Текст книги "Мстители"

Автор книги: Сергей Таранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

За двадцать минут до его прибытия на той же платформе остановился поезд из Средней Азии. На перрон высыпала пестрая масса пассажиров, к ним тут же подбежали торговцы всевозможной дорожной снедью.

Затерявшиеся в толпе, Ольга и Игорь почувствовали себя более спокойно, нежели на пустом перроне. Через десять минут объявили о прибытии московского поезда.

Ольга сказала Игорю:

– Пора! Иди!

– Я хочу убедиться, все ли нормально.

– Не волнуйся, все будет как надо. Встретимся, как и договорились, через два часа в Артемьевске. Не опоздай.

Она обняла и поцеловала Игоря. Тот с неохотой отправился к припаркованному автомобилю.

Ольга провожала его взглядом, пока он не скрылся из вида. Тем временем объявили, что московский поезд прибывает на третий путь.

Ольга глубоко вздохнула и тут же резко выдохнула.

"Ну все! Пора за работу!" – приказала она себе.

Чувствовала она себя достаточно уверенно. Появился кураж, азарт охотника во время погони.

Она была одета в свое обычное "боевое" снаряжение: темные джинсы, темная куртка и кроссовки. За плечами у нее висел небольшой рюкзак типа модных молодежных рюкзачков.

Лишь шапочку она надевать пока не стала, держа ее в кармане. Пистолет находился в рюкзаке.

Показались приближающиеся огни электровоза. Вслед за ним мимо Ольги поплыли вагоны. Она рассчитала чуть неточно – около нее остановился девятый вагон, нужен же был десятый.

Обычно ночью проводники не очень старательно выполняют свои обязанности и не стоят на входе в вагон, проверяя всех вошедших.

Однако спальный вагон был исключением. Пожилой полный проводник, выйдя на перрон, встал у вагонной двери.

"Черт!" – выругалась про себя Ольга. До этого она рассчитывала вместе с вокзальными продавцами проскользнуть в вагон и запереться в туалете до отправления поезда. Времени было в обрез, так как поезд стоял всего пять минут, планы приходилось корректировать на ходу и очень быстро.

Ольга огляделась. Вдалеке двое проводников оживленно разговаривали, ни на кого не обращая внимания. Толстый проводник десятого вагона отвернулся. Воспользовавшись этим, Ольга стремительно нырнула под поезд между колесами.

Вынырнув с противоположной стороны, она вновь огляделась. От вокзала ее отделял товарняк, стоящий на соседнем пути. Никаких железнодорожных рабочих видно не было.

Ольга вынула из кармана резиновые перчатки, надела их и побежала к десятому вагону. Ухватившись за поручни, она подтянулась и заглянула в дверное окно. И сразу же отпрянула: со стороны перрона в тамбур зашел проводник. Он неспешно закрыл дверь, закурил и остался в тамбуре. В этот момент поезд тронулся.

Ольга, вытянув руку, ухватилась за свисающий между вагонами обрезиненной электрокабель.

Повиснув на одной руке, она тут же ухватилась за кабель второй рукой и, упираясь ногами в заднюю стенку вагона, стала карабкаться наверх. Наконец ей удалось зацепиться за выступ крыши. Ольга рывком подтянулась и легла животом на крышу.

Поезд тем временем набирал скорость. Ольга распласталась на крыше. Нужно было отдохнуть, а заодно дождаться, пока состав покинет освещенную территорию станции.

Немного погодя она натянула шапочку с прорезью для глаз. Потом села спиной к ветру и стала распаковывать рюкзак. Первым делом Ольга достала пистолет и засунула его за пояс. Следующим движением она вынула альпинистскую веревку, на одном конце которой имелся крюк.

Веревка была пропущена через широкий специальный пояс, позволяющий с помощью системы карабинов фиксированно увеличивать ее длину.

Закинув рюкзак обратно за спину, Ольга, плотно прижавшись к крыше, поползла в сторону купе, которое, по ее расчетам, ей было нужно.

Ползти пришлось достаточно долго, почти через весь вагон, навстречу ветру. Ольга знала, что ее преследуемые ехали в двух последних купе, возле туалета. Она рассудила, что наверняка московский чиновник не будет ехать в купе рядом с туалетом и отдаст его охранникам.

