Текст книги "Сквозь эпохи (СИ)"

Автор книги: Сергей Майерс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Сквозь эпохи. Часть первая

Сквозь эпохи. Часть первая

      “Сквозь эпохи. Часть первая”

      Сергей Майерс

      Роман о путешествиях сквозь эпохи и непрекращающейся борьбе идеологий. “Сквозь эпохи” представляет собой абсолютный вымысел автора. Повествование не является ни чьим взглядом или мнением ни о настоящем времени, ни об истории.

      Какая, нахрен, туника?

      Вадим проснулся от непривычного, раздражающего звона в ушах. Звон был похож на гул затухающего колокола, который никак не мог окончательно замолкнуть, продолжая монотонно гудеть, вызывая чувство близкое тошноте. Открыв глаза, окружающее пространство перед Вадимом несколько раз словно прокрутилось по часовой стрелке и резко остановилось на привычном месте. Все встало на свои места. Но в то же время было что-то не совсем так. Окна стали на привычной высоте от пола. Стол с аккуратно расставленными столовыми приборами находился ножками вниз на полу как и положено быть столу. Вадим лежал на спине на кровати, накрытый по грудь тонким грубым одеялом. Через солнечный колодец на потолке луч света освещал комод весьма странной формы со слегка небрежно уложенной на него тунику. Рядом с кроватью стояли почти новые сандалии.– Какая, нахрен, туника? – внезапно пронеслось у него в голове.

      Вадим резко вскочил, оторвав корпус от кровати, приняв сидячую позу. Озираясь по сторонам, Вадим чуть не потерял свои глаза, которые, как казалось, готовы были вывалиться из орбит и укатиться как можно дальше от луча света, бьющего с потолка и освещая почти всю комнату.

      – Так, что за ерунда? – в панике пытался он упорядочить мысли и дать объяснение не совсем привычной обстановке, учитывая, что вчера, наигравшись вдоволь в, доставшийся по бесплатной подписке шутер, он лег спать в своей комнате. В монолитной новостройке. В Питере. – Ещё сплю? Нет, слишком реалистично. Хотя во сне часто кажется, что все реально и это не сон.

      Вдруг раздалась неизвестная мелодия, звучащая как будто издалека.

      – Уф, ну все в порядке. Значит, сон. Как раз и будильник зазвенел, – хоть мелодия и незнакомая, это нисколько не смутило парня, потому что его смартфон от известного корейского гиганта имел обыкновение самостоятельно скачивать и устанавливать обновления, менять заставки. И звонки. – Вот теперь все встало на свои места. Еще и мелодия в тему, с античной тематикой, – с облегчением и улыбкой подумал он.

      Вадим почти полностью успокоился, ведь сны имеют обыкновение подстраиваться под окружающую обстановку. Ведь может же сниться дом, который готовятся разрушить и в момент самого взрыва наяву падает картина со стены. Или ты с высоты долго-долго падаешь в море и в секунду самого погружения кто-нибудь смывает воду в туалете, не потрудившись закрыть за собой дверь.

      – А почему я не просыпаюсь? Я все также бодр, а музыка все не затихает. Более того, сменилась мелодия и стал отчетливо слышен гул голосов, доносящихся из окна с улицы?!

      Вадим робко ступил на пол босой ногой. Впечатления от соприкосновения были весьма настоящими. Нахлынувшее пару секунд назад ощущение умиротворенности и успокоения, сменившее первоначальную панику, теперь плавно переходило в приводящий в замешательство испуг.

      Медленно, стараясь не издавать никаких звуков, Вадим стал двигаться в направлении окна. Его взгляд был сконцентрирован на окне. Оцепенев от испуга, он боялся смотреть по сторонам. Он сосредоточенно смотрел на окно, из которого был виден только яркий солнечный свет. Где-то внутри таилась надежда, что добравшись до окна и выглянув навстречу источнику света он наконец проснется.

