Текст книги "Сквозь эпохи (СИ)"

Автор книги: Сергей Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

      Путь был свободен. Колян рванул вперед, слегка подтолкнув Вадима, показывая, что пора уносить ноги. Вадим побежал следом. Отбежав к углу стоявшего на противоположной стороне улицы здания, парни оглянулись назад и увидели трех омоновцев стоявших на крыльце и приходящих в чувство сотрудников у фургона. На крыльцо вышел незнакомец в черном. Он сразу заметил Коляна и уверенно двинулся в его сторону вот-вот готовый с быстрого шага перейти на бег. Вадим попятился назад, готовый рвануть снова. А Колян наоборот сделал три шага навстречу загадочному генералу и остановился, широко расставив ноги, пристально смотря на преследователя. Преследователь остановился и задумчиво смотрел на Коляна. Поза генерала выдавала зародившиеся в нем сомнения. Постояв так секунд с пять, генерал отказался от идеи преследования, будто признав свою ошибку. Он скомандовал всем грузиться в машины. Они прихватили с собой еще пару человек из бара грубо затащив их в один из фургонов. Фургоны сорвались с места со свистом и помчались вперед мимо стоявшего у угла дома Коляна. В отличие от Коляна Вадим побежал дальше по переулку только увидев как машины тронулись с места. Остановился он только когда понял, что проносящиеся на скорости автомобили и не думают тормозить рядом с беглецами.

      – Что это было? Что за херня? Кто это? – закидал вопросами Коляна Вадим.

      – Не знаю. Сам в шоке, – раздраженно ответил Колян.

      – Что у тебя было в руке. Ты вырубил свет? – подозрительно, с хмельным возмущением спросил Вадим.

      – Что? Какой свет? Это монетка моя счастливая, – продемонстрировав какую-то металлическую деньгу удивленно ответил Колян.

      – А что в баре произошло? Как ты выбежал? Почему этот за нами не побежал? – неугомонно тараторил Вадим.

      – Не знаю я! Там такой кипишь начался. По ходу, когда они начали, всех нас в углу забивать кто-то прорвал ментовскую шеренгу и часть ментов свалилось. И снова суматоха, крики. Я увидел как дверь на улицу открылась и побежал к ней. Упал. С кем-то сцепился. Вырвался. Выскочил. А там тебя прессуют. Бежать особо некуда, ну я прыгнул всем весом в одного – он и вырубился. Я быстро дубинку поднял и вот, этих двоих сумел достать, – будто оправдываясь ответил Колян.

      – А этот че не побежал? – напоследок спросил Вадим, хотя уже был вполне удовлетворен ответами товарища и даже испытывал некоторую неловкость, по сути высказывая претензии своему спасителю.

      – Да куда ему. Ну догнал бы он один нас двоих. И? Пока бы эти черепашки доползли до нас, – сворачивая тему, ответил Колян.

      – Ну да.., – еле слышно пробормотал Вадим и до самого дома они шли молча. Точнее до остановки, на которой обычно стоят таксисты-гастарбайтеры. Попрощались и поехали по домам.

      Любопытно, но Вадим до этого сна помнил только смутно драку в баре. Отчетливо помнил как хотел навалять Длинному. Не очень хорошо помнил как в итоге они отхватили сами и конкретно он от Джинсового. Не помнил ЧОПовцев. В виде картинок помнил ворвавшийся омон. Отключившийся свет, улицу и генерала не помнил совсем. Не слишком правдоподобно выглядело это псевдовоспоминание, но другого у него не было.

      Кстати, с тем баром потом происходили весьма странные вещи. Его сперва закрыли и опечатали. Потом обвинили администрацию в какой-то противоправной деятельности. Вылезший из девяностых комерс, владевший не только этой точкой, а еще целой сетью аналогичных в Питере и рядом с Питером, через ряд социальных сетей открыто пинал силовиков за откровенный беспредел, подняв шумиху и почти спровоцировав повышение градуса народного возмущения. Но резко пропал, а спустя неделю выпустил пост, посвященный низкому качеству управленческих кадров, совершенно не способных повышать эффективность работы. Предпочитающих только имитировать бурную деятельность, проворачивая при этом сомнительные дела, нацеленные на сиюминутные выгоды. Больше не было ни слова про опечатанный бар, который впоследствии так заново и не открылся.