Наконец Ольга достигла того места, которое ей было нужно. Не поднимая головы, она подползла к краю вагона со стороны общего коридора и отцепила конец веревки от пояса. Закрепив крюк за выступ крыши и стараясь держать веревку натянутой, она переползла на противоположную сторону вагона.

От того, будет ли веревка натянутой, зависела ее жизнь. Если крюк сорвется, шансов уцелеть у Ольги практически не останется.

Держась за веревку, Ольга подползла к краю крыши и свесила голову вниз.

То, что она увидела, и обрадовало ее, и огорчило.

Во-первых, окно купе, где ехал московский чиновник, было открыто. Значит, с этой стороны нападения не опасались и оставалась возможность застать врасплох.

Во-вторых, окно оказалось несколько левее, чем она ожидала. Веревку придется переместить, по прикидкам Ольги, метра на полтора.

Когда веревка была перезакреплена, Ольга рассчитала, насколько необходимо ее ослабить, чтобы во время прыжка грудь оказалась на уровне открытого окна.

Оставались самые последние приготовления. Ольга вынула из кармана браслетик с металлической цепочкой длиной сантиметров в тридцать. Она надела браслет на запястье, достала из-за пояса джинсов пистолет, прикрутила к стволу глушитель и прикрепила свободный конец цепочки к рукоятке пистолета – теперь он никуда не денется.

Все было готово к нападению. Ольга легла на спину, чтобы на несколько секунд расслабиться и набраться сил.

...Француз проснулся от толчка, который сопровождал остановку поезда. Он бросил взгляд в окно. За стоящим рядом с их поездом товарняком виднелась крыша вокзала. "Балтайск", – гласила вывеска на крыше.

Француз достал сигареты и закурил. С Борисом Сергеевичем, пользуясь подпитием последнего, он договорился, что будет курить прямо в купе, из соображений безопасности. Поскольку речь шла о безопасности самого Бориса Сергеевича и его пятисот миллионов, он с пониманием отнесся к просьбе.

Однако в купе было и без того душно, и Француз решил, что покурить все же лучше в коридоре. Он вышел в коридор и открыл окно, которое находилось напротив двери в купе.

На перроне мельтешил народ с какого-то восточного поезда, суетились торговцы в надежде, что пассажирам среди ночи приспичит покупать сигареты, лимонад или яблоки.

Сделав несколько глубоких затяжек, Француз выбросил сигарету на перрон и уже собирался было закрыть окно, как его взгляд приковала стоящая на перроне светловолосая девушка. Француз всегда имел обыкновение разглядывать смазливых девиц, но лицо этой девушки показалось ему знакомым.

"Интересно, где я ее видел? – задумался Француз. – Не иначе у себя в постели... Слава Богу, немало поколесил по стране, где-нибудь и попала под меня".

Он вернулся в купе и захлопнул дверь. Вагонным замкам Француз не доверял, они открывались очень легко, поэтому в специальное углубление в двери, не позволяющее отогнуть рычажок блокиратора, он вставил спичечный коробок. Теперь замок был зафиксирован намертво.

Француз лег на постель и автоматическим движением засунул руку под подушку, нащупывая пистолет. Совершив это самоконтролирующее действие, он скрестил руки на груди и закрыл глаза.

Поезд тронулся, и свежий ветерок приносил в окна вагона приятную и желанную прохладу.

Борис Сергеевич храпел. Общение с молоденькими девушками и приличная доза коньяка, которую он принял в гостинице, все же сказались на этом бодрячке. Он отправился на боковую почти сразу, как они сели в поезд, и до сих пор не просыпался.

Француз тоже начал погружаться в сон, убаюкиваемый перестуком колес.

И вдруг он вспомнил...

– Сука! – едва сдерживая крик, прошипел он и рывком уселся на койке. Девица, на которую он таращился в Балтайске, была со снимка пляжного фотографа! Снимок остался у Хмеля, но Француз мог поклясться, что девица именно та.

