 г. все перешедшие из униатства в православие лишались «защиты сеймовой конституции», т. е. фактически были поставлены вне закона. В 1676 г. польский сейм постановил запретить православным, в том числе и епископам, под страхом смертной казни и конфискации имущества сноситься с высшей православной церковной властью в лице константинопольского патриарха.

Между Россией и Польшей в 1686 г. был заключён «Вечный мир», по которому Левобережная Малороссия, Запорожье, а также Киев были признаны территорией Великой Руси; Правобережная Малороссия отошла к Польше. По этому договору Польша обязалась не чинить препятствий православному вероисповеданию западноруссов на закреплённых за ней землях.

Однако сразу же после подписания мирного договора иезуиты и униаты при поддержке польского короля Яна Собеского начали организовывать погромы православных. Используя поддержку королевской власти, они насильственно отбирали у православных церкви, разоряли и грабили их. Польский король Ян Собеский служил образцом воинствующего католика для магнатов, шляхты и чиновников. Он открыто заявил о необходимости карать смертью непокорных православных, «чтобы они в дальнейшем унии не противились».

В конце XVII – начале XVIII в. православные епархии Правобережной Малороссии, во главе которых находились ставленники иезуитов, начали переходить в униатство. В 1692 г. стала униатской Перемышльская епархия, в 1700 г. – Львовская епархия. Чтобы обратить в униатство одновременно всю епархию, львовский епископ Шумлянский созвал во Львове «собор» подвластного ему духовенства. Священники не отважились открыто выступить против епископа, однако верующие в парафиях отказались перейти в униатство. Тогда епископ Шумлянский вызвал отряд польских солдат и вооружённой силой, издевательствами и пытками обратил непослушных в униатство. Через два года перешла в униатство Луцкая епархия во главе с епископом Жабокрицким. Папа римский и иезуиты торжествовали победу.

Вся территория современной Западной Украины попала в духовный плен римских первосвященников…

В начале XVIII века оккупационная польская власть практически уничтожила 700-летнее православие на землях Галицкой Руси, предложив вместо него узнаваемый по форме, но полностью изменённый по содержанию эрзац, который местному населению было предложено считать чем-то своим родным.

После трёх разделов Речи Посполитой территория современной Галиции оказалась в руках австрийских Габсбургов, которые, в отличие от поляков, проводили более тонкую национальную политику в своей «лоскутной империи» и чётко координировали действия с Ватиканом. В последней четверти XIX века начинают осложняться отношения между Австро-Венгрией и Германией с одной стороны и Россией с другой. Униатский священник И. Рудович писал: «В начале 1888 г. война России с Австрией казалась неминуемой… Бывший немецкий посол в Петербурге канцлер Бисмарк следующим образом оценивал украинский вопрос: чтобы удержать равновесие и мир в Европе, необходимо создать независимую Украину. Отрыв Украины был бы самой тяжёлой ампутацией для России».

Сориентировавшись в сложной политической обстановке, Папа Лев XIII решил использовать её для расширения сферы влияния и укрепления униатской церкви. С этой целью он поднял вопрос о создании греко-католического патриархата во Львове и поручил Конгрегации по пропаганде веры разработать план этого нововведения. Неизменно проявляя заботу об униатах, папа приказал найти и подготовить соответствующего кандидата на «патриарший престол». Им должен был стать человек, способный осуществить начертанную Ватиканом программу действий на Российском Востоке.

Иезуитский опыт не обманул монсеньоров из Конгрегации веры – они нашли удивительно подходящего кандидата на пост главы униатской церкви, полностью отвечавшего требованиям Папы. Молодой аристократ, австрийский офицер Роман Шептицкий (сын богатейшего польского магната графа Шептицкого) имел много «достоинств», среди которых не последнее место занимала знатная родословная. Докладывая Льву XIII о намеченном ими кандидате, монсеньоры из Конгрегации особенно подчёркивали, что в роду Шептицких уже были выдающиеся униатские деятели. Львовский епископ Афанасий Шептицкий в 1729 году был униатским киевским митрополитом, позднее митрополитом униатской церкви был Лев Шептицкий.

Чтобы склонить молодого графа к духовной карьере, паписты прибегли к помощи его матери – ревностной католички, мечтавшей о высоком положении сына в церковной иерархии. Папская конгрегация организовала посещение Шептицким старинного униатского монастыря в сопровождении его отца, который противился церковной карьере сына. В монастыре всё было подготовлено для обработки старого графа и его наследника. Отцу и сыну оказывались почести как знатным потомкам униатских князей церкви и нескольких архимандритов монашеского ордена василиан. А из уст монахов лились славословия о великих делах этого рода на униатской ниве. В подобной атмосфере намёк на то, что место главы в палатах собора святого Юра во Львове ждёт потомка этого славного рода, звучал как конкретное предложение.