      Несмотря на то, что в комнате было явно тепло и он отчетливо ощущал, что ковер под ногам теплый, грубый и колючий, щиколотки буквально окоченели и он не чувствовал надежной опоры на полу. Ему казалось, что его стопы стали круглыми и если он оторвет одну ногу от пола, то сразу упадет.

      Покачиваясь – по крайней мере ему так казалось – он медленно дошел до окна и выглянул в него.

      За окном было лето, небо и солнце. Это было единственное, что Вадим смог с уверенностью опознать из увиденного. Хотя казалось, что солнце здесь какое-то другое. Жарче и больше в размерах. Но то, что это именно солнце – не вызывало никаких сомнений.

      Остальное было явно чужое. Как будто из другого времени. Здания на улице были явно старыми, построенными во времена фараонов или кого-то там еще. Часто ли знают наверняка не только туристы, но и сами жители средиземноморских побережий когда на самом деле были построены их дома? Вадим, конечно, бывал в Турции и прогуливался по улочкам Анталии – сейчас ощущения схожие. Но не те. Все слишком новое, другое. Никаких проводов между домами. Никаких спутниковых тарелок. Ни одной припаркованной машины. Воздух другой. Пропахший пряностями и овощами, навозом и брагой. Похожие запахи всколыхнули в нем давно забытые воспоминания с самого детства. Лет с трех-четырех, когда он приезжал в гости к бабушке в Новгородскую область в маленькую деревеньку, находящуюся в такой глуши, что там не было даже обычного проводного телефона, не говоря даже об интернете или сотовой связи.

      Взгляд из окна падал на узкую улочку шириной метров десять. Судя по тому, какая она была оживленная и как броско оформлена, это была не обычная улочка, а довольно важная артерия в незнакомом населенном пункте.

      Люди сплошным потоком шли в обе стороны по улице. Кто-то торопился. Кто-то не спеша прогуливался и болтал друг с другом. Кто-то стоял у торговых палаток, расставленных вдоль зданий по обеим сторонам улицы. Все здания были весьма однотипными. Белые, с желтоватым оттенком. С маленькими окошками без стекол и цветными не то коврами, не то половиками вместо дверей.

      Улица, казалось, бесконечно тянется в одну сторону, теряясь среди пестрых палаток; ковров, висящих на каждом доме, на веревках между домами и вообще везде, где только можно; и слепящего отражения солнца от побеленных известью домов.

      В другую сторону она уходила метров на пятьдесят, где начиналась большая, судя по всему, рыночная площадь, заставленная множеством палаток, на которой народу было еще больше, чем на улице.

      Люди на улице выглядели так, будто их выпустили прямо с экрана какого-нибудь высокобюджетного сериала про Древний Рим или Древний Египет. Так просто и так естественно выглядели их одеяния, что у Вадима стало складываться ощущение, что он сам оказался внутри сериала. Внутри дорогого, современного, высокотехнологичного сериала со звездными актерами. Не на съемочной площадке, а именно внутри самого действия и именно в том антураже, как все это выглядит с экрана телевизора.

      Мужчины были одеты преимущественно в туники и сандалии, а женщины в столы или паллы и урины. В тонкостях античного гардероба Вадим разобрался много позже, а сейчас для него вся одежда была абсолютно одинаковой. Несмотря на то, что тип одежды практически не отличался друг от друга, внешний вид ее позволял определить достаток и положение владельца.

      Простые, одноцветные одеяния, сшитые как будто из мешков носили явно не зажиточные горожане. Нередко такие люди были совсем босые и верно являлись обслуживающим персоналом торговой части города или более обеспеченных господ.

      Люди, позволившие себе сшить одежду из мешков подороже, без исключения были в сандалиях или калигах. При этом у них обязательно присутствовали различные украшения вроде ожерелий или браслетов.

      И самые сливки местного общества были одеты в красивые цветные одеяния с множеством украшений. Чем было пестрей одеяние и чем больше была сопровождавшая его свита, тем более достопочтенно выглядел такой гражданин и отчего-то возникало желание ни в коем случае не пересечься с ним взглядом.

