Текст книги "Мечта"

Автор книги: Сергей Соловьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3. Вперед – к мечте!

Мы доехали на такси до окраины города, а оттуда пошли своим ходом, опираясь на рассказ библиотекаря. Идти пришлось около двух часов и мы, будучи детьми цивилизации, оказались не подготовлены к подобного рода путешествию и стали потихоньку уставать. Экономя силы, мы не спеша шагали по тропинке, как вдруг деревья закончились и мы вышли на большую, хорошо освещенную поляну, на которой и стоял «замок»… В кавычках, потому что замком это сооружение если и можно было назвать, то с очень большой натяжкой. Скорее это была башня – круглая, метров семь в диаметре и четырнадцать в высоту. На окнах были прочные металлические решетки, а на двери мощный навесной замок.

Мы походили вокруг башни, осматривая каждый кирпичик. Нужно было посмотреть, что творилось внутри, а ближайшее окно находилось метрах в трех от земли. Я немного подумал, после чего сказал:

– Танюш, нужно посмотреть что внутри – я подсажу, а ты загляни в окно.

Стоя ногами у меня на плечах, Таня светила фонариком в темный проем окна и описывала все что видит:

– Столы… стулья… шкафы… книги на полках, подсвечники, – в голосе у нее послышалось не слабое разочарование, – не похоже, чтобы всему этому барахлу было несколько сотен лет. Наверное, декорации для туристов. Пустышка… – последнее слово Таня обиженно выплюнула.

– Да уж, глупо было надеяться, что за столько времени здесь все осталось не тронутым, – бубнил я себе под нос, помогая Тане спуститься. – Думаешь, склеп тоже уже пустой?

– Узнаем когда найдем его, – внезапно оптимистичным голосом произнесла Таня. – Старое кладбище, где находится склеп, расположено в паре километров на запад от штаба, – готесса посмотрела на солнце, после чего сказала все тем же бодрым голосом, – скоро начнет темнеть. Переночуем здесь, а утром отправимся на поиски?

Я был очень удивлен услышав подобное предложение. Чтобы готы боялись прогулок по ночному кладбищу, да еще и принимая во внимания цель нашего путешествия… Видать удивление слишком ярко отразилось на моем лице, потому что Таня все поняв сама замахала руками и начала оправдываться:

– Нет, нет – я не испугалась, просто ведь не всем как мне нравится ночная кладбищенская романтика. Вдруг по пути тебя «Кондратий хватит», что я тогда буду делать?

– За меня можешь не волноваться, я тоже привыкший, – подмигнул я девушке, – и потом, если все окажется правдой, нужно будет случайно не сжечь нашего покойничка, поэтому идти лучше всего ночью.

– Ты прав, – немного смущенно произнесла Таня. – Значит, разобьем лагерь, и как начнет темнеть – отправимся на поиски.

Когда палатка и место для костра были готовы, мы отправились в дорогу. Добрались до места назначения довольно быстро, ведь нами овладели азарт и любопытство, которые напрочь отбросили мысли об усталости и голоде. Кладбище оказалось совсем не маленьких размеров. Оно раскинулось от нас  в обе стороны на добрых двести метров и неизвестно, насколько уходило вглубь леса. В процессе поисков было обнаружено четыре склепа, каждый из которых принадлежал различного рода баронам или графам и находились друг от друга на не слишком большом расстоянии.

– И какой из них нам нужен? – устало спросил я у Тани, – они же все одинаковые.

– В дневнике было сказано, что он оставит, какую-то подсказку, – голос моей спутницы был не менее уставшим.

– Это я помню, но вот что это за подсказка? Лично я ничего необычного не заметил. Склеп как склеп. В кино тысячу раз такие видел.

– Значит, нужно смотреть внимательнее и будем надеяться, что этот знак не был чем-то вроде веточки воткнутой в землю.

Решив разделиться, мы выбрали каждый по два склепа и, взяв по фонарику, начали тщательный осмотр каждого из них.

