История руссов. Держава Владимира Великого

Текст добавлен: 15 октября 2016, 05:49

Текст книги "История руссов. Держава Владимира Великого"

Автор книги: Сергей Парамонов

Жанр:

История

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Назад к карточке книги

7. Где и почему растет развесистая клюква?

Разъяснению этого вопроса может помочь разбор статьи Ad. Stender Petersen’a (Varangica, 1953)[74]74
Этот сборник статей (Varangica. – Aarhus, 1953) датского слависта Адольфа Стендер-Петерсена (1893–1963) неоднократно упоминался в предшествующих главах «Истории руссов» С. Лесного. Стендер-Петерсен придерживался норманистских взглядов, хотя признавал культурное влияние славян и Византии на скандинавов. – Примеч. ред.

[Закрыть] о Печерском монастыре и варягах. По Стендер-Петерсену, оказывается, даже Киево-Печерский монастырь испытал на себе влияние варягов! Этому он приводит четыре «доказательства».

Доказательство первое

В эпоху до официального крещения Руси многие воины-варяги, служившие на Руси, были христианами. Это верно. Но Стендер-Петерсен забывает, что эти варяги передавали не их собственную, варяжскую культуру, а совершенно чужую, византийскую.

Если моим учителем латинского языка был чех, немец или поляк, – это вовсе не означает, что я испытал влияние Чехии, Германии или Польши. С таким же успехом понимание языка и духа нации Цицерона, Овидия или Цезаря и т. д. мог передать мне и китаец. Национальность передатчиков не имеет ни малейшего значения. Этого Стендер-Петерсен не понимает.

Забывает Стендер-Петерсен и то, что христианство варягов не было какой-то их специфической чертой. Мы знаем доподлинно, что все скандинавские страны стали по-настоящему христианскими позже, чем Русь, по крайней мере на сто лет.

Нет ни малейшего сомнения, что крупные отряды варягов, приглашавшиеся с севера в критические политические моменты, были поголовно язычниками. Речь могла идти только о некоей привилегированной части варягов в войсках Руси, которые послужили сначала в Византии, приняли там христианство, а затем перешли на службу к Руси.

Итак, доказательство первое должно отпасть целиком, как недоразумение: 1) если и имелись варяги-скандинавы и вместе с тем христиане на Руси, то они были распространителями не своей, скандинавской веры, а византийской; 2) никакого отношения факт существования варягов-христиан на Руси к Печерскому монастырю не имеет. Печерский монастырь явился следствием принятия Русью христианства при Владимире, в принятии этом варяги не сыграли никакой роли, – главным фактором в этом были политическая ситуация и Византия.

Доказательство второе

Первым христианским мучеником на Руси был варяг с юношей-сыном[75]75
Согласно русской церковной традиции Феодор Варяг и сын его Иоанн, канонизированные впоследствии в чине мучеников, были убиты киевлянами-язычниками в 983 г. По словам летописца Нестора, Феодор (до крещения Тур, или Отар; отсюда выражение «Турова божница», упоминаемое ниже С. Лесным) принял христианство на службе в Византии, отсюда и его греческое имя. На месте гибели варягов-христиан в 996 г. была воздвигнута Десятинная церковь. – Примеч. ред.

[Закрыть]. Стендер-Петерсен опять-таки забывает, что варяг был не из Скандинавии, а «из Грек», следовательно, речь идет о влиянии Византии, а не Скандинавии.

Наконец, какое отношение имеет смерть этих двух чужестранцев (национальность которых совершенно не установлена) к основанию Киево-Печерского монастыря? Связь между этими событиями приблизительно такая же, как в шуточной фразе: «Шли дождь и два студента, один пешком, другой в университет».

Доказательство третье (главное)

Одна из пещер Печерского монастыря косила название «варяжской». Согласно легенде, именно в этой пещере поселился святой Антоний, и с этого момента Печерский монастырь начал свое существование.

Итак, достаточно было варягам в Киеве выкопать пещеру и по капризу судьбы этой пещере быть занятой впоследствии святым Антонием, чтобы Стендер-Петерсен заговорил о влиянии варягов на Печерский монастырь! Да ведь варяги не имели ни малейшего отношения к монастырю и ничего не знали о нем, ведь монастырь был создан после варягов.

