Текст книги "Сказки из разных стран"

Автор книги: Сергей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Мария Юрьевна Дружинина
Сергей Александрович Ильин
Сказки из разных стран

Сказки

Урсон-пурсон

Норвежская сказка

Там, на дальних фьордах в Норвегии, живут рыбаки. А еще дальше живет Урсон-Пурсон – большой великан. Он сидит на острове в холодном море, поет песни и считает волны.

Норвежские рыбаки – сильные мужчины. Уходя в холодное море за селедкой, они не боятся Урсона-Пурсона. Но все-таки они предпочитают не подплывать близко к его острову. Говорят, он разломал королевский корабль, и теперь король им очень недоволен.

Однажды к рыбакам приехала принцесса и сказала:

– Я выйду замуж за того, кто привезет мне Урсона-Пурсона.

Кто знает, зачем она это сделала? Видно, поссорилась с отцом, который хотел выдать ее за первого встречного принца. А вы ведь знаете, какие они «первые встречные принцы».

Принцесса была очень красивая, и многие молодые рыбаки захотели жениться на ней. Но ехать к Урсону-Пурсону они не хотели. Только один самый сильный рыбак сказал:

– Я пойду.

Это был Оле. Он носил самую большую бороду, ловил больше всех селедки и никогда не мылся. От него пахло так сильно, что, несмотря на его силу и красоту (а Оле был еще и самым красивым рыбаком), ни одна девушка не могла пройти с ним по улице. Другие рыбаки тоже не могли с ним долго находиться рядом, поэтому Оле рыбачил всегда один. И все-таки он ловил больше всех селедки…

Принцесса посмотрела на Оле и сказала:

– Хорошо.

Тогда Оле взял свои сети и свою лодку, поставил парус и поплыл в холодное море к острову Урсона-Пурсона.

Оле и понятия не имел, как сможет его поймать. Он посмотрел на сети и подумал, что Урсон-Пурсон разорвет их. Он вернулся на берег и закинул свои сети подальше, чтобы большие волны не унесли их, и снова поплыл в море.

Вскоре показались скалы острова, где жил Урсон-Пурсон, и Оле услышал, как тот поет. Вдруг большая волна налетела сзади и швырнула лодку Оле прямо на скалы – если бы он не был таким сильным мужчиной, то непременно разбился. Но он схватил весло, оттолкнулся им от скалы и вылетел вместе с лодкой прямо на остров к Урсону-Пурсону. Весло, конечно, сломалось. Да и парус весь разорвался.

Увидев Оле с его лодкой, Урсон-Пурсон прекратил петь. Но Оле поднялся, и Урсон-Пурсон запел снова.

– Эй, Урсон! – закричал Оле (волны, великан поет – сами понимаете, приходилось говорить громко), – привет, Урсон!

Урсон-Пурсон кивнул головой.

– Как дела, Урсон?! – снова закричал Оле. Урсон-Пурсон не ответил ничего. Лишь пожал плечами. Он продолжал петь.

«Как же мне заставить его поехать со мной?» – подумал Оле. Он разбежался и как схватит Урсона. Его ногу.

Урсон-Пурсон слегка пошевелился, и Оле отлетел в сторону.

– Зачем ты хватаешь меня? – спросил Урсон-Пурсон.

– Я должен отвезти тебя к принцессе, чтобы она вышла за меня замуж, – признался Оле.

– Что такое «замуж»? – переспросил Урсон-Пурсон.

– Я люблю ее и хочу быть с ней вместе всю жизнь.

– Хм, – сказал Урсон-Пурсон и, разумеется, запел.

Оле понял, что так он ничего не добьется. Но что же он мог делать? И как вернуться обратно – ни весла, ни паруса у Оле теперь не было. Он сел и задумался, глядя на волны. Он думал, что вместо паруса можно было бы взять рубашку или вот этот кусок штанов Урсона-Пурсона, если великан, конечно, согласится отдать. А чтобы заманить великана с собой, размышлял Оле, надо пообещать ему что-то. Но вот что?