Честно признаться, я переоценил свои силы, думая, что спокойно смогу разгуливать здесь в одиночку. Мне было ужасно не по себе находиться в этом месте, ведь наше облагороженное городское кладбище и близко не валялось по жуткости с этим старым, заброшенным лесным погостом. Особенно замечательно вписывалась в эту мрачную обстановку почти полная, большая, яркая луна, свет которой слегка освещал кладбище сквозь макушки высоких деревьев, а так же изредка подвывающий ветер и поистине гробовая тишина вокруг. Не было слышно ни сверчков, ни птиц… обстановка вокруг очень напрягала и нервы постепенно стали расшатываться.

Внезапно раздался такой визг, что подскочив от испуга, я выронил фонарик из рук. Визжала Таня и, не теряя ни секунды, я направился к ней. Пока я бежал, истерический девичий визг превратился сперва в какой-то бессвязный бранный ор, а после и вовсе принял форму откровенной трехэтажной матерной ругани.

Увидев неподалеку от себя Таню, я стал кричать ей, постепенно подходя ближе:

– Ты чего орешь то так? Покойников разбудишь.

На меня смотрело очень бледное лицо Тани, с дрожащими губами и полными слез глазами. Я подошел к ней вплотную и немного тряхнул за плечо, приводя в чувство. Узнав меня, девушка всхлипнула и дрожащим голосом сказала:

– Эта… эта… птичка… как вылетела! Резко очень… я так испугалась… – Таня с трудом сдерживала слезы, а я с еще большим трудом сдерживался, чтобы не заржать. Взяв себя в руки, я попытался отвлечь ее разговором:

– Ну надо же... – весело начал я, – мы тут вампиров ищем, жаждем обращения в нежить кровососущую, а ты птичку испугалась? – Я лукаво посмотрел на Таню, после чего добавил, – а может быть, ты уже передумала и хочешь домой?

– Ничего я не передумала! – зло возразила готесса. – Просто атмосфера здесь какая-то тяжелая, вот мозг и придумывает сам себе опасности всякие. А эта стерва словно всю жизнь только меня и ждала, на этом самом месте! Чтоб ее…

– Какие тут могут быть опасности? – перебил я готессу, весело хихикнул, после чего добавил: – кроме, разумеется, тех которые мы сами ищем.

– Например, оборотни.

– Оборотни? – искренне удивился я.

– Да! Оборотни! – снова зло крикнула Таня.

Эта ситуация меня расслабила, и я уже совершенно забыл, что несколько минут назад сам начинал дрожать от малейшего шороха и настроение быстро приняло шутливый характер.

– Про оборотней, если память мне не изменяет, тот дядя ничего не писал. Или ты мне не весь перевод, может быть, передала? – последние слова я произнес, прищурив глаза делая вид, что подозреваю ее.

– Ничего я не скрыла от тебя, не переживай. А то, что в дневнике ничего не сказано об оборотнях, это не значит, что их не существует, – постепенно, Танин голос набирал силу, и вскоре она перешла на крик, – лично мне не хочется стать ужином для человекообразной псины, или что еще хуже, самой стать блохастой, вонючей, хвостатой, прямоходящей суч… !

– Ладно-ладно, – я в очередной раз перебил Таню в кульминационный момент ее речи. – Я все понял. Будем на стороже. Но все же, думаю, что сильно за это беспокоиться не нужно. И кстати – дальше придется искать вместе. Ты так заорала, что я выронил фонарик, и он разбился.

– И это ты меня назвал трусихой? – девушка весело всплеснула руками.

– Я не называл.

– Но подумал об этом.

– Мм… госпожа умеет читать мысли? – издевательским тоном поинтересовался я, на что Таня показала мне язык и показательно надула губы.

– Ладно, оба хороши, – подмигнул я девушке, после чего продолжил, – я предлагаю следующее – раз уж все склепы запечатаны, давай вернемся к башне, перекусим, выспимся, а завтра с утра вернемся и продолжим поиски. При свете солнца думаю, найти эти знаки будет проще, а когда уж мы их найдем, дождемся сумерек и вскроем склеп.

– Хорошо, согласна, – устало протянула готесса, – вот только, если ты не заметил, замурованы склепы каменными плитами. Как мы их сможем вскрыть?

– Давай решать проблемы по мере их поступления, – отмахнулся я от Таниных возражений и пошагал в сторону нашего лагеря.

