Текст книги "Боги Яви (СИ)"

Автор книги: Сергей Беркут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

     Фырк! Он оглянулся на своих любимых подружек, осмотрел их, убедившись, что они совершили переход в этот мир удачно, пригнул свою голову к земле, вдохнул свежий воздух Яви и быстро потрусил в сторону далёкого леса, взяв направление строго на север, доверяя своим врожденным инстинктам охотника и убийцы. Гела гнала по ночной пустоши, обгоняя Цербера на весь корпус, она была молода и сильна, ей хотелось показать своему самцу, что он выбрал её не зря из всей черной сотни Одина.

     Её острое чутьё подсказывало, что скоро они доберутся до леса, пересекая жёлтую пустошь, перепрыгивая очередной шершавый валун, она чувствовала еле улавливаемый влажный аромат ночного леса, который уже витал в воздухе.

     'Скоро взойдет солнце этого мира, враг мой и моего самца', – думала она.

     Она оглянулась на Цербера, его мощные мышцы переливались в свете Луны, словно сама ночь, которая вышла на охоту. 'Не зря же наше звено называют чёрным крылом Одина!' – подумала Гела.

      'А замыкает звено его старшая подруга Метра', – думала она, – 'я ещё покажу ей, этой старой суке, кто тут более удачлив!' – Гела прильнула ещё ниже к земле и усилила свой темп. – 'Я сама вырву девчонке её сердце'.

     Скоро на горизонте появилась чёрная полоса леса, боевое звено стало улавливать насыщенный его запах, и существ, которым не повезло встретиться с ними этой ночью на их пути.

     'Ай да Гела, ай да сука!' – подумала она и стала наращивать свой темп, чувствуя чью-то чужую терпкую кровь на своём языке. А я бежал от них, как одержимый, без оглядки, уже задыхаясь, мои лёгкие скоро лопнут, а мышцы сведёт спазмами, и мне конец, быстрый, бесславный конец. Как же обидно... Я почувствовал чьи-то нежные руки, которые держали аккуратно мой подбородок, и прохладная влага текла живительной струйкой по моим пересохшим губам в горло. Глаза мои были открыты, но я ничего не видел, всё плыло, как в тумане.

     – Сергей... – послышалось мне, и кто-то аккуратно положил мою голову на место. – Сергей... – снова услышал я. Кто-то меня настойчиво звал.

     – Кто здесь? – прошипел змеем мой голос, так, что я сам его не узнал.

     – Это я, Галина, – прошептал знакомый голос в ответ.

     – Ну наконец-то, а то мы уже думали, что ты дуба дашь! – донёсся из темноты голос орка.

      – Да заткнёшься ты наконец?.. – леший оборвал Ваську. Дыщ! Раздался звук подзатыльника.

     У меня словно камень с души свалился. Дома...