Неужели человек, поселившийся в доме, где когда-то жил Пушкин, может быть рассматриваем как личность, на которую повлиял Пушкин?

В глухом, уединенном уголке на берегу Днепра варяги выкопали пещеру, в которой прятали золото и серебро, добытое ими. Это сокровище было открыто случайно монахом, поселившимся в пещере, – отсюда ее название – «варяжская».

Из легенды вовсе не следует, что варяги эти были христиане, значит, о каком же влиянии можно говорить? Наконец, если есть какая-то связь, то ведь эта связь между варягами и монастырской постройкой, а не монастырем как учреждением. Ко всему этому все это только легенда, противоречивая и нелепая: никакого сокровища варягов никто так и не обнаружил, была только болтовня о нем, что следует из самой легенды.

И вот из подобного факта Стендер-Петерсен делает вывод о влиянии варягов на цитадель веры на Руси, на Киево-Печерский монастырь!

Доказательство четвертое.

Варяг Шимон перешел в православие со всей своей многочисленной челядью, под влиянием Печерского монастыря.

Оставив в стороне совершенно недоказанную идентификацию Шимона[76]76
То есть имя Шимон позволяет усомниться в том, что он был скандинавом. – Примеч. ред.

[Закрыть], мы только укажем, что речь идет о влиянии монастыря на варяга, а не варяга на монастырь. На этом четыре «доказательства» оканчиваются. Трудно без возмущения читать указанную выше статью, ибо содержание ее – насмешка над читателем: Стендер-Петерсен, очевидно, считает, что голова у читателей служит только для того, чтобы носить шляпу. Из всего им сказанного ясно одно: варяги к Киево-Печерскому монастырю не имели ни малейшего отношения, спрашивается: зачем же отнимать время у читателей?

Коснемся теперь примечательной детали. Стендер-Петерсен пытается выяснить, как звали двух первых мучеников-варягов. Церковная традиция сохранила только имя юноши (Иван), но имя отца остается неизвестным.

Rozniecki, 1901[77]77
Речь идет о довольно известной в свое время статье польского историка Станислава Ружнецкого «Перун и Тор», где акцентируется близость образов бога-громовника у восточных славян и скандинавов (Stan. Róžniecki. Perun und Thor. Ein Beitrag zur Quellenkritik der russischen Mythologie \ Archiv für slawische Philologie. – Bd. XXIII. – Berlin, 1901. – S. 462–520; о «Туровой божнице» см.: S. 473 и далее). – Примеч. ред.

[Закрыть], найдя в одном из текстов выражение «Турова божница», решил, что существовала христианская церковь, носившая по традиции имя скандинавского языческого бога Тора (Тура). Такой нелепости не мог поверить даже Стендер-Петерсен и высказал догадку, что речь идет об имени отца варяга-мученика.

Не входя в рассмотрение подробностей, ибо нельзя обсуждать каждую нелепость, отметим, что «божница» – это не церковь, это крупный щит с изображением Богородицы, святых и т. д. под стеклом, защищенный крышей от непогоды, обычно с неугасаемой лампадой, располагавшийся на перекрестках больших дорог, перед въездом в города и т. д.[78]78
В данном случае С. Лесной приводит позднее, этнографическое значение слова «божница», которое в древнерусском и других славянских языках (почти такое же слово есть и в языках балтских) означало «святилище», «храм», обычно небольшой, или «молитвенный дом». Впрочем, если загадочная «Турова божница», каким бы ни был ее облик, названа в память о погибшем мученике, то можно предположить, что он был не скандинавом, а славянином (далее С. Лесной подробно говорит о русских соответствиях этому названию), хотя корень «туртор» известен, пожалуй, всем индоевропейским и многим другим языкам, и только на его основе, без дополнительных исторических сведений, делать какие бы то ни было обоснованные выводы о происхождении этого корня весьма сложно. Разумеется, по форме дошедшее до нас название «Турова божница» – безусловно, славянское, а не скандинавское. – Примеч. ред.

[Закрыть] Именно на такое место и вызывала толпа киевлян князя Игоря Всеволодовича для «беседы» с ним.

Слово «Турова» объясняется прежде всего из славянских корней. Господа прибалтийцы забывают в своем псевдонаучном скандинавском рвении, что существуют правила здравого мышления.

