Текст книги "Последнее "Па" (СИ)"
Автор книги: Сергей Вишневский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 19
Вместо эпической баталии демонов льда и исчадий огненной стихии, все вокруг накрыло плотным туманом: строй Барроулии, противников и всю округу.
Туман был настолько плотным, что дальше двух десятков метров было ничего не видно. Все попытки Бома и Бренда хоть как-то его развеять ни к чему не привели. Магия буксовала, узлы разваливались, а элементарные потоки вели себя как им вздумается. Сырая сила металась из стороны в сторону и, несмотря на все старания магов, даже не думала подчиняться. У имперских магов ситуация была абсолютно аналогичная.
В густом тумане, полностью игнорирующим легкий ветерок с юго-запада, армии продолжили движение.
Легионеры с каждым шагом теряли силу. Свет становился все слабее, и к строю Барроулии они подошли уже на последних крохах.
– ДЕРЖАТЬ! – раздался оглушительный вопль Котгана.
БАБАМ!
ДЗЫНЬ!
Щит в щит, копье в копье, стой из солдат вольных земель принял на себя удар легионеров. Началась честная битва стали, где магия уже ничего не могла поделать. Первая кровь, первые вскрики и горн, отдающий приказы. Окрестности наполнились звуками боли, ненависти и истошных воинственных выкриков.
Назвать бой по-настоящему честным было трудно.
Да, маги уже не могли вмешаться, но были те, кто не просто создавал плетения или конструкты. Были те, кто использовал силу для усиления тела. Со стороны легиона это были пусть и малочисленные, но паладины. А со стороны Барроулии это был Габо.
Пылающий рыцарь не пытался магичить или создавать плетения. Как только он понял, что происходит вокруг, то собрал внутри тела максимальное количество силы, какое смог выдавить из истинного пламени, что пылало в его груди. Из-за этого его окутало пламя голубого оттенка.
– УСТУП! – скомандовал он своим воинам, прекрасно понимая, что их сила в артефактах быстро иссякает.
Натренированные воины тут же образовали лестницу из щитов и собственных тел, возле первого ряда.
Габо ринулся вперед.
Огненным росчерком он пролетел по построенному коридору, оттолкнулся от щитов и взмыл снарядом в воздух.
Сразу два клинка в руках, еще два запасных за спиной. Он приземлился в рядах легиона, влетев ногами в грудь какого-то солдата. Тут же уйдя в перекат, он погасил энергию полета, и вскочил на ноги.
Закрутились клинки, заполыхал огонь и пылающий рыцарь снял первую кровавую жатву. Посыпались головы солдат, разнесся лязг металла о металл. Звон, маты, крики боли. Паладин не останавливался и все время смещался. Это не давало противникам окружить его, да и плотная пелена тумана не способствовала тому, чтобы командиры могли здраво понять, что происходит.
Габо вращался огненным вихрем и не пытался убить всех. Его целью было ранить и вывести из строя как можно больше противников, которые растеряли последние крохи силы в бушующей магической буре.
Однако, он был не единственным, кто пользовался магией для усиления тела. После очередного резкого смещения на десяток метров в сторону его пылающий клинок сошелся с другим клинком. Он светился ярким белоснежным светом.
– Во имя ее и во славу! – раздался крик.
Нет, Габо не стал устраивать дуэли и биться с паладином. Вместо этого он резко рванул в сторону, обошел противника и, проскользив у самой земли, рубанул, лишая ступней сразу четверых солдат. На серьезные магические битвы не было ни времени, ни возможности.
Каждую секунду на поле боя кто-то умирал, и пылающий рыцарь всей душой пытался сделать так, чтобы воинов Барроулии в этой битве умерло как можно меньше.
Ещё рывок, удар, кровь, вылетевшая в небо фонтаном, хриплый стон. Очередной рывок, отлетевшая в сторону чья-то рука, снова удар и вновь клинок объятый светом.
– Умри!
