Текст книги "Дорога в школу (СИ)"

Автор книги: Сергей Вылегжанин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

3.. Мы едем в Космопорт

Не то что бы я не выспался, но утром без зарядки чувствовал себя не очень уверенно. Да и какая уверенность, если тебя слуги поднимают, когда еще темно, буквально запихивают в туалет, после кидают в бассейн, а вытащив, потом в четыре руки одевают. Да ещё и слово сказать не дают! На все вопросы или протесты один ответ: «Это приказ Вашего отца». Я им что, маленький что ли! У меня уже больше оборота красная прядь имеется! Я воин, а не какой-нибудь разжиревший кабинетный червяк!

Они еще думали протестовать, когда я взял свой нож, который мама подарила мне после экзамена на первый уровень. Пришлось, правда, брать не поясные ножны на него, а прикреплять на ногу, но на моем комбинезоне там был специальный разрез, что позволял в случае надобности присесть и быстро достать оружие. Воин должен быть всегда вооружен. А незаметное оружие дает преимущество в битве с противником, который рассчитывает на легкую победу.

Вещи мои были собраны ещё мамой перед её отъездом по каким-то папиным делам, а сейчас, наверное, уже погружены в мобиль. Нырнув в предварительно открытую слугой дверь с непрозрачным с внешней стороны стеклом, я увидел там сидящую Милисандру, мою младшую маму. Ее эмоции просто ослепили меня, в них было такое ПРЕДВКУШЕНИЕ, что можно было подумать, что мы не на космодром едем, а как минимум в магазин сладостей! Если бы не экранирующий моё восприятие папин спецмобиль, думаю, такого бы эмоционального удара я не получил, всё-таки обычно я «слышу» человека метра за три, не меньше.

– Привет, Валя, ты чего так долго? Я тебя уже почти полчаса тут дожидаюсь. Разве воин не должен собираться быстро? – Она через инфор явно дала команду на отправление, потому что мобиль резко сорвался с места.

– Привет, мама Мили. А почему меня провожаешь ты? Мне позавчера отец говорил, что меня повезет мама Изольда.

– Ой, я сама не знаю. Но Изольдочка вчера ко мне пришла и сказала, что отец передумал и решил, что мне нужно набираться самостоятельности в решениях. Теперь я твой официальный представитель, представляешь как здорово! – Милисандра, аж зажмурила глаза и сжала кулочки, прижав их к щекам, а в ее эмоциях заблестел яркий восторг. – И это очень ответственное дело, мне такое поручили в первый раз, так что веди себя хорошо, а то твой отец больше меня никуда одну не отпустит. И вообще, ты разве не рад?

Ха, я уже давно знаю, что с женщинами нужно во всем соглашаться, на таком меня уже не поймать.

– Конечно рад! Я буду стараться вести себя как настоящий воин и буду тебя охранять. Но почему мы без завтрака? И почему я с утра не видел сестёр? Надо было бы попрощаться, я же их теперь долго не увижу.

– Эх, если бы мы остались на завтрак, то всё, никуда бы ты не уехал. Спасение только в скорости и в скрытности, – сказала она последнюю фразу строго, явно подражая отцу, но сама не выдержав своей строгости, звонко засмеялась. – Можешь всё сказать мне, я передам им потом.

– Понятно… это папа тебе посоветовал?

– Да. И он же сказал, чтобы ты не переживал, после первого оборота учёбы, сестры и твоя мама тебя навестят. Или сам приедешь на каникулах.

Что ж, я воин, пусть ещё только первого уровня, а воины часто не видят своих близких долгое время. Жаль только, что с малышкой Лилией не попрощался. Я ей подготовил подарок на свой отъезд, но теперь уже не вручить, съем сам. Ну ладно, потом придумаю какой-нибудь другой подарок.

Ехали мы по специальной верхней трассе, для мобилей, управляемых общим центром. На обзорных окнах была виден просыпающийся город.

– Ты чувствуешь, как вступаешь во взрослую жизнь? – Вопрос мамы Мили отвлек меня от красот столицы, но ответить я ей ничего не мог. Только пожал плечами. Неужели она не помнит, что взрослым я стал уже давно, и учёба тут не при чём? – Ты там познакомишься со своими сверстниками. Ты у нас такой красавчик, просто смерть девочкам! Смотри, не повлюбляй там в себя всех, другим мальчикам хоть немного оставь.

