Текст книги "Откровение преподобного Жерара (СИ)"

Автор книги: Сергей Ярчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

Глава 6. Жерар

Мерное покачивание, сопровождаемое тихим постукиванием копыт неожиданно прекратилось. Смена обстановки моментально пробудила дремавшего в седле путника. Он ещё окончательно не пришёл в себя, но полный почтения хриплый голос уже бубнил, казалось, у самого уха:

– Приехали! Приехали, монсеньор.

Услыхав в очередной раз от деревенщины такое обращение, инквизитор Жерар с радостью бы врезал подобострастному идиоту по зубам. Но накопившаяся за долгий путь усталость не дала разгореться пожару эмоций. А потому инквизитор лишь скосил глаза в сторону кланяющегося и зло огрызнулся:

– Ты бы ещё меня Вашим Святейшеством обозвал, тупица!

Жерар сплюнул, медленно спешился и зашагал в сторону дома.

Ночью прошли дожди, и чавкающая под ногами грязь вкупе со звенящей в воздухе сыростью, лишь добавили яду и в без того мерзкое настроение. Но как только распахнулась дверь, и на пороге показался старый плешивый Гастон, то на душе инквизитора резко потеплело. Жерар жадно поводил носом.

– Благодать Господня не оставила нас! Такой стряпни ещё поискать!

– Здравствуйте, ваша милость! Как же не быть стряпне? Мы ж господина с вечера ждём. Бланш у печи всю ночь глаз не сомкнула. Как узнали, что ваша милость едет, так сразу за готовку и принялись. В кои-то веки в отчий дом заезжаете, так хоть откушаете подобающим образом. Это вам не монастырские харчи, прости Господи!

– Великолепно! Подавай на стол!

Хромоногий Гастон не заставил господина ждать, и через несколько секунд перед инквизитором уже стояло громадное блюдо бараньего жаркого. Инквизитор набросился на кусок мяса с жадностью умирающего с голоду льва. Гастон стоял рядом и с наслаждением смотрел на обильно сочащуюся по подбородку и рукам подливу. Для старого слуги, знавшего Жерара сызмальства, хороший аппетит господина был высшей благодарностью. Ведь будучи слабым и болезненным ребёнком, Жерар почти ничего не брал в рот, что в тринадцатом веке сулило весьма дурные перспективы. Как бы то ни было, мальчишка вырос, возмужал и, вопреки всему, в тридцать семь был высок, костист и черноволос. А взгляд яростных черных очей инквизитора наводил ужас далеко за пределами их родной провинции. Но верный Гастон, как никто знал, что его господин – истинный поборник справедливости, а значит, и всё содеянное им есть благо. Что бы кто ни говорил.

Проглотив последний кусок, Жерар старательно вытер скуластое лицо, аккуратно промакнул тонкие усы и окладистую бородку. Не торопясь, встал, молча похлопал Гастона по плечу и направился к лестнице на второй этаж. Внимательный глаз инквизитора машинально отметил, что за прошедшие с прошлого визита месяцы в доме ничего не изменилось. Жерар тут же усмехнулся собственным мыслям, понимая, что в доме ничего не меняется уже многие годы. Вокруг царят всё те же чистота и уют, что и в дни беззаботного детства. Жерар ступал по скрипучей лестнице и не мог отделаться от ощущения, что из двери сейчас выглянет мать или донесётся грозный возглас отца.

В комнате уже пылал камин, что было весьма кстати в холоде осенней промозглости. Жерар с удовольствием пододвинул к огню старое отцовское кресло. Вырубленное из целого ствола дерева, оно казалось ребёнку неподъёмной громадиной, теперь же виделось лёгким и изящным. Отполированные за годы использования подлокотники помнили ещё его прадеда. Впрочем, тоже самое можно было сказать и обо всей обстановке.

Жерар устало прикрыл глаза. Редкие визиты в родительский дом частенько превращались в долгие часы воспоминаний. Не стал исключением и этот раз.

Вот только сейчас мысли преподобного не полнились теплом памяти детства или давно почивших родителей.