Удар меча в голову, который пылающий рыцарь парирует клинком и отпрыгивает назад. Ощущение опасности пронзает стрелой между лопаток, и он делает кувырок в сторону, попутно нанося колющую рану в пах солдата. Паладинов уже двое, но Габо не останавливается.
Снова рывок и снова кровь, смерть и истошные вопли солдат.
Вновь рывок, удар и опять кровь. Пылающий рыцарь мечется у края строя, прорывая его, давая возможность воинам Барроулии перестроить строй и удержать сопротивление против профессиональных легионеров. Кое-где он появляется настолько вовремя, что строй вольных земель переходит в атаку и теснит легионеров, первые ряды которых выкашивает пылающий рыцарь.
– ГАДГА-А!
Оглушительный рев каменного голема разносится с фланга.
Габо направляется к нему. Попутно продолжая раздавать смертоносные и калечащие удары, он замечает белоснежные вспышки. Достигнув своей цели, он обнаруживает трех паладинов и небольшой пятачок, застеленный переломанными куклами солдат.
Паладины сдерживали натиск одного из немногочисленных големов с накопителем в груди. Он смял строй и собрал огромную кровавую жатву среди солдат, но, столкнувшись с паладинами, забуксовал. Он бил по ним, но артефактные щиты паладинов прекрасно держали удары каменного гиганта.
Максимальное ускорение, росчерк переполненного силой клинка, и упершийся в щит плечом паладин заваливается вперед. Голова воина света падает с плеч и катится в сторону.
Один из паладинов среагировал мгновенно и подставил клинок, не дав Габо его достать. Более того, выставив щит, он не дал ему прямой дороги, чтобы прорваться к третьему паладину.
Пылающему рыцарю пришлось отскочить в сторону и ударить еще два раза на максимальной скорости. Только вот ее не хватило, чтобы попасть по противнику. Он не смог даже ранить.
– ГАДГА-А!
Удар каменного кулака голема смял и уничтожил третьего паладина. Раздался крик. Из-за шума и рева голема приказов было не слышно, но пылающий рыцарь быстро осознал, что со стороны, откуда он прибежал, за ним несутся еще три паладина, а прямо сейчас окружают еще пятеро.
– Я проклинаю тебя светом, душой и волей моей! – раздался крик огромного, двухметрового паладина, закованного в стальную броню.
В руках у него было копье, покрытое рунной вязью. Метнувшись к голему, он пронзил его артефактным оружием, попав прямиком в накопитель. Голем тут же замер, а спустя секунду развалился на части. Паладин, что ударил копьем, пошатнулся и рухнул на землю, но Габо было уже не до этого. Его окружили воины света и профессионально, сдерживая его удары и попытки дернуться в сторону, удерживали на месте.
Удар за ударом, рывок за рывком, но даже отсутствие полноценной магии не могло позволить Габо выбраться. Раз за разом, высекая искры из щитов и клинков противников, он пытался справиться, но, несмотря на все его приемы и попытки, это оказалось невозможно.
Точку поставили еще пятеро паладинов, которые притащили такие же артефактные копья. Наполнив их силой и прочитав молитву, паладины ударили одновременно.
Ударили клинки и пять копий. Габо некуда было уйти, поэтому он сделал то, что считал правильным. В момент, когда главный паладин выкрикнул приказ, он крутанулся и прошелся по всем, кто открылся для удара. Перерубив лицо трем паладинам и снеся голову, он принял натиск. Два меча достали его тело. Один оставил глубокий порез, вспоровший кожаную броню и кожу живота, а второй пришелся на ключицу и вошел достаточно глубоко, чтобы задеть легкое.
Помимо ударов мечом были копья. Все достали пылающего рыцаря и пробили его грудь. Два вошло спереди, одно в бок, а еще два сзади.
Посреди огромной битвы в белом тумане копья взмыли вверх, и над строем противников подняли пылающего рыцаря. Пять копий, наполненных светом, стали ему распятием.
Огненная кровь текла по копьям вниз, выжигая и сам материал, и руны на нем. В момент, когда паладины уже решили, что справились и начали раздавать команды, истинное пламя вырвалось из груди Габо.
