Текст книги " Нечистая, неведомая и крестная сила "

Автор книги: Сергей Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

ром", – скажет она в свое оправдание. Исключение делают разве для "нехристей" – цыган, татар, немцев да, пожалуй, для господ, -но и в таком случае посуда, из которой ели скоромное "нехристи", долгое время считается как бы оскверненной, и хозяйки не веля1 домочадцам есть из нее, "пока татарин не выдохнется".

Кроме воздержания в пище, крестьяне считают необходимой принадлежностью поста и половое воздержание: считается большим грехом плотское сожительство с женой в постное время, и виновные в таком проступке не только подвергаются строгому внушению со стороны священника, но выносят немало насмешек и от своих односельчан, так как бабы до тонкости разбираются в таких вещах и по дню рождения младенца прекрасно высчитывают, соблюдали ли супруги "закон" в посты. Особенно зорко следят бабы, чтобы "закон" соблюдался деревенским причтом, считается несмываемым срамом для всей деревни, если в беззаконии будет изобличен пономарь, дьячок, дьякон, а особенно священник. У Глеба Успенского приводится случай, когда мужики чуть ли не всем "обчеством" потребовали объяснения у батюшки, которого бабы изобличили в нарушении правил великого поста. "Что же это ты, батя? – укоризненно покачивая головой, спрашивали мужики. – Все-то ты говоришь нам "абие, абие", а у самого-то у тебя выходит одно "бабие".

Следя строго за собой, взрослое население неослабно следит и за деревенской молодежью, наблюдая, чтобы в посты отнюдь не было "жировни", чтобы парни и девушки не затевали игрищ и ни под каким видом не смели петь мирских песен, не говоря уже о плясовых и хороводных. Вместо этих песен молодежи представляется петь так называемые "стихи", по харак

теру своему близко подходящие к старообрядческим псалмам. Все эти стихи отличаются своим грустным, монотонным напевом, близко подходящим к речитативу, – по содержанию же большая часть стихов носит характер религиозный или нравоучительный. Для образца приводим один из таких стихов:

– Мати Мария, Где ты спала, ночевала? – Во Божьей церкви, в соборе У Христа Бога на престоле. Мне снился сон страшный, Будто я Христа-Бога породила, Б пелену его пеленала, В шелковый пояс обвивала... Тут пришли жиды, нехристиане, Взяли нашего Бога, распинали, В ручки-ножки гвоздей натыкали. Стала Мати Мария плакать и рыдать, Стали ангелы ее утешать: Ты не плачь, нс плачь, Мати-Мария, Твой сын воскреснет из гроба. Затрубите вы в трубу золотую, Встаньте вы, живые и мертвые! Праведным душам – царствие небесное, А грешным душам – ад кромешный: Им в огне будет гореть – не сгореть, Им в смоле кипеть – не скипеть.

Если столь строгое воздержание от всего греховного и соблазнительного соблюдается в большей или меньшей степени во все посты, то легко представить себе, насколько педантично постятся крестьяне в великий пост, подготовляя себя к говению и к достойной встрече величайшего из христианских праздников – святой Пасхи. Во время гонения многие старики и старухи

едят один раз в день и притом отнюдь не вареную пищу, а всухомятку: хлеб или сухари с водою. Наиболее же благочестивые стараются по возможности ничего не есть всю страстную неделю, разрешая себе только воду. Для детей в благочестивых семьях "дневное голодание" обязательно только в страстную пятницу, так как народ верит, что полное воздержание в этот день от пищи дает постнику прощение от всех грехов, совершенных после последней исповеди. Правда, дети лишь с большим трудом выдерживают столь строгий пост и нередко, по забывчивости, свойственной ребяческому возрасту, хватаются за корки, но таких "бесстыдников" матери останавливают обычной угрозой: "А вот поп тебе как отрежет ухо да как отхлещет тебя кобыльей ногой, так будешь знать!"

Говеют крестьяне обыкновенно раз в год, великим постом, и в преклонном возрасте несут эту христианскую обязанность с поразительной аккуратностью: некоторые старухи говеют даже два, три и четыре раза. Но зато молодые крестьяне, по отзывам некоторых приходских священников, иногда позволяют себе манкировать говением, не бывая на исповеди по нескольку лет кряду. Правда, сами же священники прибавляют при этом, что такие безбожники составляют редкое единичное явление, так как крестьяне верят, что человек, не бывший семь лет у исповеди и не причащавшийся святых тайн, уже составляет добычу дьявола, который может распорядиться таким человеком по своему усмотрению.