Француз стал лихорадочно соображать, что бы это могло значить. Если эта баба действительно крутая и работает киллером, то что она могла делать ночью на забытой Богом станции? Ведь они напрочь потеряли ее следы после Сочи.

"Может быть, это простая случайность?" – успокаивал себя Француз. Однако жизненный опыт подсказывал, что таких случайностей не бывает.

"Пора будить ребят", – решил Француз. Надо, чтобы они были начеку. Не то чтобы он испугался: Француз повидал в жизни всякого и хорошо научился зажимать свой страх в кулаке. Однако дело, которое поручил ему Хмель, было настолько важным и ответственным, что рисковать Француз не имел ни малейшего права.

Он начал торопливо натягивать на себя рубашку. И тут за стеклом мелькнула какая-то тень, затмив на мгновение слабый лунный свет, проникающий в окно.

"Опоздал!" – четко и ясно понял Француз.

– Дьявол! – яростно вскричал он и быстро сунул руку под подушку за пистолетом.

...Ольга, собравшись с силами и настроившись, двинулась на штурм. Она тихо заскользила ногами вперед к краю вагона, левой рукой держась за веревку, а правой сжимая пистолет. Через несколько секунд она оттолкнулась и полетела вниз, стараясь затормозить и одновременно упереться ногами в оконное стекло.

С одного захода сделать это ей не удалось. Сильным ветром ее качнуло и слегка занесло в сторону. Ольге удалось разглядеть в полумраке купе двух человек. Один явно спал. Другого она узнала: это был тот самый высокий мужчина, который встречал московского гостя. Он сидел и застегивал пуговицы на рубашке.

Заметив движение за окном, он сразу же сунул руку под подушку.

Однако Ольга неимоверным усилием перевернулась в воздухе и сбалансировала положение тела, вскинув при этом пистолет. Она выстрелила, не имея возможности как следует прицелиться, и пуля попала в правое плечо высокого в тот момент, когда он поднял руку с пистолетом.

Француза отбросило к стенке купе. Пистолет упал на пол. Не медля ни секунды, чтобы соперник не успел поднять тревогу, Ольга выстрелила вновь.

Ее пистолет еще раз издал тихий, едва различимый в грохоте движущегося поезда хлопок. Пуля угодила Французу в лоб, между бровей. Его голова дернулась, и в следующее мгновение он затих в углу купе, неестественно вывернув шею и свесив руки, точно тряпичная кукла.

Поединок был молниеносным и как будто бесшумным. Однако Борис Сергеевич проснулся. Он, лежа на боку, лицом к стене, зашевелился и проворчал пьяным голосом:

– В чем дело? Что здесь происходит?

Он потянулся к светильнику у себя в изголовье, включил его и стал неуклюже ворочаться, собираясь сесть.

– В чем дело? Я тебя спра... – произнес чиновник, когда уже уселся на постели, и тут же умолк, так как увидел перед собой стоящего на столе человека во всем черном, с закрытым шерстяной шапочкой лицом.

Человек ослабил веревку, которая тянулась из окна, и спрыгнул на пол.

Но все внимание чиновника сосредоточилось на длинном пистолете в правой руке черного пришельца. Борис Сергеевич протрезвел вмиг и, безвольно отвалив нижнюю челюсть, начал жалобно подвывать:

– А-а-а...

Децибелы голоса Бориса Сергеевича не успели дорасти до уровня воплей о помощи: зловещий гость сунул дуло пистолета ему в рот, и Борис Сергеевич тут же заглох, а человек в черном хрипло произнес:

– Будешь молчать – будешь жить.

Этот аргумент показался настолько веским, что Борис Сергеевич был готов замолчать на всю оставшуюся жизнь. Он онемело затряс головой. Ольга вынула пистолет из его рта, достала из кармана широкий скотч и плотно залепила им рот чиновника. После этого она метнулась к двери купе и проверила надежность запоров. Отцепив пистолет от браслета, она засунула его за пазуху. Опасаться ей было, похоже, нечего. Лицо Бориса Сергеевича побелело как полотно, его усыпали мелкие капельки пота. Ольга схватила его за шиворот и рывком пересадила на соседнюю койку.

– Деньги здесь? – хриплым голосом спросила она, указывая рукой на постель Бориса Сергеевича.

