Текст книги "В бой идут 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Волчок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава 12

– Хм... А сколько всего групп оказались такими везучими?

– Сейчас посчитаю, – откликнулась Татьяна. – Одна... Две... Три... Всё. Три из тридцати шести. Во всех остальных хоть одного, да отправили на перерождение.

– Ну, теоретически, – осторожно сказал я. – это может быть и совпадением. Раз есть и другие уцелевшие группы – может, им просто повезло?

– Может быть! – охотно согласилась Светлана. – С вероятностью три из тридцати шести. Сколько это процентов получается? Девять? Восемь?

– Восемь и три в периоде – уточнила Ольга, пощелкав на своем планшете.

Митрич уже открыл было рот, чтобы съязвить, но его упредило сообщение, упавшее в массовую рассылку.

ВНИМАНИЕ УЧАСТНИКАМ ТУРНИРА! ОПРЕДЕЛИЛСЯ ВТОРОЙ ПОБЕДИТЕЛЬ ПЕРВОГО ЭТАПА. ИМ СТАЛА КОМАНДА № 17 В СОСТАВЕ: СВЕТЛЯЧОК (КАПИТАН), МЭЛ, УОШ, КЕЙЛИ И ПАСТОР[1]. ПОЗДРАВЛЯЕМ СО ВТОРЫМ МЕСТОМ! НАГРАДЫ ВСЕМ ПОБЕДИТЕЛЯМ БУДУТ ВРУЧЕНЫ НА ИТОГОВОМ СОБРАНИИ ПЕРВОГО ТУРА.

Дочитав, я вопросительно посмотрел на Татьяну. Не я один, впрочем. Девушка утвердительно кивнула:

– Да, это они.

– Прошли, значится, данж... – Митрич не спрашивал, а утверждал. – И почему я не удивлен?

– В общем, – подвела итог Светлана, – теперь, думаю, можно уже считать вполне доказанным, что в турнире участвует блатная команда, «заряженная» на победу.

– Обращаю также ваше внимание, – продолжил Митрич, – что никаких формальных доказательств этому у нас нет. Любая претензионная комиссия пошлет нас лесом и правильно сделает.

– А если логи поднять? – поинтересовался Петька.

– А логи, если вспомнить позицию «Альтернативного мира» в конфликте, думаю, уже почищены.– устало пояснила Светлана. – Ладно, что делать будем?

– Сейчас или в общем? – уточнил Митрич. – Если в общем, то выигрывать, конечно же. А если сейчас, то валить по домам и переодеваться в пижамки, как у Оли. Денек сегодня выдался тот еще, не знаю как вы, а я уже с ног валюсь. Что вы на меня так смотрите, молодежь?

– А у вас, – Ольга хихикала не переставая, – что, и в самом деле такая пижамка есть?

– Спаси и борони! – Митрич даже перекрестился от негодования. – В этом вопросе человечество так и не придумало ничего лучше семейных трусов и армейской майки.

– А завтра что? – поинтересовался Тарасик.

– А завтра, – зевая, ответил Митрич, – завтра ты с утречка пойдешь к старосте яшкину голову сдавать. Дальше посмотрим, но я бы предложил отдаться качу. У нас еще пара дней до конца недели есть, завтра вам надо обязательно четвертый уровень добить и очень постараться к пятому уровню приблизиться. Чует мое сердце, второй этап еще хуже будет, там эти блатные «светлячки» из штанов выпрыгивать будут, чтобы счет сравнять. Поэтому к нему надо подойти во всеоружии. А пока – спать! И безо всяких планшетов, вам выспаться надо!

– О, боги! – не выдержала обычно молчаливая Патрик. – И эти туда же.

***

Утром в деревне был аншлаг. Информация о том, где находится финальный данж этой недели уже каким-то образом ушла в народ, и у дома старосты с утра стояла целая толпа желающих отбить хлеб у знаменитого гостя города Гамельн[2]. Тарас, понимая, что любая попытка пролезть без очереди неминуемо обернется мордобитием, скромно пристроился в хвост очереди. Но постоять ему не дали. Староста, выпроваживая очередного квестобрателя, узрел в толпе знакомое лицо, веселые глаза и заорал:

– Плюха, друг мой!!! Ты что там встал как неродной?! А ну заходи, чайку попьем, у меня хороший, индийский! Эй вы там! А ну расступились! Расступились, я кому сказал! Объявляется перерыв тридцать минут! Обед у меня! Вас много, я один!

