Текст книги "Иван Мореход (СИ)"

Автор книги: Сергей Лысак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Шлюпка подошла к борту «Марии Магдалины», и разведчики, забросив «кошку», быстро оказались на палубе. Походили, посмотрели, после этого решили спуститься в трюм. Наконец вернулись обратно на палубу и подали условный сигнал – опасности нет. Дальнейшее труда не составило – завели швартовные концы с помощью лодки, и просто подтащили «Марию Магдалину» к своему борту. Благо, погода позволяла. И теперь Иван воочию увидел то, что они натворили.

Картечью по толпе – это страшно. Неподготовленному человеку стало бы дурно от такого зрелища. Даже Ивана передернуло. Но османские моряки были уже привычны к такому, поэтому никого это не удивило. Здесь действительно было не менее сотни человек. Разведчики доложили – в трюме есть люди. Очевидно те, кто смог туда добраться, спасаясь от обстрела. На палубе много раненых. Но шансов выжить у них нет.

Окинув взглядом открывшуюся картину, Иван понял, что произошло. Разрыв ствола одной из кормовых пушек уничтожил все начальство, находившееся неподалеку. Несколько изувеченных трупов в богатой одежде, лежавших на палубе юта, подтверждали эту версию. Кроме этого, осколком ствола снесло румпель, из-за чего «Мария Магдалина» лишилась управления. Остальных охватила паника, и они сделали попытку уйти. Но действовали так бездарно, что команде «Кирлангич» удалось в полной мере воспользовалась ситуацией. А это наводило на определенные мысли. Что большая часть команды корабля противника – не моряки, а обыкновенные бандиты, решившие попытать счастья на море. Впрочем, сейчас это можно выяснить. И приказал привести пленных.

Вскоре перед ним стояли девять человек. Трое закованных в кандалы и сильно избитых, и шестеро без кандалов, но со свежими ссадинами и порезами. Боцман, едва увидел пленных, радостно воскликнул.

– Луиджи, старый грешник, ты еще жив?! Портовые шлюхи еще не отгрызли твой стручок?

– И от кого я такое слышу, Мехмед?! Не дождешься, старый развратник! У меня все "курицы" пищат от восторга! Так значит, это вы надрали задницу этим недостойным плодам любви осла и обезьяны? Прими мои поздравления!

Последовал дальнейший обмен «любезностями», из-за чего вся команда разразилась хохотом. Пленник неплохо говорил по-турецки, и его все понимали. Боцман объяснил Ивану.

– Хасан-бей, этого человека я хорошо знаю. Это Луиджи из Венеции – боцман «Марии Магдалины». Он уже давно служит на ней.

– А остальные?

– Остальные – не знаю.

Из беглого опроса выяснили, что закованные в кандалы – боцман Луиджи и матросы Джованни и Пьетро из прежней команды «Марии Магдалины». Те, кто уцелел в бою с пиратами, и отказался примкнуть к ним. Остальные – пираты, укрывшиеся в трюме от обстрела. На корабль напали в Ионическом море три дня назад, неподалеку от мыса Тенарон. Ценный груз сразу же забрали, и «Мария Магдалина» пришла в Ватику с пустым трюмом. Пленники уже не наделись остаться в живых, как неожиданно пришло спасение в лице команды «Кирлангич», для встречи с которой они и вышли из Венеции. Велев расковать венецианцев и переправить всех на «Кирлангич», а также запереть пленных пиратов, Иван решил заняться обстоятельным допросом позже, в спокойной обстановке. А пока надо осмотреть трофей и забрать все ценное. Хоть какая-то польза от этого похода в Эгейское море будет. Обидно, конечно, что груз ушел на сторону. Но можно снять с «Марии Магдалины» пушки, забрать запасы пороха, ядер и картечи. Уже только это потянет на весьма приличную сумму. Выгрести все продовольствие и воду – самим пригодится. По боцманской кладовой пройтись, может быть и там что ценное найдется. Грабить – так грабить. Ну и первым делом – капитанская каюта. Денег там уже давно нет, рассчитывать на них глупо, а вот что-нибудь интересное найтись может. Бумаги, например. Чем Иван и занялся, пока остальные начали перегружать пушки. Самое ценное, что осталось на борту «Марии Магдалины».

