Текст книги "Октановое число крови"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 8

Картинка на экране пропала. Он теперь вновь напоминал черный квадрат. Или бездонный провал, в который не хотелось бы заглядывать даже такому опытному и подготовленному человеку, как хозяин этого кабинета.

Какое-то время в помещении царила тишина.

Антонов медленно положил трубку на стол, достал из кармана платок, вытер им вначале испарину, выступившую на лбу, затем ладони, влажные от пота.

– Игорь, мне нужен левый смартфон без СИМ-карты! – заявил он.

Зеленский с удивлением посмотрел на него и уточнил:

– Смартфон?..

– Быстро!

– Сию минуту! – сказал помощник, пришедший в себя, после чего через открытую дверь выскочил в предбанник.

– Я ненадолго отъеду, – сказал Антонов, прошедший туда вслед за ним. – Минут на двадцать. Максимум – тридцать.

– На звонки отвечать?

– Отвечай. Если кто-то из наших, то скажешь, что я пошел в туалет, вскоре перезвоню. Не мне тебя учить.

– Понял, шеф.

– Остаешься на хозяйстве. Если что, я на связи. Но по пустякам в течение получаса старайся не беспокоить!

Антонов взял у помощника смартфон и направился к выходу, где в вестибюле дежурил охранник.

– Ключи от «Гелендвагена»!

– Держите, Виктор Михайлович! – Охранник передал ему брелок. – Мне с вами ехать?

– Нет, я один.

Спустя минуту серый джип проехал под взметнувшейся стрелой шлагбаума, миновал арку и выкатил из двора на Сретенку. Вскоре Антонов свернул налево, в Большой Сухаревский переулок. Чуть не доезжая до поворота на Трубную, он припарковал машину у обочины, достал из кармана гаджет, выданный ему помощником, вставил СИМ-карту.

То, что он собирался сейчас сделать, могло повлечь за собой крупные неприятности. Наверняка так и случится, если об этом узнает высокое начальство.

Несколько секунд Виктор Михайлович недвижимо сидел в кресле и собирался с мыслями. Да, он решился на отчаянный шаг, собирался позвонить человеку, контакты с которым ему были запрещены приказом, спущенным с самого верха. Вернее сказать так: санкцию на подобный контакт, идет ли речь о личной встрече, отсылке сообщения через Интернет или о телефонном звонке, ему мог дать лишь один человек – его куратор, занимающий один из самых высоких постов в ГРУ.

Если в родной конторе узнают об этом звонке, – а такой вероятности нельзя исключить полностью, – то ему не поздоровится. Возможно, будет поставлен крест на всей его блестящей карьере. Это как минимум. Потому что ситуация может сложиться и так, что он, подполковник Званцев, попадет в поле зрения внутренней службы безопасности или же станет добычей контрразведчиков. Как следствие, начальники начнут разматывать все его довольно рискованные многоходовочки. А там и до обвинения в предательстве и измене Родине может дойти.

Он намеревался позвонить одному из ведущих сотрудников одной из крупнейших частных военных компаний планеты, той самой, где сейчас проходил службу Иван Козак. Зовут этого человека Майкл Сэконд, хотя не исключено, что это псевдоним. Он британец, ему примерно тридцать пять. В юном возрасте довольно долго жил в России, вернее, в СССР. Русский язык он знал очень даже неплохо. Не каждый исконный русак обладает таким богатым словарным запасом.

Они встречались трижды и каждый раз с санкции руководства Антонова. Впервые это произошло в Праге, примерно два года назад, когда оговаривалась схема поставок некоего специфического товара. Об истинных целях операции «Кабульский трафик», кажется, ни этот человек, ни его боссы в то время не догадывались. Еще дважды они пересекались в Стамбуле. Крайняя их встреча произошла три месяца назад, аккурат в то время, когда там же находились Козак и Анна.

Собственно, они сами, Антонов и Сэконд, тогда договорились между собой, что встречаться им не следует. Однако на случай, если все же понадобится переговорить, возникнет экстренная необходимость в этом, Виктор и Майкл обменялись контактными номерами. Это было что-то вроде горячей линии. Пользоваться таким каналом связи можно лишь в экстраординарных случаях, когда речь идет о форс-мажоре, буквально о жизни и смерти.

Майкл Сэконд, один из нынешних боссов Козака, сколько мог судить о нем Антонов, был одним из самых опасных людей на всем земном шаре. Этот тип играл только по-крупному. Естественно, такой человек просто обязан иметь врагов, столь же влиятельных и опасных, как и он сам. Вот тут в пользу Антонова может сыграть известное правило: «Враг моего врага – мой друг».