Он издал неопределенное мычание и едва заметно кивнул.

Ольга подняла койку и вынула из багажного отсека дипломат. Вскрыв его, она обнаружила аккуратно уложенные пачки банкнот. Сняв со спины рюкзак, Ольга расширила его горловину и принялась быстро перекладывать в него деньги.

Наблюдая за этим процессом, Борис Сергеевич тихонько заплакал. Однако человек в черном лишь повернул к нему свое страшное, затянутое шапкой лицо, как все всхлипывания прекратились. Закончив перегрузку денег, черный человек завязал рюкзак и закинул за спину.

Пустой портфель был брошен обратно в багажный отсек, чиновник был перебазирован обратно на свою постель. Ольга, вынув из кармана скотч, начала быстро обматывать им Бориса Сергеевича с головы до ног. Тот не сопротивлялся.

Наконец, когда он был прочно спеленут, Ольга усадила его на пол и извлекла из кармана ручную гранату Ф-1. Прикрепив гранату к ножке стола, она прицепила к чеке полуметровую бечевку, а другой конец привязала к шее чиновника.

– Не дергайся, – хрипло приказала Ольга, – не то отправишься вслед за этим... – Она кивнула на мертвого Француза.

Борис Сергеевич, трясясь от ужаса, безумными глазами посмотрел на гранату и снова беззвучно заплакал.

Ольга взглянула на часы. До прибытия поезда в Артемьевск оставалось около часа. Дело было сделано. Можно было и отдохнуть. Ольга села на койку и, откинувшись на стенку, закрыла глаза.

Глава 23

Из Балтайска Игорь вылетел на бешеной скорости и сразу чуть не нарвался на пост ГАИ. Однако ему повезло, так как ни одного из милиционеров на улице не было. Это остудило его пыл, и весь оставшийся путь он проделал со средней скоростью, которая вполне позволяла, не нарушая правил, вовремя добраться до Артемьевска. Он появился у станции за двадцать минут до прихода поезда.

Он сидел в машине и страшно нервничал, ожидая объявление диктора. Стоянка поезда была десять минут. Игорь решил, что если в первые пять минут Ольга не появится, то дело плохо и тогда он отправится в десятый вагон, чтобы самому разобраться там уже как получится.

Он нащупал под сиденьем рукоятку пистолета. Вытащив оружие, он щелкнул затвором, загнав патрон в ствол, и положил пистолет в карман пиджака.

Наконец диктор бесстрастным голосом сообщил о прибытии на второй путь московского поезда. Игорь вышел из машины и отправился на платформу.

Через пять минут после объявления поезд прибыл. Из вагонов стали медленно вылезать сонные проводники. Несколько пассажиров садились в поезд, предъявляя проводникам билеты. Игорь стоял за будкой путевых рабочих, расположенной как раз напротив десятого вагона.

Никаких внешних признаков, которые могли бы свидетельствовать о произошедших в вагоне событиях, не наблюдалось.

Игорь посмотрел на часы. До отправления поезда оставалось пять минут. Он взвел курок.

"Пора", – подумал он и шагнул из укрытия. Но в ту же секунду остановился. В душе шевельнулось радостное предчувствие, что все прошло удачно. Его внимание привлек едва уловимый звук: так приземляется спрыгнувший с небольшой высоты человек.

Игорь снова зашел за будку, присел на корточки и стал смотреть под колеса поезда. Он увидел, как по ту сторону состава мелькнули ноги в черных штанах.

Игорь с облегчением вздохнул и, покинув укрытие, отправился к автомобилю, держа путь через виадук.

Он уже подходил к машине, но вокруг по-прежнему никого не было. "Черт, неужели показалось?" И тут у него за спиной раздался свист. Игорь резко обернулся и увидел выходящую из тени деревьев на слабоосвещенную автостоянку улыбающуюся Ольгу. Она уже вывернула свою куртку наизнанку, и та теперь стала цветастой.

Игорь порывисто подошел к Ольге и крепко обнял.

– Слава Богу! – проговорил он. – Ну как, все нормально?

– Да. Пойдем в машину. Обо всем расскажу по пути.