      Да, и друзья тоже ничего не помнили. Но в этом не было ничего удивительного. Все только и спрашивали друг у друга кто что помнит. Вадим смутно помнил, как платил таксисту и поднимался к себе. Макс и Киряс помнили, что очухавшись после порции люлей, ничего не соображая и все еще пьяные кое как вышли из бара и поймав тачку уехали домой. Димаса кто-то вытащил на улицу, выпытал адрес и закинул в такси. Еще два товарища, только оклемавшись, по одиночке, не задерживаясь ни на миг поспешили свалить и понятия не имели остался там кто-то из своих или нет. Колян тоже смутно помнил омон, а потом сразу шатающегося себя в каком-то дворе, принимая попытки вызвать такси через приложение.

      Мысли неторопливо сменяли друг друга. Вадим отлично подремал после плотного ужина. И как часто бывает после дневного или вечернего сна, чувствовал себя немного разбитым, потерявшим чувство времени. Вставать совсем не хотелось. Мышцы были расслаблены и ощущения были такие, будто Вадим отлежал все тело. Мозг не хотел включаться в активную работу, возмущаясь не самым подходящим временем для сна. Даже слюну глотать было лень. А еще совсем непонятно сколько сейчас времени. Может быть как раннее утро, а может вообще сон занял от силы пятнадцать минут.

      Как эти Римляне вообще определяли время? – недовольно пробормотал Вадим, словно ослабший старик, медленно поднимаясь с кровати, чтобы выглянуть в окно и попробовать хотя бы примерно прикинуть время.

      На улице уже совсем стемнело. Луны не было видно, хотя небо было абсолютно чистое. Улица освещалась масляными светильниками, похожими на висящие на высоких столбах банки для закруток. Света они давали немного и расставлены были не часто, но этого было вполне достаточно, чтобы видеть дорогу под ногами. В комнате легата было темно. Лишь свет проникающий с улицы и с первого этажа позволял ориентироваться в его комнате. Легат обратил внимание на два канделябра с похожими на уличные фонари светильниками, но не желая сжечь дотла жилище гостеприимного офицера, решил даже не пробовать разобраться в устройстве античных торшеров.

      Поправив слегка помятую тунику, не снятую перед сном, Вадим направился на первый этаж. Ему хотелось ополоснуть лицо и сходить по малой нужде. Лукретиуса внизу не было. Вторая рабыня хлопотала с уборкой.

      – Как тебя зовут? – спросил Ремус.

      – Алания, господин, – отбросив все дела, повернулась лицом к легату рабыня.

      – Который час?

      – Девять вечера. Ночь.

      – Спасибо. Это все, – поблагодарил легат и немного задумался. Время в классическом понимании было далеко не ночным, но он все равно понял ответ. В Древнем Риме была немного иная форма представления времени. День и ночь здесь разделялись исходя из восхода и заката солнца, а традиционный час в зависимости от времени года мог составлять как 45, так и 75 минут. И ночь здесь начиналась в шесть вечера, а утро в шесть утра. Но в голове у Вадима как будто был маленький переводчик, который незнакомое представление времени донес до мозга в привычном формате.

      – Еще бы Википедию поставить, – улыбнулся про себя легат.

      – Во сколько здесь встают, – вновь обратился к Алании легат.

      – В 4-6 утра, господин, – не выражая никакого недовольства несмотря на то, что ее снова отвлекли от своих дел, ответила рабыня, также полностью выпрямившись и повернувшись к легату.

      Ремус молча показал рукой, что она может заниматься дальше своими делами и не вставать в стойку смирно каждый раз как он к ней обращается. Кажется, она не совсем поняла, что ей на самом деле позволена такая вольность и приняла этот жест как необходимость вернуться к работе.