Пока Оле думал, он стал незаметно для самого себя напевать старинную рыбацкую песню, в которой говорилось о жене рыбака, ушедшего в море за селедкой. Затем он стал петь другую рыбацкую песню – о селедке, которую привезет рыбак своей жене. Потом третью, где рассказывалось о рыбаке, поймавшем больше всех селедки, и жене, уставшей ждать его…

Внезапно Оле обнаружил, что что-то изменилось. Он посмотрел вокруг – на море, на остров, на Урсона-Пурсона… Все было так же, как и раньше, только… Только… Тут Оле догадался – Уросон-Пурсон не пел. Великан сидел и слушал. Потом Урсон-Пурсон сказал:

– Спой мне еще.

– Спеть?

– Да, спой мне про селедку.

И Оле понял, что он должен делать. Он спел еще раз первую песню, а когда Урсон-Пурсон снова попросил его спеть, сказал:

– Я спою тебе, если поедешь со мной к принцессе.

Великан ничего не ответил. Он молча глядел на волны.

«Его штанов хватило бы на весь флот», – подумалось Оле. Слишком уж огромен был Урсон-Пурсон.

Вдруг Урсон-Пурсон улыбнулся и сказал:

– Я согласен. Все равно я сосчитал столько волн, что хватит надолго. Я поеду с тобой, но только если ты поможешь мне потом вернуться обратно.

Оле пообещал, и они стали собираться. Однако выяснилось, что лодка, как и весло, тоже разбита.

– Не беда. – сказал Урсон-Пурсон, – Забирайся ко мне на спину. Я довезу тебя.

Оле забрался на большую скалу, перепрыгнул оттуда на плечи Урсону-Пурсону, и они пошли в море.

– Пой, – приказал Урсон-Пурсон, когда вода достала ему до груди и он, распластавшись, поплыл вперед.

И Оле запел. Он пел всю дорогу до самых дальних фьордов. Он пел о волнах и рыбаках, о селедке и сетях, которыми ее ловят, о соленых и холодных волнах, которые разбивались о борта лодок, и о женах, ждущих своих мужчин с добычей. Иногда великан просил повторить песню. Иногда просил спеть три раза подряд. Самой любимой песней великана была такая:

 
Селедка, селедка, она плавает в море,
О селедка, селедка. Как много в море ее.
Селедка, селедка. Она плавает в море.
Много селедки поймаю я.
 

Разумеется, Оле пел по-норвежски, и по-норвежски в песне была рифма, да и осмысленнее выходило все.

Наконец, они приплыли. Оле с Урсоном-Пурсоном прошли прямо к принцессе. Та, увидев великана, сдержала свое слово и приказала готовиться к свадьбе. Она осталась с Оле наедине и поговорила с ним о том, как он плавал к острову и как уговорил Урсона-Пурсона приехать на фьорды к рыбакам.

Рассказ Оле очень понравился принцессе, как и сам Оле, однако беседа получилась короткая: помните, мы говорили, что Оле редко мылся и пах морем и селедкой очень сильно? Ну так вот – принцесса это тоже почуяла. И потому, как только распрощалась с Оле, велела позвать к себе Урсона-Пурсона, спела ему пару морских песен (Оле рассказал, что это действует на великана безотказно) и, подружившись таким образом с Урсоном, попросила его схватить Оле перед свадьбой и хорошенько прополоскать, хоть в реке. А чтобы отмыть Оле получше, выдала Урсону-Пурсону все мыло, которое нашла в доме.

Так много мыла оказалось весьма кстати. Урсон-Пурсон не мог управиться с одним куском мыла: он ведь для него был очень маленьким и удержать его великану было почти невозможно. Мыло так и выскальзывало у него из пальцев, как косточки от вишни (принцесса угостила его вишнями накануне и ягоды ему очень понравились). К тому же Оле отчаянно сопротивлялся. Ведь он был самым сильным рыбаком на фьордах. Пришлось Урсону-Пурсону слепить все мыльные кусочки в один большой кусок и натереть им Оле целиком. Получилось не так хорошо, как хотелось бы, но все-таки Оле стал почище и сильный запах селедки исчез. Можно было показывать рыбака королю.