Речь идет о местности под Киевом, поэтому всякий разумно мыслящий человек, естественно, попытается найти объяснение его названия из местной, русской основы, а не индийской или китайской.

На Руси существовало в те времена популярнейшее животное – тур (но не тор!), прародитель серого украинского скота, охота на которого высоко ценилась. О нем упоминает даже Владимир Мономах в своем завещании детям.

В древности, как известно, имена давались часто по именам животных (ибо это были клички), отсюда – Волков, Бобров, Быков, Лисицын, Кабанов, Свиньин, Орлов, Гусев, Уткин, Конев, Белкин, Журавлев и т. д. Было бы странно, чтобы тур не дал клички человеку, тем более что существовала река Турья, город Туров и т. д.

Совершенно ясно, что какой-то «Тур» или «Туров» в своем благочестии (как это делали еще на нашей памяти) воздвиг божницу на окраине Киева; ее, естественно, стали называть «Турова божница». Никакого отношения эта божница к варягам не имеет, тем более что она «Турова», а не «Торова».

Идентификация этой божницы с церковью Бориса и Глеба – совершенная нелепость, ибо церковь – это церковь, а божница – это божница. Наконец, когда умирает великий князь, тело его кладут в одну из самых почитаемых церквей в центре города, а не в божницу перед городом. Где же логика?

Стендер-Петерсен не понимает, что киевляне не могли бунтовать у тела только что почившего князя в церкви, – этого не позволило бы их религиозное чувство, и они скрепя сердце принесли присягу новому князю без бунта. Однако, принесши присягу, они вызвали его для серьезного «разговора» в наиболее подходящее для них место – за город. Остальное известно.

Всего этого ни Рожницкий, ни Стендер-Петерсен, ни иные исследователи скандинавского образа мышления совершенно не понимают, не понимают прежде всего потому, что они не русские.

Что же касается сомнительных трактовок разных мест «Прологов», «Степенной книги» и т. д., то нельзя религиозные легенды ставить на одну доску с данными летописи, которая как-никак, а настоящий исторический источник.

С другой стороны, общеизвестно, что и «Степенная книга» не всегда заслуживает доверия, в нее вкрались явные россказни, например, о том, что княгиня Ольга была простой крестьянкой-перевозчицей и что первая встреча ее с Игорем состоялась у перевоза, где Игорь обратился к ней с не совсем-то приличным предложением, но был осажен и т. д. В этих условиях строить какие-то отличные выводы на данных «Степенной книги», когда они явно расходятся с летописными, не приходится.

Изложенная выше статья Стендер-Петерсена показывает крайнюю тенденциозность ее автора: он во что бы то ни стало хочет найти влияние варягов там, где его совершенно не было, и это именно и явствует из его статьи.

Статья эта является совершенным «пустоцветом», написана она только для того, чтобы поговорить о варягах и Печерском монастыре, хотя они не имели между собой ничего общего, и покрасоваться своей эрудицией.

Является вопрос: как могла создаться подобная статья? И (не следует забывать) она не одна. Понять это можно, зная, что собой представляют норманисты. В подавляющем числе это люди из прибалтийских стран, волею судьбы попавшие в Россию и получившие здесь образование.

Вернувшись после 1917 г. к себе, на родину предков, многие из них не могли отказать себе в удовольствии рассказывать чудеса о России. Наиболее безобидные из них – это типичная мюнхгаузеновщина, другие представляют собой нечто похуже.

Когда бывший коммерсант за кружкой пива рассказывает своим соотечественникам, как он душил собственными руками волков на улицах Москвы, – это не беда: «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало». Но когда люди, облеченные учеными степенями, вооруженные аппаратом настоящей науки, начинают втягивать науку на прокрустово ложе и обрубать истине слишком длинные, не нравящиеся им ноги, – дело гораздо хуже.

В их «работах» поражает необыкновенное стремление примазаться к русскому прошлому. Для всяких лжетолкований из текстов русских источников выбрасываются целые слова и речения (их, мол, в протографе не было), в них вставляются якобы пропущенные слова, заменяются буквы (изменяя тем самым весь смысл), производится совершенно необоснованная пунктуация, древним руссам приписывается скандинавская национальность и т. д.

Все это делается не ради стремления к истине, а ради того, чтобы иметь возможность поговорить о влиянии скандинавов на Русь, тем самым пощекотать национальное самомнение своих соотечественников и стяжать себе славу знатока истории (не говоря уже о земных благах).

