Текст книги "Октановое число крови"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

15 июня. Москва

Ночь на субботу Антонов и его ближайший помощник провели без сна. Новости из Дохи поступали в час по чайной ложке, к тому же они были крайне противоречивыми.

Виктор Михайлович обменялся несколькими телефонными звонками с полковником Митрохиным, отвечавшим в ГРУ за ближневосточное направление. Павел Николаевич когда-то был его непосредственным начальником. При активнейшем участии Митрохина примерно шесть лет назад была создана структура, ныне возглавляемая Антоновым.

На сегодняшний день в ее состав входили с полдюжины сравнительно небольших инвестиционных и консалтинговых фирм, а также два неправительственных фонда, осуществляющих гуманитарную деятельность преимущественно за рубежом, в странах так называемого Большого Ближнего Востока. В офисе одного из этих вот фондов, расположенном на Сретенке, Антонов оборудовал свою штаб-квартиру. Здесь же, в специально оснащенных помещениях второго этажа бизнес-центра, целиком принадлежащего одной из фирм Антонова, трудились самые проверенные люди из его команды.

Не лишним будет заметить, что все это дело изначально было поставлено с умом, и прежде всего – подбор персонала. В фирмах или фондах, подконтрольных Антонову, прямо принадлежащих ему или учрежденных им, работало много людей. Почти никто из них не мог даже предположить, что деятельность компании или гуманитарной организации, в штате которой они состояли, была как-то связана с одной из российских спецслужб. Работа таких структур умело направлялась кадровыми сотрудниками ГРУ, внедренными в состав их руководства.

Митрохин после их первого разговора сменил пижаму на рабочий костюм. В половине третьего ночи по московскому времени они созвонились по закрытой линии во второй раз. В этот момент Павел Николаевич находился уже в своем служебном кабинете, расположенном на Хорошевском шоссе.

Митрохин и Антонов договорились о распределении сил и обязанностей в этой ситуации. Она, казалось бы, возникла на пустом месте, но с каждым часом становилась все более тревожной. Огромный плюс такой совместной работы заключался в том, что Митрохин был, что называется, в теме, имел соответствующий допуск. Немаловажно оказалось и то обстоятельство, что он хорошо знал Анну Козакову.

Именно от Павла Николаевича Виктор в свое время впервые услышал об этой способной молодой барышне. Ее отец, кстати, в свое время тоже служил в ГРУ. Именно у Митрохина Антонов вытребовал Анну Козакову обратно. После вывода – временного, как выяснилось, – из проекта она работала в одном из новостных агентств, специализирующихся на освещении событий, происходящих в странах Ближнего и Среднего Востока.

К восьми утра Антонов составил докладную на имя первого заместителя начальника ГРУ. В обычных организациях суббота считается выходным, но в его родной конторе, в штаб-квартиру которой ему запрещалось захаживать, это обычный трудовой день. Известий от Анны и о ней не было. Как и о ее муже, с которым она должна была провести двухнедельный отпуск на одном из курортов Таиланда.

Новостей о судьбе, о точном местонахождении этой супружеской пары по состоянию на восемь утра не имелось. В это время Антонов зашифровал докладную, присовокупил к ней несколько запакованных файлов и отправил адресату. Ситуация полного неведения сохранялась вплоть до полудня, когда на «Аль-Джазире» в новостях наконец-то сообщили о некоем происшествии в одном из отелей Дохи, где «предположительно взорвался баллон со сжатым газом». Подтвердился сам факт того, что поздним пятничным вечером в Дохе имело место некое чрезвычайное происшествие, но его подробности по-прежнему оставались неизвестными.

Никаких достоверных сведений о происшествии в отеле и судьбе двух его постояльцев не было и по состоянию на шестнадцать ноль-ноль. Именно в этот момент Антонов получил подтверждение того факта, что докладная, отправленная им, прочитана неким высоким лицом. Ему было приказано информировать эту важную персону обо всех новостях и событиях по данной теме.

В четверть пятого пополудни в кабинете Антонова на Сретенке вновь зазуммерил телефон спецсвязи, используемый здесь очень редко. Поэтому сей аппарат обычно находился не на приставном столике, а в нише большого двухтумбового стола антикварного вида.

