Текст книги "Крылья (СИ)"

Автор книги: Сергей Анцифиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

   К вечеру мы вернулись в полк. Асташонок управлял самолетом сам и лишь посадку доверил мне.

   – Ну что взлетаешь и садишься чистенько может что из тебя и получится.

   С тех пор я с одобрения дяди Миши почти ежедневно летал с Асташонком. Как объяснил дядя Миша он сказал Асташонку, что у него из за старости стала сильно кружиться голова. Иногда когда у Асташонка было хорошее настроение или был выпивши, то давал мне поуправлять самолетом при этом давая ценные советы. Вскоре все командование полка знало о том что я летаю. Заикаться я почти то же перестал. Однажды Асташонок взял меня в очередной полет в штаб. Полет проходил, как обычно. Вдруг самолет начал рыскать по небу и Асташонок прокричал, чтобы я брал управление на себя. Приземлившись не далеко от штаба я бросился к Асташонку. Он был синим но дышал. Позвав медика с аэродрома я стал помогать вытаскивать Асташонка из кабины. Оказывается у начштаба что то случилось с сердцем. Я не знал, что делать. Пошел в штаб и связался с командиром нашего полка.

   -Образцов! Мне некого послать за самолетом. Если он там немного задержится то его прихватят себе ухари с большими погонами. Сынок пригони его.

   Я выполнил его просьбу.

   В один из вечеров подошел особист полка;

   – Я договорился на твою сдачу экзаменов за десять классов. Тебе трех дней хватит?

   – Я и сейчас готов!

   Сдача прошла буднично. Оказалось таких как я было человек пятнадцать. Не смотря на то , что была война, людям требовались документы об образовании. Принимали экзамены семь преподавателей. Я сдал по всем предметам на отлично. Когда я пришел в часть меня встретил комиссар полка и особист. Комиссар поздравил со сдачей экзаменов, а за тем сказал:

   -Мы давно за тобой наблюдаем и считаем, что ты будешь хорошим пилотом. Медик говорит, что контузия твоя уже не может помешать полетам, поэтому мы решили отправить тебя в летную школу. Завтра с утра с вещами приходи к штабу Тебя на машине довезут до штаба дивизии, а там вместе с такими же"соколятами" отправят на учебу! Ты рад?

   – Так точно! Еще бы!

   С особистом то же состоялся разговор отдельно

   – Так будет да же лучше! Все видят, что ты представляешь из себя большее, чем сейчас есть. К сожалению мои поиски не увенчались успехом. Под твое описание никто из пропавших и погибших летчиков не подходит. Придется тебе оставаться Образцовым на всю оставшуюся жизнь. Биографию свою ты знаешь и принятых тобой родителей то же. Я и Мария Захаровна очень тебе благодарны за дочь! Все видят что тебя тянет в небо, а то Тимофеев задолбал начальника штаба и комиссара дивизии об отправке тебя на учебу по ремонту техники. Будут какие трудности обращайся сделаю все чтобы тебе помочь!

   Прощались со мной не только техники, но все начиная от летчиков кончая уборщицей столовой. У меня да же на душе стало тепло. Вот и первая моя большая семья здесь.

   Глава 5

   Вот и новое место жительства. Нас на транспортном самолете доставили в город Горький. Тут располагалась школа летчиков которая раньше была на Украине. Кроме меня из дивизии сюда поступали еще шестеро. Двоих из нас медкомиссия забраковала. Как я переживал перед медкомиссией. Единственное пожелание врачи мне сделали, это тренировать побольше вистибулярный аппарат. Видно контузия сказалась.

   Располагалась школа за городом на месте планерного клуба почти на берегу реки Волга. Рядом с нами располагался транспортный авиаполк.

