Текст книги "Тропа орка (СИ)"

Автор книги: Сергей Кузнец

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Осталось самое весёлое в охоте, освежевать и разделать добычу. Сначала, сайга, шкуру чулком с неё снять не получится, за неимением нормального дерева в округе, поэтому будем снимать распашонкой. Рядом уже сидели гриф и пара здоровенных, размером с орла воронов. Блин, да что здесь за зверьё такое! Куда ни глянь, все в разы больше своих земных аналогов. Как здесь только копытные выживают! С такими-то хищниками. Тихонько наложил подубитый дротик на копьеметалку и метнул его в наглючего грифа, который уже подбирался к моему гиену. Почти в упор, по неподвижной мишени я промазать не мог. Убил я грифа чисто из меркантильного интереса, мне нужны были его хвостовые и маховые перья на дротики. А то летят, как им захочется, вон булыжник и то точнее. С тушкой сайгака я разобрался быстро, вышло с неё кил пятнадцать еды и шкурка. Голову и желудок я оставил воронам, вон опять прилетели, сидят культурно ждут, когда я закончу. Жилы, я уже на стоянке выну, кишки промою и высушу. Не в моём положении богачества такие разбазаривать. А вот с гиеном пришлось повозиться, ворочать такую тушу было тяжеловато. Я уже говорил, что орк, в котором поселилась моя душа, парень был здоровый? Так вот – я очешуеть какой сильный! Изгваздавшись по самые, ну вы поняли, я ободрал гиена. И тут передо мной ребром встал вопрос: что мне с него нужно, все, что хочется я, просто физически, не упру. И так жир, кишки, мясо с жилами – забираю обязательно, ещё крупные артерии с венами. Башка вместе со шкурой едет тоже на моем горбу, тем более раздеть я её не сподобился. Сердце забираю обязательно, а всё остальное к монахам, вороны пусть обожрутся.

Пока возился, конкретно стемнело, а я и не заметил, ну с моим ночным зрением оно и не удивительно, подумаешь, цвета поблёкли. Оглядел плоды рук своих, вышел мешок из шкуры гиена, весом эдак с полтора центнера. В рот моему хомяку ноги немытые, блин, и как я это только потяну? Попробовал, с натугой, но поднимаю. Взвалил на спину, тяжко, но нести можно, ощущение как будто пятидесятикилограммовый мешок на горбу. Тяжело, неудобно, придётся барахлишко своё перевесить, но нести можно. Так постепенно и побрёл, доверясь своему внутреннему гирокомпасу, навпрошкы, городами, напрямую к своей стоянке. Брёл всю оставшуюся ночь. Замахался как ишак в горах. Нет, на следующий выход ваяю что-то вроде поняги, или нарты, потому что мой внутренний зоопарк загонит меня в гроб. А жаба с хомяком похихикивают, да лапки потирают.

Вот что характерно, зверья мне по пути никакого не попадалось. Наверно я так пропах запахом мега-гиена, что все по пути разбегались в стороны. Где-то, на грани восприятия кто-то шуршал, рычал, кого-то жрали, словом, шла нормальная ночная жизнь. Но ближе трёхсот метров всё как вымирало. Наверное, этот мега-гиен был если не на вершине пищевой пирамиды, то весьма к этой самой вершине близок. И тут появился я, весь такой зелёный, в трусах и полукедах, а нет, отставить, в стрингах и босиком, и сбросил его в самый низ. Ай да я, ай да могуч! Блин, таки нарта будет получше поняги. А может, стоит скрестить их вместе? Налегке идёшь, нарта на спине, аки рюкзак, набрёл на что-то нужное – оп, грузишь нарту и волочёшь её за собой. Конечно, о траву да землю полозья будут стираться немилосердно, да и фиг с ним. Если в пути обломаюсь, перенайтую и понесу как рюкзак, всяко полегче и поудобнее будет, чем сейчас.