Окончательное решение было принято в Риме после тщательной обработки молодого Шептицкого со стороны близких друзей – польских кардиналов Чацкого, Мечислова Ледоховского и молодого иезуита графа Влодзимежа Ледоховского, будущего генерала ордена иезуитов. Они же основательно потрудились над формированием мировоззрения Романа Шептицкого. В беседах графа знакомили с историей деятельности католической церкви и ордена василиан на Востоке, их активной борьбой против православных в Галиции. Будущее Романа Шептицкого изображалось в виде апостольской деятельности среди 100 миллионов «грешных» душ Российского Востока, которых следовало направить на путь истинный, т. е. подчинить власти римского Папы.

В результате молодой граф просил Папу благословить его на служение католической церкви, заявив, что ради этого он готов перейти в униатство и вступить в монашеский орден василиан. Пока будущий митрополит являлся просто частным лицом, иезуиты решили послать его в Россию, чтобы он на месте ознакомился с обстановкой. Они надеялись также использовать эту поездку для возобновления старых, проверки существующих и налаживания новых связей в России.

Шептицкий в Киеве встретился с неформальным главой «украинофильской партии» этническим поляком, историком и этнографом Владимиром Антоновичем, который был готов признать унию «как единственно правильный путь приближения украинского народа к культуре Запада».

По возвращении из России Шептицкого встретил самый сердечный приём в Ватикане. Сам Папа Лев XIII не пожалел ни времени, ни высокопарных слов, чтобы раскрыть перед будущим митрополитом важность служения в униатской сфере. Особенно подчеркивалось то, что осуществить великую миссию – обратить Восток в католичество – Шептицкий сможет лишь через «святую унию», где главная роль возложена на орден монахов-василиан.

В мае 1888 г. Шептицкий сделал свой первый шаг в своей духовной карьере. В Галиции (г. Добромиль) он вступил в орден василиан. По высочайшему приказу из Рима был нарушен установленный порядок: Шептицкий облачился в монашескую рясу без необходимого по уставу ордена «послушания», т. е. шестимесячного испытательного срока, и принял имя Андрей. Уже в 1890 г. Шептицкого назначают игуменом василианского монастыря во Львове. Здесь, используя возможности для активной деятельности, энергичный игумен основывает униатский пропагандистский журнал «Миссионер». Одновременно Шептицкий тщательно изучает обстановку в Галиции, присматривается к расстановке политических сил, к настроениям верующих.

Неожиданно для себя Шептицкий убеждается в том, что взгляды огромной массы верующих обращены к единственной наследнице Древней Руси – Российской империи, что в униатской пастве всё активней просыпается русское национальное самосознание (русофильство), и это очень встревожило искреннего польского патриота Шептицкого. С большим рвением участвовал Шептицкий в работе собора униатской церкви, созванного во Львове митрополитом Сембратовичем в 1891 г. Собор призвал униатское духовенство к широкому наступлению на все враждебные униатской церкви течения. А непокорных ждала участь униатского священника из села Гниличек Ивана Наумовича, который перешёл в православие и был отравлен в том же 1891 г.

В 1898 г. умер глава униатской церкви кардинал Сембратович. Время шло, а его место оставалось вакантным. Лишь несколько человек в Ватикане знали, что апостольская столица сознательно задерживает назначение нового главы униатов. Тем временем Андрея Шептицкого сначала посвятили в сан епископа и выделили ему Станиславскую епархию. А затем, 29 октября 1900 года Ватикан и императорское правительство Австро-Венгрии назвали Андрея Шептицкого митрополитом униатской церкви. И это в 35 лет!

Новоявленный лидер униатской церкви прекрасно понимал, для какой цели он посажен на митрополичий престол. Граф Шептицкий начал свою деятельность главы униатской церкви, прежде всего, как дипломат и проповедник, считая своей первоочередной задачей разработку новой тактики. Это был плод не столько размышлений самого Шептицкого, сколько директив Конгрегации по пропаганде веры, утвержденных Папой.

Новая тактика базировалась на развертывании сепаратистского движения среди малороссов и белорусов, внушении им идеи об их этнической отдельности от русских и вековой ненависти к «москалям». Только при этом условии, полагали униаты, можно рассчитывать на успех в окатоличивании Юго-западной России.

