Текст книги "Титановая гильотина"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Я местный, и у меня здесь есть на кого опереться, – словно заглянув в ее мысли, сказал Павел. – Родители здесь же живут, в Южном микрорайоне: отец отставной военный, полковник авиации, работает сейчас на нашем авиаремонтном предприятии, мама преподает в одной из школ математику. Дачку эту я недавно взял в аренду, есть такая возможность. Сыну Лешке шесть лет, на следующий год, значит, в школу... Отправил вот своих... жену и сынишку... погостить... в другие края... пока у нас здесь, значит, погода чуток не выправится...

Зеленская понимающе покивала головой. Не зря труд журналистов сейчас считается одной из опаснейших профессий. Некоторые рискуют, стремясь заработать деньги и обрести известность, – зачастую очень сильно рискуют... Есть и такие, кто совмещает – или пытается это делать, – казалось, несовместимые вещи: денежное содержание за журналистский труд и принципиальный взгляд на вещи. Павел, кажется, из последних... Но и он, судя по всему, понимает, что человек, часто задевающий за живое тех или иных влиятельных персон, должен думать не только о себе, но и о безопасности своих близких.

– Ну что там с мясом, мужчины? – поинтересовалась она, решив сброситься с этой скользкой темы. – У меня, признаться, уже слюнки потекли...

Некоторое время они наслаждались приготовленным на углях по особенному «маркеловскому» рецепту мясом. Анна едва смогла справиться с половиной одной порции, но крупногабаритные мужчины, нагулявшие аппетит на свежем воздухе, легко управились с закусками и без ее помощи. Литровую бутылку водки «Абсолют», которую привезли столичные журналисты, решено было оставить пока в заначке до следующего, более подходящего раза (да и у самого Кормильцина здесь имелся запас разнообразных спиртных напитков). Ограничились тем, что распили под мясо две бутылки красного сухого вина, которое пошло на «ура».

После сытного перекуса разговор зашел о конфликте, разгоревшемся в последнее время вокруг Новомихайловского титано-магниевого комбината. Столичные журналисты, понятно, уже успели ознакомиться с кое-какими материалами на данную тему. В числе источников, откуда они смогли почерпнуть такого рода сведения, следует назвать прежде всего «анонима», переславшего собранные кем-то материалы и отснятые пленки Уралову, но Паша Кормильцин, прекрасно знающий всю подоплеку событий и досконально изучивший этот отнюдь не губернского масштаба вопрос, по просьбе Зеленской простенько, в форме ликбеза, сообщил то главное, что следует сейчас знать москвичам, и без чего им будет сложно понять, из-за чего, собственно, и разгорелся весь этот сыр-бор...

Если сделать короткий экскурс в недавнее прошлое, то ситуация вокруг НТМК, по мнению Кормильцина, выглядит примерно следующим образом.

Новомихайловский титано-магниевый комбинат был акционирован осенью 93-го года по распоряжению федерального правительства. Процесс реорганизации совпал с периодом резкого падения спроса на продукцию титановой промышленности, что едва не привело к полному краху всей мировой титанопроизводящей индустрии. Отечественная промышленность, в первую очередь ВПК, авиа– и судостроение, гидроэнергетика и лакокрасочное производство, ряд других отраслей, из-за экономического спада сократила потребление относительно дорогого титана и сплавов на его основе до критического минимума. В силу столь неблагоприятной конъюнктуры – не только внутренней, связанной с проведением «реформ», но и мировой – НТМК, в недавнем прошлом входивший в число самых перспективных объектов для приватизации, наряду с тем же «Норникелем», потерял в этом смысле всякую привлекательность и, как результат, выпав из поля зрения московских чиновников и будущих олигархов, вынужден был почти целое десятилетие вести нелегкую борьбу за собственное выживание. По существу, старой дирекции и трудовому коллективу была предоставлена возможность самим выискивать пути выхода из этой почти тупиковой ситуации, а власти Н-ской области, на территории которой базировался этот индустриальный гигант, предстояло теперь ломать головы над тем, чем же им в будущем занять двухсоттысячное население Новомихайловска, ибо вся жизнь здесь вращается вокруг комбината и крупнейшего месторождения рутилов.