Так размышляя, не потревоженный никем, я добрёл до рассвета. А на рассвете с близкой реки потянуло свежестью, и вдалеке показались знакомые заросли агавы. Ещё через час я сбросил вниз, на берег свой мешок и спустился сам. Работы предстояло очень много. Но сначала покушать. И главное блюдо на нашем банкете – это запечённое сердце врага! А пить-то, как охота! Последние пару часов травку пожёвывал от безнадёги. К воде припал, как будто реку хотел выпить. Напившись и разжёгши костёр, снова полез наверх. За травками. Там, наверху, я видел полынь, подорожник и листьями агавы стоит разжиться. На полынь и агаву у меня были особые виды. Нарвав травы, листьев и другого сена, я всё сбрасывал вниз, на свой берег. Ещё катастрофически не хватает соли. В часе ходу от стоянки видел большой солончак, ради любопытства попробовал кристаллы соли, стало понятно, почему он не стал местом паломничества местной травоядной живности, соль немилосердно горчила, и отдавала металлом, язык задубел, и около часа напоминал кусок щебня во рту. Но для моих целей как раз, именно такая мне и нужна. Сделаю нарту и навезу побольше. Как чан для вымачивания шкур сделать, я уже придумал: выкопаю яму в песке, набью стенки мокрой глиной и, вуаля – готово.

Всё мясо переложил полынью, жаль, крапивы не встретил, но полынь тоже пойдёт, пока не сооружу коптильню. А сердце завернул в листья подорожника и мать-и-мачехи и запёк под костром. Пока готовилось блюдо от шефа, собрал все кишки и, отплыв подальше вниз по течению, хорошенько их промыл. Позже развешу их на стенки обрыва, с грузами, сушиться. Печёное сердце практически заглотил, не жуя. Ммм, вкусно, но мало. Также зарядил субпродукты с сайгака печься. Так ковырялся целый день. С перерывами на еду промывал сосуды от крови, вынимал жилы из мяса, скоблил шкуры, обильно смачивая всё соком агавы. Короче, метался, как электровеник. Кстати, агава преподнесла мне вполне ожидаемый подарок. Много длинных и очень крепких волокон, насколько я помню, из них плели крепчайшие верёвки – сизаль, пока дюпоны не вылезли со своей синтетикой. А обломав случайно острый засохший кончик, вытянул его из листа с длинным волокном, ну чем не игла с интегрированной нитью! Вот ещё одна плюшка моему хомяку. Чувствую, это животное меня в гроб загонит.

Уже в сумерках оглядел плоды рук своих и выпал в осадок. Наворотил я, за день, ну очень много. Меня вообще поражает, уже моя, работоспособность и выносливость. Почти двое суток на ногах, охота, ночной марш с немалым грузом, целый день работы, а усталость ощущается где то там, за гранью восприятия. И боюсь, эту ночь, и следующий день спать мне не придётся. Оружие довести до ума, сделать чан и коптильню, скрестить ужа с ежом, т.е. нарту с понягой. Просто оторопь берёт от моих планов. Зато скучать не приходится.

Сил моих хватило ещё на ночь и день работы. Сделал вроде бы и много, а роботы ещё выше крыши. Отремонтировал и снабдил перьями дротики, сваял новый пыряльник и наконечник для рогатины, и слепил нечто вроде поняги, с лямками из сырой гиеновой шкуры. Халтура, на скорую руку, но на пару походов хватит. Гиеновая шкура оказалась толстой и крепучей, особенно на гриве, боках и спине. Насилу откромсал с живота пяток полос на лямки и завязки. Шил заточенной косточкой вместо шила, и агавовой иголкой с волокнами. Такую шкуру выварить в смеси топленого жира и воска, получилась бы добрая бронька. Думаю, лямки моим потом продубятся надёжно. Вечером меня просто вырубило. Так и уснул, сидя, с куском мяса в руке. Проснулся от того, что всё тело затерпло. Разогнал кровь лёгкой гимнастикой, понырял за раками (двойная польза – и водные процедуры, и разнообразие в меню, гурман бля). После завтрака понял, что сегодня нужно проветриться. Не вынесет душа поэта рутины. Схожу-ка я сурков наведаю, трусы из сурковой шкуры покоя не дают, да и стринги мои трут сильно. Два дня соком агавы потёртости мазал. А по пути навещу солончак, наберу солёной земли, надо шкуры засолить, пока на жаре не стухли.

