Текст книги "Черный колдун"

Автор книги: Сергей Шведов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 6
ПЕЩЕРА

Отсутствие Ульфа не слишком обеспокоило Беса. Ульф и раньше исчезал надолго. Мысли Беса были заняты другим: желание побывать еще раз в Ожском замке не покидало его с того момента, когда копыта украденного коня простучали по подъемному мосту. Ему казалось, что та ночь и особенно утро многое изменили в его отношениях с Сигрид. Бес ежедневно кружился возле Ожского замка, рискуя напороться на засаду, и ни предостережения Ары, ни насмешки Улы не могли его остановить. Несколько раз Бесу удавалось увидеть Сигрид издалека, но она была окружена целой тучей всадников. Бес от досады кусал губы, но привитая с детства осторожность мешала броситься в омут очертя голову.

Он поправил мечи и уже готов был вскочить в седло, когда его остановил повелительный взгляд матери. Бес хоть и неохотно, но подчинился. Когда Данна смотрела на него как сейчас, лучше было с ней не спорить. И Бес покорно побрел за матерью, тяжело вздыхая и всем своим видом выражая крайнюю степень неудовольствия. Иногда ему удавалось тяжелыми вздохами добиться ее сочувствия и отвертеться от неприятных обязанностей, но сегодня Данна не была расположена к жалости, а, возможно, дело было настолько серьезным, что не стоило брать в расчет мальчишеские хитрости.

Данна шла легким пружинистым шагом, и Бес, путаясь ногами в высокой траве, едва поспевал за ней. В том, что мать идет к пещере, он почти не сомневался. Была, правда, робкая надежда, что чаша сия хотя бы сегодня минует его, но, кажется, этой надежде не суждено было сбыться. Данна обернулась и бросила на сына недовольный взгляд. Бес заторопился. Лаз в пещеру был слишком узким, и Данна протиснулась в него с трудом. Бес же застрял, зацепившись мечами за выступающие камни. Данна нетерпеливо оглянулась и одним ударом острого ножа перерубила ремни. Мечи со звоном покатились по камням, и Бес скорее не вошел, а упал в пещеру. Здесь было темновато, лишь слабый солнечный лучик, проникавший откуда-то сбоку, позволял видеть стены и два больших валуна на берегу черного водоема. Как далеко тянулась эта пещера, Бес не знал. Он, как ни старался, не мог разглядеть даже ее свода, тот терялся в непроглядной тьме. Когда он первый раз очутился здесь глупым мальчишкой, то попытался проверить, как далеко разносится эхо, завопив дурным голосом. За что получил от матери трепку. В этой пещере шуметь не полагалось, он это запомнил и больше глупых попыток не предпринимал.

Данна сбросила с себя одежду и аккуратно сложила ее на валун. Бес последовал ее примеру, с отвращением глядя на воду. Он по опыту знал, что в эту пору она нестерпимо холодна. Данна крепко ухватила его за руку и первая ступила в подъемное озеро. У Беса перехватило дыхание, и он закрыл глаза. В этот момент самым умным было не барахтаться, а целиком положиться на мать. В первый раз Данна несла его на руках, и он до сих пор помнил, какого страха натерпелся, пытаясь найти хоть какой-то просвет в этой непроглядной тьме. Водоем был довольно глубоким, спертый воздух раздирал легкие, но Бес все так же спокойно шел за Данной, повинуясь движению ее руки. Сколько продолжался этот переход, Бес не знал, но он знал другое: находиться столько времени под водой не может никто, кроме Данны и его самого. И вряд ли кто-нибудь сможет пройти по этому пути вслед за ними.

Никто ничего не знал об этой пещере, даже Ула. Бес как-то неосторожно сболтнул лишнее и до сих пор помнил, как округлились от удивления глаза сестры. Тогда он обернул все в шутку и больше никогда и никому о своих подземных приключениях не рассказывал.