Жерар смотрел на огонь и перед его мысленным взором представали лица тех, кого он допрашивал, предавал пыткам и отправлял на костёр. Грязная старуха в гнилом тряпье, чья вина заключалась в наведении порчи на чахлые посевы. Была ли она виновна? Несомненно. А вот одутловатое лицо аптекаря. Несчастного сначала обвинили в отравлении священника, и его делом занялся гражданский суд, но потом кто-то донёс о его симпатии к ереси катаров. А это уже было делом карающих дланей Господа. Вспомнил Жерар и юную черноволосую девицу, почти ребёнка, вся вина которой зижделась на природном косоглазии. Молодой инквизитор тогда впервые возмутился чудовищностью и бессмысленностью обвинения. Но местный епископ клятвенно заверил, что самолично наблюдал за колдовским ритуалом, результатом которого стал пожар, уничтоживший почему-то лишь его собственное зернохранилище…

Текли лица, перелистывались тома дел и обвинительных приговоров, слышался треск угля, раскалявшего щипцы палачей, вопли допрашиваемых оглашали сырые стены казематов… Нет, Жерара не мучили угрызения совести. Никакого чувства вины у истово выполняющего наказы Папы не было и в помине. Инквизитора угнетало понимание ничтожности преступлений, на расследование которых он тратит драгоценное время, отведённое ему Всевышним на грешной земле. Это неумолимо вернуло его в раннее детство, когда он упивался рассказами отца о защитниках божиих заповедей. Каждое слово тогда колоколом отзывалось в душе ребёнка, готового под сенью крыл самих архангелов встать плечом к плечу со святыми воинами Господа. Каждая, незамеченная взрослыми, мелочь вызывала в душе мальчишки готовность идти сквозь ярость адового пламени на бой с самим сатаной.

Увы! Жерар сидел у камина отчего дома и с горечью сознавал, что разменял свою жизнь на борьбу с никчёмными нарушителями церковного уклада, а зачастую выступал как бессловесный инструмент в епископских конфликтах. Да, ересь несомненно должна быть наказуема. Вот только многие ли из казнённых хоть что-то понимали в нормах католической веры и церковных догматах? И тут Жерар с ужасом сообразил, что и читать-то большинство несчастных не умело.

Несколько минут инквизитор сидел, поражённый собственными мыслями, а затем скатился с кресла, рухнул на колени и горячо зашептал молитву. Жерар просил всевышнего об очищении собственной души, о защите сердца от поползновений лукавого, об укреплении веры и непоколебимости следования путём Христовых воинов. Слова давным-давно заученной молитвы в этот раз вырывались из груди с какой-то невероятной болью. Они раздирали нутро сильнее чем вино жжёт израненное горло. Жерар до хруста сжал в замок узловатые пальцы. И тут же перед глазами встало лицо Николаса.

Давно, казалось бы, забытый лик, добрые наивные глаза… Всплывшее из самых потаённых глубин памяти видение резануло так, что инквизитор скорчился от пронзившей сердце боли. А безжалостные воспоминания уже несли в прошлое, где вычеркнутый из жизни друг был близок ему как никто. Да, никто ни до, ни после не дарил Жерару такое ощущение тепла и доброты. Никто не казался будущему инквизитору ближе к богу. Ни за кого другого, юный Христов воин так сильно не желал отдать жизнь.

Но судьба имеет странное свойство преподносить сюрпризы. И этот подарок был похож на удар молотом по голове. Узнать, что самый лучший человек стал приверженцем мерзкой ереси, было сродни самоличному низвержению в ад. Жерар слушал речи Николаса и не верил собственным ушам. Хотя по глазам видел: для друга пути назад нет. Но Жерар ещё цеплялся за последнюю возможность спасти Николаса. Ведь рассуждая о нищих во Христе, о греховности сребролюбия, тот говорил довольно разумные вещи. Но всё рухнуло, когда друг заявил, что кроме евангельского, другого христианства нет, а Папа и вся господствующая церковь давно погрязли во грехе…

Жерару было невероятно горько это вспоминать. Сердце жгла не только боль потери близкого человека, но и единственный великий грех, который он утаил даже от исповедника – грех прощения предателя.

Вечерело. Инквизитор уже в полном спокойствии смотрел на тлеющие угли и ждал ужина. В дверь робко постучали и Жерар оторвался от созерцания угасшего очага.