БУМ-М-М!
Взрыв был глухим.
К небу вознесся огромный огненный гриб, выжегший вокруг себя все. Испарились тела, испарились копья, сталь, и даже земля покрылась в запекшееся стекло.
Единственное, что осталось в неглубокой воронке диаметром двадцать метров, было тело пылающего рыцаря.
В развороченной груди тлел ярким красным цветом большой уголь формы сердца. В глазах так же остывали последние угольки.
***
Рука провела по щеке. Затем еще раз.
Мягкая женская ладонь провела по короткому ежику волос и прислонилась к щеке.
Габо открыл глаза. Перед ним было темнеющее небо заката.
С одной стороны оно было еще светлым и голубым. Краешек светила еще торчал, освещая все вокруг теплым мягким солнечным светом. С другой же стороны голубое небо уже приняло темные оттенки.
Оставалось совсем немного. Через жалкие полчаса на небосводе появятся первые звезды.
Габо приподнялся и взглянул на Прародительницу.
– Я… Прости меня, я…
– Тебе на за что извиняться, – с доброй улыбкой произнесла женщина. – Ты выполнил обещание и вернулся.
Габо нахмурился и задумался. Его взгляд упал на большое вязаное полотно. Ширина в полтора метра, а длина в два. По середине этого полотна не хватало большого куска. Как раз с него ростом.
– Ты… ты создала меня сама? Это полотно…
– Это всего лишь полотно, – продолжила улыбаться Прародительница. По-доброму, словно с неразумным ребенком. – Я могу создать животное или птицу. Могу сплести звезды и даже солнце. Но человека я никогда создать не смогу. Для этого нужно быть чем-то больше, чем какой-то бог.
– Но я ведь… Я ведь умер?
– Умерло твое тело, но ты… Если захочешь, то ты можешь все закончить в любой момент. Ты не хотел заканчивать, поэтому ты здесь.
Женщина протянула руку и погладила пылающего рыцаря по щеке. Тот прижал ее руку своей, перевел взгляд на небосвод и колышущиеся под ветром макушки деревьев.
– Я хочу, чтобы это никогда не заканчивалось.
– Если очень хочешь, то так оно и будет, – кивнула Прародительница.
Габо потянул ее за руку и прижал к себе. Обнимая самое древнее существо из всех известных, он провел по ее длинным волосам, втянул запах морозного воздуха и весеннего леса.
Взгляд Габо остановился на первой звездочке, что появилась на небосклоне.
***
Рус оглянулся назад.
Улица, что вела к больнице, была занята от дома до дома. Горожане и раненые воины лежали прямо на каменной брусчатке. Вокруг суетились добровольцы, которые помогали раненным.
Среди всех прибывших погибших не было, но у многих были раны, требующие немедленного вмешательства, с которыми Тук работала не покладая рук.
Многих раненных брал на себя Жулье. Целитель, не имея развитого магического дара, компенсировал этот недостаток целебными артефактами. Да, получалось у него плохо, но его задачей было не вылечить, а остановить критическое течение ранения, чтобы человек смог дождаться своей очереди к темной целительнице.
Руки и ноги возлюбленная Руса не отращивала. Выбитые глаза тоже. Сейчас, когда из темного портала раз за разом привозили подводы с ранеными, было важно сохранить как можно больше жизней. Остальное было не так критично и не требовало немедленного вмешательства ведьмы.
– Пиррова победа, – тихо прошептал себе под нос пиромант, прекрасно понимая, что потери среди их армии по-настоящему чудовищны. А побежденный восточный легион не делал эту победу хоть немного слаще. Даже несмотря на то, что за одного убитого воина Барроулии умерло около трех воинов легиона.
Парень вошел в клинику, где до сих пор суетились женщины, сушились повязки, и пахло травами. Пройдя по заляпанной кровью лестнице, он поднялся на второй этаж, в малую операционную и остановился на пороге.