      Ремус испытывал некоторую неловкость от избыточной, по его мнению, услужливости женщины и решил больше не отвлекать ее своими вопросами. Он сходил во двор. Затем вернулся в дом, двинулся в сторону выхода и вышел на улицу. Людей здесь уже совсем не было. Улица выглядела мрачно. Давно забытые детские страхи темноты будто вылезли наружу. Складывалось впечатление, что безопасно только здесь – внутри дома и еще немного на освещенном лучиной крыльце. А в глубине улицы, в мрачных переулках непременно кто-то затаился, задумав недоброе. Или даже не кто-то, а что-то зловещее поджидает неосторожного путника в ночи.

      Все-таки периодически люди появлялись на улицах. Один раз торопливо перебирая ногами, съежившись, будто боясь кого-нибудь потревожить, просеменил раб с каким-то кувшином и скрылся в темном переулке. Один раз мимо прошли трое стражников с зажженными факелами, даже не глядя в сторону легата. На третий раз, размахивая бронзовой лампой, из глубины улицы приблизился Лукретиус.

      – А где Исора? – не включившийся после вечернего дрема мозг задал неосторожный вопрос.

      – Она осталась помочь по просьбе одного уважаемого человека, – с легким налетом удивления ответил Лукретиус.

      – Помочь с чем? – окончательно забывшись продолжал легат.

      – С вами все в порядке, Ремус? – довольно громко, желая донести до легата растущую озабоченность, вызываемую его поведением, спросил Лукретиус.

      Ремус включился. Поняв, что откровенно перегибает. Пусть неосознанно, но все же перегибает. Еще чуть-чуть и можно бы было попасть в крайне затруднительное положение.

      – Да. Я задремал и частично еще пребываю во сне, – как можно более обыденно, стараясь не выдать волнения, ответил легат.

      – Завтра Исора проводит вас к распорядителю турнира. Регламент огласят там же. А после обеда нам необходимо будет отправиться в порт – туда привезли секретный груз из Карфагена. Право досмотра секретных отправлений есть только у официального представителя Рима. Кроме вас здесь никого нет. И нет никаких сомнений, что Басул Квинт приложит усилия определить характер груза. Если он его заинтересует – он им завладеет. Но это будет гораздо сложнее сделать, если процесс будет контролировать лично посланник из столицы, – как ни в чем не бывало, сменил тему Лукретиус.

      – Ограничим доступ к грузу, установим запретный периметр, не подпустим ничьих глаз к зоне и для верности осмотрим груз в палатке. Нахождение в буферном пространстве между палаткой границей запретного периметра будет равно госизмене, – деловито предложил легат.

      – Есть, легат! – ответил впечатленный офицер.

      На первый взгляд подобный инструктаж весьма прост и логичен. Подобные речи регулярно произносят герои боевиков и сериалов с экранов телевизоров. Но в Древнем Риме не было телевизоров. Там план действий в подобных ситуациях был несколько иной. Со времен Древнего Рима прошло более двух тысяч лет и военная наука постоянно развивалась вслед за прогрессом. А иногда и сама двигала прогресс. И взгляд на тактику, кажущуюся элементарной в двадцать первом веке, был совершенно нетривиальным и почти гениальным в силу своей простоты для времени, когда Великая Римская Империя только начинала свое становление.

      – Во сколько завтра подъем? – уточнил легат.

      – У распорядителя турнира надо быть в семь утра. Еду подадут в полшестого.

      – Я проведу небольшую тренировку один во дворе?– Разумеется, Ремус. Я скажу, чтобы вам зажгли свет, – ответил Лукретиус и зашел в дом.