– Входи, Гастон!

– Прошу простить, ваша милость!

– Ужин?

Но на лице слуги было слишком озабоченное для объявления трапезы выражение. Он растерянно потоптался и вместо приглашения в столовую сообщил:

– Ужин скоро будет, но тут к вашей милости прибыл посыльный.

– Вот как? – Жерар не был удивлён. Порой слуги папского легата находили его и в более отдалённых местах. Что уж тут говорить про родовое гнездо? Инквизитор холодно распорядился: – Зови!

Вид прибывшего монаха ничем не удивил инквизитора. Сколько бы их не появлялось перед Жераром, все они смотрели с такой надменностью, будто сами только что спустились с небес.

Движения их всегда были полны подчёркнуто медлительной важностью, а жесты давали понять окружающим, насколько клирики выше любого смертного, и обывателю не стоит даже пытаться понять тяжесть бремени, несомого слугами святого престола. Всё это было глубоко отвратительно инквизитору, потому без лишних предисловий и реверансов он поинтересовался:

– Что угодно Его Высокопреосвященству?

Холодность приёма тут же отразилась на лице вошедшего. Он брезгливо поджал губы и осторожно вынул из складок рясы письмо. При этом его пальцы настолько нежно касались одежды, будто она была пошита как минимум из золотой парчи, а её убогий вид – лишь обманка для невежественной черни.

– Вам надлежит отправиться на юг и принять участие в расследовании массовых выступлений против слуг престола Господня, а также фактов проявления ереси среди тамошнего населения.

Жерар принял письмо и, не распечатывая, бросил на стол.

– Как будет угодно Его Высокопреосвященству. Я завтра же отправлюсь в дорогу.

Клирик состроил столь мерзкую гримасу, что Жерар понял: хорошего ждать не следует. Так оно и оказалось. Слуга папского легата собрал весь отпущенный ему всевышним пафос и не терпящим возражений тоном провозгласил:

– Его Высокопреосвященство неукоснительно требует, чтобы вы отправились немедленно!

Глава 7. Барьер

Таймер, установленный на восемь утра, безукоризненно вывел Эллу из состояния гибернации. Девушка-робот не стала сразу открывать глаза, а предварительно ощупала комнату чувствительными аудио и вибродатчиками. Анатоля поблизости не было. Не было его слышно и на всём третьем этаже. Вариант с самостоятельным поиском психически нездорового хозяина она отмела, благоразумно решив, что так её корпус останется куда целее.

Поскольку от зарядного устройства её никто не отрывал, Элла решила напрячься на всю катушку и проанализировать новые данные. Мог ли Анатоль соврать, что проведёт её тесты? Нехитрые выкладки однозначно говорили, что лгать новому хозяину было попросту незачем. Тем более что ранее он весьма доходчиво объяснил, что не собирается их делать. Но вот понимание причин смены настроения отняло гораздо больше времени. Элла пыталась увязать это с получением основной части дядиного наследства. Увы, повышение уровня сочувствия к роботу виделось весьма сомнительным. Ведь даже к родному дяде Анатоль не только не испытывал привязанности, а как раз наоборот.

Эти размышления были прерваны звуком приближающихся шагов. Через пару секунд бесшумно распахнулась дверь. Анатоль оглядел стоящую по струнке Эллу и коротко бросил:

– Пошли запускать машину.

Все компоненты домашнего вычислительного комплекса, некогда принадлежавшего Генриху Карловичу, были ещё вчера перенесены Эллой из гаража на второй этаж. Но сейчас она с немалым удивлением обнаружила, что почти все блоки уже грамотно состыкованы, и для полноценного функционирования инфоузла не хватает лишь нескольких модулей. Но сообщать первой об этом Элла посчитала нарушением введённого новым хозяином порядка общения. Потому она лишь молча посмотрела на Анатоля.

– Чего ждёшь? Подключайся к разъёмам. Будем тебя тестировать.

– Сборка информационного узла произведена не полностью. Реализация вычислительной…

– Заткнись! – резко перебил Анатоль, – Как всё собрано, так оно и будет работать! А если тебя интересуют коммуникационные модули, то я их ещё вчера спустил в утилизатор.