Ольга плюхнулась на заднее сиденье и, пока Игорь выруливал по улочкам Артемьевска на трассу, начала быстро переодеваться. Она сняла с себя джинсы, куртку и майку и осталась в одних трусиках.

– Ну так что? – спросил Игорь.

– Все в порядке. Деньги у меня. Того высокого пришлось устранить. Вопрос стоял ребром: или он меня, или я его.

– Что с чиновником?

– Этот цел. Он вел себя тихо, я его связала и посадила "на кукан". Если все будет нормально, то до Москвы о нем не вспомнят.

Игорь мчался уже по трассе, когда, бросив взгляд в зеркало заднего вида, увидел Ольгу, надевающую бюстгальтер.

– Черт, была не была! – сказал он и, резко затормозив, съехал на обочину.

– Что случилось?

Игорь вышел из машины и, обойдя ее, сел к Ольге на заднее сиденье. Она все поняла по одному его взгляду и сбросила с себя остатки одежды.

Игорь швырнул рюкзак с деньгами на пол автомобиля и, резко опрокинув Ольгу на спину, поцеловал ее в губы. Она обвила ногами его бедра.

Он вошел в нее мощно, обуреваемый неукротимым желанием. Она ответила с таким же жаром. Их движения слились, как в неистовом, яростном танце.

Сиденье автомобиля – не самое лучшее место для занятий любовью, но ни Игорь, ни Ольга не замечали никаких неудобств. Охваченные всепоглощающей страстью, они словно смывали нервное напряжение, сопровождавшее их в последнее время, потоком сексуальных эмоций.

Когда наконец этот поток иссяк, они еще некоторое время сидели неподвижно и молча курили. Ольга, взглянув на часы на панели автомобиля, первой прервала молчание:

– Нам пора. Учти, дорогой, что в восемь утра я должна быть на работе, чтобы поприветствовать своего шефа.

– Господи, когда все это закончится, – сказал Игорь, заведя машину и выруливая на трассу.

В эти утренние часы, когда на трассе обычно пустынно – отсутствуют как водители, так и, к счастью, гаишники, – Игорь гнал безудержно. Он не особо сбрасывал скорость на поворотах, однако, умело работая рулем, избегал опасностей.

В половине восьмого он въехал в город и тут же разбудил Ольгу, которая проспала всю дорогу.

Она натянула белую блузку и черную юбку, обычную свою рабочую униформу.

Единственное, что Игорь не просчитал, – это городские пробки, в одну из которых они угодили.

Был уже девятый час, когда они подъехали к издательству.

Ненашев в понедельник слегка опоздал. Расставшись с московским гостем и Французом, он отправился домой, где продолжил распитие коньяка в одиночестве. Приехавшая поздно вечером с дачи супруга обнаружила его уже спящим.

Несмотря на тяжелое похмелье, день для Ненашева начинался все же хорошо. Он решил не ехать на своей машине и добрался до издательства на такси.

В приемной его встретила секретарша Оля, которая тут же поинтересовалась, не хочет ли директор кофе.

– С удовольствием, – ответил Ненашев и вошел в кабинет.

С утра уже позвонили из типографии и сообщили, что печать книги по кулинарии началась. До обеда все шло благополучно, но после обеда ситуация изменилась. Ненашеву позвонил из Москвы Борис Сергеевич. Затем сам Ненашев позвонил Хмелю...

Ольга даже вздрогнула, когда с шумом распахнулась дверь директорского кабинета и оттуда вылетел Ненашев. Он, не закрыв за собой дверь, мгновенно устремился к выходу. На ходу он крикнул Ольге, чтобы та предупредила издательского шофера о срочном выезде.

"Началось. Засуетились, голубчики", – отметила Ольга.

Как только Ненашев скрылся, она позвонила подполковнику Мостовому и сообщила, что у нее есть для него информация.

...Ненашев сидел в кресле и слушал, как Хмель вел по межгороду переговоры с Борисом Сергеевичем. Беседа была короткой и со стороны Хмеля состояла из неопределенного бормотания:

– Борис Сергеевич... Да мы... Вы.. Да вы... Вы поймите... Мы решим этот вопрос... Я все понимаю...

