Текст книги "Боги Яви (СИ)"

Автор книги: Сергей Беркут

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

     А Якут всё продолжал инструктировать меня:

     – Миры Нави ошибок не прощают, Серёга, пойми ты, это очень опасно. Многие сильные шаманы Севера остались там, за кромкой, не сумев вовремя вернуться оттуда, потеряв себя там навсегда. Тебе нужен маяк в этом мире, который сможет помочь привязать твоё сознание к Яви, а не увязнуть в каком-нибудь другом мире. Для этого я буду играть на варгане, а ты слушай, слушай меня, Серёга, внимательно и не упускай этот прутик надежды, ведущий домой. И твой беспокойный дух укажет тебе дорогу сам, туда, куда он всё время рвётся, туда, где есть ответы на твои вопросы. Может, ты найдёшь ответы на свои вопросы, а может, и нет, я не знаю. Я как-то по молодости застрял сам в Нави и еле выбрался оттуда., – шаман глубоко вздохнул, тонкие губы его дрогнули, отозвавшись душевной болью. – Хорошо, что возле моей юрты куст облепихи рос. Это как застрять в своих сновидениях. Проснулся, хожу по юрте, поговорил с женой, вышел на луг, чтобы коня напоить, и всё тебе кажется родное такое, вот только вместо облепихи ёлка растёт. А я точно знаю, что там должна расти облепиха! Она там с самого моего рождения, я об неё ещё совсем маленьким жопу драл. Но её нет!.. Я стал вслушиваться и внимательно всматриваться в окружающее меня пространство. Это не мой мир, понял я, он словно глуховат немного, это сон, это как блеклая тень нашего мира, всего лишь пародия на него. Это мир Нави, мир духов, духов, которые не смогли уйти в светлые миры и остались в этом. Звуки какие-то приглушённые, словно ты находишься под водой, и краски чуть тускней, чем обычно. Солнце светит, но как-то не так, словно затмение. И жена вроде моя, а вроде и не моя, как сестра-близняшка, только цвет глаз другой. Всё то, да не то. Понял тогда, что снится мне это всё, а проснуться в Яви не могу. Пошёл, лёг спать снова, чтобы проснуться в Яви, встаю, всё хорошо, думаю, ерунда какая-то приснилась, выхожу на луг, смотрю сразу на куст свой, а там ольха стоит!.. Понимаешь ольха! Мать-перемать! Я опять спать, и всё заново по кругу, только кусты меняются, а облепихи моей нет. Уже на пятый раз я сильно испугался и запаниковал, стал кричать и доказывать своим знакомым и близким, стараясь убедить их, что я не из этого мира. Я из Яви!.. Я двойник приграничного мира! Представляешь, как это выглядит со стороны? Дурдом на колёсиках отдыхает. А они смотрят на меня и улыбаются, как на больного, кивают мне и молчат. Как вспомню всё это снова, жуть берёт. Только моя мать отстранилась от меня немного и в мои глаза посмотрела. А ведь её уже три года как нету!.. Слышишь Серый! Не знаю, что она в них увидела, но она просто кивнула мне, а может, показалось мне всё это уже с перепугу, и не знаю уже. У нас к этому намного спокойнее относятся, к миру ушедших. Понимаю, что сплю, Серёга, но и проснуться в мире Яви не могу. Так и метался между мирами. А представь, что твоё сознание сразу попало в два мира Нави, а то и в три или больше, всё от способностей человека зависит, от места, от времени. Твоё сознание попадает в несколько миров сразу, и твой мозг это воспринимает как какой-то ночной кошмар. Ни один мозг человека не способен этот поток разделить на части, а воспринимает просто как своеобразную кашу, отрывками. А сознание твоё всего лишь попало в несколько миров. Представь, что ты смотришь сразу несколько кинофильмов, два, три, четыре, и как твой мозг это воспримет? Правильно, не воспримет! Мы созданы для Яви, и только...