Всего охотнее крестьяне говеют на первой, четвертой и страстной неделе. В это время говеющие стараются как можно меньше говорить, чтобы не проронить пустого слова; по вечерам, если есть в семье грамотный,

читается какая-нибудь божественная книга, и все слушают или молятся. Все церковные службы говеющие посещают добросовестно и аккуратно, а перед исповедью кланяются друг Другу в ноги, прося простить Христа ради согрешения. Обычай не позволяет только, чтобы старшие кланялись в ноги младшим. Поэтому "большак", идя на исповедь, ограничивается лишь тем, что скажет домочадцам: "Простите, коли зря сделал", и слегка поклонится.

Каждый взрослый говельщик, подходя исповедываться, кладет в стоящее возле священника блюдо мелкую монету, а в некоторых приходах заведено сверх того класть вместе с монетой и свечу, которая точно так же поступает в доход священника. После исповеди, прослушав "правило", говеющий кладет еще одну монету, уже на блюдо возле псаломщика, и, после разрешительной молитвы, все расходятся по домам, поздравляя друг друга "с очищением совести"*.

К принятию святых тайн готовятся, как к празднику: каждый старается приодеться по возможности лучше, а некоторые женщины из самых богатых деревенских жительниц (не крестьянки) считают даже за грех являться к причастию не в новом наряде. Девушки же, по народному обычаю, должны приступать к таинству с расплетенной косой: волосы при этом либо распускаются по плечам, либо завязываются в пучок, но в косу ни в коем случае не заплетаются.

* Некоторые священники жалуются (в нашем распоряжении имеется несколько таких жалоб), что крестьяне-говельщики подчас недобросовестно расплачиваются с причтом "За исповедь еще положит что-нибудь, а за правило только тычет пустой рукой в блюдо" Этислучаинедобросовестнойрасплатыдаютповодделатъ самые широкие и, конечно, непродуманные обобщения о крестьянской непорядочности и о том, что, дескать, при всей строгости мужицкого поста крестьянин все-таки не прочь пойти на обман

После причастия считается великим грехом плепать, смеяться, ругаться, сердиться и ссориться, так как этим можно отогнать от себя святого ангела, который бывает при человеке после принятия святых тайн. Счигается также грехом класть земные поклоны, так как при неосторожном движении человека (а в особенности беременную женщину) может стошнить, и 101да рвоту придется собирать в чистую тряпочку и жечь в печи, чтобы предохранить святые дары от невольного осквернения. За все эти грехи, как и вообще за неблагоговейное отношение к причастию. Господь иногда жестоко наказывает нечестивых, а иногда вразумляет их. В Пошехонье, например, известен на этот счет такой рассказ. Один раскольник, притворившись православным, причастился в церкви вместе со всеми, но причастия не проглотил, а удержал во рту. Придя домой, он раскрыл один из ульев и бросил туда причастие. Но вечером того же дня раскольник услыхал, что в подполе, где у него стояли ульи, раздается пение и поют так хорошо, что рассказать нельзя. Спустившись в подполье, раскольник заметил, что пение исходит из того улья, в который он бросил причастие. Когда же он раскрыл его, то увидел, что пчелы сделали нз сотов престол и на престоле лежит выброшенное им причастие, от которого исходит ослепительный свет. Испуганный раскольник во всем покаялся священнику и стал православным.

Для полноты характеристики великого поста необходимо остановиться еще на некоторых обрядах и обычаях, приуроченных к крестопоклонной среде и Вербному воскресенью и составляющих особенность великопостных почитаний. В среду крестопоклонной недели во всех крестьянских домах пекут из пресного пшеничного теста кресты по числу членов семьи. В крестах

запекают или куриное перышко, "чтобы куры велись", или ржаное зерно, "чтобы хлеб уродился", или, наконец, человеческий волос, "чтобы голове легче было". Кому попадется крест с одним из этих предметов, тот считается счастливым. В среду же крестопоклонной недели "ломается" пост и маленькие дети ходят под окна поздравлять хозяев с окончанием первой половины поста. В некоторых местностях этот обычай поздравления выражается в очень оригинальной форме: ребятишек-поздравителей сажают, как цыплят, под большую корзину, откуда они тоненькими голосами поют: "Здравствуйте, хозяин – красное солнышко, здравствуйте, хозяюшка – светлый месяц, здравствуйте, дети – яркие звездочки!.. Половина говенья переломилась, а другая наклонилась".-Простодушных ребятпоздравителей принято обливать при этом водой, а затем, как бы в награду за перенесенный испуг, им дают кресты из теста.