Последние фразы, которые адресовал Хмелю Борис Сергеевич из своей московской квартиры, были следующими:

– У нас был договор. Ты его не выполнил и подставил меня. Если то, что со мной случилось, твоих рук дело, то за тобой МВД полным составом будет бегать по всей России. И первый встречный постовой будет заставлять тебя слизывать языком каждый окурок, который ты бросил в неположенном месте. Но даже если ты не виноват, ты все равно должен мне всю сумму моего гонорара. И ты мне денежки вернешь! Но даже после этого чтобы близко ко мне не подходил!

– Да меня подставили! – в отчаянии вскричал Хмель.

– Вот и разберись со своими проблемами, а потом разговаривать будем! заявил чиновник и закончил разговор.

Хмель в бешенстве швырнул телефонную трубку на диван, и она, подпрыгнув на его упругой поверхности, упала на пол.

– Ну что, козел вшивый?! – заорал Хмель на Ненашева. – Доигрались? Подставили меня по самую маковку!

– Я здесь ни при чем, – торопливо сказал Ненашев. – Все, что от меня требовалось, я сделал. Спрашивай с Француза, как это произошло.

– Ага, – злобно скривился Хмель, – с покойничка самое то спрашивать!.. Какой-то шустрила пустил ему пулю в лоб, когда он сидел в купе. А нашего московского дружка облепил, как чемодан, скотчем и прикрепил к гранате. Впоследствии выяснилось, что граната – муляж, но он так обоссался от одного ее вида, что даже саперы, которых вызвали в поезд, брезговали к нему подойти. Дело получило огласку.

– Но я-то тут при чем? Я за его безопасность не отвечал!

Хмель с трудом взял себя в руки, чтобы не придушить Ненашева прямо на месте.

– Откуда, урод, произошла утечка информации? Кто знал, что он везет крупную сумму? В общем, так... У тебя есть единственный шанс остаться живым. Если ты за эти три дня сорвешь мне последнюю операцию, я тебя, как Липицкого, вместе со всей твоей челядью живьем сожгу! – последние слова Хмель проговорил тихо и хладнокровно, и от этого Ненашеву стало еще страшнее. – А теперь пошел отсюда! Если ты через три дня не скажешь мне, что все путем, считай себя жмуриком.

После ухода Ненашева Хмель глубоко задумался. Ему нанесли действительно серьезный удар. Потеря московской "крыши" грозила сорвать последний перевод денег за рубеж. Однако у него была в запасе неделя, чтобы разобраться со всем происшедшим. А это будет очень непросто. Кто-то активно и решительно играет против него. Первый напрашивающийся сам собой вывод, что это – РУОП.

Но тут Хмель сильно сомневался. На методы работы этой структуры не тянуло. Грабить поезда – все же перебор. Да и зачем? У них и так полно возможностей напакостить. К тому же после звонка из Москвы они затихли. Значит, кто-то еще...

Он подумал о предателях. Первой кандидатурой, которая приходила на ум, был Ненашев. Они сотрудничали давно, и Ненашев немало сделал для Хмеля. Но вместе с тем он уже стал неугоден Хмелю: слишком много знал и слишком много мнил о себе. И авторитет подумывал об устранении Ненашева.

Возможно, Ненашев просек ситуацию – а пример Васильева и Липицкого способствовал такому прозрению – и решил сыграть на опережение и подставить самого Хмеля.

Но и здесь у Хмеля имелись сомнения. Чересчур жесткие и решительные действия были предприняты в поезде, слишком хорошо была продумана операция.

Ненашев, скорее всего, обратился бы в тот же РУОП, помог бы ментам раскрутить финансовые махинации Хмеля.

"Неужели какие-нибудь абреки, случайно пронюхавшие что-то?" – подумал Хмель.

Однако в случайности Хмель не верил. Не верил он также и в благородных разбойников-одиночек. Эффективно может работать только система.

"Придется поломать голову", – подумал Хмель. Времени оставалось очень мало, практически он находился в цейтноте.

– Но я все равно найду эту падлу! – вслух сказал Хмель. – Я буду не я, если этого не случится!