На большом столе, привязанный ремнями, лежал Грот. У парня отсутствовала левые нога по колено и рука по локоть. Парень лежал с закрытыми глазами и спокойно дышал, находясь в глубоком сне.
Рядом с ним на полу, уперев лоб в сложенные на коленях руки, сидела преобразившаяся северянка. Волосы ее были белоснежными, кожа бледной, а на пальцах красовались небольшие белые когти.
Она подняла голову и взглянула на вошедшего белыми глазами.
– Как он? Жив? – спросил пиромант, кивнув на Грота.
– Жив, – кивнула та и снова положила голову на руки. – Только он все каналы в руке и ноге сжег. Нечего восстанавливать.
Рус повернул голову и обнаружил Тук, которая лежала на боку и спала беспробудным сном на небольшом диванчике. Места было мало, и она свернулась калачиком, чтобы успокоиться. Рядом с ней сидел Хойсо.
– Как она?
– Переутомление, – спокойно ответил Хойсо и взглянул на Руса, одежда которого имела подпалины. – Пару часов она отдохнет и продолжит. Я уже восстановил ее резерв.
Рус кивнул и подошел к темной целительнице.
Усевшись рядом на пол, вздохнул и молча уставился на дверь.
– Бом? Бренд? – спросил черт.
– Бом высадил все, что было. Больше двух десятка мертвецов держать не получалось. Разваливались прямо на ходу, но он смог продавить правый фланг. Если бы не он, наших бы смяли.
– Бренд?
– Ушел во тьму. Выложил столько тьмы, что начал обращаться в темную тварь.
– Пара недель, и он сможет вернуться в нормальное обличие, – ответил Хойсо. – Я учил его этой технике.
Возникла пауза, во время которой слышались только стоны с первого этажа и уговоры помощниц не поворачиваться на бок.
– Габо? – нарушил молчание черт.
Рус мотнул головой. После нескольких секунд молчания, он начал говорить.
– Он был на левом фланге. Хорошо начал, прорвал строй, и наши глубоко продвинулись. Там же был последний осадной голем. Схлестнулся с паладинами. Всех положил, но и сам… – пиромант умолк на несколько секунд и добавил: – Там воронка от него осталась. В ней он лежал. Когда попытались его тронуть, то он в пепел обратился.
Снова повисла пауза.
В это время без традиционного «Здра-а-а-а-асть» вышел Роуль. Он молча сделал несколько шагов из угла и скинул теневой покров.
Перед учениками предстал упырь. Лицо его было искалечено. Часть нижней челюсти отсутствовала. На голове не хватало полосы кожи, через которую было видно черную кость темной сущности.
– Хойфо, – прошмякал раненный Роуль. – Ты не поферифь, насфольфо я расочирофан.
Черт поднял взгляд на старого друга. Тот поднял голову Маркуса и вцепился в нее остатками зубов. После того, как он втянул с хлюпаньем остатки крови, упырь отбросил последнюю часть светлой сущности в сторону и, сморщившись, произнес:
– Фыква… Фыква, Хойсо! Я офидал фто угодно! От дерьма, до нефного ванильного вкуса! Он был светлой суфностью! А на вкус фыква… Франая фыква, Хойсо…
Заметив, что старый друг никак не реагирует и мрачно смотрит на него, Роуль спросил:
– Хто?
– Габо, – коротко ответил Рус.
Роуль усмехнулся и взглянул на ученика.
– Ефли ты думаефь, что Врародительница фозволит какой-то фойне унифтожить того, кто ей понравился, то ты так нифиму и не науфился.
Упырь вытянул в сторону руки и с бульканьем принялся втягивать воздух. Его лицо принялось восстанавливаться. Кожа затягиваться, и спустя минуту подобной процедуры перед ними стоял Роуль без всяких признаков битвы.
– Я рад, что вы поняли, – произнес упырь, размяв челюсть. – Какое, тяжелое испытание вам выпало на долю, но мне не понятно, почему вы решили, что можете рассиживаться в надежде, что все кончено.
– У нас осталось меньше половины войск. Остальные либо раненые, либо мертвы.