   Жили курсанты пока в палатках, но рядом строились под жилье и учебные классы казармы. Кормили скудно. В полку было лучше. нам перепадало со стола летчиков. Учили нас в ускоренном варианте и с утра до ночи. Обучение началось с изучения У-2 а за тем взлет и посадка с инструкторами. Я был не один такой, кто умел летать на У-2. Но взлеты и посадку мы отрабатывали со всеми. За тем перешли на И-16. Этот самолет был очень маневренным и вскоре овладев им я стал на нем выписывать пируэты. Каждое поднятие в воздух для меня было праздником. Больше всего огорчало то, что летали мало. Курсантов было много, а горючего выделяли ограниченное количество. Как то меня отозвал зам начальника школы:

   – Образцов теоретическую подготовку ты изучил быстрее всех, техническую то же, а сейчас мне Ваш инструктор заявляет, что тебя не чему учить и в практических полетах и это всего за два месяца. Такого у нас еще не было. У нас хоть и укороченная программа обучения, но раньше трех месяцев я тебя отпустить не могу. Командир предлагает тебе стать инструктором школы.

   -Извините товарищ майор не могу! У меня погибли родители и я хотел бы за них отомстить.

   -Знаю читал личное дело. Тебе повезло, что командир сомневается долго ли ты сможешь летать. Главный врач медкомиссии сказал ему, что из за контузии у тебя есть шанс быть отстраненным от полетов навсегда. На теоретических занятиях можешь не присутствовать, но в свободное от них время сделай еще двое своих качелей. с механиками транспортников я договорился, чтобы они тебе помогли и пустили на свалку. Выполняйте!

   -Есть!

   Дело в том, что после медкомиссии я стал изыскивать возможность тренировать вестибулярный аппарат. Я кувыркался кружился вокруг себя делал на турнике"солнышко", но понимал, что этого было мало. От планеристов остались нам в наследство качели, на них можно было накачавшись крутиться вокруг оси, но этого было мало. В той жизни и учебе использовали качели для тренировки вестибулярного аппарата, но они вращались в двух плоскостях не только вокруг перекладины, но и вокруг себя одновременно. На территории школы и у планеров я ничего не нашел, а в соседнем транспортном полку была свалка битой техники. Со старшим механиком полка я нашел то что мне было нужно и сделал качели. Естественно с помощью оставшейся у меня фляжки со спиртом. После этого качели мои заработали. Но это привлекло внимание всех и курсантов и инструкторов и да же летающих командиров. К качелям выстраивались очереди. Сам я занимался ранним утром, до подъема и поздно вечером. Бала у меня мысль на базе качелей сделать кабину боевого самолета с вооружением и в движении учиться стрелять. Все у меня получалось в полете, но из за несовершенного оружия моя стрельба мне не нравилась. Я подходил с предложением к зампотеху школы:

   -Образцов ты совсем охренел. То странные качели делаешь то ему подавай аппарат для учебы стрельбы в движении. Да у нас курсанты весь личный состав перестреляют!

   Зампотех школы был толстый и ленивый, но вот на счет стрельбы был прав. Но у меня была мысль достать шарики из разбитых подшипников и помощью пружин посылать их через вооружение в мишени, вместо боезапаса.

   Когда я стал говорить с техниками о моих качелях, то меня отвели к зампотеху:

   – Я согласен помочь, командир полка мне говорил об этом, но нужен спирт сам понимаешь для чего!

   – Литровой фляжки хватит.

   -Хватит!

   Я доложил заместителю начальника школы и попросил три фляжки спирта. Замначальника школы поворчал и выдал три фляжки спирта. Отдав фляжку спирта зампотеха полка транспортников я начал делать вместе с техниками качели. Качели сделали быстро тем более все уже было отработано. Когда сделали качели я предложил сделать за спирт мне треннажор для отработки стрельбы в движении стиммулировав тем же спиртом. Пришлось повозиться, особенно собирая большое количество шариков. Стали опробовать на самодельных мишенях стрельбу у нас не получалось оставлять кроме вмятин на мишенях след Шарики стали обмазывать сажей из печи .Дело пошло стало видно точность попаданий.. В этот момент нас застал командир транспортного полка:

   -Что здесь происходит и почему посторонние на территории полка?