Капитанская каюта в корме мало пострадала от обстрела, поскольку канониры «Кирлангич» старались бить по палубе и по мачтам. Никаких денег и ценностей, как он и предполагал, здесь уже не оказалось. Если что и было, все выгребли подчистую. А вот бумаги нашлись, на них труженики с большой морской дороги не позарились. Большинство документов касались коммерческих дел и на первый взгляд вряд ли могли чем-нибудь помочь в разгадке этой истории. Но Иван так не считал. Он уже хотел сунуть все бумаги в снятое с койки покрывало, чтобы не торопясь ознакомиться с ними позже, как неожиданно его взгляд выхватил из текста знакомые имя и фамилию – Франческо Барбиери. Однако, с виду это была обычная записка, содержание которой никак не вязалось с чем-то тайным. И Франческо Барбиери упоминался в ней в качестве третьего лица, а не был ее автором. Если бы не это, то Иван не обратил бы на данную бумагу никакого внимания. Но в свете последних событий находка наводила на определенные мысли...

Поняв, что больше здесь ничего не найдет, на всякий случай обшарил каюту в поисках возможных тайников. И нашел! Но тайник оказался пуст. Окинув еще раз взглядом каюту, Иван подхватил узел с бумагами и вышел на палубу. Здесь уже вовсю кипела работа. Трупы сбросили за борт, чтобы не мешали, и перегружали пушки. Но вахтенные внимательно следили за окружающей обстановкой, и застать «Кирлангич» врасплох ни у кого бы не получилось. Увидев боцмана, распоряжающегося погрузкой, Иван подошел и отвел его в сторонку, чтобы никто не слышал.

– Мехмед-бей, скажите, только честно. У тех, кого вы выбросили за борт, с собой не было ничего интересного и необычного? Я ни за что не поверю, что перед тем, как вылететь за борт, они не лишились содержимого своих карманов.

– Но там немного было, Хасан-бей! Одни медяки, да несколько серебряных монет! Золота не было вообще.

– Я спрашиваю не про деньги. Бумаги, талисманы, украшения, необычное оружие?

Судя по тому, как замялся боцман, Иван понял, что не ошибся в своих подозрениях. Но Мехмед все же не стал темнить.

– Взяли у одного необычный перстень. Из тех, кто на корме лежал. Судя по одежде – далеко не простой матрос.

– И где он?

– Вот...

Боцман со вздохом вынул из кармана точно такой же перстень, какой Иван взял в доме Ибрагима! Взяв его в руки, внимательно рассмотрел в ярких солнечных лучах. Ошибки быть не может – работа того же мастера.

– Мехмед-бей, продайте мне его.

– Да берите так, Хасан-бей! Если бы не Вы...

– Нет, так не пойдет. Ведь это Ваш трофей. Но Вам нужны лишь деньги, а мне эта вещь нужна для дела. Десять золотых султани Вас устроит?

– Сколько?!

– Десять золотых султани.

– Хасан-бей, даже торговаться не буду!!! Согласен!

– Вот и договорились. Деньги получите сразу же на борту "Кирлангич", сейчас у меня с собой нет. Еще вопрос – что можете сказать о своем старом знакомом Луиджи?

– Бабник, каких свет не видывал. Но как моряк – хорош. И слово свое держит. Ему верить можно...