– Раненые лечатся, а что делать с мертвыми, знает Бом, – отмахнулся Роуль. – Император на троне. Все самое интересное только начинается!
Упырь достал из мантии небольшой медальон в форме половины круга и продемонстрировал ученикам и старому другу.
– Половина ключа у меня! Осталось добыть вторую…
Хойсо молча залез рукой в мантию и достал точно такую же половину медальона. От увиденного Роуль переменился в лице и спросил:
– Откуда у тебя это?
***
Император мрачно смотрел на стол с отчетами.
Свитки, папки с бумагами и несколько пухлых блокнотов с заметками.
– Насколько все плохо? – спросил он, не сводя взгляда с общей сводки, где были расписаны потери после битвы.
– Восточного легиона больше нет, – ответил старичок. – Маркуса больше никто не видел.
Глава инквизиции молча взглянул на Циперона.
– Во время боя были призваны демоны противоположных стихий. Они сцепились, и на поле боя опустилась полустихия тумана. Магический фон пошел в разнос, и все наши магические приготовления пали крахом. Впрочем, как и приготовления противника. Однако, на проверку в бою честной стали мы оказались не готовы. Не помогли даже паладины и анималисты.
Император вздохнул. Его красные глаза говорили о недосыпании, а осунувшееся лицо о плохом аппетите. Он поднял глаза на главу инквизиции и спросил:
– План на случай их дальнейшего продвижения существует?
– Старые планы обороны столицы, – кивнул старичок. – Но они пошли на переговоры. У них одно условие, после которого они согласны покинуть пределы империи, за исключением земель клана «Западный медведь». Они переходят в подчинение Барроулии.
– Что за условие?
– Они хотят вашу супругу и головы всех из императорского рода, – ответил старичок, глядя в глаза императора.
На лице императора появилась кривая усмешка, но тут же застыла. Он продолжил смотреть в глаза инквизитора и улыбка медленно сползла с лица.
– Я клялся, что буду служить империи и положу свою жизнь на благо ее, – произнес старичок. – И я собираюсь сдержать свою клятву.
Император сжал кулак и резко схватился за медальон на шее. Однако никакого золотистого купола не появилось. Перед императором легла рука старика, которая продемонстрировала точную копию амулета главы империи.
– Мы знали, на что идем.
В комнату вошло сразу три инквизитора. Они подошли к императору сзади и замерли, в ожидании приказа.
– Братья. Это сложный выбор, – произнес глава инквизиции. – И этот выбор на моей совести. Делайте все, как оговорено.
Император вскочил и попытался рвануть в сторону, но его тут же схватили и, заломав руки, вывели из кабинета.
Старичок потер ладонями лицо и вздохнул.
Он взглянул на своего первого помощника.
– А знать и кланы?
– Они в курсе, и никто не хочет большой войны. Все, кто имеет хоть какой-нибудь вес в империи, также согласились с тем, что гражданская война – это путь в пропасть.
– Получается, императора…
– Это сложно решение, и я должен тебе кое-что сказать. Дело в том, что во мне тоже есть капелька императорской крови.
– Но ведь разговор был только на счет императорского рода, – нахмурился Циперон.
– За это решение меня будут долго считать предателем. Я не хочу гонений на мой род и моих потомков. Поэтому моя голова отправится с императорской.
– Вы… – непонимающе произнес молодой инквизитор.
– Ты. Я хочу, чтобы это сделал ты, и повел инквизицию в будущее вместо меня, – старик достал небольшой кинжал и протянул его помощнику. – Это не честь, не подарок и не наказание. Просто… мне будет легче, если это будешь ты… В будущем тебе это поможет.
Старик вложил в руки Циперона клинок и тихо добавил:
– Я знаю, тебя учили делать это безболезненно и быстро. Не тяни…
Глава 20
Роуль выпрямил плечи и встрепенулся.
– Как я выгляжу? – спросил он, оглядывая себя с ног до головы.
Упырь был одет в костюм тройку. Черные брюки со стрелками, черный жилет и красная как кровь рубашка.