В путь снарядился быстро, выбрался наверх, вдохнул сухой степной воздух и замер, понимая, что эта степь уже никогда меня не отпустит. Со всеми её монстрами, ковылями, запахом полыни, она влюбила меня в себя. И я вдруг осознал себя по-настоящему дома. И душа приросла к телу молодого орка, между мной и прошлой жизнью захлопнулась дверь. Нет, ни память, ни навыки никуда не делись. Я остался тем же Владимиром Станиславовичем Латыниным, отставным майором. Но раны, боль, предательство, продажная цивилизация, всё умерло вместе с телом старика. В том мире, в скорой, на руках у молоденькой докторши и старика фельдшера. Здесь родился новый я, Tabula rasa так сказать.

У вас не появлялось никогда ощущение от поступка, что сделал всё верно, и всё вокруг встало на свои места? Так вот, это чувство во мне крепло с каждым шагом, пока я удалялся от стоянки. На душе было легко, как при сдаче сопромата, вроде ещё вопрос и не раскрыл до конца, а в глазах у преподавателя уже видишь отлично в зачётке, главное, теперь на радостях не скомкать концовку. Так я и пёр по степи, не замечая вокруг себя ничего, пока не понял, что давно уже ушёл со своего прошлого маршрута. Вместо того чтобы уходить под сорок пять градусов от реки, я окрылённый летел почти параллельно ей. Надо вертать взад на тропу. По ощущениям до солончака всего пару часов идти (бля, а от стоянки всего час добираться, вот турыст шизокрилый). Местность вокруг не знакомая, но гирокомпас направление держит. Не знаю, но, видно, местные Боги меня хранили, так что мне не повстречался никто, способный меня схарчить. А может те кавалеристы, что так весело пакуют двух зелёных тёток, всю местную живность разогнали, спустя пару часов думал я, наблюдая за цирком на траве.

До солончака оказалось намного дальше, чем я рассчитывал, а потом появились эти будёновцы, в рот им чих пых и немытую дрезину. Пятёрка непонятных парней, на помеси дестриэ и ахалтекинца, с луками и пиками ехали с севера, время от времени то разъезжаясь, то съезжаясь в кучку. Во время одного такого разъезда один из всадников встал в седле и замаячил остальным сабелькой. Четверо его друзей быстро собрались вокруг него и начали, что-то живенько обсуждать, то экспресивненько ручками размахивая, то свешиваясь с коней почти до самой земли и что-то там вынюхивая. Кстати, их коняшки тоже понюхав землю, развернулись мордами на юго-запад и чуть ли не в стойку стали, как легавые на вальдшнепа.По всему видно, нюх у лошадков был весьма сильным, но как они тогда меня не учуяли? Хотя ветерок дул от них ко мне, а я лежал метрах в ста от них, в зарослях полыни на вершине небольшого холма. Вот так лежал и раздумывал, показаться этим парням, или нет. С одной стороны, какая-никакая цивилизация, а с другой – как они отнесутся к орку, внезапно появившемуся из травы. Пока активные действия я решил отложить, в конце концов, я всегда успею пойти за ними, так как они не старались скрываться, может, они меня и выведут к людям. А там будет легче объясниться с простыми людьми, чем пытаться сейчас что-то доказать напряжённому то ли патрулю, то ли разъезду. Один фиг, расклад не в мою пользу. Пока я раздумывал, стоит мне выходить или нет, жизнь внесла свои коррективы.

В паре-тройке сотен метров от патруля (за неимением какой-либо информации буду называть его так) из травы вскочила, какая-то полная зеленокожая дама, с внушительной оглоблей в руках, и что-то крича, понеслось навстречу конникам. Патруль мгновенно и довольно грамотно (на мой взгляд) перестроился свиньёй, так что один с пикой занял место в острие клина, двое с мечами прикрыли его с боков, а их, в свою очередь, прикрывали ещё пара с пиками. А дальше начался цирк. Просто смех и слёзы. Первый, увидев что их атакует всего одна дама, что-то мяукнул своим корешам и вместо того, чтобы строем сбить её с ног, понёсся вперёд сам, а клин начал отставать. В этот момент из травы поднялась ещё одна барышня такой же расцветки, как и мы с бегущей дамой, ошарашено оглядывая происходящее. Увидев, что у дамы появилось подкрепление, отставшие стали догонять своего солиста. Который в душе был энтомологом, потому что явно вознамерился проткнуть даму пикой, как какого-то жука. Но у дамы на этот счёт было совсем другое мнение. С криком " Бааррраа!", одним движением своей оглобли она сбила пику в землю и подсекла передние ноги лошади. Всадник взлетел, но так как птичкой он не стал, быстро приземлился, как сбитый мессершмитт, башкой вниз. Рядом воткнулась в землю и его коняга. Дааа, после такого не выживают. На этом успехи ПВО в лице девушки с веслом, то есть дамы с оглоблей и закончились. Пока она прикрывалась от атаки одного мечника, второй ударил её мечом по ногам, а подъехавший пикенёр без затей приголубил её тупым концом пики по лбу. Девушка с криком вскинула лук, чем-то похожий на монгольский, видя это отставший всадник бросил пику, и тоже схватился за лук. Блин, вестерн какой-то. Выстрелили они одновременно, только всаднику стрела попала в плечо, а девушке в лоб. Оставшаяся четвёрка разбрелась кто куда, один спешился у погибшего и его транспорта, второй поехал к девчонке и стал там возиться, очевидно связывая её. А третий занялся подстреленным.