После свадьбы принцесса осталась жить с Оле в его доме на берегу моря. Они вместе пели морские песни, вмести чинили снасти и – такого никто никогда не видел на дальних фьордах – вместе ходили в море ловить селедку.

Возвращаясь, они наливали воду в большой котел, немного подогревали его, а потом принимали в нем ванну. Оле хоть и оставался самым сильным рыбаком и носил самую длинную бороду, но теперь был еще красивее, чем раньше. Теперь – ведь он уже не пах селедкой – его охотно приглашали с собой другие моряки, но Оле все равно отказывался.

Урсон-Пурсон не вернулся к себе на остров. Вместо этого он поехал с королем в столицу и стал жить у него во дворце. Там тоже было море и он мог считать волны в свое удовольствие. Он даже научил считать волны короля. Да и вообще у них оказалось много общего. Оба любили море, любили тихо посидеть в одиночестве, и, как выяснилось, – рыбацкие песни. Урсон-Пурсон научил короля многим из тех, что слышал от Оле. Больше всех королю понравилась такая:

 
Селедка, селедка, она плавает в море,
О селедка, селедка. Как много в море ее.
Селедка, селедка. Она плавает в море.
Много селедки поймаю я.
 

Можно подумать, что король не отличался большим умом или у него был плохой музыкальный вкус, но ведь Урсон-Пурсон пел ему эту песню по-норвежски, а на норвежском в песне была рифма, да и звучала она гораздо лучше.

Ветер в голове
(все кошки на правый борт)

Английская сказка

Как и про всех девочек 12 лет, про Шарлотту часто говорили, что у нее «ветер в голове». Элиза, младшая сестра Шарлотты, которой исполнилось только семь, думала, что у Шарлотты действительно в голове поселился какой-нибудь ветерок вроде бриза или небольшого урагана.

– Должно быть, она его проглотила, когда гуляла по берегу, – размышляла Элиза, после того как очередной раз услышала про ветер в голове у Шарлотты. – M-lle Renault всегда нам говорит, чтобы мы подолгу не гуляли там. А сейчас ведь такая холодная погода, и вчера мы с Шарлоттой целый час бегали по дюнам. Здесь не то, что бриз или ураган, – целую бурю подхватить можно.

Как видно, Элиза была очень рассудительная девочка. Однажды она уже видела бурю. Море тогда гудело как каминная труба под Рождество и было крайне неустойчивым, то есть никак не могло устоять на одном месте. Это было в прошлый приезд Элизы и Шарлотты на море.

– Эх, вот бы еще раз была буря! – сказала Элиза. – Сегодня как раз очень ветрено… Может быть, я тоже смогла бы поймать себе ветерок. Хотя бы маленький, не такой большой как у Шарлотты. В бурю, наверняка, много маленьких ветерков разлетается в разные стороны… Ой, а что бы я с ним делала!.. Вот подую только из коридора – и на лампе все свечки потухнут, никто и не догадается, что это я…

И Элиза принялась фантазировать, что она бы сделала, будь у нее свой собственный ветер (уверяю вас, там были не только шалости), и могла бы фантазировать так до самого вечера, но тут в комнату вбежала Шарлотта.

– M-lle Renault разговорилась с m-lle Pegouht, тетушка Бет заснула, Доррис занялась обедом, Артур ушел подстригать акации, а на море поднялся настоящий шторм и волны во-о-о-т такие! Побежали быстрее смотреть! – выпалила Шарлотта на одном дыхании.

Элиза тут же вскочила, и сестры умчались на пляж. По дороге Элиза подумала, не прихватить ли с собой сачок для ловли бабочек, чтобы с его помощью поймать ветер, но тут же удивилась собственной глупости. Ветер легко бы проскочил через сетку. Здесь нужно что-нибудь целое – вроде кастрюли, ну, а кастрюля-то у Доррис на кухне, и туда сейчас лучше не соваться.

На море в тот день действительно был очень сильный ветер. Когда Шарлотта и Элиза прибежали на пляж, они увидели, как громадные волны с необыкновенной силой стукаются о берег и разбиваются на тысячи брызг. Казалось, море во что бы то ни стало решило вырваться из отведенного ему места и перебраться на сушу. Потом Шарлотта заметила вдалеке корабль – увлекаемый ветром и течением, он несся, как угорелый, куда-то вдаль.