Несмотря на то что в скандинавских источниках нет ровно ничего о влиянии скандинавов на Русь, господа прибалтийцы на этом не успокаиваются, – всякими неправдами они стараются использовать для своих целей русские источники. Как растет развесистая клюква о Руси, мы видим из разобранной статьи Стендер-Петерсена: человек не стесняется публично доказывать фактом крещения варяга в Печерском монастыре… влияние варягов на монастырь! Дальше идти некуда.

8. О новгородских посадниках

Тема эта чрезвычайно обширна и уже привлекала внимание исследователей, см., например, труд: «Исторический и хронологический опыт о посадских новгородских. Из древних русских летописей», М., 1821 (in 4°, XI + 310); труд издан анонимно, но принадлежит перу К. Ф. Калайдовича[79]79
Константин Федорович Калайдович (1792–1832) – известный русский историк и археограф, исследователь древнерусских письменных памятников и эпических традиций. – Примеч. ред.

[Закрыть]. Мы не будем здесь касаться и весьма интересного вопроса, что собой представляло посадничество в Новгороде. Мы ограничимся только весьма кратким обзором новгородских посадников и сделаем на его основании некоторые небезынтересные выводы.

Источником сведений о новгородских посадниках, князьях, архиепископах и т. д. служит прежде всего Новгородская Первая летопись младшего извода, где под 989 г., после описания крещения Владимира и Руси, вставлен список князей в Киеве, князей в Новгороде, митрополитов на Руси, новгородских архиепископов и посадников новгородских (с. 164). Все эти списки не синхронны и доведены до разных времен.

Вторым источником является список новгородских посадников, предшествующий всей летописи Комиссионного списка. Этот список (с. 471, в издании 1950 г.) значительно длиннее первого.

Оба списка в значительной степени совпадают, хотя в одном месте есть большое расхождение. Второй список не только больше первого, но и частично полнее его; именно он часто упоминает при имени посадника и имя сына, ему помогавшего, а также сообщает отчества посадников, тогда как первый список ограничивается только именами и только в редких случаях употребляет и отчества. По всей видимости, оба являются отдельными, совершенно самостоятельными списками, составленными разными авторами.

Третьим источником сведений о посадниках являются самые новгородские летописи, где при изложении событий упоминаются имена разных посадников.

Если мы сравним оба списка с летописями, то найдем и здесь расхождения, например, имена некоторых посадников в летописи пропущены, т. е. не говорится об их избрании и их деятельности, но о смерти их упоминается, – значит, списки были правы. С другой стороны, имеются в обоих списках и пропуски, – о деятельности некоторых посадников имеются совершенно точные данные, а имен их в списках нет.

Наконец, четвертым источником являются не новгородские летописи, договоры, грамоты и т. д., где упоминаются имена новгородских посадников. Все эти четыре источника, вместе взятые, дают возможность довольно точно установить имена и порядок новгородских посадников. Однако мы не ставили себе это задачей.

Следует отметить, что во второй половине летописи с некоторого времени терминология несколько меняется: в первой части посадником называется только одно лицо, занимающее в данный момент эту должность; во второй части посадниками называются все, бывшие в эту эпоху посадниками, их может быть упомянуто одновременно несколько: не только занимающий эту должность сейчас, но и все его предшественники, еще живущие. Обычно бывшие посадники все же занимали видное место в жизни Новгорода, порой вновь возвращаясь на посадничество, а порой будучи назначаемы послами в переговорах и т. д. Вместе с тем сообщения о смерти посадника такого-то еще не означают, что он умер на действительном посадничестве, – просто летопись сообщает о его смерти (часто уже в отставке). Это необходимо иметь в виду во избежание ошибок и недоразумений.

Список новгородских посадников

(по обоим спискам, с включением дат их посадничества, взятых из летописи и примечаний)

1-й список – 2-й список.

1. Гостомысл – Гостомысл.

О деяниях Гостомысла в летописях несторовского типа нет ничего, сказано только, что он при основании Новгорода был «старейшиною». В списках же он числится «посадником», что не одно и то же. Очевидно, составитель списка посадников не мог умолчать о личности, о которой все знали, поэтому он сделал его «посадником». Это показывает, что список составлялся не только на основании исторической записи, памяти современников, но и на народных преданиях. Что Гостомысл был князем из древнего рода, княжившего на севере, составитель умолчал, ибо это совершенно ломало историю Южной Руси и делало Новгород фундаментом земли Русской.

