Текст книги "Дорога в школу (СИ)"

Автор книги: Сергей Вылегжанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)

– Ну, можно сказать тоже тринадцать.

Но Слера уже давно было нельзя поймать на такое:

– Что значит «можно сказать»? У вас на планете тоже считают не стандартными оборотами? Кстати, ты с какой планеты?

Девочка помолчала, с каким-то сомнением смотря на него, а потом, так и не ответив на его вопросы, спросила в ответ:

– А ты мальчик или девочка?

Обидный вопрос! Хотя, понятно, что у них там одна девочка, которая главная королева или принцесса улья, а все остальные мальчики, а они второстепенные особи. Наверное, хочет понять, ровня ли он ей или нет.

– Я мальчик. Разве не видно? У меня и волосы короткие и одежда мужская! – И Слер показал на свой новый кружевной камзол, что купила ему мама, чтобы он не выделялся среди «столичной молодежи» в школе.

Девочка с сомнением оглядела его кружева на руках, потом перевела взгляд на туфли. Туфли были вообще его гордостью. Лакированные, с острыми носками, они были жутко модные, вся верхушка правительства их города ходили в таких. Каблук на них был, правда, не такой большой, как у того же сына начальника города, но всё равно достаточно высокий.

– Одежда не дает четкого представления о половой принадлежности в связи с вариативностью статусов и сословий в разных культурах и на разных планетах. – Неожиданно по-ученому выдала девочка и через паузу продолжила, – А лицо и голос у тебя слишком неопределенные. Ты с какой планеты?

Что-то она совсем не ориентируется в человеческом обществе. Да и могла бы в справке посмотреть, а она, наверное, даже визитку не считала!

– А ты посмотри в информации обо мне.

– Где посмотреть?

– А ты вот посмотри внимательно, когда фокус инфора в мою сторону наводишь, посылаешь запрос, надо мной появляется светящаяся надпись, где написано «Слер Теперов, 13 СО, ученик средней специальной школы города Стагар, планеты Мальтера». Это статус. Его ещё называют визиткой. Его можно менять, как хочешь. Только у тех, кто не достиг возраста полной дееспособности, его заполняет родитель или опекун. Ещё он сам меняется при смене места работы или учёбы. А потом можно выбрать пункт «подробнее» и узнать другие официальные данные. Тебе что, когда дали этот инфор, как пользуются им, люди не рассказали? Кто тебе визитку заполнял?

Сам Слер уже пытался посмотреть подробную информацию об этой загадочной особе, но у неё «подробнее» было не активно. Понятно, дипломатическая неприкосновенность. На них же даже закон об обязательной публичности личных данных не действует.

Жучиха прищурила один глаз, а вторым быстро забегала по экрану инфора. Потом скептически хмыкнула, что-то буркнула себе под нос, непонятное, что даже переводчик не смог интерпретировать, а потом поглядела на Слера внимательно и сказала:

– Меня охрана потеряла. Они меня есть зовут, потом поговорим. – И, плавно развернувшись, быстро побежала в сторону лифтов.

Вообще, странные они, эти жуки. Интересно, а куратор в курсе, что с нами летят жучиные дипломаты? А может, его разум тоже уже захвачен? То-то он чёрный весь, правды вообще не говорит никогда. Ну, почти.

Кстати, а свой контакт она не дала, как теперь её найти на корабле для продолжения разговора? Она-то, небось, живет на верхней палубе, где все богачи и дипломаты обитают.

Слер подошел к беседующим взрослым и привычно громко, спросил:

– Мама, а чем питаются жуки?

Ох, тут явно не стоит так громко разговаривать! Все рядом стоящие повернулись к нему и с интересом уставились на его маму, ожидая ответа на такой неожиданный вопрос.

– Какие жуки, сынок? – Потерянно спросила мама, взглядом косясь то на куратора, то на окружающих любопытных.

– Ну, которые на людей похожи, непонятно что ли?!

Видимо уточнение не помогло маме вспомнить такую важную для Слера информацию, она замигала яркой желтизной растерянности, а куратор наоборот, даже почти все чёрные цвета потерял, вспыхнув зелёным искреннего интереса. Он и задал очередной вопрос:

– Это из видеопостановки «Планета под властью жуков», правильно?

Точно, она так и называлась! А то название-то было на общем, а Слер его ещё плохо знает, начал учить только после того, как сказали, что он будет учиться в школе, в которой все говорят только на нём.