Антонов принялся по памяти набирать контактный номер. Имелся и второй резон, чтобы, рискуя нарваться на гнев начальства, позвонить этому субъекту. Причем очень важный.

Речь идет о жизни Анны Козаковой. Сэконд – босс Ивана. Он в свое время взял Козака в свою команду. Неофициальную, с довольно неясными полномочиями, но действующую широко, с размахом. Именно мистер Сэконд три месяца назад, когда они встретились за кальяном в задней комнате одной из стамбульских кофейниц, пообещал, что он не будет препятствовать отношениям Анны Козаковой, сотрудницы Антонова, с Иваном Козаком, служившим в частной военной компании «Армгрупп».

Длинные гудки звучали вечность. Виктор Михайлович повторил набор.

Он уж было решил, что его задумка не удалась. Не факт, что Сэконд вбил этот номер в свою телефонную книгу.

Но тут в трубке вдруг послышался голос, искаженный скремблером:

– Я вас слушаю, Виктор!

– Приветствую, Майкл! – отозвался Антонов на английском. – У вас найдется две-три минуты, чтобы обсудить со мной одну важную тему?

– Найдется. Я даже догадываюсь, что стало причиной вашего звонка.

– Вот как?

– Должно быть, вас беспокоит судьба вашей сотрудницы, не так ли?

– Верно, Майкл! Именно поэтому я и решился побеспокоить вас.

– Понимаю. Непростая ситуация, должен сказать.

– В свое время вы обещали, что не будете препятствовать общению моей сотрудницы с ее мужем, вашим подчиненным и протеже.

– Я привык держать слово, Виктор. Или вы сомневаетесь в том, что я джентльмен?

– Нет, не сомневаюсь. Иначе зачем бы я вам звонил?

– Ладно, я вас понял. Если вы думаете узнать от меня, что именно происходит в одном из дотоле спокойных мест земного шара…

– Да, в столице Катара.

– То я в силу некоторых причин ничего не смогу сказать по этой теме.

– Меня интересует только одно: где находится моя сотрудница и все ли с ней в порядке?

– Меня недавно известили, что с вашей сотрудницей все нормально. Сейчас она находится в безопасном месте. Были некоторые нюансы, кое-какие сложности, потребовавшие вмешательства. Но теперь ее жизни ничего не угрожает.

– Уверены?

– Я получил информацию от человека, в словах которого не сомневаюсь.

Антонов с облегчением вздохнул и заявил:

– Хотя бы одна хорошая новость за весь сегодняшний день.

– Да уж, денек выдался нелегким.

– Как такое могло вообще случиться?

– Ситуация возникла неожиданно и развивалась стремительно. Помните, как у Киплинга описано водяное перемирие?

– Его кто-то нарушил?

– Вы сами так сказали. Впрочем, мне не хотелось бы распространяться на эту тему.

– Могу я попросить вас об одолжении?

– Да, конечно.

– Вы говорите, что Анна находится в надежном месте?

– Так и есть.

– Пусть позвонит мне. Можете это организовать?

– Я передам вашу просьбу, но думаю, что в ближайшие два или три дня сделать это будет трудно. Если вообще возможно.

– Почему?

– Анна находится в укрытии. Нужно немного выждать. Тогда ваша сотрудница сможет не только вам позвонить, но и будет доставлена в посольство или в аэропорт. Как вы распорядитесь, или она сама решит.

– Неожиданный поворот событий.

– Такова реальность, Виктор. Поверьте, что так будет лучше.

– Так вы гарантируете ее безопасность?

– Я уже сказал вам главное. – На линии на несколько мгновений воцарилась тишина, затем вновь зазвучал обезличенный голос с металлическими нотками: – Я уже сказал, что Анна Козакова в безопасности. Да, ей ничего не грозит. А вот в отношении ее мужа, то есть Айвена, я такой гарантии дать не могу.

Антонов едва удержался, чтобы не спросить у собеседника подробности и по этой теме.

Когда он вновь заговорил, его голос звучал спокойно:

– Майкл, это ваши дела. Козак – не мой человек, он мне не интересен! Единственное, что меня беспокоит, так это судьба моей сотрудницы.

– Хорошо, Виктор, я понял. У вас все?

– Мне нужно с ней переговорить до полудня девятнадцатого числа, никак не позднее.

– Чем это вызвано?

– Я тоже пока не могу всего сказать. Но это крайне важно.

– До полудня девятнадцатого, говорите? Это среда, кажется?

– Да.

– Ладно, посмотрю, что тут можно предпринять. У вас все, Виктор?

– Майкл, благодарю за информацию и потраченное время.