     Глава 6. Попытка номер два

     Провалялся я два дня в своей постели, только на третий день стал подниматься, и то кое-как, совсем немного. Накрыл меня пендель бога не по-детски, словно хороший допинг. Мутило так, что нутро выворачивало. Короче... Якуту звездюлей тоже прилетело из далёкого прошлого, нехило так от бога, как, впрочем, и мне. Ведь, со слов шамана, мы были связаны невидимыми ниточками судьбы астрального тела, и что почувствовал я, то почувствовал Якут, и отчасти передалось и ему, как моему проводнику. 'Интересно, а как блоха на яйцах лиса лопнула, он тоже это почувствовал?..' Ладно, когда никого не будет дома, потом поинтересуюсь, не при всех же позориться. Пусть это будет наш с Якутом маленький секрет. А то, не дай боги, Васька с Градомиром узнают, подначек будет – не оберёшься. Так что мы пару дней, можно сказать так, находились в домашней реанимации у Градомира, под чутким медицинским уходом Галины. Интересно, но все перешли на осадное положение и ходили в своём истинном облике. А особенно мне понравилась Гала. Оказывается, у серых орков главой семейства были женщины, а не мужчины, как принято у нас. Они и воинами были, и, соответственно, вид такой имели, воинственный. Галина хоть и была орком, но телосложение имела спортивное и хорошо тренированное, словно она амазонка. Я только сейчас обратил внимание, как она управляется на кухне с ножами, они, словно бабочки, порхают в её руках. Рыжая коса, перекинутая через плечо, свисала на упругие сочные груди, и, вдобавок к этому, янтарного цвета глаза подчёркивали её боевую стать с каким-то озорным огоньком в них. На крепкие руки были надеты стальные наручи, имевшие кожаные застёжки, а на её предплечье – золотые браслеты, которые завивались вокруг змеем на упругих мышцах. Только немного скулы выпирали вперёд, подчёркивая её принадлежность к другой расе, и небольшие, слегка выпирающие клыки. Как она мне пояснила, они их подтачивают у стоматолога. На мой вопрос, зачем, лишь пожала своими плечами, мол, мода такая у них. Ну да, наши-то бабы свои ногти тоже точить куда-то ходят. А если им ходить некуда, некоторые из них точат об нас. Вот и выходит, каждый точит, как хочет. За последние два дня мы с ней довольно много разговаривали и сблизились, в связи с уходом за маломощным, то бишь за мной. Сверху на неё была накинута грубо выделанная кожаная куртка, обшитая стальными пластинами, и такая же, грубой выделки, надета короткая кожаная юбка, из-под которой были видны сексуальные ровные крепкие ноги. Но в чёрном трико Галка выглядела просто огонь. И к одной из них был пристегнут на кожаном ремне небольшой кинжал. Не баба, а загляденье, хоть и другой расы! Просто огонь рыжий... Сразу стала просыпаться и вякать моя зелёная жаба, но я сразу же её прогнал от греха подальше, со своими нехорошими на этот счёт советами. Она мне такое насоветовала, даже перед Васькой стало как-то неудобно. Теперь понятно, почему Васька её побаивается, такая враз отоварит по лбу – не встанешь, может и без сковороды. Так что, оказывается, настоящий мой телохранитель – Галина, под видом миловидной женщины-кухарки. Градомир тоже был при военном параде. Кованые наручи и два огромных обруча на его предплечье были словно влиты в его тело. В небольшую, уже с проседью, бороду вплетена небольшая лента синего цвета. На мой кивок ответил просто – древний родовой обычай. Стальные пластины закрывали его грудь и спину и были закреплены кожаными ремнями по его бокам. И такой же, как у Галки, выделки кожаные штаны. А возле порога его дома стаяла самая настоящая внушительных размеров секира. Я такую и не подниму, а если и подниму, то пупок развяжется. Но и грех про Ваську не сказать, этого достойного воина, как и я. А Васька был на фоне этих двоих воинственных монстров в своих спортивных старых трениках и такой же замызганной майке.

     – А я ему говорила! – перехватив мой взгляд, ответила Галка. – Вась, ты хоть для приличия морду свою мазутом от своего трактора раскрась, как Рэмбо. Может, хоть какая навка тебя испугается? Ты же всё-таки серый орк! – Васька только почесал свою лысину. – Гы – Гы – гы! – Даже лежащий в соседнем углу Якут проснулся.

     – Ой, не могу, не смешите меня! Ой, обоссусь сейчас! – все разом заржали. А виновником всего этого военного положения был, видимо, я. Оказывается, у меня на острове, когда я впал в кому, из носа и ушей пошла кровь, а так как я, со слов Градомира, благословлен самим Создателем, и теперь я с Ним на короткой ноге, то они побоялись, что моя кровь может попасть в воду, когда грузили меня, беспамятного, в лодку. Вдруг капнет. А её реакцию я сам видел на том острове. И все демоны и ночные твари сбегутся на неё, и меня безжалостно кончат, так как баланс сил в мире резко поменялся в сторону светлых.