2. Коснятин – Коснятин.

Из летописей видно, что речь идет о сыне Добрыни, дяди Владимира Великого, он там прямо называется «Добрынич». Таким образом, хотя в летописи о Добрыне сказано, что он был посажен в Новгороде, составитель списка (даже оба составителя) Добрыню почему-то в список посадников не вносит, начиная список сыном Добрыни. Иначе говоря, история новгородских посадников начинается приблизительно с 1000 г. А ведь известно, что новгородцы сидели во времена Светослава без князя, значит, кем-то должны были управляться, не говоря уже о временах Ольги, Игоря, Олега.

Интересна форма «Коснятин» от «Константин», она встречается в летописях даже в названии города, очевидно, длинное и непривычное для уха древнего руса имя было несколько приспособлено для русской фонетики; однако в последующие эпохи водворилось правильное Константин. Замечательно, что это было первое греческое имя среди новгородских посадников, остальные в подавляющем числе оставались древнеславянскими. Очевидно, сыграло роль то, что именно Добрыня крестил новгородцев, а потому имя его сына особенно подчеркивало христианизацию.

3. Остромир – Остромир.

Воевода Ярослава Мудрого был посажен в Новгород посадником, убит в войне с чудью в 1054 г. Именно этому Остромиру принадлежало знаменитое Остромирово Евангелие.

4. Завид – Завид.

Об этом Завиде в летописях, по-видимому, сведений нет.

5. Дмитр, сын его.

6. Петрята – Петрята.

Об этом Петряте в летописях, по-видимому, сведений нет.

7. Костянтин – Коснятин.

Об этом Константине сведений в летописи, по-видимому, нет.

8. Миронег – Нинонег (ошибочно).

Об этом Миронеге сведений в летописях, по-видимому, больше нет.

9. Сава – Сова.

И об этом посаднике сведений больше нет.

10. Улеб – Улеб.

Имеем только голое имя этого посадника.

11. Гюрята – Гюрята.

Сведений больше также нет, упоминание в летописи некоего «Гюряты Роговича», новгородца, должно быть, к этому лицу не относится, – было бы сказано «посадник», а сказано просто – «новгородец». Гюрята – имя, переделанное на древнерусский лад из Георгия, произносившегося – «Гюргий», здесь форма аналогичная: Тешата, Жидята, Вышата и т. д.

12. Мирослав (сын его).

В первом списке имя это вовсе пропущено, есть весьма серьезные основания думать, что и Гюрята, и Мирослав, сын его, попали не на место, имена их сдвинуты вглубь, тогда как посадники, бывшие раньше их, упомянуты позднее (см. ниже). Очевидно, причиной была либо порча оригинала, либо ошибка переписчика.

13. Микула – Микула.

О нем нет более сведений.

14. Петр и Костянтин, сыновья его.

В первом списке оба имени пропущены, в летописях сведений о них нет.

15. Добрыня – Добрыня.

О нем мы имеем только сведение в новгородских летописях, что он скончался 6. XII. 1117 г.

С Добрыни начинается систематическое изложение новгородских событий с подробностями и точной датировкой, включая даже указание дня. С него же начинается и систематическое упоминание новгородских посадников.

Из этого и других мест новгородских летописей вытекает, что новгородские летописи основывались на «Повести временных лет» (1113–1114), либо даже на Сильвестровской редакции ее (1116). С 1117 г. начинается собственно новгородское летописание, до этого года все взято из «Повести», чем и объясняется большая скудость и нерегулярность сведений о Новгороде. Предположение, что новгородские летописи заключают в себе какие-то более старые собственные сведения, неверно.

16. Дмитр.

Этот посадник во втором списке пропущен. Из летописи мы узнаем, что он звался «Дмитр Завидович, посадничал всего 7 месяцев и умер 9. VI. 1118 г.».

17. Костянтин – Костянтин Моисеевич.

Из летописи мы узнаем, что он умер в 1119 г.

18. Борис – Борис.

В летописи сказано «приде Борис», очевидно, он не был новгородцем. Посадничать начал в 1120 г., посадничал, должно быть, до 1126 г.