Плюха, провожаемый «добрыми» взглядами одноклассников, поднялся на крыльцо и скрылся за дверью. Мы с ним, естественно, не пошли – во-первых, незачем народ без нужды заводить, а во-вторых, присутствие посторонних только повредило бы – все равно ни у кого из нас репутация со старостой и вполовину не была прокачена против тарасовской.

Мы устроились в стороне, в тенёчке, и обозревали двор старосты, где собрался, похоже, весь выпуск Колледжа молодых львов.

– Ночью еще две команды данж закрыли, все читали? – поинтересовался Митрич. – Как я вам всегда и говорю, пока мы спим – противник качается!

– Ой, да ладно тебе! – отмахнулась Семеновна. – Вон, посмотри на этого противника, весь перед тобой, как на ладони! Ты на внешний вид их посмотри, страшно, аж жуть! Иные бомжи на вошебойку более изысканно одетыми приходят. Элита России, господи боже мой! И уровни большей частью первый-второй. Да наши по сравнению с ними – денди перекаченные!

– Это потому что все нормальные соперники либо уже отстрелялись, либо сейчас данж утюжат. – парировал Митрич. – А здесь одни шлемазлы лузероватые отираются. Те, кто выжил в катаклизме[3].

– Кстати, о катаклизмах. – влез в разговор я. – А кто-нибудь в курсе, как там у нас вообще с соперниками? Никто еще не выбыл?

И все опять посмотрели на меня, как на спевшего песню «Азох`н`вэй, шалом алейхем, Крейцман! Я снова здесь, я бархатных штанах[4]» на корпоративном региональном совещании. Все. Даже дети.

– Митя... – осторожно сказала Света. – Я уже отчаялась приучить вас читать гайды, но уж турнирную таблицу-то можно смотреть время от времени? Нет, полностью еще ни одна команда из борьбы не выбыла, но в двух командах осталось по одному человеку, и в пяти – двое. Этих, наверное, можно уже и не считать. Да, еще одна команда распущена, но оставшиеся в живых участники могут выступать соло.

– Это вы про Малиновского? – захихикал Петька Пара. – Ему, говорят, уже свои рожу начистили за то, что он их второй раз в локацию потащил. А он распсиховался и распустил команду. Да их все равно двое оставалось, остальные все жизни сожгли, эти трое, говорят, в основном и усердствовали. А вот нефиг было меня «жиртрестом» обзывать!

– Ага! – хмыкнула Ольга. – Угадай с трех раз, кого Малиновский по всему колледжу второй день караулит. И зачем караулит.

Петька заметно занервничал.

– Он что – дурак? Ректор же говорил, что при обнаружении покушавшийся на жизнь соперника в колледже будет изгнан с Турнира. Все знают, что только тайно можно. Вылетит же!

– А Малиновскому не пофиг ли – выгонят его с Турнира или нет? – хихикала Ольга. – Команды у него больше нет, жизнь последняя осталась, первый тур он не прошел и уже не пройдет... Так что все, Петрусь. Иди заказывай оградку и памятник.

– Эй, алло, бойцы, вы что, одурели что ли? – голос Митрича прорвал хохот старшеклассников как шмель паутину. – Вашего хила на перерождение отправить грозятся, дефицитной жизни лишить, а вам – хиханьки-хаханьки? С этой минуты вы все от Пети ни на шаг не отойдете – по территории колледжа передвигаться только толпой. Если что – фиксируете акт агрессии и валите милитариста на глухую. И вообще, по одному всем вам лучше нигде не ходить. Чем ближе к окончанию Турнира – тем больше обиженных на вас дураков будет. Лучше толпой прогуляться – веселее будет. Всем понятно?

– Понятно... – вразнобой протянули подопечные.

Мы еще немного поболтали, а потом из дома старосты вышел Тарасик. Как обычно, по лицу Либермана-младшего ничего понять было невозможно. Ему бы в покер играть.