Хоть люди и говорят, что обратный путь всегда короче, шли мы, казалось целый час, едва перебирая уставшими ногами. Разводить огонь и готовить, что-либо сил у нас не было, поэтому на скорую руку, сделав пару бутербродов, мы перекусили и, закрывшись в палатке от комаров – провалились в мгновенно настигший нас сон.

Мне снилось что-то странное – двадцать пять высоких, статных мужчин в белых одеждах, стояли вокруг башни и нараспев читали какое-то заклинание или молитву и водили в воздухе руками, словно рисовали что-то. Внезапно один из мужчин, стоявший ровно напротив меня, резко крикнул что-то невпопад с остальными, и с неба ударил яркий луч света, накрывший башню и обволакивая целиком ее от макушки до основания, не пропустив и миллиметра серого кирпича. Все происходящее я видел со стороны и сам участие в этом действе не принимал. Свет казалось, был соткан из какой-то живой материи – складывалось впечатление, что это и не свет вовсе, а густой, мягкий мех невиданного зверя, так ласково оберегающего что-то очень ценное для него. Постепенно, голоса поющих становились все тише, пока вовсе не сошли на нет. Люди стали расходиться, и чем дальше они отходили от башни, тем более призрачным становились их силуэты. Когда на поляне не осталось ни души, я решил подойти к башне сам и потрогать таинственное создание. С каждым моим шагом, свет становился все более тусклым, и я постепенно перешел на бег, но успеть коснуться невиданного света все же не успел. Столб света исчез, оставив после себя странный символ, похожий на какой-то восточный иероглиф или даже скорее руну. Зависший в воздухе над макушкой башни, он, продолжа испускать мягкий свет, при этом мелко и часто пульсируя, словно пытающийся надышаться перед смертью зверек. Я смотрел на него, не отрываясь, желая запомнить каждый изгиб линий составляющих этот символ, как вдруг, он разлетелся миллионом ярких брызг фейерверка.

Я открыл глаза и какое-то время просто молча лежал, глядя в потолок палатки, пытаясь припомнить все подробности необычного сна. Кто были эти люди? Наверняка тот самый отряд инквизиторов, чьим штабом была эта башня. А  символ? Я закрыл глаза пытаясь припомнить тот иероглиф, что висел над башней. Может это их герб или что-то в этом роде? Ну и сон …

Окончательно придя в себя, я почувствовал тяжесть сдавливающую грудь и мешающую свободно двигаться. Я медленно повернул голову на бок и сердце мое замерло…

– Какого…? – непроизвольно вырвался пришедший на ум вопрос.

Танино личико находилось в паре сантиметров от моего, а ее левая рука и нога по хозяйски взгромоздились на мое затекшее, от долгого пребывания в одной позе, тело. Мне приходилось делить постель с девушками и раньше, но в этот раз, меня просто застали врасплох.

Взяв себя в руки, я легонько коснулся ее плеча и немного потряс его, чтобы разбудить девушку. Готесса издала пару нечленораздельных звуков, после чего миленько так зевнула во все тридцать два зуба и открыла глаза. Несколько секунд она неподвижно лежала глядя мне в глаза, после чего сказала:

– Доброе утро. Уже пора вставать?

– Доброе, – губы против моей воли растянулись в довольной улыбке, – вставать действительно пора, но я не могу.

– Почему? – спросила девушка, мило улыбнувшись в ответ.

– Даже не знаю… – сказал я, указывая свободной рукой на ее конечности, расположившиеся на моей груди и ногах.

Таня трижды изменилась в лице за доли секунды, после чего резко отдернула руку и одним движением вскочила на ноги. Я продолжал лежать и молча смотреть на нее, с такой улыбкой, что даже Чеширский кот непременно подавился бы от зависти со своей вялой ухмылочкой.

– Ночью было холодно, вот я, наверное, и прижалась во сне, чтобы согреться, – постепенно краснея начала оправдываться девушка.

– Ага, так холодно, что куртку, которой была укрыта, забросила аж к выходу из палатки? – продолжая широко улыбаться парировал я.