Глава 24

Ольга сидела в машине с подполковником Мостовым. И, как они условились с Игорем заранее, знакомила Мостового с последними штрихами готовящейся операции по отмывке денег.

Подполковник слушал очень внимательно. Когда Ольга закончила, он еще долго молчал.

– Значит, брать их надо в тот момент, когда крупная сумма поступит в кассу издательства "Лавиния" и будет переведена в банк. Я прикидываю, что это произойдет в четверг или пятницу. Нам осталось ждать недолго. Вот так, Олечка, – он ободряюще улыбнулся ей, – еще несколько дней, и твоим страхам конец. Так что держись. Спасибо тебе.

За время общения с Мостовым у Ольги возникло некое чувство симпатии к нему, и ей не хотелось лукавить и притворяться перед ним, будто она чего-то боится. Но Ольга понимала, что без этого не обойтись. Поэтому она с деланным вздохом сказала, что ждет не дождется, когда все закончится, так как жутко боится последствий.

– Не волнуйся, последствий не будет, – заверил ее Мостовой. – К тому же у Хмеля, судя по поступившей сегодня информации, в ближайшее время возникнет куча проблем. Возможно, ему кто-то серьезно подпортил игру. Но это уже не наше дело.

Подполковник и Ольга попрощались. Она вышла из его машины и отправилась домой на такси.

Все последующие дни в издательстве царила весьма напряженная атмосфера. Ненашев безвылазно сидел в кабинете, курил, пил кофе и никого не принимал. Исключение он делал лишь для Вадимова, с которым они дико скандалили.

Но напряжение охватило не только издательство. Хмель в своей загородной резиденции также не находил себе места. Он названивал в Москву и пытался договориться с обозлившимся на него чиновником. Однако все разговоры кончались одним и тем же – Борис Сергеевич сурово напоминал, что срок на улаживание проблем истекает. О примирении речи вообще не шло.

...В среду Хмель не выдержал. Против всех правил он лично отправился в издательство "Лавиния", так как другого выхода не видел. За последние дни он окончательно решил для себя, что все неприятности, обрушившиеся на него, исходят именно из стен конторы Ненашева. Кроме того, он пришел к выводу, что если сегодня не выяснить, кто именно в этой организации мог работать против него, завтрашнюю финансовую операцию можно было и не начинать, она как пить дать будет провалена.

Он появился в издательстве в сопровождении двух дюжих телохранителей. Поначалу на его пути встал охранник издательства, но молодцы Хмеля быстро его урезонили. Хмель прошелся по длинному коридору, и уже перед самым кабинетом Ненашева перед ним выросла худенькая девушка в мини-юбке.

– Извините, директор не принимает, – сообщила она.

Хмель хмуро взглянул на молоденькую и симпатичную секретаршу. За последнее время он сильно сдал: лицо покраснело и обрюзгло от постоянных возлияний, резче проступили морщины.

Он угрюмо сказал:

– Не волнуйтесь, меня примет.

И, открыв дверь, вошел в директорский кабинет.

Ненашев сидел в кресле, закинув ноги на стол, и курил. Увидев Хмеля и вошедшую вслед за ним с объяснениями Ольгу, он прикрикнул на нее:

– Выйди отсюда! – Он поднялся и спросил у Хмеля:

– В чем дело?

– Пришел узнать, что да как, – ответил Хмель, усаживаясь в кресло.

– Все нормально, – живо ответил Ненашев. – Сегодня закончили печатать последнюю партию тиража. Завтра уже можно вносить деньги.

– Деньги отвезти мы всегда успеем. Я уже отвез пол-арбуза в Москву. Теперь придется еще столько же везти. И сдается мне, Витя, что ты в этом деле не последней фигурой был. А может, кто и из твоих людишек.

– Ты что, смеешься? – вытаращил глаза Ненашев.

– Какой уж тут смех... Говори быстро, кто из твоих людей знал, когда приезжает гость из Москвы и когда он уезжает? И кто знал о деньгах, которые ему передаются?

– О деньгах знали только я и Вадимов. Билеты покупала секретарша. Но она не знала, для кого.

Лицо секретарши вдруг показалось Хмелю знакомым.

