Текст книги "Умри в одиночку"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Часть I

Глава первая

1

– У нас в деревне, помню, мужики как-то, блин, до синих соплей нахрюпались и покатили в соседнее село на таком же вот тракторе-«пукалке»… За самогонкой… – рассказывал командир отделения младший сержант Мишка Игумнов. – Трактор-то маленький, обычно двое в кабине нормально не помещаются, а тут восемь человек влезло, и с гармошкой… Едут с музыкой, поют, глотки у всех после питья тренированные стали – трактор ни хрена не слышно… У нас там места такие… Обычно ментов можно неделю вызывать – бесполезно… А тут по закону, блин, вредности на ментов уж обязательно нарвались, и всех за шкварник и в райотдел вместе с трактором… Мужиков в обезьянник, трактор во двор под забор… Утром менты, любопытные заразы, спрашивают, как восемь человек в кабину поместилось, да ещё с гармошкой… Мужики плечами пожимают, плохо помнят… Им предлагают, ну-ка, попробуйте поместитесь, всех тогда, говорят, без протокола пинком под зад – направлением домой… Стали пробовать, и так, и сяк – ну никак, блин, восемь человек не влезло… Даже без гармошки… Так вот, блин, у тракториста права и отобрали…

Громко во всём отделении никто не смеялся, хотя внизу ещё более громко работал двигатель небольшого колёсного трактора, так называемой «пукалки», и заглушил бы любой смех. Тем более смех с расстояния в пятьдесят с лишним метров.

– Да зачем вам в деревне трактора-то нужны? – невинно спросил рядовой контрактной службы Сашка Венчиков. – Моя нет, чтобы понимает, как говорил недавно один пленный бандюган…

Сашка хитрый и въедливый, всегда с подколом спрашивает и даже речь свою ставит так, словно левой ногой правое ухо чешет. А простоватый и добродушный Мишка обычно на любые подколы попадается и Сашку в ответ никогда не подкалывает, хотя во взводе все знают, что, если Сашку тоже кто-то начинает подкалывать, тот замыкается и теряется, чувствует обиду и словно бы унижение. И надолго замолкает. И того, кто ему ответил на его же манер, больше никогда подкалывать не будет. Но Мишка для таких тонкостей в отношениях слишком прост.

– Как это – зачем? Ты с какой колокольни вчера дербалызнулся? Деревня же, блин… Там, кроме трактора, почитай, ничего и не нужно…

– Да ты один десять тракторов заменишь… Ездили бы уж сразу на тебе… Дешевле обойдётся… Заправили до кадыка самогонкой, и вперёд… А ты, если тебя хорошо обуть, никогда не забуксуешь… Надёжный… Проверено…

Уж в этом-то, знали все, была большая доля правды. Здоровьем и силищей бог Мишку не обидел. Даже командир взвода лейтенант Черкашин, сам человек ладно скроенный и сшитый, глядя на Мишкины мышцы, сказал однажды:

– Тебя хоть сейчас на чемпионат культуристов выставляй… Смотри, какой «накачанный»… Любой классический атлет, что на стероидах сидит, позавидует…

И это при том, что Мишка спортом до армии не занимался, что такое стероиды, пожалуй, и не знал, но с самого детства был занят тяжёлым физическим трудом, без которого в деревеньке под забайкальской Кяхтой было просто не прожить. Мишку было ломом не сломать, а сам он, казалось, любой лом голыми руками в кольцо согнуть может. Шварценеггер просто потух бы от зависти рядом с ним. И был Мишка не «накачанным», а просто сильным и мощным и к тому же трёхжильным, как это называется, от природы, то есть усталости не ведающим и с одинаковым успехом одолевающим на занятиях и стометровку, и пятидесятикилометровый марш-бросок…

– А что… – невозмутимо согласился Мишка. – Толкал как-то… Как раз перед армией… С батей за дровами ездили… Трактор чуть не по ось, блин, в грязь закопался… Батя выруливает, я толкаю… Потом лесину сухую ногой сломал, поддел под тележку, придавил как надо, чтоб колесо не зарывалось… Вытолкал… Ничего… И без самогону…

Теперь смех послышался более отчётливый. Но все смеялись вполголоса, потому что наушники коротковолновой радиостанции, обычно называемой «подснежником», той самой, что осуществляла связь только внутри группы на ограниченном пространстве, были чуткими, и громкий смех, как и крик, по ушам бил основательно. Во взводе к «подснежнику» все давно привыкли и потому вели себя аккуратно. А если появлялась надобность что-то громко крикнуть, микрофон приучились зажимать ладонью или даже выключать.