– Ну да. Вы тоже её смотрели? Там главный герой ещё из плазмогрома убил главную жучиху-матку, а потом сказал «Мир никогда не будет прежним»! Ну и вот так ещё рукой сделал, ага. – И Слер встал в позу героя.

– Они делали из планеты тропический мир, а питались специально выращенными гусеницами.

– О! Я этого не помню! А Вы откуда знаете?

– Я случайно читал сценарий продолжения, когда его отдавали на рецензию к нам в Комитет по лояльности, у меня знакомый из соседнего отдела был в комиссии, дал мне почитать.

– Так они не питаются людьми? А зачем тогда они их кожу надевают на себя?

– Нет, им просто подходят такие же планеты, что и людям. А всё остальное для маскировки при захвате планет людей.

Мама во время этого диалога переводила взгляд со Слера на куратора и обратно и даже не пыталась вставить слово, что вообще было крайне удивительно, и на неё не похоже. В её ауре даже проглядывала какая-то робость, если он понял правильно этот калейдоскоп несмелых цветов.

И тут куратор опять проявил догадливость:

– Ты, наверное, хочешь есть?

– Я бы не отказался, ага. А то мы ели ещё только в гостевой на пересадке.

– Ничего, сейчас пойдем и перекусим. Леди Теперова, – куратор обернулся к маме, – пойдёмте, покормим вашего гениального сына. Да и сами чего-нибудь съедим.

– Да, конечно, – немного растерянно и необычно тихо ответила мама.

– Вот и замечательно. Лифт там. – Он рукой показал направление, затем обратился к мальчику. – Слер, беги пока вперед.

7.. Обед под прицелами

Странный какой-то мальчик. Эмоции у него такие противоречивые: то испуг, то восторг. Вот пойми, чего он боялся и чем восторгался. И разговаривает на незнакомом языке. Я даже слегка удивился, когда вдруг перед глазами выскочило предложение включить автоматический переводчик. Все же умеют разговаривать на общем, ну, мама ещё меня заставляла выучить кирильский язык, говоря, что любой воин клана Росса должен его знать. Этот язык является государственным на планете Перун, на нём разговаривают на секретные темы на других планетах, да и все инструкции по методикам работы со своим сознанием написаны на этом же языке. Если можно вот так, всё через переводчик понять, то зачем учить языки? Их же по десятку на каждой планете, но все обязаны учить общий, он межпланетный и самый распространенный. Хотя, мама называет общий примитивным, говоря, что на кирильском можно любую мысль выразить точнее. А мне и так нормально.

Да, мы же наконец-то есть идём! Скорее к нам в каюту, а то опять что-нибудь случится. Например, всю еду съедят бактерии, которые специально на кухню запустил диверсант. Эти бактерии сожрут абсолютно всю еду, оставят только полезную зелень. Или ещё хуже, оставят только кашу! И что потом, пять дней без мороженого жить?

Обратный путь от лифта до каюты, подсвеченной зеленым, показался совсем коротким. Дверь откатилась, и я увидел, что все уже собрались на выход. Мама Мили была в тёмном наряде.

– Валя, ты где ходишь? Мы решили не заказывать еду сюда, а сходить нормально поесть на людях. Сходи, умойся и переоденься.

Ладно, умоюсь, но переодеваться не буду. А то оденут меня в такие же кружавчики, как на том странном парне, потом запросто кто-нибудь примет за девочку!

Странно, а почему в Космопорт она поехала в светлом, а сейчас нет? Может, сейчас она боится испачкаться во время еды? А вообще, чем интересно кормят в космосе? И поменять этот комбинезон, который не сочетается с цветом волос, на костюм.

И тут я застыл.

Стоп! Последняя мысль не моя. Значит, я действительно стал слышать мысли других людей? Или просто мама Мили исключение, потому что я её давно знаю? И чего это ей не нравится мой комбез? Это же парадное обмундирование главных войск охраны клана Росса, где мама служила, пока за папу не вышла.

Стараясь отгородиться от потока посторонних мыслей о каких-то показах мод костюмов для детей, слугах, которые где-то на нижней палубе и багаже, который надо пересмотреть, светильнике, который неудачно светит в глаза, когда в ванной близко рассматриваешь прыщик на лбу, я быстренько прошмыгнул в туалетную комнату.

О, Великий свет, о чём только не успевает подумать взрослая женщина за несколько секунд!

– Валя, ты там скоро?

Да я бы с радостью, но нигде не могу найти, как тут включается вода в умывальнике. Как в космосе всё странно устроено: торчит кран, а рукоятки нет. Да и ладно. Я и так чистый, мылся же прямо перед выходом из дома, даже суток не прошло.