Первоначально собственность была разбита на три равные доли. Одну долю оставило за собой федеральное правительство в лице Госкомимущества. Вторым пакетом распоряжалась администрация Н-ской области. Еще треть акций была передана непосредственно трудовому коллективу, очевидно как компенсация за предстоящие в недалеком будущем мытарства (значительная часть этих акций сейчас сосредоточена в руках «старого» менеджмента, остальное у мелких акционеров скупили через подставные фирмы – почти в равных долях – два остроконкурирующих банка, «Волжский Народный» и «Коммерцбанк»).

Последующие годы, как казалось, полностью подтвердили самые мрачные прогнозы: комбинат был загружен едва на четверть своей мощности. Вдобавок ко всем уже существующим бедам в пору дефолта 98-го года менеджмент не сумел заключить новые контракты на поставки титановой губки в Японию и ФРГ, а ведь именно такого рода заказы составляли в ту пору львиную долю экспортируемой комбинатом продукции. Как следствие, долги по выплатам в бюджет и за оплату энергоносителей, долги по зарплате и проценты за взятые кредиты нарастали как снежный ком... перспективы замаячили самые зловещие, вплоть до остановки производства, сам факт которой, учитывая специфику производственного процесса, явился бы полной и окончательной катастрофой.

Но, как это часто случается, события стали далее развиваться согласно поговорке: «Не было бы счастья, да несчастье помогло»...

Во-первых, рынок стал подниматься одновременно с началом «войны нового типа» в Югославии, поскольку титан и его сплавы активно используются в самой современной военной промышленности. Во-вторых, примерно в это же время случился некий прорыв, связанный с апробированием на практике новейших технологий, позволяющих значительно удешевить производство титана, прозванного за свои выдающиеся качества «металлом XXI века», но вместе с тем в недавнем еще прошлом не всегда оправдывавшего возлагаемых на него многими учеными и спецами надежд.

Титан, это «дитя войны», химический элемент № 22, за почти шесть десятков веков, прошедших с момента начала его промышленного производства, претерпел крутые взлеты и падения. Но теперь, в начале двадцать первого века, как и предрекали многие серьезные ученые, в различных отраслях титан способен составить жесткую конкуренцию своим извечным «противникам», таким, например, как сталь и алюминий...

После событий 11 сентября крупнейшие мировые биржи мгновенно отреагировали на изменение конъюнктуры, акции сталелитейных компаний упали на восемь-десять пунктов, в алюминиевой отрасли дела также сильно пошатнулись. А вот спрос на титан и его сплавы резко пошел в гору и в настоящий момент превосходит предложение, что создает прочную базу для крупных долговременных инвестиций. Среди брокеров этот металл неяркого серебристо-серого цвета, который весит почти вдвое легче железа и обладает целым набором чудесных качеств, в последнее время стал пользоваться бешеной популярностью, поскольку сделки по нему сулят большую выгоду. Ну а в преддверии неуклонно приближающейся войны в Ираке, знаменующей собой, кажется, лишь начало целой цепи войн и конфликтов за «торжество демократии и свободы во всем мире», на крупнейших мировых биржах началась воистину «титановая лихорадка»...