Дно водоема стало медленно подниматься вверх, и Бес с наслаждением полной грудью вдохнул свежий, пахнущий лесом и грозой воздух. Данна уверенно ориентировалась в темноте, безошибочно выбирая дорогу среди нагромождения каменных глыб. Бес тоже неплохо видел в темноте, но предпочитал держаться за матерью, полностью доверяясь ее безошибочному чутью.

Наконец Данна остановилась и выпустила руку Беса. В пещере было довольно прохладно, и Бес, дрожа всем телом, опустился на влажный камень. Данна зажгла огонь в очаге, но Бес не испытал по этому поводу особой радости. Неровные отблески пламени заиграли на стенах, высвечивая то один неподвижный лик, то другой. Бес уже не раз видел эти странные каменные лики и питал к ним чувства, близкие к отвращению.

Данна бросила в огонь горсть желтого порошка, и пещера немедленно заполнилась клубами удушливого дыма. Бес закашлялся, согнулся пополам и стал медленно сползать с камня на землю. Данна подхватила сына и удержала на коленях. Глаза Беса закрылись, он дышал тяжело и прерывисто, пот градом катился по его побелевшему лицу. Данна сжала ладонями его виски, и Бес почти сразу успокоился. Каменные идолы перестали кружиться перед глазами. В клубах дыма возникло вдруг лицо Сигрид, она что-то говорила человеку, стоявшему спиной к Бесу. Человек обернулся, и Бес узнал Ульфа. И еще одно лицо он увидел, правда, не так отчетливо, как лица Ульфа и Сигрид. – Бес догадался, что это Гарольд, его соперник и нордлэндский король. А еще Бес увидел сожженную крепость и тучу воронья над ней. И крест, с привязанной к нему фигурой женщины, лица которой он увидеть не захотел, а закричал от ужаса и боли. И сразу видение исчезло, и появилось лицо человека, странно похожее на лицо Гарольда, но этот человек был почему-то в черном берете меченого. А кругом мелькали еще какие-то лица, которые Бес старался и не мог запомнить. И в самом конце возникла дорога, и три силуэта на ней, медленно растворяющиеся в подступающих сумерках.

Бес медленно приходил в себя, с трудом продираясь сквозь тяжелый грязно-желтый туман, целиком заполнивший его сознание. Дым рассеялся, хотя огонь в очаге еще пылал. Каменные идолы равнодушно пялили на Беса свои пустые глазницы, и он содрогнулся от отвращения.

– То, что я видел, обязательно случится?

Данна отрицательно покачала головой, и Бес вздохнул с облегчением – видения видениями, а жизнь жизнью, так и должно быть.

– Я видел Ульфа рядом с Гарольдом и дорогу, а шли по той дороге Ара и Ула.

– Почему ты кричал?

– Мне было страшно. Все вокруг сгорело, остался один пепел.

– Ты должен был досмотреть до конца.

– Нет, – Бес отчаянно затряс головой, – я не хочу. Данна ласково погладила сына по щеке и вздохнула.

Вил у нее был задумчивый, даже озабоченный, но какую информацию она почерпнула из его видений, Бес не знал, Да и не хотел над этим задумываться.

Обратный путь не показался Бесу ни трудным, ни долгим, он не почувствовал даже обжигающего холода подземного водоема, столь страшившего его в начале пути. Возможно, это не выветрившийся из головы желтый туман мешал ему воспринимать мир во всех его неприятных проявлениях. Так или иначе, но они возвратились на то самое место, с которого начали свое нелегкое путешествие. Бес вновь ощутил пронизывающий холодок и стал торопливо одеваться. Ремни были безнадежно испорчены острым ножом Данны, и он, покачав головой, укоризненно взглянул на мать. Но Данна не обратила внимания на молчаливый упрек сына. По-прежнему задумчивая, она смотрела поверх его головы и выжимала рукой влагу из густых и длинных волос. Бес махнул рукой и полез из пещеры на свежий воздух. Яркий солнечный свет ударил ему в глаза, и он невольно попятился. Данна легко подтолкнула его ладонью в спину.