– Иду уже.

Сначала я вышел, держа руки немного в стороны, как будто они у меня еще влажные, но почувствовал, как нарастает головокружение, а значит, моя голова это движение приняла за обман, потому сразу же их опустил, надеясь, что никто этого движения не заметил.

– Готов?

– К еде? Давно уже!

– Погоди, сейчас нарисую маршрут, – кнопка «родительского контроля» замигала и перед моими глазами опять появилась маршрутная стрелочка.

И для чего рисовать эти стрелочки? Два шага до лифта, а потом он на едальный этаж довезёт. Заблудиться даже ребёнок не сможет, вечно придумают сами себе сложности.

На выходе из лифта нам открылся коридор, который уходил вправо, влево и прямо. Моя стрелочка показывала прямо, но на этом пути стоял какой-то странный человек с застывшими, какими-то стеклянными глазами. Даже экран инфора этот взгляд скрыть не смог. В эмоциях сплошная презрительная скука, только при взгляде на маму Мили его эмоциональный фон изменился с презрительно-отвлеченного на лениво-заинтересованный. Он поклонился маме, а потом, оглядев всю нашу компанию, он подобострастно выдал:

– Леди Айрани, Вы просто очаровательны! Ваш столик уже подготовлен, а заказанные блюда будут с минуты на минуту.

А Милисандра в это время в уме перебирала названия блюд и даже не обратила внимания на него. Не понял, а что, её мысли и повара тоже могут слышать?

– Мама Мили, а откуда этот человек тебя знает? Он что, всех на корабле в лицо выучил?

– Какой человек?

– Ну тот, что возле лифта.

Милисандра с нежностью и умилением посмотрела на меня и постучала пальцем мне по лбу. А точнее, по инфору. Ой, точно! Мне же уже рассказали про статусы и визитки. И блюда она не перебирала в уме, а просто заказывала дистанционно, просто сбоку мне было не видно, как она моргала, делая выбор. Кстати, надо посмотреть, какой у меня статус, раз его пока что самому нельзя написать, нужно все обязательно проверить, взрослым, а особенно женщинам, в таком деле доверять нельзя.

Пока шли к столику, меня обдувало волнами чужих эмоций. И что интересно: от мужчин, почти от всех, шла такая волна, как будто у них там что-то зачесалось или хочется чихнуть, а вот от женщин волна злости и зависти. Получается, среди взрослых нет добрых людей? Или все добрые взрослые живут у нас в доме, потому что я не помню, чтобы дома хоть кто-то сильно завидовал или так сильно злился. Даже когда меня наказывали, то и тогда в душе больше жалели, чем злились.

Надо поскорее научиться ставить сферу и отгораживаться от всех посторонних, иначе я свихнусь в тех местах, где много людей! Понятно теперь, почему мама меня не пускала в школу, пока я не научусь ментальному контролю и первичной защите, которая хотя бы не позволяет воспринимать чужие эмоции, как свои. А то я бы сейчас злился и чесался весь!

Пока сидели и ждали еду, я решил разобраться, чего там у меня написано в статусе. Ага, сразу понятно, кто его заполнял, только мама Мили меня зовет Валей. Моя мама называет полным именем, а младшая сестра зовет Лериусом. Почему-то первый слог всех названий, не только моего имени, она, когда была маленькая, всё время пропускала, так и привыкла.

Валя, конечно, красивое имя, но мне оно кажется детским, не хватает ему той грубой жесткости, которая должна быть в имени настоящего воина и будущего героя. Поле с датой рождения по общему календарю заполнено, но стоит отметка «не показывать». Правильно, нечего разным пижонам с задранным носом и в кружавчиках знать, что мне двенадцать будет только через 19 дней. А там и до тринадцати недалеко. Можно сказать.

– Как погулял по кораблю, – отвлекла меня от дебрей инфора мама Мили, – давай рассказывай, чего интересного или необычного увидел?

– Да ничего интересного. Был на обзорной палубе, познакомился с каким-то моником.

За столом все застыли. От мамы Мили пошла волна паники, а охрана стала коситься по сторонам.

Это катастрофа! Первое порученное мне ИМ дело, а я его провалила! Ну как же так, ОН сказал, что Грей проверил, и на этот рейс не зарегистрировано ни одного моника, неужели это ловушка? Надо узнать, чего он хотел, может ещё не все потеряно.

– И чего он хотел? Он к тебе сам подошёл?