   -Товарищ полковник это с соседней летной школы и нам сказали что вы разрешили.

   -Я разрешил сделать качели и для этого сюда зашел. Нам такие то же пригодятся. А вижу здесь какую то другую конструкцию.

   – Товарищ полковник курсант Образцов! Разрешите обратиться. Мы попробовали сделать аппарат для тренировки стрельбы в движении на истребителе.

   – Я разберусь с этим самовольством!

   Дай попробую!

   Закончив пробовать стрельбу в движении полковник остался доволен.

   – Зампотеха ко мне! Пусть три таких делает мы не меньше истребителей стреляем.

   Что уж там говорить и это мое новшество стало пользоваться большой популярностью. Я стал на нем заниматься когда все уходили на обучение теории. Одно было плохо шарики стали теряться и их было долго и нудно собирать.

   Глава 6

   Все было нормально, но полетов мне не хватало. Я обратил внимание на планеры. Планеров было три и два из них были в отличном состоянии. Обычно планеры поднимал моторный самолет, но здесь бы мне никто не выдал бы самолет они все были заняты м горючего было мало. Но планеры запускали и с помощью так называемой «рогатки» то есть натянутой на барабан тросиков. У нас в Империи такого не было, но как мне объяснил знакомый инструктор во многих школах ДОСОаФ не было самолетов носителей а планеры были. Она подбрасывала довольно высоко планер и тот с помощью восходящих потоков воздуха поднимался выше и там можно было выполнять фигуры пилотажа. Барабан я наладил, но кого поставить запускать барабан когда я буду в планере? Из ребят курсантов я никого не мог взять они были на учебе. Обслуга занималась своими делами. У штаба я нашел нескольких гражданских. Правда возраст был от 30 до 40 лет. Но кто его знает кого принимают в летную школу и с какого возраста? Выбрав одного из них кто внешне мне показался более покладистым и находился отдельно от других я попросил его мне помочь. Переглянувшись с двумя другими он согласился. По дороге к планеру я ему объяснил, что от него требуется. Он только спросил:

   – Ты курсант ?

   – Да!.

   – Тогда я то же буду ждать от тебя помощи!

   -Хорошо.

   Планер запустили. Я поймал нужные мне потоки и стал сначала подниматься а за тем выполнять фигуры пилотажа того моего мира. Дело в том, что я привычен к более сильным перегрузкам, чем которые выполняли сейчас. Мне их нарабатывали с десяти лет. Я как рыбка кружился и наслаждался чувством полета. Мне казалось, что я летал совсем немного времени, когда увидел возле планера У-2 из которого мне инструктор по полетам показывал, чтобы я приземлялся.

   Когда я приземлился меня ждали начальник училища в окружении знакомых и незнакомых командиров две легковые машины из штаба.

   – Курсант Образцов!

   – Я!

   – Почему нарушаете правила производства полетов? Почему не взяли разрешения? Почему я вынужден оправдываться перед командиром соседнего полка? Сейчас война, Вас уже собирались сбить!

   – Виноват не подумал.

   – Трое суток ареста!

   – Есть!.

   Оказывается я пробыл в воздухе два часа. Своим полетом я вызвал тревогу не только в школе и полку, но и расположенном рядом городе, где было много военных заводов. Если б не начальник школы меня бы давно сбили истребители которые осуществляли ПВО над городом Горьким. Спас меня оказывается корреспондент «Комсомольской правды» Борис Кисилев. Это он мне помогал в запуске планера. И первый кто побеспокоил меня на гауптвахте был он;

   – Кирилл ты меня поразил! Ты так здорово летал. Это завораживающе красиво. Ты давно занимаешься планеризмом?

   – Нет первый раз. Просто я люблю летать!

   – Но как ты смог так высоко подняться?

   – Дело в том что воздух состоит. как бы из множество речек которые текут в разные стороны. Температура у них разная. Вот я и ловлю те потоки которые тянут вверх .