      Вадим, приободренный произведенным впечатлением на видавшего виды офицера, почувствовал мощный прилив сил. Понимая свою важность в предстоящих делах, без преувеличения, государственной, и даже исторической, важности ему хотелось полностью соответствовать доставшейся роли. Он хотел одновременно быть достойным, гордым и твердым профессионалом, мастером политики, серым кардиналом Рима и примером для окружающих. Ему не терпелось показать свое серьезное отношению к делу, продемонстрировав его немедленно. Тренировка на ночь глядя отлично для подходила для такой демонстрации.

      Пробежав с двадцать кругов по двору, Вадим приступил к кроссфиту – некогда одним из его любимых элементов на тренировках. Серия берпи, отжиманий, пресса и приседаний в пять кругов. Эффектные упражнения, которые были явно никому не знакомы в эту эпоху: бой с тенью в стиле Али, отжимания на пальцах, поочередные скручивания с выбрасыванием рук. Несомненно, отчасти эта тренировка была для показа публике, но даже несмотря на то, что вопреки ожиданиям Вадима никто не вышел во двор украдкой повосхищаться его умениям он вошел в кураж и уже сам кайфовал от происходящего.

      Он не мог объяснить удивительное чувство легкости и ощущение отменной физической формы. Он был быстрее и сильнее привычного себя. Он прыгал так высоко, как не прыгал никогда. Отжимания давались невероятно легко и он, пожалуй, без труда смог бы отжаться раз триста, а то и пятьсот при собственном рекорде в сто повторений. И в пылу тренировки он видел как неторопливо машет крыльями пролетающая мимо невысоко от земли птица, что казалось, оттолкнувшись как следует от песка он смог бы допрыгнуть до нее и поймать руками. Возникало ощущение будто время здесь ведет себя немного иначе. Будто оно медленнее. И легко все, будто сила притяжения другая. Как будто он всю жизнь ходил в пятидесятикилограммовом панцире и резко скинул его. Точнее оставил в Питере.

      Вдоволь позанимавшись и ничуть не вспотев, Вадим умылся и пошел готовиться к отходу ко сну. Правда, он не совсем понимал как к нему готовиться здесь. Ни интернета, ни телефона, ни (простите) телевизора. Даже книги нет. Как засыпать не проверив все свои соцсети и мессенджеры? Осталось только считать воображаемых овец, без конца прыгающих через забор и надеяться, что не попадется ни одной упрямицы, не желающей выполнять гимнастический трюк.

      Улегшись, Вадим начал задумываться: а как там в Питере без меня? Вот я оказался здесь, а там меня теперь нет и время идет дальше? Или остановилось? Меня ищут или его просто вычеркнули из времени и все живут так, будто меня никогда не существовало? А если я как Марти Макфлай вернусь, а там все другое? А ведь хороший был фильмец. Кристофер Ллойд – красавчик. Как, впрочем, и везде. А сыгравшего Марти жалко. Не помню как его зовут, но он чем-то болеет. Паркинсон, вроде. А вот если бы его диагностировали ранее. Какой-нибудь крутой доктор как Хаус…

      Деревенская тишина – никаких моторов, трансформаторов, телевизоров – и свежий воздух, с примесью типичных сельских запахов быстро убаюкали Вадима он крепко заснул, не просыпаясь до самого утра.

      Посылка из Африки

      Проснулся Вадим, когда за окном уже было светло. Но судя по холодному оттенку света, солнце взошло совсем недавно и если выглянуть в окно,то можно было бы увидеть, что даже широкая, по меркам тех мест, улица еще покрыта тенью, отбрасываемой невысокими зданиями с восточной стороны.

      Было довольно тихо. На улице не было слышно ни шагов прохожих, ни проезжающих повозок. Зато отчетливо было слышно как на кухне происходит процесс готовки и, судя по отсутствию манящих запахов, он только начался.

      Вадим отлично выспался.

      – Все-таки, атмосфера, не испорченная технологическими революциями, положительно сказывается на качестве сна, – блаженно потягиваясь подумал Вадим. Вчерашний заряд бодрости и мотивации никуда не делся. Великолепный отдых способствовал вновь проявить активность и уже через минуту легат наматывал круги по двору, с удовольствием вдыхая свежий средиземноморский воздух.