Надо также понимать, что титановая индустрия – крайне сложное по своей природе, наукоемкое производство. Уже по одной этой причине оно осуществляется лишь в некоторых наиболее развитых в промышленном отношении странах. Вплоть до своего крушения СССР находился на лидирующих позициях в этой чрезвычайно перспективной отрасли. Советский Союз располагал четырьмя крупными предприятиями: несколько устаревшими по используемым технологиям заводами в Запорожье и уральских Березниках, несколько более современным производством в Казахстане, в Усть-Каменогорске и супергигантом в Новомихайловске. После распада СССР России достались Березники, где дела пошли ни к черту, и Новомихайловск. Строительство НТМК было завершено лишь в 1989 году, и на свою проектную мощность, по сути, он так и не вышел. Тем не менее комбинат, располагающий уникальной технологией производства титана и его сплавов, являющийся самым молодым в мировой отрасли, не только сохранился как производственный комплекс, но и способен – если никто не будет ставить палки в колеса – завоевать примерно пятую часть объемов мирового рынка, что сулит, кроме налогов в казну, не менее полутора миллиардов долларов чистой прибыли в год (эксперты, делая эти расчеты, ориентировались на средние общемировые цены, которые, скорее всего, еще не достигли своего потолка).

И вот эта, образно выражаясь, «курочка», способная нестись воистину золотыми яйцами, может быть либо прирезана некими злодеями, либо передана за бесценок ее нерадивыми хозяевами другим господам, которые и поимеют с этого дела все возможные дивиденды.

– Чтобы запустить производство на полную мощность, – закуривая очередную сигарету, сказал Кормильцин, – нужно от шести до восьми месяцев, а также от восьмидесяти до ста миллионов долларов инвестиций, в том числе и для того, чтобы выплатить проценты за ранее взятые кредиты и погасить долги за потребленные ранее электричество и газ. В принципе комбинат уже сейчас, если ориентироваться на итоги прошлого года, еще до начала модернизации, на которую, как говорят специалисты, в целом за три-четыре года уйдет до миллиарда долларов США, производит около шести процентов мирового объема титана, и по всем показаниям НТМК обязан был закончить год пусть с небольшой, но реальной прибылью – в районе 30–40 миллионов тех же штатовских тугриков...

– Опутали долговыми обязательствами? – понимающе покивав головой, спросила Зеленская. – Знакомая метода...

– И это есть, – задумчиво сказал Кормильцин. – Кредиты на поставки газа и мазута для теплоэлектростанции и в целом производства предоставлял «Волжский Народный», контролируемый... сами знаете кем. В этих средствах значительную долю составляют деньги структур, связанных с «СибАлом» и «Норникелем», – последние, действуя через некоторых наших чиновников и бизнесменов, пытаются совместными усилиями взять НТМК под свой полный контроль. Этой достаточно мощной силе сейчас активно противодействует, как считают специалисты и как я сам расцениваю сложившуюся ситуацию, не менее мощная по финансам, а в политическом плане даже более влиятельная сила... Цепочка здесь такая: все местные бюджеты суммарно задолжали «Волжскэнерго» около двух миллиардов рублей. Эта фирма держит свои счета в «Коммерцбанке». Сам комбинат в принципе этим структурам почти ничего не должен, поскольку имеет, к счастью, собственный автономный энергоресурс. Но вся социалка, весь Новомихайловск и район висят, понятное дело, на комбинате. Энергетики давят... город и живущих там людей, оставляя их без света, а зачастую без тепла и воды. Весь этот бардак начался после того, как наш губернатор слег на больничную койку и бразды власти фактически перешли к Воронину...

– Историю, Паша, ты нам рассказал довольно-таки хреновую, – несколько разочарованно произнес Маркелов. – Но, в общем-то, типичную по нашим временам... Ну сцепились бугры за очередной жирный кусман... В первый раз, что ли?..

– В этом-то весь цимус, – возразила ему напарница. – В том-то и беда, что подобные случаи становятся обыденностью. А тебе, друг Вова, подавай что-нибудь «погорячее»... Чтоб адреналин в крови закипал... Чтобы было темно, стремно и где-то рядом болтались арабы или курды с «калашами»... на худой конец, заснять свежих жмуров с отрезанными башками... На фоне всего этого, конечно, экономика может показаться прескучной вещью...