Как всегда, когда она заводила разговоры со мной о девочках, в эмоциях мамы Мили появилось какой-то предвкушение и злость, как будто она хотела, чтобы я познакомился с кем-то, и сразу же заранее злилась на это. Вот как такое понять? Надо её успокоить.

– Не нужны мне чужие девочки, мне хватает сестер и тебя с мамой.

– Ох, малыш… мы с твоей мамой уже далеко не девочки, а сёстры тем более вообще на эту роль не подходят.

– Почему тогда, когда меня наказывали за то, что мы дрались, им всё простили, потому что «они же девочки, а девочек бить нельзя». Где логика? И тогда они первые начали, когда Эполиния кинула в меня флакон с пудрой. Подумаешь, не нажал на предупреждающий сигнал на двери, когда вошёл. Её дверь же была не заперта, значит, она не занята! А Мирталия её в той битве поддержала, предательница.

От мамы Мили пошла сильная волна смущения, которая сменилась сильным возмущением, а затем растерянностью. Как понять данные метаморфозы? Мне часто кажется, что взрослые женщины имеют в голове несколько разных людей, которые думают и чувствуют одновременно разные вещи.

– Ну… ты же уже большой мальчик, должен понимать, что…

– Что понимать? Что сестры не девочки, или что они девочки? Пусть они тогда носят таблички: сегодня «я девочка», а завтра «всё, я не девочка», чтобы я понял, когда и как реагировать. – Моему возмущению несправедливостью не было предела. – Не девочка – получи подушкой в ответ на флакон с пудрой!

Волна растерянности сначала усилилась, а потом внезапно сменилась весельем, и мама Мили стала тихонько хихикать.

– Знаешь, Валя! Ты никогда не взрослей, а то станешь как твой папа умным, скучным и недосягаемым. И лучше молчи, как ты обычно делаешь, когда не хочешь отвечать, а то ты как скажешь что-то, так я просто не знаю, что думать и как реагировать. У тебя вроде бы по риторике были хорошие показатели, почему ты каждый раз умудряешься сказать какую-нибудь глупость? Как девочки могут быть «не девочками»? Тебя же побьют за такие высказывания!

Ясно, разговор опять перевели на другую тему, с намеками, которые мне непонятны, потому продолжать мне его совсем не хотелось. Если будешь говорить о том, в чём не разбираешься, обязательно выставят дураком. Вот что такого плохого быть не девочкой? Я вон не девочка, и меня это совершенно устраивает!

До самого конца поездки мы молчали, хотя мама Мили о чём-то задумывалась и, периодически поглядывая искоса на меня, тихонько хихикала. Это было обидно, но спрашивать, чего такого смешного она увидела, я гордо не стал.

*****

В своей долгой жизни я ещё ни разу не был в Космопорту до этого времени. Оказывается, он не просто намного больше даже здания театра, это просто целый город! Ещё в древние, досодружеские времена было обнаружено целых три больших транспортных телепорта в пределах нескольких десятков километров, так что, видимо, поэтому Иллит стал самым большим городом планеты Валомтар, столичной планеты Содружества.

Так как отец занимал высокий пост в Правлении одной из крупных Корпораций, и по работе часто летал по делам на разные планеты, то дом наш был не так уж и далеко от одного из Космопортов. Он отвечал за направление третьего сегмента третьего сектора планет, но все его называли просто Третий Космопорт, хотя он и имел какое-то вычурное название в честь одного из ученых группы моников, открывших принципы действия грузовых телепортов.

Мы с Милисандрой вышли из мобиля на крытой стоянке, с нами остались только две девушки из охраны моей младшей мамы, а остальная толпа слуг поехала на других больших мобилях заниматься багажом и документами. До отправки была ещё порядочно времени, мы приехали явно рано, но я был не против. Это же ПРИКЛЮЧЕНИЕ! Когда ещё будет возможность погулять по настоящему Космопорту? Из дома меня не выпускали, во «внешний мир» ездили всего несколько раз в честь разных праздников на разные постановки детских спектаклей. Когда я сидел на первом ряду, эмоции скуки, исходящие от взрослых, играющих детские роли, навевали тоску. Я даже уснул в тот раз, после чего попросил, чтобы брали билеты подальше от сцены, сказав, что тяжело смотреть, когда близко. А вот когда я «не слышал» актеров, эмоциональный фон задавали дети, сидящие вместе со мной, так что я заражался их восторгом и получал очень большое удовольствие от сказки. Главное, отсесть от некоторых взрослых, сидящих с детьми. Их раздражение и скука были явно лишними на празднике детей. И почему взрослым разрешают посещать такое, раз им не интересно?