Тогда я думал, что с ума сойду, пока не вернулся к своему облепиховому кусту. Так и моя игра будет для тебя как облепиховый куст, а дорогу туда я тебе укажу. Моё сознание могло застрять в любом параллельном мире Нави и прожить там целую жизнь, а то и вечность в мире теней. А их там тысячи, миллионы, сам скоро увидишь. А в этом мире ты уснёшь самым крепким сном, и никто не сможет тебе помочь, пока ты сам не найдёшь дорогу домой своим рассудком, или, как некоторые говорят, астральным телом. А найдёшь, возможно, будет уже поздно... – и Якут стянул свою вязаную чёрную шапку со своей головы. Пепельная голова молодого человека меня ввела в ступор. Седые пряди его свисали на плечи, словно передо мной столетний старик, и лишь сизое перо ворона создаёт хоть какой-то контраст на его голове. И я сразу задумался... Вы видели тридцатилетнего парня с совершенно седой шевелюрой? А я увидел! И мне совсем стало не смешно. – Запомни крепко, в мире Яви я играю на варгане для тебя, это твой маяк, это твой облепиховый куст и дорога домой. Хочешь вернуть своё сознание, слушай меня, слушай мой плач на этом инструменте. Его магическая вибрация вездесуща в мирах Нави. Мир, Сергей, не только на светлое и тёмное делится, мир многогранный, словно дикие пчелиные соты, которые имеют сферическую форму, похожие на нашу Вселенную. Только в светлые миры так просто никому не попасть, сил в наших душонках и светлой энергии маловато будет, да и никто не пустит просто так. А вот в тёмных мирах Нави можно хорошенько заплутать. И эти миры Нави открывают свои границы, когда солнце коснётся горизонта, – шаман отпил остывший отвар лесных трав. – Никогда не думал, почему на Севере так распространён шаманизм, в отличие от южных регионов России? А потому что закат солнца у них намного раньше, и люди намного реже ложатся спать в это плохое время. Когда приграничные миры ослаблены, и твоё сознание может заглянуть в Навь. Ты ещё не спишь, только лёгкая дрёма наваливается на тебя, но твой разум уже не контролирует своё нахождение в Яви. Вот тогда человек можешь услышать посторонние звуки Нави, или нарастающую вибрацию, шум шагов, а то и вообще наваливается на тебя оцепенение, у тебя просто сил нет никаких скинуть это наваждение. Это означает открытый рядом переход, твоё сознание на грани, между Явью и Навью. Бойся этого, борись с этим, не давай своему сознанию перейти невидимую границу миров, та жизнь не для живых. А в северных районах страны шансов у людей намного больше попасть за кромку, закаты слишком поздние, белые ночи у нас, сам видишь. И кто смог вернуться оттуда, у того и проявляется способность перехода и общения с духами предков. Потому мудрые старики и говорят в южных регионах, нельзя спать ложиться после пяти часов вечера. Пусть Навь пронесется черным крылом. А представь, если ты смог вернуться через дней пять?.. – меня всего передернуло. Я где-то читал, что при повторном захоронении своих близких их часто находят в своих гробах перевернутыми, с огромными щепками под ногтями, расцарапавших свою крышку гроба. Вспомнился почему-то сразу Н. В. Гоголь... Вот кто был мастер переходов в Навь, не отнять. Но, видно, что-то пошло не так. Даже думать об этом не хочу, мороз по всей коже. Не дай бог кому такого счастья. Хорошо, хоть эта троица меня, если чего, не уроет в сырую, а подождёт. Надеюсь на это!.. – Лохматый! Дров больше надо, костёр сильно большой должен быть, чтобы ночные духи дорогу видели. Я думал леший голову откусит этому алкоголику. Градомир только рыкнул, словно медведь-шатун, клацнув своими зубами. Но Якут не обратил на это никакого внимания, лишь тяжело встал с гранитной плиты, словно тысячелетний старик, и направился к берегу озера, общаться с умершими – духами Нави – ему было, видимо, проще, чем со всякими блохастыми. И вообще я заметил, что для шамана он слишком хорошо образован, а вот с лешим обязательно валяет дурака. Уже ночь, но солнце лишь коснулось беспокойного горизонта. Алые языки пламени лизали атмосферу, поедая невидимый кислород, словно дикий зверь, который вылизывает с прохладного камня соль. Мне подстелили старый овчинный полушубок под мой зад, на холодный гранит. Шаман удобно расположился напротив меня, за жарким полыхающим костром его практически не было видно, только причудливая игра теней, словно огромный паук протягивал свои лапы, стараясь робко дотронуться до меня в вечерних сумерках. Мне подали глиняную небольшую миску с каким-то неизвестным мне отваром. Я отпил. Вкус грибного супа, довольно приятный, наверное, мухоморы. Ну, куда в Питере без грибов?.. Они тут везде. Волшебная игра Якута стала завораживать своей вибрацией, пронизывая вокруг себя всё пространство, украдкой заглядывая, словно ночной вор, в моё сознание.