[12]. Мирослав Гюрятинич.

Он пропущен в обоих списках здесь, но упомянут ошибочно раньше. Начал посадничать в 1126 г.

19. Завид – Завид Дмитрович.

Начал посадничать в 1123 г. и в том же году умер.

20. Данило – Данило из Киева.

Начал посадничать в 1129 г.

21. Петрило (Петрята).

Во втором списке пропущен. Начал посадничать в 1130 г. (умер в 1135 г.), в 1134 г. отнято посадничество и передано Иванку Павловичу. Отчество, по-видимому, Микулинич.

22. Иванко – Иванко Павлович.

23. Судило (сын его).

24. Мирослав.

Очевидно, тот же Мирослав Гюрятинич (12) в 1136 г. стал посадничать во второй раз. Умер 28.I.1137 г.

25. Костянтин.

Во втором списке пропущен. Очевидно, был всего два месяца, ибо бежал из Новгорода 7.III.1137 г., по отчеству был Микулинич.

26. Якун – Якун Мирославич.

Очевидно, посадничал с 1137 по 1141 г. в весьма смутное время и, должно быть, с перерывами.

27. Судило.

Во втором списке пропущен. По отчеству Иванкович. Стал посадничать в 1141 г.

28. Нежатин (правильно Нежата) – Нежата Твердятич.

Начал посадничать в 1144 г., в 1146 г. посадничество у него отнято.

29. Константин Микулинич (пропущен в обоих списках, очевидно, потому, что упоминался уже (25). Стал посадником вновь в 1146 г. и умер в 1147 г.

30. Судило Иванкович.

Во втором списке пропущен. Начал посадничать в 1147 г., в 1156 г. прогнан с посадничества и на пятый день после этого умер. Он уже посадничал раньше (27).

31. Якун Мирославич (он – 26) посадничал с 1156 до 1160 г.

В обоих списках упомянут не на месте ввиду своего посадничества много раз.

32. Нежата Твердятич, посадничал с 1160 г. В 1161 г. посадничество отнято, посадничал и раньше (28). В обоих списках упомянут не на месте.

33. Озария Фефилактович.

В первом списке не упомянут. В летописи следов нет; вероятно, посадничал весьма недолго.

34. Захариа – Захария.

Посадничал с 1161 г., приняв посадничество после Нежаты Твердятича. Убит новгородцами в 1167 г.

35. Иванко, сын его.

В первом списке не упомянут. Очевидно, посадничал при отце.

36. Якун. – Якун.

Посадничал с 1167 г. (посадничал и перед тем (26, 31). Когда кончил посадничество, неизвестно, упомянут в 1169 г.

37. Дмитр, сын его.

Время посадничества точно неизвестно, вероятно, при отце.

38. Жирослав – Жирослав.

Начало посадничества неизвестно, в 1171 г. князь Рюрик отнял у него посадничество.

39. Иванко.

Во втором списке пропущен. В 1171 г. он заменил Жирослава, звался Захарииничем.

40. Жирослав.

В том же 1171 г. опять на посадничестве.

41. Иванко Захариинич.

В 1172 г. вновь на посадничестве. Умер в 1175 г.

42. Жирослав.

В 1175 г. недолго опять на посадничестве.

43. Завид – Завид Неверонич.

Посадник с 1175 г. В 1180 году посадничество отнято.

44. Михалко – Михалко Степанич.

Посадничал с 1180 до 1188 г.

45. Твердислав и Федор, его сыновья.

В первом списке они не упомянуты. В летописи о них за этот период сведений нет.

46. Михалко Степанович.

Посадничал с 1188 до 1189 г., когда посадничество было отнято. В обоих списках упомянут только один.

47. Завид Неверонич.

Был посадником в промежутке до 1188 г., срок не установлен.

48. Мирошка – Мирошка Незнаничь.

Посадничал с 1189 г., но с 1195 по 1197 г. был в плену. Умер посадником в 1203 г.

49. Дмитр, сын его – Дмитр, сын его.

Очевидно, посадничал два года, когда отец его был в плену.

50. Михалко Степанич (в третий раз).

С 1203 по 1205 г. Посадничество отнято. Умер 18.V. 206 г.

51. Дмитр.

Во втором списке пропущен. Дмитр Мирошкинич, умер в 1209 г. Посадничал с 1205 г.

52. Твердислав.