– Ну ты, Мишка, колдун!.. Сейчас, похоже, пойдёшь толкать… – сказал лейтенант Черкашин. – Ищи сухую лесину… Как раз трактор в грязь закопался…

Лейтенант лежал с биноклем в руках, высунув голову из-под распластанной нижней еловой лапы, и следил за дорогой. Трактор внизу, прямо под группой, раскачивался вместе с тележкой вперёд-назад и никак не мог сдвинуться с места. Жирная чёрная грязь налипла на тяжёлые задние колёса и не отпускала машину. Сильно тормозила движение и гружёная телега, почти севшая на обе оси. Тракторист, морщась, несколько раз дверцу открывал, выглядывал, свешиваясь из кабины, но взглядом делу помочь не мог.

– Телегу, блин, отцепи, дурила… – почти по-дружески посоветовал сверху Мишка.

Но тракторист не слышал и долго ещё газовал, всё глубже засаживая трактор в грязь.

– А можешь и не отцеплять, всё нам веселее… Есть на что посмотреть… – согласился Мишка и с таким развитием событий. Он вообще был парнем добрым и покладистым. – А то одну колею рассматриваем… Скукота…

– И без того есть на что посмотреть… – серьёзно сказал лейтенант Черкашин. – Всем смотреть… Кто-то из них это или не из них?.. Оцениваем поведение… Делаем анализ…

Лейтенант всегда старался научить своих бойцов хладнокровно думать и правильно воспринимать происходящее по внешним признакам. И в бою, и на занятиях всегда старался приучать их не только команды старшего по званию выполнять, но и самим понимать, что следует делать и почему. Это специфика работы спецназа, и пренебрегать обучением не стоило никогда. Как, например, сейчас…

Внизу из леса вышел человек и неторопливо, твёрдо ставя ноги на скользкой на спуске почве, двинулся в сторону трактора. Тракторист чуть приобернулся, вытащил из-за сиденья автомат, переложил под руку – в бинокль даже сквозь грязное стекло это было видно, и стал газовать сильнее, с лёгкой истеричностью. Но это помогало мало, если не делало ситуацию ещё более безвыходной, потому что при прогазовке колёса закапывались глубже.

– С автоматом… – заметил Венчиков. – Никак колёса прострелить желает…

– Здесь каждый второй с автоматом… – не полностью согласился лейтенант. – В ином селе без автомата в магазин не ходят, иначе соседи уважать не будут… Автомат по нынешним временам в данной местности – не критерий… Это как в Москве учёная степень… Показывает якобы серьёзность человека или же его финансовую состоятельность… Если больше ничего за душой нет, приходится себя хотя бы так показывать…

– Тракторист всё сильнее газует… – заметил Венчиков. – Похоже, боится…

– Не обязательно… Может показывать, как старается…

Трактор перестал дергаться. Человек с автоматом подошёл, тракторист из кабины выпрыгнул подальше, оттолкнувшись ногой от грязного крыла над задним колесом. Старался в грязь сапогами не попасть. И протянул подошедшему руку для приветствия. Люди разговаривали как хорошие знакомые. Тракторист что-то пальцем показывал в лесу, словно объяснял путь.