Ну, судя по всему, мой выход. Теперь вопрос как мне быть не стоял. Не люблю, когда женщин обижают. Как пел Семёныч – "расклад перед боем не наш, но мы будем играть". Четверо на одного хорошо, пока они вместе, а по одному мы с ними пободаемся. По виду они парнишки, не сильно статные, даже можно сказать субтильные. Пока я всё это обдумывал, руки делали своё дело. Круглый голыш удобненько улёгся в развилку копьеметалки. Э-э-х, минус один, тот парниша который осматривал погибшего, присоединился к нему. Пробежка вниз, дротик на копьеметалку, из подмышки того, кто связывал девчонку, торчит метр деревяшки с перьями. Минус два. Ещё двое. Снова голыш, в этот раз бросок не удался, камень прилетел медбрату между лопаток. Его аж в мостик выгнуло. Этот пока не соперник. Бегом к подранкам. Боец со стрелой в плече вскочил и вытянул руки в мою сторону, между нами возникло какое то радужное марево, я рассёк его по диагонали рогатиной, такое ощущение, будто медузу разрезал. На противоходе врубил экстрасенсу по рёбрам рукояткой рогатины, и добавил подъёмом стопы в грудину, отдыхай. Связать обоих, благо, какие то бинты в сумке лежат, поэтому бинтуем локти, за спиной, и ноги, от колена вниз, не до сантиментов. Полежите пока, не до вас. Как там мадам с оглоблей? А мадам – хреново, глубокие раны на бёдрах продолжают кровоточить, хотя крупные сосуды не повреждены, но перевязка нужна срочно, а ещё лучше шить. Огромная шишка на лбу, след от удара пикой, это не сильно страшно. Голова поболит, да и пройдёт, главное не дать ей загнуться от кровопотери. В сумочке у будёновцев должны быть ещё бинты. Перевязка по-быстрому, и бегом за листьями агавы, шовный материал добудем из них. Заодно проконтролить, двоих которых посчитал покойничками. Первому контроль не нужен, череп проломлен качественно. А второй шевелится, видать дротик не пробил ни одного жизненно важного органа. Ладно, мы не гордые, добьём. Барышня к моему удивлению дышит. Били тупой стрелой – томаром, такими в Прибайкалье до сих пор бьют ценного пушного зверя и птицу, тяжёлый наконечник в форме конуса, только рабочая поверхность – широкое основание. У этой тоже шишка с мой кулак. Девицу на гриву и к пожилой даме под бочок.

Пока бродил кое-что случились, подстреленный девицей паренёк развязался и тихонечко ковылял к лошадям, стоявшим кучкой в отдалении. Нет, дружок, так не пойдёт. Догоняю его и по макушке, нефиг, мне ещё с тобой пообщаться нужно. А у дамы бинты расползлись как гнилые тряпки. Да что это такое! Патрульных перевязал по новой, уже своей верёвкой. А пожилой женщине наложил по несколько стежков иглой с волокнами агавы. Перевязкой пришлось пренебречь, наложил на раны листья той же агавы, и её волокнами обвязал. Чуть позже, порюсь у них в вещах, может у женщин есть какая-то ткань на перевязки. Потому что, всё, что на них надето, было сделано из хорошо выделанной кожи.