Во втором списке пропущен. Твердислав Михалкович посадничал с 1209 г. В 1211 г. уступил посадничество вернувшемуся старейшему Дмитру Якуновичу.

53. Дмитр.

Во втором списке пропущен. Дмитр Якунович, посадничал с 1211 г. Умер, вероятно, вскорости.

54. Твердислав.

Начало посадничества не установлено. Упомянут вновь как посадник в 1214 г.

55. Гюрги – Юрий Иванкович.

Упомянут как посадник в 1215 г. В 1216 г. посадничество отнято.

56. Твердислав Михалкович (52, 54).

С 1216 по 1219 г., когда посадничество было у него отнято.

57. Семен – Семен Борисович.

С 1219 г., и в том же году посадничество отнято.

58. Твердислав.

С 1219 по 1220 г., ушел по болезни и постригся в монахи.

59. Иванко – Иванко Дмитрович.

С 1220 по 1229 г., когда посадничество было отнято; дан был Торжок, но торжцы не приняли его.

60. Внезд – Внезд Водовик.

Посадничал с 1229 г., в 1230 г. бежал в Торжок.

61. Степан – Степан Твердиславич.

Посадничал с 1230 г., умер 16.VIII.1243 г., посадничал, сказано, 13 лет без трех месяцев.

62. Михалко, сын его.

В первом списке он пропущен. Вообще в летописи в сведениях о посадниках здесь перерыв, о следующем посаднике есть сведения только с 1255 г.

63. Сбыслав – Сбыслав Якункович.

Сведений о нем нет, был перед Онаньем.

64. Онанья – Онанья Фефилатович.

Посадничество отнято в 1255 году, умер в 1257 г.

65. Михалко.

Пропущен во втором списке. Посадничал с 1255 г., убит новгородцами в 1257 г.

66. Михаил – Михаил Федорович.

Посадничал с 1257 г., убит на войне в 1269 г.

67. Семен, сын его.

В первом списке пропущен.

68. Павша – Павшя Онаньинич.

Посадничал с 1269 по 1273 г., когда посадничество было отнято.

69. Микита Григорьевич.

Во втором списке пропущен, в летописях не найден.

70. Михаил Мишиничь.

В 1273 г. получил посадничество на недолгое время после Павши.

71. Павша Онанышич.

В 1273 г. вновь получил посадничество. Умер в 1274 г.

72. Михаил Мишиничь.

Посадничал вновь с 1274 г.

73. Георгий, брат его.

В первом списке пропущен. Время посадничества не установлено. В 1280 г. посадничество у Михаила было отнято, и он через 3 месяца скончался, 9.XI.1280 г.

74. Семеон.

Во втором списке пропущен. Посадник в Ладоге, в 1280 г. посадничал в Новгороде. Отчество его, согласно летописи, – Михайлов. Посадничество отнято в 1286 году.

75. Андрейко – Андрейко Климович.

Посадничал с 1286 г. В 1290 г. посадничество отнято.

76. Юрий.

Во втором списке пропущен. Отчество – Мишинич.

Посадничал с 1290 г. В 1294 г., по-видимому, уже не был посадником, ибо летопись говорит: «Князь Андрей посла посадника ис Торжку в Новгород, а сам иде в Низовскую землю».

77. Неизвестный по имени посадник из Торжка. С 1294 г.

78. Под 1299 г. упомянут уже посадник Андрей.

79. Семен – Семен, брат Андрейка.

Глухое указание, относящееся к 1305 г.

Далее идет время какого-то посаднического междуцарствия. Ясное указание находим только с 1315 г.

80. Семен – Семен, брат Андрейка.

Семен Климович посадничал с 1315 г., конец посадничества неизвестен.

81. Валъфромеи – Валъфромеи Юрьевич.

Упомянут в 1331 г., в 1334 г. († 1342).

82. Федор – Федор Ахмыл.

Упомянут в 1332 г. как посадник, у которого отнято посадничество.

83. Михаиле Павшинич.

Пропущен в первом списке. В летописи сведений нет.

84. Захарья – Захарий, сын его.

Посадник с 1332 г. вместо Федора Ахмыла.

85. Матвей Кошька.

Во втором списке пропущен. В 1332 г. вместо Захария, у которого отнято посадничество.

86. Федор.