Теперь уже Бес шел впереди, внимательно поглядывая по сторонам и на всякий случай не выпуская мечей из рук. Данна поравнялась с сыном, и Бес с удовольствием отметил, что едва ли не на полголовы возвышается над нею. Он тут же не преминул самодовольно ей об этом сообщить. Данна улыбнулась на его похвальбу, а потом ловкой подсечкой сбила сына с ног. Бес неуклюже бухнулся на мягкую траву и растерянно захлопал длинными ресницами.

– Эх ты, воин, – Данна помогла ему подняться, на секунду прижав его голову к своей груди. Бес был смущен. Хорошо хоть никто не видел этого падения – смеха потом было бы, не отбиться.

Первым, кого увидел Бес, войдя в дом, был Кон. Молчун тяжелой глыбой нависал над столом, глядя на вошедших круглыми немигающими глазами. Это Кон учил Беса владеть мечами, стрелять из арбалета и еще многому другому, но он все-таки недолюбливал молчуна, хотя и не высказывал своих чувств в открытую. Молчуны часто покидали крепость по своим делам. Беса эти отлучки мало волновали, но вот их возвращение почти всегда приносило какую-нибудь неприятность. Бес догадывался, что Данна и Кристин, да и другие женщины, относятся к молчунам прохладно, но даже не пытался выяснить причину этой неприязни, тем более странной, что без помощи молчунов женщинам не удалось бы сохранить своих детей в тяжелые годы, когда, казалось, весь мир объединился, чтобы стереть меченых с лица земли.

Молчун коротко кивнул Данне и протянул Бесу руку. Рука у молчуна была сильная и шершавая от затвердевших мозолей. Судя по всему, этому человеку немало пришлось потрудиться на своем веку. Кон пристально посмотрел на Данну, словно ждал от нее ответа, но та лишь молча кивнула головой.

– Гарольд прислал ответ, – сказала Кристин. – Он не желает знаться с лесными разбойниками и грозит расправой, если мы не прекратим вылазки.

Лицо Кристин исказила гримаса, казалось, она вот-вот заплачет. Рухнула последняя надежда, которой они жили все эти годы.

– Этого следовало ожидать, – поморщился Кон. – И дело тут не в Гарольде. Мы меченые, и уже одним своим присутствием мешаем Нордлэнду утвердиться в этих краях. Гарольд нам помогать не станет – мы у него как кость в горле, которую не переварить, не выплюнуть. Рано или поздно, но они до нас доберутся.

– Так что ты предлагаешь? – почти простонала Кристин.

– Нужно уходить из Лэнда в Большой мир, каким бы страшным он ни казался.

– Наши мужья уже остались там, – покачала головой Кристин, – а ты предлагаешь отправить туда и наших детей.

– Я предлагаю провести серьезную разведку, найти союзников в Большом мире и посчитаться и с Храмом, и с владетелями. Сидя на месте, мы ничего не добьемся.

– Я согласна, – сказала Данна, не поднимая головы. Кристин бросила на подругу встревоженный взгляд, но ничего не спросила, а только безнадежно махнула рукой.

– Со мной пойдут Ара и Бес, – повеселел молчун. – К зиме мы постараемся вернуться.

– Нет, – сказал вдруг Бес треснувшим голосом, – я никуда не пойду.

Он обвел присутствующих сердитыми глазами. Почему нее и всегда решают за него, словно он сопливый мальчишка, не имеющий головы на плечах.

– Сет умер неделю назад, – сказал грустно молчун, – нас осталось только четверо, но и мы уже далеко не молоды. Я должен отомстить, пока еще есть силы, и предпринять попытку возродить Башню. Последнюю попытку.

– Зачем же уходить?! – возмутился Бес – Здесь наша земля, и мы возродим на ней Башню. Разве можно полагаться на чужих?

– На своих полагаться тоже не стоит, Бес, – горькая улыбка появилась на губах Кристин.

