Текст книги "Сквозь эпохи (СИ)"

Автор книги: Сергей Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

      – Ну уж нет, – с легкой внутренней ухмылкой подумал Вадим. – Вот побудьте теперь хоть немного в моей шкуре, когда вообще не можешь воткнуть, что вокруг происходит.

      И тут Вадим понял, что он знает столько всего, о чем древние римляне даже не предполагали в принципе, и он вполне может сам сыграть роль настолько загадочного персонажа, что будет вызывать смешанные чувства уважения, страха, мистики и восхищения у окружающих.

      – Сейчас есть дела поважнее, Лукретиус. У склада шарились три человека начальника порта. Сам он сидел на своей вилле и наблюдал за обстановкой, дав сигнал им удалиться, завидев нас.

      – Начальник порта – Жесус – плоть от плоти человек Квинта. Формально он подчиняется Цимусу Помпею, но фактически служит Квинту. Цимус хоть и является братом влиятельнейшего Гнея, но не рискует пересекаться и перечить Басулу Квинту.

      – Мы пересекались в… эээ… туалете… с Цимусом. Он сказал, что у нас могут быть общие темы для разговора.

      – Я уверен, что сегодня у Квинта что-то запланировано насчет сегодняшнего груза, однако он никак не мог предусмотреть, что с нами будет легат Рима. И сейчас он не решится на отчаянные поступки. Хотя по его приказу возможен даже прямой налет на склад, охраняемый солдатами Римских легионов. Нам надо обязательно обозначить ваше присутствие здесь, легат, – слегка поскрипывая зубами от раздражения сказал Лукретиус.

      – Чтож, прямо сейчас и обозначусь, – ответил Вадим и решительно двинулся в сторону виллы начальника порта.

      Лукретиус озадаченно проводил взглядом легата и ничего не сказав развернулся к морю.

      Стоявшая у дверей дома Жесуса охрана преградила путь, намеревающегося пройти внутрь посетителя. Охрана у входа состояла из двух крепких мужчин лет сорока устрашающего вида. Это не были форменные военные. Скорее два головореза с татуировками, шрамами, свободными штанами, голым торсом и необычного вида оружия вроде серпов. Сзади из-за плеча виднелись рукоятки мечей. Сбоку на поясе висели кинжалы. Рядом у стены на скамейке лежали луки со стрелами. Грозные дяди один в один напоминали лютых безбашенных и бесстрашных наемников именно в том виде, в котором их представляют в компьютерных играх.

      Один из охранников полностью преградил вход в дом, а второй стоял немного позади и пристально смотрел на Вадима. Вставший на пути охранник молчал и хладнокровно смотрел на незваного гостя, ожидая, что именно он озвучит цели своего визита. В этот же момент из дома вышел человек в такой же необычной одежде как и люди, ошивавшиеся у склада. Выйдя из-за спины вышибалы, человек взглянул на легата. Слегка побелев и сглотнув слюну он легкой трусцой сорвался обратно в дом. Спустя мгновение в доме началась какая-то суета и с балкона высунулся сам Жесус ища глазами внезапного посетителя. Обомлев от неожиданности он крикнул:

      – Пустите гостя в дом немедленно, дуболомы! Проходите уважаемый легат!

      Ничего не понявший охранник просто молча отошел с дороги и как ни в чем не бывало занял свое привычное место сбоку от двери.

      – Какая честь, уважаемый легат! – задыхаясь пыхтел Жесус, спустившийся со второго этажа так быстро, что легат еще не успел толком войти и осмотреться, – Чем могу быть обязан такой чести? Я могу что-то сделать во благо Рима?

      – Сегодня привезут груз. Очень важный груз. Я лично буду производить осмотр в рамках строгой секретности. Мне бы хотелось, чтобы вы посодействовали в обеспечении порядка в это время. Чтобы в это время не проводилось никаких работ в периметре от причала до склада и на расстоянии пятидесяти метров от него. И чтобы, по возможности, ваши люди, – легат слегка кивнул в сторону вышибал. – Стерегли случайных зевак и отговаривали их от посещения закрытой территории.