     Так что просто все решили перестраховаться. Филька, лесной сыч, курсирует по всей округе со своими собратьями и иногда прилетает на рядом растущее дерево, возле моего окна. Что-то проклокотав лешему, он снова улетает в боевой дозор. И вообще, я заметил, что после моего открытия на берегу озера, когда я случайно благословением своим упокоил давно погибшего воина, они стали от меня не отходить ни на шаг. Вот и сейчас маленький Кулёма сидит возле моей кровати, и его одна конечность заботливо залезла мне под одеяло и поглаживает мне спину. Переживает вишь. А хитрый Кукуня, тот вообще спит, словно домашний кот, у меня в ногах, и даже взял моду такую – что стащит у Галки со стола, всё несёт в мою постель. Если чего, мол, я тоже с ним подельник, и статья нам за хищение казённой жратвы светит двоим. Градомир, глядя на нашу любовь, только удивлённо хмыкал. Но я был кремень и пока помалкивал, я и сам не мог разобраться, что со мной происходит. А расскажи про благословение Градомиру, тот вообще с катушек съедет. Старенький он уже. Детей предусмотрительно Васька отвёз в деревню к своим родственникам. Пока в лёжку лежали с Якутом, многое вместе обсудили и обдумали. И вопросов стало ещё больше, чем ответов. В общем, одни вопросы... Так как Градомир утверждал, что я благословлен Создателем, а в истории земли это был один человек, значит, в меня вселился дух без вести пропавшего князя Олега, который меня и беспокоит. Я вроде как одержимый им, и он мне хочет, видно, что-то показать. И чтобы это выяснить, Градомир пригласил Якута. Ну, как пригласил, у какой-то ведьмы сертифицированной из Санкт-Петербурга пьяного забрал. Он там у неё шаманит по-тихому с умершими духами, а она денежку с жен наших слуг народа и бизнесменов очень хорошую рубит, она его и поит, бестолкового, чтоб не сбёг убогий, а из шмоток у него только перо ворона. Они его и загрузили никакущего от неё с Андреем в машину, этого Ивана Сусанина по мирам Нави, где мы с ним и схлопотали по соплям. Когда леший в очередной раз рассказывал, как он у этой племенной ведьмы в седьмом колене снял свой оберег на приёме, мы оборжались. Ведьма ведь липовая была, как многие сейчас, шарлатанкой оказалась. А тут Градомир, сидя за столом, перед человеческим черепом и чёрной горящей свечой, поздним вечером, в страшных потугах, с выпученными глазами, свой кулон снимает, словно он из шкуры лезет своей. Жуть жуткая! Ну, она и пустила лужу под себя. Увидеть перед собой такого демона из самого ада – не каждый выдюжит. Градомиру ещё бы каску надеть немецкую с рогами, то всё, всем врагам трындец! Но и девка оказалась молоток, в обморок не упала. Уходя напоследок, Градомир сказал, что этого пьяного грешника с собой в ад заберёт, чтобы изжарить его на сковороде и съесть за грехи его тяжкие. По пути захватил с собой у неё пачку соли на кухне и какой-то приправы взял, мол, кризис сейчас, и эти продукты тоже попали под санкции, и в аду с этими продуктами тоже дефицит. Наказав ей напоследок, чтобы больше не обманывала добрых людей, а шла честно работать, желательно на стройку. Распрощавшись вежливо с ведьмой, посоветовал ей в церковь не ходить, не поможет. И напевая весёлую песенку: 'Как нажрался я вчера. Пили с ночи до утра...' – неспешно направился к выходу. Надо бы его попросить проверить девчонку, а то пойдёт к братьям нашим из Восточной Азии на стройку, кирпичи на пятый этаж таскать. Лучше учиться пусть идёт. На парикмахера хотя бы. О чём это я, а, о попаданцах, ну так вот. Но что-то я такого не припомню даже в фантастических книгах. Про попаданцев читал, но они, как правило, попадают в другие времена или в чужие миры, возьмём это за основу, может, где-то, допустим, и отчасти правда была, говорят, дыма без огня не бывает. Но чтобы из другого времени или мира в современного человека, нет, чего-то я такого не припомню. Ну и он бы со временем постарался захватить моё тело и разум, но этого я не заметил. А мои сны и ночные кошмары у меня с самого раннего детства. Я поначалу пробовал родителям рассказывать, но всё тщетно, они ссылались на мою фантазию и, конечно, мой возраст. Кто тебя послушает и поверит в твои полных шесть лет? Тогда я просто стал помалкивать. Снится и снится, подумаешь, я всегда чувствовал приграничный мир Нави, кому это надо? Да и кому такое расскажешь? Может, так у всех! И я это стал воспринимать как само собой разумеющееся, привыкнув к этому явлению. А тут выходит, что шаман отправляет моё астральное тело в эфир миров, и Олег показывает мне скандинавского бога Одина, это ведь должно быть прошлое. А этот чёртов ворон меня заметил и настучал ему. И мы конкретно вдвоём с Якутом озвездюлились. Выходит, это не прошлое, получили мы ведь по-настоящему. Тогда вопрос: зачем дух Олега мне всё это показал? Кто я и кто Один!.. Как-то, мне кажется, это неравноценно. Вступить в жестокую кровавую схватку с самим богом, даже если он и забыт, да я свой алкоголизм победить не могу. А тут бог Сканди – навии!.. И при чём тут жрица Хельга? Ну, ведьмой больше, ведьмой меньше, мне всё одно. Вон, в той же Европе их тысячами жгли, и живут как-то, не переживают. Ну, нет теперь баб красивых, и что? Выход-то нашли! Главное теперь, чтобы их выход к нам не перебрался, полностью. А вот в том, что леший в чем-то прав, я с ним полностью согласен, ведь благословение со мной. Только что это мне даёт? А ровным счётом ничего. Могу души усопших отправить к Создателю, могу – нет, мне что теперь, на всех отпеваниях присутствовать?! Но хоть без работы не останусь. Радость-то какая. Да и сам Олег – выходец из далёкого прошлого, получается, тогда откуда он знает, что творится в соседнем мире, и какое ему дело до этого настоящего. Тебя уже нет давно, ну и спи с миром. Пусть земля будет тебе пухом, дорогой товарищ! А я при чём тут?.. В общем, я не смог вместе с Якутом свести концы с концами, это как в нашем, для нас дорогом, государстве бюджет. Он вроде есть..., и его сразу нет... Что-то тут никак не клеится.