Таня стояла уже пунцово-красная от злости и стеснения, но сказать больше ничего не могла, а я продолжил:

– Да, все же ты права – ночью было довольно прохладно и чтобы не замерзнуть, следующей ночью сразу ляжем в обнимку и укроемся одной курткой. Хорошо? Да, кстати, говорят что голое тело способно отдать куда больше тепла, чем какая-то одежда… так что, можем… и, голышом в обнимку лечь, – моя улыбка стала превышать все мыслимые и немыслимые границы, а для Тани эта тирада оказалась последней каплей.

– Пошел ты на… … … тупой и похотливый… … … да я тебя…, а потом так… … … что… … …!!! И дикие звери сожрут то, что от тебя останется! Ты меня понял?

Я слушал, молча, наслаждаясь каждым словом. Это была не просто ругань, а настоящее произведение нецензурного искусства. Матерный шедевр. А сколько эмоций! Но Таня, кажется, рассердилась и обиделась не на шутку и, поняв, что лучше не продолжать, я, состроив самую невинную физиономию на какую только был способен, решил извиниться:

– Танюш, не сердись. Я же пошутил.

– Еще одна такая шутка, – все тем же гневным голосом прокричала девушка, – и спать будешь на улице в обнимку с комарами, или этой долбанной башней!

– Все понял… приношу свои искренние и самые глубочайшие извинения прекрасной госпоже.

Она вздернула носик и вышла из палатки. Я вылез следом и принялся умываться водой из пластиковой бутылки. Солнце уже было высоко, и припекало не на шутку; видать, спали мы гораздо дольше, чем планировали. Завтракали молча. Пару раз я пытался начать разговор, но Таня просто не обращала на меня никакого внимания. «И чего она так надулась?» – думал я, «как будто это не она ко мне жалась, а я ее домогался…». Дожевывая последний кусок бутерброда, я решил еще раз попробовать завести разговор:

– А мне сегодня сон необычный приснился.

Таня на мгновение замерла, даже перестав жевать то, что только что откусила, после чего подняла голову и с неподдельным интересом в глазах поинтересовалась:

– На тебя тоже мужик светящийся с неба упал?

– Чего упало? – в очередной раз, расплывшись в ехидной улыбке, поинтересовался я.

Таня зло зыркнула на меня, после чего снова принялась за поедание своего бутерброда. Поняв, что снова все порчу, я поспешил все уточнить:

– Да нет же, никто на меня не падал, но в моем сне тоже были мужики и предостаточно световых эффектов.

– А по подробнее?

Я пересказал свой сон от начала и до конца, после чего Таня, крепко задумалась, уставившись, куда-то в пустоту. Спустя пару минут, взгляд ее прояснился и, встряхнув головой, словно сбрасывая наваждение, она обратилась ко мне:

– А символ этот сможешь нарисовать?

– Могу попробовать, – ответил я, доставая из кармана штанов складной нож.

Я старался максимально точно изобразить тот знак, что висел над башней, но образ его был словно подтерт в мое памяти, поэтому художество давалось мне с большой натяжкой.

– Не отвечаю за точность, но что-то очень похожее на это, – сказал я, указывая ножом на то, что смог выудить из собственной памяти.

Таня поднялась со своего места, встала напротив меня и, посмотрев на каракули, радостно вскрикнула:

– Да!

– Что да? – удивился я.

– Эта закорючка была нарисована на медальоне того дяди что мне приснился.

– Расскажи уже подробнее про своего мужика! – в нетерпении прикрикнул я на готессу.