– Да, сам. – Паника усилилась. – Ну как подошёл… упал к моим ногам. А чего хотел, не знаю, не сказал. Только расспрашивал, с какой я планеты.

– И что ты ему ответил? – В голосе и в эмоциях к панике добавилось уже недоумение.

– Да ничего! Он даже на общем разговаривать не умеет. Да ещё и одет в какие-то кружавчики, а говорит, что это мужская одежда.

– А как же вы с ним общались?

– На инфоре запустился автопереводчик, так что разговаривали через него. И вообще, надо было ему в нос дать, а то он его слишком задирал! Кстати, я его выше, а у него туфли с такими подставками, что это совсем незаметно. Это же не честно!

Он выше? Может, это был ребёнок? Он разговаривал с ребёнком? Так это, наверное, ученик той специальной школы! В этом обороте в неё как раз и набирают разных моников с ближайших планет! Ох, вот это ты меня напугал, мой малыш. Надо уточнить…

– И сколько этому монику стандартных оборотов?

– В статус-визитке написано что тринадцать, но судя по мозгам, вряд ли больше девяти, – я и не старался спрятать свое презрение к этому чуду в кружевах.

Выдох охраны я даже на лице почувствовал. Они что, тоже боятся моников? Их же нельзя прочесть, как теперь и меня или маму. Тут есть какая-то тайна!

– Так ты с ним подружился?

– Вот ещё! Вы меня позвали на обед, а его никто не приглашал.

– Да, вот и первое уже несут, – Далия явно решила сменить тему, раз подала голос, несмотря на обычную молчаливость обеих охранниц. Дежурная улыбка и заинтересованность на её лице темой приёма пищи меня не обманула. Читать я свою охрану не мог, но я и сам хотел уже свернуть на обсуждение чего-то другого, так что сделал вид, что поверил. Или вообще, я хотел молча поесть, но это при обеде с мамой Мили что-то из области несбыточных желаний. Она и дома часто не замолкала за столом, ещё и спрашивала чего-нибудь с такой требовательностью у отца, что тому приходилось прямо давиться, чтобы ответить побыстрее на вопрос, чаще всего по совершенно непонятной мне теме.

– Ты уже выбрал себе специальность? – Ну вот, что я говорил. Мне лично кажется, что рано ещё задумываться над этим вопросом, но ей же надо выслушать меня, чтобы потом объяснить, почему мой выбор неправильный.

– Да, думаю пойти в охранники. – Но Милисандра только улыбнулась.

– Я спрашивала о том, какое направление бы будешь изучать, чтобы потом работать в Корпорации, в которой работает твой отец.

– А почему я у него не могу работать охранником? По мне так отличная работа: ходи себе за твоим охраняемым, да по сторонам поглядывай. – Я кивнул на нашу охрану. – Ещё и возят тебя по работе по разным интересным местам.

– Ты что! Быть охранником это очень опасная работа. – А по её эмоциям и не скажешь, что она на самом деле так считает. – Если уж так хочется везде побывать, найди такую специальность, которая обяжет тебя искать новых партнеров или работать с теми, кто живет в разных интересных местах. Займись снабжением или привлечением новых контрагентов.

Вот интересно, она сама поняла, что мне сказала сейчас? Я, конечно, уже взрослый, но в работе отца не понимаю, и понимать не хочу, хотя меня усиленно учили этому несколько оборотов. Дипломатию и риторику я успел даже возненавидеть, но мама меня убедила, что это пригодится мне, даже если я буду воином. Опять надо тему менять, только сразу не будем сдаваться, а то она ещё всерьёз решит, что я действительно буду этим самым «снабжением» заниматься.

– Далия, скажи, ты слышала, когда охрана важных лиц в последний раз подвергалась опасности? – Она не ответила, как я и ожидал, но, на мою радость, пожала плечами, вроде как отвечая «а мне то какое дело?», но я решил перевести данный жест так, как мне надо. – Во-о-от! Далия тоже не помнит, а она меня старше. И вообще, в любом случае, об этом рано ещё говорить или даже думать.

Но последнее слово я сказал очень зря. Я это понял по всколыхнувшейся радости в эмоциях Мили, а её мысль: «Какой он ещё малыш, так бы и покусала», меня вообще испугала. Что за нежность у неё людоедская!

– Думать никогда не рано, мой мальчик. Ты уже сейчас должен перебрать все варианты, которые тебя привлекают, чтобы выбрать самый лучший и учиться в этом направлении, – для усиления эффекта своих слов, она развела руки и потыкала в разные стороны ложечкой, типа показывая, как много у меня вариантов для движения.