      Лицо Вадима не выражало вообще никаких эмоций. Он просто смотрел на происходящее внизу, ни о чем не думая. Он только впитывал поступающую информацию и выглядел как утомленный бесконечными выходками своего дитя родитель, смотрящий отстраненным и равнодушным взглядом на очередной безобидный закидон чада.

      Отвлечься от подобия реконструкции чего-то из прошлого его побудило горячее солнце, которое напекло ему голову так, что даже начало слегка темнеть в глазах. В последней попытке прийти в себя Вадим сильно зажмурился, подождал долю секунды, снова открыл глаза и поняв, что ничего не изменилось, развернулся с намерением отойти от окна. Перед ним стоял мужчина.

      – Вы проснулись, Ремус. Очень хорошо. Меня зовут Лукретиус. Куинтус велел присмотреть за вами, пока он не вернется из Африки.

      Мужчина совершенно точно говорил на другом, незнакомом языке, но Вадим его прекрасно понимал, хотя вообще-то, кроме английского других языков он не знал.

      Вадим продолжал смотреть на незнакомца. Это был среднего роста человек лет пятидесяти с худощавым лицом и длинным клювообразным носом. Аккуратную, даже немного стильную прическу почти целиком покрыла седина. Лицо было гладко выбрито. Взгляд, несмотря на видимую усталость, был уверенный и целеустремленный. На левой руке было два старых больших шрама от пореза мечом. Туника выглядела довольно солидно, а правую руку украшал золотистый браслет с несколькими разноцветными камнями. Но больше всего в глаза бросился амулет на шее с изображенным на нем перевернутым треугольником с римской цифрой “XII” посередине. Висел он так, что бросился бы в глаза любому взглянувшему на Лукретиуаса человеку. Очень было похоже на некий отличительный знак, демонстрация которого наделяла носившего его особым статусом. И кинжал на поясе с правой стороны. Не какой-то кухонный нож, а именно кинжал, подобный тем, что представляются в кино как редкое именное оружие очень важного героя.

      Беспокойство и испуг куда-то ушли. Осталось только искреннее непонимание происходящего, но Вадим решил собраться и изобразить невозмутимость, хотя со стороны он выглядел скорее потерянным. Он уже понял, что беспокойство ни к чему не приведет, осталось только взять себя в руки и постараться максимально холодно все воспринимать. Именно холодно и эпитет “трезво” здесь вообще неуместен, т.к. не было окончательной уверенности в том, что античный город и вчерашний марафон в шутер от первого лица не являются непредвиденным последствием какой-то хорошей тусовки.

      Лукретиус продолжал:

      – Люди Куинтуса привезли вас вчера в бессознательном состоянии. Они сказали, что это следствие легкого недомогания, которое не является недугом и ваш лекарь советовал вам лишь пару дней отдохнуть. Но они предупредили, что у вас может быть не совсем ясным сознание из-за неудавшейся попытки вашего отравления, – он говорил вполне естественно и в его взгляде не было ни тени подозрения, что позволило Вадиму считать себя выглядящим вполне органично среди этого безумия.

      – Прошу одеться и следовать за мной, – прозвучало настолько властно, что Вадим машинально двинулся за ним, схватив тунику с комода и только через несколько шагов его мозг задал вопрос своему телу: “А как это ты пошло само без моей команды?”.

      Натянув непонятно как выходя из комнаты тунику, Вадим спустился по лестнице со второго этажа, где находилась спальня, в которой он проснулся, на первый этаж в просторное светлое помещение, являющееся одновременно кухней, столовой, гостинной и прихожей. От улицы помещение отделял только кусок ткани в дверном проеме, аналогичный тем, что он видел выглядывая из окна. В помещении находились две женщины в простых одеяниях, занятых, по-видимому, делами по дому.