– Анна, я с тобой согласен... но лишь отчасти, – неожиданно сказал Кормильцин. – То, что у нас сейчас происходит, отнюдь не обыденность и даже не один из ранее разыгрывавшихся сценариев по захвату власти в регионе и переделу собственности. Случай наш из ряда вон... уникальный случай даже на фоне того беспредела, что творится в целом по стране... Я ведь не все еще вам выложил, друзья мои, а только сделал «подводку». Тут такая интрига затевается, что впору схватиться за голову...

В этот момент запиликал сотовый телефон. Анна принялась шариться по карманам (чтобы верхняя одежда москвичей не пропахла дымом от жаровни, Паша предложил им переодеться в старую летную куртку отца и женину куртку, которая сейчас и была на Зеленской) в поисках мобилки, но выяснилось, что звонят Паше Кормильцину.

Отойдя чуть в сторонку, тот примерно минуту с кем-то разговаривал по сотовому, после чего, вернувшись к столу, сокрушенно кивая головой, заявил:

– Мне чертовски неловко, друзья...

– Паша, не надо оправдываться, – быстро сказала Зеленская. – Что, возникли какие-то дела?

– Да, дела... – вздохнув, сказал тот. – Надо ехать... Но завтра к вечеру, полагаю, я вернусь... Тогда более детально поговорим обо всем остальном. Мало того, я попытаюсь в ближайшие пару дней устроить вам встречу с людьми, которые знают проблему изнутри... разбираются в этих делах, как никто другой.

Через несколько минут москвичи уже прощались с ним возле своего «Фольксвагена».

– Примите дружеский совет: не вздумайте обращаться за помощью к Аркушину, – сказал Кормильцин. – Если нужно будет легализоваться и получить «добро» на съемки, обращайтесь к пресс-атташе нашего мэра Мельникова... он все сделает как надо. Но то, что вы приехали к нам по заданию Уралова, лучше вовсе не афишировать, иначе могут возникнуть сложности...

Паша передал Анне визитку городского чиновника. Москвичи уже хотели попрощаться с ним, но Кормильцин неожиданно вновь полез в карман, как будто только сейчас вспомнил об одной важной вещице, которую он собирался вручить Зеленской.

– Вот, Анна, держи, – сказал он, осторожно вкладывая в женскую ладошку миниатюрную кассету, из разряда тех, что используются в новейших цифровых диктофонах. – Надеюсь, у вас найдется на чем прослушать эту запись?

– Да, конечно, – не торопясь пока прятать кассету в сумочку, сказала Анна. – Что на этой кассете, Паша?

– Скажу честно... то, за что здесь могут на раз голову оторвать... Напрямую это к ситуации вокруг комбината не относится. Оригинал записи остался у меня. Впрочем, вам не обязательно слушать эту запись... и уж тем более не обязательно хранить ее у себя...

– Тогда зачем ты нам ее дал, Паша? – пряча микрокассету в косметичку, спросила Зеленская.

– Гм... – Кормильцин, поручкавшись на прощание с Маркеловым, галантно подсадил москвичку в салон микроавтобуса. – Скажу так: на всякий пожарный случай...

Глава 11
Штормовое предупреждение

От слободки, где размещалась дача Кормильцина, до пригородного поселка, в одном из сдаваемых внаем домов которого обрели свое временное пристанище москвичи, было минут примерно двадцать езды. Но Маркелов, проехав по дурно освещенным улицам два или три квартала, вдруг свернул в тихий переулок и там остановился, не заглушая, впрочем, движок.

– Что-нибудь не так, Володя?

– Да. Есть один тревожный нюансец...

Она повернула к нему голову.

– Выкладывай!

Маркелов неожиданно взял напарницу за руку и, вложив в ее ладонь небольшую продолговатую капсулу, заставил сжать пальцы в кулачок.

– Ну что... дрожит? – спросил он, одновременно наблюдая через стекло за основной дорогой, с которой они только что свернули в этот переулок.

