Текст книги "Нашествие с севера"

Автор книги: Сергей Юрьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 3

Дело не в том, что слава обходит достойных, просто достойные за нее не слишком цепляются. Комментарии к «Заповедям» лорда Карола. Автор неизвестен

– Юный лорд, что вы желаете узнать сегодня? – спросил Ион, пряча улыбку в седой лохматой бороде. Он знал, что Юм Бранборг, наследник Холм-Дола, не слишком усерден в изучении истории и словесности.

Пять восковых светильников на бронзовых подставках в виде давно забытых всеми южных цветов освещали дубовый стол, тщательно оструганный, но лишенный резных украшений, столь же простую лежанку, укрытую парой медвежьих шкур, и два трехногих табурета. Юм стоял возле высокого узкого окна, закрытого ставней, и рассматривал длинный кинжал работы какого-то древнего мастера времен, предшествовавших Великому Походу.

– Если бы я мог выбирать, учитель, – отозвался он, не отрывая взгляда от клинка, – я бы занялся фехтованием с мастером Олфом. Но я буду стараться запомнить и понять всё, что вы мне еще скажете, хотя мне не ясно, зачем это надо будущему лорду.

– Владетель Холма должен быть не только умелым воином, но и мудрым правителем. Те знания, которые вы получите от меня, помогут вам разумно использовать свою власть, – ответил Ион и жестом предложил юному лорду садиться, это означало, что урок будет долгим.

Юм угрюмо уселся на табурет, но Ион понимал, что суровость эта больше показная, чем настоящая. Просто у мальчишек, будущих воинов, было принято демонстрировать свое презрение к книжным наукам. Старик-летописец знал, что на самом деле Юм ждал его с нетерпением, потому что вчера Ион начал рассказ о Великом Походе и прервал его на самом интересном месте.

– Итак, лорд всех лордов Карол Безутешный призвал на совет высокородных эллоров, воинских начальников, вождей союзных племен, даже выборных старост землепашцев и мастеров ремесленных гильдий. Конечно, он мог бы просто приказать, и все бы подчинились, но как разумный правитель он понимал, что любой человек выполнит свое собственное решение лучше, чем приказ господина. А решиться предстояло на трудный шаг… Только что была одержана очередная победа над темнокожими варварами, приплывшими из-за моря на многовесельных лодьях. Сходя на берег, они сжигали свои суда, показывая тем самым жителям Великого Холма и подвластных ему земель, что война будет только на уничтожение одного из противников.

Варвары были побеждены и уничтожены, но за четвертый год это было четвертое нашествие. Немногие темнокожие, захваченные в плен, под пыткой признались, что за четвертым вторжением последует пятое, а если понадобится, то и шестое. Их племена были неисчислимы, и в поход отправлялось столько людей, сколько помещалось в построенные за год лодьи.

Земли Холма тянулись вдоль побережья Пряного моря на многие сотни лиг, они были богаты и плодородны, там произрастало много такого, о чем остались только смутные воспоминания, и немало находилось охотников поживиться за счет наших предков. Но столь тяжелых и продолжительных войн, столь упорного и безжалостного противника еще не появлялось никогда. За четыре года войско лорда Карола уменьшилось вдвое, половина селищ была сожжена, половина земель не возделывалась, потому что землепашцы перестали верить в то, что им удастся собрать урожай. Возможно, еще год или два удалось бы продержаться, но затем последовала бы неизбежная гибель всего народа, воздвигшего неприступные стены Холма, накопившего множество знаний, более никому неведомых, открывшего множество секретов ремесел, незнакомых другим племенам, пребывающим в дикости.

Отряды отдельных эллоров давно уже предпринимали походы на север через земли степных и лесных варваров, у которых тогда еще не было союзных вождей. И было известно, что далеко-далеко за степями, лесами и горными хребтами лежит обширная земля, свободная от людей, но пригодная для жизни. Правда, там можно было собрать лишь один урожай в год, и многое, что произрастало на берегах Пряного моря, там не могло прижиться. Например, янтарная ягода, из которой делалось густое золотистое вино, и многие другие плоды земли, названия которых сохранились в древних рукописях, а вкус неведом никому из ныне живущих в Холмах.