В Вербное воскресенье крестьяне во время утрени молятся с освященной вербой и, придя домой, глотают вербные почки для того, чтобы предохранить себя от болезни и прогнать всякую хворь. Детей своих (а также и скотину) крестьяне слегка хлещут вербой, приговаривая: "Не я бью – верба бьет, верба хлест бьет до слез". В этот же день бабы пекут из теста орехи и дают их для здоровья всем домочадцам, не исключая и животных. Освященную вербу берегут до первого выгона скота (23 апреля), причем всякая благочестивая хозяйка выгоняет со двора скот непременно вербой, а самую вербу затем или "пускают на воду", или втыкают под крышу дома с тою целью, чтобы скотина не только сохранилась в целости, но чтобы и домой возвращалась: исправно, а не блуждала бы в лесу по нескольку дней,'

Наряду с этими общепринятыми обычаями, связанными с освященной вербой, в некоторых местах, как, например, в Козловском уезде Тамбовской губернии, существует мнение, что освященная верба, брошенная против ветра, прогоняет бурю, брошенная в пламя останавливает действие огня, а воткнутая в поле – сберегает посевы.

В том же Козловском уезде распространено верование, что всякий трус, желающий избавиться от своего недостатка, должен в Вербное воскресенье, по приходе от заутрени, вбить в стену своего дома колышек освященной вербы – средство это если не превратит труса в героя, то, во всяком случае, прогонит природную робость. В уездах же Темниковском и Едатомском той же Тамбовской губернии советуют всем неплодным женщинам есть почки освященной вербы, уверяя, что после этого женщина непременно начнет рожать детей.

XII

БЛАГОВЕЩЕНИЕ

По силе народного почитания и по размерам чествования христианских праздников в сельском быту отведены первые места Рождеству Христову и Святой Пасхе, с тем различием, что на юге России и западе воздается большая честь и хвала первому, а по всей Великороссии – второму. На третьем же месте излюбленных торжественных дней святой церкви повсеместно поставлен день 25 марта – Благовещение Пресвятой Богородицы, и притом в самые первые времена водворения на нашей земле православия. Ярослав 1, оградивший город Киев каменною стеною со входными в нее золотыми воротами, построил над ними благовещенскую церковь и сказал устами летописца: "Да сими врата благия вести приходят ко мне в град сей молитвами Пресвятыя Богородицы и святого архангела Гавриила – радостей благовестника". Такой же храм был сооружен над воротами Новгородского кремля, и затем вошло в обычай ставить надворотные благовещенские церкви во всех больших старых монастырях, включительно до позднейшего из них – АлександроНевской лавры.

В обиходе трудовой деревенской жизни самый праздник считается днем полнейшего покоя и совершенной свободы, понимаемых в таком обширном значении, что, например, во многих черноземных местах целые семьи вечером, при закате солнца, идут на мельницы и здесь располагаются на соломе все, и стар, и млад, для мирной беседы о том, какова будет наступающая весна, каков посев, какова пахота, каков урожай. В этот день благословения на всякое доброе дело, в особенности же на земледельческий труд, – в день, когда даже грешников в аду перестают мучить и дают им отдых и свободу, величайшим грехом считается мельчайшая работа, даже отход или отъезд в дор01у для заработков. Не праздное веселье с приправою праздничного разгула, а именно сосредоточенное, молчаливое раздумье приличествует этому празднику совершенного покоя, свободы от дел, основанной на непреложном веровании и повсеместном убеждении, что "в Благовещеньев день – птица гнезда не завивает, девица косы не заплетает". Доказательство (по старинной легенде) у всех на глазах: кукушка не имеет своего гнезда, она не умеет его строить и потому старается положить яйца в чье-либо чужое и готовое Она несет такое божеское наказание за то, что дерзнула в Благовещеньев день свить себе гнездо, когда даже глупая курица на такую работу не пускается*. В качестве продолжения этого поверья существует и еще одна легенда: птичка снегирь не пусгил в свое гнездо кукушек