   – Я тут поговорил с руководством и курсантами все о тебе отзываются как о хорошем летчике. Ты комсомолец? Кем ты был до летной школы?

   Так он меня расспрашивал около часа. Оказывается их направили в транспортный полк, а тут рядом летная школа вот они три корреспондента решили взять интервью у кого либо из молодых курсантов. В комсомол меня приняли еще в полку. Я понимал что в этом времени это необходимо сделать.

   – За чем Вам мое интервью? Я ведь нарушитель.

   – А я попробую его напечатать! Мне ты понравился тем более делал это для ускорения обучения.

   – Но это будет не правда! Я просто люблю летать.

   После отбытия наказания меня вызвал начальник школы:

   – Ты осознал свою вину?

   – Да я допустил ошибку?

   – Я понимаю что тебе хочется летать. Тебя могли расстрелять за нарушение полетов. Без разрешения полетов в небо подниматься нельзя. Но нет у меня столько горючего, чтобы дать тебе возможность летать больше. Есть правила которые нельзя нарушать. ...... А так летал здорово я занимался планерами до того как стал военным. Что это были за фигуры и где ты этому учился? Я такие не у нас, не иностранцев не видел.

   – Я нигде не учился. Просто так хотела душа!

   Спустя некоторое время начальник школы разговаривал со своим особистом:

   – Ну ты выяснил, что ни будь по нашему Гению?

   – Товарищ полковник все что указано в его документах верно ничего нового не установлено. Как говорят опрошенные свидетели из знающих планер Образцов никогда с планерами дело не имел летает неправильно, не знает как запускать планеры без самолета. Но небо любит. Неправильно выразился, любит летать.

   – Да он или действительно самородок или где то этому учился, уж больно четко выполнял незнакомые мне фигуры пилотажа. Я одну попробовал выполнить так чуть не потерял сознание. Там наступают небывалые перегрузки. Держи его в своем внимании.

   – Есть!

   Глава 7

   Я понимал, что своим желанием летать и придумками привлекаю к себе внимание, поэтому решил не выделятся. Вспомнился пример КБ Туполева. Я опять чуть не нарвался на неприятности. Все выполнял только так как показывали командиры и инструктора. Все полетные упражнения то же были четкими и классическими. Хотя в душе понимал, что так воевать нельзя. Уж все больно предсказуемо. Тактика в звене с тремя самолетами то же мне не нравилась. Немцы летали парами и это себя оправдывало. Начальство то же успокоилось на меня перестали так обращать вниманием, как раньше. Все уставали так, что дружбы п школе я ни с кем не наладил.

   Все когда либо заканчивается. Наша учеба закончилась то же. Из нас составили группы которые направлялись на разные фронты. Вручив нам предписания и пайки нас направили в Москву на поезде.

   Я и еще одиннадцать ребят ехали в одном вагоне с речниками которых направили служить на Балтику. Если мы были одеты в общевойсковую форму, то они были в морской. Пить они начали еще с момента посадки в Горьком. Особенно выделялись рыжий здоровяк и чернявый крепыш с шрамом через все лицо.

   На мою беду они располагались недалеко от меня.

   – Что пехота не хочешь с нами пить из неуважения к морякам.

   -После контузии мне нельзя пить!

   Чернявый аж весь передернулся

   – У меня было аж две контузии и ничего! Ты просто брезгуешь!

   Больше не слова не говоря в мою сторону полетел кулак. Я успел от него увернуться, но от рыжего получил удар в живот. Меня согнуло и от следующего удара я упал на пол. Когда поднялся то увидел, что весь вагон дрался. Наших били. Возле меня стоял в боксерской стойке крепыш и наносил удары так что вокруг образовалась пустота. Он был из нашей группы, но как его звать я не знал.

   – Чего стоишь двигаем к нашим!