     – Камлать надо ещё, а то информации мало для размышления!

     – Да пошел ты!

     В общем, мы с Якутом поругались и, отвернувшись друг от друга, легли мирно спать. Тоже мне гуру сибирский нашёлся.

     – Якут, а тебя как звать? – не выдержал я первый.

     – Мишей меня мать назвала, – ответил тот.

     – Да угомонитесь вы уже, наконец?! – не выдержал Градомир, – вон Васька уже без задних ног спит как сурок. – Со второго этажа раздался храп, словно трактор поле пашет.

     – Да он где-то в амбаре флягу браги от Галки спрятал, вот и бегает туда да, как кот сливки, лакает. Тоже мне химик доморощенный нашёлся! – Якут тяжело вздохнул. – Вот же паразит!

     Камлать решили через неделю, как только отойдём здоровьем своим. А пока нами занялся Федот-банник. Тоже интересный тёмный персонаж. Ножки худенькие, ручки щупленькие, росту метр и три сантиметра, таскает на себе всё время старые обноски свои. Словно у лешего во дворе бомж живёт. Лоб сморщенный, глазки зелёные навыкате, просто рыбий глаз, а не Федот-молчун. Губы тонкие, рот широкий, нос с ладонь длиной. Весь жилистый, крученый такой, словно на его костях мясо совсем нарастать не желало. Но дело он своё знал крепко, парился я как никогда. Ох и жар у него в баньке был горячий, словно живой. Я чувствовал его лёгкое дыхание, оно словно обволакивает тебя и твоё тело, лаская его своими пышущими языками, стараясь не обжечь твою кожу и в это же время проникая своим теплом в твою плоть до самых твоих косточек. А как Федот стал помогать жару своими берёзовыми и дубовыми вениками, размахивая ими, как сам Брюс Ли, разгоняя эту огненную стихию по кругу, перемешивая её с текущим откуда-то сверху свежим глотком воздуха, закручивая его в маленький воздушный смерч, приправляя всё это душистым паром, я понял, что это великое древнее искусство и наука. Он – словно повар, который знал, что, куда и когда добавлять, огня, воды и воздуха, чтобы это превратить в животворящую силу нашей земли. А прохладный пол он застелил свежескошенным на лугу разнотравием, дав ему немного подсохнуть в тени вековой ели. Сено приятно похрустывало под нашими пятками, источая душистый аромат северных трав от поднимающейся температуры. Федот стал мять мои шейные позвонки своими довольно сильными пальцами, я думал, что я просто умер и попал в рай. Он прошёлся ими по всему моему телу, добравшись то каждого хрящика, до каждой застарелой жилки, и всё это изношенное добро крутил, мял и ставил на своё место. Костолом! А потом отдых после парной и ядрёный домашний квас. И никто после этих процедур не мог меня побеспокоить ни во сне, ни наяву, и у меня был самый крепкий здоровый сон за последние сорок лет. Я просто на всё забил болт. И вот в таком бешеном режиме прошла для меня неделя: вкусно жрать, крепко париться и спать. Кайф! Время камлать пришло. Я, честно, немного ссал, да и Якут чувствовал, видно, какой-то для себя дискомфорт, видно, тоже немного очковал. Но делать нечего в селе, мы сидим навеселе. А плыть к острову было надо.