– Виктор Михайлович! – послышался в трубке голос Митрохина. – Я только что общался по телефону с нашим сотрудником из резидентуры в Дохе. Есть кое-какие новости. Их, правда, немного.

– Павел Николаевич, рад буду любой новости.

– Погоди радоваться! Значит, так… – В трубке явственно послышалось шуршание. – Из нашего посольства в Катаре по моему запросу прислали первую докладную о ЧП, приключившемся в отеле «Доха Марриотт».

– Наконец-то!

– Еще от них пришли файлы с нарезкой из местных новостей. Там есть короткие сообщения о происшествии в этом отеле. Собственно, я только что беседовал на эту тему с нашим человеком из посольства. Распечатку разговора и файлы, полученные от них, в течение часа обработают, и тогда я отправлю эти материалы тебе.

– Павел Николаевич, все это хорошо. Но ты же знаешь, что меня интересует в первую голову!..

– Я к этому и подвожу. Скажу главное – о судьбе Козаковой и еще одного знакомого тебе персонажа пока не известно абсолютно ничего. В посольство Анна не обращалась.

– Так!..

– В Катаре, кстати, сегодня выходной.

– Это обстоятельство я тоже держу в уме.

– Тогда ты должен понимать, что получить разъяснения или комментарии от официальных структур вплоть до утра завтрашнего дня практически невозможно. Увы, такова реальность.

– Понимаю.

– В одном из дневных выпусков арабской версии канала «Аль-Джазира» сообщили о небольшом пожаре в одном из отелей Дохи. В часовом выпуске сказали чуть больше. Мол, пострадавших нет, зданию и постояльцам не нанесено никакого урона. Кстати, название отеля, где случилось ЧП, они так и не озвучили. Еще интересный фактик. Даже в видеосюжете, ролик с которым мне переслали из резидентуры, сам отель телевизионщики не засветили. В кадре видна лишь пожарная машина да несколько полицейских.

– Я видел эти новостные выпуски, Павел Николаевич. Информации в них действительно кот наплакал. Что еще сообщают коллеги из Дохи?

– О каких-либо гражданах, задержанных в связи с этим происшествием, власти пока не заявляли. Собственно, толком даже неизвестно, что именно случилось. Полиция Дохи и МВД Катара вообще проигнорировали это событие. На их официальных сайтах о вечернем ЧП нет ни слова.

– Интересно, что кроется за этим молчанием?

– Ты же сам сказал – выходной. Не мне тебе объяснять, что такое пятничный вечер и субботний день для тамошних арабов.

– Павел Николаевич, я имел в виду «Аль-Джазиру». У них головной офис в Дохе! Наверняка там в курсе, что вчера вечером в городе был какой-то взрыв, а потом пожар. Уж они-то наверняка работают даже в выходной.

– Возможно, тележурналисты сочли данное происшествие досадной мелочью. Виктор, еще надо учитывать местную специфику. События, которые могут плохо отразиться на имидже Катара и его правителя, журналисты «Аль-Джазиры» либо замалчивают, либо освещают особым образом. Впрочем, все это ты знаешь не хуже меня.

– В гостиницу из посольства уже обращались?

– Да, конечно. Позвонил второй секретарь, представился. Старший менеджер отеля, на которого перевели звонок, сказал следующее… – В трубке вновь послышалось шуршание, видимо, Митрохин пролистывал распечатку в поисках нужной записи. – Вот, нашел. Цитирую дословно: «В списках постояльцев отеля Анна Козакова, гражданка Российской Федерации… по состоянию на вечер пятницы, четырнадцатого июня не числилась».

– Странно. Мы-то знаем, что она и Иван остановились именно в этой гостинице. Анна послала мне соответствующее сообщение.

– Может, не успели оформиться?

– Тогда напрашивается такой вопрос – куда они исчезли? Как с этим вяжется история с взломом почты Анны, а также заказ на аренду машины, сделанный от ее имени, причем с доставкой именно в этот отель?

– Да, не стыкуется. Похоже на то, что в момент взрыва они все же находились в этом отеле.