   Но в это время зазвенели свистки. В вагон ворвались военные с повязками и проводник с палкой в руках. С Московского железнодорожного вокзала нас всех отвезли на гауптвахту. На гауптвахте мы познакомились с крепышом. Звали его Николай. Нас вызывали по одному и опрашивали. На второй день нас всех кроме рыжего и чернявого со шрамом отпустили. В штабе ВВС нас быстро определили в части. Я с Колей попали в один полк под Истру. Наш полк был выведен с фронта и заканчивал свое формирование получая людей и технику. Начштаба приняв наши документы отправил во вторую эскадрилью к ее командиру Полякову.

   – Вам необходимо изучить карту полетов. Сдадите ее знание мне, а потом проверим ваше полетное и стрелковое умение на имеющихся у нас И– 16 и только после этого сядете изучать Як. Все понятно! Выполнять!

   Жили мы с Николаем в одной комнате. По утрам вместе занимались физической подготовкой. Он оказывается был мастером спорта по боксу. Попросил его меня научить. Дело в том что в Империи я не обращал внимание на контактные вилы спорта, поэтому меня так быстро выбили в драке.

   – Я занимался боксом у бывшего французского моряка он приехал помогать совершать революцию у нас , женился, тут так и стался. У нас в Одессе часто среди подростков дерутся. В одной из драк он меня заметил. Я левша и удар хороший. Я тренировался около пяти лет пока не началась война. У меня бабушка живет в Коктебеле, а там много планеристов и летчиков летает. Вот все мое детство среди них и прошло. Мечтал летать. Потом отслужил в погранвойсках. Попал на войну под Минск в пехоту там и ранили. В госпитале встретил знакомого комиссара, вот он и поспособствовал попасть в летную школу. А ты здорово летаешь все ребята тебе завидовали. Но ты всегда держался от нас сам по себе. Где так научился? Не выпиваешь к девчонкам не бегаешь. Как будешь женится?

   – А я уже женат на небе! Как научился не знаю. Меня контузило под Смоленском и что до этого было я не помню.

   – Тяжко. Что совсем ничего не помнишь да же никаких обрывков воспоминаний?

   -Ничего! После контузии попал техником в 7 ИАП и когда обслуживал самолеты голова и руки сами понимали что нужно делать.

   Спустя некоторое время в комнате у особиста 13 ИАП.

   -Что так ничего на него и нет. Он хоть что то поясняет?

   – Наш «Гений» ссылается, что у него осталось только воспоминание, что с самолетами нужно делать, а откуда эти знания он не помнит. Драться не умеет. Как с девчонками обращаться то же. Как будто свалился с Луны. Делаем по утрам зарядку и что удивительно упражнений я таких что он выполняет не знаю и нигде не встречал. Хотя я боксировал не только у нас но и за рубежом. Товарищ капитан может вы меня отпустите в мой полк я боевой летчик. Я воевать хочу.

   – Хочу, не хочу! У нас от товарища Меркулова приказ взять под наблюдение «Гения». Он вон как засветился в Горьком. Все кто видел его полеты отмечают необычное пилотирование. Помнишь нашего антифашиста Ганса, который с нами в Испании летал. Так он видел эти полеты и сказал, что нигде в мире не видел такой техники полетов. Если да же он нам и не враг товарищ Меркулов приказал этого уникального пилота беречь, Вот и будешь беречь. Будешь его личным телохранителем. А воевать Вы скоро отправитесь. Все понятно! Выполнять!

   – Есть!

   Глава 8

   Мы сдали все зачеты. Николай летал уверено, но как по мне, так средненько. Но лучше других бывших курсантов. Стали изучать пилотирование Яков. Привыкать к этой не лучшей из серии самолетов. Мне не нравилось его вооружение. Но если брать сравнение кремневого пистолета и лука то для настоящего времени этот самолет был не плох. В нашей эскадрилье мы были одни из необстрелянных .Почти все имели награды. Лучшим в эскадрилье да и в полку был старший лейтенант Акопян. Ашот. Вот к нему меня и закрепили. Он был аккуратистом. всегда следил за своей одеждой и внешним видом. В небе он то же был аккуратистом, но делал все быстро с хорошей реакцией на обстановку в небе. Допускать ошибок которые я совершил в школе я не стал. Все фигуры старался выполнять строго по инструкциям и современному пилотированию.