* Придумано и так если иная птица по забывчивости и совьет теплое гнездышко для своих малых птенчиков, то молния обязательно сожжет то гнездо А видали также, что виновная пгица некоторое время не летает по воздуху, а ходит по земле и яйца носит болтунами, – это Бог наказывает ее за непочтение ко дню Благовещения

4 Нечистая сила

и снялся драться с самцом, которого и убил. С тех пор кукушка осталась горемычною вдовою, а сам победитель остался навсегда с несмываемым знаком боя и победы: со следами крови кукушкина самца на своих пе' рьях и на всем красном зобу. Все птицы в особенности бодро и радостно встречают этот праздник – поверье, отразившееся на прекрасном обыкновении выпускать на волю заточенных в клетки птичек, проникшее в цивилизованные города и породившее там особый род спекуляции в виде торговли птицами, совершенно неизвестной в наших деревнях.

Ни на один день в году не приходится столько примет и гаданий, как на день Благовещения: от него находится в зависимости наибольшее количество тех верований, которые укреплены на практических хозяйственных основах. Повсюду (как уже было упомянуто) главные надежды на успех земледельческого труда возлагаются на "благовещенскую просфору", являющуюся выдающейся принадлежностью праздничного чествования. В русских церквях ни в один из годовых или двунадесятых праздников не продается такого количества просфор. Каждый полагает своею обязанностью запастись хотя бы одним таким священным хлебцем. Даже там, где приходов было мало, где церкви были значительно удалены и влияние духовенства было ничтожно, и там такие хлебцы пекутся самими крестьянами по числу членов семьи и неосвященными употребляются для той же цели. Их кладут в севалку на обеспечение благополучия всходов и урожая; измельченными в крошки смешивают с посевными семенами, примешивают к корму рабочему скоту и т.д. Сами хозяева посевного хлеба в поле из мешка в мешок не пересыпают. В день сева никому и ничего взаймы не дают, пустые мешки с поля везут, а не несут, и с Бла

говещения никто и никогда не станет сеять, чтобы не накликать неурожая. Есть даже поверье, что в какой день случится этот праздник, тот полагается несчастным для посевов и пахоты, а следующий за ним день самый удачный и счастливый.

Благовещенская просвирка, обнадеживающая хлебопашцев, не отказывает в своей силе-помощи, между прочим, и пчеловодам, по молитве их о том, чтобы "повелел Господь пчелам начать святые меды, желтые и белые, и частые рои в пожитке и миру христианскому в удовольствие". Просфорным порошком, смешанным с медом, прикармливают пчел (Тамбовская губерния).

День Благовещения, как и многие другие праздники, не обходится без того, чтобы не пристроили к нему некоторых суеверных примет и древних обычаев, например, относительно огня. Огонь стараются не зажигать ни в этот день, ни накануне, и вообще с этого дня считается грехом сидеть и работать с огнем по вечерам: иначе праздник, обиженный и непочтенный, накажет тем, что напустит на пшеницу головню, на пчел – ленивое роение, и удачлив будет тот, кто догадается в этот день сжечь несколько щепоток соли в печи, а также и тот, кто с Благовещения начинает спать в клети, так как жженая соль имеет целительную силу в горячках и лихорадках, а спанье на холоде вообще обеспечивает здоровье, укрепляя его.

Для тех верующих, у которых пугливое воображение настроено так, что всякий выдающийся в году лень либо предвещает беду, либо ласкает надеждой на лучшее, – Благовещеньев день также кое-что обещает. Так, например, если хозяйка между праздничной заутреней и обедней возьмет помело и сгонит с нашеста кур, то к Светлому празднику они уже по

стараются нестись, чтобы приготовить к празднику свеженьких яиц для христосованья. Уверяют также (несомненно, по живым наблюдениям), что испорченные, забалованные люди, завистливые на чужое добро, стараются в этот день украсть, осторожно и незаметно, хотя какую-либо безделицу ("заворовывают"), чтобы пользоваться удачей в своем ремесле на целый год, так как если не поймают вора в этот день, то не попадется он и впредь.