– Я уже не говорю про кино, которое нам показали.

– Вот самый загадочный лично для меня момент во всей этой истории!

– Для меня тоже. Павел Николаевич, еще вопрос. Посольские посылали кого-нибудь на этот объект? Они посмотрели, что там сейчас происходит?

– Двое наших коллег ездили в тот район. Так… Они были там в час пополудни, вскоре и вернулись. Сообщение об этом включено в докладную. Их не пропустили к отелю.

– Они были на посольском транспорте?

– Не указано, но думаю, что да, на служебном.

– Подробности сообщаются?

– Примерно за квартал от гостиницы, на улице Рас Абу Абуд, выставлен полицейский пост. Движение в направлении отеля закрыто и с другой стороны. Пешеходов тоже не пускают. Наши люди попытались напоследок проехать к отелю от парка Аль Бидда, но и там установлены запретительные знаки, дежурят полицейские.

На часах – половина седьмого вечера. Антонов освежился в душевой комнате, примыкающей к кабинету, надел новую сорочку. Туфли он сменил на легкие мокасины на босу ногу. Снаружи все еще светило солнце, день выдался жаркий, душный.

Окна служебного кабинета Виктора Михайловича закрывали плотные жалюзи. В помещении горела настольная лампа. Еще малую толику света давал настенный плазменный экран, настроенный на трансляцию арабской версии канала «Аль-Джазира».

Устроившись в офисном кресле, Антонов механически помешивал ложечкой черный кофе, давно принесенный Игорем. Его изощренный ум аналитика был занят перебором возможных причин того, что случилось в Дохе. Очень важно было как можно быстрее понять, что крылось за этими последними событиями.

Иван и Анна прибыли в Катар вчера вечером и первоначально не собирались останавливаться в Дохе. Что именно с ними произошло? Это случайность или же составная часть какого-то процесса?

Далее. С учетом того, что Анна Козакова нынче официально трудится в одном из фондов, возглавляемых им, Антоновым, не является ли случившееся адресной провокацией, направленной против него лично? Ведь ему доводилось заходить с деньгами – правда, небольшими, до двухсот тысяч долларов – в проекты гуманитарного направления, спонсируемые преимущественно катарскими фондами.

К примеру, Виктор Михайлович спонсировал отправку гуманитарной помощи в один из лагерей сирийских беженцев, расположенный на территории Иордании. Может, кому-то из катарских дельцов не понравилось, что некто из России пытается внедриться в их исконную сферу влияния, в регион, опекаемый ими? Или все обстоит гораздо хуже? Если так, то произошедшее в Дохе надо расценивать как фрагмент складывающейся мозаики, этап некоей спецоперации, часть сложного многоступенчатого плана.

В связи с тем, что приключилось в Дохе, возникло немало вопросов. Ответы на них и пытался найти человек, уединенно устроившийся в полусумраке своего кабинета в офисе на Сретенке.

Кто и зачем взломал почтовый ящик Козаковой?

Кто от ее имени не далее как вчера вечером сделал через Интернет заказ на аренду автотранспортного средства в Дохе? Это конкретный человек или некая организация?

Кто и зачем отправил джип, начиненный взрывчаткой, в одну из гостиниц Дохи? В ту самую, в один из номеров которой менее чем за час до чрезвычайного происшествия вселились Иван Козак и его жена?

Кто и зачем организовал прямую трансляцию этого события? Кстати, данный субъект позаботился о том, чтобы изображение, передаваемое из Дохи, стало доступным тому лицу, которое могло контролировать частную и служебную почту Анны Козаковой.

Если ЧП в одном из отелей Дохи не случайность, а спланированная акция, то какие именно цели ставят перед собой ее организаторы?

И последнее, самое важное. Какова судьба Ивана и Анны? Где они сейчас находятся? Все ли с ними в порядке?

Понятно, почему не дает о себе знать Иван Козак. Прямые контакты с конторой ему были запрещены изначально и категорически. Он уже почти три года служит наемником в «Армгрупп». Его легенда разработана тщательно, до малейших деталей. Кстати, ее уже не раз пробовали на зубок спецы из его нынешний фирмы, весьма опытные в таких вопросах. Фактически все это время Козак находится под колпаком службы безопасности компании «Армгрупп».