Во втором списке пропущен. По-видимому, Федор Данилович, упомянутый в 1335 г., а затем в 1338 г.

87. Остафья.

Пропущен во втором списке. Бегло упомянут в 1304 г.

88. Александр, брат его.

Во втором списке пропущен. В летописи не упомянут. Очевидно, посадничал с братом Остафьей Дворянинцом, у которого посадничество было отнято в 1345 г. Остафья убит новгородцами в 1346 г.

89. Матвей Валъфромеич.

Пропущен в обоих списках. Стал посадником в 1345 г.

90. Федор Данилович.

Пропущен в обоих списках. Упомянут как посадник в 1348 г. Отнято посадничество 16.VI.1350 г.

91. Онцифор – Онцифор Лукинич.

Посадничал с 1350 г.

92. Юрий, сын его.

В первом списке пропущен. Вероятно, помогал отцу. Онцифор ушел сам с посадничества в 1354 г.

93. Обакун Твердиславич.

С 1354 г. Пропущен в обоих списках.

94. В 1359 г. видим двух посадников одновременно: Андреяна Захарьинича, у которого часть Новгорода отнята, и Селивестра Лентиева. Оба в списке пропущены.

95. В 1359 г. Микита Матвеевич сменил обоих.

96. В 1360 г. упомянут посадник Александр. С этого года между списками и летописью начинаются огромные расхождения, да и история Новгорода приобретает необыкновенно бурный характер. Появляются какие-то «наместники» от князя, имени их летопись не упоминает, но они именно могут считаться посадниками de facto[80]80
Фактически (лат.) – Примеч. ред.

[Закрыть].

Что имена посадников в обоих списках не вымышлены, видно из того, что эти имена в летописи встречаются, но без упоминания «посадник». Вообще, летописание приобретает менее регулярный характер. Поэтому мы считаем себя вправе привести имена посадников, упомянутых в списках.

97. Федор – Федор Юрьевич.

98. Василий, сын его.

99. Яков – Яков Хотович.

100. Еустафий Дворянинечь.

101. Александр, брат его.

102. Иван Муторица – Иоанн Семенович.

103. Александр, брат его – Александр, брат его.

104. Селивестр.

105. Иван Смятанка.

106. Юрий.

По-видимому, Юрий Иванович, упомянутый в 1371, 1375 и 1380 гг.

107. Михаиле.

108. Федор Тимофеевич.

Упомянут как посадник в 1386 г.

109. Есиф Захарьинич.

Отнято посадничество в 1388 г., бежал во время восстания.

110. Василий Еванович.

Посадничал с 1388 г., но, вероятно, несколько месяцев.

111. Василий Федорович.

Упомянут как посадник в том же 1388 г.

112. Григорий.

Григорий Якунович упомянут в летописи под 1389 г.

113. Микита.

Следов в летописи не найдено. Вообще, в этот период в списках путаница: во втором списке вовсе отсутствуют 10 посадников, очередность посадников в первом спутана по сравнению с летописью.

114. Еська.

115. Богдан – Богдан Обакунович.

Упомянут в 1392 г. С этого приблизительно времени в летописи посадниками называют всех бывших и существующих в этой должности, что весьма осложняет расшифровку хронологии посадничеств. Под этим же годом отмечена смерть посадника Михаилы Даниловича (очевидно, 107), который в летописи не упоминался, но в списке приведен.

116. Григорий, сын его.

Сведений нет.

117. Есиф Захарьинич.

Отнято посадничество в 1394 г., умер в 1409 г.

118. Богдан Обакунович.

Посадничал опять с 1394 г.

119. Тимофей – Тимофей Юрьевич.

Упомянут в 1397 г. В том же году умер Есиф Фалилеевич (вероятно, 114 – Еська).

120. Александр Фоминичь, братан его.

Сведений о нем в летописи нет, но имеются сведения в 1397, 1398 гг. и т. д. о ряде посадников одновременно, имена которых в списках указаны, а о назначении посадниками в летописи данных нет. Есть данные полагать, что в этот период было какое-то совместное посадничество.

121. Кюрил Ондреянович.

Посадник, упомянут попутно в 1402 г.

122. Василий Иванович.

Посадник, упомянута смерть его в 1405 г.

123. Юрий – Юрий Димитриевич.

Упомянут под 1407 г., умер в 1410 г.

124. Олександр.