Кстати обе женщины одного со мной вида, то есть орки. Хотя половой диморфизм присутствует, но понять что мы с ними одного рода племени можно. Клыки у них не так ярко выражены, когтей на руках нет, так маникюр. Рост у младшей, на вскидку – лет восемнадцати, метр девяносто, не больше, но стройная, и гармонично сложена. Старшая, лет шестидесяти, сантиметров на десять ниже младшей, грузная, но это возрастное. Под её грузностью скрывается недюжинная сила. Вона как всадника с коняшкой приложила. Пока любовался женщинами, лошади сделали ноги. А через пару секунд из-за холма показалась и причина их поспешного бегства, небольшая стая, голов так в пять, волков. Волки постояли, посмотрели на меня, и рысью понеслись за лошадьми. Всё чудесатее и чудесатее в этом мире. Средства передвижения лишились, чтож будем мастерить волокушу.

Даже не смотря на мою неумелую первую помощь, кровотечение у старшей прекратилось, а значит, настало время для сбора трофеев и допроса. И вот тут меня посетила птица обломинго. Допрашивать было некого. Оба гаврика благополучно окочурились. Твою мать!!! Как? Ладно, разденем и проконтролим. А то знаю я этих экстрасенсов, может они, потом встанут и свалят тихонько. Хорошие кожаные доспехи с кольчужными вставками, и пластинами непонятного золотистого металла, лёгкого, но твёрдого, жаль размерчик не мой, слишком субтильные ребятки. Может из трёх одну одёжку себе смастрячу. Сняв с ребяток шлемы, я тихонько охренел. Хотя чему удивляться, если в этом мире есть орки, то почему здесь не быть ещё и эльфам. На меня мёртвыми, миндалевидными глазами смотрела смазливая эльфийская мордашка. С длинными, острыми ушами, вытянутым подбородком и высокими скулами. В груди у меня заклокотал рык и глаза застила непонятно откуда взявшаяся ярость. Рука сама воткнула сначала одному, а потом и другому эльфу в глаз костяной кинжал. Всем спать!

Эльфы, сильфы, или какая, другая херня, но план по сбору трофеев ни кто не отменял. Обобрав трупы, собрав все пики, мечи и луки я пошёл к лошади. Сбруя, ремни, уздечка и попона пригодятся волокушу вязать. Но на сегодня сюрпризы не закончились, то что я принял за украшение на голове у лошади, оказалось рогом, мало того копыт у коня не было. Вместо копыт были лапы, похожие на собачьи. Блин кунсткамера, какая то! Эльфы, орки, единороги... А гномы где? Ну его нафиг, а то накличу, гномов верхом на грифонах или драконах. Волокуша получилась добротная, двухместная. Тётеньки поедут с комфортом, а заодно заедем на солончак. И вещички затрофеенные поместились. Эх, силушка моя богатырская, только умишко скудный! По следам волокуши меня быстро вычислят. Поэтому девчат на спину и короткими перебежками к реке. А там плот из камыша смастрячу и до стоянки под бережком догребу.

==========

Глава 4. Хлопоты гостеприимного орка, или как получит по горбу за благородный поступок. ==========

Илике снова снился отец. Он носил её по степи на руках, показывая её всем, и рассказывал какая она у него хорошая девочка, и какая красивая выросла его Илика. Отец показывал свою дочь волкам и гиенам, те нюхали её мокрыми носами, фыркали и соглашались с ним – таки да, большая, тяжёлая, но симпатичная. Попробуй не согласись с орком только что убившего огромного ораша*, вон до сих пор запах стоит, не прочихаешься. А ещё отец ругал себя разными непонятными словами за то что таскает на руках тяжести, вместо того сидеть на месте и заниматься шкурами. – Странно, – подумала она, – шкурами обычно занималась мама и Илика. Потом, продолжая ворчать, отец отдал её маме, которая положила свою девочку в колыбель. Она открыла глаза, над головой кружилось звёздное небо, кто то большой и сильный раскачивал колыбель, а рядом тихо сопела Ма. Точно сон, решила Илика и, закрыв глаза, провалилась в темноту.