      Было видно, что Жесус немного напрягся от услышанного. Ровно так, как напрягся бы человек уже получив перед этим ровно противоположный приказ. Но, несмотря на возникшее противоречие, Жесус вполне искренне и серьезно сказал:

      – Как скажете, легат. Я окажу полное содействие Риму. Я подниму всех своих людей и к складу никто не подойдет.

      – Жесус, у вас были иные указания на сей счет? – прямо в лоб задал вопрос Вадим, пристально смотря в глаза начальнику порта.

      – Нет, легат. Мы также планировали обеспечить сохранность груза своими силами, допуская к грузу только доверенных лиц Помпея и Квинта. Я удивлен, что в этот раз такая секретность.

      Ничего подозрительного в объяснениях Жесуса легат не разглядел. Возможно, он на самом деле просто обеспечивал порядок при получении важных грузов и допускал к ним только доверенных людей, считая, что исполняет волю гораздо более высокопоставленных чиновников, чем те, которые привлекают безмозглых, ничего не понимающих в делах государственной важности, военных.

      – Благодарю вас, Жесус, – удовлетворенно сказал Ремус и направился обратно в порт.

      Выйдя из двери, Вадим взглянул на невпускавшего его охранника, тот безмятежно смотрел вперед в сторону моря совершенно не парясь насчет, наверное, вообще всего. С охранника Вадим машинально перевел взгляд на балкон, с которого за ним наблюдал тот же человек в необычном наряде, который убежал сообщать новость Жесусу. Человек моментально скрылся за балконной оградой, едва только их взгляды пересеклись с легатом.

      Вид на море был потрясающий. С возвышенности у виллы открывалась великолепная панорама на порт с множеством портовых построек на песчано-известняковом берегу плавно переходящем в прозрачную зеленоватую воду удаляющегося за бескрайний горизонт моря. Вид на склад тоже был отличным. Он был прямо как на ладони. Если залезть на балкон и взять в руки бинокль, то можно было бы все детально рассмотреть. И если бы возникла необходимость оперативно проникнуть на сам склад, то под горку от самой виллы до ближайшего окна склада бегом всего несколько секунд.

      Но грамотно расставленные дозорные не оставили слепых зон и незамеченным диверсанту здесь не пройти. Размышляя о том, существовали ли в Риме бинокли или еще нет, Вадим двинулся вниз встречать готовящийся причалить корабль.

      Со спущенным парусом, на моторе, в котором вместо поршней и коленвала потели гребущие солдаты, корабль довольно быстро приближался к пристани не в пример быстрее речных теплоходов в изрядном количестве представленных на реках и озерах близ Финского залива. Почти поравнявшись с причалом весла корабля ловко исполнили быстрые синхронные движения, развернув квинквирему так, что она самостоятельно по инерции дошла до деревянных помостков, почти идеально у них остановившись, не допустив удара бортом.

      Лукретиус подошел к спустившемуся с судна военному в красивых доспехах и, что-то неслышно обсудив, дал знак рукой, после чего военные торопливо начали перетаскивать ящики, бочки и тюки из трюмов на большую свободную площадку у причала. Закончив с выгрузкой солдаты уселись на принесенные ими ящики передохнуть после рабочего процесса. Следом из трюма достали небольшой ящик, погрузили на носилки и понесли его в сторону склада. Несмотря на малый размер носилки несли четверо солдат. Лукретиус и еще трое военных двинулись следом. Вадим ждал их на земле у пристани.

      – Легат, – слегка заносчиво, как будто положение военного в особой форме как минимум не уступало положению легата Рима, произнес нарядный незнакомец, удостоив легата лишь мельком брошенным взглядом и не останавливаясь проследовал следом за носилками.