– Всего доброго, Виктор.

Антонов извлек из айфона СИМ-карту, спрятал ее в специальном карманчике своего портмоне. Несколько секунд он задумчиво смотрел через стекло, думая о своем, погруженный в собственные мысли.

Слова, сейчас сказанные Майклом, противоречили тому, что он увидел совсем недавно, но Виктор Михайлович все же склонен был верить именно этому человеку. В данной запутанной истории еще предстояло разобраться.

Антонов развернулся на Трубной. «Гелендваген» покатил по Большому Сухаревскому обратно в сторону офиса.

«С Анной, кажется, все разрешится благополучно, – подумал сотрудник ГРУ, носящий личину бизнесмена и мецената. – А вот Иван, похоже, попал в историю».

Глава 9

Эмират Катар. Военная база «Кэмп Эс-Сайлия» [5]5
  Военная база «Эс-Сайлия» находится неподалеку от Дохи. Там расположен передовой командный пункт Объединенного центрального командования (ОЦК) ВС США. На этой же базе имеются склады военной техники и снаряжения, а также иные охраняемые объекты, используемые армией США и спецслужбами Катара, об истинном назначении которых власти этих стран не распространяются.


[Закрыть]

Ночь и день в том небольшом мирке, в котором против собственной воли очутился Иван Козак, оказались понятиями условными. Камеру заливал синевато-зеленый свет. Освещение здесь, судя по первым впечатлениям, не выключалось круглые сутки.

Пол был выложен светлой плиткой, стены до потолка облицованы белым кафелем. Все это еще сильнее подчеркивало сходство данного помещения с покойницкой. Металлическую дверь с глазком и откидным отверстием в средней части никто не отпирал с того момента, как сюда угодил Козак.

Площадь камеры составляла примерно двадцать квадратных метров. Это довольно много, особенно если учитывать, что здесь не было никакой мебели, даже тюремной, вроде нар или топчанов. Само помещение имело форму квадрата. Потолок высокий, где-то три с половиной метра.

Кроме Козака, которого привезли сюда в ночь на субботу, в камере содержался некий субъект. Судя по многим признакам, он сидел здесь уже не первую неделю.

Где Анна? Что с ней? В чьи руки попала? В порядке ли она?

Вот что беспокоило Козака сейчас сильнее всего, хотя о собственной участи он тоже, конечно, задумывался. Иван размышлял об этом, выдвигал разные версии, но внятного, логичного объяснения того, что с ним случилось, пока не находил.

Сам момент задержания Козак помнил фрагментарно. Что-то сохранилось в голове в деталях, а какие-то вещи он упустил. В том событии было много удивительно, такого, над чем ему еще предстояло пораскинуть мозгами.

Возможно, он ошибался, но внедорожник, за рулем которого сидел Сахид, а сзади – Иван и Анна, шел с прикрытием. Просто охрана ехала не вплотную, а держалась на некотором удалении. Почему так? Вероятно, эти ребята не хотели светиться перед пассажирами, хотя причина могла быть и иной. Да, Иван лишь предполагал, не более. Но чем дольше он думал над случившимся, тем сильнее в нем крепла уверенность, что именно так все и было.

В тот момент, когда массивный «Хамви» перегородил неширокую внутриквартальную улицу, эта машина, следовавшая за кормой, на некоторой дистанции, почти мгновенно нагнала внедорожник. Судя по тому, что успел увидеть и услышать Иван до того, как кто-то бросил ему под ноги светошумовую гранату, там, в старом пригороде Дохи, произошла некая разборка.

Дальнейшее, особенно дорога к этому объекту, куда его привезли сразу же после задержания, Ивану вспоминалось смутно. Некоторое время он пробыл в состоянии грогги, поплыл, как боксер, пропустивший мощный удар в челюсть. Да и что Козак мог увидеть, если ему надели на голову полотняный мешок?

Первый допрос состоялся прошлой ночью, как только Ивана привезли на этот объект. Он в очередной раз мысленно прокрутил ленту событий и остановил ее именно на этом эпизоде.

Козак был в банном халате с эмблемой отеля «Марриотт» и босой, потому что потерял шлепанцы. Его, закованного в наручники, ввели в какое-то помещение со стенами, выкрашенными масляной краской под охру, и усадили на металлический табурет, торчавший в центре комнаты. Стена справа от него была частично закрыта темно-синей плотной шторой. Окон тут не имелось, даже зарешеченных.

В помещении находились трое мужчин. Они сидели за столом, лицом к Ивану. За спиной у этой троицы, очень похожей на ревтрибунал, на стене висел портрет.