Чтобы спасти себя, целый народ должен был покинуть места, которые обживались сотни лет. Предстояло разрушить свои дома, превратить в пепелище край, прекраснее которого ничего не было под небесами – ни тогда, ни тем более теперь…

– Вы не утомились, юный лорд? – внезапно прервал свой рассказ Ион.

Юм слегка вздрогнул, поднял глаза и вновь увидел худощавое морщинистое лицо учителя. А еще мгновение назад перед ним проплывали удивительные картины никогда не виданной им жизни… Людской поток гигантской змеей двигался по бескрайней степи, бесчисленные повозки везли стариков и детей, женщины шли рядом налегке, а мужчины несли на плечах огромные парусиновые тюки. Невдалеке мелькали отряды вооруженных всадников, охранявших бесконечную колонну. Сон был настолько реален, что казался явью.

– А кем были эти темнокожие варвары? Они что – вроде нынешних оборотней? – спросил Юм, делая вид, будто он и не засыпал вовсе.

– Нет… Конечно, нет… – ответил Ион, посмотрев на пять светильников, при свете которых спящий человек запоминал и понимал больше, чем бодрствующий. – Это были люди, обыкновенные люди. Просто их предки из поколения в поколение жили под таким жарким солнцем, какого не доводилось видеть ни нам, ни нашим предкам. Оно опалило их кожу и въелось в нее. Это подобно мозолям на руках мастерового. Человек с нежной ладонью, едва взяв в руки инструмент, собьет кожу, так и северный человек со светлой кожей был бы просто сожжён безжалостным солнцем юга. Это были обыкновенные люди, хотя никому не известно, что гнало их на север. Точно так же нас пытались покорить лесные варвары два века назад, но мы оказались сильнее…

– Продолжайте, учитель? – почти потребовал юный лорд, снова устремив свой взгляд на пять восковых светильников. Он уже понял, что именно они, их ритмично мерцающий свет, даровали те чудесные видения, которые сопровождали рассказ Иона.

– Ранней весной несметное число людей всех званий и сословий двинулось на север. Степные варвары не посмели напасть на них и пропустили через свои земли. Возможно, лорд Карол заплатил им щедрую дань. Впрочем, с этим народом и до Великого Похода долгое время поддерживался непрочный мир, который удавалось сохранить силой оружия и выгодной торговлей. Но вскоре на пути встали непроходимые леса, через них приходилось порой прорубаться, и на отряды лорда начали нападать вооруженные дикари – племена эссов, саабов и другие лесные варвары. Они были тогда немногочисленны, и войска лорда Карола могли бы просто уничтожить их, чтобы освободить земли для соплеменников. Но этого делать не стали… Лесные варвары ни разу не напали исподтишка на колонну безоружных людей, поэтому повода для мести не было. К тому же земля, обильно политая кровью, не слишком пригодна для жилья. Народ, поселившийся в таких местах, всегда в опасности. Слишком часто пришлые завоеватели истребляли себя в бесконечных раздорах, погибали от неведомых болезней или становились столь кровожадными, что соседи воспринимали их как бедствие для себя и, объединившись, уничтожали, не жалея сил. Кстати, летописцы той эпохи считали, что темнокожие племена потому и старались покинуть свою родину, что она была проклята и насквозь пропитана кровью многочисленных войн. Хотя и на земле наших предков они тоже не прижились… Через двести лет после Великого Похода мореплаватель Эрик Балтор из Холм-Гота отправился извлекать из земли предков закопанные там святыни, которые невозможно было переправить сухопутьем. На месте Холма он обнаружил руины, а вокруг на сотни лиг протянулось безлюдье. Темнокожие варвары то ли вымерли, то ли вернулись в Страну Раскаленного Солнца. Но и кочевники-степняки еще не начали там селиться…

– А что там сейчас? – спросил Юм, не отрываясь от своих видений.