Девчонки не выдержали, когда Тарасу до нас оставалось шагов пять, не больше.

– Ну? Ну как?! – первой не выдержала Татьяна.

Тарас не ответил, он подошел вплотную, и только после этого сообщил:

– Вроде бы нормально. Короче, за голову демона он сначала снарягой откупиться хотел, но я на него насел, и он мне отдал охотничью карту локации. Не всей, конечно, сколько там программеры локи для Турнира написали, только они, наверное, и знают. Но все окрестности деревни на пару дней пути во всех направлениях на карте есть. Прикол в том, что карта охотничья – то есть с указаниями, где каких мобов фармить можно, какого они уровня, как часто респаунт и т.п. Плюс – четыре найденных местными охотниками данжа отмечены. Данжи без подробностей, местные в них не полезли, только местонахождение. Но и это, по-моему, круто.

– А ну покажи! – потребовал Митрич. Получив искомое, минуты три буравил карту глазами, а потом вернул Тарасу, – Офигеть! Это же теперь прокачка вдвое быстрее пойдет, без нездоровой суеты и поисков нужных мобов. Это же офигеть какое сокровище! Нет, давай-ка бумагу обратно. Пока дальше докладывать будешь, я как раз прикину, куда сейчас качаться пойдем.

– А насчет лука что? – не утерпела Семеновна. – Продал или сменял?

– Сменял! – гордо кивнул Тарас. – Чем-то ему этот лук приглянулся. Настолько, что за него он в итоге отдал полный комплект на хила пятого уровня – материл меня на чем свет стоит, но в итоге отдал-таки. Полный комплект – это реально полный: жезл, шмот и даже ювелирка. Всё – редкого качества, я тут быстренько посчитал – если брать грубо и в среднем, то Петька усилится примерно в четыре раза по сравнению с его теперешним нубовским облачением. В чем-то больше, в чем-то меньше, но в среднем так. Правда, ему еще пятый уровень выбить надо.

И на этом месте Митрич очень выразительно посмотрел на Петьку. Настолько выразительно, что Пара даже заерзал, как будто ему кнопку подложили.

– А я чо? – вдруг крикнул Петька. – Ну надо так надо, я же не отказываюсь.

– Во-о-от! – Митрич удовлетворенно кивнул и откинулся назад. – Чего сидим? Встали и выдвигаемся вот сюда, к солончаку.

И Митрич ткнул пальцем в карту.

– Свинюшек бить будем. Они вам как раз идеальны для прокачки – седьмой уровень, но социальность низкая. Будете таскать по одной, одну вы толпой без проблем разберете. А опыта за счет разницы в уровнях должны отсыпать неплохо. Кому сидим? Встали, встали!

– Тут это... – откашлялся Тарас, вновь привлекая к себе внимание. – Тут вот еще староста дал, не в качестве представителя власти, а чисто комплимент от деревни – за избавление от демона.

И Тарас вытащил какой-то кусок кожи.

– Чо это? – полюбопытствовал Петька.

– По-нашему говоря – вексель. – пояснил Тарас. – На банкет в деревенском трактире за счет общины.

– На сухую или как? – сразу заинтересовался Митрич.

– Обижаете, Сергей Дмитриевич. – оскорбился Тарас. – All inclusive на двадцать человек, включая все сорта местного пойла.

– Вот и отлично! – потер руки вояка. – Вот Турнир выиграете, сразу и отметим.

– Если Турнир выиграем, – мечтательно проговорила Ольга, – там не о деревенском трактире речь пойдет. Я думаю, родители на радостях нам хоть Государственный Кремлевский дворец снимут, если попросим.

– В общем, ладно, – отмахнулся Митрич. – Был бы повод, а где бухать – разберемся. Все, погнали, там свиньи, небось, уже волноваться начали – куда мы пропали, почему не идем.

– Как писал поэт, – не удержался и ввернул я, – «Мы вас ждем, товарищ птица, отчего вам не летится?»[5].

– Этот поэт мне неведом, – тут же парировал Митрич, – а вот знакомый мне поэт писал: «Они лежат и бредят: «Ну что же он не едет, ну что же он не едет, Доктор Айболит?»[6]. Все, хорош болтать, погнали свиноцид устраивать!