– Да бред какой-то, если честно – немного смущенно сказала Таня, после чего начала рассказ: – Я гуляла по ночному кладбищу. Там – в Питере. Молча, шла никого не трогала, смотрела на звезды. Вдруг, одна звездочка начала двигаться и постепенно увеличиваться в размерах. Вскоре, она стала такой яркой и большой что я испугалась и хотела побежать, но не успела двинуться с места, как эта звезда рухнула прямо возле меня. Успела только, прикрыть голову, ожидая удара, или взрыва… испугалась, в общем. Ничего не произошло. Я подняла голову и увидела стоящего передо мной мужчину. Высокий, с ровной бородкой и длинными, темными, кудрявыми волосами. На нем был одет просторный белы балахон, а на груди висел большой кулон с изображенным на нем знаком. С таким же знаком, какой видел ты в своем сне. Мужчину окутывал яркий желтый свет. Причем у меня сложилось впечатление, что свет этот – живой. На кулон я обратила внимание только потому, что он светился еще ярче и пульсировал, словно привлекая мое внимание. Я тупо глядела на этого мужика, переводя взгляд с его лица на кулон, и обратно. Потом этот мужик, выкрикнул какое-то слово на непонятном мне языке, глаза его полыхнули синим и он тоже, взорвался ярким фейерверком, от искр, что попали на меня, мне стало очень тепло и уютно, как будто кто-то теплым одеялом укрыл. Потом ты разбудил меня…

– Я бы предположил, что тепло и уютно тебе стало в тот момент, когда ты ко мне прижалась… но что то я побаиваюсь за свои внутренности, – вновь не смог я удержаться от возможности подколоть свою спутницу.

– Правильно делаешь, что боишься, – зло рыкнула готесса сверкнув большими карими глазами. – Тебе не кажется такое совпадение странным?

– Странным? Не то слово. Это похоже на то, как если бы мы наткнулись на огромную табличку с надписью – «искать вот этот символ».

– А я думала, ты сам не догадаешься, – съязвила девушка. – Значит, вперед на поиски этой закорючки!

Мы быстро покончили с завтраком, и что было сил побежали на кладбище. Спотыкаясь обо все что можно, я дважды падал, но останавливаться совершенно не хотелось.

– Как ты думаешь, – не сбавляя скорости, обратилась ко мне Таня, – в наших снах – что это был за свет?

– Ну, если хочешь услышать одно из необоснованных предположений, то мне кажется, что это какой-нибудь ангел хранитель наших инквизиторов так оберегает. Они ведь все Богу поклоняются, Свету служат, борются с тьмой и детьми ночи. Думаю, что ради такого, Бог не пожадничал и выделил персонального ангела хранителя.

– Может быть. Тогда интересно другое, – почему святые, дают нам подсказки в поисках этого усопшего?

– Вот тут уж я точно, ничего конкретного сказать не смогу. – Забег под пылающим летним солнцем, это надо сказать то еще удовольствие. Говорить было трудно, но останавливаться мы были не намерены. – Разве что, эти бедолаги, считают, что мы хотим найти вампира, чтобы упокоить его.

– Но мы ведь этого делать не собираемся?

– Конечно нет, – хихикнул я. – Даже наоборот, хотим повысить их численности, но мы им об этом не скажем.

– А я-то думала, что Бог все знает и видит, – с наигранной печалью выдохнула девушка.

– А ты в него веришь?

– Нет, но в свете последних событий, склонна, изменить свое мнение.

– Я если честно, тоже.

Выбежав на кладбище, не сговариваясь, разделились как в прошлый раз, взяв по два склепа каждый. Беглый осмотр первого же склепа заставил меня задрожать от волнения и нетерпения. Скользнув взглядом по запечатанному входу, сердце мое на мгновение замерло, а глаза в неверии распахнулись вовсю ширь. На плите был ровно вырезан символ похожий на тот, что я видел во сне. «Он или нет?» – крутилось у меня в голове. Решив не торжествовать, раньше времени, я побежал ко второму склепу и начал осматривать его. Разочарование снежной лавиной накрывало мое сознание в тот момент, когда я обнаружил и на этом склепе точно такой же символ. Я стоял напротив склепа и грязно ругался, пиная лежавшие на земле камни, чтобы хоть как то выплеснуть накопившийся негатив. От этого увлекательного занятия меня оторвал девичий крик – «Нашла! Я его нашла!». Примерно представляя, что мне предстоит увидеть, я поспешил к Тане.

– Чего нашла то? – подбегая, спросил я.

– Знак этот – вот, – она показала пальчиком на все тот же символ что и на предыдущих двух склепах.

– Это не тот знак, – обиженно скала я.

– Да, не тот, но он похож. Может быть, это мы что-нибудь забыли?

– Я на своих двух нашел точно такие-же.