     – Ты не напрягайся... Смотри на огонь, я всё сделаю сам, – расплывчатый образ Якута мелькнул средь красных языков пламени. Градомир вместе с Васькой отошли на безопасное расстояние от греха подальше, на берег озера. Всё же суеверные эти тёмные. Васька, как всегда, в своём репертуаре.

     – А шо? Вдруг засосёт!.. Гы-гы-гы!

     Раздался звук открывающейся банки пива, и оно красиво и так до боли знакомо пеной зашипело. 'Вот же сучата! Тоже мне, подтанцовка хренова!' Сразу видно, как они сильно переживают за Серёжу. Тембр инструмента нарастал, словно рок. Его магическая сила стала проникать в мою душу, стараясь заполнить каждую клетку моего сознания. Да ладно! Я 'Металлику' пережил, 'Сектор Газа', 'Красную Плесень', 'Гражданскую оборону', мне даже в машине, когда еду на работу, по 'Питер FM' приходится Киркорова слушать, а тут какая-то северная балалайка меня в транс введёт? Фу! За кого вы меня принимаете. Коля Басков не ввел, а тут Якут!..

     Красный цветок пламени потянулся к моему лицу, лизнув его, словно преданная собака, и мне на миг показалось, что из огненного лепестка скрутилась алая дуля.