– Митя, – вдруг вмешалась Светлана. – А что тебе с нами идти? Ладно, Митрич с Андрюшкой военному делу будут обучать настоящим образом[7]. Семеновна, понятно, свиней потрошить будет. Я травку в окрестностях подергаю и насчет тайников полюбопытствую. А тебе что там делать? Никакой рыбалкой на этом солончаке и не пахнет, что ты там будешь время терять? Ты лучше посиди в колледже в библиотеке, поройся там – может, какие мысли и появятся относительно темы Турнира.

– Хм... – я поскреб затылок. – Да мысли давно есть, мне, если честно, кое-что проверить бы надо...

– Тем более! – ухватилась за мои слова Светлана.

– И впрямь! – поддержал ее Митрич. – Сергевна дело говорит, нам ты там без надобности, а тут, глядишь, и польза будет. Заодно и миньону своему занятие найди. Здесь он нулевка, все равно ничего не прокачаешь, а в колледже-то все нормально. Пусть хотя бы вокруг библиотеки бегает, пока у библиотекарши голова не закружится. Ну да ладно, сообразишь. Все, чеши к порталу!

Пожав плечами, я двинулся обратно в колледж, а все остальные отправились качаться.

На территории колледжа я довольно уютно устроился в читальном зале. Вот чего не отнять у этой русской версии Хогварца – все в замке устроено по уму, для людей. Постарались олигархи для детишек. Библиотека в колледже была огромной, и работать можно было где угодно, главное, чтобы исследователю было удобно. Если тебе лучше работается в подвале – добро пожаловать в подземное хранилище, если на природе – велкам в зимний сад или на веранду. На веранде я и устроился. Выписал в электронном хранилище кучу книг, взял себе кофе и устроился так, чтобы видеть Цитамола, бегающего по кругу с камнем на плече. Всё как в старые добрые времена, прямо ностальгия взяла.

Мои предположения подтвердились довольно быстро, загадка, собственно, оказалась не такой уж и сложной. Другое дело, что ответ был довольно объемным, и я погрузился в изучение этих четырех пухлых томов. Их придется прочитать и хорошенько запомнить содержание, без этого пользы от отгадки было немного. Таким образом, на несколько дней я работой был обеспечен. Другое дело, что работа была практически идеальной. Сиди себе, да читай интересную книгу, прихлёбывая хороший кофе – можно ли придумать занятие лучше?

Один час сменялся другим, я сходил пообедал и намеревался к вечеру расправиться с первым томом. Но меня неожиданно прервали.

На веранду поднялась парочка, и мужчина (по-моему, один из охранников библиотеки) кивнул на меня своей спутнице:

– Вот он.

И ушёл.

Я приветственно улыбнулся даме, и, пока она решительно шла к моему столику, успел ее в подробностях рассмотреть.

Незнакомка чем-то неуловимо напоминала Алевтину Семеновну, директора нашей богадельни. Не внешностью, нет – типаж был абсолютно другим, разве что возраст близкий, около сорока. А так – никаких тебе сложных причесок, залитых лаком, никаких строгих костюмов, никакого кабинетного политеса[8]. Если на секунду допустить, что у дамы мог бы быть кутюрье, занимающийся ее гардеробом, то девизом этого достойного мужа были бы всего два слова: «Практичность и удобство». Ну вы поняли – джинсы, немаркий свитер, прическа «дежурное каре» и полное отсутствие косметики. Вот! Я, кажется, понял, что объединяло их с Алевтиной – целеустремленность. Обе были из категории женщин, становится на пути которых категорически не рекомендуется – затопчут. Последнее слово можно было, кстати, понимать и в буквальном смысле – к моему столу незнакомка двигалась походкой Петра Первого на строительстве Петербурга. Помнится, незабвенная секретарша Верочка из «Служебного романа» описывала подобную походку как «вся отклячится, в узел вот здесь вот завяжется, вся скукожится, как старый рваный башмак, и вот – чешет на работу, как будто сваи вколачивает!». При этом сама по себе дама была вполне симпатичной, вот только крест на себе как  на женщине она поставила лет десять назад минимум.

Тем временем незнакомка остановилась напротив меня и начала без предисловий:

– Дмитрий Валентинович – это вы?