– На Гайрбекова не похож… – вслух размышлял лейтенант, глядя в бинокль, и уже таким образом показывая солдатам, как должны в этой ситуации размышлять они, чтобы не ошибиться в анализе. – По параметрам не подходит, Берсанака у нас крупный, как Мишка, а этот не больше Венчикова, хотя тоже не миниатюрный… На Гойтемира по возрасту не тянет… Гойтемиру далеко за сорок, этому явно тридцати нет… Док по-чеченски не разговаривает и вообще внешность имеет европейскую… Похоже, кто-то местный… А что он по лесу шастает?.. Для ягод вроде как не сезон… Разве что грибы прошлогодние собирает…

– Спросить бы… – подсказал Игумнов. – Глотку слегка придавить, ноги от земли оторвать и спросить, блин, со всей натуральной вежливостью…

– Он прямо так и скажет, да и ещё на русский язык свой ответ переведёт, с красивыми подробностями, но не без матюков, конечно… – съехидничал Венчиков. – А потом пойдёт о тебе на каждом углу трепаться – «летучие мыши»,[1]1
  Эмблема спецназа ГРУ изображает летучую мышь над земным шаром.


[Закрыть] дескать, по лесу шныряют…

– Скажет, куда он денется… – Мишка не смутился. – И дойти, блин, до туалета не сможет, если поговорить основательно…

– Если глотку придавить, ничего не скажет… Не сможет… И вообще… Мы видимой причины «светиться» не имеем… – решил лейтенант. – Явственных подозрений нет. Продолжаем наблюдение… За лесом следите… Никого там больше не видно? Никто его не страхует?

– След один… – заметил Игумнов. – Я уже все подходы просмотрел…

В конце февраля снег на открытых местах уже стаял, сделав почву грязной и труднопроходимой, но по опушкам и тем более в лесу, где заросли погуще, он всё ещё держался. Человек, вышедший из леса, оставил один след, первый – значит, не постоянно выходил здесь к старой дороге, и встреча эта, скорее всего, случайная. Мало ли встреч может произойти на лесной дороге, и в большинстве из них ничего подозрительного нет, как и в разговоре, который, естественно, встрече соответствует…

Люди внизу тем временем обсуждали, как трактору выбраться из грязи. Тракторист, кажется, нашёл в лице случайного встречного сообразительного помощника. Вероятно, по подсказке незнакомца он забрался в кузов тележки, вытащил оттуда топор, и вдвоём они срубили и принесли под колесо несколько небольших ёлок. А лейтенант Черкашин опять приник к биноклю, пытаясь рассмотреть, что везёт тракторист. Казалось, что это какие-то строительные материалы, что-то типа фибролитовых плит или даже просто стружка, скреплённая бетоном в плиты, – точно определить было сложно. След трактора на этой дороге был уже устойчивым и появился здесь, судя по всему, не меньше пары недель назад, когда снег с дороги уже сошёл и образовалась привычная для таких мягких дорог грязь. Как сумели разобрать спецназовцы ещё утром, исследуя следы, трактор проходил здесь не меньше десяти раз. Следовательно, сделал не меньше пяти рейсов. Кто и куда ездит через лес?.. Трактор наконец-то выследили, но разгадки это не принесло…

Двигатель заурчал снова. Тракторное колесо подмяло под себя целые ёлочки, вдавило их в липкий чернозём, но густые лапки самую грязь плотно прикрыли, сделали уже не такой цепкой, и трактор, несколько раз по привычке скатившись назад, всё же выбрался из ямы, которую сам себе вырыл. Тракторист приветственно махнул рукой человеку с автоматом и направил машину дальше, а его добровольный помощник, в ответ на приветствие поднявший автомат, долго провожал трактор взглядом, потом направился снова в лес почти по своему следу. Впрочем, непохоже было, чтобы он старался непременно в свой след ступать, следовательно, след оставить не боялся и не скрывался. Бандиты обычно стараются по возможности не наследить, хотя на снежном насте это практически невозможно.

– Интересно, какого хрена он там делает? – спросил Венчиков. – Или у них в лесу водку продают?.. Тогда я в очередь пойду встану… В очереди чего только не услышишь… Всю, пожалуй, боевую биографию Берсанаки выложат…

– Грибы собирает… – убеждённо, недовольный бессмысленными гаданиями, пробасил Игумнов. – Товарищ лейтенант же ясно сказал. Ему в бинокль виднее. Самое на то время, из-под снега так и прут один за другим…

– Отставить базары… Продолжайте наблюдение и не отвлекайтесь, я на высотку взберусь, надо с командиром связаться… – скомандовал лейтенант Черкашин и начал задом, как рак, выползать из-под прикрывавших его еловых лап.