      – Легат, вы надели тунику наизнанку. И почему вы не надели сандалии? – слегка удивленным голосом произнес Лукретиус.

      Вадим не сразу понял, что обращаются к нему. Его мозг был занят построением целостной картины из всего массива увиденного и услышанного, пытаясь хотя бы отчасти создать вокруг себя иллюзию нормальности, в которой можно было бы начать принимать какие-то осознанные решения.

      Когда до Вадима дошло, что обращаются к нему, он на несколько мгновений почувствовал наполняющий его, сочащийся наружу испуг, и уже готов был просто упасть и завыть от беспомощности, как непонятная волна злости, вызванная пониманием безысходности и невозможностью изменить что-либо вокруг, стала накрывать его.

      – Мне нужен стакан воды! – сказал он сердитым, повышенным голосом. Причем, его слова не были обращены к кому-то конкретно. Они были произнесены голосом жесткого руководителя, потребовавшего чистой бумаги для принтера в офисе, после чего рядовые сотрудники обычно начинают в панике, толкаясь друг с другом, бегать по помещению в поисках бумаги для шефа. – Латынь, это же чертова Латынь, – вдруг понял Вадим, после того как первый раз за сегодня открыл рот. – Откуда я знаю Латынь? Почему я говорю на Латыни?

      Тем не менее, осознание того, что он вдруг стал свободно понимать и изъясняться на новом языке, нисколько не смутило его. Он уже принял для себя решение играть в эту новую игру с полным погружением и хотя бы попытаться получать удовольствие от происходящего, так как ничего более позитивного ему в голову не приходило.

      – Пожалуйста, ваша вода, легат, – услужливо произнесла молодая смуглая девушка, протянувшая тяжелый керамический стакан, больше похожий маленький цветочный горшок, чем на посуду.

      Пока легат пил воду, девушка стояла перед ним, слегка опустив голову, вытянув вперед руки, готовые взять обратно стакан, после того, как посланник утолит свою жажду. Девушка была невысокого роста, хорошо сложена. У нее были очень густые и широкие брови. Почти сросшиеся, что было несколько отталкивающим во, в целом приятной, внешности. У девушки не было никаких украшений, только туника и сандалии. В девушке определенно было что-то притягивающее и сексуальное, но брови безжалостно портили всю картину.

      Вода как вода. Прохладная, бодрящая. Допив до дна, легат вложил стакан в руки служанки и обратился к Лукретиусу:

      – Где я могу умыться?

      Вполне серьезно без намека на улыбку Лукретиус ответил:

      – Лучший общественный туалет для знатных горожан находится за рыночной площадью. Если вы хотите обтереться, то купель на улице, – и указал на дверь из железной решетки, находившуюся позади Вадима, незаметную сразу из-за отчасти загораживающего ее каменного стеллажа с продуктами.

      Вадим молча направился к решетке, с некоторой опаской полагая, что если решетка будет закрыта на какой-нибудь мудреный замок или щеколду, то он окажется в весьма неловкой ситуации, когда будет просто смотреть на дверь и пытаться разобраться в незнакомом механизме. К внутренней напряженности добавилась еще одна трудноперевариваемая деталь в виде оклика Лукретиуса:

      – Исора, принеси легату полотенце. Легат прошу на пару слов, – было произнесено, когда Вадим оставался в трех шагах от решетки и появился отличный шанс потянуть время, выслушивая Лукретиуса, и изучить дверной замок, которого в итоге не оказалось вовсе. На двери был обычный железный засов и тот был открыт. – Легат, вы у нас еще не были, но после событий связанных с залитыми мочой богов рабами, принесшими кучу дерьма в наш город, рабы здесь несколько на особом положении. Иными словами здесь не столица. Насилие над рабами негласно порицаемо, – сообщил римлянин, догнав Вадима.

      – Я понял, – сказал Вадим и двинулся в соседнее помещение.