– Я – не стал отрицать я.

– А Леонидову вы знаете? – не отступала дама.

– Какую Леонидову? – не понял я.

– Слепую! – как будто гидравлическим прессом припечатала незнакомка, – Аглаю Владимировну, какую же еще?

Я немного растерялся под эдаким напором, но сумел собраться и понять, что речь идет о Патрике.

– Аглаю знаю, – кивнул я, – Я, правда, до сего дня не подозревал, что Владимировну.

– Да и ладно! – махнула рукой дама, – Не заработала она еще отчество. Да и отчество у нее, честно говоря, липовое. Мною самолично придуманное. Но я не о том.

– Ну слава богу! – порадовался я. – Раз разговор будет долгим, то здравствуйте вам тогда.

– И вам не болеть, – рассеянно ответила дама, которая явно о чем-то задумалась. – Я ее мама.

– Я догадался.

Но дама не обратила на мои слова ни малейшего внимания. Минуту или даже две она напряженно о чем-то размышляла, а потом, наконец, вновь обратила на меня внимание.

– Объясните, что происходит! – потребовала она.

– Где? – поинтересовался я.

– В Гондурасе, блин! – вновь не сдержалась дама. – С Аглаей, конечно.

– Э-э-э... Да вроде ничего. У вас очень хорошая девочка. И танкует мастерски, – зачем-то добавил я.

К счастью, дама не обратила на последние слова ни малейшего внимания – настолько ее задели первые.

– Ничего?! Это вы называете – ничего? Я только что от директора. Он сказал, что Лаюшка связалась с какими-то прохвостами, влезла в какую-то аферу! Что из-за них колледжу пришлось нанимать каких-то тренеров-пенсионеров, и – самое главное! – что выпускной экзамен моей дочери под угрозой!!! А вы вообще знаете, во что мне стало это ее обучение?! Да я пять лет как последняя проститутка корячилась, лишь бы концы с концами свести!

К несчастью, я обладаю хорошо развитым воображением и неудачно скроенная последняя фраза заставила меня улыбнуться. И хорошо, что не покраснеть.

– Очень смешно! – фыркнула дама. – Вы вообще – тренер?

– Тренер.

– А Аглая где?

– Ну... С другими тренерами. На тренировке.

– А вы что – филоните?

– Э-э-э... Нет. У меня библиотечный день.

Дама опять фыркнула.

– Вы можете ее сюда вызвать?

– Зачем?

– Ну раз вы отказываетесь объяснить, что происходит, я вынуждена обратиться непосредственно к дочери. Чтобы получить информацию из первых рук.

– Да я, собственно, не отказывался... Если хотите, я могу...

– Вы будете вызывать, или мне полицию вызвать? – холодно поинтересовалась дама.

– Сейчас попробую.

Я набрал в личном чате: «Патрик, ты сейчас сильно занята?»

Ответ пришел мгновенно: «Совсем не занята, у нас перерыв минут на тридцать, пока свиньи респятся. А что?».

«Можешь в колледж вернуться? Думаю, что ненадолго».

Небольшая пауза.

«Без проблем, Сергей Дмитрич сказал, что можно и не торопиться. Он, если что, у девчонок танкование потренирует. Только вы меня поводком выдерните, а то лень до портала идти».

«Дергаю?»

«Да»

В ту же секунду в библиотеке появилась Патрик. Она увидела мать, и ее глаза сначала стали очень удивленными, а потом – очень злыми.

– Что ты здесь делаешь? – не проговорила, а скорее прошипела она. – У тебя же нет аккаунта!

– Теперь есть, – с вызовом ответила ничуть не испугавшаяся дама, – А вот магазина в Ляличах больше нет. Продала. Дорогое это удовольствие, как выяснилось. А что делать, если дочь переселилась в виртуальность и мать родную знать не хочет?

– Зачем. Ты. Сюда. Пришла. – голос Патрика просто звенел металлом.

– На тебя посмотреть! – не осталась в долгу мать. – Узнать, наконец, что происходит! Ты что, соплюха, совсем рехнулась? Решила, что раз колледж заканчиваешь – то и бога за бороду взяла? А мать тебе уже не указ, да? Оперилась, говоришь, крылья распушила?! Да я тебе сейчас перья-то повыдергаю! А ну – отвечай, что это еще за афера, что за дружки? Куда ты влезла? Что вообще происходит? Почему я обо всем последней узнаю?