К тому же Иван уже не рядовой наемник, как это было в первые месяцы его службы. Он сделал неплохую карьеру в этой крупнейшей на планете частной военной компании. Но усилился и пригляд за ним со стороны нынешних работодателей. Это надо четко понимать.

Поэтому ожидать, что Козак позвонит или пришлет какое-то сообщение, не приходится.

Но по какой причине не отвечает телефон Козаковой? Почему бы Анне самой не позвонить в офис или на мобильный господина Антонова, своего работодателя? Она могла бы сообщить, где сейчас находится, что именно произошло в ночь с пятницы на субботу!

– Почему именно Катар? – пробормотал Антонов себе под нос.

Катар, надо сказать, вообще страна весьма специфическая, как, впрочем, и большинство аравийских монархий. Очень закрытое государство. Иностранцам там максимально ограничен доступ к информации о внутриполитической обстановке.

Вдобавок у России отношения с этой страной не просто неважные, а откровенно плохие. Как и с ее правителем, шейхом Хамадом бин Халифа Аль Тани, некогда свергнувшим собственного папашу [3]3
  Шейх Хамад бин Халифа Аль Тани (род. 1 января 1952 г., Доха, Катар) объявил себя эмиром Катара 27 июня 1995 года. В этот день Хамад позвонил своему отцу Халифе бин Хамад Аль Тани, отдыхавшему в одном из цюрихских отелей, и сообщил, что тот низложен. Исполнять обязанности эмира, главы государства, отныне будет он сам. Отец пытался вернуться на трон, но Хамад с помощью американских друзей отбил все попытки лишить его статуса монарха. В дальнейшем он сохранял абсолютную власть в эмирате Катар вплоть до событий, описываемых в этой книге.


[Закрыть]. Хуже, кажется, лишь состояние войны, прямой силовой конфликт.

Антонов отложил на блюдце серебряную ложечку, отпил крепкий черный кофе. Остывший напиток заметно горчил. Это была уже восьмая, а может, и десятая чашка за сегодняшний день.

О прямом столкновении с этой аравийской монархией не могло быть и речи. Дело даже не в том, что сие небольшое государство находилось далеко на юге, в нескольких тысячах километров от ближайшей к нему российской территории.

Расстояние в данном случае – не проблема. Трудность заключалась в другом. За Катаром и его правителем, набравшим немалый политический вес, – хотя Хамад и по жизни довольно упитанный субъект! – стояли не только мощные исламские режимы и группировки в регионе, но прежде всего США.

Если вычленить главное, самое существенное, то надо признать, что Катар, как и все прочие богатые аравийские монархии, являет собой кондоминиум, совместное американо-британское владение. Влияние Америки на полуострове растет все последние годы, а вот воздействие Соединенного Королевства, сколько можно судить по многим признакам, наоборот, падает.

Поведение правителя Катара можно в чем-то сравнить с замашками члена уличной банды в том районе, где эта шайка считается самой крутой. Наглый, самоуверенный уголовник с золотой фиксой уверен в собственной безнаказанности. Этот негодяй знает, что паханы, главари родной банды в обиду его точно не дадут. Поэтому он и дерзит, вертит пальцами перед другими конкретными пацанами, не в пример более габаритными, обладающими пудовыми кулаками и немалым авторитетом.

Ход его мыслей нарушил референт. Игорь вошел без стука, внес в кабинет небольшой поднос с бутербродами.

Он поставил его на журнальный столик, обернулся к начальнику и заявил попросту, поскольку никого больше здесь не было:

– Шеф, извини, что отрываю от важного дела.

– Что? – встрепенулся Антонов. – Есть какие-нибудь новости?

– Как насчет покушать? – Помощник неодобрительно покачал головой. – Ты ведь со вчерашнего вечера ничего не ел. Это нехорошо! А новостей пока никаких нет.

– Спасибо, дружище, но что-то не хочется.

– Может, отправить охранника в кафе?