– Вернись, – негромко, но твердо сказал Ион и, подойдя к столу, надел бронзовые колпачки на два из пяти светильников. Теперь горело только три огонька, и картинки, плывшие перед взором юного лорда, начали подергиваться дымкой и плавно растаяли… – Ты слишком глубоко погрузился в живые картины. Бывали случаи, когда люди оставались там навсегда.

– А то, что я видел, – оно так и было на самом деле? – спросил Юм после недолгого молчания. Ему потребовалось хоть и небольшое, но усилие, чтобы поверить в реальность дубового стола, медвежьей шкуры на лежанке, грубого камня стен и стоящего напротив учителя.

– Нет, мой мальчик, – ответил Ион, – увидеть реальное прошлое могут только Служители Храма после сложного тайного обряда или опытные сильные ведуны. Они иногда заглядывают в прошлое, но только если это необходимо. Слишком много сил отнимает у тех и у других возможность заглянуть туда. А ведуны к тому же расплачиваются за это годами своей жизни. А то, что видел ты, – всего лишь твое представление о прошлом. Просто так тебе легче запомнить мои уроки. – Учитель загасил еще два светильника, и келью окутал тревожный полумрак.

– Мне кажется, я и сам смогу погружаться в живые картины… – вслух подумал Юм, заворачиваясь в медвежью шкуру.

– Сможешь… – отозвался Ион, – Но сперва я научу тебя, как надо защищаться от них, как не стать их рабом, как не выпустить в реальный мир рожденные тобой образы. Не открывай сегодня ставен – ночь будет ветреная и морозная. К тому же в Холм-Итте недавно видели каких-то крылатых тварей, прилетевших с севера.

– Почему нечисть так расплодилась в последнее время? – выглянув из-под шкуры, спросил Юм.

– Пусть об этом думают служители Храма… Я догадываюсь, почему в мире появилось так много нелюдей, но не знаю, что с этим делать. Главное, чтобы они не проникли за стены Холмов. Пока стены нас защищают, у нас есть время искать причину… – Ион заметил, что юный лорд уже не слышит его, погрузившись в сон, и тихонько вышел из кельи, бесшумно затворив за собой дверь.

Непроглядная ночь неслась навстречу, конь на скаку тревожно ржал, но властная рука хозяина заставляла его мчаться вперед. Меч позвякивал в ножнах при каждом скачке, из-под тяжелого шлема сочился густой соленый пот. Во тьме таились оборотни и прочие неведомые твари. Вдруг впереди мелькнули два красных глаза, потом еще, еще и еще. Со скрипом распахнулась огромная зубастая пасть и тут же с грохотом захлопнулась… Юный лорд открыл один глаз, пытаясь сообразить, что же его разбудило. Вновь заскрипела оконная ставня и резко захлопнулась от порыва ветра. Вылезать из-под теплой шкуры не хотелось, но тут ставня хлопнула еще раз, и холодное дуновение влажного воздуха загасило последний светильник. Темнота, казалось, забралась под шкуру и, просочившись сквозь рубаху, прилипла к телу. Юму стало не то чтобы страшно, но как-то не по себе. Он, волоча за собой шкуру, сполз с лежанки, нащупал в темноте шнурок сигнального колокольчика, чтобы вызвать слугу и приказать ему принести огня, но в этот момент сквозь полураскрытые створки ставен в келью протиснулся белый голубь и, нахохлившись, уселся в оконной нише, не обращая никакого внимания на хозяина. Юм подошел поближе, выглянул в окно, за которым низко над горизонтом плыла бледно-красная полная луна. Низко стелющийся туман, огибавший чахлые деревца, впитывал ее тяжелый свет… Юм неторопливо, стараясь скрыть собственный страх от себя самого, закрыл ставни на обе задвижки.