Патрик молчала, только бледнела все сильнее и сильнее. А госпожа Леонидова, если она, конечно, Леонидова, расходилась все больше и больше.

– Что ты молчишь? Воды в рот набрала? Ты вообще знаешь, сколько мне этот твой колледж обошелся? Мать с утра до вечера пашет как ломовая лошадь, с шести до двенадцати каждый божий день, каждый божий день! А ты? Ты вообще о ком-нибудь, кроме себя, думаешь? Коза драная! Ты понимаешь, что если я завтра сдохну от инфаркта, то ты по миру пойдешь, потому что ни хрена не умеешь и учиться ничему не хочешь! Почему я должна опять уйму денег вкладывать, аккаунт заводить, здесь тебя по всему колледжу с собаками искать, людей занятых дергать – потому что из тебя дома слова не вытянешь! Ничего добиться невозможно! Быстро отвечай, дрянь, – что происходит?!

– По колледжу, значит, бегаешь? Людей занятых дергаешь? – губы у Патрика тряслись, как будто их кто-то дергал за нитку. – Мало тебе Дальнереченска, еще и здесь меня теперь позорить будешь, да? Видеть тебя не могу! Меня тошнит от тебя, поняла?

Она метнулась к двери, но на пороге остановилась, и отчетливо отчеканила по слогам:

– Не-на-ви-жу-те-бя!

И хлопнула дверью так, что я порадовался за качество здешних косяков.

Секунду-другую я стоял совершенно ошалевший, разглядывая столь громкую, как выяснилось, дверь. В это время сзади раздался странный и очень неестественный звук. Примерно такой получается, если надуть воздушный шарик, а потом растянуть пальцами горловину.

Я оглянулся. Мама Патрика выла. Она повыла, наверное, с минуту, а потом, глотая слезы, принялась причитать.

– Дура я старая-я-я! Опять я все испортила-а-а-а! Да что же это такое? Да за что мне это все? За какие-такие грехи? И чем это я бога прогневила, что он так карает-то меня!!! Это же никакого сердца так не хватит – так болеть...

Потом она запричитала что-то уже совсем неразборчивое, а я стоял, как дурак, и слушал. Потом, наконец, догадался, налил из кулера водички и сунул стакан ей в руку.

Она, давясь, выпила половину, потом помолчала минутку и абсолютно ровным голосом спросила:

– Вот что мне делать, скажите? Вы ведь старый человек, здесь не поймешь, но я чувствую, что вы старик. Мы, коммерсанты, людей чувствуем, без этого ничего не получится. Вы жизнь прожили – скажите, что мне делать?

Я молчал.

– Людей чувствую, а дочь родную  – нет. Она как будто за стеклом сидит, и не достучаться до нее, не докричаться – хоть наизнанку в крике вывернись. Когда так случилось, когда потерялась кровиночка моя?

И она опять заплакала.

– Вы знаете, у меня ведь никого нет, кроме нее. Вообще никого, даже себя. Я на себя давно рукой махнула, только ради нее живу. Я ведь ее в семнадцать родила, одна, и всей помощи – только мама. Папашка ее свинтил сразу, как только про ее будущее появление узнал. Роды тяжелыми были, она лежала неправильно и ногами вперед пошла. Я думала – сдохну, когда рожала. Натурально сдохнуть собиралась, на тот свет отчаливать. Акушерка-старуха вытянула – как давай меня матом крыть. Трехэтажным, я такого и не слышала тогда. Помогло, как ни странно, собралась я, выдавила ее из себя. А потом...

Она сглотнула.