     – Мы с тобой одной крови, ты и я! – прошептал он мне, ни фига, думаю: 'А Киплинг тоже под грибами был?' Красный язык от меня шарахнулся и стал закручиваться, танцуя беспокойной спиралью, крутясь юрким волчком, превращаясь в золотой вихрь, словно это чей-то одинокий танец. Причудливый танец огня приковал мой взгляд, завораживая своей дикой пляской, он жил невидимой для меня, какой-то своей тайной жизнью. Треснуло сухое полено, рассыпав вокруг себя свои белесые искры. Искры тут же подхватил прохладный ветер, раскидав их веером по тёмному ночному небосводу, словно это космические звезды, рассыпанные бисером по нашей необъятной Вселенной. Я оглянулся, вокруг меня была космическая пустота и россыпи белоснежных холодных звёзд. Но это не планеты, как нам рисуют художники, это как хорошо сконструированная матрица. Какая-то самоделка. Как пояснил Якут, это пространство междумирья, а звезды – это врата в иные миры, в иное время. Звезды имели равное расстояние между собой, выделяясь на чёрном фоне, и также они были одинаковой величины. Ведь так не бывает! Я не вижу никаких летящих комет, ни падающих метеоритов. А где кольца Сатурна? А где сам Сатурн? Ой! А где я?! Я есть, а тела нет! Ой, как интересно... Так стоп! Мама-папа есть? Есть! Друзья мои алкаши есть? Есть! Значит, это точно я. Вопрос. Где? Видимо, в Караганде. Но ни страха, ни тревоги я не испытывал, только жуткий интерес, аж чешется в одном месте, а почесать нечего... Суперчувство! Ты вроде есть, и тут же понимаешь, что тебя нет. Вот такие, брат, дела. Может, встречу кого? Ну мало ли, вдруг йог какой залётный из Индии, или с Тибета, медитирует и в астрал вышел, а тут я весь такой MADE IN USSR мимо пролетаю за пивом. Ладно, Якут сказал, что душа Олега сама покажет дорогу. И где она? Хоть бы указатели повесили какие. Налево пойдёшь – к тёмным попадёшь, направо пойдёшь – к светлым попадёшь, а прямо пойдёшь – башку свою, Серёга, расшибёшь, вот чувствую, что так и получится. Вот они, наши народные русские сказки, мудростью своей так и веют. Где-то далеко звезда вспыхнула ярким светом. Черт, видно, манит! Я потянулся к ней сознанием, не плачь, маленькая, не плачь, хорошая. Ой! Уже и не такая маленькая и, видимо, не такая хорошая. Звезда стала приближаться с космической скоростью, стараясь ослепить меня своим холодным светом. Она затягивает меня, засранка, понял я, но было уже слишком поздно... Тррр! 'А где тут тормоз? А?..' – как-то уж совсем запоздало промелькнуло у меня в голове. И я нырнул в этот ослепительный яркий свет, как в глубокий страшный омут, своим астральным телом. Яркий солнечный свет ударил в меня, словно проглотил. Ничего не вижу, ничего не чувствую, привыкаю. Затаился. Потихоньку стали пробиваться неясные образы, словно миражи природных пейзажей. Красочные скалистые горные фьорды предстали перед моим взором, отделяя синий океан своим белоснежным хребтом от зелёной долины. Чуть приглушенное серое солнце осветило эту неземную красоту, переливаясь сказочными причудливыми белоснежными вершинами. Скалистый берег уходит далеко своим мощным уступом в густой океан тёмно-синего цвета. Силён парень!.. Могучие волны, словно огромные пенные кулаки, дробили отвесные скалы этого горного непобедимого воина, который стоит уже миллион лет на страже этой водной стихии. Волны океана откатывались, чтобы с новой силой подняться на многометровую высоту, закручивая страшную водную стихию в мощные кулаки, и обрушивались на него с новой удвоенной яростью, на эту, кажется, природную, непобедимую крепость. Дун! По горному хребту прошёл гул от невероятной силы океана. Дун! С новой силой ударил он, словно неожиданный ночной гость постучал в твою дверь. У меня от такой красоты аж дух захватило. А ведь когда-нибудь он разрушит эту тысячелетнюю природную преграду и затопит красочную долину. А долина словно дразнила этого монстра своим умиротворённым существованием, перекатываясь своими аккуратными холмами, уходя вдаль до самого светло-серого горизонта. Она жила своей привычной для неё спокойной жизнью, не обращая ни на кого внимания, тем более на столь грозного своего соседа. Теплый ветер словно играл зелёной мягкой травой, перекатывал её в своих пальцах, словно гребнем. Я огляделся. На самом высоком холме стоит древний, как само время, каменный замок. Словно списанный с картин Средневековья, окружённый неприступной стеной. Огромная арка, которую перекрывают дубовые ворота, обшита медными лентами, и три огромные его башни уходили своими шпилями в серое небо, стараясь проткнуть медленно ползущие тучи своими иглами. Блин, мне бы такой!.. Сразу проснулась моя скромная жаба. Кыш отсюда, я сказал. А коммуналку кто платить за тебя будет?! И я растворился в этой красочной долине, охватив всю её своим сознанием, словно я сама мать-природа, стараясь прижаться к ней всем своим естеством. Где-то внизу пыхтел энергичный зверёк, я почувствовал его эмоции, которые били его просто через край, и потянулся потихоньку к нему, чтобы не спугнуть. Зверь был вроде нашей лисицы, такой же рыжий и лопоухий, с огромным пушистым хвостом. Только вот вместо четырёх лап у него было их шесть. Он старательно что-то рыл в земле, помогая себе всеми шестью конечностями. И был так увлечён своим процессом, что не обращал ни на кого внимание. Я попробовал дотронуться до его рыжего уха и аккуратно потянулся к нему. Оп! Рою, рою, рою. Ещё немного, и я до неё дотянусь! Я вскинул голову, вдохнул свежий морской воздух, на холме было пусто и безопасно, никого нет. Хорошо... Жрать хочется! Голод терзал моё брюхо уже вторые сутки. Я попробовал просунуть в узкую нору свою лапу. Нуууу! Никак. 'Точно с голоду сдохну'. Немного подрыть надо, и я до неё дотянусь. Я стал старательно выгребать землю из норы, откидывая её подальше от себя. Наконец я протянул свой длинный коготь и наколол им просто огромную белую личинку. Эмоции восторга захлестнули меня с головой. Наконец! И я быстро перехватил её своей пастью, эту жирную вкуснятину. Повезло как! Она приятно лопнула, растекаясь своей вяжущей питательной слизью на языке. Терпкий вкус и немного щиплет язык, то, что надо. Перекусанная на две части белая личинка приятно поползла по горлу в мой желудок. Я почесал ухо и почувствовал какое-то жжение и зуд между задних лап, быстро скрутился бубликом и стал ловить на том самом месте, где меня грызли, мерзких надоедливых насекомых. Фу, млядь! Я выскочил из тела животного. Фу! Фу! Фу! Я стал плеваться, хотя было нечему. Я даже почувствовал омерзительный вкус этого большого и тёплого слизня, и в довесок ко всему, как мелкая блоха лопнула от моих зубов на моих яйцах.