У меня весь словарный запас исчерпался, где то через полчаса пути. Попробуйте нести двух женщин одновременно, при условии, что их тела полностью расслаблены. Класть их через каждые сто – двести метров, возвращаться обратно за барахлом – перетаскивать шмотки ещё дальше, и снова челночить. При этом выбирать те участки степи где, гружённый как ишак, орк оставит минимум следов, обходя мягкий грунт. Не знаю, что сподвигло меня взять сегодня с утра с собой железу, вырезанную у мега-гиена из-под хвоста, но она меня выручила очень сильно. Некоторые вещи и дамочек пришлось натереть этой железой. А то местная живность стала проявлять нездоровый интерес, несколько раз в отдалении мелькали волки и гиены, привлечённые запахом крови. Через пару часов такой маятни, я плюнул на трофеи и вещи дамочек. Наступив на горло своей жабе и хомяку, сосредоточился на эвакуации раненых. Из вещей взял с собой сабельку эльфа, одну пику, все ремни с упряжи и оружие девчонки. Остальное, измазав на всякий случай железой, сложил в кучу под приметным кустом агавы. Дело пошло гораздо быстрее. Да и мысль о том что я не один придавала сил. Даже если с женщинами не сойдусь характерами, всегда есть шанс встретится с их соплеменниками, да и ушастые скучать не дадут. Ко второй половине дня я вышел на хорошо вытоптанную тропу, по которой зверьё ходит на водопой. По этой дороге и вышел к реке, о следах я уже не опасался, животные, двигаясь к воде, уничтожат их качественно.

Выйдя к воде, я достал эльфийскую саблю и стал косить камыш, поначалу дело спорилось, так, что я даже увлёкся. Но чем дальше, тем хуже сабля резала, приходилось уже рубить. Сабля изрядно затупилась, мало того красивый золотистый металл стал покрываться ржавчиной. Что-то не ладное творится с вещичками кроликообразных. Сначала бинты, теперь сабелька, такое ощущение, что в вещи встроен определитель "свой – чужой". Хорошая защита от краж и мародёров. Если так, то с трофеями беда. Пока вязал плот, проверил ремни с упряжи, пока особых изменений не заметно, но всё равно на ответственные места использовать их не буду. Оставив моих подопечных на плоту, я заякорил его пикой, забитой в дно реки прямо сквозь плот, подальше от берега и с чистым сердцем отправился за барахлом.

Поход за вещами прошёл быстро и без приключений. Но пока ходил туда-сюда, обнаружил, что трофеи слегка подгуляли. Весь материал, из которого были сделаны эльфячьи вещи, и снаряжение, и оружие, короче всё, что я затрофеил с кроликов, всё имело видок весьма потасканный, если не сказать хуже. Хотя изымалось барахлишко практически нульцевое, прям сияющее новизной. Складывающаяся ситуация с трофеями нешуточно обеспокоила меня. Ведь в постройке плота хоть и не много, использовались вещи ушастых. Не хотелось бы, чтоб мои барышни утонули, или чтоб их течением унесло, пока меня носит взад – вперёд. Нагрузившись под завязку, я рванул к реке, не забывая, правда, приглядывать за тем, чтоб наследить по минимуму.

К берегу я добежал очень быстро, всё-таки нести вещи и бессознательных женщин – две большие разницы. Слава Ктулху и его демонам, плот на месте, и раненые тоже. Пока бежал шевелилась мыслишка, что девчата очнутся и слиняют по-тихому, от моей заботы подальше. Но видно досталось им сильно, потому что лежали они, не сменив позы. Какие покладистые женщины у орков, как положил, так и лежат. Ха-ха, юморист доморощенный, вот очнутся, покажут покладистость, ушастые уже оценили.

Мысленно перебирая варианты развития ситуации, я постепенно выгреб к своей стоянке. Выгреб, конечно, не без труда, пучок камыша это не байдарка, но плыть даже на таком плоту легче, чем тащить всё на себе по ночной степи. Да и следопытам придётся поплутать. Следы на берегу уже утром будут вытоптаны животными, покосы мои в камыше видно только с воды. Остаются только мои трофеи и непонятные экстрасенсы эльфов, может у них есть возможность отследить вещи принадлежавшие покойничкам. Но до прояснения ситуации пока оставим всё как есть. Пока плыли, девчонка один раз очнулась, но пробормотав, что то невнятное, тут же вырубилась. К стоянке добрались только за полночь. Барышень я уложил вместе на сено, укрыв их попоной, а сам вырубился без задних ног прямо на плоту.