XIII

ВЕЛИКИЙ ЧЕТВЕРГ

Образное представление о событиях четвертого дня Христовых страстей (четверг страстной недели) под влиянием церковных обрядов положило начало особым символическим приемам в домашней деревенской жизни. Первые места в этот день принадлежат серебряной монете, соли и хлебу. В воспоминание Тайной вечери принято очищать ту соль, которая некогда была осквернена прикосновением нечистых рук нечестивого Иуды. Пережженную, сероватого и черного вида соль перемешивают с квасною гущею, кладут в старый лапоть и бросают в огонь. Пережженную соль столкут, просеют и затем считают настолько чистою и священною, что приписывают ей даже целебную силу, помогающую как людям, так и скоту. Эта соль считается в особенности пригодной для того, чтобы просолить ею первые, освященные после святой заутрени пасхальные яйца*. В память омовения Спасителем ног апостолов, предшествовавшего осквернению соли Иудой, умы

* Во многих местах соблюдается обычай считать деньги, чтобы велись они круглый год, даже мальчишки спешат считать в этот день свои козны (игральные кости) с тою же целью корысти на выигрыши.

ваться в тот день стараются "с серебра", для чего кладут в воду серебряную монету, прообразующую те сребреники, за которые совершено величайшее из всех людских преступлений*. Во многих случаях обычай омовения сопровождается довольно сложною обстановкою. Глухою ночью, далеко до света, чтобы ворон не успел выкупать своих птенцов, идут бабы на речку (вода для обряда должна быть непременно проточная) с ведрами и кувшинами. Черпают воду на восходе солнца и перед домом сначала обливаются сами, а потом будят мужа и взрослых детей, заставляя их также обливаться с головы (маленьких детей моют в гретой воде). Но сущности этого обычая оказывается женщинам мало. Они еще до выхода на реку в темноте ночной прядут катушку ниток, ссученных в обратную сторону, и, по совершении омовения, перевязывают этими нитками руки на запястьях, ноги на предплюснах и поясницу как себе, так и каждому из членов семьи – в уверенности, что все, исполнившие обряд, весь год не подвергнутся никакой болезни (носят эти перевязки обыкновенно до тех пор, пока они не изотрутся). В воспоминание о преломлении хлеба каждый крестьянин подает в церкви заздравную просфору, по силе своей равнозначущую с благовещенской. В иных местах этой просфоре (в Алексеевской уезде Владимирской губернии) приписывается несколько иное значение, так как крестьяне верят, что в великий четверг Господь неви

* В некоторых местах вспоминают в этот день о петухах (в память евангельского петуха) и, вставши по обыкновению раньше утром, чем когда-либо, кормят их каленым горохом, чтобы они были злее. В вологодских краях сверх того стараются перемыть, а кое-где и окурить, все крынки женскими волосами, в той уверенности, что всякая посуда сомнительна в чистоте, так как в этот день осквернены солоницы Иудиным прикоснов*. иием.

димо благословляет тот хлеб, который в этот день подается к обеду. Поэтому крошки и куски, оставшиеся на столе, тщательно собираются и хранятся как святыня, пригодная и полезная к употреблению во время болезни. Во всякой избе в указанной местности во всякое время можно найти хоть маленький ломоток четвергового хлеба*.

Независимо от обычаев, находящих объяснение в христианских верованиях, к великому четвергу отнесены и иные, ничего общего с верой не имеющие. Среди них на первом месте следует поставить обычай (исключительно приуроченный к этому подвижному церковному празднику) первого пострижения волос у тех малых ребят, у которых они с первого дня рождения еще не стриглись и успели вырасти настолько, что потребовались ножницы. В этот же день подстригают у овец шерсть на лбу, у кур, коров и лошадей – хвосты. Делается это в той уверенности, что от подобных пострижек у овец будет руно длиннее и гуще; лошади не станут скакать через изгороди и портить колья, а у коров не потеряется молоко и что сверх того сами животные не потеряются в лесных чащах, не заблудятся, не завязнут так, чтобы даться легкой добычей медведю или волку и т.п.**

Из опасения таких домашних невзгод в некоторых лесных местах, особенно там, где еще не обзаводятся пастухами, добрые хозяева даже гадают о судьбе своей скотины, для чего в великий четверг, до восхода солнца, примечают: если скотина лежит головой, обращенной

* Кроме просфоры, пекут кое-где и особые катышки из теста, которые и дают скоту по одному, а овцам по два, чтобы принесли двяток – ягнят.