Чтобы выступить походом против врагов внешних, митрополит решил сначала очистить свой лагерь от врагов внутренних. Шептицкий ставит перед собой цель полностью задушить русофильское движение среди верующих и духовенства униатской церкви. Он проанализировал историю неудач своих предшественников, достаточно хорошо ориентировался в сложной ситуации и понимал необходимость маскировки для достижения цели. Во время интронизации в Святоюрском соборе Шептицкий заявил: «Разные люди по-разному могут думать и говорить обо мне. Но я хочу, чтобы все знали и понимали, что если я занимаю пост митрополита русского, то это значит, что я им хочу быть и буду…»

По всей Галиции по всякому поводу звучали речи Шептицкого, епископов, священников и монахов, призывавших к походу против «погибающей в православной ереси» России. В унисон звучало и печатное слово брошюр, газет, специальных изданий, которым униатская церковь уделяла большое внимание. В общественной жизни митрополит Шептицкий стремился завоевать авторитет беспристрастного человека и судьи, стоящего над политическими группировками. Но с кем бы ни встречался, кому бы ни помогал униатский владыка, он с хитростью и настойчивостью иезуита обрабатывал своего собеседника в духе ненависти к России, прививая мысль об исторической миссии Галиции как центра «национально-государственного и церковного возрождения Украины».

Резиденция митрополита в соборе святого Юра, помимо религиозного центра, одновременно становилась штабом галицийского «украинофильства». Всё это звучало в унисон с политикой Ватикана. В апостольской столице серьезно рассчитывали на то, что немецкий кайзер Вильгельм II, двинув войска на Восток, поможет направить «в лоно католицизма» народы России.

Для усиленной подготовки галицкого населения к войне против России австрийский и немецкий генеральные штабы требовали от националистов и главы униатской церкви создания специальных организаций, с помощью которых можно было бы держать «свидомых украинцев» в состоянии постоянной мобилизационной готовности.

Униатская церковь становится инициатором, основателем и протектором самых различных националистических и полувоенных организаций, в которых агенты австрийского генерального штаба готовили галичан «к великой миссии освобождения» своих восточных братьев огнем и мечом.

В 1903 г. умер папа Лев XIII. Папой римским был избран Пий X, ориентировавшийся на Австро-Венгрию и Германию. Он вызвал в Рим главу униатской церкви, чтобы лично ознакомиться с настроениями в Галиции, а главное – обсудить положение в России и дальнейший план экспансии католицизма на Восток. Шептицкий во время рандеву с Пием говорил: «Мы стоим накануне великих событий. Греко-католическая церковь – это паперть, через которую многочисленные народы России должны войти в лоно святой католической церкви… Русский Восток – нива широкая, жнивья там много… Хватило бы только апостольских жнецов, чтобы охватить все жниво».

Доклад Шептицкого произвел на папу большое впечатление. Красноречивый митрополит добился успеха: Пий X, целиком поддержал все начинания Графа Шептицкого. После возвращения из Рима первой задачей униатского духовенства униатский митрополит считал подавление русофильских настроений среди верующих и духовенства Галиции. Одних русофильски настроенных униатов митрополит обрабатывал лично, других – заменял верными воспитанниками ватиканских коллегиумов, орденов иезуитов и василиан. Правда, памятуя о трагической гибели Ивана Наумовича, священники в большинстве своем симпатии к России вслух не высказывали.

В борьбе с русофильством Шептицкий опирался главным образом на иезуитов-василиан. Сеть василианских монастырей непрерывно росла. Теперь в Галиции вместо одного (в Добромиле) их насчитывалось уже около десяти. Одновременно митрополит организовывает также новые монашеские ордена и монастыри.

В подготовке к войне Шептицкий не ограничивается деятельностью на территории Галиции. Он посещает Буковину, Подкарпатскую Русь, районы галицийских эмигрантов в Пруссии, Дании, Канаде. Когда в 1910 году Шептицкий в канадском городе Ванкувере пытался произнести свою первую проповедь, эмигранты, среди которых не проводилась агрессивная украинизация, забросали Шептицкого гнилыми яблоками и тухлыми яйцами. Польскому графу пришлось ретироваться под возгласы: «Вон, изменник!»

С благословения митрополита Шептицкого в 1913 году во Львове было создано полувоенное формирование под названием «Украинские сичевые стрельцы» (УСС), куда привлекались наиболее идейно обработанные в украинском духе галичане. Такие же формирования стали возникать и в других местах. За один год в Галиции возникло 94 товарищества УСС.