      Вадим немного опешил от такого отношения к себе. До этого все были весьма учтивы. Порой даже чересчур. А тут нарисовался деловой тип и продемонстрировал невиданное ранее высокомерие в отношении Вадима. Вадим решил заранее выяснить что это за человек во избежание непредвиденных ситуаций в будущем и рукой приостановил идущего сзади Лукретиуса. Подождав, пока остальные отойдут подальше, Вадим спросил:

      – Лукретиус, кто это?

      – Вы разве не знаете? – удивился Лукретиус. – Это Луций Корнелий Бальб. Он воевал под началом Меммия и Помпея. Эквит Клустуминской трибы. Он такого шороху навел в политике, что его знает любой даже самый мелкий чиновник в каждом городе Рима.

      – Луций Корнелий.., – загадочно протянул легат, сделав хитрый прищур специально, чтобы налетом таинственности вызвать легкое недоумение Лукретиуса. – Идите следом, а я осмотрюсь. Мне необходимо убедиться в том, что Жесус правильно понял мое поручение. Лукретиус молча пошел дальше с озадаченным видом, а Вадим остался на месте изображая внимательное изучение территории вокруг склада. И действительно, у дорог, ведущих к складу, расположились всадники Жесуса с суровыми наемниками в седлах. Их позы были настолько угрожающими, что ни у кого не возникало совершенно никакого желания пройти мимо них даже по очень важному делу и можно было с уверенностью сказать, что Жесус все понял правильно. Лукретиус и Луций Корнелий также обратили внимание на дополнительную охрану, окинув взглядом окрестности перед тем, как войти внутрь. Вадим не спеша, деловито, в развалочку зашел на склад и прошел в установленную посередине склада большую офицерскую палатку. Два высокопоставленных офицера стояли у груза, о чем-то беседуя, по всей видимости не решаясь начать осмотр до прибытия легата. Вадим ждал, что заносчивый военный выскажет недовольство тем, что им приходиться терять время в ожидании последнего участника и уже готовился к словесной перепалке. Но Луций Корнелий, похоже, вообще не придавал этому значения и был увлечен разговором. Вадим подошел к ящику. – Лукретиус, откроете?