Антонов на короткое время задумался. Во всем этом трехэтажном здании сейчас, считая его самого, находились семь человек. Ночью он вызвал в офис трех сотрудников.

Одному из них было поручено в постоянном режиме отслеживать все почтовые ящики Козаковой, пароли к которым имелись. Еще он просматривал все, в том числе и спам, что приходило на корпоративные адреса двух фондов и тех фирм, которые замыкались на Антонова и его команду.

Еще двое, сменяя друг друга каждый час, мониторили видеохостинг «Аль-Джазира-Аль-Хамра-Ком». Ту самую электронную страницу данного сайта, на которой велась онлайн-трансляция неких событий, происходивших в столице Катара поздним вечером минувших суток. Она шла именно до определенного момента. Одновременно со взрывом, грохнувшим в подземном гараже отеля, прекратилась работа всех камер.

– Да, пожалуй, – задумчиво сказал Виктор Михайлович. – Неизвестно, сколько мы еще тут пробудем. Людей надо накормить горячим.

Зеленский, на голове у которого была закреплена гарнитура с микрофоном, переключил переговорник. Он хотел вызвать на связь охранника, дежурящего внизу, и дать ему соответствующее ценное указание, но сказать что-либо не успел.

По интеркому, а также в микродинамике, вставленном в его ушную раковину, прозвучал доклад:

– Внимание! На хостинге появилось изображение! Пошла онлайн-трансляция!

Антонов перекоммутировал мышкой изображение на панели. Вместо студийного интерьера «Аль-Джазиры» с бегущей строкой на арабском языке на плоском экране появилась картинка, уже знакомая Виктору Михайловичу и его помощнику, тот самый черный квадрат. На протяжении долгих восемнадцати часов он оставался таковым. Теперь же на нем появился значок онлайн-трансляции, на который не преминул кликнуть Антонов.

В открывшемся окне появилось изображение. Антонов привстал с кресла и напряженно вглядывался в него. Игорь быстро переместился от дверей к противоположной стене и замер неподалеку от стола, так, чтобы видеть картинку, открывшуюся на огромном плазменном экране.

В кадре оказался песчаный пляж, залитый косыми янтарными лучами предвечернего солнца. Вернее сказать, фрагмент пляжа, ровный, словно проутюженный или приглаженный катком песчаный покров, на который медленно, лениво накатывали волны залива.

Этот пейзаж был как бы вставлен в рамку. С правой стороны изображение ограничивала серая бетонная стена высотой в два человеческих роста. Слева стоял ряд пальм, высаженных в кадки, а также какие-то тропические кустарники. За ними виднелась строительная сетка, натянутая на штангах, вкопанных в песок.

В этих-то границах и лежал песчаный пляж с пластиковыми креслами и шезлонгами, расставленными там и сям. Изображение заметно подрагивало. Снимали, похоже, с рук.

Оператор чуть приподнял камеру. Теперь можно было разглядеть и водную гладь. На разной дистанции от берега, но не ближе трех-четырех кабельтовых, прибрежные воды Персидского залива бороздили либо покачивались на них различные плавсредства. Здесь были небольшие катера, прогулочные парусные шхуны, палубы которых устилали ковры и подушки, с открытыми взору гальюнами в скошенной к воде кормовой части, разномастные яхты, парусные и моторные.

Чуть дальше, в нескольких милях от берега, виднелся большой современный пассажирский лайнер, совершавший, по-видимому, заход в столицу Катара. Расходясь с ним левым бортом, в порт для крупнотоннажных кораблей следовал контейнеровоз, нагруженный разноцветными сорокафутовыми коробками.

Антонов облизнул пересохшие губы и осведомился:

– Что скажешь, Игорь?

Тот отключил переговорник, чтобы его слова не вышли за пределы кабинета, и лишь потом ответил:

– Это Доха, шеф! Пляж отеля «Марриотт». Вот только этой бетонной стены до вчерашнего дня там не было.

– Ты уверен в том, что это именно частный пляж отеля, теперь уже известного нам?

– Я этим пейзажем в разных ракурсах любовался весь сегодняшний день. Правда, отсматривал ролики в записи, потому что в онлайне из Дохи сейчас ничего не показывают.