Выяснив все, что знал боцман о прежней команде «Марии Магдалины», Иван решил поговорить с непосредственными участниками недавних событий, чтобы прояснить ситуацию. Здесь пока и без него справятся. Венецианцы уже более-менее пришли в себя и даже успели перекусить – повар сразу же покормил их, поскольку бедолаг три дня держали впроголодь. Они уже знали о внезапном капитанстве Ивана, и в какой ситуации оно произошло, поэтому сразу же вскочили при его появлении и обращались с почтением «синьор капитан». Хорошо, что он еще в Черкасске подтянул свой уровень в итальянском, общаясь с освобожденными из турецкого плена генуэзцами, поэтому удалось поговорить со всеми тремя без толмача. Но узнать удалось немногое. Оба матроса – молодые парни Джованни и Пьетро, были наняты перед самым выходом из Венеции и вообще ничего не знали о предстоящем деле, а боцман Луиджи Маркато знал немногим больше. Вышли из Венеции, как обычно. Адриатику прошли без происшествий, но в Ионическом море, когда до места назначения было уже рукой подать, нарвались на пиратов. В общем-то, ситуация далеко не из ряда вон, такое здесь случается сплошь и рядом. Но Луиджи удивило другое. Их очень грамотно обложили с разных сторон три быстроходных корабля, и быстроходная «Мария Магдалина» не смогла уйти, хоть и пыталась. Но нарвавшись на залп картечи по парусам, лишилась своего преимущества в скорости и стала легкой добычей. Хоть напавшие на них и вели себя, как обычные пираты, но на уголовный сброд они не походили. Ни на ком из них не было военной формы, но боцман был готов поставить на кон свое месячное жалованье, что это – самые настоящие вояки. Умелые и дисциплинированные. Правда, не все. Были среди них и те, кто раньше явно пошаливал на просторах Средиземного моря – венецианцы, неаполитанцы, сицилийцы, сардинцы и бог знает кто еще. Но эти говорили на привычном ему итальянском языке, и никакого сомнения в своем происхождении и роде занятий не вызывали. А вот остальные... Этого языка ни боцман, ни его подчиненные не знали. Правда, боцман сумел определить, что на таком языке говорят швейцарские наемники и выходцы из германских земель. Но он знал лишь отдельные слова и не понимал их речь. Команда «Марии Магдалины» понесла большие потери при обстреле и дальнейшем абордаже, а уцелевшим предложили примкнуть к победителям, посулив хорошее жалованье. Пятеро матросов согласились, боцман и еще двое матросов отказались. Что было после этого, пленники не знали. Их держали в трюме, из которого быстро выгрузили весь груз, и не утруждали себя сообщением свежих новостей. Сегодняшний бой оказался для них полной неожиданностью, поскольку никто не предполагал, что пираты используют «Марию Магдалину» в качестве приманки для «Кирлангич». Убедившись, что от венецианцев больше ничего не добиться, и что они не врут, Иван решил тряхнуть самих «виновников торжества». С этими, по крайней мере, можно было не церемониться.

После того, как матросы доставили из канатного ящика в трюм пленных пиратов, и крепко связали их, Иван велел всем посторонним удалиться. На недоуменные вопросы лишь махнул рукой. Дескать, и сам справлюсь. Впрочем, команда «Кирлангич» уже давно перестала удивляться поведению своего слишком молодого, да видать раннего капитана. Поэтому, беспрекословно покинула трюм и оставила Ивана наедине с пленными, не став только закрывать люк, поскольку иначе здесь была бы полная темнота. Окинув взглядом притихших пиратов, с недоумением разглядывающих своего врага, решил начать по-хорошему, обратившись к самому старшему из них. То, что им попалась мелкая рыбешка, он уже понял. Простые матросы. Ничего, по-настоящему секретного, они знать не могут. Но... Даже простой матрос может знать многое, хотя об этом даже не подозревает. Надо лишь уметь спрашивать. А заодно проверить на практике еще одну вещь...

– Я рад приветствовать вас на борту «Кирлангич», синьоры. Может быть вы объясните причину столь горячего проявления ваших чувств при нашей долгожданной встрече?

– Не устраивай комедию, bambino. Лучше позови капитана. Нам есть, что ему сказать.

– Капитана вы убили. Я его помощник, и принял командование "Кирлангич". Поэтому сейчас я капитан, и говорить вам придется со мной.

– Ты?! Хорош врать-то!!! Сколько же тебе лет?!

– Это не имеет значения. Важно то, что "Мария Магдалина" находится в моих руках, как и вы сами. А врать мне нет смысла. Что я от этого выгадаю? Так что вы хотели сказать капитану?

– Мы расскажем все, если ты дашь слово нас отпустить.

– И вы поверите мне? Разве вы не знаете, что клятва правоверного, данная гяуру, никакой силы не имеет?