Назначение той штуковины, которую напарник вложил в ее руку, с некоторых пор Анне было хорошо известно. Благодаря Маркелову, помешавшемуся на подобных вещицах, она тоже уже кое-что знала о существующих «спай-технологиях». Длина капсулы составляет примерно тридцать пять миллиметров, оболочка сделана из какого-то тусклого серого металла. Изделие это именуется «МД-3М», спецы же обычно называют его «щекотунчик» или «дрожалка». Миниатюрный сей прибор предназначен для выявления радиоволновых источников – если нет под рукой более совершенного прибора, принадлежащего к серии «детекторов излучения», – и числится в арсенале некоторых отечественных спецслужб, а также служб безопасности крупных коммерческих структур. Где и у кого Маркелов разжился капсулой – в заначке у Вовы имелся и германский аналог прибора «МД-3М», – для Зеленской оставалось загадкой...

Кстати, она прекрасно помнит, как года полтора тому назад, когда они приехали снимать митинги в Киеве, проходившие под лозунгом «Кучму гэть!», в гостиничном номере с видом на бурливший Крещатик Маркелов, предварительно приложив палец к устам, вложил ей, как вот сейчас, в руку «щекотунчик»: приборчик эдак живенько завибрировал в ее ладошке – сотрудники местной «бэзпэки» установили в их отсутствие «жучок» в номере...

– Не-а, не жужжит, – сказала Зеленская, возвращая напарнику одну из его шпионских игрушек.

– Что это означает, Нюра?

– То, что нас сейчас не подслушивают.

– Неправильно! Учу тебя, учу... Это означает то, что в салоне нет «жучков». А прослушивать нас могут и сейчас... очень даже запросто... к примеру, могут лазером по стеклам наш базар записывать...

– Володя, не пудри мне мозги! Что там было не так, с Кормильциным?

– Паша-то как раз, сдается мне, нормальный мужик... Мы когда в коттедж вошли... когда он дачку свою изнутри показывал...

– У тебя сработал «щекотунчик»?

– Да, в большой комнате... Я, конечно, не стал там рыскать... осматривать розетки и бытовые приборы... но даю гарантию, что как минимум один «жучок» там имеется в наличии... ну не он же сам его себе впендюрил?

Зеленская тут же насторожилась.

– Ну и что это по-твоему означает?

– А хрен сразу поймешь...

– Надо говорить: «точно не знаю», – поправила его Зеленская. – Ты предупредил Кормильцина?

– Нет, конечно, – пожав плечами, сказал Маркелов. – Че я, дурак? Знаешь, Нюра... В каждой избушке – свои игрушки... Но если сочтешь нужным, в будущем... при случае... можем намекнуть ему на это дело...

– Так ты именно поэтому настоял, чтобы мы... заседали не в доме, а на свежем воздухе?

– Для женщины, Нюра, ты чертовски быстро соображаешь...

Ткнув напарника кулачком в его литое плечо, Зеленская спросила:

– А почему мне ничего не сказал?

– Если б сказал, ты бы наверняка занервничала. И тогда у нас с Пашей не было бы такого откровенного разговора. В доме, понятно, я бы вам не дал трепаться на такие вот темы, а на улице – сколько угодно.

Помолчав, Зеленская поинтересовалась:

– Ты полагаешь, Володя, что поблизости могут находиться те, кто занимается «прослушкой» Кормильцина?

– Не обязательно. Есть разные варианты прослушки, смотря какую аппаратуру они используют. Но могло быть и так, что транспорт с записывающей техникой стоял все это время где-то неподалеку от дачи Кормильцина.

– И ты решил... подстраховаться? Посмотреть, нет ли за нами случаем «хвоста»?

– Нюра! – восхитился Маркелов. – Ты не по-женски умна и прозорлива...

– Ладно, мистер Бонд, хватит трепаться! – строго сказала Зеленская. – Ну что, нет за нами слежки? Ну так поехали.