На Козака и всех присутствующих строго, но в то же время вопросительно – мол, а чего это вы тут делаете? – смотрел осанистый смуглый мужчина лет шестидесяти с пышными черными усами. Он был изображен в традиционном белом головном платке-куфии, охваченном двойным, черным и золотым, обручем-эгалем. Это, конечно же, оказался местный правитель, эмир Катара шейх Хамад бин Халифа Аль Тани.

Члены тройки о чем-то тихо переговаривались между собой, не обращая внимания на Козака. Иван имел достаточно времени на то, чтобы разглядеть их хорошенько, составить предварительное мнение об этих людях.

Двое из них были явно местными жителями. Скорее всего, они работали в каких-то спецслужбах Катара.

Мужчине, занимавшему место в центре, на вид было лет сорок. Он одет в форму, на голове офицерская фуражка, на рукаве и нагрудном кармане мундира отличительные знаки МВД Катара.

Другой был в пятнистом камуфляже, фиолетовом с разводами, и голубоватом берете. Похоже, какой-то местный спецназовец. Он выглядел немного моложе, лет на тридцать пять.

Третьим в их компании оказался довольно габаритный, под два метра ростом мужчина, о возрасте и цвете кожи которого оставалось лишь гадать. Этот тип был одет в «песчаный» камуфляж без знаков отличия и желтые ботинки. Лицо его скрывала шлем-маска, руки – тонкие перчатки телесного цвета. По прикиду и произношению Иван решил, что это американец. На этого человека он обратил самое пристальное внимание.

Козак почти три года отработал в структуре, где средние и высшие офицеры, менеджеры и технические сотрудники являлись гражданами США либо подданными Соединенного Королевства. Поначалу он их особо не различал. Все носили одну форму, состояли в штате частной военной компании «Армгрупп».

Для тех и других английский – родной язык. Тем более что в речи эти служащих, преимущественно бывших военных, активно использовались специфические обороты, в ходу был служебный сленг, не говоря уже о сильных выражениях.

Но уже после первой командировки – город Баакуба, провинция Дияла, Ирак – Иван мог в сжатое время с большой долей вероятности идентифицировать человека, с которым общался. Он научился определять, штатовец тот или англичанин.

Бывали и ошибки, как, например, с тем же Сэкондом. Иван некоторое время думал, что тот – американец. Но это именно одно из редких исключений.

Так вот, про третьего участника допроса, зачем-то напялившего маску, Козак мог с большой долей уверенности сказать, что перед ним американец. Он военный или был таковым, причем явно не из рядовых.

Туземцы принялись задавать вопросы на арабском. Этот американец переводил их речь на английский.

Арестант по их требованию назвал имя и фамилию, сообщил о своем гражданстве, а также о цели прибытия в эмират Катар. Он проигнорировал очередной вопрос кого-то из арабов и попытался взять инициативу на себя.

– А теперь прошу вас выслушать меня! – заявил Иван. – Я являюсь сотрудником международной частной военной компании «Армгрупп»!.. – По ходу этого спича Иван глядел то на катарца в фуражке, сидевшего в центре, то на человека в шлем-маске, который, как он предположил, был здесь главным. – Мою принадлежность к этой уважаемой, известной во всем мире структуре можно легко установить, господа! Прошу вас немедленно связаться с местным отделением этой фирмы либо обратиться в лондонский офис!

– Похоже, ты решил начать с вранья! – отреагировал мужчина в маске. – Удивительная наглость.

– Я сказал правду. Телефон, по которому можно навести справки обо мне, номер нашей центральной диспетчерской службы я могу вам сообщить прямо сейчас.

– Что ты еще хочешь сказать кроме той лжи, которую мы от тебя тут услышали?!

– Мы с женой не планировали останавливаться в Дохе. У нас авиабилеты в Таиланд. Соответственно, Катар для нас – транзитная страна. И еще добавлю…

– Тогда почему ты тут оказался? – перебил его человек, говорящий по-английски. – Зачем ты и твоя жена остались в Дохе?

– Мне позвонили из центрального офиса моей компании.

– Какой компании?

– Я только что ее называл. Речь идет о компании «Армгрупп».

Иван заметил, что американец перестал переводить свои вопросы и его ответы с английского на арабский. Катарцы сидели молча. Один разглядывал ногти на руках, другой что-то рисовал остро заточенным карандашом на листе бумаги, лежащем перед ним на столешнице.

– Козак, ты давно служишь в той фирме, название которой только что произнес?

– Не могу разглашать, не имею права.

– Тебе задан вопрос!

– Могу лишь сказать то, что уже говорил. Я состою в штате той частной военной компании, название которой сообщил вам.