     В Карелии осень приходит рано, ветер подленько задувал за мой шиворот, стараясь до меня дотянуться. Да и мелкий отвратительный дождик мало чем нас мог порадовать. Побросав в лодку свои пожитки, добавили немного сухих дров, мы вчетвером отправились к месту великой и загадочной силы земли нашей. За наше отсутствие на острове ничего не изменилось, только небо, мне кажется, стало темнее, да мусора лесного к берегу больше прибило волной. В этот раз выход в астрал прошёл быстрее. Ведь первый раз оно у всех туго идёт, а потом как по маслу, так и у нас вышло. Я постелил себе на гранит коврик, сел перед разведённым Васькой костром и стал слушать инструмент Якута, который начал свою игру, терзая им пространства Вселенной. Отпив немного грибного отвара, я уселся поудобнее. Парни, как и в тот раз, отсели от нас подальше на берегу уже остывающего озера. 'Скоро у щуки жор начнётся...' – не успел я подумать, как очутился на перекрёстке миров Нави. Стою тут, мёрзну на остановке, маршрутку жду, а вокруг бесконечный космос и тишина. Поозирался по сторонам, некого нету, скучно... Эй! Сожитель! Где ты? Ку-ку. Куда идти? Звезды, как и прежде, холодно мерцали в синей пустоте. Я, может, ошибаюсь сильно, но Якут прав, это больше похоже на порталы между мирами, врата, ведущие в другое время, в другой мир и ещё черт знает куда, их тут миллионы... Ну и где дорога! Один портал мне подмигнул, словно старому знакомому. Я завис на мгновение, а стоит ли испытывать судьбу?.. А если не загляну туда, то всю жизнь буду потом жалеть об этом. Эх, двум смертям не бывать, а одной не миновать, и я потянулся в указанном направлении. Ух! Снова ничего не вижу, ослепило. Стараюсь оглядеться. Что первое бросилось в глаза – это огромный курган с равными сторонами света, он был похож на рукотворный, причудливая игра природы. Голубое небо, и маленькое пушистое облачко маячило на горизонте, просто крохотное такое. С кургана петляя, убегала куда-то вниз тонкая вытоптанная пыльная тропинка, которая упиралась в широкую, медленно ползущую реку. А за рекой вздымался похожий на небольшие горы тяжёлый таёжный лес, который раскинулся – глазу не объять. Курган цвёл луговыми травами, это время года, сразу видно, была весна, её ни с чем не сравнить. На берегу реки сидел одинокий старик в белой просторной рубахе и старательно чем-то был занят, всё время кряхтел и что-то бубнил себе под нос. Я, как Чёрный плащ, заскользил невидимой тенью с этого кургана в сторону седого старика, который усердно сопел и не мог успокоиться. Стараясь до него не дотрагиваться, – 'спасибо, уже учёный', – я украдкой заглянул ему через плечо. Ку-ку! Старик мусолил мякиш серого хлеба, стараясь как можно больше его размочить своей слюной, выложив всё это себе на ладонь, он смачно туда сплюнул и стал растирать его большим пальцем, стараясь сделать эту консистенцию как можно жиже. Фу! Вот вернусь в свой мир, и сразу к стоматологу, а то вот так в старости тоже придётся такой же себе суп варить. Сразу подло заныл зуб. Млядь, какой зуб, я же в астрале! Я украдкой с интересом стал дальше подглядывать за седовласым. Старик свои сопли выложил аккуратно в небольшую тряпочку и старательно всё это хозяйство стал заворачивать, немного её покрутив, он сделал что-то похожее на круглый пузырь, полностью забитый своими соплями. Он уже меня заинтриговал! Боже, да за что мне всё это?.. То на злого бога нарвался, то на больного на всю голову деда. И за что мне такое наказание? А я-то всё, дурак, думал да гадал, откуда у нашего многострадального народа вот такие выражения в русском языке берутся, как сопля в тряпочке. Так вон оно откуда, оттуда, видимо, история земли русской очень богата своими древними обычаями и традициями. Старик закряхтел и полез своею рукой себе под подол рубахи, – Иди сюда мой маленький... – просовывая её в низ живота, стараясь оттудова чего-то, видимо, достать. Мама дорогая, я не буду смотреть на это, я стесняюсь, таких и в моём мире с лихвой хватает, ночью в парке не пройдёшь.