      Ограничившись активной аэробной нагрузкой, при которой в его времени пульс бы подскочил далеко за сто сорок, но здесь все ограничилось лишь легкой испариной на лбу, Вадим умылся и сделал все остальные обязательные утренние процедуры. Как раз, когда он уже заканчивал, во двор вышел Лукретиус:

      – Рад видеть вас здесь, Ремус. Похоже, вы окончательно оправились.

      – Да, Лукретиус. Физически я полностью восстановился. Но ощущение реальности полностью восстановится еще не скоро, – ответил Вадим и немного подождав добавил, – Вы имели ранее дело с подобными отравлениями?

      – Да, данный вид ядов мне знаком. Вы единственный кто выжил после него. Конечно, бывали случаи, когда люди не умирали сразу, но их последующие недели были больше похожи на беспрерывную агонию. И прежде чем прийти в сознание они могли спать не одну неделю, – грузно ответил Лукретиус.

      По ответу центуриона было видно, что подобные отравления потрепали ему немало нервов. Возможно, он даже потерял кого-то близкого. И рассерженный взгляд его выдавал, что рецептов по борьбе с подобным положением вещей еще нет.

      – Я могу со своей стороны что-нибудь сделать? – сочувствуя предложил легат.

      – Вывести всех порядочных жителей Капуи из города, а потом сжечь дотла всех оставшихся крыс, каждый дом и каждый сарай. Нет никаких сомнений, что это дела Басула Квинта и всех стоящих за ним. Но ровным счетом никаких доказательств у нас нет, – также сердито, но по офицерски сдержанно сказал легат.

      – С ним я разберусь. Даю слово, – твердо ответил Вадим и пошел в дом.

      В доме было уже почти накрыто на стол. Остались только овощи, которые чуть позднее занесла Алания. Следом зашла Исора неся почищенную, и, как показалось, даже поглаженную, тунику и намытые сандалии. Сам легат был одет в красивую, белую с красным тунику, не имеющую никаких отличительных знаков кроме явной дороговизны, сразу бросающейся в глаза. Легат обнаружил ее утром на том месте, где до этого была его униформа. Догадавшись, что форму унесли постирать или почистить, он без раздумий одел новый наряд.

      Исора унесла тунику легата Рима наверх. Легат решительно двинулся за ней. Не плотная, местами просвечивающая одежда с большими, свободными вырезами не выставляли все напоказ, но этим еще больше заставляли работать мужскую фантазию, дорисовывающую все скрытое от глаз. Он не собирался ее ни к чему принуждать. Он понимал, что она всего лишь рабыня и обязана сделать все, о чем бы он не попросил. Но это по прежнему не укладывалось у него в голове. Возможно, если бы она не разбудила в нем искренний романтический интерес, то он бы и воспользовался правом господина, движимого необходимостью удовлетворения естественных потребностей. Но он шел за ней просто поговорить. Наедине. Смотря ей прямо в глаза.

      Она, казалось, была готова к любому развитию событий и услышав уверенные шаги, идущие следом, аккуратно положила тунику на комод и повернулась навстречу приближающемуся Вадиму. Смиренно опустив руки, готовая на все – на все, чтобы услужить господину – она смотрела вниз, ожидая когда малознакомый господин начнет с ней делать то, чему она не в силах противиться.

      Вадим уловил этот взгляд. Это выражение беспомощности в ее позе. Безмолвное согласие беспрекословно выполнять любые желания господина независимо от собственных желаний и страхов. Ему стало ее настолько жалко, что он захотел обнять милую беззащитную девушку и прижать к своей груди, показав всю чистоту своих намерений и полную готовность защитить ее от неподобающего поведения окружающих. Но затуманивший разум порыв чувств уступил место холодному расчету и пониманию того, что разгрести последствия сердечных дел он будет не в силе.