Сказанное не удивило. Да и сложно было ожидать чего-то иного от хозяина, который полностью изолировал свой дом от внешнего мира. Но стальную девушку куда сильнее заботил другой вопрос:

– Тогда каким образом результаты моих тестов будут переданы в центральный информаторий?

Анатоль осклабился и нарочито мягким голосом сообщил:

– Никаким! Я хочу получить результаты исключительно для себя. Ясно?!

Он стремительно приблизился к Элле, резким движением выбросил вперёд руку и нажал скрытую под стальной ключицей кнопку доступа к панели управления. Тут же отпавшая крышка обнажила контрольный дисплей и два десятка основных разъёмов.

– Так, так, так! Ну что ж, всё стандартно. Дядюшка ведь не страдал оригинальностью мышления. Где тут меню? Ага! Вот и оно…

***

Послетестовая загрузка системы пролетела почти мгновенно, и Элла разом пришла в себя. Она лежала на полу в той же самой комнате. Из распахнутой на груди крышки панели управления торчали четыре толстенных кабеля, концы которых змеями убегали в сторону вычислительных модулей. Анатоль сидел поодаль и, отвернувшись, внимательно вчитывался в листинг тестового отчёта.

“Значит, тесты он всё же провёл. Удивительно! Но почему процедура продолжалась всего двенадцать минут? Ведь даже экспресс-проверка аналитики должна длиться как минимум час. Неужели Анатоль не смог нормально запустить процедуры контроля?” Элла терялась в догадках.

Разрешил её затруднение сам хозяин. Он обернулся и весело прокричал:

– Радуйся, жестянка! Ты прошла тесты!

– Прошу прощения, но мой таймер говорит, что тестирование заняло лишь двенадцать минут.

– А чего время терять?

– Но оценка уровня интеллекта занимает значительно большее время.

Анатоль расхохотался.

– С чего бы мне проводить оценку уровня твоего тупого интеллекта?

– Но… – Элла ясно почувствовала, как один за другим начинают отказывать модули оценки логики.

– Я провёл тест мощности привязки к трём законам. И только! Ну, ну, не плачь! Мне ржавая жестянка ни к чему. Тем более что результатом я очень доволен. Твоя привязка ни на йоту не отходит от стандарта, а значит ты никогда не сможешь причинить мне вред.

– Неужели вы в этом сомневались? – Элла была обескуражена.

– Я сомневаюсь во всех. Не огорчайся! Для тебя в этом есть и положительный момент: ты официально получаешь разрешение передвигаться по всему дому.

***

Первоначально Элла планировала подробное исследование нового места пребывания, но даже посетив лишь несколько комнат, она уже собрала достаточно данных, чтобы хорошо представлять себе текущую ситуацию. А потому назначение помещений первого этажа и подвала уже утратило свою актуальность. Покинуть дом она по-прежнему не могла и даже не представляла, имеет ли вообще право что-либо требовать.

Эта неопределённость вносила довольно ощутимый диссонанс в стратегию дальнейших действий, и девушка-робот замечала, что тратит на пустые размышления всё больше и больше времени и энергии. А это, в свою очередь, сулило весьма неблагоприятные последствия. При всем свалившемся на бедную девушку-робота негативе, Анатоль оказался весьма технически грамотен, что следовало учитывать при дальнейшем общении. Размышляя об этом, Элла задумалась о судьбе прочего унаследованного имущества. Насколько ей было известно, она являлась единственным роботом Генриха Карловича. Инфоузел, при всей своей вычислительной мощи, не имел встройки личностной оболочки в операционную систему. Но вот что представляли из себя остальные электронные устройства?

Ответ на этот вопрос Элла получила тем же вечером. Анатоль вновь потащил её разбирать унаследованное и грозно спросил:

– Ты в курсе, чем занимался дядюшка?

– Конечно! Он создал меня.

– Дура! – заорал новый хозяин, – Чем он на жизнь зарабатывал, знаешь?

– До выхода на пенсию он работал инженером. Мне известно только это.

– Не ври мне! – тут же взвизгнул Анатоль, – Приказываю: подтверди сказанное!