   Акопяну это нравилось. Коля попал под опеку к лейтенанту Размазину. Он был полной противоположностью Акопяна. Бражничал, наплевательски относился к внешнему виду, волочился за любой смазливой девчонкой. В небе же он становился не предсказуем. Он уступал Акопяну в быстроте реакции но в понятии неожиданных решений был асом. Такого бы и в Империи заметили. Что мне нравилось в настоящем времен, что самолеты хорошо планировали. На моем имперском истребителе я планировать бы не смог, двигатель утащил бы к земле. Иногда командир эскадрильи проводил с нами воздушные бои ставя к нам в противники разных по манере ведения боя летчиков. И если с другими летчиками эскадрильи я справлялся, то с Акопяном и Размазиным редко. Опыт дело наживное. Поэтому при любой возможности я старался летать. Это заметили все. А после того как Николай рассказал о моих «художествах» в летной школе стали звать меня «Ас!» Я не обижался мне да же нравилось.

   Пришел приказ и мы переместились под Ржев. Глядя на успешное применение немцами построение мы стали то же летать в двойках. Понятно кто у нас с Николаем стали ведущими. Вылетали чаще всего на сопровождение бомбардировщиков. Несмотря на мой прежний опыт мне было с начало тяжело держаться за хвост ведущего. Но постепенно привык. Бывало что немецкие истребители проверяли нас на слабость, но чаще всего получив малейший отпор отступали. Но произошло событие которое все перевернуло. Мы выполняли обычное сопровождение двойками Акопяна Размазина и Хохла. Со стороны солнца Выскочила восьмерка расписных немецких истребителей и срезала Акопяна и Размазина. И пошла карусель. Мы старались не подпускать к бомбардировщикам немцев, но они как осы кружились и наскакивали на них. Перевес в силах был очевиден. Николай занял позицию в моем хвосте. Плюнув на всю осторожность я стал делать что умел. Пользуясь тем что после очередной атаки немцы провалились вниз я используя мотор и высоту набрав скорость расстрелял один из «мессеров» . И делая резкий поворот до потемнения в глазах подбил второго ведущего Дымя тот пошел за линию фронта. Хохол со своим ведомым сцепился с еще одной парой остальные немцы двигались к бомбардировщика. Делая «змейку» я ринулся им на перерез из далека ведя огонь в их сторону. Перегрузки которые я переносил были да же для меня серьезными. Ярость за гибель Акопяна переполняла всю мою сущность.. «Мессеры» переключились на меня Эта четверка наскакивала ото всюду. Я чувствовал попадания в свой самолет, но он продолжал лететь. Вскоре появился Николай, за тем я увидел приближающуюся восьмерку «Мигов». Рации были только у ведущих, поэтому я не слышал каких либо команд с земли. Немцы полетели за линию фронта. Проводив до их аэродрома бомбардировщиков мы сели на свой аэродром. Я был мокрым как мышь. Как только я вылез из самолета ко мне подбежал Хохол и попытался ударить. Его оттащили от меня Из его ругани я понял, что он винит меня в том, что были сбиты Акопян и Размазина. Я находился в крайнем самолете со стороны которого напали немцы. Хохол и Размазин были друзьями с детства. Прибежали командир полка, комиссар и особист. Меня поместили на гауптвахту под арест а сами пошли разбираться. Мне было обидно за то что не разобравшись командир и комиссар набросились на меня. Настроение было хреновым, но и усталость брала свое я не заметил как уснул. Утром меня выпустили и ничего не объясняя сказали, что я свободен и должен идти на завтрак. Оказывается с фронта приехал Размазин и ситуация разрешилась. Он им объяснил мою невиновность. Акопян погиб в воздухе. Передо мной никто не стал извиняться, да мне это было и не нужно. Плохо было другое. Ко мне подошел командир эскадрильи и сказал, что на моем самолете будет летать Размазин пока не пригонят новый самолет. Командир полка при виде меня кривился и старался отвернуться в сторону. Пришлось дежурить на аэродроме и ездить в дивизию с пакетами. Прошла неделя другая, а самолета не было. Меня послали с пакетом к бомбардировщикам. Они находились в двадцати километрах от нас были расположены на довоенном аэродроме. На взлетной полосе располагалось много бомбардировщиков, а недалеко стояли три биплана «чайки» Когда я спросил дежурного по штабу о них мне сказал, что эти самолеты стоят с довоенных времен. В порядке они или нет никто не проверял. Появилась мысль проверить эти самолеты на исправность. Может из трех удастся собрать хотя бы один.