– Я пойду с Коном и Арой, – сказала вдруг Ула. – А тебя, Бес, не родная земля держит, а юбка.

Бес вспыхнул от гнева и сжал кулаки, но Ула только засмеялась и потрепала брата по пышной шевелюре.

– Пойдут Ара и Ула, – высказала свое мнение Данна. – А Бес еще мальчик, ему трудно будет на чужой стороне, и тебе, Кон, с ним будет трудно, он не умеет притворяться и хитрить, а там без этого нельзя.

– Пожалуй, ты права, – неожиданно легко согласился Кон, – так действительно будет лучше.

Бес едва не заплакал от обиды, похоже, все считали его неразумным ребенком. Он поднялся и, не говоря ни слова, выскочил из сруба, хлопнув дверью на прощанье. Вороной скосил глаза на рассерженного хозяина и взял с места раз машистой рысью. Ничего, Бес еще покажет им всем, чего он стоит на самом деле. А Кон не прав – нельзя построить Башню на чужой земле, бросив свою собственную на произвол судьбы. Меченые – это не листья, оборванные ветром, где упали, там и хорошо.

Глава 7
БРАТЬЯ

Лаудсвильский с большим интересом присматривался к собеседнику. Ульф, безусловно, видный парень, и ярл Грольф, скорее всего, не прогадал с зятем. Мощный раз ворот уже совсем немальчишеских плеч и сильные, привыкшие к оружию руки – такой сумеет сберечь свои земли от настойчивых претендентов на чужое добро. А ярл Агмундский за долгую жизнь нахапал немало. Этот молодой человек с суровыми холодными глазами для стареющего Грольфа просто находка. Вот только какая польза Рекину Лаудсвильскому от чужого счастья? А умные люди нужны, ох как нужны. Умные и сильные. Благородный Бьерн стареет, он достиг всего, о чем мечтал. На ярла Грольфа и раньше особо полагаться не приходилось, а теперь и подавно – будет дремать весь день у камина, пока жареный петух не клюнет. А этот молод, неглуп, честолюбив, намаялся в нищете и изгнании. Покажи ему только цель да личную выгоду – зубами рвать будет. Важно только, чтобы молодчик твердо уяснил, из чьих рук он получает свое счастье.

Ульфу не слишком понравился бесцеремонный взгляд владетеля. Да и хитрое некрасивое лицо гостя не внушало ему доверия, не говоря уже о делах Лаудсвильского, о которых он тоже был наслышан.

– Ярл Хаарский не размалеванная кукла в дешевой лавке, которую собираются купить. Если владетель Лаудсвильский пришел по делу, то давно пора его изложить.

– Ты, кажется, считаешь, что замок Хаар принадлежит тебе?

– Мне обещал его король Гарольд.

– Хаар принадлежит не королю, а ярлу Грольфу Агмундскому, и только от него зависит, передать замок в твои руки или оставить себе.

– Не отдаст добром – возьму силой. Лаудсвильский рассмеялся:

– Неужели ты думаешь, что Гарольд Нордлэндский станет ссориться с могущественными владетелями Приграничья из-за лесного бродяги. В лучшем случае ты можешь рассчитывать на небольшой клочок земли с десятком нищих душ. Гарольда окружают сотни людей и у каждого на устах одно слово – дай. И эти люди, в отличие от тебя, имеют могущественных покровителей, а то и по нескольку десятков мечей в крепких руках, способных подтвердить просьбу хозяина хорошим ударом.

Ульф задумался, легкая тень набежала на его лицо. В словах владетеля было слишком много правды: далеко не все зависело от короля Гарольда. Его власть в Приграничье была еще зыбкой и в основном держалась на расположении к нему могущественных владетелей, это Ульф успел заметить. Конечно, Гарольд не прочь поддержать родственника – верные люди понадобятся ему в Приграничье, и очень скоро, но на разрыв с владетелями он не пойдет. Ссора с Брандомским, это разрыв с Сигрид и, как следствие, утрата Приграничья. Даже если бы Гарольд решил поставить все на карту, ему бы наверняка помешали.

