Текст книги "Zona Incognita"

Автор книги: Сергей Вольнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

2

Стремясь побыстрее удрать с верхотурного «конька крыши» своего дома-тюрьмы, открытого всем туманам и мороку, Штрих перестарался и сбежал в подвал. Убрался куда подальше, что называется. С самого конца в самое начало. Две тысячи ноль шестой, поздняя весна. Где-то там, за пределами Зоны, он, ещё совсем крохотный младенец, агукает в коляске, поблёскивая глазёнками на маму. А за окнами квартиры раскинулся центральный проспект южного украинского города.

Где-то там, по ту сторону оконных стёкол, вовсю колобродят отголоски оранжевой революции. Сплошные выборы-перевыборы, борьба олигархических кланов якобы за демократию. И никто в стране Украина не обращает особого внимание, что совсем неподалёку от столицы, в «отчуждёнке» ЧАЭС, возникла главнейшая из проблем нового века. Что уже начат процесс, который к марту двадцать шестого года вызреет в страшнейшую катастрофу, по сравнению с которой все предыдущие окажутся показушными, тренировочными имитациями. Эх, придушить бы чёрную тварь в зародыше! Но зачаточный период Штриху недоступен, к великому сожалению. Выделенная ему дистанция времени стартует с мгновения, следующего после секунды рождения в ноль шестом году. Этот прискорбный факт он установил и осознал со всей обескураживающей ясностью…

Каким-то образом хроносталкер ощущал дату, в которую перемещался.

Почему-то знал. Сам не понимал как. Но безошибочное чувство времени исправно снабжало его ориентирами, за которые можно было зацепиться, не утратить чувство равновесия. Штрих давно понял, что «почему-то» – базовый термин причинно-следственных взаимосвязей в Зоне. Всё здесь случалось по аномальным «правилам», и следствие совершенно не обязательно проистекало из логически обоснованной причины. Многое просто надо было воспринимать как данность. Вот оно так происходит – и не иначе. Почему так, лишь одной Черноте известно.

Присутствие цели чуялось очень слабо. Прямо сейчас объекта преследования здесь нет. Надо уходить «выше» по времени, туда, где остаточный шлейф не такой холодный, где отыщется следочек погорячее.

«Внизу» искать смысла не было. До собственного дня рождения Штриху меньше двух месяцев, очень сомнительно, что цель бродит где-то в этих неделях. Вот ведь угораздило родиться в самую что ни на есть эпоху исторических перемен! Неудивительно, что непоседливого мужчину, выросшего из младенца, потянуло копаться в прошлых веках, нырять в бурные, мутные воды истории человечества. Впрочем, близко знавшие его люди частенько сомневались, что он действительно вырос. Серьёзный человек, взрослый и вменяемый, разве будет заниматься глупостями вроде поиска глиняных черепков и затёртых монеток?

Да и внешне он всегда выглядел моложе своих лет. Такая конституция организма. К тому же активный образ жизни сказывался. Познакомившись с ним, учитель решил, что новопосвящённому ловчему лет сорок, хотя на самом деле в тот момент было уже больше на добрый десяток. Будущий Штрих не разубеждал. Тигр самый умный, но только хамелеон выживает. Эти слова будущий хроносталкер услышал именно от него, старшего напарника, патриарха ловчих желаний…

3

Роса уже не холодила ступни. Утро давно прошло, и солнышко припекало, хоть ложись и загорай!

Ей самой захотелось этого, а чьи ж ещё желания в первую очередь исполнять, как не собственные.

Почему нет?

Она сбросила длинную тёмно-серую футболку с ироничным рисунком на спине – оранжево-чёрным знаком радиационной опасности, своё единственное в данный момент одеяние, – и улеглась прямо на траву – загорать. Чем ещё заниматься человеку на вынужденных каникулах, в особенности когда необходимо скрашивать ожидание.