      В следующем, небольшом, размером три на четыре метра, помещении не было ничего, кроме мраморной скамейки, а по правую руку совсем не было стены и сразу начинался просторный внутренний двор под открытым небом. Во дворе у самой стены была большая каменная купель. Точнее, огромный кусок камня с выдолбленной в нем купелью. Рядом находилась из такого же камня стойка с чем-то вроде таза, наполненного водой.

      У тут Вадим понял, что ему очень хочется в туалет по малой нужде, но ничего даже отдаленно похожего на уборную в глаза не бросалось. Вадим полностью вышел во двор, который с трех сторон был окружен стенами прилегающих зданий, а с четвертой стороны была высокая (метра четыре) стена с огромными деревянными воротами, в которые бы поместилась даже еврофура.

      За исключением купели, стойки с тазом и некоторого подобия кухонной столешницы, являющейся частью стены, с несколькими глинянными кувшинами на ней, Вадим больше ничего не видел и немного напрягся, т.к. сейчас придется объяснять, что ему хочется в туалет, а он даже понятия не имеет как здесь это устроено.

      Не желая наломать дров, Вадим решил дождаться Исору, которая появилась тут же с полотенцем и маленькой миской в руках. Полотенце Исора положила на каменную стойку рядом с тазом, а в маленькую миску зачерпнула немного воды из кувшина, стоявшего на столешнице в компании еще нескольких сосудов, и поставила сбоку от полотенца.

      Помня, что он, вроде как, какая-то шишка, Вадим с наигранной вальяжностью обратился к служанке:

      – Мне необходимо по малой нужде. – Как же идиотски это звучит, подумал Вадим, но, прокрутив эту фразу в голове, пришел к выводу, что стилистически он попал в дух времени и задал вопрос. – Где я могу это сделать?

      Исора слегка вопросительно посмотрела на него, как обычно смотрят, когда задают вопросы, на которые очевидны элементарные ответы.

      – Я из столицы. У нас все немного иначе.

      Непонимание во взгляде служанки мгновенно сменилось на испуг. Было видно, что она винит себя за непозволительную грубость к высокопоставленному гостю. Опустив глаза, служанка быстро засеменила к столешнице с кувшинами и указала на тот, из которого она набрала воды в миску.

      – Прямо сюда? – удивленно воскликнул Вадим. Служанка молча и смиренно кивнула головой, не глядя на гостя.

      Вадим не смог сразу принять эту информацию. Он посмотрел по сторонам в поисках затаившихся статистов, наблюдавших за ним. У Вадима было такое чувство, что как только он приступит к своим делам из всех окон и дверей с хохотом начнут вываливаться люди, от души смеясь над удачным пранком.

      Уже позже Вадим узнал, что в Риме (Древнем, разумеется) вместо современной зубной пасты было принято использовать мочу для полоскания рта. Но эту занятную особенность Вадим предпочел не перенимать, посчитав для себя достаточным просто знать о подобном историческом факте.

      Вадим подошел к указанному кувшину. Взглянул на Исору. Понял, что она будет присутствовать и, на секунду зажмурившись, справил нужду.

      Подойдя к тазу, Вадим снял тунику и положил ее на край купели. Начал умываться. Вода была теплая. Вадим, стиснув зубы, отгонял от себя мысли о том, что вода ему могла достаться от кого-то, кому повезло умыться раньше. Вытерев лицо, Вадим взял в руки свою тунику и, крутя ее в руках, пытался разобраться как правильно ее одеть.

      Вдруг Исора протянула руки, невинно взглянув на Вадима, взяла тунику, перевернула, вывернула с изнанки и подала Вадиму так, что дальнейшие действия с одеждой вопросов у него уже не вызывали.

      Пока Исора проводила незамысловатые манипуляции с туникой, Вадим еще раз подчеркнул слаженность молодой девушки. Кожа ее была гладкая и чистая. Загар ровный, с легким оттенком молочного шоколада. Фигура стройная и подтянутая. В довесок к этому без труда различалось полное отсутствие нижнего белья под легкой накидкой – паллой. Практически любое движение Исоры открывало взору Вадима части тела, обычно скрываемые нижним бельем. С разных ракурсов отлично просматривались пикантные подробности женского тела, но лишь отчасти, позволяя воображению с искренним удовольствием дорисовывать окончательную картину.