– Так, Валя, быстро опусти экран инфора, – и мама Мили встала передо мной, закрывая собой многоцветье Космопорта. – Рано тебе ещё такое видеть!

Я сделал, что она просила. В правом верхнем углу у меня всегда значок, уведомляющий о том, что включен родительский контроль. Вот под ним и появился значок фильтра визуальной рекламы.

Прямо стало интересно, что за реклама такая, что мне нельзя на неё смотреть? Не думаю, что на всеобщее обозрение выставлено чье-то убийство. Да и воину не привыкать к таким зрелищам!

На самом деле, я ни разу не видел реального убийства, да даже на картинках не видел, хотя уже убил тысячи своих врагов на вирт-полигоне во время тренировок, но там убитый сразу же исчезал. Контроль инфоров дома был подключен через СБ (службу безопасности) нашего дома, а мой ещё и контролировался моей родной мамой, которая считала, что всему своё время.

Мама Мили, видимо, сама явно тут ни разу не была, потому что вовсю крутила головой вместе со мной, но в её эмоциях вместе с любопытством было сильное смущение, мне непонятное. Причем оно проскальзывало именно тогда, кода она бросала быстрый взгляд на квадрат одной рекламы, закрытой от меня туманом родительского контроля.

Конечно там не убийство, но тогда что?

Насколько я помню, так смущалась она несколько раз: когда её при мне один раз щекотал папа, когда я строго смотрел на неё, съевшую в задумчивости мою порцию мороженого и мне пришлось просить служанку принести другое, и когда мы со средней сёстрой играли в лошадку в полотенцах, сразу после бассейна.

Вряд ли там реклама лошадей, щекотку я даже и не могу представить, как рекламировать, а значит там мороженое! Точно! Видимо мама Мили решила, что я, увидев рекламу, тут же и затребую себе кучу порций, а она не сможет отказать. Она просто не понимает, что настоящий воин не должен идти на поводу своих желаний.

Сделав строго-равнодушное лицо, показывая, что ничего такого я не хочу (хотя от мороженого я бы не отказался, мы же не завтракали), спросил:

– А мы куда теперь?

– В зал ожидания. – Из названия понятно, что это, но непонятно, где это!

– А где он?

– Сейчас зайдем, и всё узнаешь. Ты чего такой нетерпеливый? – Она потянулась по привычке разлохматить мои волосы, но у меня на голове был инфор, и потянувшаяся рука замерла. А в эмоциях мелькнула растерянность. – Нам во-он к тому входу.

На экране у меня появилась стрелочка, указывающая путь, и поясняющая надпись «Вход ОВП». Сам я практически не пользовался инфором, мои мама и папа были очень отрицательно настроены к этому устройству, говоря, что современные дети уже и туалет без стрелочки найти не могут, а мама добавляла, что воин должен быть независим от всего искусственного.

Когда я был совсем маленьким, у меня появились проблемы со сном, мама тогда сильно разволновалась и говорила, чтобы я это никому не рассказывал об этом. Даже сознание потерял, мама сказала, что, скорее всего, от недосыпа. После того случая к нам приезжал странный человек, с железкой, которая была прямо в голове, возле виска. Тот случай я плохо помню, меня как-то сильно мутило, и в голове было только одна мысль, как бы не стошнило после лекарства, которое дала мне мама. Потом меня свозили к каким-то незнакомым врачам, явно из клана моей мамы, так как у каждой были видны красные пряди в волосах, количество которых обозначало уровень воина. Причём среди них были мужчины, а до этого мне рассказывали друзья из детей слуг, что воинами могут быть только женщины.

Итогом поездки стал новый брасик с большим экраном, который я потом синхронизировал с моим инфором и, как сказала мама, как-то «упорядочил мозговые процессы», так что плохие сны ушли.

Зато пришло другое. Теперь я начал слышать эмоции почти всех окружающих меня людей, как свои собственные. Часто было не понять, это я сам чувствую или кто-то из стоящих рядом.

Исключение составляли личная охрана моей мамы и младшей мамы Милисандры, состоящая из женщин-воинов, которые тоже имели красные прядки в волосах. Да ещё личный порученец отца – Грей – тоже не поддавался моему сканированию. Причём, если остальных охранниц я мог хотя бы чувствовать и понять, где они находятся, то Грей для меня вообще как будто не существовал.

Днём я ещё чувствовал собак в вольере охраны, когда приходил на них смотреть и кормить. Ночью их выпускали в периметр, а тот был далеко от дома. Собаки и их эмоции были очень разные, гораздо разнообразнее тех же людей из охраны. Какие-то были очень одинокие, тосковали без ласки, а какие-то наоборот, злые на всех людей.