   Глава 9

   Мне удалось убедить командиров попытаться восстановить «чайки». Техников мне не дали, но разрешили пользоваться запчастями со склада. Хозяева аэродрома, где находились «чайки» не возражали. Никто не верил, что я могу что либо восстановить. Оказывается местный инженер их осматривал и дал отрицательное заключение о восстановлении. Первое, что я сделал установил неполадки их за чего их бросили. Все три самолета имели неполадки в моторной части прокладки им никто не менял.. Как я заметил для настоящего времени это для самолета смертный приговор. Для ремонта моторов требовалось их снять с самолета. С помощью солдат из местной охраны мне это удалось. Из трех моторов я восстановил два. Пришлось съездить в город и воспользоваться местными токарными и фрезерным станком, чтобы изготовить нужные детали. Когда я уже стал собирать в «чистую» моторы, ко мне на помощь приехал Николай. Его то же ссадили с самолета отдав его более опытному летчику.

   -Слушай, ну ты тут и развернулся! Неужели запустишь их в работу?

   – Конечно! Осталось только собрать.

   Через неделю мы опробовали самолеты в небе. Все окружающие были в шоке. Зампотех этого полка от командира получил выволочку, а мы тепло попрощавшись с местными улетели в свой полк.

   Когда мы приземлились к нам собрались все окружающие Появилось и начальство. У командира полка появилась улыбка:

   -Молодец! Не ожидал. Читал в твоем личном деле, что ты был «мазутчиком», но не придал этому значение. Нужно думать, как Вас использовать.

   Действительно самолет имел слабое вооружение и скорость. Раций конечно то же не было. Размазин тут же предложил:

   -А давайте нарисуем на них страшные морды пусть своим видом бомбардировщики отпугивают!

   Нас с начало стали использовать на патрулировании сопровождении транспортных самолетов в тыл. Все таки у нас был истребительный полк и "чайки в него не вписывались.

   В один из пасмурных дней нас с Николаем вызвали к командиру полка:

   – Командир дивизии просит Вас, вы чувствуете просит отбомбить переправу на западе. Все понимают что вы не учились бомбардировке, но попытаться нужно. Дело в том, что на обычных бомбардировщиках это не сделать уж больно хорошая там оборона неба. На У-2 не навесишь столько бомб. Мост старый крепкий. Подлетать нужно выключив моторы. Один из Вас планерист, может , что и получиться. Командир дивизии просит, а я приказываю навесить сколько возможно боеприпасов на ваши самолеты и мост уничтожить. На вас вся страна работает, летчиками сделала пора отдавать долги!

   Получив карты и еще раз обсудив с командирами как проводить полет мы пошли отдыхать. Вылет назначен на рассвете.