Проснувшись почти с рассветом (хм, а это уже превращается в привычку) я первым делом осмотрел пациенток. Ну что, прогресс на лицо, бессознательное состояние сменил сон, а это уже к лучшему. Меняя повязки у раненой, я пришёл к выводу, что либо я замечательный хирург, либо с регенерацией у зеленокожих дамочек всё в порядке. Раны были чистые, не воспалённые, сукровица не сочилась. Да и синяки и шишки имели как минимум трёхдневный вид. Интересно, а если я себе палец оттяпаю, он вырастет? А голова? Это к обсуждению медико-биологических вопросов подключилась моя шиза. Она посоветовала начать эксперимент именно с головы, и если духу не хватит самому тупую башку отчекрыжить, взять в лаборанты братцев – кроликов. Уж они мне в такой мелочи, после вчерашнего, не откажут. Кстати, боюсь, за перевязочный материал, я ещё огребу. На бинты пришлось распустить единственное платье девчонки. Только оно было сделано из растительных волокон, остальное – либо шерсть, либо кожа. Обложив раны подорожником, а себя матом, я снова перевязал их импровизированными бинтами, пропитанными саком агавы. Тулю я эту агаву везде, скоро мою стоянку можно будет найти по ободранным кустам. А что делать, если у меня это единственное антисептическое и противовоспалительное средство, кроме подорожника, а его в отличие от агавы очень мало.

Закончив с осмотром ран больных, я приступил к осмотру кучи трофеев. Мало того, что увиденное ни хрена не радовало, всё буквально на глазах превращалось в рассыпающийся от старости хлам, так к хору завываний в голове присоединилась до этого просто шептавшая паранойя. Ладно, жаба с хомяком, им положено рыдать от проё... потерянного добра. Так ведь и паранойя, озвученная шизой просто вопила, что от хлама нужно избавляться, причём делать это нужно подальше от стоянки. Ошибку нужно срочно исполнять. Тем более хозяйственные дела ждать не будут, шкуры скоро протухнут без соли, да и свежего мяса добыть стоит, едоков то прибавилось. Значит нужно навёрстывать, то, что упущено из-за вчерашних подвигов. Поэтому выдвигаюсь за солью, а по пути избавлюсь от горе трофеев и может чего и добуду съестного. Но сначала развёл костёр, и промыл оставшееся мясо сайгака, вдруг пациентки очнутся, пока я по делам мотаюсь. Есть захотят, приготовят, чай не безрукие. А там и я может, свеженького мясца принесу. Перед выходом набрал десяток небольших голышей, уж больно ловко у меня с ними получается. Под нужные в походе мелочи одолжил "дамскую сумочку" одной из контуженных и найденное в ней же приличное огниво. Надеюсь, поймут и простят, моя авоська маловата стала для носимых мелочей.

Закончив со сборами, двинулся в дорогу. Специально сделал большой крюк, чтоб избавится от злополучных трофеев. Найдя приличный овраг я свалил всё "ушастое" барахло, вперемешку с сухим бурьяном, и поджёг. Горело оно как трухлявое дерево, короче дерьмово горело. Но спалил всё, что могло гореть в труху. А всё металлическое и без моих стараний в ржавую труху стало превращаться. Через пару дней от металла только ржавчина и останется. Оставшись удовлетворённым полученным результатом, я обвалил стенку оврага на место погребения хомячьго горя. Заметая следы импровизированной метёлкой из бурьяна, с чувством выполненного долга я отправился за солью. Моё везение меня не пока оставило. По пути получилось подбить двух здоровенных сурков, совершавших утренний моцион и забрёвших далеко от своих нор. Ближе к солончаку под удачный бросок подставилась крупная дрофа. На самом солончаке я наскрёб лопаткой тура около пуда соли пополам с пылью, да и хрен с ним, мне её не в пищу употреблять, а шкурам думаю, только на пользу пойдёт.

Уже на обратном пути повстречал черепаху, жестоко пожиравшую мясистые листья неизвестного мне, но точно беззащитного и мирного растения. Как истинный гринписовец (читай – зелёный), да и просто сознательный орк, я не смог пройти мимо невинно убиваемого сорняка. Да и с первого дня я остро нуждался в посудине, клей там сварить, жир перетопить, но гончар с меня, как из известного органа молоток. Я под это дело уже хотел приспособить череп мега-гиена. А тут такая удача – мясо носит с собой кастрюлю и сковородку! И пёс с ним, что посуда почти одноразовая. Ради такого случая, гринпис орков в моём лице, возьмёт на себя повышенные обязательства по защите мирных сорняков от кровожадных черепах.