– А разве у нас есть выбор?

– Конечно, есть. Только не у вас, а у меня. Вы свой выбор уже сделали, когда занялись пиратством. Зато у меня выбор есть. Либо отвезти вас в Истанбул и продать там, либо сразу вышвырнуть за борт и не переводить на вас провизию. Поскольку сомневаюсь, что ваша стоимость превысит стоимость того, что вы сожрете по пути до Истанбула. Вот я и думаю, что выбрать.

– Разве Вам не интересно узнать подробности, signore capitano?!

– А разве это что-то изменит? Это вернет товар, который вы забрали с "Марии Магдалины"? Нет. Воскресит ее команду? Нет. Воскресит моих людей, которых вы убили? Нет. Так зачем мне выслушивать ваше вранье? Ведь проверить ваши слова я все равно не могу. Поэтому, задача перед вами стоит гораздо более сложная. Не просто рассказать все, что знаете, но еще и суметь убедить меня в том, что окажетесь мне полезны. Тогда, так и быть, оставлю вас у себя в команде, а дальше видно будет. Может и пригодитесь. Если не убедите, позову сюда троих уцелевших из команды "Марии Магдалины", а также своих матросов, когда они закончат с погрузкой. И пусть они развлекаются с вами, как хотят, до самого Истанбула. Лишь бы вы живы и относительно целы остались. А там продам вас кому-нибудь из местных работорговцев, поставляющих рабов в гаремы. У них спрос на хороших евнухов постоянный...

И тут Иван понял, что его собеседники «дозрели». Сведения из них полились, как из рога изобилия. Но увы, по большей части это была посторонняя информация, никоим образом не проливающая свет на причины нападения. «Мария Магдалина» попалась пиратам совершенно случайно, никто ее заранее не выслеживал. А когда все же захватили попытавшуюся удрать шебеку, то очень удивились. Из допроса пленных выяснили о намечавшейся контрабандной негоции, и решили наложить лапу еще и на «Кирлангич», забрав деньги, предназначенные для оплаты этой партии груза вместе с кораблем. Во всяком случае, в этом были уверены рядовые матросы, поскольку начальство с ними своими планами не делилось. Выглядело это вполне правдоподобно, и Иван понимал, что пленные не врут. Другой вопрос, что они могли принимать за чистую монету то, что на самом деле истиной не являлось. Он специально нагнал на них страху, так как Матвей Колюжный учил его, что в таком состоянии человек значительно менее устойчив к попыткам подчинить его своей воле, и он этого даже не заметит. Будет отвечать так, как будто бы делает это добровольно. Одновременно можно заглянуть ему в душу, не вызывая подозрений, поскольку все его мысли будут заняты совершенно другим. И теперь Иван убедился в действенности этого метода. Но вот работать приходится на грани, поскольку надо строго контролировать свои действия, и не перейти границы дозволенного. Иначе пленный сразу же заподозрит неладное, удивившись собственному красноречию. Но пока все шло, как задумано, и он внимательно выслушивал эмоциональную итальянскую речь, иногда задавая уточняющие вопросы, а сам с интересом заглядывал в самые потаенные закоулки грешных душ, которых черти в аду уже давно заждались.