– Потом то же подыхание, только медленное. Денег нет, у мамы пенсия по инвалидности, пособие – копейки. На институт, конечно, плюнула, на последние коробку детского питания купила, собралась, пошла работу искать. И поклялась тогда себе самой страшной клятвой, что я сдохну – но сделаю так, чтобы дочка нужды не знала, чтобы ее жизнь счастливее моей была. Ну что тут скажешь  – все так и случилось, все сбылось! Кто там сказал – бойтесь своих желаний, они могут сбыться? Умный человек был. А я вот дура была, и даже не догадывалась, что плата такой непомерной встанет. Мы ж люди простые, почитай что деревенские. У нас и город-то – одно название. А я ведь пятнадцать лет, без отпусков, без выходных, с утра до вечера, как лошадь запряженная... Каждый божий день! Дочку и не видела почти, сначала мама с ней сидела, царствие ей небесное, потом, когда все случилось, я уже поднялась немного, нянь нанимала. Вот и упустила кровиночку. И ладно бы дрянь выросла, которая только о себе думает – нормальная же девка получилась, и с головой, и с сердцем. А вот не слышим друг друга – и все. И не достучаться.

Мы опять немного помолчали.

– Как так получается, когда все ломается, вы не знаете? Мы ведь для них, пока они маленькие – боги, самые натуральные. Они же только нами живут, нами дышат. Свет в окошке мы для них, по-другому не скажешь. И думаем, дураки, что всегда так будет. А потом – раз! И бог с пьедестала рухнул. И вдребезги. И не склеить уже.

– Почему все так плохо, вы не знаете? – вновь спросила она – Я ведь сюда пришла, и магазин продала, и аккаунт завела, потому что сердце изболелось уже. Не могу я без нее, зачем мне такая жизнь? Думала, поговорим, обнимемся, поплачем вместе, две родных души ведь, других не будет. А увидела ее – как бес толкнул! Опять разоралась, и, похоже, что было еще у нас с ней – и то доломала. Почему так, вы не знаете?

Молчание становилось уже совсем неприличным.

– Не знаю, – честно ответил я.

– А я знаю! – эхом откликнулась она. – Слишком люблю. Слишком боюсь за нее. Как увижу – так сердце сожмется. Вот и кричу – беду отгоняю.

Она встала и, не прощаясь, пошла к двери. Остановилась там же, где и дочь, также повернулась и сказала тихо:

– Вы простите меня, Дмитрий Валентинович, что свою беду на вас навалила. Не могла я больше внутри носить. Выговориться надо было. Извиняйте, если что не так.

И ушла.

Я так и не узнал ее по имени.

Я посидел еще минут десять, переваривая произошедшее. Потом вошел в тренерский чат и набрал: «Слышите, старичье, посоветоваться надо. Тут вот какое дело...»

***

Через полчаса всем нашим подопечным пришла рассылка:

«Внимание выпускникам команды № 25! Послезавтра объявляется большой корпоратив – отмечаем победу на первом этапе. Место проведения – локация, трактир. Явка строго обязательна. Банкет будет совмещен с родительским собранием, кто не приведет хотя бы одного из родителей – будет отчислен из команды. Это не шутка. Тренеры».

[1] Угадаете сами?

[2] Естественно, имеется в виду Гамельнский крысолов, он же Гамельнский дудочник – главный герой одной из самых таинственных легенд Средневековья. Рассказов о таинственных музыкантах, подчинявших себе людей с помощью музыки, хватало во все времена, но сообщение о попытке кидалова в городе Гамельне является единственным, где c точностью называется дата события – 26 июня 1284 года, и о котором писали совершенно официальные хроники того времени наряду c совершенно подлинными событиями.

[3] «Те, кто выжил в катаклизме, пребывают в пессимизме» – фраза из песни Владимира Высоцкого «Письмо в редакцию».

[4] Автор песни – Александр Розенабаум.

[5] Стихи Владимира Маяковского

[6] Стихи Николая Васильевича Корнейчукова, более известного как Корней Чуковский.

[7] «Учиться военному делу настоящим образом» – одна из самых известных цитат В.И. Ленина, висевная практически в каждой школе в кабинете НВП (начальной военной подготовки). На самом деле эти слова – часть более развернутой фразы: «Наш лозунг должен быть один – учиться военному делу настоящим образом, ввести порядок на железных дорогах. – Политический отчёт ЦК VII съезду РКП(б), 7 марта 1918 г.– ПСС, 36-е изд., т. 36, стр. 26.

[8] Политес, от фр. politesse – вежливость, любезность – манера вести себя или разговаривать вежливо и благовоспитанно. В широком смысле слова – манера поведения.