   «Чайка» несмотря на все свои недостатки хорошо планировала. Мы с Николаем договорились за километр до моста набрав высоту заглушить моторы и планируя в низ отбомбиться. Самолет был нагружен так, что казалось под тяжестью развалиться. До моста мы долетели без происшествий. Немецких самолетов не встречали. Нас провожали пары Хохла и Размазина. На подлете к мосту они ушли ожидать нас в сторону, чтобы не насторожить фашистов звуками моторов.. Как только я заглушил мотор стал разбираться с планированием. Самолет слушался, но из за перегрузки его водило в стороны. Николай не отставал, его самолет тоже «рыскал» из стороны в сторону. На подлете к мосту стало видно не прекращающийся поток танков и другой техники двигавшейся через мост. Я опустился до ста метров и шел к мосту с еще большим снижением. Николай по прежнему шел на высоте ста метров. Нас пока не видели. Когда до моста оставалось метров пятьдесят я увидел, что у зенитных орудий забегали серые фигурки. В пятидесяти метрах над мостом я сбросил свой груз и стал набирать высоту летя над рекой. Насколько я знал потоки воздуха над водоемами сильно поднимались вверх. От взрывов меня подбросило и я стал удаляться к своей линии фронта. Когда мне удалось подняться повыше я стал запускать двигатель. Только после нескольких пике мне удалось завести мотор. Самолет плохо слушался рулей. У Николая все было в порядке он двигался рядом. На мосту что то горело и взрывалось. Встретив своих мы пошли к линии фронта. Нас до самой линии фронта никто не беспокоил. Над линией фронта нас догнало две пары мессеров. Размазин дал нам отмашку следовать дальше. Мой самолет все хуже слушался руля на подлете к аэродрому двигатель перестал работать. Планируя я стал приземлятся. Рули высоты как были на снижении так и продолжали находится в том же положении. Самолет стал не управляем. Прыгать было поздно высота была около тридцати метров. Касание земли удар и темнота.

   Глава 10

   Пробуждение было тяжелым. Тело слушалось, но болело. Глаза ничего не видели. Попытавшись спустится с лежанки я повернулся на бок и невольно от боли застонал. Кто то рядом задвигался и вдали загорелся огонек. Слава богу не ослеп. Ко мне подошла наша медсестра тетя Маша.

   -Ну вот милок ты и очнулся! Чем тебе помочь?

   – Попить! Как самолет? Прилетел ли Размазин с Хохлом?

   -Сейчас все устроим. Летчики побитые но вернулись. Самолет твой лежит кучей мусора. Это ж надо так его убить.

   – Давно ли я лежу?

   – Вторые сутки. Наш врач если бы ты не очнулся собирался тебя эвакуировать в Москву а теперь не знаю, что будет делать.

   После попить захотелось и всего остального. Обиходив меня тетя Маша пошла спать. А я все думал о прошедшем полете. Я отбомбился точно, а вот Николай побоялся спускаться ниже ста метров. Уничтожили ли мы мост? Ладно утром все станет ясно Меня беспокоит только каковы у меня травмы после такого приземления. Смогу ли я летать. Слава богу ноги и руки на месте и двигаются. С этими мыслями я и уснул.

   Утро порадовало посетителями и огорчило сильной головной болью и головокружением. Первым пришел Николай.

   – Привет не убиваемый! Машина в дребезги крылья разлетелись в разные стороны, а пилот лежит в развалине сжимая штурвал, ели оторвали от него.

   – Ладно! Ты мне лучше скажи мост уничтожен?

   – Ты его в щепки разбил!

   – А ты ?

   -Что я? К планерам я имею отдаленное отношение. Когда ты стал спускаться ниже ста метров я побоялся идти за тобой думал ты решил своим самолетом таранить мост. Но как ты красиво все сделал! Мои бомбы легли рядом с мостом. Два пролета моста ты уничтожил. Наши пернатые уже слетали подтвердили что мост уничтожен. Да и на фото видно попадание твоих бомб.

   Перед вылетом на самолет Николя закрепили фотоаппарат.

   В это время пришла доктор и прогнала Николая. Она меня осмотрела и вынесла свой вердикт, что кости все целы, не считая ушибов у меня было сильное сотрясение головного мозга. На ближайшие две недели мне было рекомендован постельный режим до следующего осмотра. За тем пришли командир с комиссаром, командир сиял, шутил :