Здесь, над дорогой и под склоном сопки, связи через «подснежник» с другими двумя группами не было – экранировал выпуклый каменистый бок высоты, но наверху, как уже было проверено, связь держалась устойчиво, и Черкашин за день уже дважды поднимался, чтобы выйти на разговор с капитаном Матроскиным.

Под густой кроной деревьев лейтенанта невозможно было увидеть из лежащего напротив леса, и потому он не боялся, что человек с автоматом может его заметить. Более того, такой густой лес вполне мог бы укрыть и все три группы спецназовцев, если бы возникла такая необходимость. Но добраться до вершины высотки лейтенант не успел, когда послышался отдалённый одиночный выстрел. Определить, откуда стреляли, здесь, среди деревьев, было трудно, как Вячеслав ни прислушивался. Ясно было только одно – стрелок находился ниже капитана.

– Я – Черемша, Муромец, где стреляли?

Младший сержант Игумнов отозвался сразу:

– Тот парень… Что с автоматом… Оттуда, блин, выстрел… Куда он ушёл…

– Он или в него?

– Не могу сказать, товарищ лейтенант… Нет визуального контакта…

– Он бы очередью стрелял, товарищ лейтенант… – вмешался в разговор рядовой Венчиков.

– Это не факт, Иволга, – не согласился лейтенант. – Муромец, оставь отделение на Иволгу, возьми кого-нибудь и сходи туда… По открытому месту быстро, без задержки… И старайся по проталинам, чтобы не наследить… Я буду наверху…

– Понял… – отозвался Мишка. – Жабоедов, за мной…

– Ещё пару человек… – подсказал лейтенант.

– Вдвоём посмотреть проще, чтобы тебя не увидели, товарищ лейтенант… И следов меньше… Внимания меньше обратят…

– Как хочешь, иди… Только в темпе и аккуратно… Не подставляйся стрелкам…

Черкашин продолжил подъём, чтобы заодно обсудить с командиром отряда и это происшествие, хотя результатов пока получено не было и обсуждать, по сути дела, было нечего. До вершины оставалось недалеко, но поверху идти быстро и в полный рост было невозможно, потому что там лес расступался, оставляя место для нагромождения камней, и крупных, и мелких. Опыт подсказывал, что с кромки леса «подснежник» связь не берёт, а берёт только с самой вершины. Но на вершине любой человек становится заметным с других точно таких же сопок, расположенных поблизости. И потому до вершины предстояло добираться ползком, что, впрочем, лейтенанта Черкашина не сильно смущало, потому что умение ползать на многочасовых занятиях спецназовцы отрабатывали до того состояния, когда это умение переходит в искусство, – эта формулировка заместителя командира бригады подполковника Стропилина прочно осела в лексиконе всех подразделений, от взвода до роты и батальона, и командиры всех уровней старались научить своих солдат не навыкам, а именно боевому искусству.

– Я – Черемша, я – Черемша… Аврал, как слышишь?

– Черемша, я – Аврал, – сразу отозвался капитан Матроскин. – Тебя слышу нормально, не могу только до Транзита пробиться…

– Транзит, я – Черемша, слышишь?

– Я – Транзит… – подал голос старший лейтенант Родион Викторов. – Слышу тебя… У меня всё без изменений, заснуть от скуки готовы… Кто веселить будет?

– Аврал, не слышал?

– Только тебя…

– У Родиона без изменений… Спят и громко храпят, чтобы все медведи в округе испугались и не подошли близко… Будут рады, если ты разрешишь их посмешить…

– Понял, что у тебя? Выстрел слышал? Это где-то в твоей стороне…

– Послал Муромца… Разберётся, доложит…

– Что ещё?

– Трактор, который отслеживали, проехал… Гружен какими-то «бэушными» стройматериалами. Непонятно, откуда возит. Застрял на дороге прямо под нами, закопался в грязь. Из леса человек с автоматом вышел. Под описание объектов не подходит…

– С автоматом?