К тому и шло. Да, стараниями воспитателей и учителей, вольных и невольных, случайных и преднамеренных, она превратилась в настоящего человека со всеми недостатками и слабостями. И совершенно по-человечески логично было продолжить ряд ассоциаций, сотворив материальное воплощение.

Так появилось человеческое тело. Женское. Мужчиной она себя никогда не ощущала. Почему-то.

Мощная всё-таки штука – воздействие слова. Вербальное программирование. Что в женском роде изначально существует, то впоследствии и воспринимается соответственно. Как само собой разумеющееся. Хотя она не помнит мгновения, когда впервые ощутила себя женщиной. Когда и как почувствовала себя живой – помнит. Память об этом, первом в жизни воспоминании не провалилась в чёрную пропасть забвения.

Провалы в памяти… когда они появились, почему?

Знать бы… вспомнить бы.

Но в любом случае надо обязательно пытаться их заполнить. Иначе возрастает риск, что они расширятся.

Позволить амнезии одолеть себя она не должна ни в коем случае! Потому что уже не одна в этом враждебно настроенном мире. Детство и юность со всеми присущими играми и поисками кончились. Она окончательно повзрослела, полюбив другого человека.

И отреклась от прошлого.

В котором всегда было так:

ни для кого никакой гарантии, что проживёшь намного дольше, чем любой из убитых тобой;

каждое существо, съеденное мной, даёт мне жизнь;

это вкусное, пока оно живое.

Правила, которым она следовала до того, как стать Закрытой, а значит, Свободной, помнились отлично. Не забывались. Порой отравляли существование, наполняли горечью.

А ведь она основала свой райский сад не для того, чтобы горевать… Для того взрастила его, чтобы быть счастливой.

И она почувствовала себя счастливой. На миг… Уцепилась за этот миг, застыла в счастливом оцепенении и продлевала это состояние как можно дольше, в идеале до бесконечности.

Словно величайшее сокровище во вселенной, сохраняя веру, что с любимым рай и на затерянном островке. Только бы шалаш на этом острове был двухместным и не пустовал.

Бывшая «Красная Линия», ограждавшая Зону, по которой ходили сталкеры, – ныне береговая линия этого острова, недостижимого поверху. Бывшего Периметра, ограждавшего буферное Предзонье, попросту больше не существует, потому и не довелось ему сыграть роль островного берега.

Она отгородилась от человечества бескрайним океаном, условно говоря, внепространства. Чтобы больше не выживать за счёт других. Она открестилась от постоянного соблазна, которому подвергалась и которому уступала раньше, от рождения до повзросления.

Теперь она, познав истинную ценность, культивирует жизнь, а не смерть. Именно поэтому её любимый человек всё ещё продолжает воевать. А значит, и убивать, если понадобится. Во имя будущего дня победы, после которого им уже не доведётся сражаться за существование. Во имя того, что они сделали, вместе, плечом к плечу, восстав против тьмы. Той тьмы, что овладела её душой и властвовала над её разумом…

Да, она обрекла себя на добровольное заточение.

Но разве имелся у неё иной выход? Ведь ей необходимо сосредоточиться на основном противостоянии с неумолимым врагом, атакующим понизу. Куда более могучим, чем все другие люди вместе взятые.

Вольному воля, спасённому рай. Рай в спасательной капсуле…

Когда её наполняла горечь, она неизменно задавалась вопросом: может ли человек всегда оставаться счастливым в тюремной зоне?

У любимого среди многих прочих она переняла и такую привычку: когда сразу не находится ответ на какой-либо вопрос, припоминать три заветных слова, не менее важных для человека, чем «Я тебя люблю».

Дорогу осилят идущие.

Глава шестая
Курьерская охота

1

Лиманск обхожу по восточной окраине, вдоль речки Вонючки, так я привычно зову это подобие водной артерии, и залегаю возле северной оконечности городских развалин. Раздолбанная подстанция, стоящая на холме в отдалении, выглядит мрачно и зловеще. Покосившиеся столбики бетонных опор, поваленные и сгнившие цилиндры масляных выключателей и торчащие из земли ржавые балки ЛЭП вперемежку со скоплениями аномалий. Плюс ко всему – логово матёрого кровососа, труп которого лежит сейчас под южным склоном холма. Ожидать засады в подобном месте никому не пришло бы в голову.