      – Исора, что с тобой? – спокойно, с доброжелательной интонацией, остановившись на комфортном для малознакомых людей расстоянии, спросил Вадим.

      – Я жду ваших поручений, легат, – в привычной для себя манере ответила Исора, не поднимая взгляда.

      – У меня нет поручений. Я собирался осмотреть свою тунику. И уточнить несколько моментов, вызывающих у меня сложности по причине моего не закончившегося восстановления.

      – Да, господин. Как пожелаете, – ответила Исора, слегка опустив плечи и выпрямив спину, что выдало скинутое ею напряжение, которое держало ее с того самого момента, как послышались тяжелые мужские шаги за спиной.

      – Мы с тобой сегодня идем к распорядителю турнира. Что мне надо взять с собой? Сколько это займет времени? – и округлив глаза, слегка растерявшись, быстро добавил, – А сколько сейчас времени?

      – Сейчас начало шестого, господин. Сейчас будет завтрак. Вам ничего не требуется. Только одеть вашу тунику и подойти к распорядителю. Я представлю вас. Зарегистрировать вас должны быстро. Потом мне велено сопровождать вас по вашим делам, а в одиннадцать вы отбываете в порт с Лукретиусом.– Ах да, дела государственной важности. Отметелить сынка-мажора местного олигарха и расставить часовых вокруг ценного груза, вместо имеющихся для подобных поручений командиров, – с натянутой леньцой пронеслось в голове у легата, будто слегка утомленного бесконечной рутиной, всего лишь творящей историю.

      Позавтракав, выслушав при этом увлекательную историю про начало восстания Спартака в доме Батиата из уст наблюдавшего все своими глазами и сыгравшего не последнюю роль в тех событиях Лукретиуса, Вадим ушел одеваться наверх. Исора уже стояла у выхода в покорном ожидании приняв свою излюбленную позу, смиренно вытянув свои тонкие, загорелые руки вдоль бедер, опустив взгляд.

      На улице было также оживленно как и днем ранее. Вадим чувствовал себя гораздо увереннее – можно даже сказать, что в своей тарелке. Он прекрасно осознавал важность своей персоны и шел не спеша, по деловому, совсем не беспокоясь, что может с кем-нибудь столкнуться – все обходили его стороной, часто даже прятали глаза. Горожане посолиднее иногда позволяли себе уважительный кивок в адрес посланника Рима.

      Вновь пройдя через рыночную площадь Вадим и Исора двинулись дальше по той же улице, продолжающейся после заставленного торговыми палатками пространства. Пройдя еще совсем немного они остановились у совершенно неприметного здания с широким дверным проемом. Зайдя внутрь легат проследовал за Исорой в кабинет, где сидел маленький, лысый, суетливый еврей и что-то старательно выводил пером на листе античной бумаги.

      – Здравствуйте, господин. Нам необходимо зарегистрироваться на турнире, – вежливо сказала Исора.

      – Все участники зарегистрированы. Надо было приходить раньше, – нервно отрезал еврей, не поднимая глаз.– Господин, разрешите.., – неуверенно попыталась продолжить Исора, боясь показаться недостаточно почтительной к распорядителю игр.

      – Ах ты мерзкое создание! – почти крича произнес еврей, кинув на нее яростный взгляд, – Это турнир Басула Квинта! Как смеешь ты перечить...

      Взгляд еврея остановился на легате. На секунду задумавшись, будто оценивая того, с кем придется сейчас ругаться насчет дерзкого раба, он увидел знак Рима и его глаза округлились, взглядом он стал более похож на провинившегося школьника, а голос дрогнул:

      – Прошу прощения, легат… Я не мог предположить, что такой высокопоставленный гость заинтересуется нашим скромным турниром… Я полностью к вашим услугам...

      – Вы сказали, что все места на турнире заняты. Чем еще вы можете мне помочь? – с наигранной ноткой расстройства произнес легат.