      – Разумеется, Ремус, – сказал офицер и обнажив кинжал принялся снимать приколоченную крышку. Ящик был плотно набит соломой до самого верха и могло сложиться впечатление, что солома и есть ценный груз, т.к., кроме нее ничего не было видно. Лукретиус аккуратно разгреб солому и куче сухих стеблей стал виднеться верх загадочного груза, представлявшего собой что-то вроде черного камня со строго очерченными гранями прямых углов. Убрав достаточно соломы, чтобы можно было ухватить загадочный предмет, Лукретиус, приложив заметные усилия, достал черную коробку и поставил на большой офицерский стол, стоявший рядом в палатке. Верх и низ четырехгранного камня представляли квадрат, а все боковые стороны прямоугольники. Другими словами, камень был в форме параллелепипеда и очень напоминал по форме и даже немного по дизайну игровую консоль последнего поколения. Издалека камень казался цельным, будто ледяной куб (продолговатый ледяной куб) только достали из специальной формы и покрасили в черный цвет водостойкой матовой краской. Но вблизи можно было рассмотреть несколько тонких и ровных щелей по всему периметру. Это сразу навело на мысли, что непонятная штуковина как-то открывается. Луций Корнелий молча наблюдал за происходящим, скрестив руки на груди. Лукретиус приподнял камень, осмотрел его со всех сторон и не обнаружив ничего интересного, поставил на место. Вадим подошел и наклонился к камню, стараясь разглядеть его еще лучше и увидеть что-то скрытое от беглого взора. Ничего больше не разглядев, Вадим услышал еле различимый звук, а точнее глухое жужжание, словно на низких оборотах работал вентилятор в очень тихом ноутбуке. Жужжание было ровное, цельное, без каких-либо прерываний. Услышать его можно было только почти вплотную приложив ухо к загадочному прибору. – Я сейчас выгляжу также, как моя бабушка, которая пыталась разгадать причину моей неописуемой радости, рассматривая непонятный аппарат, когда я с радостным видом принес домой поиграть на выходные, взятую у друга приставку, – чуть не засмеявшись подумал Вадим. Похоже, что кроме него никто не различал еле уловимый шум, издаваемый прибором. Вадим взял прибор в руки. Вес прибора был порядка десяти килограмм. С усилием покрутив его в разные стороны и не увидев ничего интересного, Вадим поставил его обратно на стол, но другой стороной – вверх ногами относительно того как изначально поставил его Лукретиус. В таком положении щели визуально делили камень на симметричные блоки. Два верхних блока с обеих сторон выглядели словно нажимные блоки. Вадим приложил руки и попытался надавить на панели. Панели не поддались, но прибор отреагировал на приложенные руки усилившимся жужжанием, хорошо различимым уже всеми находящимися в комнате. Из щелей начал сочиться холодный белый свет. Точнее, подсветка, не освещающая пространство, а только подсвечивающая невидимые диоды между панелями. – Подольский Вадим Николаевич. 22789863592. J2000. Дата рождения: 25 июня 1996 года рождения. MilkyWay. Sol. Terra. 59,57,30,19. Санкт-Петербург. Россия, – прозвучало в голове у Вадима. Вадим испуганно отдернул руки и оглянулся на остальных участников осмотра груза. Было похоже, что они ничего не слышали. На самом деле впечатление было такое, что информация непонятным образом, неощутимо, словно электрический импульс от весов с анализатором веса, просочилась из камня прямо в ладони Вадима и по венам, мышцам, тканям и органам дошла прямо до мозга. Он совершенно не мог понять ни тембра, ни громкости полученной информации. Он просто понял ее. Она просто появилась у него в голове. Появилось легкое, едва различимое, чувство усталости. Вадим не показал своего удивления и притворился, будто для него все вполне обыденно, но с некоторыми незначительными отклонениями. – Не совсем гладко вышло, – недовольным, почти капризным тоном произнес Вадим. – Лукретиус, попробуйте вы.

      – А что это легат? – недоверчиво спросил опытный офицер.

      – Я не могу вам объяснить понятными словами. – Просто, цифровой источник, – ляпнул Вадим первое, что пришло на ум.

      – Источник, – еле слышно пробурчал Лукретиус и приложил обе руки к прибору с погасшими лампочками. Прибор вновь стал светиться, а руки Лукретиуса прижались к панелям, словно их притянул невидимый магнит и не хотел отпускать. Ноги офицера согнулись в коленях и он грудью и локтям уперся в стол, чтобы не упасть. Его лицо выдавало боль. Зубы были стиснуты, глаза зажмурены, вместо ровного дыхания слышалось короткое, резкое, готовое перерасти в стон, пыхтение. Стоявший поодаль Луций Корнелий в три быстрых шага подскочил к Лукретиусу и одернул его руки от прибора. Лукретиус мгновенно открыл глаза. Выпрямился. Болезненная гримаса хозяина дома, обеспечивающего кров легату, сменилась на привычное, спокойное, но очень утомленное лицо. – Лукретиус, что это было? – возмущенно и недовольно, но без капли испуга, спросил Луций Корнелий.

      – Не знаю. Вы ничего не слышали? – озабоченно спросил Лукретиус.

      – Нет. Ничего. Что мы должны были слышать? – ответил Луций.

      – Легат, вы можете объяснить? – вопросительно взглянул на Вадима Лукретиус.

      – Нет. Это так не работает. Прибор обменивается информацией только с объектом, с которым имеет контакт, – продолжал с умным видом нести ахинею сам ничего не понимающий Вадим.