В темноте голубь казался пятнышком тумана, проникшего в келью снаружи. Юный лорд взял лучину из кучи, сваленной возле камина, вышел в безлюдный коридор, освещенный одиноким факелом, торчащим из стены, запалил от него щепку и вернулся к себе. Он зажег три светильника, чтобы получше рассмотреть своего ночного гостя. Голубь был самый обыкновенный, голубь-вестник, похожий на тех, что были на голубятне лорда. В каждом Холме держали сотни по две почтовых голубей, каждый из которых был обучен своему маршруту. Но если бы это был вестник из другого Холма, он сел бы на сторожевую башню, а не влетел бы в первое попавшееся окно…

Юм осторожно взял его в руки и нащупал на правой лапке повязку. Голубь действительно был почтовый, и письмо было при нем. На мгновение задумавшись, не позвать ли всё-таки стражника, Юм снял-таки повязку, и в руке его оказался лоскут редкой дорогой материи, завозившейся в Холмы из далеких восточных стран через земли варваров. Но, увы, начертанные на нем знаки были в большинстве своем размыты, а те, что сохранились, никак не складывались в знакомые слова.

Посадив голубя на плечо, Юм вышел в коридор и направился по винтовой лестнице вверх, к келье своего учителя. Он уже постучал массивным кольцом в дверь, но заметил, что она заперта на засов снаружи. Значит, Ион куда-то ушел среди ночи… Почему-то юному лорду совсем не хотелось возвращаться в свою келью, ему казалось, что там его подстерегает какая-то опасность. Спать уже совершенно не хотелось, и он решил подняться на верхнюю площадку сторожевой башни – там, по крайней мере, стояли стражники. Юм иногда ходил туда по ночам. Стражники не выдавали его маленькую тайну, стараясь сохранить добрые отношения с будущим господином.

Позади остались последние ступени, и над головой вспыхнуло звездное небо. Юм огляделся и заметил, что на дозорной площадке никого нет. Вдруг голубь на плече заволновался, издавая тревожный клекот, и, сорвавшись с плеча, упорхнул вниз в проем лаза. А с неба раздалось хлопанье тяжелых крыльев, и какая-то тень перечеркнула лунный свет. Взвизгнули две арбалетных тетивы, и пара свистящих стрел из соседнего лаза устремилась куда-то в ночь. Сверху раздался вопль «Ар-рахма!», и крылатая тварь размером с теленка шлепнулась на каменный пол в пяти локтях от Юма. Стрелы торчали из нее, но она еще шлепала перепончатыми крыльями и щелкала клювом, полным отборных зубов. Откуда-то выскочили стражники – один, два, пять – и начали мечами кромсать этот ужас, упавший с неба. Юм стоял как окаменевший, глядя на издыхающее чудовище. И к нему уже спешил Ион, появившийся на площадке вслед за стражниками.

– Что вы тут делаете, мой юный господин? – спросил он настолько сурово, насколько вообще было дозволительно обращаться к наследнику.

– Вот… – только и смог проговорить Юм, протягивая ему лоскут, принесенный голубем.

Ион осторожно извлек его из непослушных пальцев мальчишки, развернул и крикнул через плечо стражникам: «Огня!» Два факела тут же вспыхнули у него за спиной, осветив загадочные знаки.

– Разбудите Олфа! Пусть он придет в мою келью, – сказал Ион столпившимся за его спиной воинам. Взглянув на останки летучей твари, он добавил: – А это сложите в серебряное корыто. А на этом месте разложите костер, и пусть горит до утра.

Он тронул за плечо юного лорда и жестом пригласил его спускаться вниз. Когда Юм ступил на лестницу, откуда-то выпорхнул голубь и уселся ему на плечо.

– Так вот за кем гналась эта тварь, – сказал Ион и слегка подтолкнул Юма вниз. – Пойдем. Я постараюсь прочесть, что там написано. Похоже, что это недобрые вести.

Келью Иона, собственно, и кельей-то трудно было назвать. Она была бы просторней опочивальни лорда, если бы не многочисленные полки, уставленные древними фолиантами в дубовых переплетах, свитками рукописей, старинными сосудами из бронзы, серебра и стекла, шкатулками, коробочками с надписями, понятными только хозяину. Место оставалось только для узкой лежанки, письменного стола, пары табуреток и лавки, стоящей возле камина. Ион подбросил дров в угасающий очаг и лучиной зажег все светильники, стоявшие на столе. Потом он развернул послание и начал по букве переносить его на восковую табличку.