Теперь он знал многое. Но, как зачастую бывает, пойманная с поличным мелочь знала одновременно слишком много несущественных подробностей, и слишком мало того, что действительно могло помочь разобраться в этой истории. Сами пойманные пираты никакого интереса не представляли. Обычные бандиты, привыкшие жить морским разбоем, и нанятые в портах Адриатики. Но вот кое-что интересное они все же знали. Наконец-то удалось хоть немного приподнять завесу тайны над загадочной личностью – капитаном по прозвищу Черная Борода. Именно он стоял во главе их отряда из трех кораблей. И не каких-нибудь захваченных в свое время купеческих посудин, а новых быстроходных фрегатов французской постройки – «Зееадлер», «Пеликан» и «Альбатрос». Большую часть команд составляли германцы – они занимали должности канониров и бойцов-абордажников, именуемых «морская пехота». Но, очевидно, с морским опытом у германцев было не очень, поэтому матросами палубной команды для работы с парусами набирали по большей части венецианцев, а иногда сицилийцев, неаполитанцев и сардинцев. Были в составе флотилии еще несколько кораблей, но они подключались время от времени. Базировалась флотилия на Триест, что тоже было удивительно само по себе. Захолустный городок на побережье Адриатики, никогда раньше ничем особым не выделявшийся. Но местные власти оказывают всяческое содействие Черной Бороде и его людям, и не задают глупых вопросов. Эти три фрегата в итальянские порты не заходят. Между Триестом и Венецией курсируют другие корабли, которые доставляют в Триест новых людей и некоторые грузы. Именно так идет процесс найма, что тоже необычно. Дисциплина на кораблях железная, что поначалу неприятно удивляло тех, кто привык к пиратской вольнице, но жалованье платят очень приличное, плюс доля в добыче, поэтому недовольство все держат при себе. Настоящее имя Черной Бороды никто не знает. Во всяком случае, слухи ходят самые противоречивые, и им верить нельзя. Обращаются все к нему «герр капитан», и никак иначе. Это еще довольно молодой человек с черной бородой, из-за чего и получил такое прозвище. Умен, смел, но не до безрассудства, расчетлив. Хорошо разбирается в морском деле. Откуда он появился, неизвестно. Сам, во всяком случае, об этом не распространяется. Итальянский язык знает неплохо, но говорит с акцентом и не всегда правильно. Поэтому ясно, что итальянский для него не родной. С германцами на борту общается на германском. И очень похоже, что он сам из германцев, хотя и не подтверждает это. В отличие от многих своих коллег по пиратскому ремеслу не проявляет патологической жестокости и бессмысленной кровожадности, но если дело доходит до боя, то не стремится взять пленных с целью выкупа. А предпочитает полностью подавить сопротивление противника, чтобы сберечь своих людей при абордаже. Своим флагманом сделал «Зееадлер» – сорокашестипушечный фрегат. Именно на нем он был во время недавнего налета на Смирну. И именно он придумал флаг для своей флотилии – черное полотнище с белым черепом и скрещенными костями. Где флотилия находится сейчас, не известно. Возможно, об этом знал капитан, назначенный на «Марию Магдалину». А возможно и нет. Поскольку у них был приказ – после захвата «Кирлангич» привести оба корабля в Триест и ждать там. После захвата «Марии Магдалины» и укомплектования ее команды своими людьми, Черная Борода отправил ее в бухту Ватика, а сам исчез на просторах Средиземного моря. Последний раз они видели его корабли у входа в Ватику, после чего «Мария Магдалина» отправилась к месту засады, а флотилия ушла куда-то дальше на восток. Людей для предстоящей операции по захвату «Кирлангич» выделили достаточно, но никто не предполагал, что ее команда вовремя заподозрит неладное и постарается удрать. Попытка атаковать с приготовленных лодок, взятых у местных рыбаков, провалилась. Погоня тоже не удалась. Точный огонь орудий «Кирлангич» оказался неприятной неожиданностью, никто не ожидал от турецких контрабандистов такой прыти. Назначенный капитаном на «Марию Магдалину» лейтенант с «Зееадлера» Клаус Шмидт высказал предположение, что «эти проклятые башибузуки» все же разжились где-то хорошим капитаном и хотя бы одним хорошим канониром, знающих толк в искусстве морского боя. Но Шмидт погиб во время разрыва ствола орудия на корме. Одновременно взрывом повредило румпель, «Мария Магдалина» потеряла управление, и на ней началась паника. Чем капитан «Кирлангич» умело воспользовался. Не стал убегать, а наоборот вернулся и разобрался с теми, кто на него напал. Причем действовал точно так же, как и Черная Борода – берег своих людей, ведя обстрел с наиболее удобной для себя позиции и дистанции, пока не подавил всякое сопротивление, а не очертя голову полез на абордаж ради добычи. Теперь же выясняется вообще удивительная вещь, что капитан у турок – совсем зеленый юнец! Как он смог выйти победителем из такой сложнейшей ситуации, совершенно непонятно. Так не бывает!!! И если это все же произошло, то тут уже начинает попахивать происками дьявола...