Вначале эти новые мои способности вызывали лишь недоумение и страх. Оказалось, что слуги любят и, одновременно, боятся мою маму, а вовсе не отца, к которому не испытывают вообще никаких ярких эмоций, мама Изольда меня воспринимает как какую-то помеху, но чему я мешаю, так и не смог понять, а старшие сёстры обе считают меня ещё одной игрушкой. Вот прямо эмоции один в один, когда играют в свои переодевалки на инфоре, или переодевают меня. Одна мама Милисандра (кроме родной моей мамы) относилась ко мне с теплом и каким-то внутренним восторгом. Мне кажется, она считала меня какой-то частью моего отца, которая вдруг решила погулять отдельно. А отца она просто боготворила!

Не знаю, что и как мама сказала папе, но в начальную школу я так и не пошёл, а занимался исключительно дома. Приходящие учителя давали мне материалы по общим и специальным предметам, а тренер из клана матери с семью прядями учила драться на ножах, кидать их в цель, а так же стрелять из метателя. А с Греем мы просто играли. Прятки разные, логические игры. Он вообще-то должен был меня чему-то там учить, но я так и не понял, чему. Только смеялся надо мной, сравнивая с разными животными и их детьми. Наверное, с ним учёба начнётся позже, мама говорила, что на другой планете боёвке (и не только) меня будет учить как раз он.

А мама, иногда вместе с тренером, учила меня прятать эмоции, при этом всегда говоря правду. Она утверждала, что это самый важный навык в моей жизни. Техника называлась «рассеивание внимания» и была довольно сложной. А ещё нужно было научиться «думать не то, о чем на самом деле думаешь, а отвечая на вопрос, думать не об ответе на него, а об ответе на другой вопрос». Вот как это понять? Получаться, по утверждению мамы, у меня стало только после моего десятиоборота. Но я рано радовался. Оказывается, мне ещё предстоит освоить «мысленный панцирь», чтобы оградить свои эмоции полностью. Технику тренировки этого навыка мама обещала мне дать, как я перейду в среднюю школу и примерно дней пятнадцать назад поставила модули на мой инфор, но я так и не собрался их посмотреть. В голове ещё свежи были воспоминания о прошлых тренировках, так что начинать новый виток издевательств над собой совершенно не хотелось. Для чего это понадобиться именно мне, непонятно, тем более, что таким возможностям никто, кроме мамы, не учился, а значит вряд это нужно для всех. Хотя, мама сказала, что это стандартная техника всех воинов клана Росса, и если я хочу получить красную прядь, должен стараться. Тогда я старался, как мог, а сейчас я уже покрасил прядку. Может, эта новая техника мне и не понадобиться никогда.

Последний уровень начальной школы я сдал экстерном почти оборот назад, но в среднюю школу не подошёл по возрасту, сказали, что можно только через оборот. Тогда же и сдал на первый уровень воина клана, получив возможность покрасить одну прядку в красный цвет. Прилетала очень старая женщина – представитель клана Росса. Хотя у неё было только пять прядей, мама и тренер, имея по семь, обращались к ней, как к старшей. Она может от силы пару минут смотрела мне в глаза и сказала, что я готов к сдаче на уровень. На празднике в честь сданных тестов мама и подарила мне этот нож из металлопластика, не обнаруживаемого никакими детекторами. Правда, это только если он будет недалеко от тела, иначе детекторы воспринимают его как отдельный предмет и выдают тревогу. После чего, мама сама покрасила мне прядку, а когда привела меня показать отцу у того в эмоциях было такое облегчение, как будто я не волосы покрасил, став воином, а наоборот, с войны вернулся.

Кроме самостоятельных занятий по боевой подготовке, весь этот оборот у меня были только уроки риторики и дипломатии. Риторику преподавал приходящий каждый день старичок-учитель, а дипломатию – дистанционно папин друг. Ну и Грей продолжать со мной играть каждый день.

И вот теперь я лечу учиться в среднюю школу при Высшей Академии Разума на планете Мальтера. Школу тоже выбирала мама, и смогла настоять на своём, хотя вначале меня хотели запихнуть в общеобразовательную элитную в столице, куда планировал меня устроить отец. Даже учителя, которые принимали у меня экзамены по начальной, были из этой элитной, другие варианты даже не рассматривались. Нет, та, что при Академии тоже элитная, но она не в столице, а значит не такая популярная среди «высшего общества». Это не мои слова, это мама мне объясняла.