– Ни одной трансляции в сети за весь сегодняшний день?

– Все круглосуточные телекамеры поблизости от отеля отключены. По-прежнему поступает изображение с тех, которые установлены в музее «Айламик арт» и кое-где на набережной, но в их поле зрения «Марриотт» не попадает.

– Хм… Что находится за этой стеной?

– За той, что справа от нас? Из бетонных панелей? – Игорь присмотрелся к подрагивающей картинке. – Надо же, быстро эту декоративную стену соорудили. Яхтенный пирс, должно быть. Да, точно! Кстати, до вчерашнего вечера проход к причалам с яхтами от гостиницы был свободен.

Хозяин кабинета хотел задать уточняющий вопрос, но звук зуммера, раздавшийся в кабинете, помешал ему это сделать.

Не отрывая глаз от экрана, где пока ничего особенного не происходило, Антонов снял трубку одного из трех стационарных телефонов закрытой связи, имеющихся в кабинете.

– Абонент один-восемь-два-восемь. Слушаю!

– Соединяю с абонентом три-шесть-ноль, – произнес дежурный оператор.

– Мне выйти? – негромко спросил Зеленский.

– Останься!

В трубке щелкнуло, после чего прозвучал голос сотрудника управления 12-бис ГРУ ГШ (информационные технологии, информационная война):

– Добрый день! Вы оставили заявку с инструкцией на случай контакта с абонентом Аноним. Заявка все еще актуальна?

– Да, подтверждаю.

– Абонент пытается в данный момент дозвониться на тот номер, который вы сообщили. Какие будут указания?

Антонов ощутил во рту противную сухость. Три месяца назад он вел крайне опасную игру, закончившуюся на тот момент с ничейным результатом. Аноним!.. Этот человек звонил ему несколько раз, представившись посредником. Он требовал крупную денежную сумму – пятьдесят миллионов зеленых. Антонов тогда ушел от денежных потерь, хотя в какой-то момент этот субъект и та организация, которая стояла за ним, прижали его к стенке. Виктору Михайловичу удалось вывернуться. Однако Антонов знал, вернее, догадывался, кто именно скрывается за этим немудреным псевдонимом. Он не сомневался в том, что тот когда-нибудь напомнит о себе, заявит, что их игра еще не закончена.

И вот это время настало.

Приняв решение, Антонов твердым голосом сказал:

– Соедините меня с ним. Режим – скремблирование [4]4
  Скремблирование– обратимое преобразование цифрового потока без изменения скорости передачи с целью получения свойств случайной последовательности. Этот термин иногда применяют в качестве замены другому – «кодирование».


[Закрыть]! Вызов перенаправьте на тот сотовый, номер которого указан в заявке.

Прошло две или три минуты томительного ожидания. На экране стояла та же чуть подрагивающая картинка. Наконец послышался рингтон.

Антонов взял со стола смартфон.

– Слушаю.

– Я могу поговорить с мистером Антоновым? – спросил металлический голос по-английски.

– Вы с ним сейчас разговариваете, – сказал Виктор Михайлович на том же языке. – Представьтесь, пожалуйста!

– Вас беспокоит один ваш старый знакомый…

– Кто именно? – резко спросил Антонов. – Я вас знаю?

– Не исключено. Но я предпочту сохранить некоторую степень анонимности. Так что продолжайте меня называть так же, как и прежде – Аноним.

– Зачем вы мне звоните? С какой стати я должен разговаривать с человеком, отказывающимся назвать себя?!

– Звоню я по делу, мистер Антонов.

– Тогда давайте о нем!..

– Я вас три месяца не беспокоил. Кстати, чем вы сейчас занимаетесь? Я вас часом не отвлекаю от каких-то более важных занятий, чем разговор с каким-то анонимом?

– Теряем время, мистер… не знаю, как вас там зовут.

– Так чем вы сейчас занимаетесь?

– Какое вам до этого дело?!

– И все же?

Антонов не спускал глаз с экрана. Изображение перестало быть статичным. Оператор, производящий съемку, начал постепенно отступать. Он как бы пятился, впрочем, держа камеру по-прежнему, перед собой.