     – Фуу! – закричало моё астральное тело в этом эфире, столь негостеприимном для меня мире. – Никогда! Слышишь меня, Серёга?! Никогда больше не прикасайся к диким неразумным животным! – А ведь мама меня всегда предупреждала: 'Серёжа! Нельзя трогать бездомных животных руками!' – так вот что она тогда имела в виду. А особенно таких маленьких, рыжих, бессовестных зверьков, у которых такие большие яйца!.. 'А, а, а, а!' – кричало моё столь ущемлённое эго и не могло успокоиться. Теперь эмоции били через край меня, но не от радости пойманной добычи, а от очень большого огорчения. Первый раз я не рад, что мне чего-то удалось поймать. Мерзость-то какая! Тьфу ты! А если бы он какать захотел! Что тогда?.. А тогда бы я, по-видимому, узнал великий секрет всего человечества: для чего коты роют ямку, когда делают это!.. Рыжий навострил свои уши и стал озираться, потом он попятился задом, прижимаясь к скале своим бессовестным задом. В эфире послышался нарастающий треск, словно сбилась радиоволна в приёмнике. Моё беспокойство тоже стало нарастать комом, и я, послушав свою интуицию, прикинулся ветошью и тоже затих, перестав вякать. Что я увидел, меня повергло в шок! За рыжим лисом прошла мелкая рябь, скала дрогнула мутной дымкой, и из неё появился огромный великан, если бы была дверь, наверное, он её вынес бы своим боевым топором, но дверей не было, и мутная серая дымка заволокла сразу же проход в огромной скале за его спиной. Я чувствовал его, считывая своим астральным телом эмоции великана, тот сразу отвесил хорошего пинка лису из тёмного мира. Который сразу же жалобно заскулил и постарался быстро ретироваться, как говорится, с глаз долой, куда-то под серый камень, судорожно дёргая своими пока ещё целыми шестью конечностями. Пока не попал под бойкую раздачу, видимо, уже встречался с пришельцем, с этим огромным агрессивным чудовищем. Сжав огромные кулаки, Один направился по горной тропе к своему замку. 'Проклятый яйцеголовый! – кипел он. – Меня! Одина Рыжебородого! Отослать на какой-то захолустный Мидгард, в приграничные районы тёмных миров', – думал и не унимался он, накручивая себя всё больше и больше, вышагивая огромными нервными шагами по дороге, ведущей к его замку.

     'Чтобы провести какую-то вшивую операцию по уничтожению жрицы Морены, девчонки!.. Да они смеются надо мной. Ублюдки лупоглазые! – Он посмотрел в сторону закрытого прохода в скале. – Сами будут грабить приграничные миры Сварожьего круга! – сжимая всё сильней и сильней свои кулаки, до хруста в костях, думал и всё больше распалялся, дойдя уже до критической точки, он. – Командира диверсионного батальона, который провёл тысячу операций в светлых и тёмных мирах. У которого около пятисот боевых удачных рейдов в тылу врага, и меня, Рыжебородого, отстранить от главной операции! От великой славы, от великих побед, от главного грабежа Вселенной за последние десять тысяч лет!' Один раздражённо, если можно так сказать, сплюнул на пыльную дорогу.

     'Ну вот, лапушки, вам! – Рыжий скрутил дулю и показал в сторону скалы. – Со мной так просто нельзя!' Вены его вздулись на висках от напряжения, Один ещё раз сплюнул на пыльную дорогу, попав себе на сапог.