– Ты знаешь, кто убил твоего отца?

Вопрос прозвучал неожиданно и вразрез с начатым разговором. Ульф удивленно вскинул глаза на Лаудсвильского – к чему это тот затронул столь основательно забытую всеми тему?

– Ходили разные слухи, – небрежно бросил Ульф.

– Не в интересах Тора было рассказывать тебе правду.

– Ты говоришь загадками, владетель, – Ульф сделал попытку приподняться, явно намекая тем самым на окончание разговора, – а у меня нет желания их разгадывать.

– Твоего отца убил Тор Нидрасский, – отрубил Рекин.

Ульф вздрогнул и застыл на полусогнутых ногах, опираясь побелевшими руками на подлокотники, глаза его закрылись, губы плотно сомкнулись, и он медленно опустился в кресло.

– Твои слова требуют доказательств, благородный Рекин, – сказал он спокойно после недолгого молчания.

И это было все. Лаудсвильский, ожидавший куда более сильной реакции, с невольным уважением посмотрел на Ульфа: да, этот далеко пойдет, особенно если умные люди помогут.

– Твой отец был сторонником ярла Гоонского, он мешал Чубу и его меченым. К тому же у него была связь с Гильдис Хаарской, твоей матерью. Это не нравилось Тору, который считал твоего отца плебеем и выскочкой. В одну из темных ночей двадцать один год тому назад, Тор вызвал твоего отца во двор замка, а там его уже поджидали меченые. Убийство произошло на глазах Гильдис, и она этого не выдержала. Хотя не исключаю, что ей помогли умереть. Будь жива Гильдис Хаарская, Данна никогда не стала бы женой Тора. Так ты остался сиротой. Тор только один раз попытался вырваться из лап Ожской ведьмы. Он уехал в Бург и там встретился с королевой Ингрид, матерью Гарольда, а потом все стало на свои места. Твой брат, Ульф, был великим воином, но есть сила, над которой мечи не властны. И ты это знаешь, пожалуй, лучше меня. Разве не Данна заправляет всем в Ожском бору? Я удивлен, что тебе удалось вырваться из ее рук на волю.

– Что ты хочешь от меня? – процедил сквозь зубы Ульф.

– Ничего, – пожал плечами Лаудсвильский. – Просто считаю своим долгом помочь сыну человека, с которым плечом к плечу боролся против меченых.

– Похвальное бескорыстие, – криво усмехнулся Ульф.

Лаудсвильский пропустил издевку мимо ушей. Мальчишка был явно потрясен свалившейся на него разгадкой страшной тайны, но держался на редкость достойно. Не многие из тех, кого Рекин знал, могли перенести удары судьбы с таким самообладанием.

– У ярла Грольфа нет сыновей, зато есть дочь. В наше время трудно найти человека, которому можно без страха доверить дело своей жизни, а Грольф Агмундский немало потрудился на своем веку. Мне кажется, я мог бы представить ярлу достойного кандидата.

– Я подумаю, – сказал Ульф и резко поднялся.

– Я уверен, что мы договоримся, – бросил ему вслед Рекин.

Сигрид согласилась на прогулку неохотно, но и отказать Гарольду у нее не хватило смелости. Король был чем-то сильно расстроен и нервно теребил кожаные перчатки, бросая на девушку почти недружелюбные взгляды. Во всяком случае, он мало походил на того влюбленного человека, который уверенно вступил в Ожский замок несколько дней тому назад. Сивенд Норангерский смущенно покашливал у него за спиной. Мрачный Ульф с кривой, словно приклеенной к губам усмешкой стоял поодаль. Владетель Бьерн настаивал на охране, но Гарольд только посмеивался. Сигрид равнодушно слушала их спор. Сама она ничего не боялась, но мысль о Бесе слегка беспокоила ее. Мальчишка наверняка кружил поблизости от замка, и Сигрид не хотелось сталкиваться с ним лицом к лицу в присутствии Гарольда.