Линия песчаного берега чуть удалилась. В кадре появилась фигурная облицовочная плитка, а затем – закругление бассейна. Потом он стал виден почти целиком. Его наполняла вода, причем не очень чистая. Если приглядеться, то можно было различить радужную пленку на ее поверхности.

– Допустим, смотрю телевизор, – сказал Антонов после небольшой паузы. – Позвольте полюбопытствовать, а вы чем заняты, господин Аноним?

В трубке вновь послышался чуть искаженный скремблером, насыщенный металлическими нотками, но все же хорошо различимый голос:

– Представьте себе, я тоже смотрю телевизор.

– Давайте без этих дешевых фокусов. Говорите, что у вас за дело ко мне! В противном случае я прерву разговор.

– Вы этого не сделаете.

– Почему? Что мне помешает закончить эту странную беседу?!

– Минутку. Сейчас вы все поймете.

Экран погас, вернее, вновь превратился в черный квадрат, но не надолго. Спустя пять или шесть секунд на нем опять появилось изображение.

Оператор снимал бассейн и примыкающую к нему территорию откуда-то сверху, скорее всего, с террасы второго этажа отеля. Вскоре в кадре появились двое – женщина и некий тип в камуфляжном одеянии, лицо которого скрывала шлем-маска.

Антонов в этот момент невольно подался вперед!.. Его помощник чуть побледнел и впился глазами в экран, вбирая в себя каждую увиденную деталь, любую черточку. Особенно те, что касались женщины, попавшей в кадр.

Эти люди, женщина и мужчина в маске, по диагонали пересекли небольшую площадку. Он держал ее под локоток. Нет, лучше сказать «поддерживал», поскольку она шаталась так, словно обессилела или же находилась в состоянии наркотического опьянения. Пройдя по бортику вдоль овального закругления бассейна, они подошли к небольшому круглому столу, возле которого стояли два черных пластиковых кресла.

Женщина была одета в легкий летний костюм – светлые брючки и пиджак цвета морской волны. Голова повязана косынкой, на ногах туфельки на небольшом каблуке. Пару раз она споткнулась, но мужчина, идущий рядом, подстраховал ее, помог удержаться на ногах.

Он усадил ее в кресло, сам встал рядом. Его правая ладонь опустилась на женское плечо. Мол, сиди и не рыпайся.

Картинка заметно подрагивала. Оператор явно снимал с руки, а не с камеры, установленной стационарно. Лица женщины как следует разглядеть не удавалось. Но то обстоятельство, что он видел сейчас Анну Козакову, у Антонова не вызывало почти никаких сомнений.

Виктор Михайлович медленно выдохнул из легких застоявшийся воздух и, не сводя глаз с экрана, спросил у помощника:

– Это она?

– Скорее всего, – сказал тот. – С очень большой долей вероятности.

– Ты провожал ее в аэропорт. Что на ней было надето?

– То же самое, что и сейчас. Только сумочки не вижу.

Антонов проглотил комок, подступивший к горлу. Плохо дело!

Он поднес трубку к уху.

– Как вам нравится это кино, мистер Антонов? – спросил металлический голос. – Узнаете эту женщину?

– Чего вы добиваетесь?

– Меня интересует только одно, мистер Антонов. Я думаю, вы уже догадались, что именно. Деньги. Вы должны мне заплатить.

– Почему я должен вам платить?

– Причины две. Первая. Вы задолжали мне, вернее, тем людям, которых я представляю, еще с прошлого раза. Напомнить цифру? Пятьдесят миллионов гринов.

– Это ваши хотелки, Аноним. Я вам ничего не должен. Какая вторая причина?

– Вы не только не заплатили в тот раз, но и сорвали нам одну важную сделку.

– Ваши проблемы.

– Нет, проблемы теперь уже у вас.

В кадре появился некто третий. Это был молодой парень. Смуглявый, черноволосый, скорее всего, пакистанец. Он был одет в униформу отеля и катил перед собой позолоченную тележку.

– Мистер Антонов, вы готовы продолжить переговоры по обозначенной мною теме? Или, как малоопытный шахматист, принесете в жертву эту довольно ценную, весьма важную фигуру?