      – Что вы, что вы. Я распорядитель игр. Если это требуется высоко уважаемому посланнику Рима, то немедленно будет пересмотрен регламент и, если потребуется, сиюминутно будут добавлены новые участники, – отвечал еврей уже стоя, стараясь проявить как можно больше уважения легату, – Кого вы изволите зарегистрировать?

      – Себя.

      – Себя? – медленно и изумленно повторил еврей, – Как скажете. Посланник Рима зарегистрирован как участник турнира. Турнир начнется завтра в девять утра. Желаете оказать нам честь и открыть турнир приняв участие первом бое открытии? Если желаете, мы подберем формального соперника, легат.

      – Не возражаю открыть турнир, но я оскорблен вашим предложением относительно формального поединка! – решил заставить немного понервничать заносчивого еврея Вадим

      – Ни в коем случае, многоуважаемый легат. Я лишь хотел предложить устроить шоу на открытии торжественным показательным боем. Наш турнир абсолютно спортивный, честный и в нем принимают участие в том числе известные на всю республику боксеры, – виновато протараторил еврей.

      – Я устрою шоу и с достойным соперником, – самоуверенно произнес Вадим и повернулся к выходу.– Конечно, легат. Благодарю вас за оказанную честь, – с нескрываемой радостью громко произнес вслед удаляющемуся чиновнику еврей.

      – Построиться в одну шеренгу! Командиры Авий и Чисоре проследуйте за мной! – скомандовал ведущим свой дозор военным Лукретиус, подойдя к складу с особым грузом. Послушно, с похвальной дисциплиной, люди в форме стройно выстроились вдоль небольшого склада, размером с небольшой продуктовый магазин формата “У дома”.

      – Лукретиус, позвольте спросить. В этой шеренге все дозорные, наблюдающие за складом? – негромко спросил Ремус.

      – Именно так, Ремус! А в чем дело? – настороженно спросил примипил.

      – Получается, что обратная сторона склада остается без наблюдения?

      – Все верно, – задумчиво ответил Лукретиус.

      Видимо, люди всегда обладали такой чертой как тщеславие. Показать свою силу и власть, требуя беспрекословного выполнения приказов – людям нравилось всегда. Дозорные, в свою очередь, всем своим видом, взглядом, дыханием и выправкой демонстрировали свою преданность и готовность исполнить любой приказ. Конечно, это естественно и абсолютно необходимо в военном деле. Но в данной ситуации это выглядело так, будто старший военный отдал приказ именно для демонстрации своей власти, чтобы потешить свое самолюбие. А все остальные делали все, чтобы потешить командира. И в ситуации, когда чье-либо главенство выходит на первый план, на второй отходит заданная цель. Возможно, недостаточный диверсионный опыт и отсутствие кабельного вполне логично объясняют подобный подход к делу, но Вадима сильно смущал тот факт, что дружно высунув языки все побежали вилять хвостом перед начальником, оставив, пусть и ненадолго, без присмотра заднюю сторону склада.

      – Вы позволите, я заберу двоих дозорных продолжать наблюдение? – спросил Ремус.

      – Разумеется, легат, – все так же задумчиво ответил Лукретиус, по взгляду которого было заметно, что подобное ранее не приходило ему в голову. Это нисколько не задело его самолюбия и он вновь молчаливым прищуром оценил тактические навыки высокопоставленного чиновника.

      – Вы двое, – сказал Ремус двоим солдатам, предварительно оценив всю шеренгу и выбрав, как ему показалось, двоих самых для этого подходящих. – Я легат Рима. Слушай мою команду!

      Оба с готовностью и чуть ли не с гордостью от оказанной им чести смотрели на легата.

      – Ты идешь на тот угол склада, ты на этот. Вы должны видеть друг друга. Если один пропал из вида – поднимайте тревогу. Если нужна смена – осуществляйте ее только после прихода на точку дежурства сменщика, – указывая руками направления сказал Ремус и обратился к еще двоим солдатам. – Вы выполняете аналогичный приказ стоя по ближним углам склада и наблюдаете за этими дозорными. Остальных расставят ваши командиры.