Неслышно вошел Олф и, боясь лязгом оружия отвлечь Иона от работы, тихонько встал возле двери. Юный лорд смотрел на учителя почти с благоговением. Почему-то именно сейчас он вспомнил фразу, сказанную ему храмовым Служителем Герантом из Холм-Гота, когда тот вручал ему охранительный талисман: «Твоего почтения достоин всякий, кто превосходит тебя в чем-то большем, чем титул и богатство. Ценность имеют знания, умения, доблесть и доброта. И не следует чрезмерно гордиться тем, что достается по наследству…»

Ион продолжал внимательно разглядывать клочок ткани с размытыми письменами, порой поднося его почти вплотную к светильнику, и вдруг, видимо, нагревшись от близкого огня, на нем проступил знак – крест, заключенный в кольцо.

– Знак ведуна! – не сдержал возгласа Олф.

– Да… Это послание отправил какой-то ведун-отшельник. Он не называет здесь своего имени. Наверное, решил, что не это главное… – неторопливо произнес Ион. – Сейчас я прочту всё, что удалось разобрать: «В ледяной пустыне – источник Зла. Источник гибели… Люди Холмов, грядет… могут сломить последний… Серебрите мечи…» Дальше ничего разобрать невозможно.

– Учитель, а может быть, это чья-то шутка? – спросил Юм, которому почему-то стало страшно.

– Крылатая тварь преследовала голубя. По пустякам она не стала бы мчаться в наши края, – ответил Ион.

– И что делать будем? – спросил Олф, присев на скамью у камина.

– Прежде всего надо дождаться рассвета, – отозвался Ион. – Для того, чтобы принимать решения, нужен свет дня. Дневные мысли всегда отличаются от ночных. К тому же решать, что делать, может только лорд, а наше дело – лишь советовать. А лорда сейчас будить не стоит.

За дверью раздался топот тяжелых сапог. На пороге показались два стражника.

– Там это… – начал было говорить один, но запнулся.

– Туша той проклятой твари начинает срастаться! Что делать? – выпалил другой. Было заметно, что оба здорово напуганы.

На секунду все замерли. Дрова в камине трещали, ветер завывал в дымоходе…

– Наверное, стоит ее сжечь… – предложил Олф.

– Да, сжечь, – согласился с ним Ион. – А пепел ссыпать в серебряный сосуд. И побыстрей, а то придется убить ее еще раз.

Глава 4

Желчь плоскобрюхой ящерицы тапры следует смешать с птичьим пометом, полежавшим на морской гальке не менее шести лет, и добавить в корневой сок белого цветка. Чтобы не чувствовалась горечь, лучше добавлять в терпкие вина. Действует медленно и безболезненно. Рецепт яда

Лорд Кардог, владетель Холм-Гранта, поздним утром, развалившись на ворохе шкур белых вепрей, принимал доклад секретаря.

– Участились случаи бегства землепашцев из ваших владений. Если раньше бежали только нищие, которым нечего терять, то теперь снимаются целые селища. Часто беглецы сжигают свои дома. Лорды демонстрируют свою враждебность вам, пропуская беглецов через свои земли в сторону Вольных Селищ, а наиболее искусным мастерам предлагают остаться у себя.

– Усилить заставы на рубежах! Днем и ночью патрулировать дороги! Всех пойманных записывать в мои личные холопы!

– Нижайше прошу прощения, но этот приказ, мой лорд, противоречит Заповедям Карола Безутешного. Лорды могут объявить нам войну, и в Холм-Готе их благословят…

– Потому и прозвали Карола Безутешным, что он давал такие Заповеди. Здесь мое слово – закон! Большинство моих предков ставили себя выше заповедей, придуманных не ими. И вот результат: я владею самым обширным Холмом, и если не я, то кто-то из моих потомков станет лордом лордов.