     А тем временем дедок начал своё влажное склизкое дело. Я отвернулся, ребята, у меня ранимая натура. Сзади меня послышались очень странные звуки. Чмок, чмок, чмок. Чпок, чпок, чпок. Фу, млядь. А вы знали, что у астрального тела тоже есть рвотные позывы? И я не знал! Беее!.. Теперь знаю. 'Ой, молодец какой, потерпи немного, скоро закончим...' – слышу, этот озорник-затейник себя подбадривает, нет, ну в таком возрасте, может, и я себя подбадривать буду, кто знает, главное, чтобы под твоим боком бабка симпатичная была, тогда ладно. Терпение моё, наконец, лопнуло, нет, ну а вы бы на моём месте что сделали? А вдруг он чем-то страшным болеет и примочки себе лекарственные делает?! Надо – бы посмотреть. И я взглянул одним глазом, аккуратно так, чтоб не спугнуть. А то мало ли чего в жизни бывает, предупреждён – значит, вооружён. Но увидел я не то, что ожидал. Всё же я волосатый писюн увидел, конечно, как и собирался, маленький такой, с кисточкой на самом кончике. Но это был не писюн старика, как вы все ожидали, а маленького слепого медвежонка, который старательно высасывал эту тряпочку, лёжа на своей спине на коленях старика, словно сиську мамкину сосал. Моя астральная челюсть отбила мне ногу. Гадский папа, ну вот как мы иногда можем так в людях ошибиться, хотя все уверены бываем на сто процентов. Мы их на костре сжечь готовы, а они благое дело делают, и ведь даже не для себя, для других, а мы этого все, бывает, не видим, словно ослеп наш народ, и сразу готовы их на кол осиновый посадить, даже толком не разобравшись ни в чём. И как-то мне перед этим мужиком совсем совестно стало. 'Прости, старик, дурака срамного!' – почему-то в мою голову пришло только это, и мне даже как-то стало легче на душе, вроде. Медвежонок закряхтел в его руках, как дитя малое.

     – И откуда ты только свалился на мою голову? Цапля тебя, что ли, вместо лягушонка с болота принесла? Перепутала, видно! Матку твою где теперь искать? Лес вон, за рекой, ни конца ни края не видно, до самой земли Асии стелется зелёным ковром, через всё Белоречье, – старик тяжело повздыхал, поймал на голом пузе медвежонка пробегающую блоху и откинул её в сторону, подальше от себя. – Ступай-ка отсюда, поищи себе кормильца в другом месте. Эх, эх, эх! Где я тебе титьку-дойку тут найду? Может, погибла где она, а?.. В беду попала?.. Ныне вон зверюг тёмных из Нави сколько повылазило, тьма-тьмущая! Чего молчишь, косолапый?.. – но маленький косолапенький на поставленный стариком вопрос ничего не ответил, а только сладко зевнул и уже мирно спал. – Эх, беда пришла, беда... – прошептал старик, глядя задумчиво куда-то в зелёный, густой хвойный лес. Я даже проникся к этому старцу. Ну и не такой уж он и старик был, если приглядеться, крепкий такой старичок. Цепкий, прямо колючий взгляд, словно у лесной рыси, вцепится – не отпустит такой. Нос прямой, словно орлиный, таких людей сразу видно, породистые, жилистые они, да непростые, с такими лучше не связываться, а то самому худо будет. Да и в руках его, видно, пока сила есть, ладони вон мозолистые какие, широченные, такой леща даст – и голова с плеч, может, в своё время не только мотыгу держал. Да длинные, спадающие седые пряди волос, мытые и аккуратно вычесанные. Ветер подхватил седые пряди старика и кинул, играясь, мне их в лицо.