Вернувшись в арендованное ими домовладение, они первым делом убедились, что их вещи на месте, в целости и сохранности и что, кажется, никто в их поклаже не рылся. «Щекотунчик», при помощи которого Маркелов немедленно обследовал обе комнаты и кухню, вел себя покойно, как кусок железки. Вполне удовлетворенный данным обстоятельством, Маркелов ополоснулся и завалился спать на диван в большой комнате. Зеленская же переоделась в спортивный костюм, набросила на плечи дубленку и выбралась во двор, подышать на ночь свежим воздухом.

За домом находился фруктовый сад. Дальше, за оградой, начинался крутой спуск: внизу лежали пустующие нынче причалы старого речпорта, за ними – все еще скованная ледовым панцирем Волга.

Пройдя по дорожке в конец участка, Зеленская остановилась у ограды, снабженной калиткой. На противоположном берегу, несколько левее, в ночи мерцала россыпь огней – там находится Южный микрорайон с его многоэтажными зданиями. С реки задувал довольно-таки свежий ветер.

Она стояла у ограды минут пять или чуть больше, думая о каких-то своих, кажущихся ей важными делах, как вдруг услышала тихий шорох чьих-то шагов у себя за спиной.

Потом кто-то кашлянул в кулак, явно привлекая к себе ее внимание, и, лишь после того как этот человек подошел почти вплотную к ней, она ощутила легкий и уже знакомый ей аромат мужского одеколона «ЭксЭл».

– Доброй ночи, – негромко произнес незваный визитер. – Любуетесь здешними видами? Неподходящее, однако, для этого время. Да и погода, как видите, почти штормовая...

– Как вы здесь оказались? – дождавшись, когда сердчишко, часто-пречасто колотившееся о ребра, хоть чуточку успокоится, поинтересовалась Зеленская. – И какого черта вам нужно... Иван Иваныч... или как там вас зовут на самом деле?

Да, это был тот самый «аноним», с которым она в субботу вечером, натерпевшись страху, беседовала в его машине. И, если она только не ошибается, тот самый мужчина с умными серо-голубыми глазами, на которого она обратила внимание в Новомихайловске и который, кажется, случайно или намеренно вмешался в назревающий конфликт, выручив их тогда в довольно неприятной ситуации.

– Вообще-то я не обязан отвечать на ваши вопросы, – сказал он, выдержав паузу. – Но все же как-то странно у нас получается? То вы сами просите меня о встрече, то спрашиваете, какого черта мне нужно?..

– Дайте мне свою руку, – неожиданно попросила Зеленская. – Ну же! Вы что, боитесь меня?

Мужчина, помолчав немного, стащил перчатку с правой руки и выставил ее вперед и ладонью вверх. Анна, потрогав его руку – она оказалась горячей и сухой, – выдавила из себя мрачный смешок.

– Хорошо, – сказала она. – Достаточно...

– Достаточно – для чего? – натягивая перчатку, спросил мужчина.

– Хотела убедиться, что вы живой человек... а не дух во плоти... Итак, что вы хотели мне сказать?

– Только две вещи, – ровным голосом произнес мужчина. – Первое: начиная с этого момента я не рекомендую вам пользоваться вашим сотовым телефоном. И вашему приятелю, кстати, тоже. Во всяком случае, пока вы находитесь в нашем городе.

– Понятно. Что еще?

– И второе... Может, не следует, госпожа Зеленская, вам копать так глубоко? Это чертовски небезопасно для вас. К тому же, как мне представляется, вы и ваш работодатель располагаете уже достаточным объемом информации...

– Вы что, опять вздумали меня пугать?

– Нет. Я понимаю, что вы пытаетесь хорошо делать свою работу...

– Тогда как прикажете вас понимать?

Она было подумала, что незнакомец оставит ее вопрос без ответа, но вместе с тихим шорохом удаляющихся шагов до нее вполне явственно донеслось:

– Можете расценивать это как «штормовое предупреждение»...