От вылетевшей в мою сторону икринки, я на рефлексах защитился ложкой. Прямо вспомнились тренировки с тренером, когда она могла кинуть в меня чем-то маленьким и пачкающим одежду, а если попадала, то я считался «убитым» или «обездвиженным», что приходилось отрабатывать стоя на одной ноге, да ещё и уклоняться от тяжелых резиновых шариков, которыми кидались уже автоматы, поставленные по стенам. И там увернуться было сложнее, ведь от автоматов внимание не почувствовать, это не люди, даже закрытые своими способностями, как воины клана Росса.

В отличие от охраны, мама Мили не заметила произошедшего с икринкой, и продолжала рассказывать мне, какое правильное будущее меня ждёт, если я выберу направление рекламы, в котором в своё время работала она сама.

Давно она меня не воспитывала, я уже и отвыкнуть успел, раньше всё внимание доставалось Лилии, мне только за компанию, и чем дальше, тем всё больше во время таких уроков воспитания мне рассказывали об ответственности мужчины за действия женщин. Как-то я у мамы спросил, вот почему мне запрещать сестре ничего нельзя, но всё равно я в ответе за то, что она сделала? Это же не логично! Но понятного ответа так и не получил. Не считать же за ответ «потому что она девочка»!

Странно, моргнул в статус, и открылась возможность изменения. Разве тот кружавчатый не говорил, что мне нельзя его изменить? Так-так… значит теперь я не Валя, а «Валериус. Грозный и Непобедимый воин первого уровня». «Герой» писать не буду, надо быть скромнее.

– Ты меня не слушаешь? – Милисандра прервала свою речь про мои перспективы, и с подозрением глядела на меня. В её эмоциях сквозила лёгкая обида. Ну как всегда, когда меня никто не слышит – это нормально, а как я кого-то не услышал – обида на всю жизнь.

– Ну почему? Я слышал всё, что ты говорила мне про мою работу в Корпорации. И верю, что ты мне хочешь только добра! – И примирительно ей улыбнулся. Правда, слышал я это всё не сейчас, а дома, да ещё и не один раз, но это же несущественные мелочи, правда?

Мили тоже мягко улыбнулась на мои слова:

– И что ты думаешь по этому поводу, малыш?

И она ждет, что я правда отвечу, хотя она меня считает ребенком? На такое у меня есть универсальный ответ:

– Думаю, мне надо посоветоваться с мамой. Она тоже имела какие-то планы на счёт моего будущего. Вдруг предложит интересное, а у меня уже другое распланировано?

– Ах да, верно. – Мили смутилась, а в эмоциях появилась злость.

Вот как можно из своего ребенка, в угоду каким-то там непонятным целям, делать солдатика!

Ого! Она осуждает то, что мама воспитывает из меня воина? Вот это необычно. Небось, сама бы она меня баловала, как Лилию, и вырос бы я пузатым слабаком. Нет уж, я не девочка, мне нравится быть сильным. Не зря же мама сказала, что мужчина должен быть сильным. А ещё чистым и немного наглым. Только, если он ещё и умный, он должен это скрывать. На вопрос, зачем скрывать, она ответила, что скрывать нужно только от женщин, они их не любят, и я пойму это позже. Вот ненавижу это вечное «вырастешь, поймешь». Да я же забуду, чего я там должен был понять-то!

– Ты поел?

– Да, больше не хочу. – Всё равно ничего вкусного не осталось. Только какая-то «полезная» трава, что так любит заказывать Милисандра.

– Тогда, может, развлечемся? – Мама Мили смотрела на меня заискивающим взглядом. Странно, когда я её успел обидеть?

– Давай. А как?

– Это же корабль высшего класса «Элефант»! Тут есть всё, чтобы эти пять дней скучать не пришлось. И уж крупный центр развлечений просто обязан быть большим и разнообразным. – С каким-то наигранным воодушевлением она начала подниматься, бросив салфетку на стол.

– И что там за развлечения? – Что-то не верю я, что она знает, что именно мне будет интересно.

– Вот и увидишь. Обещаю, тебе понравится. – Очень самонадеянно. Чувствую, придется учиться делать уверенный вид, как будто мне всё нравится, а то расстроится.

– Хорошо, пошли.

– Сначала в каюту, переоденемся.

Ох, надеюсь, эта страсть к переодеваниям не заразна и когда-нибудь не перекинется на скромного меня.