     Гараун сидел в своём шатре, раскинутом на просторах земель Белоречья, на берегу реки Иртыш, которая своим величием и умиротворением, словно гипнотизируя волхва, уносила свои тихие воды, петляя, словно полноводная змея, по дремучим лесам и горам, унося его беспокойные думы строго на север. Терзаемый своими мыслями волхв чувствовал – что-то изменилось в этом мире Яви, что-то пошло не так, явь дрогнула, словно зыбкие пески, словно могучая река, которая, вздымаясь волнами, вторглась в бескрайние воды океана и переплелась с Навью, с незримой границей тёмного мира, где приграничные миры Яви дрогнули.

     Гараун встал, встряхнул своей головой, тяжёлые думы давили плечи, словно два снежных великана. 'Надо бы пойти и ещё раз спросить Перуна Многомудрого, может, ответит?' – подумал волхв. – 'Ведь великая раса славян и ариев не может без благословения Великого Рода небесного', – Гараун прикрыл свои веки. – 'Что-то спину ломит, к непогоде, что ли?' – приоткрыв один глаз, глянул на прозрачное синее небо. – 'На горизонте ни облачка, неспокойно как-то", – волхв поёжился и закрыл свои глаза.

     Тёмной ночью, когда луна Фатта ещё не взошла, а месяц не так ярко светил из-за туч, великий волхв брёл на гору Великого Капища, попробовать ещё раз связаться с многомудрым богом, а именно с Перуном-Громовержцем. Вскинув голову к небу, обвёл тревожным взглядом весь Сварожий круг, остановил свой взор на чертогах Макоши – созвездии Большой Медведицы, постоял немного, словно всматриваясь в неё, и уселся, поджав под себя натруженные за день ноги, на сырую траву, мокрую от ночной росы. Перед волхвом лежала небольшая каменная плита, на самом верху кургана, на межграничье светлых и тёмных миров. Гараун достал не спеша из котомки четыре самоцветных кристалла, выложил их на плиту, расписанную рунами Великих Асов, первых переселенцев на Землю, провёл ладонью по поверхности, смахнув мусор, принесённый за день ветром, и стал аккуратно вставлять кристаллы в неглубокие выемки, имеющиеся на алтаре.

     Первым зелёный кристалл, символизирующий племя Харийцев, под цвет их глаз (первопредки Асы прибыли с планеты Троара, созвездие Ориона), был вставлен в неглубокую штольню.

     Второй кристалл имел серый цвет, символизирующий цвет глаз племени Дарийцев (первопредки прибыли с планеты Рая, созвездие Малой Медведицы), последовал аккуратно во вторую штольню.

     Третий кристалл, вставленный в штольню, имел голубой цвет неба, символизирующий племя Святорусов, прибывших с созвездия Большой Медведицы, планеты Земля Рутта в системе Солнца Аркольна.

     И последний кристалл имел цвет янтаря, цвет огня, Гараун покрутил его в пальцах, словно любуясь, и аккуратно вставил его в последнюю штольню – символизирующий племя Рассенов, прибывших с созвездия Льва, планеты Ингард.

     Волхв положил свои ладони на алтарь, чуть растопырив пальцы рук, алтарь низко загудел, он вскинул голову к звёздному небу, закрыл глаза, расслабился и замер, низкая вибрация прошла волной по всему телу, уходя куда-то в матушку Треглаву.

     И спросил Перуна Громовержца

     Волхв – Хранитель путей,

     Ведущий через Врата Междумирья:

     'Ты расскажи нам, наш мудрый Учитель,

     Что происходит во СВАРГЕ ВЕЛИКОЙ,

     И почему во МАКОШЬ И РАДУ...

     Многие врата закрылись?