Мимо этой возвышенности скоро пройдёт небольшой отряд с курьером в составе. Он-то мне и нужен. Искомый курьер – последнее звено в цепи посредников всячески запутанной и перезасекреченной организации наёмников, «официально» в Зоне не существующей, маскирующейся под членов разных кланов. Гонец несёт флэшку с заказами. Ясен пень, что сам он знать не знает точного местоположения базы «диких гусей», а всего лишь следует к назначенному месту встречи… Только вот мне для выполнения задуманного более чем достаточно перехватить его. Впрочем, даже прознав местоположение базы наёмников, без полной активации моих эксклюзивных способностей я бы в неё сунулся разве что после нанесения точечного ядерного удара.

Недосягаемей, секретней и смертоносней наёмников – только ловчие. Но у перехватчиков желаний – постоянных баз никогда не было, нет и до самого Исхода сталкеров – не будет. Мне ли этого не знать…

На визоре мигает красный прямоугольный контур. Он обводит живые движущиеся объекты. Зуммирую картинку. В караване идут пятеро, все в одинаковых бронекостюмах. Прямо братья-близнецы, ч-чёрт, и стволы как пять капель – модель одна и тактические примочки одинаковые. Ну и кто из них курьер?!

Заминка может дорого обойтись. Начнётся стрельба, наёмники могут смекнуть, что к чему, и попытаться ускользнуть поодиночке. Кто-то из них получит шанс выжить. Тогда план не сработает. Чтобы замысел всё-таки осуществился, мне придётся заниматься охотой на «гусей», что тоже не есть хорошо. Нежелательно до такой степени экстремально вмешиваться в память Зоны о своём прошлом. Чревато. В таком случае светит как минимум совсем другие расчёты необходимых коррекций проделать. О максимуме пока лучше и не думать.

Потомок знаменитого РГ-6 мало чем отличается от своего прародителя – такой же гранатомёт того же револьверного типа. Именно им я и воспользуюсь. Некогда мне с ними церемониться, задание выполнять надо.

Первая граната разорвалась у ног ведущего, оторвало их ему по самые ягодицы. Широкое туловище бойца поглотило практически все осколки, в результате чего остальные четверо остались живы. Кто же из них курьер? Ответ на этот вопрос не заставил себя ждать, как я и рассчитывал. Трое бойцов не кидаются врассыпную, они залегают и открывают шквальный огонь, а четвёртый с высокого старта улепётывает, как напалмом ошпаренный. Спасает информацию, гадёныш. Ещё бы! Не донесёт флэшку до места, тогда не жить ни ему самому, ни всем тем, кто ему дорог. Если этот бегун свалит достаточно далеко – тогда уж точно хана простой, изящной схеме коррекции.

Значит, стоит рискнуть, приподнять маску. Альтернативы нет.

Присматриваюсь к бегущему, прислушиваюсь к Зоне. Ловко этот гад аномалии обходит, видимо, в его шлем интегрирован один из самых продвинутых детекторов. А вот тебе сюрпризик! Напрягаюсь и «усилием мысли» резко сдвигаю «дрожь земли», край которой расположен в добрых пяти метрах от беглеца. Оглушённый чел, как бежал пригнувшись, так и замер контуженный, согнутый, автомат свой бросил, за голову схватился. Теперь у меня есть минутка форы.