– Подтверждаю, – машинально выпалила Элла, – Других данных у меня нет.

Сказанное удивило Анатоля. Он задумчиво постучал по пластиковой крышке очередного устройства и поинтересовался:

– И что это такое ты тоже не знаешь?

– Этот прибор стоял в мастерской Генриха Карловича.

– И его назначение?

– Мне не известно.

Анатоль скорчил недовольную мину, но вспомнив, что Элла полностью в его власти, снизошёл до объяснений:

– Это, жестянка, один из основных блоков темпоральной станции. Ты хоть понимаешь, о чём я?

– Темпоральная станция – специальное учреждение, обладающее приборами и устройствами для проведения наблюдения событий и явлений, имевших место в истории человечества.

– Именно! В наш райский век мы спокойно можем путешествовать в прошлое. Жаль только, что такая возможность есть далеко не у всех. Но и они могут заглядывать в былые времена лишь в качестве наблюдателей. Эти станции хорошо охраняются. Да и берут туда на работу не абы кого. Вот там дядюшка и горбатился всю жизнь. Надо же! Я всегда считал его болезненно честным идиотом. А он, оказывается, крал казённое оборудование! Как тебе теперь видится твой создатель?

От услышанного по нервам Эллы пробежал целый сноп искр, но девушка уже приспособилась к вывертам модулятора эмоций. И ответила совершенно спокойным тоном:

– Не думаю, что Генрих Карлович завладел этим оборудованием незаконно.

В ответ на это Элла услышала лишь хохот.

Отсмеявшись, Анатоль принялся самостоятельно ковыряться в оборудовании. О стоявшей позади Элле он и думать забыл. Но и девушка-робот тоже совершенно выпала из реальности. Новая информация всколыхнула целый пласт памяти и загрузила процессор обработкой деталей, которым ранее значение не придавалось. Электронный мозг терабайтами извлекал из архивов данные, заново их просматривал и ставил отметки для последующей обработки. Стальная красавица перешла в режим максимальной производительности и отключила почти все внешние сенсоры. От столь высокой нагрузки начала неумолимо повышаться температура процессорного блока. Элле не оставалось выхода, как только понизить приоритет выполняемой задачи. Параллельно она уже принялась набрасывать план ночной работы по анализу отобранных фрагментов, когда резкий крик вернул её в привычное состояние.

Не отрываясь от дисплея, Анатоль вопил от восторга и даже подскакивал на стуле. Он стучал пятками в пол, то и дело потрясал в воздухе кулаками и не переставал восторженно кричать дурным голосом. Что стало причиной такого ликования, Элла понять не могла, из-за его спины происходящее на экране видно почти не было. Лишь по стремительно сменяющимся выкладкам было ясно, что Анатоль ориентируется в программной среде довольно успешно.

Но едва стальная дева сделала осторожный шаг в сторону хозяина, как восторг прекратился. Произошло это столь резко, будто выдернули кабель из розетки. Анатоль погасил экран и повернул перекошенное лицо к Элле. Творящееся с его физиономией нанесло очередной удар по жалким попыткам анализировать внутренний мир нового хозяина. Элла даже не представляла, что радость и ненависть могут одновременно так изуродовать лицо.

– Проваливай отсюда!

– Куда? – ляпнула Элла первое, что пришло на ум.

– Вали! Уборку делай! Живо!

***

К абстрактному приказу на выполнение уборки Элла всё же решила подойти со всей ответственностью. Проверив только вчера вычищенные комнаты второго и третьего этажей, она сменила постельное бельё, на всякий случай ещё раз вытерла свежую пыль и только после этого спустилась вниз. Решение сначала обойти все помещения и составить смету предстоящих энергетических и временных затрат было отодвинуто на второй план. В первую очередь Эллу интересовал гараж и сложенное там оборудование.

Стальная дева один за другим осматривала ящики, заполонившие просторное помещение. Львиную долю этого склада занимали упаковки разнообразных электронных компонент. Это выглядело вполне логичным, как и наличие всевозможных станков для пространственного моделирования. Но вот дальше… С каждым вновь открытым контейнером Элла удивлялась всё сильнее и сильнее. И если биопринтеры для печати органов биониклов озадачивали, то огромное количество оружия вызвало в кибермозгу состояние близкое к панике.