– А вот это уже не правильно. И что же делать теперь? – голос девушки немного дрогнул, а глаза заблестели. Видно было, что от обиды она готова расплакаться.

– Давай осмотрим последний склеп, а дальше решим. Хорошо? – я постарался придать голосу максимум оптимизма, хотя сам чувствовал, что если и на последнем окажется тот же знак, я буду плакать вместе с Таней, и возможно даже громче нее.

Подбежав к замурованному входу в последний неисследованный склеп, мы быстро обнаружили все тот же символ, и словно символизируя свои собственные эмоции, я упал задом прямо на землю и бессильно раскинул руки в стороны. В тот момент мне показалось, что смысл жизни безвозвратно утрачен, а путь к заветной мечте навсегда закрыт.

Мы сидели в тени деревца, росшего неподалеку от четвертого склепа, и думали, как поступить дальше. Таня, будучи окончательно расстроенной нашей неудачей, предложила один вариант решения проблемы:

– А давай вскроем их все? – Девушка смотрела в небо, перебирая пальцами по своей ножке.

– Хорошая мысль, – хихикнул я, – а каким образом?

– Ну, сломаем плиты, что закрывают вход и все дела.

– И все дела? – всплеснул я руками. – Ты думаешь, это будет так просто? Чем мы их сможем сломать?

– Кувалдой, например, или динамитом взорвем, – невинно хлопая глазами, предложила готесса.

– Дура? – случайно вырвался очень интересующий меня вопрос.

– Сам дурак! – взревела обиженная девушка. – Если ты такой умный, предложи что-нибудь сам!

– Прости Танюш, случайно вырвалось, – и тут мне на ум пришла идея. Так внезапно, что появилось ощущение, будто эту мысль мне кто-то подложил. – А идея у меня, кажется есть. Что если мы нашли не все склепы? Ведь искали мы их ночью, с фонариками. Может, упустили один?

– Возможно, ты прав, – в глазах у Тани зажегся хоть и слабый, но все же огонек надежды.

– Давай поступим так – выходим на окраину кладбища, и расходимся в противоположные стороны. Проходим по периметру, смотря во все стороны. Встретимся на противоположной стороне. Договорились?

– Хорошо.

Солнце потихоньку клонилось к закату, когда я, шагая по своей части окраины кладбища, остановился как вкопанный, вглядываясь вглубь леса. Мне показалось, что я увидел, какое-то серое строение похожее на дом или… склеп. Лучи заходящего солнца, пробиваясь сквозь ветки деревьев, ужасно слепили глаза, не позволяя рассмотреть объект моего любопытства. Я сделал несколько шагов в сторону неизвестного строения и остановился как вкопанный, уставившись на огромную каменную махину. Рассмотрев находку, сомнений не осталось – это был все же склеп. Как ошпаренный я кинулся назад на кладбище, чтобы найти Таню. Через несколько минут, в паре десятков метров от себя, я увидел девичий силуэт, шедший вдоль окраины кладбища усердно вращая головой на все триста шестьдесят градусов, напевая себе под нос какую-то мрачную мелодию. Таня тоже заметила меня, и прежде чем я успел похвастаться, она заявила:

– Халтура! Я тут, видите ли, брожу, из сил выбиваясь, осматриваю каждый сантиметр местности, а он на срез бегает. Совесть у тебя есть вообще?

– Да успокойся ты! – не выдержал я и перебил девушку. – Ничего я не халтурил, а наоборот… я нашел его!

– Врешь! – выпучив от удивления глаза, заявила девушка.

– Нисколько! – торжествующе ответил я. – А ты хоть один еще нашла?

– Нет.

– Ну и замечательно. Значит либо это он, либо нам придется взорвать их все.

– Что с тобой? Глаза странные, – сосредоточенно глядя мне в лицо, сказала девушка, после чего повысив тон, заявила: – у тебя крыша поехала?! Что значит взорвать? Да и чем? Я это говорила в шутку.

– Со мной все хорошо, просто я не намерен уезжать отсюда с пустыми руками. А по поводу взрывчатки, можешь не волноваться. Думаю, что в рыболовном магазине из подполы нам продадут что-нибудь взрывное. Мой дед так дома делал…

– Все, хватит нести чушь. Показывай где склеп, – схватив меня за руку и потащив, куда-то вглубь кладбища заявила готесса.