      – Что там за история с обоссанными? – с шутливым сожалением подумал Вадим. – Гореть им в аду. Я бы с радостью воспользовался правом насилия над привлекательной рабыней.

      – Вы желаете полоскать рот? – спросила Исора, протянув Вадиму миску со стойки с тазом.

      Вадим в ужасе посмотрел на миску, потом на кувшин, из которого была набрана миска и в глазах у него слегка потемнело.

      Он немного приподнял руку, направив раскрытую ладонь в стороны Исоры и слегка покрутил головой, демонстрируя отказ.

      Все отвлеченные мысли моментально покинули его и он быстрым шагом направился обратно в дом.

      Как только Вадим зашел в дом вторая служанка с почтением пригласила его за стол. Прежде чем сесть за стол и приступить к трапезе, Вадим поднялся наверх, чтобы вдоволь намучиться со шнуровкой сандалий. Когда он спустился к столу, Лукретиус уже сидел напротив пустого места, куда предполагалось сесть гостю. Вадим не сразу устроился на стуле, пытаясь сперва незаметно изучить сандалии Лукретиуса, испытывая опасения быть посаженным на пику местным стражником, заподозрившем в незнакомце что-то враждебное в завязанных бантиком сандалиях.

      Все попытки рассмотреть ноги хозяина дома не увенчались успехом и не желая смутить римлянина, Вадим решил приступить к приему пищи.

      Перед ним была пустая тарелка. Рядом лежала железная ложка и вилка. Именно железная. Именно такая ассоциация у него возникла, когда ему случилось первый раз увидеть эти приборы. Серый, тусклый, с темными пятнами металл, выглядел будто обычную алюминиевую ложку одновременно перегрели и облучили, перед этим выкопав ее в месте поиска давно исчезнувшей цивилизации..

      Посередине стола стояла большая тарелка с сочным куском мяса, похожим на свинину, миска с кучей разной зелени и тарелка с ароматным хлебом.

      Из напитков на столе разместились два кувшина, от вида которых у Вадима пробежали неприятные мурашки по шее, напоминая ему о нестандартных традициях пользования кухонной утвари, с которыми он только что познакомился во внутреннем дворе..

      – Два куска мяса и спаржу, – слегка уныло сказал хозяин.

      Вторая служанка быстро и профессионально отрезала два приличных куска от филейной части тушки и добавила три кустика спаржи. Исора молча и неприметно налила в стакан хозяина красноватую жидкость.

      – Наверное, вино, – подумал Вадим. – В фильмах они всегда хлещут вино. Причем, никогда не пьянеют.

      Тут в памяти легата всплыло несколько эпизодов из его родного Питера, когда его приятель Колян чуть ли не насильно заставлял его слушать, постоянно сводя тему почти любого разговора к Древнему Риму. Как в это время жили люди, про их быт, про возрождение Карфагена, про Цезаря, про их общественные туалеты. Колян постоянно кидал в ВА и Фэйсбук ссылки на документальные видео и различные статьи про Древний Рим. Вадим даже что-то прочитал и посмотрел, но особо эта тема его не впечатлила и он ограничился весьма поверхностным изучением материала, забив на все только начав смотреть один из подкастов. Да и вообще, Колян был весьма своеобразным человеком. Весьма умен, местами зануден, но очень скрытен. Между собой его иногда называли “фэйсом”, хотя, в целом, парень был простой и свой. У многих закидоны бывали похлеще. На секунду Вадиму показалось, что Колян приложил к происходящему свою руку из-за обиды на то, что приятель не разделил с ним обожания античной эпохи.

      – Два куска мяса и капусту. И, – выдержав короткую паузу. – Вина.