– Откуда взялась эта баба?

– Корректором у нас работала. Потом повысил до секретарши, – соврал Ненашев. – Старая дура мне надоела.

Хмель напрягся, вспоминая, где он раньше видел эту девушку. И вспомнил. Он вынул из кармана пиджака фотографию, которую когда-то дал ему Француз. Сомнений быть не могло! Это она!

"Теперь все ясно", – подумал Хмель.

– Вот что. Сиди здесь и жди моего звонка, – велел он Ненашеву. – У меня возникла кое-какая идея. Я тебе позвоню через час-два.

Хмель встал и быстро вышел из кабинета. В приемной он даже не поглядел на секретаршу; в машине сразу же взял сотовый телефон.

– Здорово, Отар! – поприветствовал он племянника Гиви, когда на том конце провода ответили. – Есть срочный разговор. Я сейчас подъеду.

Через полчаса он уже сидел в ресторане с Отаром и излагал ему суть дела.

– Этого не может быть! – говорил Отар.

– Еще как может! Все совпадает. Я нюхом чувствую, что это она. Тот же почерк убийств, стреляет без промаха. По три пули в лоб всадить успевает.

– Слухи ходили о молодом парнишке, – заметил Отар.

– Слухи могут ходить о ком угодно. Надень на эту девчонку мужскую одежду и шапочку с прорезью для глаз – вот тебе и парнишка. Кроме того, это в стиле Гиви. Он всегда любил подобные штучки. На самом деле никому ведь и в голову не пришло... Кроме меня. Да и то по чистой случайности. Если бы я сегодня ее не увидел, все бы полетело к черту.

– А где ее напарник?

– Напарник фигура второстепенная. Возьмешь ее – возьмешь и напарника. Они оба твои. Дарю.

– Если так, – Отар сжал в кулаке вилку, вонзив ее зубьями в стол, – то они пожалеют, что родились на свет. А перед тобой я буду в долгу.

– Ну-ну, не нервничай. Тебе надо свести счеты, а мне надо, чтобы все мои дела прошли гладко. Для этого ее надо убрать. Сегодня же. Но брать ее будем живой. А это не так просто, судя по тому, что мы о ней знаем. Через нее мы выйдем и на парня, если он с ней. А он наверняка с ней. И еще, и это главное необходимо выяснить, на кого она работает. Когда ее возьмем, прижми ее хорошенько.

– Как мы ее возьмем и когда?

– Я все продумал, пока ехал сюда.

Он поднял трубку сотового телефона и позвонил в кабинет Ненашева.

Глава 25

Весь этот день Игорь скучал, сидя у себя в каморке и прослушивая кабинет Ненашева. Ненашев почти никого не принимал. Несколько раз он просил Ольгу принести кофе, лаялся с Вадимовым и, судя по частым характерным выдохам, много курил.

Визит Хмеля внес некоторое оживление, но то, что Хмель предположил измену в рядах сотрудников издательства и что среди перечисленных Ненашевым кандидатур была названа и Ольга, Игоря сильно встревожило.

Когда Хмель ушел, Игорь решил, что Ольга работает в издательстве последний день. Оставаться там ей опасно. Однако немедленное увольнение могло вызвать при создавшемся раскладе сильное подозрение.

Приближался конец рабочего дня, когда в кабинете Ненашева раздался телефонный звонок.

Директор снял трубку, и его голос сразу стал угодливым и одновременно напряженным.

– Да, я понял... А что я должен делать? Послать мою секретаршу с письмом. С каким письмом?.. С любым? Машина ждет уже у входа? Я ничего не понимаю, но сделаю, как ты просишь... Да, сейчас распоряжусь...

Ненашев пошуршал бумагами и вызвал в кабинет Ольгу.

– Олечка, есть срочное задание. Это письмо нужно отвезти вот по этому адресу одному важному человеку и передать лично в руки. Машину он уже прислал, она стоит во дворе. После того как отвезешь, можешь быть свободной.

– А почему не передать письмо шоферу?

– У этого человека свои причуды: он любит, когда ему доставляют корреспонденцию секретари. К тому же письмо слишком важное, чтобы доверять его шоферу.