     – О ВЕЛИКИЙ! – выкрикнул он, вскинув голову к небу. – Дай мне силы удержаться, чтобы не размозжить их проклятые чешуйчатые головы! – он вскинул руку, на которой красовался золотой браслет, и слегка дотронулся до него. – Лихо вызывает первый пост! – прогудел голос этого разъярённого до безумия, чья кожа немного отливала синим, великана.

     Из шипящего эфира еле-еле послышался чей-то голос:

     – Лихо! Первый пост на связи!

     – Командира первой сотни из диверсионного разведывательного отряда гончих Цербера срочно ко мне! – распорядился великан.

     – Сию минуту будет исполнено! – так же еле слышно раздался голос из радиоэфира.

     'Проклятые глушилки! – подумал Один. – А это значит, что тёмная коалиция начала своё вторжение в светлые миры Сварожьего круга, видимо, уже началось... Будьте вы все прокляты!'

     Огромный мускулистый воин ростом более четырёх метров, чья кожа имела синий оттенок, про которых люди всегда говорят – голубая кровь. Заплетённая в тугую косу рыжая борода, которая свисала, как огромный гремучий красный змей, до могучего его пояса. Чьи волосы были цвета огня, развеваясь и покрывая его мускулистые, просто огромные плечи. За плечами которого находился боевой, впечатляющих размеров топор, аналога которому нет во всей обжитой тёмной и светлой Вселенной, направлялся в свой замок. С его ярко-огненных волнистых прядей сыпались искры, словно раскалённый металл, рассыпаясь по пыльной дороге, сжигая всё на своём пути. Видимо, от перевозбуждения и переизбытка огромной энергии. Вышагивая по дороге к замку, он всё сыпал свои проклятия на головы каких-то яйцеголовых.

     – Кар... – чёрный ворон присел на плечо Одина.

     – Кыш отсюда, вредная птица! – Один отмахнулся от неё рукой.

     – Кар... – птица, подпрыгнув, встала на крыло и полетела в сторону замка.

     Когда я наблюдал за уходящим великаном, в мою голову пришло только одно. Вот это ВИКИНГ!!! Мать честная! От него просто несло страшной угрозой и веяло невероятной силой. Более опасного существа я даже в наших голливудских фильмах не видел. А это, видимо, то, что хотел показать мне беспокойный дух. И я тонкой паутинкой своим сознанием потянулся за Одином, направляясь в сторону его замка. 'А тебе, засранцу, так и надо!' Поблуждав немного по замку, словно призрак, а замок его меня впечатлил, я наткнулся на тронный зал, чувствуя невероятную энергию хозяина, а моё сознание просто тянулось к великану, словно магнит. Прижавшись в углу, словно мышь, я стал наблюдать и делать вид, что меня здесь нет. А меня и нет. Викинг вальяжно развалился на деревянном резном кресле, обшитом красным бархатом. А у его ног сидело просто здоровенное животное из моих сновидений. Это пёс, понял я. Просто огромный, мощный, чёрный пёс. Чернобыльский, что ли? Его мышцы просто бугрились на его спине, перекатываясь мощью, и что меня поразило, он внимательно слушал своего хозяина. Я стал прислушиваться к разговору солнечного.

     – Хороший мой! – могучая рука владельца погладила огромную голову гончего. – А у меня для тебя вкусняшка! – рука хозяина потянулась к ведру со свежим мясом. – На тебе! – снова потрепав своего боевого гончего пса по холке, он кинул свежий кусок мяса на мраморный пол.

     Цербер безумно любил своего хозяина, ведь он был любимчиком у него, в отличие от всей сотни диверсионного отряда убийц, служивших ему верой и правдой, а ещё больше любил убивать людей из мира Яви, это было его любимое хобби...

     – На, поешь! – уже более ласково повторил златовласый хозяин. – Это свежепривезённая ручка глупого невезучего человечка из далеких приграничных миров, ты же любишь обгладывать пальчики?.. Наш дорогой Йотун специально сегодня для тебя расстарался! – снова рука потрепала чёрного как ночь пса. Цербер попытался завилять куцым хвостом, словно огрызком початка кукурузы, показывая хозяину всем своим видом, что он очень доволен и рад доверию с его стороны. И он взял аккуратно свежеотрубленную кисть руки в свою немаленькую пасть с шестисантиметровыми клыками, а то тягучая слюна, которую он не мог уже удержать, заливала пол хозяина, образуя небольшое озеро у его сапог. Взяв её, он смачно захрустел. 'А то как-то даже неудобно перед Лихом, своим боевым командиром, скажет, слюнтяй'. Ням-ням, хрум-хрум, хрустели чьи-то пальчики и косточки. А сам пес в это время внимательно навострил свои ушки, слушая последние новости своего хозяина из приграничных миров.