Растрачиваю её на отстреливающихся «диких гусей». Равномерно распределяю оставшиеся гранаты между тремя бойцами, пока не замолкает последний ствол. Бросаю пустой гранатомёт и трусцой чешу к опрокинутому курьеру по всклокоченной разрывами земле, мимо разорванных тел наёмников. Картина мира напоминает скотобойню, а именно разделочный цех. Война не манёвры, реалии тут соответственные. Не терпишь вида крови – в хирурги не иди. Но всё же напрягают эти виды, особенно в нескольких последних ходках. Устал я, похоже. В «белом свете» выслуга на войне – год за три. В Зоне же потянет и на все пять… если не пятнадцать…

Пока бежал к гонцу, почуял прикосновение пси-взгляда, в поле зрения которого неизбежно угодил, воспользовавшись способностями всерьёз. Подтасовка реальности не осталась незамеченной. А что я хотел? Остаться незамеченным? Ага, счас, разогнался. В Лиманске и вокруг него постоянно тусуются ловчие, кто-то среди торгашей, кто-то среди коллекционеров, кто-то просто так. Само собой, учуял меня один из случившихся неподалёку коллег. Для того они в многолюдной локации и патрулируют, чтобы перехватывать потенциалов.

Недовольный вынужденным осложнением, расстреливаю курьера в упор. Погорячился, конечно, убить его надо было после того, как… Шея с раздробленными позвонками обмякает, а голова неестественно запрокидывается назад. Тело прекращает дёргаться и замирает, распростёртое на пересушенной почве. Вернув аномалию обратно, на положенное ей местечко, обшариваю гонца в поисках флэшки.

Если бы я не знал их секрета, хрен бы нашёл этот проклятый носитель. На правом боку, между рёбер, нащупываю под кожей твёрдый прямоугольничек. Вот она где зашита, родимая. Цель моих действий заключается в том, чтобы подмены никто не определил. Для этого у меня специально припасён «бескровный скальпель». Таким словосочетанием я сам для себя назвал маленькое лезвие, сплющенный артефакт с лечебными свойствами, мощнее «пламени» раз в сто. Ништяк штучный, ясное дело, нет ни у кого в Зоне другого такого.

Прозрачное алое лезвие, по структуре своей напоминающее полированный сгусток янтаря, легко разрезает плоть. Серебристый корпус флэш-носителя резко контрастирует на фоне оголённого мяса. Разрез быстро затягивается без всякого следа, как только я вытаскиваю скальпель из межреберья.

Вставляю флэшку в мини-USB-разъём своего КПК, старый как этот мир. Сразу же вылезает надпись: «Введите пароль». Какой, на фиг, пароль в эпоху программных ультратехнологий! Взломщик паролей и кодов, дополнительно встроенный в мою операционку «МайкроЭппл», способен разметелить любые защиты в считаные секунды… ну, почти любые. Эту, во всяком случае, смог. В архиве шестнадцать файлов с данными о свежепоступивших заказах. Имена архивов не страдают оригинальностью, будто их создавал кондовый бухгалтер. Каждое имя файла – порядковый номер ликвидируемого в общей базе. Итак, наш номер 24503. Объект: Владислав Тимецкий.

Дисплей высвечивает фотку Влада с «деревянным», как на паспорте, лицом. Быстро пролистываю данные по нему. Мать моя женщина! Здесь про него почти всё, кроме точного количества справлений малой нужды. Оп-паньки! У него даже внебрачный ребёнок есть от Аньки Богонской, его бывшей подруги. Вот это, понимаю, добросовестный сбор информации. Сам-то он даже не знает, что папой стал. Но сейчас не это важно.

Меняю картинку и редактирую некоторые данные в файле. Теперь объект «Владислав Тимецкий», судя по чертам физиономии, парень явно выраженных неславянских кровей, этакий татарин, к тому же один из околпаченных сектантов, что зовутся «прозревшими». Натурально, эта личность на фото прозывается: Паладин Везувий. Именами, полученными от рождения, эти новые апокалиптики уже не пользуются, поддерживая традицию предшественников. Подмену будет нереально определить, хрен я им, уродам, дам убивать Тимецкого!!! Очень скоро, по базе данных, Владик будет мертвей мёртвых, и его «доброжелатели», бывшие конкуренты, захватившие монополию на использование целебных артефактов в Санкт-Петербурге, успокоятся.