– Речь о выкупе, как я понимаю?

– Приятно иметь дело с умным человеком.

Экран поделился на две части. Слева – женщина, сидящая вполоборота, которую частично загораживал мужчина, стоявший рядом с ней. В правой части экрана – официант и его тележка.

Оператор, держащий его в кадре, взял более крупный план. Теперь лучше была видна тележка, а также то, что лежало на ней.

Антонов невольно сглотнул. На большом подносе, отливающем золотом, покоился пистолет с глушителем. Там же стоял высокий, чуть запотевший стакан с соком, судя по насыщенному цвету – апельсиновым. Официанту осталось преодолеть всего шагов пятнадцать до столика, за которым сидела женщина.

– Сколько?

– Ставка выросла в два раза.

– Сколько?! – резко переспросил Антонов.

Официант уже попал в левую часть изображения. Охранник, наоборот, стал по гладкому плиточному бортику бассейна отходить в сторону от женщины, сидящей в кресле и находящейся, по-видимому, в полубессознательном состоянии.

– Сто миллионов американских долларов.

Парень, одетый в белоснежную куртку, явно нервничал. Благодаря крупному кадру было видно, что его лицо покрыто бусинками пота.

Снимали всю эту мизансцену как минимум трое. Надо отдать им должное. Работали они умело. Ларс фон Триер, окажись он среди зрителей, наверняка оценил бы уровень этого видеопродукта и первым поаплодировал бы его создателю.

– Антонов!.. – лязгнул металлом в трубке голос. – Мне вмешаться? Или пусть все идет к своему трагическому финалу?

Официант замедлил ход. Теперь он толкал тележку одной лишь левой рукой, а правой быстро и нервно провел по обшлагу форменной куртки, похоже, вытер потную ладонь.

– Ну?..

– Стоп! – сказал Антонов. – Давайте будем договариваться!..

– Вы заплатите?

– Дайте мне неделю! – выпалил Антонов. – Слишком крупная сумма!..

– Три дня!

– Хотя бы пять суток!

Официант остановился в каких-то трех или четырех шагах от женщины, сидящей к нему спиной. Она вцепилась левой рукой в подлокотник кресла, согнулась, вобрала голову в плечи, словно уже все поняла и приготовилась к наихудшему.

– Остановите немедленно! – выкрикнул Антонов. – Я же вам сказал, давайте договариваться!

– Минутку, – заявил Аноним. – Не уходите с линии.

Парень в куртке официанта взял с золотого подноса пистолет!.. Антонов едва удержался, чтобы не крикнуть в трубку: «Немедленно остановите казнь!» Но дальше произошло то, чего не ожидали ни он, ни его помощник, находящийся в том же самом помещении.

Едва пистолет оказался в руке парня, как пуля, прилетевшая откуда-то, угодила ему в голову! Отчетливо было видно, как она вышибла из височной части облачко крови вперемешку с костной тканью и серым веществом!

Парень, стоявший на бортике бассейна, рухнул в воду. Некоторое время тело, хорошо видимое благодаря белому пятну куртки и темно-розовому следу крови, струящейся из пробитой головы, плавало лицом вниз. Затем кто-то – тоже невидимый, как и первый стрелок, – выпустил в официанта целую обойму уже с другой стороны бассейна! Звукоряд отсутствовал, зато хорошо было видно, как пули входили в тело человека, уже мертвого к этому времени.

– Мистер Антонов!..

– На связи, – угрюмо сказал сотрудник ГРУ.

– Через четверо суток, до конца рабочего дня среды, девятнадцатого числа, переведете аванс! Он должен составлять четверть всей суммы, указанной вам. Вы меня слышите?

– Слышу.

– Номера счетов и прочие детали банковских проводок будут сообщены на ваш корпоративный адрес.

– Вы дадите мне с ней поговорить?

– Возможно, да или же нет. И вот еще что! – Голос Анонима напоследок лязгнул металлом. – Если вы не вышлете аванс, то вечером девятнадцатого, в среду, сможете любоваться в прямом эфире казнью в самом худшем, совершенно варварском ее исполнении.