     – У меня к тебе и твоим сукам будет небольшое поручение! – проговорил своим басом хозяин. – Кстати, твоё самое любимое развлечение и твоих любимых подружек. А это, угадай с трёх раз... Охота! Ты же её обожаешь, верно? – пёс подскочил и попытался лизнуть руку хозяину заляпанной кровью пастью. Ещё бы пес её не обожал, имея собственный вес более ста килограммов мышц, рождённых в тёмном мире для убийства, чья челюсть могла спокойно перекусить быку ногу, имея такое обоняние, что любого хищника из тёмного мира задушила бы жаба. Пёс фыркнул. Хозяин протянул ему под его чёрный влажный сопливый нос куклу.

     – Это её! – негромко проговорил он. Пёс аккуратно заглотнул очередной палец, обнюхал протянутую Одином тряпичную куклу. – Это запах жрицы Хельги, и вы отправитесь завтра в мир Яви, когда наши миры переплетутся в вечерних сумерках. Жрицы Тёмных Теней уже готовят для вас проколы междумирья, и твоё звено должно её убить... Гончий, ты слышишь меня?! Убить! Она не должна выжить! – всматриваясь в его огромные жёлтые глаза, проговорил его великодушный и так обожаемый рыжий хозяин. – Никак... – голос хозяина сразу же перешёл на повышенный тон, отработанный многими тысячелетиями.

     Огромный пёс фыркнул, посмотрел в глаза своего боевого командира, встал, подошёл к нему и уткнулся своим горячим чёрным шершавым носом в ладонь своего хозяина, мол, а что, когда-то было иначе?..

     – Молодец! – хозяин наклонился ещё ближе к нему, заглядывая в глаза гончему, и потрепал его по лоснящейся чёрной шкуре. – Слышишь меня?! Это тебе я говорю... Не как Лихо и твой хозяин, и как твой друг! А как боевой командир первого ударного диверсионного батальона Один Рыжебородый! Клянусь Вечным Разрушителем! Эта сука не должна выжить! Прости, я не хотел обидеть твоих подружек, – могучая рука сжала сильно чёрный загривок пса.

     – Связь с Мидгардом у Морены должна быть потеряна, а эта ведьма у неё там одна, в этом болоте! – Один криво усмехнулся, потрепав ещё раз своего любимчика.

     – Всё, ступай! Пока отдохни, скоро у тебя будет долгая дорога в Светлый Мир Яви! – и Лихо разразился нервно-истеричным смехом, и этот смех рябью прошёлся по его замку и эхом отозвался в приграничных мирах. Один потянулся за большой золотой чашей, имеющей причудливые гравюры, стоящей рядом на дубовом столе, и одним движением опрокинул этот кубок себе в горло с его содержимым. Пес ещё раз фыркнул и скрылся за дверью. Мама родная, мне бы такую рюмку! Вот это аппетит... А леший на Якута с Васькой вечно гонит, что те, мол, алкоголики-профессионалы, да куда им поперёк этого титана, словно дети малые. Титан сидел молча, держа в своей руке пустой кубок. Его губы нервно подрагивали, словно он вёл беседу с невидимым собеседником, то сверкая своими огненными глазами, то хмуря свои рыжие брови. Я стал понемногу осваиваться и разглядывать по сторонам эти великолепные творения искусства тронного зала, самого Одина. Лувр просто нервно курит в сторонке по сравнению с этими шедеврами, которые окружили хозяина этого замка, подчёркивая его статус. А статус у него был самого бога! Большие красочные гобелены украшали стены, на которых были изображены неведомые для меня битвы титанов. Арочные окна были застеклены цветной мозаикой, через которую солнечный свет играл на стенах причудливыми зайчиками, падая пятнами на картины, делая их живыми. И чёрный мраморный пол. Вот это да! За спиной Одина стояла пятиметровая скульптура из белого мрамора – красивая женщина в лёгком одеянии, которая протягивала к титану свои руки, словно прося у него пощады. И эта игра света завораживала меня. Интересно, а сколько тут дизайнеров работало? И я решил, так сказать, сделать экскурсию по этому замку. Ну, там, в разные кладовые заглянуть, не из-за корысти своей, а из чистого любопытства, а то на эту красоту вечно пялиться можно. Когда я ещё попаду в следующий раз в гости к богу? Даже и не знаю... Нет, я искусство, конечно, люблю! Но мне всегда было как-то интереснее не то, что нам всем выставляют напоказ, а то, что от нас утаивают. И только я украдкой поплыл вдоль стен, как, неожиданно для меня, в зал через дверной проем влетел чернокрылый ворон. Птица упала на стоящий рядом с Одином стол.