** Вообще к меченной в этот день скотине не посмеют уже прикоснуться ни гад, ни зверь.

на закат, то это добрый знак, и такая животина благополучно прогуляет все лето; та же, которая стоит или лежит головой к воротам, не надежна для дома и может пропасть. Чтобы этого не случилось, малым ребятам велят, с колокольцами в руках, три раза обегать во все лопатки кругом двора с криком: "Около двора железный тын". Д бегать надо так, чтобы не упасть, ни с кем не столкнуться и не поскользнуться. В глухой Новгородчине это гадание обставляется несколько иначе: бабы открывают печную трубу и, набравши в подол овса, взбираются на крышу и кричат в трубу: "Коровы-то дома?" Кто-нибудь из семейных подает им из избы успокоительный ответ, и бабы "уговаривают": "Так-то вот, коровушки, в лесу не спите, домой ходите". Затем, уйдя на двор, скармливают овес скотине. Так ведется еще в белозерских и череповецких местах. А в прославленной Уломе, в те^ же видах сбережения скотины, прикармливают домового, для чего выпрядут нитку в левую сторону, обведут ею кругом двора три раза, спутают ноги цыпленка^ также три раза, и обнесут его кругом стола с приговором: "Чужой домовой, ступай домой, а свой домовой, за скотиной ходи, скотину паси". Чтобы куры не теряли яиц, а неслись бы на своем дворе, кормят их зерном, насыпанным в обруч, а чтобы ястреб не таскал кур и цыплят, эту хищную и злобную птицу устрашают кринкой с выбитым дном, оставляя ее на огороде, к изгородям которого, по возможности ко всем кольям, привязывают сверх того нитки и, конечно, до восхода солнца, чтобы никто не видал, не сглазил, и, таким образом, не утратили бы своей силы и могущества все эти заботы и хлопоты, заговорные слова, шепоты и действия. Д чтобы заговорное слово было крепко, ходят в лес (также до солнечного восхода) за вересом или можжевельником, в который в лесных местах верят повсюду. Могу

ществом своим можжевельник уступает лишь copy из муравьиной кучи, а чудодейственная сила его зависит от умения им пользоваться и доставать его. Прежде всего войти в лес надо с молитвой: "Царь лесной и царица лесная, дайте мне на доброе здоровье, на плод и род", затем идти надо не умывшись, не помолившись и соблюдать строжайшую тайну, чтобы никто не приметил. Дома же принесенное надо разбросать по двору и хлевам, только в таком случае не постигнет семью никакая напасть и не стрясется никакой беды над скотиной. Впрочем, в некоторых местах, как, например, в старой Новгородчине, даже и этих мер считается мало и для окончательного) успокоения и уверенности соблюдается еще до сих пор такой прием: принесенный из лесу верес, ранним же утром, до восхода солнца, зажигают на сковороде или жестяном листе посреди избы, на полу, и все члены семьи скачут через этот огонь, запасаясь на весь год здоровьем и окуриваясь от дьявольщины, которая в этот день в особенности хлопотлива и проказлива: у колдунов и ведьм в эту ночь бывают самые важные свидания с нечистой силой, против которой можжевельник владеет благодатной охраняющей силой. И нет дня в году, наиболее удобного для тех, кто пожелает видеть нечистую силу и узнать от нее свое будущее. Вологжане советуют ночью прийти в лес, снять с себя нагрудный крест, закопать его в землю и затем говорить: "Владыко лесной, есть у меня до тебя просьба", – и леший не замедлит явиться. Белозерские же крестьяне уверены в его появлении лишь в том случае, когда, сидя на старой березе, громко крикнуть три раза: "Царь лесной, всем зверям батько, явись сюда". И тогда смело спрашивай его о том, что тебе нужно, – он скажет все тайны и объяснит все будущее.

XIV

ПАСХА ХРИСТОВА

Величайший из христианских праздников – святая Пасха является вместе с тем и любимейшим народным праздником, когда душа русская как бы растворяется и смягчается в теплых лучах Христовой любви и когда люди всего больше чувствуют живую, сердечную связь с великим Искупителем мира.

На церковном языке святая Пасха называется торжеством из торжеств, и название это как нельзя больше соответствует общенародному воззрению на этот праздник. Еще загодя начинает православный люд готовиться к этому торжеству, чтобы встретить его достойным образом, с подобающим благолепием и пышностью. Но особенно деятельно хлопочет и приготовляется деревня, где живее чувствуется связь со старинными обычаями и где крепче стоит православная вера. В продолжение всей страстной седмицы крестьяне, что называется, не покладают рук, чтобы соскоблить, вымыть и вычистить обычную грязь трудовой обстановки бедных людей и привести свои убогие жилища в чистенький и по возможности нарядный вид. Мужики с первых же дней страстной недели заготовляют хлеба и корму для скотины на всю светлую седмицу, чтобы