Хойсо оглядел старого друга и со вздохом ответил:
– Отлично… Ты выглядишь отлично.
– Точно? – спросил старый друг и поправил прическу. – Мама все время меня шпыняла за неряшливый вид.
– Точно.
Роуль сделал несколько шагов к огромным воротам и оглянулся. Черт стоял, опустив голову, и прятал взгляд.
– Хойсо?
Друг поднял взгляд влажных глаз и тихо произнес:
– Ты должен вернуться.
Упырь выдержал взгляд и кивнул.
– Я вернусь.
Расправив плечи, четким и ровным шагом он отправился внутрь храма, попутно доставая из кармана медальон.
Черт молча отвернулся и ушел во тьму, тут же вынырнув в нескольких километрах, рядом с учениками.
– Надо отойти подальше, – произнес он.
– Это настолько опасно? – спросил Бом.
Рядом с молодым некромантом стояла его сестра Бим.
– Это… – начал было Хойсо, но умолк и пожал плечами. – Не знаю.
Он оглядел учеников и вздохнул. Чтобы хоть как-то себя отвлечь, он перевел взгляд на Грота с Мартой.
– Война заканчивается, после нее… Мы решили, что не будем больше никого неволить. Вы вправе уйти и жить своей жизнью.
– Я вернусь домой, – произнес молодой геомант.
У парня одна нога по колено была выполнена из камня, как и отсутствующая рука. Глаза парню удалось вернуть, но не проходило и пяти часов, как они обращались в серый мрамор.
– Я с ним, – кивнула Марта, волосы которой навсегда стали белыми. Ее некогда голубые глаза тоже заволокла стихия льда.
Хойсо перевел взгляд на Бома.
– Мы, пожалуй, останемся в Вивеке, – ответил старший брат. – Мне еще многое надо изучить и прочитать.
Сестра согласно кивнула, подтверждая его слова.
– А вы? – черт остановил взгляд на Русе и Тук.
– Мне нужно ненадолго заглянуть в Лордейл… – Рус взглянул на Тук, которая держала на руках ребенка. – А может и на совсем. Думаю, стоит построить свою башню, где-нибудь в центре моих земель.
– Стоит, – кивнула Тук. – Нам нужен дом. Наш собственный. Других твоих жен я долго терпеть не смогу.
Рус взглянул на черта и пожал плечами.
– Понимаю, – кивнул черт и взглянул на Бренда.
Парень смог вернуть свой прежний облик, но не до конца. Тьма в глазах, длинные когти и пара торчащих из-под губы клыков свидетельствовали о том, что обращение зашло очень далеко.
– Я вернусь в свой замок, – ответил он. – Мои земли – часть Барроулии. Надо их восстановить. Теперь они будут приграничными.
В этот момент земля задрожала.
Со стороны горы, внутри которой находилось тайная тюрьма для самого сильного члена императорского рода, донеслись первые звуки взрывов и пронзительного свиста. Ученики и старый друг Роуля обернулись и уставились на гору.
Землетрясение усиливалось, звуки становились громче, а спустя минуту последовал взрыв.
БУДУМ!
В небо взмыл огненный гриб, по земле расползся густой туман, остатки храма, помещения которого уходили вглубь горы, разлетелись в стороны.
Из взрыва метнулись две фигуры. Одна была объята светом и оставляла за собой белоснежный росчерк, а вторая, словно противоположность, была черной и вычерчивала соответствующий след.
Переплетая свет и тьму, они носились вокруг горы, словно пытались догнать друг друга. Несколько сотен метров в одну сторону, затем в другую.
Своеобразный танец ускорялся и становился все быстрее и быстрее. В какой-то момент белоснежный силуэт ушел в сторону, черный в другую. Миг, и они устремляются друг к другу.
БУДУМ!
Ослепительная вспышка, и силуэты продолжают вращаться.
Рус наполняет силой глаза и пытается понять, что происходит. На душе не спокойно, но его взор с удивлением обнаруживает высокую красивую женщину с черными, как ночь, волосами и Роуля, который держит ее за талию и руку.