После окончания Великого Похода эллору Кардогу, оруженосцу самого Карола Безутешного, достались чуть ли не лучшие земли на побережье Великих Вод. Но его потомки еще до заключения союза против варваров успели оттяпать у соседей немалую часть их уделов, а старый Холм-Эл был вообще разрушен, его хозяева были изгнаны и обосновались на границе диких земель. Кардоги продолжили бы завоевания, но Служители Храма Творца пригрозили им, что прекратят совершать Таинства в часовнях Холм-Гранта и прекратят в этой земле врачевать, предрекать и советовать. Самих лордов это, возможно, и не остановило бы, но войска отказались воевать, какое бы вознаграждение им ни сулили.

– Пришла странная депеша из Холм-Дола, – продолжил доклад секретарь. – Там копия какого-то странного письма, полученного ими неведомо откуда, но лорд Бранборг считает, что это важно…

– Так и отдай его ведунам, пусть истолкуют, – небрежно сказал лорд.

– Им я уже показывал. То молчат, то посылают к Храму, мол, только Служители могут объяснить, – ответил секретарь. – Я подозреваю, что они и сами всё знают, но боятся произнести слова, за которые придется ответить…

– Гонец в Холм-Гот послан?

– Еще затемно! Завтра к вечеру должен вернуться с ответом, если, конечно, попы не будут думать слишком долго.

– Значит, это обсудим позже. Что еще?

Секретарь склонился к уху лорда и стал говорить полушепотом, хотя и так никто не мог их подслушать:

– С вашим братом, мой лорд, происходят странности… Он уже три дня не притрагивается ни к пище, ни к вину, сидит неподвижно в странной позе и чего-то бормочет.

– Он и раньше был слегка придурковат. – Любые упоминания о Дризе с некоторых пор вызывали у лорда чувство досады.

– В таком состоянии, мой лорд, он может быть для вас опасен…

– Хорошо! Если до вечера он не придет в себя, пришли кого-нибудь придушить его или прирезать… С ним теперь хлопот больше, чем от него толку. А мечом размахивать я и сам еще не разучился.

Лорд жестом дал понять, что на сегодня с него хватит новостей, и после того, как секретарь, пятясь, скрылся за дверью, протянул руку к шкатулке, стоявшей рядом на изящном резном столике. В шкатулке лежал драгоценный порошок, обостряющий ум и отгоняющий печали. Ведун, который его составил, хранил в секрете рецепт, передаваемый в его роду по наследству. По наследству передавали они и службу у Кардогов, которая обеспечивала им безбедную жизнь. Впрочем, вряд ли составителя порошка можно было назвать ведуном – он был всего лишь аптекарем, знавшим единственный рецепт. Всё остальное было забыто еще его прапрадедом.

Лорд бросил щепотку порошка в бокал с клюквенным вином и, отпивая маленькими глоточками, ждал, когда в голове настанет просветление, ждал состояния, когда сами по себе придут ответы на вопросы. Постепенно в его мозгу проснулись два голоса, каждый из которых принадлежал ему самому, и начали неторопливый разговор, неслышный постороннему уху:

– Как остановить беглецов?

– Есть два способа… Первый прост, но опасен… Можно объявить всех землепашцев своими личными холопами. Кое-кому из соседних владетелей эта идея может понравиться, и они последуют нашему примеру. И тогда можно будет уже не обращать внимания на Заповеди Безутешного. Но тогда придется гораздо щедрее вознаграждать дружину – работы у них прибавится, и если не отдавать им две десятины доходов Холма, они могут и сами податься в бега вместе с конями и оружием. Второй способ сложней… Он хоть и надежен, но не в нашем характере. Можно по примеру других лордов создать ночную стражу… Землепашцы бегут не потому, что им не нравится их лорд. Ни один лорд не нравится землепашцам… Они бегут от ночных оборотней, которым неплохо живется в наших владениях. Но воевать с оборотнями – тоже дорогое и опасное занятие…

– Что означает послание из Холм-Дола?