      – Сейчас посмотрим что там меняется, – грозно рявкнул Луций и вцепился в панели аппарата. Прибор вновь засветился и Луция Корнелия подкосило как предыдущего контактера: ноги согнулись, грудь уперлась в стол, руки были напряжены. Но в отличие от Лукретиуса он не зажмурил глаза, а будто с ненавистью смотрел на прибор. Лицо не выдавало боли. Только напряжение и злость. Простояв так секунд десять он сам убрал руки от панелей, выпрямился и несколько мгновений задумчиво смотрел на аппарат. – Я заберу его с собой и доставлю в Рим, – решительно произнес военачальник, примеряясь как бы его взять, чтобы он снова не активизировался.

      – Прошу прощения, Луций Корнелий, но этот прибор пока побудет со мной, – вежливо и немного ехидно встрял Вадим, подойдя почти вплотную к военному, оказавшись на расстоянии вытянутой руки до причины спора.

      – Боюсь, что это невозможно. Это мой груз и я обеспечу его доставку, – брезгливо кинул в ответ Луций и протянул руки, спеша поскорее забрать прибор и поставить на этом точку.

      – Боюсь, что вы забываетесь, Луций Корнелий! Я легат Рима с особыми полномочиями, а не чей-то прихвостень! – рассерженно парировал Вадим, схватив правую руку Луция, тянущуюся к столу.

      – Как вы смеете? – набычился Луций, набрав полную грудь воздуха, выпятив ее вперед, приняв угрожающую позу.

      – Боюсь, что вы забываетесь, Луций Корнелий! – повторил Вадим с силой сжав захваченное предплечье, отчего на лице Луция напрягся каждый мускул, а зубы тисками сомкнулись от злости и негодования. Вадим продолжал крепко сжимать руку Луция, который не хотел никоим образом показать, что ему больно. Но он же и понимал, что схватившая его с недюжей силой рука, демонстрирует явное физическое превосходство легата. И даже если у него хватит смелости и отчаяния на открытый конфликт с легатом Рима, то шансы одержать верх у военного ничтожно малы. Более того, Вадим начал немного опускать свою руку вниз и не имеющий возможности освободиться от захвата Луций Корнелий стал вынужденно сгибаться следом за своей рукой, краснея от ярости и беспомощности. – Довольно! Легат Рима несомненно имеет полномочия распоряжаться грузом исходя из своих соображений, направленных исключительно на благо Рима! – вмешался Лукретиус таким командным тоном, что Вадим почти машинально отпустил чужую руку. Оба смотревших друг на друга участника небольшого конфликта почувствовали неловкое смущение от неподобающей выходки обоих, чуть не приведшей к прямому выяснению отношений. – Я забылся, легат. Приношу свои извинения достопочтенному посланнику Рима. Я выполнял приказ по обеспечению сохранности груза. Меня не предупредили об участии легата в этом процессе и я подвергся сомнениям. Однако уважаемый Лукретиус является достойным гарантом наличия самых высоких ваших полномочий. Легат, – нехотя, но дисциплинированно извинился Луций Корнелий.

      – Ваши сомнения мне понятны. Я вас не осуждаю. Нам стоило заранее официально представиться друг другу, – довольно ответил Вадим, намекая на то, что не надо было отмахиваться от него как от назойливой мухи, а следовало проявить уважение. Луций Корнелий разумно воздержался от комментариев. Вадим, почувствовав признание собравшихся в этой комнате и, тем самым, подтвердив свое главенствующее положение, удовлетворенно двинулся к выходу, велев Лукретиусу доставить груз к нему в комнату. Осталось потягаться с Басулом Квинтом, одолев его сына на завтрашнем турнире.

      Дамы и господа, в синем углу легат Ремус!