– Да… У тракториста в кабине тоже автомат был, кстати…

– Здесь все, похоже, с автоматами обнявшись, спят… Это уже стало предметом национального костюма – вместо кинжала…

– Похоже на то… Глухомань… Разоружения проведено не было… А если местные менты и проводили, то, как всегда, бестолково…

– Ладно… Дальше что?

– Вместе нарубили ёлок, напихали под колесо, трактор выехал, тракторист уехал, человек с автоматом в лес ушёл. След только один был – из леса и в лес… Потом, я уже к вершине поднимался, с той стороны, куда он ушёл, прозвучал выстрел…

– Я – Муромец… Черемша, слышите меня?

– Муромец, слышу… Докладывай…

– Есть убитый… Тот человек, что к дороге выходил… Выстрел, блин, с дистанции в голову…

– Проверь карманы. Документы есть?

– Проверил… Алхазур Аслабикович Чочиев… Паспорта нет, только водительское удостоверение ещё старого образца… С таким сейчас только в Чечне и ездят… И то редко… Большинство давно поменяли или купили новое…

– Повтори фамилию.

– Чочиев… Алхазур Аслабикович Чочиев… Фотографию с личностью сверить трудно. Пуля половину головы снесла, лицо, блин, искажено и залито кровью…

– Место, откуда стреляли, определить можешь? Не тракторист случайно вернулся?

– Место только приблизительно… Учитывая, что пуля попала сбоку, могу с уверенностью сказать, что пуля прилетела с противоположной трактористу стороны…

– Местные леса сильно заселены… – посетовал лейтенант. – Возможно, стреляющими из автомата медведями…

– Похоже на то…

– Документы забери, тело не трогай… Поищи, кто мог стрелять… Я на связи… Докладывай, если что… И осторожнее…

– Работаем…

– Черемша, что там у тебя?

– Докладываю… У нас ещё один Чочиев появился… И не в лучшем виде… Не в самом то есть привлекательном… На концерт с таким не пойдёшь… Но в местных моргах умеют хороший грим накладывать… Тренированные…

* * *

На обследование места убийства в дополнение к двум солдатам первого отделения спустился старший лейтенант Викторов с двумя своими бойцами, оставив остальных бойцов своей группы на прежнем месте наблюдения. Так распорядился капитан Матроскин. Поскольку самим спецназовцам «светиться» в этих местах не рекомендовалось, решено было передать данные на найденное в лесу тело в бригаду спецназа ГРУ, чтобы оттуда через республиканское ФСБ, по цепочке, дело дошло до райотдела внутренних дел. Пусть менты сами тело поищут… И выяснят заодно, что этот человек в лесу делал и почему он был с автоматом. На это уйдёт какое-то время, и спецназ, возможно, успеет свои дела здесь завершить. А сейчас следовало другим заняться. Если внизу оставлены следы, они не канут в небытие без внимания, старший лейтенант – следопыт опытный и умеет работать по «горячему» следу. Это дело могло и не иметь отношения к проводимой операции. Мало ли что здесь случается. А могло и иметь… Особый интерес вызвала фамилия убитого, поскольку в Чечне это не самая распространённая фамилия и чаще встречается у осетин, чем у вайнахских народов Чечни и Ингушетии, хотя и там тоже не является редкостью. Об Алхазуре Аслабиковиче Чочиеве необходимо было срочно собрать все возможные данные, потому что с трудом верилось в возможность совпадения – сначала один Чочиев погибает, потом другой. Но собирать эти данные, не показывая себя окружающим, спецназовцам было невозможно, поскольку деревья в лесу и камни в горах не склонны рассказывать слишком много. По крайней мере не расскажут больше того, что человек сам может увидеть и прочитать, если он не лишён наблюдательности. Следовательно, оставалось только на ментов надеяться. Они должны проявить активность и оперативность, помноженные на злость, поскольку три их сотрудника были убиты, а такие дела менты на самотёк не пускают… Менты почему-то не любят, когда их сотрудников убивают, если только сами на бандитов не работают и не направили убийц по следу сослуживцев, что тоже не редкость в здешних сложных условиях…

Старший лейтенант Викторов сразу начал спуск и переход к месту события. Капитан Матроскин связался со штабом бригады, доложил обстановку и только после этого снова вышел на связь с лейтенантом Черкашиным, дожидающимся его всё там же, на высотке, – вдруг в штабе появились какие-то дополнительные сведения, и это изменит ситуацию…

– Слава… Слышишь?