      Пьянеть, конечно, ему совсем не хотелось, но он просто боялся представить, что может быть в другом кувшине и просто выбрал тот напиток, который был известен наверняка.

      Мясо было отменное. Такое вкусное, сочное и натуральное, Вадиму, пожалуй, еще ни разу не довелось пробовать. А вино оказалось совсем не крепким и если бы он не знал, что это вино, то подумал бы, что в стакане разбавленная водой смесь соков из нескольких фруктов.

      – Как ваше самочувствие? – немного прохладно, с намеком на заботу спросил Лукретиус у гостя.

      – Туман. В голове только обрывочные воспоминания. Никаких деталей, имен, лиц. Очень много вещей кажутся совершенно незнакомыми, – спокойно и снисходительно ответил Вадим.

      Еле заметно скользнув взглядом на одну из служанок, он обратился к хозяину дома:

      – Мы можем обсудить здесь упомянутую вами попытку отравления?

      – Несомненно. Люди Куинтуса доставили вас вчера около полудня. Вы были под действием снотворного, которое вам дал лекарь для очень длительного сна, необходимого организму в борьбе с ядом и последующем восстановлении. В состоянии сна вы находились почти трое суток. Повезло, что лекарь с точностью определил вид яда и принял меры по его нейтрализации еще до того, как яд начал поражать организм. Какие-либо побочные действия яда на физическом уровне лекарь исключил, но предупредил, что весьма вероятны проблемы с памятью и восприятием реальности. Это все, что мне передали.

      Собственно, эта информация ничего не дала легату и он попросил продолжать по существу, уделив внимание подробностям о целях его пребывания здесь:

      – Да, с восприятием действительно проблемы, – легат еще раз акцентировал внимание Лукретиуса на своем поведении, которое могло показаться странным, тем самым извиняясь за возможный дискомфорт и сумятицу, вызванные не зависящими от гостя обстоятельствами.

      Переводя разговор на житейский манер, хозяин продолжал:

      – Если у вас это вызывает неудобство – напрасно. После начала нашего сотрудничества с Куинтусом я видел столько всего, что рассказав это кому-либо... Меня бы просто сожгли без раздумий.

      Слова Лукретиуса окончательно успокоили Вадима. Ему даже начало казаться, что Санкт-Петербург и 21 век ему просто приснились. Ведь дом, слуги, военный, запахи, солнце были абсолютно реальными. Здесь и сейчас. А Питер был только в его голове.

      – Как я понимаю, я здесь не только восстановиться из-за отравления? Расскажите мне о Куинтусе и ситуации в империи в целом. В текущий момент времени, – оценив поддержку Лукретиуса, попросил продолжать легат.

      – Я мало знаком с Куинтусом. Мы виделись всего дважды. Сейчас он поставлена перед нами задачу ослабить влияние семьи Квинтов в Капуе. При вашем содействии мы должны выработать план и привести его в исполнение. Я лишь исполнитель, прикрытие и ваш верный соратник. Клятву верности я принес более пяти лет назад еще до восстания рабов, всем сердцем уверовав в ценности, хранимые вами. С тех пор я не задаю ненужных вопросов. О текущей задаче знаю лишь то, что нам всеми силами необходимо ослабить влияние Басула Квинта и не позволить ему помешать созданию великого союза Цезаря, Красса и Помпея, – слегка приглушенным голосом сказал Лукретиус.

      – Расскажите мне больше о семье Квинта. С самого начала, – сложно было не различить в тоне Вадима явный, хоть и тщательно скрываемый, интерес к набирающему обороты сюжету.