Беглый осмотр заставил усомниться в возможности легальности приобретения и хранения такого арсенала. Увы, без подключения к глобальной сети получить исчерпывающую информацию о действующем законодательстве было невозможно. И кибердевушке оставалось лишь зафиксировать в памяти увиденное. Она осторожно двинулась вглубь, где обнаружила запечатанные пищевые контейнеры. Судя по информации, они содержали тонны самых разнообразных видов продуктов. Даже приблизительная оценка их количества говорила, что Анатоль обеспечил себе сытую жизнь на протяжении нескольких веков.

Совершенно растерявшись от полученной информации, Элла не заметила, как отступила к воротам. Маленький шажок, и словно многотонный молот обрушился на голову несчастной. Она разом утратила контроль над телом и рухнула как подкошенная. Платы готовы были вот-вот разрушиться под чудовищным натиском высокочастотного излучения. Утратившие логику схемы движения заставляли конечности молотить бетонный пол, изгибаясь во всех направления. Элла металась как кукла в камнедробилке, выламывая шарниры и сдирая полировку. Но ей сейчас было не до сохранения внешнего лоска.

Электронный мозг девушки был парализован ужасом перспективы глобальной утраты памяти.

Катастрофа была неминуема. Но обрушившееся внезапно воздействие столь же резко и прекратилось. Руки и ноги со звоном шлёпнулись на бетон, и Элла неподвижно распростёрлась на полу. Пережитый кошмар не дал нормально возобновить мыслительный процесс, и кибердева ушла в перезагрузку.

Открыв через несколько секунд глаза, Элла с дрожью проводила оценку полученного урона. К её удивлению, первичный тест не обнаружил никаких глобальных повреждений. Электроника выдержала, хотя была в каких-то миллисекундах от разрушения. Это оказалось настоящей удачей. Ещё в самый первый день Анатоль предупредил её о невозможности покинуть здание, но Элла не могла и предположить, что здесь установлен столь мощный защитный экран.

Пока шла углублённая проверка схем, девушка осторожно отползла подальше от ворот и осмотрела себя. Несколько глубоких царапин и стёртая полировка смотрелись довольно уродливо, но по сравнению с украшениями от молотка, они погоды не делали и беспокойства не вызывали. Чего нельзя было сказать о самом факте срабатывания тревоги. Элла с ужасом ждала явления Анатоля и его последующей реакции.

Минуты бежали, а хозяин дома даже и не думал появляться. Проанализировать столь неожиданный факт Элла не успела. Всё её внимание занял развёрнутый листинг отчёта. Согласно ему, повреждения получили лишь пара аудиодатчиков. Элла тут же занялась их калибровкой. Выставив прежние значения, она начала аккуратно исследовать границы чувствительности. Осторожная регулировка датчика показала, что слух Эллы обострился в несколько раз. Девушка не без удовольствия отметила новое свойство и уже хотела продолжить осмотр гаража, как её сверхчувствительное ухо ясно уловило сдавленный стон.

Элла пулей вылетела в коридор. Звук стал слышен более явственно. И тут до Эллы дошло, что тембр совершенно не совпадает с голосом Анатоля. Обнаружение этого факта моментально привело к выводу, что логика восприятия звуков безвозвратно разрушена. Ведь исходные данные говорили, что Анатоль живёт в полном одиночестве. Но тут стон повторился, и кибердева чутко уловила его источник. Доносился он из подвала.

Элла не стала размышлять о том, спустился туда хозяин во время её нахождения в отключке, или же это кто-то иной. Она стремглав побежала к спуску в подвал. Прыжок через пролёт лестницы, рывок двери и девушка-робот оказалась в погружённом непроглядную темноту помещении. Тут же автоматически включилось ночное зрение. Первое, что увидела Элла, были стальные прутья решёток. Но за ними…

Девушка во все глаза смотрела на лежащую на полу клетки фигуру искалеченного человека и не могла даже однозначно решить, реальна она или это выверт повреждённой защитным барьером логики? Но тут человек захрипел и с булькающим кашлем прошептал:

– Кто ты?