      Третий день пекло. Жару в целом Вадим переносил неплохо. Ни утомленности, ни усиленного чувства жажды, ни повышенной потливости. По ощущениям было градусов под сорок, но настроение и самочувствие были как в долгожданный солнечный денек навестивший находящийся под тенью дождливых туч Питер. К местной арене стекались люди совершенно разных сословий. От простых горожан до разодетых господ. От совсем бедняков до целых свит с сопровождением из прислуги и вооруженной охраны. Местная арена имела несколько входов, но как ни странно, они не были отдельными для каждых категорий граждан. Все свободно заходили в любые удобные для них ворота. Вадима же, как участника турнира, Исора ожидаемо вела к специальному входу, расположенному отдельно, с высоким частоколом вокруг. На входе их учтиво поприветствовал стражник и открыл дверь, приглашая внутрь. Внутри, несмотря на отсутствие окон наружу, было хорошо освещено. В каждом углу и дополнительно на стенах горели масляные лампы, давая достаточно теплого света для того, чтобы ощутить себя в музее, посвященному архитектуре и внутреннему убранству времен античности, расположенному в родном Питере. Не успел Вадим толком осмотреться как к нему подскочил тощий еврей и в заискивающей манере начал заранее заготовленную речь: – Приветствую вас, посланник великого Рима! Это огромная честь для скромной арены скромной Капуи принимать такого высоко чтимого гостя. К вашим услугам все удобства нашей арены. Мой помощник Лир выполнит любое ваше поручение. Вы всегда можете обратиться ко мне, если вам хоть что-то...

      – Благодарю вас. Не стоит. Я не большой сторонник подобного этикета, – снисходительно прервал распорядителя турнира Вадим, показав свой позитивный настрой еле заметной улыбкой, от которой еврей буквально засиял от счастья, радуясь тому, что на его турнире пребывает легат в прекрасном настроении.

      Такой же невысокий и такой же тощий еврей Лир уже стоял рядом с легатом и таким же заискивающим тоном предложил:

      – Глубокоуважаемый легат, позвольте проводить вас в помещение для подготовки бойцов к бою. Ваш бой будет через тридцать минут.

      После ярко освещенного парадного помещения комната для переодевания напоминало мрачное подземелье, пропахшее потом и кровью бесчисленных гладиаторов, имевших честь искать себе славу на песке арены. Тусклый свет, отбрасывающий зловещие тени на закопченные стены, придавал даже какого-то шарма обстановке – настоящим бойцам и настоящим мужчинам не нужны исключительные условия для подготовки к поистине мужскому спорту.

      Лир учтиво встал у одной из скамеек с аккуратно уложенными на них античными мешковатыми предками шорт аналогичных тем, которые вызвали недоумение у Вадима перед тренировочным боем в доме Лукретиуса, и тряпичными бинтами, служащими одновременно перчатками. С предназначенным для него спортинвентарем Вадим справился довольно быстро, ловко обмотав бинтами каждый палец, чем вызвал удивленные взгляды будущих соперников, в задумчивости рассматривающих свои бинты, не понимая, что за хитрые манипуляции произвел новый участник. И, видимо, желая произвести ответное впечатление на легата, два бойца начали проводить серии своих коронных ударов, лупя воздух словно воображаемого противника.

      Они, конечно, выглядели значительно профессиональнее тех двоих, кого отделал на тренировке Вадим, но все равно были неподвижными, заторможенными увальнями, не внушающими никакого страха несмотря на внушительные, превосходящие Вадима, размеры. Тут, похоже, вообще не было весовых категорий и дрались просто самые большие и сильные, а бойцы с меньшими габаритами просто не совались во взрослую песочницу. Пожалуй, именно Вадим здесь и был самым худым. По крайней мере визуально он явно выделялся на общем фоне и если бы всех участников состязания запечатлеть на фотографии, то можно было бы предположить, что это случайно проходивший мимо худой парень, увидевший кучу здоровяков и решивший сделать контрастный кадр для своей ленты.