– Ах, как я хотела бы стать моряком! – сказала Шарлотта, неотрывно следя за кораблем и облизывая соленые губы.

– А разве тебе не страшно? – удивилась Элиза. В этот момент порыв ветра налетел с такой силой, что чуть не сбил ее с ног, и она начинала полагать, что m-lle Renault, в принципе, права, что не пускает их гулять в плохую погоду на пляж.

– Ничуть, – сказала Шарлотта, – ну, может, только самую малость… Но ведь это так здорово! Я могла бы побывать где угодно – на Ямайке или в Антарктиде и посмотреть пингвинов (помнишь пингвинов в зоопарке?), – я бы узнала все о парусах и этих огромных двигателях, которые есть на кораблях, я бы научилась определять курс по звездам и солнцу… О, как же мне не хочется возвращаться в эту проклятую школу!

И правда, до конца каникул оставалась всего неделя. Шарлотта вскоре должна была отправиться в свой пансион.

Элизе тоже предстояло уехать из дома и провести первый месяц в школе. От этого ей стало грустно.

– У-у-у, – громко протянула Шарлотта, – ну, почему я не мальчишка! Я бы тогда точно удрала куда-нибудь! Хоть на корабль, хоть в Индию.

– Папа бы тебе не позволил, – сказала, подумав, ее сестра, и добавила: – Надеюсь, корабль не разобьется.

– Да брось ты! Он же такой большой, – ответила Шарлотта. – Хотя не знаю. Будь я капитаном, он точно бы не разбился!

Внезапно Шарлотта побежала к морю, придерживая шляпку рукой:

– Беги за мной, – крикнула она!

И Элиза, боясь остаться одна, побежала вслед за сестрой.

Вскоре они оказались уже очень близко от бушующего моря. Шарлотта взяла Элизу за руку, не выпуская, впрочем, свою шляпку (Элизе это было ни к чему – ее шляпка была на тесемочке и теперь болталась на ее шее), и вместе они принялись с визгом отскакивать от набрасывающихся на берег волн. Элизе было немного страшно, но и весело одновременно.

Прыгая от волн, Шарлотта закричала кораблю:

– Э-ге-гей! Берегитесь там! Права руля! Все шкоты на правый борт!

Захваченная весельем сестры, Элиза тоже стала кричать:

– Э-ге-гей! Права руля!

– Свистать всех наверх! – крикнула Шарлотта.

– Свистать! – отозвалась Элиза. Это слово ей очень понравилось: – Свистать!

– Э-ге-гей!

– Э-ге-гей! Свистать! Кошки на правый борт!

Так они кричали, пока корабль, к счастью не реагировавший на указание двух сестер, не скрылся за горизонтом.

– Давай к лодке старого Мэттью! – крикнула Шарлотта, и они побежали далеко вдоль пляжа, к маленькой скале, где, притаившись в овраге на берегу, лежала лодка старого рыбака Мэттью, три года назад бросившего рыбачить и уехавшего в город. Здесь было тише, чем на пляже и можно было не надрывать горло. Тем не менее, Шарлотта сказала очень громко:

– Это будет наш корабль! Курс на Бразилию! Матрос, поднять паруса!

Элиза быстро изобразила, что ставит парус.

– Есть поднять паруса!

– Полный вперед! – скомандовала Шарлотта.

– Есть полный вперед! – отчиталась Элиза.

– Так держать! – продолжала Шарлотта, – Начинается шторм!.. Матрос, приготовиться!.. Трави шкоты!..

– Есть трави! Все кошки на правом борту, капитан!

– Глупенькая, – рассмеялась Шарлотта, – не кошки, а шкоты!

– А что это такое?

– Не знаю точно. Наверно, паруса такие! Помнишь папа читал в газете: «Регата вынуждена была остановиться на Маврикии, чтобы участники заменили шкоты».

– А где это – Маркивий? – поинтересовалась Элиза. Ей сразу представились, что там должны делать марки для конвертов. А марки Элиза очень любила.