     Небесные РОДЫ молчат союзных земель?

     Не слышим ответа на ЗОВ МНОГОДОЛЬНЫЙ...'

     ('Книга Велеса')

     Гараун замер, в его голове стали всплывать неясные образы, они путались и всё время смешивались, он попробовал напрячься, но ничего не выходило, только стало ещё хуже. Тогда волхв попробовал отстранить неясные видения и сконцентрироваться на созвездии Орла. Голова раскалывалась и горела огнем ещё больше, что-то волхву сильно мешало войти в транс, и это было с ним в первый раз... Через какое-то время волхв заметил, что объятая огнём голова стала уходить на второй план, боль уже не так беспокоит его виски, и через щадящую тишину он услышал ответ Многомудрого и содрогнулся!

     – ЖРЕЦ!!! – словно прорвало ночное пространство, услышал он, Гараун вздрогнул: 'Так и поседеть можно!' – быстро пробежала мысль на задворках, тут же пробежала вторая, что он уже вторую сотню лет седой, волхв улыбнулся и вслушался в зов...

     Знай, Хранитель Врат Междумирья,

     В Сварге ВЕЛИКАЯ АССА вершится...

     В Макоши, в Раде, в Свати и в Расе

     Ныне Великая Брань происходит,

     В ней с Чужеземными воями Пекла

     Светлые Боги из Прави

     Вступили в жесткую Сечу...

     Сваргу Великую они защищают...

     И Мир очищают Чертог за Чертогом

     От воинов Мрака из Тёмного Мира...

     ('Книга Велеса')

     Гарауну стало как-то не по себе, он словно стал проваливаться в темноту, сознание волхва стало меркнуть, цепляясь за кусочки услышанных фраз, он понимал, что теряет сознание, и лишь последние слова Перуна-бога: 'От воинов Мрака из Тёмного Мира' – стучали молоточками по его вискам. Тук-тук, тук-тук.

     Открыв глаза, волхв всмотрелся в ночное серое небо, это было уже не время Карачуна, и первые проблески Солнца-Ярила где-то на горизонте предвещали скорый рассвет. Перевернувшись на живот, он попробовал оттолкнуться от земли затёкшими руками, продрогшее тело не слушалось его, с третьей попытки ему всё же удалось подняться. Гараун встал, всматриваясь в первые лучи солнца 'Это война! – поразился он своей мысли. – Началась Великая Асса с Миром Пекла, и она мимо Мидгарда планеты Земля, вряд ли пройдет стороной. Ой-ёй!'

     Волхв засеменил с Великого Капища, прямо вприпрыжку, стараясь рассуждать на бегу, перепрыгивая стоявший на пути небольшой камень: 'Надо собирать Великий Совет военных вождей всех четырёх племён Рода людского!' А ещё думал он, петляя как заяц: 'Есть место с силой великой на горе Алатырь, где дуб Рода Небесного вечнозелёный, чьи кроны вздымаются к небу, там, наверно, и можно будет получить благословение Великого Рода, только придётся кого-то отправлять туда. Ну, сначала на Ведьмину гору, к жрице богини Морены – Хельге. Ведь весь приграничный мир Нави – это её владения, граничащие с Мидгардом, а без её поддержки придётся собирать много воинов, пробиваясь к ней с большими потерями, теряя жрецов и молодых воинов, а они, я думаю, теперь все нам ох как сильно пригодятся! Ещё не ясно, какая жуть и какие твари к нам полезут из тёмного мира Пекла и сколько крови людской прольётся. Но сначала собираем Великий Совет четырёх военных вождей!'

     Волхв зацепился за какой-то торчащий в утренних сумерках куст ночной рубахой, споткнулся о камень и полетел кубарем с холма по пыльной тропинке, причитая и вспоминая всех тёмных богов, собирая к тому же все острые углы, рождённые землёй-матушкой.

     Он растянулся пузом на пыльной тропинке, подол рубахи Великого Волхва задрался, оголив округлый зад, и ночные охотники, комарики-кровопийцы, зная, что этой ночью им больше ничего не светит, своей возможности не стали упускать! Сознание волхва померкло, на откуп комарам... И меня из него вышвырнуло, словно по инерции полёта старика.