Я осматривал находку лишь издалека и был слегка поражен, но когда мы оказались так сказать «нос к носу» с этим монстром похоронного архитектурного искусства, наше восхищение, не знало никаких границ. Метра четыре в высоту и черти сколько по площади, склеп был украшен парой статуй в виде ангелов. Крылья их были аккуратно сложены за спиной, а в каменных руках оказались навечно закованы двуручные мечи. По кромке дверного проема растянулась вязь странного, но красивого узора, напоминающего виноградную лозу с вкрапленными в ее сплетения символами. Козырек крыши поддерживали две колонны, а серый цвет старого, пыльного камня придавал строению мрачный вид.  Судя по табличке, висевшей на стене возле запечатанного входа, это был фамильный склеп графского рода Кхельских.

Не сговариваясь, мы начали шарить глазами и руками по плите закрывающей вход в склеп в поисках символа, и когда он нашелся, нас сначала окутало чувство разочарования, а затем удивления. Первым был найден стандартный символ, который мы видели на других склепах, а затем, мы нашли еще один. Он очень отличался от тех, что были найдены нами раньше тем, что был больше похож на знак из моего сна и, кроме того, он не был ровным. Кривые линии разной глубины и толщины, казалось, были выцарапаны гвоздем и явно на скорую руку.

– Нам нужно его чем-то открыть, – озвучил я, как оказалось общую с Таней мысль.

– Полностью поддерживаю. Вот только как? Ни кувалды, ни тем более динамита у нас нет, – развела руками девушка.

– Знаю, но может, попробуем так открыть? Без помощи ударной техники и продуктов гоблинской инженерии?

– Чего-чего? – удивилась готесса, – какой еще инженерии?

– Да забудь, – улыбнулся я своим воспоминаниям, – долго объяснять. Просто давай попробуем.

– Хорошо, давай. Тем более что солнце уже садится.

И мы попробовали. А потом еще попробовали… и еще. И руками, и ногами, и даже самодельным мини тараном, сделанным из какого-то старого пня – все без толку. Со злости пнув последний раз каменную плиту, я завалился под ближайшее дерево, зло дыша и проклиная все на свете. Рядом уселась Таня.

– Нужно возвращаться,– сказала она печальным голосом, и кивком указывая в сторону лагеря. – Утром доедим до города и привезем с собой инструменты.

Думаю что ей, как и мне совершенно не хотелось отсюда уходить и откладывать это дело еще на день, но выхода у нас, кажется не оставалось.

Уставший и злой я, кажется, задремал, или это были такие сильные галлюцинации, точно сказать не могу, но как наяву я увидел картину: Высокий человек в легком металлическом доспехе, с длинными до плеч волосами, быстрым шагом подошел к входу в склеп. Движения его были плавными и спокойными, но в них чувствовалась сила и уверенность. Он огляделся по сторонам и принялся что-то карябать на плите. Когда я понял что делает он это собственным ногтем, некоторое волнение овладело мной, и я хотел тихонько отползти назад, но тело стало совершенно мне не подвластно. Я сидел как кукла на полке и от безысходности просто ждал развязки происходящего действа. Когда мужчина в очередной раз осматривался, я заметил, что глаза его ярко светятся в сумеречном свете двумя красными угольками. Сомнений не осталось, это был вампир. Выкрикнув что-то на неизвестном мне языке, он поднял руки, и плита закрывающая вход в склеп стала медленно отодвигаться в сторону, освобождая темный дверной проем. Постояв пару секунд глядя в небо и что-то шепча, вампир сделал уверенный шаг во мрак помещения склепа. Напоследок обернувшись, он посмотрел мне прямо в глаза и произнес: –  «Зело К’Хан», после чего плита вновь поднялась и встала на свое место.

Я вскочил как ошпаренный и, не веря тому, что все это был лишь сон, кинулся к склепу, трогая, обнюхивая и осматривая вход. Обычная каменная плита.