      Но эстафету он принял и в качестве разминки сымитировал прыжки на скакалке, с поочередным переставлением ног, а также выполнил под две сотни отжиманий по ходу выполнения меняя их стиль: с широких на узкие, с узких на одну руку, с одной руки на отжимания с хлопками перед грудью. Легкость, с которой ему давались эти упражнения, подтолкнула его исполнить даже трюк, который он ни разу до этого не исполнял – отжимания с хлопком за спиной, следом за чем последовала немая пауза в тренировке остальных бойцов, онемевших от увиденного и уже прямо, а не искоса с ухмылкой, беспардонно уставившихся на Вадима.

      Сейчас, как и все время нахождения в Риме, Вадим ощущал прилив сил и необычную скорость, которым он так и не смог найти объяснения. Он смотрел на свои мышцы и не видел никаких изменений. Лицо тоже не изменилось, за исключением отрастающих волос на лице, которые он решил пока не брить, не желая экспериментировать с незнакомыми инструментами, отдаленно напоминающими опасную бритву, и, тем более, не решался довериться кому-либо и подставлять шею местным цирюльникам. Но теперь же у него есть эта черная штуковина, откуда-то знающая его имя, дату и место рождения. С ней обязательно надо будет разобраться – она обязательно даст ответы хоть на какие-то вопросы. Но вчера времени на нее совсем не было. Приехали они поздно и, видя как на нее ранее реагировали Луций и Лукретиус, буквально обессилев от непродолжительного контакта, Вадим решил перед боем не прикасаться лишний раз к черному камню.

      – Легат, прошу вас, – торжественно произнес вновь зашедший в комнату Лир, в ответ на что среди участников начал распространяться удивленный шепот. – Керес, на арену!

      Высоченный, под два метра, Керес с длинными мускулистыми ручищами и широкой, слегка полноватой спиной мельком бросил недоверчивый взгляд на легата, проходя мимо него в сторону ворот, ведущих на саму арену, и тут же отвернулся, только лишь его глаза встретились с легатом.

      Вадим неторопливо, давая уйти подальше вперед сопернику, двинулся следом, словно футболист, которого заменили в самой концовке матча, чтобы тактически потянуть время.

      Как только Вадим поднялся на саму арену, всеобщий гул и ликование сменил громкий голос, обращающегося к толпе с центральной трибуны распорядителя турнира, услышав который все тут же затихли и перевели все свое внимание на него.

      – Сегодняшний турнир – турнир мецената, политика, предпринимателя и одного из выдающихся людей всего Рима – Басула Квинта Иудейского! – овации охватили трибуны и как только они немного стихли, распорядитель продолжил. – Сегодняшний турнир – настоящее событие! Его почтил не просто своим присутствием, но и участием легат самого Рима – Луций Ремус Бальб!

      По толпе пронесся удивленный гул быстро сменившийся на восторженные овации, не уступающие чествованию Квинта.

      – Любят здесь гостей из столицы, – про себя подумал Вадим. – Осталось всех впечатлить и подобраться поближе к Басулу.

      Распорядитель продолжал:

      – Легат славно отказался от формального, вступительного поединка и потребовал настоящий бой с первых же секунд!

      Толпа вновь взорвалась ликованием, а стоявший напротив Керес снисходительно улыбнулся, будто скинув с себя груз раздумий, до этого не до конца понимая как должно проводить бой с такой высокопоставленной персоной. Взгляд мускулистого воина, принявшего боевую стойку, более не выражал никаких сомнений – он смотрел на легата прямо, немного исподлобья, по бойцовски грубо, всем своим видом показывая, что готов устроить серьезную трепку гостю, несмотря на его высокое положение.

      Прозвучал гудок. Вадим не увидел откуда донесся звук. Внизу, на песке арены, звуки с каждого яруса высоких трибун – и слова, и крики, и музыка – сливались воедино, образуя некий запертый акустический сосуд, Гудок чем-то напоминал то ли трубу, то ли саксофон – Вадим особо в этом не разбирался, но это был определенно какой-то духовой инструмент, по пронзительности которого, а также по двинувшемуся на него противнику, стало понятно, что он ознаменовал собой начало боя.