– А это – смотря как к нему отнестись… Может быть, это просто чей-то пьяный бред. Ведуны, объевшись мухоморов, и не такое выдумывали. А если и вправду происходит что-то серьезное, то мы об этом еще услышим. А когда это произойдет, надо будет извлечь наибольшую выгоду. Если будет война, нам надо будет стремиться стать верховным военным вождем. Если войны удастся избежать, можно заявить, что мир сохранен благодаря нам, потому что мы не начали в свое время паниковать… А если неведомый враг начнет одолевать, то, может быть, стоит ему помочь…

– Что мне делать с братом?

– Убей его, не дожидаясь вечера! В нем и раньше человеческого было меньше, чем в любом из Кардогов. С ним что-то случилось на охоте… Погибли все, кто был рядом с ним, а он остался невредим. Сейчас он более опасен, чем полезен… Убей его! – С этими словами неведомый собеседник, заменяющий ему разум, покинул лорда.

Действие порошка иссякало, и Кардог начал тупо рассматривать кинжалы, лежавшие на столике рядом со шкатулкой. «Нет, этот коротковат, – подумал он, выбирая оружие братоубийства. – Может быть, вон тот, с широким лезвием? Нет, если не оставить его в теле, всю комнату кровищей заляпаю…» В конце концов он выбрал длинный тонкий стилет с изображение молнии на рукояти, неторопливо взвесил его на ладони и спрятал в рукав. Подниматься очень не хотелось, но дело предстояло важное, государственное. Сегодня для блага Холма лорд не поленится встать. Хотя можно и поручить кому-нибудь… Нет, сам… Брат всё-таки… Родная кровь. Родная кровь прольется… Мурлыкая про себя последнюю фразу на мотив застольной песенки, лорд направился к портьере, за которой скрывалась тяжелая, обитая бронзовыми пластинами дверь в комнату Дриза. Некоторое время Кардог, гремя связкой ключей, выбирал нужный. Он впервые сам открывал эту дверь. Обычно общение с братом он поручал секретарю. Но вот наконец-то ключ с тремя бороздками послушно вошел в скважину, и замок мелодично щелкнул. Дверь сама отворилась вовнутрь.

Дриз сидел, скрестив ноги, прямо на каменном полу, руками он держался за голову и действительно что-то бормотал. Лорд некоторое время пытался что-нибудь разобрать из его лепета, но среди полной бессмыслицы проскальзывали лишь отдельные бессвязные слова: «…хозяйка….тимся на пиру….орого дара». Лорд подошел к брату вплотную, но тот, казалось, этого не заметил, глаза его были пусты, на лице застыла странная гримаса, нижняя губа свалилась на подбородок. «Жалкое зрелище, – подумал лорд. – Пожалуй, на его труп будет куда приятнее смотреть…» Стилет без усилия проколол кожаный нагрудник, прошел между ребрами и вонзился в сердце. Бормотание тут же прекратилось, и Дриз беззвучно упал вперед, накрыв своим телом орудие убийства. «Нет, дружок, – подумал лорд, – эту игрушку мы у тебя заберем… Эта вещица нам еще пригодится». Он схватил мертвеца за волосы и откинул тело назад. В тот момент, когда лорд взялся за рукоять стилета и потянул его на себя, взгляд его встретился с мертвыми глазами Дриза, в глубине которых разгорались красные огоньки. В меркнущее сознание Кардога ворвался чужой властный голос: «Уйди из этого тела! Уйди по своей воле или я выжгу тебя адским пламенем!»

– Не-е-е-ет! – услышал лорд собственный вопль, и это было последнее, что он вообще услышал. Страшная боль пронзила всё его существо, а душу его втягивал в себя вечный мрак, не оскверненный ни малейшим всполохом света.

В комнате за бронзовой дверью лежало на каменном полу окровавленное тело Дриза. А лорд Кардог, переставший быть самим собой, вытирал стилет о свое бывшее тело. «Получи второй свой дар!» – услышал он далекий голос Хозяйки, и хищная нечеловеческая улыбка нарисовалась на его лице.

Дриз Кардог, лорд Холм-Гранта, возвратился в свою опочивальню, не прикрыв за собой бронзовую дверь. Он возлег на шкуры вепря, дернул за сигнальный шнурок, и по коридорам покатился перезвон колокольчиков. Вскоре к нему с поклоном приблизился секретарь, его верный Сак, самый приближенный из всех приближенных.