– Они танцуют, – шепчет Рус.
Ученики и Хойсо наблюдают за последним танцем императрицы старой династии и ее сына.
Белоснежные росчерки и черные, словно чернила, следы. Танец ускоряется, движения становятся быстрее, резче, а спустя минуту происходит очередной взрыв.
БУДУМ!
Тьма стелется черным туманом по округе. В небо улетает огромное светящееся облако. На месте танцующих остается воронка.
На ее дне, опустившись на одно колено, остался Роуль.
Голова откинута назад, взгляд провожает последнюю частичку матери. На вытянутой руке осталась ее кисть. Он медленно подносит ее к губам и оставляет поцелуй.
Плоть императрицы обращается в черную густую тьму и утекает сквозь пальцы на землю.
Роуль встал и, сглотнув ком в горле и расправив плечи, ровным шагом отправился в сторону Хойсо.
– Вот и все, – произнес старый друг, не сводя с упыря взгляда.
Несмотря на то, что он шел с легкой улыбкой, расправив плечи, по щекам текли слезы из первозданной тьмы. Каждый шаг оставлял на земле черный липкий след.
– С ним что-то не так, – произнес Грот, так же смотрящий на учителя. – От него несет тьмой. Обычно…
– Последний якорь слетел, – тихо отозвался черт. – В битве с Маркусом он потерял все… Кроме матери.
Ученики молчали. Роуль был все ближе и ближе. Когда он подошел к старому другу, то, оглядев всех, тихо произнес:
– Отныне, я считаю вас полноценными магами. Ваше обучение закончено. Мне больше нечему вас учить. Клятва больше недействительна.
Ученики переглянулись, а упырь остановил взгляд на Русе.
– Кроме тебя. Для тебя у меня есть последний урок, – произнес он.
По щекам темной сущности, медленно текла тьма. Улыбку он не убрал.
– Я готов, – сухо произнес пиромант и сделал пару шагов к учителю.
Хойсо шмыгнул носом и, отвернувшись, махнул рукой.
– Отойдите. Им нужно место.
Ученики отошли подальше, а Роуль поднял одну руку вверх. Вторую он согнул в локте и поднял на уровень плеча. Рус повторил за ним.
– Я учил тебя имперской сальсе, но у этого танца есть еще одно движение, которое я тебе не показывал, – произнес упырь. – Оно называется «Последнее Па». Чака-чака…
Миг, и темный приходит в движение. Свистят черные когти, и он устремляется к ученику. Тот мгновенно перекидывается в боевую форму. Удар когти в когти.
В стороны летят огненные искры и капли тьмы. Танец набирает обороты.
Удар.
Еще удар.
Пламя схлестнулось с тьмой. Два вихря из тьмы и огня сталкиваются, раз за разом, но внезапно, в один миг опадают.
Роуль стоит раскинув руки в стороны. Грудь выставлена вперед. Одна нога чуть сзади, а вторая впереди.
В груди торчат огненные когти Руса.
Глаза полные тьмы смотрят на ученика, по щекам текут черные слезы.
Черные когти медленно превращаются в чистую тьму и текут по рукавам кроваво-красной рубахи. Капля за каплей, все быстрее и быстрее Роуль превращается в тьму.
С Руса опадает пламя. Не сводя с учителя взгляда, он возвращается в человеческое обличие. Кожа становится нормальной, пламя уходит из глаз, но когти все еще на месте.
Взгляд пироманта стал влажным.
Руки упыря растворились тьмой до плеч. Он продолжает улыбаться и плакать чистой тьмой, не проронив ни слова.
По щеке Руса потекла первая слеза.
Рус вдыхает со всхлипом и хриплым голосом произносит:
– Хэй…
В этот же миг Роуль обращается в тьму полностью и падает под ноги ученика грязной, тягучей лужой.
Хойсо так и не повернулся. Спина сгорбленного черта дергается, слышатся всхлипы.