      Вадиму хотелось лично проконтролировать и с места оценить удобство обзора. С одним из воинов он двинулся к дальнему углу склада. Случайно оглянувшись в обратную сторону он увидел остановившегося и с интересом наблюдающего за инструктажем Лукретиуса, который поймав взгляд легата сразу двинулся дальше за Авием и Чисорой.

      Подойдя первыми к дальнему углу склада Вадим увидел троих горожан удаляющихся от склада. В их одежде что-то было не так. Она была сшита как-то иначе и материал был немного другой, хотя сама стилистика несомненно совпадала с эпохой. Они выглядели именно так, как выглядят персонажи в фильмах.

      – Черт, прямо как из кино вылезли, – пронеслось в голове у Вадима и сразу появилось ощущение беспокойства и того, что за ним кто-то наблюдает.

      Стараясь не подавать вида, Вадим приблизился к солдату, параллельно, как можно более непринужденно, оглядывая окружение. Чуть вдали, метрах в двухста, на небольшой возвышенности был двухэтажный дом, второй этаж которого занимал только половину первого, а на другой половине было что-то вроде лоджии. Такой античной лоджии, украшенной растениями в больших горшках, с уличной печью, двумя стульями и столом. На стульях сидело два человека и один из них явно смотрел в сторону склада и удаляющихся горожан в пестрой одежде. Вадим не успел как следует рассмотреть возможного наблюдателя, т.к. заметил его только мельком, когда поворачивался к солдату, и чтобы не выдать себя не стал задерживать взгляд на подозрительном типе.

      – Сейчас стой смирно. Не крути головой. Смотри только глазами. Понял? – сказал Вадим, повернувшись спиной к сидящим на лоджии людям и держа перед глазами солдата, чтобы тот исполнил все точно.

      – Я вас понял, легат, – испуганно ответил солдат, хаотично забегав глазами по всему периметру, по которому это было возможно сделать не крутя головой, чем вызвал улыбку Вадима.

      – Сейчас от склада отошло три человека. Ты обратил на них внимание?

      – Да, я их видел.

      – Тебе не показалось странной их одежда?

      – Это одежды людей распорядителя порта. Она выделяется на фоне обычных одежд.

      – Это распорядитель порта на балконе здания за мной?

      – Да. Это его вилла.

      – Он связан с Квинтом?

      – В Капуе и в порту все связаны с Басулом Квинтом.

      Поняв, что большего солдат сказать не сможет, а дальнейшие попытки вытянуть какую-то полезную для себя информацию смогут случайно раскрыть постороннему имеющиеся задачи, легат удалился к Лукретиусу, предупредив солдата молчать обо всем и дав команду вольно.

      Вадим вернулся к шеренге солдат у центрального входа на склад. Два командира направлялись сюда же после разговора с Лукретиусом, а сам Лукретиус пошел в сторону пустого причала, движением головы показывая легату идти за ним.

      На широком причале не было ни одного судна, ни одной лодки, ни одного работника. Причал был добротный, на совесть сколоченный из бруса так, что шагая по нему было ощущение будто идешь по асфальту. Он ни в какое сравнение не шел с “современными” сделанными из дерева пешеходными мосточками, наспех сколоченными деревянными сценами, сельскими причалами. Здесь под ногами чувствовался основательный фундамент, дерево нигде не прогибалось и сам причал стоял совершенно неподвижно, не реагируя на быстрые волны, идущие к берегу.

      Остановившись у самой воды на таком расстоянии, что капли от бьющих о причал волн мочили ноги, Лукретиус заговорил:

      – Груз еще не прибыл. Будет вот-вот. Все ваши приказания отданы, – дежурным тоном произнес Лукретиус и чуть тише с нескрываемым интересом спросил. – Чем именно вы занимаетесь в Риме, легат? Это я к тому, что у вас совершенно нетривиальный взгляд и завидная мудрость в военном деле несмотря на достаточно молодой возраст. Кто был вашим наставником? Аристотель?.