Узнав такое, Иван улыбнулся. Надо же, до чего могут довести предрассудки и устоявшиеся догмы. Впрочем, для католиков-папистов явление весьма распространенное. Они буквально во всем готовы видеть происки дьявола, если событие хоть в чем-то не совпадает с их понятиями «как должно быть». Ну и ладно, пусть считают это происками дьявола. Раз уж так дело пошло, можно еще больше на них страху нагнать...

– Неубедительно... Все, что вы рассказали, характерно для поведения таких, как вы. И в ваших словах нет ничего нового. Такие истории можно услышать в любой таверне. Но я до сих пор так и не услышал, какая же мне может быть польза от вас? Что такого вы мне можете предложить, чтобы избежать участи евнухов в гареме?

В ответ раздался новый виток в высшей степени эмоционального красноречия. Но Иван, убедившись, что ничего нового ему не скажут, лишь махнул рукой и ответил, что слушать одно и то же по несколько раз ему надоело. Если у синьоров пиратов настолько плохо обстоят дела с мыслительными способностями, что они даже не знают, чем могут оказаться полезны своему противнику, то он-то тут причем? Пусть думают. Пока время есть. Как надумают – скажут...

Выбравшись из трюма на палубу, отправил двух матросов сторожить пленников, а сам обратился к Луиджи на итальянском, чтобы окружающие поменьше понимали их разговор.

– Синьор Луиджи, вы сможете добраться до Венеции, если я сейчас высажу Вас и Ваших товарищей на берег, снабдив некоторой суммой денег, провизией на первое время и оружием?

– Конечно сможем, синьор капитан! А что Вы хотите?

– Мне нужно, чтобы вы добрались до наших торговых партнеров в Венеции и рассказали все, как было. Сделаете?

– Сделаем, синьор капитан! На этот счет можете не волноваться. У меня здесь есть знакомые среди греков. Помогут.

– Вот и хорошо. Кстати, имя Франческо Барбиери Вам о чем-нибудь говорит?

– Первый раз слышу! А кто это?

– Пока что и сам не знаю... Ладно, готовьтесь к высадке, я дам распоряжения приготовить для вас все необходимое. И поторапливайтесь, пока никто не появился. Думаю, Вы понимаете, что если османские, или венецианские власти узнают о наших добрых отношениях, то пострадаем мы все?

– Понимаю, синьор капитан! Не волнуйтесь, мы будем молчать. В случае чего скажем, что сбежали. А от себя могу пообещать – старина Луиджи добро помнит!

– В таком случае, поторопитесь. До берега сейчас около мили, и чем скорее вы там окажетесь, тем лучше...

Вскоре корабельная шлюпка направилась к берегу, увозя троих венецианцев. Вначале Иван думал отдать им шлюпку с «Марии Магдалины», чтобы не посылать на берег своих людей, но она сильно пострадала при обстреле, поэтому пришлось воспользоваться шлюпкой «Кирлангич», выделив для этого четверых матросов. Ничего, до берега недалеко, место на берегу безлюдное, высадят венецианцев и по-быстрому назад. Сматываться отсюда надо... А то, неровен час, еще какие-нибудь любители чужого добра появятся...

Иван прохаживался по палубе юта и внимательно поглядывал по сторонам. Шлюпка, высадившая венецианских моряков на берег, уже вернулась, а перегрузка все еще была далека от завершения. Военными трофеями стали двадцать одна пушка «Марии Магдалины» (с остатками разорвавшейся связываться не стали), большой запас пороха, ядер, картечи и книппелей, а также запасы провизии, воды и различного корабельного имущества вроде запасных парусов, канатов, плотницкого инструмента и многого другого. Боцман Мехмед не мог пройти мимо такого богатства, неожиданно свалившегося на голову, поэтому с «Марии Магдалины» выгребали все подчистую. Благо, погода этому благоприятствовала, и корабли стояли борт о борт, что очень облегчало процесс грабежа. Казалось, ничто не может нарушить эту безмятежную картину, как неожиданно внимание Ивана привлек посторонний предмет, нарушивший статус-кво.