– Сак, ты не знаешь, почему я такой беззубый? – спросил Дриз, ощупывая языком зубы, которых действительно оказалось непривычно мало.

– Стоит вам приказать, и лучший ювелир вставит вам зубы из платины, – ответил секретарь, не разгибаясь. – Но я уже имел честь вас предупреждать, что это больно…

– Считай, что я приказал! – рявкнул Дриз. – А теперь слушай мою волю: во-первых, объявить дружине, что плата за службу повышается втрое, во-вторых, я объявляю всех землепашцев Холм-Гранта своими личным рабами. За попытку бегства – немедленная смерть!

У секретаря отвисла нижняя челюсть, и он часто захлопал своими поросячьими глазками.

– И ты, кстати, тоже объявляешься моим личным рабом, – добавил лорд и весело рассмеялся. – И еще – прибери там тело моего братца. Этот греховодник, кажется, отошел в лучший мир. Можешь выбросить его прямо в окно, куда он бросал своих девок.

– Но не лучше ли, мой лорд, сохранить в тайне то, что он вообще был? – попытался по старой памяти дать совет Сак.

– У меня нет секретов от моего возлюбленного народа, – с улыбкой сказал Дриз. – А ты будь скромнее, а то вылетишь вслед за ним. Я тебя предупредил, и это великая милость, которой, кроме тебя, никто уже не удостоится…

Глава 5

Никто не знает, зачем он родился на свет, но умирать тоже никто не хочет, потому что не знает – зачем… Гудвин Счастливый. Наставление лирникам

– Красотка, может быть, тебя проводить до рощицы? – Молодой стражник, охранявший мост через ров перед воротами замка, прищурил левый глаз, провожая взглядом стройную молодую женщину в сером сарафане и с двухведерной корзиной в руках. – Я бы помог тебе поискать грибков.

Но тут стражник постарше, дремавший рядом, опираясь на древко длинного копья, тряхнул головой и поддал ему под ребра железной рукавицей. Потом он склонился перед женщиной в глубоком поклоне, и она ответила ему небрежным кивком.

– Кто это? – плохо скрывая испуг, спросил молодой стражник у старшего, когда она отошла на почтительное расстояние.

– Вот послужишь подольше – узнаешь… Будь наша ведунья не так добра, она живо превратила бы тебя в пенек, – проворчал старший и начал пристраиваться дремать снова. – Если кто-то будет выходить, прежде чем ляпнуть что-нибудь, меня растолкай.

Ведунья Сольвей направлялась в Шепчущую рощу, зажатую между двумя оврагами в полутора лигах от Холм-Дола. Грибники и гуляющие парочки не часто посещали эту рощу – овраг, пересекавший путь, был глубоким, и не всякому захотелось бы через него перелезать. Сольвей торопилась, рассчитывая засветло вернуться назад. В Шепчущую рощу она ходила почти каждый день, когда не надо было никого врачевать, снимать порчу, слушать Голоса. Пока травы совсем не увяли, а коренья не скрылись под снегом, нужно было пополнять запасы снадобий. А целебный олений мох можно было собирать только сейчас, в середине месяца Ливня.

Вдруг позади раздался топот копыт. Сольвей не стала оглядываться, она на слух определила, что за конь скачет у нее за спиной и что за всадник сидит на этом коне.

– Сольвей, ну почему вы отправились пешком! – раздался мальчишеский голос. – Если вы не хотите брать меня с собой, взяли бы хотя бы коня…

– Юм, насколько я знаю, ваша матушка собиралась с началом третьей дневной стражи дать вам урок придворного этикета, – заметила ведунья, сдерживая улыбку.

– Сколько кому положено отбить поклонов, я знаю и так! А кто сколько должен отвесить поклонов, встретившись со мной, мне и вовсе не интересно, – сердито ответил Юм. – Лучше я помогу вам собрать ваши травы, ведь снадобий не бывает слишком много… К тому же сейчас опасно бродить в одиночестве.