Всё равно скоро амба этим вождям, что в своих корыстных целях используют вечную боязнь очередного расширения размеров Зоны. Секта одураченных борцов с концом света, что возродилась полтора десятилетия спустя, повторит судьбу своих предшественников. И она тоже будет поголовно вырезана, буквально через пару месяцев от этой даты, в которой я сейчас нахожусь.

Ещё раз погружаю бескровный скальпель между рёбер и возвращаю флэшку на место. На этот раз плоть затягивается куда медленнее, труп хоть и свежий, но всё же труп. Отвлёкся я, задумался, воспоминания всплыли очень некстати. Просчёт едва не стал серьёзным, а виной всему расшатанные нервишки. Потребовалось целую минуту держать артефакт прижатым к ране, пока она затянулась окончательно.

Дело сделано. Оно у нас правое! Мы победим.

Но как только я выпрямляюсь во весь рост – получаю пулю в левое плечо. Не выдерживает броня, и острая боль пронзает руку. Ого, знакомая тактика, из тяжёлой дальнобойной снайперки бьют! С востока быстро приближаются несколько бойцов. «Дикие гуси». Что-то они рановато. Или это я промедлил дольше предела допустимого?..

Очень желательно от них оторваться, выйти из поля наблюдения перед исчезновением из текущего времени! Не то матёрые киллеры заподозрят неладное, не поверят подменной информации, и вся операция насмарку. Пригибаясь к земле, я бегу по пересечённой местности на юго-запад. Как раз навстречу ловчему, учуявшему меня. Ничего-ничего, мне бы только до руин Лиманска добежать, а там пусть ищут-свищут, кому охота. Одиночные выстрелы подымают фонтанчики пыли рядом со мной, но что-то ни разу до сих пор не встречались чемпионы по стрельбе, способные попасть в меня бегущего.

Я мчался ломаными зигзагами несколько минут, пока достиг первых остатков строений. Здесь, прячась за железобетонными плитами бывшего здания, сложившимися карточным домиком, перевожу дух. Ржавая арматура торчит из больших отверстий, напоминая о том, что этот район некогда обстреливали танки.

Ну ладно, всем спасибо, все свободны. На секунду закрываю глаза, посильнее сжимаю веки… Без проблем ловлю волну, вход в нужное состояние духа отработан до автоматизма. Когда размыкаю веки, мир вокруг не просто изменился, он становится похож на шедевр сюрреалистического направления в искусстве. Невидимые подавляющим большинством сталкеров тонкоматериальные нити разного рода покрывают полупрозрачные силуэты руин, прошивают их насквозь и сплетаются в безумные узоры. Вот вдоль одной из них, этой, ярко-зелёной, как я сюда явился, так и обратно уйду. Кисть руки, касающаяся этой путеводной зелени, нагревается. Сейчас начнёт покалывать, тогда разорву её, и назад, в будущее. Есть контакт! Вот-вот, здесь и сейчас «это» сменится на здесь и сейчас «не это»…

Но вместо того чтобы разорваться и пронести меня сквозь пространство и время, нить в буквальном смысле прилипает к моей кисти. Столб, что торчал прямо на пути и который должен бы раствориться вместе со всей окружающей реальностью летнего месяца года две тыщи пятьдесят четвёртого, будто назло остался материальным. Твёрдым и незыблемым. Ка-а-ак долбанулся я об него – только искры из глаз посыпались!

Нить не разорвалась, она тягуче потянулась за моим падающим телом и исказила узоры, в которые была вплетена. Что за чертовщина?!

Вскакиваю на ноги, затравленно оглядываюсь назад. Живые твари выглядят сейчас в точности как в инфракрасном режиме визора. Сквозь полупрозрачные стены отчётливо просматриваются красноватые силуэты преследователей. Настигают.