После контроля на входе в здание, который мы прошли, даже не остановившись, (только на экране инфора что-то мигнуло и тут же пропало), мама Мили куда-то суетливо засобиралась.

– Так, Валя, ты меня тут подожди, а я сбегаю по одному очень важному делу, которое у меня появилось.

– Да конечно, мама Мили. Мы тут тебя и подождём.

Как только Милисандра скрылась из глаз с одной из охранниц, я тут же сдвинул с глаз экран инфора и уставился на окно рекламы. Но меня постигло сильное разочарование: никакой рекламы мороженого я там не увидел. Какая-то зубастая тётка в очень коротком зеленом костюме медика рекламировала белый кусочек ткани, проливая на него синюю жидкость и показывая, как этот кусочек платка прекрасно впитывает.

Улыбка у этой тётки как у хищника, который съел второстепенного героя в одном видео. Потом, конечно, главный герой этого хищника победил, а страшные зубы повесил у себя на стенку. После такой рекламы явно начнешь бояться врачей и научишься сам пользоваться такими кусочками ткани, ведь они, оказывается еще по бокам имеет специальные приклеивательные, как было написано, крылышки, видимо, чтобы крепить этот кусок на месте раны. Эх, все-таки реклама про убийства!

Я даже немного расстроился от того, что не угадал такой простой загадки, которую подкинула мне жизнь. Вот Грей бы точно догадался, он любые загадки отгадывает за одну секунду!

Хотя, если задуматься, то для кого такая впитывающая повязка, вместо заживляющего спрея? Зачем усложнять настоящим воинам жизнь, если спрей не только обеззараживает, но еще и склеивает рану? А там же ещё и вещество, которое ускоряет заживление. В общем, ничего интересного и запретного в таких тканевых кусочках нет, зря мама Мили так волновалась.

И где теперь искать мороженое?

Мама Мили появилась где-то через полчаса, и в её эмоциях было такое облегчение, что она даже не заметила, что у меня экран поднят. Подошла, и, обняв меня за плечи, притянула к себе, после чего сказала, как выдохнула, очень хорошую фразу:

– Ну что, пойдем, поедим?

– Конечно, пойдем. Мы же ещё не завтракали.

Пока мы шли до места питания, я старался всё успеть посмотреть, пока мне опять не заблокировали свободный взгляд на окружающий мир. К тому же, я увидел нечто интересное, чем и поспешил поделиться:

– Мама Мили! А я видел, как действует портал для людей.

– Порталов для людей не бывает.

– Как это не бывает. Вон смотри, стоит куча людей, открываются двери в стороны, они туда заходят и двери закрываются. А потом открываются, а там уже или никого нет, или другие люди. Явно же портал!

Мне очень хотелось, чтобы меня похвалили за наблюдательность, ведь воин должен видеть все и замечать любые неприятности раньше, чем они начнутся. Раньше у меня похвастаться наблюдательностью не было возможности, наш дом был мною изучен сверху донизу еще оборотов пять назад, в саду ничего интересного не было, а за периметр меня не пускали. Но Милисандра рассмеялась. Она смеялась так сильно, просто взахлеб, что меня это просто обидело.

– Нет, Валя, это не портал. Это просто лифт. – Мама Мили утерла выступившие слезы на глазах. – Устройство для того, чтобы перемещаться по этажам.

– Ну, если существуют порталы для этажей, почему нельзя так сделать, чтобы они перемещали людей прямо на корабль?

Милисандра опять улыбнулась, но уже не так обидно, а как-то мягко:

– Да нет же, это не портал, это просто движущая кабинка, что-то вроде вон таких лестниц. – И она показала на движущуюся лестницу, по которой поднималась вереница людей с сумками и тележками. – Просто мы не видим, как она двигается.

И она опять привычно протянула руку к моим волосам, чуть не уколовшись об зубцы, но вовремя остановившись.

– Валя, так непривычно видеть тебя в инфоре, ты ж его дома не носил, – с заметной неловкостью сказала она, и неожиданно совсем нелогично добавила, – совсем взрослый стал… Хочешь мороженое?

Логика выводов от инфора к взрослости, а потом и итог про мороженое совсем меня запутала. А ведь моя мама в свое время говорила, что всё подчиняется логике, просто, если мы её не видим, это не значит, что её нет. Но раз я теперь взрослый, буду учиться в школе, а значит всё и так знаю. Так что с важным видом просто кивнул.