Гарольд помог Сигрид сесть в седло, вежливая улыбка играла на его губах, но руки с такой силой стиснули бока девушки, что Сигрид вскрикнула. Гарольд извинился, холодно поблескивая зелеными глазами. Беззаботная прогулка не удалась. Гарольд помалкивал, а Сигрид никак не могла подобрать нужного тона для разговора по душам.

– Он наверняка где-то здесь, – сказал Ульф и покосился на Сигрид.

У девушки защемило сердце – речь, конечно, шла о Бесе. Но зачем этот негодный мальчишка понадобился Гарольду? Ей вдруг захотелось вернуться, но не хватило смелости высказать это желание вслух.

– Скорее всего, это произошло здесь, – сказал Ульф, – но лучше тебе расспросить благородную Сигрид.

Сигрид вспыхнула и отвела глаза. Ульф ошибся, но со всем ненамного. Однако каким же неблагодарным негодяем оказался этот лесной бродяга, а она зачем-то просила за него у Гарольда.

– И мальчишка один убил шестерых воинов? – удивился Норангерский.

– Их было трое, – пояснил Ульф. – Бес, его сестра Ула и еще один меченый по имени Ара. Последний большой друг Рекина Лаудсвильского, причем настолько благородный, что позволяет бездомному владетелю жить в своем замке.

Сивенд засмеялся, но, перехватив взгляд короля, тут же оборвал смех. Гарольд был чем-то сильно недоволен, хотя и пытался скрыть скверное настроение, что, впрочем, ему плохо удавалось.

– Я попала к ним не по своей воле, – голос Сигрид чуть дрогнул, – и не понимаю, почему я должна оправдываться?

– Никто не ждет от тебя оправданий, – резко откликнулся Гарольд, – но мне надоели намеки по адресу матери, и я не потерплю, чтобы даже тень подозрений пала на жену. Я не желаю, чтобы меченые заглядывали в окна твоей спальни, – Сивенд и Ульф предусмотрительно отстали, оставив влюбленную парочку наедине.

– Ты сошел с ума, Гарольд, я же говорила тебе, что он приходил не ко мне.

– Жаль, Сигрид, что ты не удостаиваешь откровенности жениха и короля.

Стрела просвистела мимо лица Сигрид, во всяком случае, ей так показалось, и сбила шляпу с головы Гарольда. Сивенд и Ульф, настегивая коней, уже спешили на помощь королю. И только на Гарольда случившееся не произвело особенного впечатления.

– Легок на помине, – сказал он со странной улыбкой. Бес, как ни в чем не бывало, выехал из кустов, дружелюбно помахивая вновь заряженным арбалетом.

– Странная манера заводить знакомство, – Гарольд продолжал улыбаться, но рука его словно невзначай опустилась на рукоять меча.

– Я избавил тебя от необходимости снимать шляпу, – Бес чуть прикоснулся рукой к берету, что, видимо, означало приветствие, – кажется, это не в привычках нордлэндских королей.

– Любезность за любезность, – сказал подоспевший Норангерский, – а не снять ли нам берет с этого молодого человека вместе с головой?

В ответ на столь недвусмысленное предложение Бес вы разительно покачал арбалетом.

– У меня к тебе только один вопрос, приятель, – Гарольд небрежно потрепал своего коня по шее, – что ты делал ночью в Ожском замке?

Бес смутился и отвел глаза. Рассерженная Сигрид хлестнула коня плетью и, бросив на Гарольда уничтожающий взгляд, поскакала прочь.

– Проводи, – бросил король Норангерскому. Сивенд замешкался, не уверенный в том, что оставляет короля в приличной компании.

– Ничего, – улыбнулся Гарольд. – Мы люди свои. Норангерский, ни слова не говоря, бросился догонять.

Сигрид, хотя на душе у него скребли кошки. Гарольд слишком уж часто рисковал головой, и риск этот далеко не всегда был оправданным.