– Откуда прилетел?

– Из Стамбула… это в Турции.

– Я знаю, где находится Стамбул. – В голосе человека в маске послышалась ирония. – Что там делал?

– Проходил службу в одном из подразделений компании.

– В каком именно?

– Служебная тайна. – Козак облизнул губы и добавил: – Обратитесь за разъяснением к моим работодателям.

– Ты сказал, что тебе позвонили.

– Да, так и было.

– Кто именно тебе позвонил?

Козак назвал имя и фамилию сотрудника кадрового департамента компании «Армгрупп» и продолжил:

– В следующий понедельник, предположительно здесь, в столице Катара, должно состояться какое-то служебное совещание.

– Тема совещания и состав его участников?

– Этого я не знаю. Мне было сказано, что я должен остаться в Дохе, чтобы присутствовать на совещании в качестве эксперта.

– Откуда прилетела жена?

– Из Москвы. – Не удержавшись, Козак добавил: – Это в России, если вы слышали о такой стране.

– Не умничай! Когда твоя жена прилетела в Доху?

– В пятницу вечером. Их самолет совершил посадку примерно в половине восьмого по местному времени. То есть через полтора часа после меня.

– Каковы были ваши планы – твои и жены?

– Я уже сказал.

– Отвечай на вопрос!

– Мы планировали отправиться в Таиланд, где собирались провести часть моего отпуска.

– Почему твоя жена осталась в Дохе, не отправилась в Таиланд одна, без тебя?

– Этот вопрос был согласован с моим руководством.

Катарец, облаченный в форму офицера местного спецназа, сделал несколько последних штрихов остро заточенным карандашом. Он завершил рисунок, на который у него ушло минут пять или чуть больше.

– Могу я узнать, в чем меня обвиняют? – спросил Козак.

Ответом ему было молчание.

Катарец полюбовался картинкой, показал его своему соплеменнику, сидящему в центре, и вдруг перевернул лист, удерживая его в руке. Иван сидел на табурете примерно в полутора метрах от стола. Так что он имел возможность довольно хорошо разглядеть этот рисунок, прежде чем офицер в фиолетовом камуфляже скомкал собственное произведение и отправил его в мусорную корзину.

Мужчина в маске примерно с минуту посовещался о чем-то с арабами и сказал:

– Проверим. Кстати, Козак… или как там тебя.

– Да?

– Чтоб ты знал, я работаю в местном офисе «Армгрупп», но ни о каком совещании в Дохе ничего не слышал.

– Бред какой-то, – процедил Козак. – Могу я задать вопрос?

– В виде исключения.

– Где моя жена?

– Этот вопрос останется без ответа.

– Тогда скажите хоть, где мы находимся. Куда меня привезли?

Американец посмотрел в сторону чуть раздвинутых штор, за которыми, вероятно, находилось окно. Потом он сделал такой жест, как будто поправлял микронаушник, находящийся на своем законном месте и невидимый по причине наличия маски.

– Это гарнизонная тюрьма, – сказал этот человек. – Или что-то вроде того. Название «Эс-Сайлия» тебе о чем-нибудь говорит, Козак?

– Я нахожусь на военной базе?

– Ты завис где-то между небом и землей. – Пара глаз насмешливо смотрела на Козака через прорези маски. – Но если ты не будешь с нами искренним, не станешь сотрудничать, то быстро окажешься в аду.

На этом, собственно, первый разговор и закончился. Двое арабов и американец в маске – как выяснилось, сослуживец Ивана – молча встали и вышли в боковую дверь.

Каких-либо обвинений Козаку предъявлено не было. Никаких бумаг при нем не составлялось. Соответственно, и он ни под чем не подписывался. Разговор, правда, проходил под запись. У коллеги Ивана – если тот действительно являлся служащим «Армгрупп» – был при себе цифровой диктофон. Еще один человек, кажется, из той команды, что участвовала в задержании и доставила его на этот объект, снимал на видео все то, что происходило в помещении.

У арестанта изъяли документы и смартфон. Все вещи Козака и дамская сумочка Анны, захваченная Иваном впопыхах, когда они спешно покидали номер, тоже оказались у них.

В камеру его заводили, как медведя в вольер. В наручниках, держа на цепях, в сопровождении сразу четверых дюжих охранников.

У Ивана не шла из головы та картинка, которую нарисовал катарский офицер, пока шел допрос. Надо сказать, что новоиспеченного заключенного не слишком обрадовало то, что он увидел. На листе бумаги был изображен помост с виселицей. На нем стоял человек с мешком на голове. Его руки были связаны за спиной, на шею наброшена веревочная петля.