Влип, красавчик? Отчаянно припускаю на юг по руинам Лиманска, горным козлом скачу по дроблёным элементам зданий. Нить перехода, подобно зелёной резинке, тянется, сука, тянется, но не рвётся. За нею растягиваются и все остальные нити, суть и назначение которых мне не ведомы – и не надо. Всё это макраме плетений спутывается в хаотичную бороду, и она волочится за мной, густеет…

Всё это ни в коем случае не есть хорошо!!!

И чтоб мне уж совсем мало не показалось, в спину впивается острый взгляд. На бегу заполошно оборачиваюсь и вижу… ловчего, конечно! Перехватчик желаний возник в щели между разошедшимися стенами. Вот уж точно беды в одиночку не гуляют. Засёкший меня охотник весь оплетён чем-то вроде ленточек, а на голове у него… Ч-чёрт! Лишь один-единственный ловчий может выглядеть подобным образом.

Джон-Зверь. Только его здесь и не хватало! Он больше не человек, вошёл в симбиоз с аномалией и мутировал в монстра, а значит, погнался за мной с той же целью, что и преследователи-убийцы. То есть уже не преследователи. Если Джон разгуливает в таком виде, значит, я «утянулся» по крайней мере на год вперёд. Несусветная аномалия «плащ» из уничтоженного кровососа – образовалась куда позже лета пятьдесят четвёртого.

Того самого лета, когда в Зону из вынужденного «отпуска» возвратился к этому времени уже патриарх старожилов Луч-Ник, мой незабвенный первый напарник.

Того самого лета, когда первую ходку в Зону совершил я…

Несколько пуль свистнули над моим шлемом, одна из них срубает выступ видеокамеры-кишки, осколки гаджета рассеиваются по гравию. А жить-то как хочется! Острее всего – когда смертушка дышит прямо в затылок.

– Да пошли вы все! Сволочи!!

Нервы не выдерживают, требуют хоть какой-то разрядки. Отчаянно ору и прибавляю скорости, выжимая из себя все силы. В попытке оторваться от свирепого мутного Зверя сдёргиваю все аномалии, до которых могу дотянуться, и рывком перемещаю их. Разнородные отклонения от законов нормальной природы смыкаются за моей спиной в непроходимое поле смерти.

Не оглядываясь – сделал что мог, и будь что будет! – бегу дальше, дальше по руинам, километров пять пробегаю, уже по «густонаселённым» сталкерами местам, и только потом оборачиваюсь. За мной давно никто не гонится. Все плетения тонкоматериальных линий дружно вытянулись в мою сторону подобно резиновым лентам, растянувшимся на дистанцию моего забега. Теперь все они сходятся к точке, в которой я остановился.

Чую, нагадил я отклонение крайне нездоровое… Никогда со мной такого не случалось в момент перехода. С чего бы это вдруг? Неужто возник неизвестный ранее фактор? И только успеваю продумать эти вопросы, как прилипшая к руке лента резко дёргается, обрывается, и я начинаю уходить прочь из этой сюрной ирреальности.

Наконец-то! Освобождённые из моего судорожного захвата сети перекрученных, сплетённых нитей ускользают назад, сокращаются, пытаются восстановить прежнюю конфигурацию. Неужели физическая реальность Лиманска из-за этого неожиданного казуса переместится на длину моего забега…

Но об этом нечаянном последствии «гусиной» охоты я буду уже потом думать. Миссия выполнена. Успешно ли, время покажет – в буквальном смысле. Когда я вернусь.

Что бы ни случилось со мной в Лиманске, я возвращаюсь. Меня кружит, кружит… Падаю в бездну, полную мерцания звёзд, вестибулярный аппарат, как всегда, отключился, чтобы даже не пытаться определить нормальное состояние верха и низа. Когда рвётся нить, во мне отключается всё, даже память теряется.

Лишь одно желание не исчезает никогда, именно оно не даёт мне пропасть в бездне.

Хочу домой. В единственное здесь и сейчас, где меня с неизменным постоянством любят и ждут. Если у солдата нет дома и семьи, ради защиты которых он воюет, тогда он уже не воин, а убийца.

Я-то не бездомный и не одинокий. Следовательно, я не…