в праздник не приходилось хлопотать и чтобы все было под рукою. А бабы и девушки хлопочут в избах: белят печи, моют лавки, скоблят столы, вытирают мокрыми тряпками запыленные стены, обметают паутину. Разгар бабьих работ, как было сказано в предшествующей главе, выпадает на чистый четверг, который признается не просто днем страстной недели, а каким-то особенным угодником Божиим, покровительствующим чистоте и опрятности. В этот день, по народному убеждению, даже "ворона своих воронят в луже моет". На этом же основании и бабы считают своим долгом мыть ребят, а иногда и поросят^ а также чистить избы. "Если в чистый четверг вымоешь, – говорят они, – весь год чистота в избе водиться будет". Девушки моются в чистый четверг со специальными целями, твердо веруя, что если на утренней заре хорошенько вымыться, вытереть тело полотенцем и отдать затем это полотенце "оброшнику" (об оброшниках см. ниже), то от женихов отбою не будет и в самом скором времени непременно выйдешь замуж. Кроме всеобщего мытья, крестьяне стараются приурочить к чистому четвергу и убой скота и свиней, предназначенных для праздничного стола и для заготовления впрок. Это делается на том же основании, как и мытье избы: угодник Божий чистый четверг сохраняет^ мясо от порчи, в особенности если к нему обратиться со следующей короткой молитвой: "Чистый четверг, от червей и от всякого гада сохрани и помилуй на долгое время".

Покончив с убранством избы, бабы приступают обыкновенно к стряпне. В богатых домах жарят и варят живность, пекут куличи, убирая их мармеладом, монпансье и другими цветными конфетками. В бедных же семьях эта роскошь считается не по карману, и здесь

куличи, в виде обыкновенной, без всякой сдобы, булки, покупаются у местных лавочников или Калашников и барашников. Но так как калашники или барашники развозят по деревне свои куличи приблизительно за неделю или за три-четыре дня до праздников, то на пасхальном столе крестьянина-бедняка обыкновенно красуется плоская и твердая как дерево булка, ценою не свыше пятиалтынного или двугривенного. Но бывают, впрочем, случаи, когда крестьяне не могут позволить себе и этой роскоши, не выходя из бюджета. Таким беднякам обыкновенно приходят на помощь более богатые родственники, которые из чувства христианского милосердия не допускают, чтобы Светлый праздник омрачался "голодными разговинами", да еще в родственной семье. Впрочем, и посторонние не отстают от родственников, и в страстную пятницу совсем не редкость видеть шныряющих по селу баб, разносящих по домам бедняков всякие припасы: одна принесет молока и яиц, другая творогу и кулич, а третья, гляди, притащит под фартуком и кусок убоины, хотя и накажет при этом не проговориться мужу (в деревнях убоиной распоряжается мужик, и баба без спросу не смеет и подступаться к мясу).

Что касается мужиков среднего достатка, то они хотя и не прибегают к помощи зажиточных соседей, но редко обходятся без займов, а еще охотнее продают что-нибудь из деревенских продуктов (дрова, сено, мятая пенька и пр.), чтобы раздобыться деньжонками и купить четверть или полведра водки, пшеничной муки для лапши и пшена на кашу. Но вырученные деньги расходуются бережно, с таким расчетом, чтобы было на что "купить Богу" масла и свечей и заплатить попам.

' Все хозяйственные хлопоты заканчиваются обыкновенно к вечеру великой субботы, когда народ спешит

в церковь слушать чтение "страстей". Читать "страсти" считается за честь, так как чтец перед лицом всего народа может засвидетельствовать свою грамотность. Но обыкновенно чаще всего читает какой-нибудь благочестивый старик, которого окружают слушатели из мужиков и целая толпа вздыхающих баб. Долго длится это монотонное, а иногда и просто неумелое чтение, и так как,смысл читаемого не всегда доступен темному крестьянскому уму, то усталое внимание притупляется, и многие покидают чтеца, чтобы помолиться гденибудь в углу или поставить свечку святой Плащанице (бабы уверяют, что Плащаница – это Матерь Божия) или же просто присесть где-нибудь в притворе и задремать. Последнее случается особенно часто, и наши корреспонденты из лиц духовного звания резко осуждают это неуважение к церковному богослужению, замечая, что спать в церкви, да еще в великую ночь значит то же, что совершенно не понимать aceroi происходящего в храме.