– Не Маркивий. Маврикий. Это – остров. В Индийском океане. Нам на географии рассказывали. Там раньше жила птица додо, а теперь выращивают чай.

– Додо?

– Да, она была очень большая, больше ярда, и не умела летать, а могла только бегать. К сожалению, их всех переловили и съели еще очень давно.

– Жалко, – сказала Элиза. – Вот бы на нее посмотреть!

– Говорят, она выглядела вот так, – сказала Шарлотта и попыталась нарисовать на земле палкой изображение додо. Ну, а поскольку по рисованию у нее всегда были хорошие отметки, ее рисунок додо получился вполне похожим на тот, что она видела в учебнике по географии.

– Она похожа на большущую, толстую утку! – воскликнула Элиза.

Шарлотта снова взглянула на свою работу. Действительно, выходило, что так… Вот только клюв…

– Слушай, – сказала вдруг она, – а давай придумывать сказку про додо. Знаешь, они глотали камни, чтобы лучше переваривать пищу. Как индюки. Представь, что однажды одному додо вместо этого камня попал… попал… попал…

Она пошарила взглядом в поисках того, что могло бы попасть в желудок додо вместо камня. Однако вокруг были только камни, песок, деревья, трава, лодка и Элиза. Шарлотта посмотрела на сестру.

– Воздушный шарик, – сказала Элиза, которая в этот момент почему-то вспомнила о зоопарке, и что папа купил ей там воздушный шар.

– Ага, – подхватила Шарлотта, хотя догадывалась, что в те времена, когда еще жили додо, воздушных шаров не было. – Он сначала был маленький, но от того, что додо был большой птицей и вдыхал очень глубоко, быстро надулся…

– А вместе с ним и додо! – вставила Элиза.

– И тогда додо приподнялся чуть-чуть над землей. Только пальцами касался. Вот так. – И Шарлотта привстала на цыпочки, чтобы изобразить, как додо касался земли. На секунду она нашла в этом сходство с балетом и запрыгала на мысочках, подражая танцовщицам и изображая додо. А поскольку она танцевала не самым лучшим образом, ее прыжки и впрямь напоминали огромную птицу, которая то приподнимается в воздух, то опускается вниз. Элиза покатилась со смеху. Шарлотта тоже рассмеялась и продолжала:

– Но тут подул небольшой ветер, и додо понесло к берегу, а затем и в море…

Элиза, не переставая смеяться, вскочила и закричала:

– И он переворачивался вот так.

Она стала, крутясь, падать на землю, потом, так же крутясь, привставать и снова падать.

– И додо летел так по волнам три дня и три ночи, пока его не вынесло на берег. И это была страна индийского султана. – Шарлотта прервалась на минутку, обдумывая, что будет дальше, а Элиза продолжала перекатываться по песку, не прекращая хохотать.

– И вот додо увидели слуги султана, и поймали его, и принесли его к султану…

– Они привязали его на веревочку, как шарик, – чуть отхохотавшись, сказала Элиза и снова рассмеялась.

– Нет. Откуда у них веревочка? – возразила Шарлотта. – Они поймали его сетью! Они сплели ее из лиан!

– По-моему, это глупо, – сказала неожиданно успокоившаяся Элиза, – можно ведь и одной лианой было привязать додо, а не плести целую сеть.

– Много ты знаешь! – сказал резко Шарлотта. – Хорошо, они поймали его тюрбаном.

– Чем? – Индусы носят на голове такой пояс, который наматывают, как полотенце. Вот им они и поймали додо.

– И принесли к султану.

– Да. И султан, который никогда не видел летающих, точнее – подлетающих додо, очень обрадовался. Он приказал его посадить в самую красивую золотую клетку, где раньше сидел самый красивый павлин. Эта клетка была размером вот с эту лодку, только украшенная алмазами, рубинами, жемчугом и сапфирами.

– И еще изумрудами и опалами, – подсказала Элиза, которой очень понравилась клетка для додо, и она захотела украсить ее всеми камнями, какие видела в шкатулке своей мамы.