– Ульф женится на дочери ярла Агмундского и в приданое получает замок Хаар. С твоей стороны возражений не будет?

Бес удивился неожиданному известию, на его мальчишеском лице появилось растерянное выражение. Он покосился на Ульфа и почесал затылок.

– Ульф и без того ярл Хаарский, но если он хочет получить вдобавок и девчонку, то это его дело.

– А разве ты не хочешь?

Бес покраснел и покосился в сторону Ожского замка.

– Сигрид твоя невеста.

– Что не помешало тебе залезть в окно ее спальни, – сказал Гарольд с улыбкой, от которой Ульф похолодел.

– Это она тебе рассказала?

– Допустим, но ты не ответил на мой вопрос.

Ульф раскрыл было рот, но тут же его и закрыл, перехватив бешеный взгляд Гарольда. Бес, наивный дурачок, сам лез в расставленную для него ловушку.

– У меня свои счеты с владетелем Брандомским.

– Разве его дочь не любит тебя?

– Я в ее любви не уверен, – честно признался Бес – К тому же Бьерн убил Эйрика Маэларского, и я поклялся отомстить за него.

– Времена беззакония прошли, – махнул рукой Гарольд. – Кровь тогда лилась рекой, и трудно сейчас сказать, кто тогда был виноват больше. Брандомский не лучше, но и не хуже других. А у нас с тобой есть общий враг – Храм. Мне нужны твои люди здесь, как прикрытие от стаи. А потом мы доберемся и до храмовиков.

– Я готов драться с Храмом, – сказал помрачневший Бес – Я должен отомстить за погибшего отца.

– Этот человек был и моим отцом. Или ты думаешь, что Гарольду Нордлэндскому незнакомо слово «честь»?

– Одного замка на границе будет мало. Придется разрушить крепость храмовиков, а это откроет путь стае и кочевникам.

– Мы выкупим Ингуальд у Рекина Лаудсвильского. Ему уже давно пора на покой, а граница – место беспокойное.

– А Сигрид? – спохватился Бес – Ты уступишь мне свою невесту?

– В Бурге много девушек, – фальшиво улыбнулся Гарольд, – и все они к услугам короля Нордлэнда.

Бес засмеялся. Гарольд смотрел на брата странными глазами, в которых не было ни симпатии, ни теплоты. Ульф перехватил этот взгляд и опустил голову. Бес был обречен, в этом у него уже не было сомнений. Он был слишком доверчив, этот мальчишка, для жестокого мира, в котором ему предстояло жить. Слишком много времени он провел в лесу среди тех, кому не нужно было притворяться. Бес был обречен с той самой минуты, когда дьявольская отметина появилась на его теле. Меченым на этой земле больше нет места. А Ульфу следует позаботиться о самом себе, чтобы водоворот не увлек его на самое дно вместе с обломками давно разбитой лодки. Быть – может, Гарольд не станет убивать Беса, особенно если об этом его попросит Ульф? Запрячет куда-нибудь подальше, пока все стихнет, а там видно будет… Кому опасен один человек, пусть даже и меченый?

– Я не могу решить этот вопрос сам, – нахмурился Бес.

– Никак не можешь оторваться от материнской юбки? – усмехнулся Гарольд. – Ты, конечно, можешь спросить совета, но у кого? У женщин? У молчунов? Ведь мы с Ульфом самые близкие твои родственники.

– Соглашайся, Бес, – угрюмо посоветовал Ульф, – не век же вам куковать в лесу.

– Я буду ждать тебя и твоих друзей завтра в полдень в Ожском замке. Если ты не приедешь, то будем считать, что не договорились. Тебе придется самому хлопотать перед Брандомским и о Сигрид, и о замке.

Гарольд широко улыбнулся на прощанье. Бес кивнул и огрел коня плетью. Конь взвился на дыбы и, с места прыгнув через придорожные кусты, в мгновение ока унес всадника в густые заросли Ожского бора.

– Хороший наездник, – одобрил меченого Гарольд, и улыбка медленно сползла с его красивого лица.