Вокруг стоял плотный сумрак позднего летнего вечера, и становилось немного прохладно. Подумав, очень кстати я вспомнил про Таню и побежал обратно к дереву. Она, слегка посапывая, мирно спала на травке, и только я хотел заорать что-то по типу – «вставай засоня»,  подумал, что и ей может присниться что-нибудь полезное, поэтому нужно не спугнуть воспоминания об увиденном. Я присел рядом с ней, прикоснулся к плечу и шепотом, на ухо произнес:

– Танюш, тебе что-то интересное сниться?

Она тут же открыла глаза и резким движением вскочила на ноги со словами:

– Что-то интересное говоришь? Да это тебе, похоже, что-то очень интересное приснилось. – Видно было, что девушка очень взволнована и истерические нотки в ее голосе были тому самым надежным подтверждением. – Не успел задницу опустить, как тут же заснул. Шептал что-то невразумительное – ни слова не поняла. Начала будить, а тебе хоть бы что… я тебя и трясла, и пинала, и орала тебе в ухо, даже веки поднимала, а тебе по барабану!

 – Ты чего кричишь? – не до конца веря в услышанному, примирительным тоном спросил я, легонько коснувшись ее плеча. – Ты сама-то как уснула?

 – Когда поняла что то, что я делаю бесполезно, села рядом и, судя по всему – задремала.

– Весело, – с улыбкой произнес я, – и все же – ничего интересного не снилось?

– Нет, не помню вообще, чтобы что-то снилось. А что?

– А мне вот приснилось, – довольная улыбка просто приросла к моему лицу.

Я стал рассказывать то, что мне привиделось, а когда дошел до места, где вампир сказал непонятные слова, остановился и крепко задумался, пытаясь вспомнить их.

– Ну! – , нетерпении подгоняла меня готесса, – что он сказал?

– Да погоди ты, – отмахнулся я. – На языке вертится. Что-то похожее на «Зеон какан».

– Чего? – удивленно приподняла одну бровь девушка.

– Или «Зена Конан»

– Ты уверен?

А как ты сама думаешь? Конечно же, нет! Не мешай, дай вспомнить. Что-то на «Зе», – и тут, перед глазами, как вспышка мелькнуло воспоминание из сна – картинка, на которой запечатлен склеп и два красных глаза светящихся во тьме дверного проема ведущего внутрь.

– Зель… зела… зело… ААА – Зело К’хан! – почти закричал я.

Таня хотела что-то сказать, но так и осталась стоять с открытым ртом. Обернувшись, я замер с таким же нелепым выражением на лице означающим крайнюю степень удивления. Мы стояли и не в силах шелохнуться, молча, смотрели на то, что происходило со склепом. А именно – как плита, словно по волшебству, скрежеща и осыпая гору пыли, медленно двигается в сторону, освобождая вход в склеп.

 Я первым отошел от шока, ведь этот процесс я видел, получается уже во второй раз. Тряхнув Таню за плечо, я радостно сказал:

– Видала? А ты хотела динамитом.

– Ага… – будучи все еще под впечатлением от увиденного, глухо протянула девушка, – а как это у тебя получилось?

– Понятия не имею, – беззаботно ответил я, пожимая плечами, – но видать, не все в нашем мире так просто как все привыкли считать. Похоже, то, что было написано в дневнике про использование магии – правда. Плита оказалась заколдованной, а слова что я сказал, были паролем.

– Ну ни… … …!!! – на одном дыхании выпалила Таня семиэтажное матерное словосочетание.

– Ты чертовски права, хотя и немного резковата.

– Это нервное.

– Понимаю, – улыбнулся я. – Ну что, пойдем, посмотрим что внутри?

Я взял оставшийся в живых фонарик и мы, не спеша и слегка содрогаясь от предвкушения ожидающего нас зрелища, зашагали к склепу. Заглянув внутрь, я пошарил фонариком и смог различить шесть закрытых каменных гробов и одно тело в легком латном доспехе, сидевшее прислонившись к одному из склепов спиной. Тело ссохлось на столько что называлось теперь наверное мумией, но она не была похожа на одну из тех, что были найдены в египетских гробницах, и выставленных в музеях, но и свежей ее назвать было нельзя.