– А потом додо вынесли в клетке в большую залу, где собрались послы из разных стран, – продолжила Шарлотта. – Ты знаешь, что такое «посол»?

– Да, – ответила Элиза. – Это тот, кого посолили?

– Дурочка, нет. Посол – это тот, кого послали. Его послала одна страна в другую, чтобы он говорил там от имени своего государства. Понятно?

– Ага, – сказала Элиза.

– Ну, вот там собрались послы из разных стран, и они стали смотреть на подлетающего додо. И тут один посол говорит…

– Давайте его покормим! – предложила Элиза. Она вспомнила, что они уже давно ушли из дома, и ей вдруг зверски захотелось есть. Шарлотта обдумала предложение сестры и, поскольку тоже вдруг зверски захотела есть, да еще вспомнила, что додо не ел три дня и три ночи, и еще какое-то время, пока его не поймали и не принесли во дворец к султану, согласилась:

– И они стали кидать додо разную еду.

– Курицу! – закричала Элиза.

– Холодец! – закричала Шарлотта.

– Печеные яблоки!

– Пастилу!

– Мороженое!

– Суп с брокколи!

– Салат!

– Да, и салат, – согласилась Шарлотта. – И додо все это глотал и глотал, и глотал, и глотал, и глотал и, наконец… наконец… наконец…

– Шарик внутри додо лопнул, – строго сказал папа. Девочки вздрогнули от неожиданности. Перед ними стоял отец, и его усы развевались на ветру.

– M-lle Renault с ног сбилась, разыскивая вас! – сказал он. – Вы не пришли к обеду, и мне пришлось пойти на поиски. Как вы могли?! Да еще в такой шторм! Мама, наверно, не сможет заснуть сегодня.

Девочкам стало ужасно жаль маму. Элиза захныкала:

– Прости нас, папа!

Отец кивнул.

– А ты, Шарлотта? Тебе ведь почти тринадцать. У тебя точно – один ветер в голове!

– Прости, папа.

Он улыбнулся.

– Ну, ладно. Марш домой!.. Господи, и как вы перемазались! Шарлотта, а где твоя шляпка?

В какой-то момент, пока они с Элизой прыгали перед волнами, она все же вынуждена была отпустить шляпку, чтобы перехватить Элизу, и шляпку тут же сдуло. Тогда Шарлотта не придала этому значения, а сейчас ей стало жалко ее.

– Ее унесло, папа.

– Ну, что же, придется вычесть ее стоимость из твоих карманных денег, – сказал отец. Шарлотта повесила голову.

Домой было идти не очень долго, но все-таки теперь они не бежали, и поэтому у девочек было время – где-то с полчаса, – чтобы обдумать свое поведение, попереживать о маме, m-lle Renault и о своем будущем, и, немножко успокоившись, задать вопрос:

– А как ты думаешь, додо не пострадал от лопнувшего воздушного шарика? – это спросила у сестры Шарлотта.

– Учитывая, сколько вы впихнули в додо еды, он вряд ли заметил то, что шарик лопнул, – ответил за Элизу отец. – Еда – и в особенности холодец – стали как мягкая кровать. Скорее всего, додо просто икнул и шлепнулся вниз.

Дома детей еще несколько раз отчитали за их поведение (начиная от мамы и заканчивая садовником Артуром) и неоднократно сказали про ветер в голове (опять-таки отличились все). Потом мама и Доррис долго поили их бульоном и чаем – ведь ветер был не только в голове, но и на пляже. А потом Элизу пораньше уложили спать.

Лежа в кровати, она думала о додо и о клетке индийского султана, о морском путешествии додо и о морских путешествиях вообще, о необычных животных и кораблях. Она представила себя кораблем, который мерно, чуть покачиваясь с боку на бок, плывет к неведомым странам, где теперь ей так хотелось побывать. Потом ее кораблик стал раскачиваться чуть сильнее – волны поднимали и опускали его, и он был словно додо, подлетающий вверх и плюхающийся об воду… Внезапно корабль плюхнулся снова и кто-то сказал:

– Впереди Маврикий…

– Все кошки на правый борт, – пробормотала Элиза. Она засыпала, и в ее голове тихонько гудел ветер.