Эх судьба моя ишачья, впору отловить молодого мега-гиена, или пару тройку пещерных гиен и учить их профессии ездовой лайки. Перед моей жабой и её близнецом – хомяком, даже орочья двужильность пасовать начинает. Как ни выйду в степь прогуляться, так и гружу себя как вола. Поняга хорошо выручает, но стоит выделить себе необходимый носимый минимум и придерживаться его. Конечно плюс – минус десяток кил и не больше. Не учитывая форс-мажора, типа вчерашнего, такие подвиги по умолчанию выносим за скобки. Иначе погорю на своей жадности как последний фраер.

Хотя грех жаловаться, ещё до обеда я добрался до стоянки. Мои болезные ещё спали. Либо им вчера неслабо потрясли мозг, либо одно и двух. В этой ситуации я как доктор абсолютно не состоятелен. Лечить глубокую контузию, в полевых условиях, я могу только ампутацией. Только боюсь, пациентки этого не оценят. Раз так, остаётся надеяться на крепость орочьих лбов. А значит, в дело вступает основное правило – не можешь помочь, не мешай. Я пока займусь высокой кухней. Сегодня у нас в меню: жаркое из сурков с шалфеем и тархуном на первое и печёные, с ароматными степными травами, потроха сурков и дрофы в листьях мать-и-мачехи на второе. Сказано сделано. И вот когда блюда уже были разделаны и выложены на эксклюзивной посуде из листьев местного лопуха, в душевную гармонию шеф-повара внесло диссонанс резкое, дёрганое движение мирно лежавшей, до этого, рогатины. А потом события понеслись галопом.

Краем глаза увидев резкое движение я слегка сместился вправо, этого хватило чтобы наконечник прошёл мимо. Сразу видно, что моя спящая красавица, так не вовремя проснувшаяся, с рогатиной дела не имела, все больше с копьём, иначе я бы уже дёргал лапками на рогатине, как жук на булавке. Не учла она, что в рогатине второй рог хорошее подспорье. Зато бой на оглоблях у орков похоже национальный вид спорта, оскопищем она довернула мне в лоб со всей своей пролетарской ответственностью. Да, ребята, а орочьи черепа крепкие, если бы мне такой удар, древком рогатины диаметром в пять сантиметров, прилетел в человеческом теле, черепно-мозговая травма была бы обеспечена. А так только в глазах потемнело. Милая девушка, ничего не скажешь. Только что лежала без чувств, не успел отвернуться, уже на рогатину насадить пытается. О, женщины, вам имя вероломство. И это только за сумочку и зажигалку, а если бы я покусился на её честь? Интересно, а про платьешко она знает? Или мне ещё предстоит вторая часть марлезонского балета? Обозлённый на свою лопоухость, к вопросу успокаивания бешеной фурии я подошёл весьма ответственно. Девчонка по видимому, прошла отличную боевую школу. Бросив, бесполезную в ближнем бою рогатину, она ничтоже сумняшеся попыталась воткнуть маникюр одной руки мне в глаза, а другой вырвать моё нежное горлышко. Вот только я был категорически против такого развития ситуации. Подтолкнув её руки, левым предплечьем вверх пробил ей правой ладонью в живот, заодно забирая в горсть парку, левой рукой хватаю её за грудь (мальчики и девочки, поверьте, совершенно случайно, просто так на самбо учили, а я не виноват что вместо воротника самбовки у неё там эта ...,ещё и размера не самого малого) и девочка аки пропеллер улетает на пять метров от берега. А что делать, поворот – удар – захват – бросок получились слитно и красиво, можно сказать классически. Под гомерический хохот второй очнувшейся, моя не состоявшаяся убийца, практически без всплеска ушла в воду. То, что она покалечится, я не беспокоился, глубина там метра три – четыре, коряг нет, не убьётся. Я обернулся к переставшей вдруг хохотать женщине и увидел её полные ужаса глаза. Она показывала на реку и как рыба открывала и закрывала рот.