      Только сейчас Вадиму пришло в голову, что он не знает ни местных правил, ни количества раундов, ни их продолжительности. Правда, особо это его не беспокоило, поскольку он не собирался затягивать с боем, надеясь вырубить противника, пусть не так быстро, как это вышло на тренировке, но однозначно в рамках одного раунда.

      – А этот парень быстрее, – заметил Вадим превосходство Кереса перед теми двумя, но, все же без особых проблем, уворачиваясь от первого удара, в который самонадеянно была вложена такая сила, чтобы решить исход поединка в первой же атаке.

      Но ответный, практически неуловимый для противника, хук свалил Кереса прямо лицом в сухой, две недели не орошавшийся дождем, песок. Медленно поднимаясь, сначала на четвереньки, потом на одно колено, сильно шатаясь, инстинктивно ища руками в воздухе хоть какую-нибудь опору, Керес все-таки встал на обе ноги. Не поняв как значительно уступающий в весе соперник смог выбить землю из под его ног, Керес молча стоял и смотрел на легата. Взяв себя в руки и сфокусировав наконец поплывший от нокдауна взгляд, верзила уже более осторожно, не отряхивая лицо от собранного им песка, двинулся на противника, выставив вперед левую руку, чтобы держать дистанцию от чересчур резкого гостя из столицы.

      Толпа, буквально взорвавшаяся в момент удара легата и затихшая в ожидании, поднимется или нет Керес, снова улюлюкала, кричала и апплодировала в предвкушении крайне интересной, и желательно кровавой, развязки.

      Вытянутая вперед рука противника нисколько не смущала Вадима и он решил проверить реакцию оппонента, резко заскочив ему под опорную ногу. Потерявшийся взгляд выдавал растерянность Кереса, осознавшего, что противник настолько быстрее его, что даже его вытянутая рука не успевает поворачиваться следом за перемещениями легата, не говоря о том, чтобы самому двигаться с ним хоть немного в такт.

      Лишний раз убедившись, что соперник в кулачном бое не представляет опасности, Вадим все же решил не дожидаться непредвиденных ситуаций, типа запнуться, поскользнуться или, потеряв бдительность, самому нарваться на случайный удар, который ненароком мог стать решающим. К тому же, он отлично запомнил блестящую тактику, уступающего в скорости, Лукретиуса, который не оставил Вадиму иных шансов, кроме как бегать от него по тренировочной площадке.

      Резко двинувшись в обратном направлении и оказавшись перед абсолютно открытым соперником, Вадим продолжил свое движение, перенося вес с дальней ноги, выкидывая мощный прямой в незащищенную челюсть Кереса.

      Удар был настолько сильный, что Керес, к общему изумлению и восторгу публики, пролетел метра два и рухнул на плечи, сделав кувырок назад, вновь оказавшись лицом в песке.

      Пока публика ликовала, громко выкрикивая: “Легат! Легат!”, а Керес лежал без движения и к нему совершенно никто не спешил. Не понимая почему так происходит, Вадим решил сам проверить поверженного соперника, подойдя к нему, наклонившись и приложив руку к шее в надежде нащупать пульс. Он, конечно, легат, но ведь не из этого времени. Что ему грозит по здешним законам, если он вдруг убил своего соперника? Не раба, а гражданина. К счастью, пульс на шее Кереса отчетливо ощущался, а слегка шевелящийся песок рядом с его носом свидетельствовал о наличии стабильного дыхания. Еще через мгновение Керес тяжело прохрипел, глубоко вдохнул и с силой закашлялся, вместе с воздухом набрав в легкие приличную дозу песка.

      В конце концов к нему подошли трое стражников и не очень деликатно, словно лежащего на дороге пьяницу, подняли на ноги и повели обратно в подтрибунное помещение, вежливо предложив легату спуститься вместе с ними. Вадим даже начал сомневаться в том, что к проигравшему вообще хоть кто-нибудь бы подошел, если не необходимость освободить арену для следующего поединка.