      Лукретиус отметил загоревшийся взгляд легата и принял это как само собой разумеющуюся реакцию на предстоящую работу, направленную на защиту истинных ценностей и идеалов. Но сам Вадим был далек от этих идей по той простой причине, что он знал лишь о их существовании, но ни грамма о содержании. Просто атмосфера, царившая вокруг, запал, помноженный на харизму собеседника, и ощущения причастности к чему-то таинственному вселяло в Вадима ощущение собственной значимости в деле необычайной важности. Взбудораженный организм буквально распирало предвкушение чего-то особенного. Впечатления были как ото сна, в котором его чествуют, любят и превозносят как настоящего героя. И он уже не хотел просыпаться. Он боялся проснуться и понять, что он обычный парень с обычной работой, а не человек у которого есть власть, положение и именно от него зависит дальнейшая судьба великих государственных деятелей. Сердце его пылало. Он принял свою новую роль. Он хотел играть эту роль. Ему хотелось толкнуть пламенную речь в стиле героических персонажей, представленными первосортными актерами: “Так давайте же приступим к выполнению нашей великой миссии и положим конец злодеяниям, ниспосланного на землю самим Плутоном, не благочестивого Басула Квинта и вместе остановим его! Вперед! На смерть!”. Но проиграв в голове такой эпизод со своим участием и поняв излишнее переигрывание и даже комичность момента, Вадиму удалось взять себя в руки и продолжать вести беседу в более спокойной манере.

      Лукретиус продолжал:

      – Еще когда наши земли топтали огромного размера существа высотой с двадцатиметровые статуи, подобно Афинским, размером с виллу магистрата, расположенную под склоном Везувия, и оставляли после себя следы такой глубины, что наполнив их морской водой можно было бы разводить там рыб и водоросли...

      – Вот так сначала... – подумал про себя немного озадаченный гость. – Это им еще про большой взрыв в школе не рассказывали...

      – Представители этой семьи уже жили на территории сегодняшнего Парфянского царства. Так гласит та единственная их история, которая у нас есть, – сделав небольшую и очень уместную паузу, Лукретиус продолжил. – В Капуе они живут с последней Самнитской войны. Как только Капуя окончательно перешла под полный контроль Рима, они приняли очень активное участие в развитии города и в скором времени фактически контролировали весь город, владея большей частью торговых путей, не занимая при этом никаких чинов. При попытке претора принять решение не в пользу этой семьи, тут же следовал грозный оклик из столицы и претору ничего не оставалось как признать главенство этой семьи, над которыми оказались не властны даже вековые законы Рима. Около ста лет назад, когда принадлежность Капуи к Риму не вызывала ни у кого сомнений, варвары попытались осадить и разграбить город. Уже на следующий день к Капуе подошел Римский легион, одетый по форме Рима, но не имеющий никаких отличительных знаков, которые бы указывали на то, кто командует этим легионом и кому именно он подчиняется. С тех пор данное семейство обросло мифами и неподтвержденными историями. До сих пор влиятельные и уважаемые политики считают, что у этой семьи есть своя армия, способная противостоять всем Римским легионам и готовая появиться в любом месте так быстро, что даже в случае осады столицы, она будет взята до прибытия любой подмоги.

      Лукретиус невозмутимо продолжал. В его взгляде не было ни капли озабоченности, несмотря на грозную силу, с которой им предстоит столкнуться. А может он и не верил в бытующее мнение, либо просто повидал на своем веку такого, что строить козни против хозяина целой армии для него все равно, что подготовка к вечерней трапезе.

      – До событий в доме Батиата влияние Басула в городе достигло поистине безграничных масштабов. Они уже лично занимались назначением своих людей на все более или менее значимые должности в городе. Абсолютная власть этой семьи в городе более ни у кого не вызывала сомнений. После двух случаев, связанных с внезапной кончиной крупных чиновников, имевших огромный авторитет, почет и давнюю историю, но имевших смелость выступать против политики Квинтов, город стал полностью принадлежать этой семье. Но из-за своей чрезмерной и беспринципной вседозволенности они вышли из тени и весть о них начала раздражать серьезных людей в Риме. Они контролировали все торговые пути идущие через Капую – один из ведущих перекрестков республики – и начали откровенно диктовать свои условия Риму. Именно тогда я и познакомился с Куинтусом.