– Да, слышу…

– Они сработают сразу… Передадут напрямую «краповым», «Витязь»[2]2
  «Витязь» – подразделение спецназа внутренних войск.


[Закрыть] сейчас в селе «зачистку» проводит… С «краповыми» есть прямая телефонная связь. Результаты мне передадут по мобильнику, как только что-то будет… Если ничего не будет, тоже передадут…

– Может, «краповые» хотя бы количество автоматов в селе уменьшат, – высказал надежду лейтенант Черкашин. – Село-то великовато… Пусть хоть по одному у каждого мужика заберут, и то сколько металлолома… Подскажи…

– Черемша, Муромец, я – Иволга… – раздался в наушнике встревоженный голос рядового Венчикова. – Как слышите?

– Слушаю тебя, Иволга…

– Я тоже слышу… – подключился к разговору и младший сержант Игумнов.

– Трактор назад шпарит… как… как ошпаренный… Того и гляди, кувыркнётся…

– Проследи, что у него в кузове. Он разгрузился или нет? – скомандовал лейтенант Черкашин. – Может просто за второй партией груза ехать. А скорость – горцы все слегка лихачи… Особенно трактористы…

– Сейчас, подъедет ближе…

– Что там у тебя? – спросил капитан Матроскин, который не слышал донесений с поста.

– Трактор возвращается на большой скорости… Надеюсь, никого не задавит…

– Интересно, он от «краповых» сматывается или пытается кого-то предупредить? Куда эта дорога ведёт?

– На старую заброшенную ферму. Здесь когда-то колхоз был и ферма была… Я думаю, тракторист втихомолку ферму и «бомбит»…

– Да, – согласился капитан. – Стройматериалы может возить только оттуда… Я в карту смотрю… А что он, интересно, строит? Я передам ещё вопрос для «краповых». Относительно тракториста и его строительной активности…

– Он мог забыть что-то там и возвращается… Уважительная причина, чтобы спрятаться от «краповых»… Даже если ничего не собираешься утаивать, всё равно проверки стараешься избежать… Общепринятый закон… Тем более автомат за сиденьем… За автомат «краповые» могут и по шее настучать… И не возразишь…

– Черемша, в тележке всё без перемен… Как был загружен, так и едет… Сейчас в старую яму вкатит и забуксует снова…

– Не выходи помогать… – посоветовал Игумнов. – Кто, блин, трактористу помогает, того здесь, кажется, отстреливают…

– Нет… Не увяз… С ходу рядом пролетел… Не провалился… – Венчиков, кажется, даже расстроился от такой удачи тракториста. – Тебе, Мишаня, толкать не придётся… Но ты не расстраивайся, он ещё назад поедет… Может и застрять… Ой-ёй… Что-то тормозит… Останавливается… Около следа… Там в снегу след… Убитый оставил, и Мишаня с Жабоедовым этим же следом прошли… Нет, дальше поехал…

– Я выхожу с группой на перехват… – сказал капитан Матроскин. – Я могу успеть к ферме, скорее всего, только чуть позже трактора… Связи, наверное, не будет, там место низкое, если что-то срочное, звони на мобильник, здесь устойчивая сотовая связь… Вышка недалеко… Я мобильник включу…

– Понял, я к своим возвращаюсь… Вышку я ещё ночью заприметил… Трубку я тоже, пожалуй, включу… На виброзвонок…

– Я всегда только на виброзвонке её держу. С «краповыми» я на ходу свяжусь… Мне кажется, тракторист не по сезону рано начал строительные работы…

– Может, просто материалы заготавливает…

– Есть ли необходимость по такой грязи мотаться? Если увязнет крепко, кто его вытаскивать будет? Другой трактор гнать?..

– Пусть проверят…

– Я передам. Мы погнали…