     – А..., и ты явился?.. – буркнул бугай, протягивая к ворону свою руку. Птица прыгнула навстречу и больно клюнула Одина за палец. – Неблагодарный жлоб! – Один отдернул свою руку.

     – Кар!.. – прокричал ворон и покосился в мою сторону. Крик ворона донесся до меня страшным пронзительным скрипом, разрывая меня на тысячу маленьких частей. Мой мозг сразу же чуть не лопнул. Боль была настолько сильна, что я непроизвольно застонал. – Кар!.. – повторилось ещё раз, тем самым добивая меня окончательно. 'Эта сука меня видит!' – успел подумать я через острую боль. Один не был бы богом, если ничего бы не почувствовал.

     – Кто здесь?! – пророкотал рыжебородый. Один прищурил оба глаза и стал пристально всматриваться в угол, куда указывал ему ворон. – Пошёл ПРОЧЬ! – выкрикнул он. И меня ударила звуковой волной неведомая сила бога, вышвырнув, как котёнка, из замка и дав мне сильного пинка под мой астральный зад. Я вылетел от бога, кувыркаясь, и меня, как мыльный пузырь, стало выдавливать из этого мира. Больно-то как! Тяжело иду, как запор. И я, находясь в астральном теле, умудрился потерять своё сознание. Пришёл в себя, когда меня кто-то тряс за плечи.

     – Голову ему поверни, а то в своей блевотине захлебнётся, и сопли кровавые ему утри! – донеслось глухо со стороны лешего. 'Ох, лучше бы это мне всё приснилось, как-то оно безопаснее и намного привычнее! Если бы кто знал, как мне плохо. Погулял, называется...' И я провалился в тёмное небытие. Урывками приходя в себя, я не мог понять, где я нахожусь, меня болтало и сильно мутило, а мозг мой просто кипел. Я то вновь проваливался в густую черноту омута, то я барахтал своими ножками, стараясь выплыть на её поверхность всеми своими силами, потом долго болтался, как маленький коричневый кораблик в проруби. Я видел свою мать, которая гладит меня и успокаивает своей тёплой и ласковой рукой, и слышал строгий голос отца: 'Будь мужиком, терпи!..' – и я снова погружался в глубокую чёрную бездну, наблюдая гончих псов Одина, которые рвались в наш мир Яви, и ещё немного, и хрупкая оболочка этого мира лопнет. Гончие Одина! Они шли по моему следу. Я бежал без оглядки, не оборачиваясь, смысла глядеть в глаза тёмной твари нету, когда она только в своей холке тебе по грудь. Цербер и его суки выскочили на лесную поляну уже ближе к вечеру, когда последний луч Ярила-солнца коснулся горизонта Мидгарда, в воздухе раздался хлопок рвущегося мира, словно рвётся плотная ткань от сильного рывка. И только небольшой выброс тёмной энергии показал, что переход тёмных тварей завершился удачно. Цербер громко фыркнул и вспомнил, как первый раз, ещё совсем молодым щенком, чуть не сломал себе шею. Ведь при переходе из тёмного мира в светлый мир Яви должна быть изрядная набранная скорость, был бы человеком, наверно, хохотнул бы, и если у тебя недостаточна набранная скорость, то прокола в мир Яви может и не случиться... И ты на всём своём ходу врезаешься словно в гранитную стену. Вот такой может случиться нежданчик для новичков.